Текст книги "Времена испытаний"
Автор книги: Неонилла Самухина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Тагнер вздохнул:
– Поймите, Мэйсё, он бы и никто сейчас на вашей планете не смог бы воспользоваться моими знаниями. Дело даже не в том, что я не являюсь специалистом, чтобы сделать для сёгуна оружие или что-то подобное, не говоря уж о самом корабле. На всей Земле сегодня никто это не сделает, даже если бы у меня были бы все нужные знания. У вас нет необходимых технологий… Не понимаете, что это значит? Ну, в двух словах, сделать оружие, которым пользуемся мы или построить такой корабль – это намного сложнее, чем сделать ваши мечи и ружья. На всей Земле сегодня не вплавить такой металл, из которого сделана обшивка моего космолета, даже если бы я точно знал, как его выплавлять… Эх, вы не понимаете!
Мэйсё сокрушенно покачала головой:
– Не понимаю! Если вы знаете, как что-то сделать, вы всегда можете рассказать это кому-то другому.
– Господи, далеко не всегда! – горячо возразил Тагнер и поморщился от боли в боку. – Ну, представьте себе, что вы знаете, как сделать ваши ружья. И теперь представьте, что вам надо научить этому людей, которые жили тысячу лет тому назад. Получится у вас? Они не умели выплавлять такой металл, какой умеете плавить вы, не умели делать порох, и так далее. Возникает множество проблем, которые складываются в одно большое «невозможно». Ведь ружье делается не одним человеком, это сложный процесс, где участвует множество разных мастеров. Каждый со своими приемами. Это и называется «технология». А корабль не летает сам по себе – там есть устройство, которое двигает его, двигатель. Его производство – отдельный вопрос, ведь для изготовления корабля мало сделать его корпус, образно говоря, нужны паруса и весла. И нужные здесь «паруса» и «весла» на Земле сегодня не сделать – между моими технологиями и вашими тысяча лет!
Тагнер вздохнул и продолжал:
– Конечно, я мог бы дать сёгуну то оружие, которое есть на борту корабля, но у меня его не много. И так же как когда к вашим ружьям кончается порох, они становятся бесполезными, так же и тут: когда иссякнут заряды, от моего оружия толку не будет. Понимаете?..
– Кажется, теперь понимаю, – не слишком уверенно сказала японка. – Ладно, посмотрим, что будет делать сёгун. Умоляю вас, не гневите его – лучше верните свой корабль и хоть как-то удовлетворите его ожидания, а то можете поплатиться головой. А мне будет очень горько видеть вас обезглавленного.
Мэйсё поклонилась и ушла, а Тагнером снова занялся лекарь.
Ясуто осмотрел его, цокая языком и приговаривая:
– Ваши раны от пуль, почти затянулись, и это за три дня! За всю свою жизнь я впервые наблюдаю такое чудо! У вас, чужеземец, очень здоровое и крепкое тело. Вы будете жить очень долго.
– Долго – это сколько? – невольно улыбнулся Тагнер.
– Может, сто лет проживете, если сёгун ранее вам не отрубит голову…
– Да, все может быть, – пробормотал феринянин, – так и не поживешь столько, сколько отмеряно…
Лекарь удалился, оставив Тагнера. Лежа на постели, он остался наедине со своими мыслями о любимой Ангеле и о том, в каком положении оказались он и бедняжка Афра.
Так прошло еще три дня, сёгун пока не возвращался, а Тагнер почувствовал себя почти совершенно здоровым. Если бы он знал, где браслет, то обязательно попытался бежать, но заняться поисками устройства дистанционного управления кораблем, отправленным им на спутник Земли, не позволяла постоянная сонливость, и феринянин понял, что ему специально подмешивают какое-то сонное зелье в еду.
Он так и спросил об этом жену сёгуна. Мэйсё посмотрела на него, хлопая узкими глазками, а потом примирительно улыбнулась.
– Да, мой господин, – сказала она, – для вашего же блага. Сёгун приказал не спускать с вас глаз. Солдатам отдан приказ убить вас, если вы попытаетесь бежать, а я не хочу, чтобы вы снова пострадали. Второй раз даже при ваших чудесных исцеляющих силах вы можете и не выжить. А я буду сильно опечалена, если такое случится…
Последние слова она сказала с таким чувством, что до Тагнера, наконец, дошло, что японка к нему неравнодушна. Он благодарно протянул руку.
Мэйсё мягко вложила свою узкую ладошку в его, и Тагнер медленно поднес ее к губам и поцеловал.
– Благодарю вас, моя госпожа!
Жена сёгуна улыбнулась и ушла, но перед тем, как скрыться за раздвижной дверью, бросила на пленника-гостя долгой взгляд.
Глубокой ночью феринянин почувствовал, что его кто-то касается его тела. Не успел он открыть глаза и проронить слово, как нежная, но уверенная женская рука прикрыла ему рот и скользнула по груди, опускаясь все ниже.
– Не беспокойтесь, любовь моя, это я, Мэйсё…
В полумраке ее обнаженное тело казалось видением, возникшем из тьмы. Грудь женщины часто вздымалась – было видно, что она вся горит от страсти и предвкушения близости. Дрожащими губами она поцеловала лоб, глаза и впилась в губы, но почти тут же тихо вскрикнула:
– Боже мой! Да вы как лед! Неужели мои ласки вас ничуть не трогают? Не гоните меня – я хочу вас, чужеземец. Это не похоже на все чувства, которые я испытывала, а у нас с мужем по договоренности довольно свободные отношения… Это что-то большее, даже не могу найти нужных слов. Не гоните меня, позвольте уснуть в ваших объятиях.
Она легла рядом и крепко прижалась к нему. Где-то раздавался стрекот сверчка, мягко светила Луна через оконные проемы. Аромат ее тела, ласки пробудили в Тагнере нежные чувства. Он ласково обнял ее, осторожно, будто держа в руках цветок, боясь помять хрупкую красоту.
– Мэйсё, я хочу быть с вами откровенен. Вы правильно заметили, сказав, что я как лед…
– Вы не человек? – удивилась японка.
– Нет-нет, я – человек, но…
– Тогда я согрею вас своей любовью, – быстро прошептала она, снова ища губами его губы.
Тагнер вздохнул:
– Боюсь, я не растаю. Превратилась в лед моя душа тогда, когда я потерял единственную и вечную любовь – мою Ангелу. Я верен ей душой, и нет разницы, сколько мне жить. Моя душа и тело не просят взамен другую. Она погибла, оставив меня в этом мире, и встретимся с ней мы только в мире ином, у Господа Бога. Единственная моя мечта – исполнить ее последнее желание, – и он рассказал ей историю своей жизненной драмы.
Мэйсё слушала, как завороженная.
– Невероятно, что она могла полюбить другого! – прошептала она. – Неужели тот человек был достоин ее? Но вы живы, я не позволю вам убить себя ради той любви. Это же мучительно: каждую секунду думать о ней, мечтать ее воскресить, зная, что это невозможно. Если вы исполните ее последнее желание, для вас жизнь потеряет всякий смысл? Нет, я вас никуда не пущу! Ведь не иметь близких отношений с женщинами еще и вредно для здоровья. И я сама пришла к вам – возьмите меня!
– Простите, моя госпожа, но я хочу сохранить верность своей единственной любви. Я не могу предать ее память.
Мэйсё еще теснее прижалась к нему:
– От жизни убежать невозможно. У природы есть свои законы, по этим законам живут все – даже птицы, животные. А вы разумный человек. Может, вам по душе мужчины? Мне горько будет это сознавать, но ради вашей радости я приведу вам мальчика…
– Боже, что за гадости вы говорите! А только что назвали меня разумным человеком.
– Тогда там у вас, на звездах, наверное, по-другому делаются дети?
Тагнер усмехнулся, но совершенно не весело:
– Все так же, но только по любви. Любовь к женщине, как и любовь к ближнему – высшая ценность, которую нельзя разменять или променять на что-то иное. Любовь это чудо Господне. Это, прежде всего, и доказывает, что человек создан по подобию Бога. Господь хотел открыть людям глаза на это, указав на Христа: вот он, сын мой, возлюбите друг друга и уверуйте в него – и вы станете совершенны…
– Разве такое возможно?.. – спросила Мэйсё.
– Да! – уверенно ответил астронавт.
Японка вздохнула:
– Вероятно, это возможно у вас, среди звезд. На нашей грешной земле все иначе… Но, в любом случае, я прошу вас быть осторожнее с моим мужем. Когда он вернется, он снова потребует вас рассказывать о тех возможностях, которыми вы обладаете, Ваш браслет у него. Он будет пытаться заставить вернуть ваш корабль и научить делать оружие, которым вы обладаете.
Тагнер горько воздохнул:
– Я смогу только повторить ему то же, что сказал вам: ничего не выйдет, даже если бы я знал, как делать это оружие.
– Он применит к вам пытки! Поэтому, прошу вас, не перечьте ему сразу, Сделайте вид, что соглашаетесь, а я придумаю выход. Я кое-что знаю, что моему мужу сильно не понравится, и уже приняла меры.
– О чем вы, моя госпожа? – удивился Тагнер, но Мэйсё не стала ничего более говорить, и уже через минуту Тагнер услышал ее тихое и ровное дыхание.
Тагнеру хотелось расспросить, что она имела в виду, но Мэйсё уснула так сладко, что он не посмел ее разбудить. Через какое-то время заснул и он.
Тагнер увидел сон. Будто стоял он на самой высокой горе и смотрел вслед уходящей вдаль Афре. Потом громко, громко закричал: «Прости меня, Афра, я не смог тебя защитить. Не уходи, вернись назад!..»
Тагнер проснулся от своего голоса. Мэйсё уже исчезла, он не мог понять смысла сна, но приход японки явно не был сном, это он помнил отчетливо.
Впереди была неизвестность ожидания.
27
Через два дня вернулся Иэясу. Немало подивившись выздоровлению Тагнера, он тут же вызвал его и потребовал начать рассказывать о секретах, имевшихся у феринянина.
Астронавт повторил ту же «лекцию», что он уже читал супруге сёгуна, но, естественно, безрезультатно – Иэясу это не убедило.
– Лучше расскажи, из какой страны ты появился? Англичанин? Ты похож на них. Хотя, конечно, я не могу поверить, что даже англичане смогли построить твою «ракушку». Но если ты действительно оттуда, – японский князек указал пальцем вверх, – то я тебя не убью. Ты вернешь свой этот, как его, космолет. Поможешь мне построить такой же, сделать оружие – у тебя же там наверняка есть оружие. Я стану императором, а мы, японцы, будем обладать всем миром, всеми богатствами!.. Можешь не бояться, – засмеялся он, – на ваше богатство мы не посягнем.
Тагнер сокрушенно покачал головой:
– Я уже объяснил вам, что ничего не получится, даже если я вам нарисую подробные чертежи. Гордыня и невежество – одни из самых страшных грехов! Сотни лет пройдут, а ваши люди не смогут построить такой же корабль!
– Когда я стану императором, мы все сможем, мы покорим всю вашу паршивую Вселенную!
Несмотря на общий трагизм своего положения, Тагнер расхохотался.
– Гордыня и невежество лишают человека разума и способности правильно оценивать свои силы. А для покорения Вселенной не нужна жестокость – нужны знания, любовь и Божье чудо. Без этого вы бессильны что-либо построить.
– Построю, щенок, и знаешь как? С твоей помощью! Ты сам будешь строить этот корабль. Составишь чертежи, а все, что надо, я достану, хоть из-под земли, – заявил сёгун, сжимая кулаки.
Тагнер развел руками:
– Я уже сказал вам – ничего не выйдет.
– Выйдет или нет – посмотрим, твое дело рисовать чертежи и рассказывать, что и как. А для начала верни свой корабль сюда!
Для вида, чтобы потянуть время Тагнер и готов был бы порисовать какие-нибудь «чертежи», но возвращать корабль он не собирался. Иэясу достаточно хитер, и после первого прокола вряд ли даст пленнику хоть малейший шанс. Чем дольше корабль остается вне его досягаемости, тем лучше, и феринянин ответил на этот приказ категорическим отказом.
– Ах, так? – вскипел Иэясу и распорядился: – Отвести в пыточную! Пусть палач пытает его. Бить до потери сознания, пытать всеми возможными способами – может, это сделает его сговорчивее. Только смотрите, не убейте его насмерть, идиоты!
Палач положил калиться на огонь железные спицы, а пока принялся хлестать пленника плетью. Тагнер впервые испытал насилие – палач наносил ему ужасные удары, оставляя кровавые следы на всем теле. Истерзанный и залитый кровью, Тагнер начал слабеть, а затем и вовсе потерял сознание от боли.
Его окатили холодной водой, приводя в чувство.
– Скажи, чужеземец, согласен ли ты рассказать сёгуну то, что он желает? А то ведь я вынужден буду втыкать в тебя раскаленные спицы, – сказал ему палач с ухмылкой. – Я этого не хочу – но приказ моего господина для меня закон!..
– Что ты с ним болтаешь? – вступил в разговор его напарник. – Давай спицы, я сам разделаюсь с ним, а то господин придет и с нас шкуру спустит, что не смогли развязать язык этому чужестранцу.
– Твоя правда, – кивнул палач и вонзил раскаленную спицу в бедро Тагнеру, отчего тот дико закричал на всю округу.
За первой последовала вторая спица, а затем и третья, после чего, захлебывающийся воплями Тагнер снова потерял сознание.
– Снова потерял сознание, – с неудовольствием констатировал палач и распорядился: – Откуда у него столько терпения? Сказал бы, сволочь, и нас бы не мучил. Не сможем разговорить его – от хозяина крепко достанется…
Его помощник с сомнением посмотрел на обвисшего в цепях Тагнера.
– Не факт, что сможем разговорить. В основном-то мы кем занимаемся? Крестьянами паршивыми, а это явно воин. Он не скажет ни слова, а если переусердствуем, то богу душу отдаст. За что мы сами голов лишимся. Так что давай поаккуратнее с ним, не так резво…
Они продолжили. Вопли Тагнера оглашали все вокруг, затем наступала тишина, когда пленник терял сознание. Его приводили в чувство, и допрос продолжался до вечера. Несколько раз в пыточную заходил сёгун и, узнавая, что пленник по-прежнему молчит, бросал изничтожающие взгляды на палачей.
Вечером сделали перерыв до утра, а с восходом солнца процесс возобновился, но примерно к полудню Тагнеру стало настолько плохо, что одна холодная вода не помогала приводить его в сознание. Кусая от досады губы, сёгун решил дать пленнику передохнуть пару дней.
У Тагнера наступила передышка, во время которой он валялся в пыточной на подстилке и глухо стонал. Лекарь Ясуто менял повязки и сокрушенно цокал языком. Однажды заглянула Мэйсё и выбежала, подавляя рыдания.
На третий день сёгун хотел продолжить процесс дознания, но неожиданно прибежал один из его солдат и доложил, что приближается посланник императора.
– Что!? – Иэясу словно громом поразило. – Только этого не хватало! Голову оторву, если узнаю, что кто-то проболтался… Пленника не показывать, а про меня скажете, что срочно, еще вчера, уехал в Эдо.
Иэясу кинулся к тайному ходу из поместья, но там его встретила охрана императора.
– Куда это вы собрались, любезный? – приветствовал его начальник имперского стражи Сидзе.
Сёгуна взяли под руки и привели в его же дом, где поставили на колени перед Токимото, советником императора и отцом Мэйсё.
Выяснилось, что Иэясу вел двойную игру: якобы сотрудничая с императором в его делах против сёгуната, на самом деле докладывал в сёгунат о всех намерениях первого. Про Тагнера, как выяснилось, он не сообщил никому – ни людям императора, ни представителям главного собрания феодалов Японии. Император уже имел некоторое подозрение в двурушничестве сёгуна, но последний донос на него поступил от Мэйсё, которая представила своему отцу неопровержимые доказательства предательства мужа, выкрав нежные бумаги.
Токимото выслушал сбивчивую болтовню сёгуна, и махнул рукой:
– Собака! Ты предал мой доверие к тебе. Более того, ты предал императора! Думаю, ты знаешь, что делать, чтобы до конца не опозорить честь самурая!
Ползая на коленях перед советником, Иэясу молил о пощаде – совершать харакири ему не хотелось.
– Жалкий пес, – презрительно молвил Токимото, – если у тебя не хватает духу, то я помогу тебе: сниму твою поганую голову с плеч!
С этими словами он вынул меч. Предатель распластался на полу и, пытаясь спасти свою шкуру, стал рассказывать о Тагнере. Советник императора слушал с большим недоверием.
– Дочь моя, – спросил он Мэйсё, – ты можешь подтвердить это?
Молодая японка поклонилась:
– Только со слов самого чужестранца. Не знаю, со звезд ли он. Он, конечно, отличается внешне от нас, но вполне может сойти за европейца, а не жителя звезд.
– Что ты болтаешь, женщина! – завопил Иэясу. – Не слушайте ее, мой господин! Она выгораживает его, она в него влюбилась…
– Какая ерунда! – фыркнула Мэйсё, и отвернулась.
– …И потом она не видела его летающей корабль, а я видел! – торопливо продолжал сёгун. – Корабль, который становится невидимым, и управляется вот этим браслетом…
Иэясу судорожно достал браслет Тагнера и протянул его Токимото.
Советник заинтересованно взял устройство и некоторое время разглядывал его, не убирая меч, о лезвие которого попробовал поцарапать пульт дистанционного управления.
– Да, эта вещица сделана явно не у нас, и даже англичанам не под силу изготовить такое – сталь не оставляет на ней царапин!
– Воистину, я говорю вам правду, мой господин, – снова затараторил Иэясу. – Вы можете использовать этого чужака на благо императора, так как если заставить его все рассказать, то мы сами могли бы строить такие корабли…
– Ты думаешь? – спросил Токимото сёгуна.
– Уверен, мой господин, уверен! – Иэясу заискивающе посмотрел на советника снизу вверх.
– А что он тебе успел рассказать? – поинтересовался Токимото.
– Ничего, он только показал корабль, но хотел сбежать, и мои солдаты его подстрелили. Мы его вылечили – раны у него заживают в десять раз быстрее, чем у обычного человека – и после я приказал его пытать, но он пока молчит, – посетовал Иэясу, косясь на обнаженный меч, который советник продолжал держать в руке.
Токимото задумался, стоя над сёгуном. Наконец, он сказал:
– Ладно, думаю, если все так, как ты говоришь, мы найдем способ узнать от чужестранца то, что нам нужно. А где его летучий корабль?
Иэясу объяснил, что Тагнер сделал так, что корабль улетел.
– Это плохо, – посетовал советник, словно разговаривая сам с собой, – но если корабль был, а вот этой штукой, – он потряс браслетом, который держал в левой руке, – этим кораблем можно управлять на расстоянии, то чужак его вернет, мы заставим его это сделать. Ну а ты, – он повернулся к Иэясу, – тебе в данном случае я не имею оснований не верить, хотя ты и предал нас. Но ты молодец, что не дал чужаку сбежать.
– Я готов служить императору, мой господин! – осмелев, отчеканил сёгун, думая, что тучи над его головой начали рассеиваться.
Токимото с сожалением посмотрел на Иэясу.
– Нет, пес, в твоей службе император более не нуждается. А для Мэйсё я постараюсь найти более достойного мужа.
– Но, мой господин… – начал сёгун, поднимая голову.
– Ты нам более не нужен! – отчеканил Токимото и резко махнул мечом.
Обезглавленное тело Иэясу мгновение стояло на коленях, а затем завалилось на бок, заливая пол кровью.
– Убрать! – коротко бросил советник слугам.
Токимото осмотрел Тагнера, нашел, что раны сейчас не позволят транспортировать феринянина в Киото, да и лучше будет, по мнению советника, если чужак останется пока в стороне от большого количества глаз. Он поручил раненого заботам Мэйсё, очень этим обрадованной, вокруг поместья выставили охрану, и Токимото отбыл, пообещав вернуться через десять дней. С собой советник забрал и браслет Тагнера.
28
Прошла неделя после казни сёгуна, Мэйсё наследовала его дом, земли и слуг. Благодаря силам своего организма, заботе хозяйского лекаря и самой хозяйки, Тагнер отошел от последствия пыток, и как-то утром Мэйсё встретила его в саду, окруженном охраной – Тагнеру позволял гулять здесь, но не разрешали выходить за пределы поместья.
– Ну вот, вы снова здоровы и полны сил, мой друг Тагнер, – улыбаясь сказал она. – Шрамы делают вас немного старше, но это даже украшает мужчину, как говорится. А я себя чувствую, так, словно мне пятнадцать лет…
Тагнер вздохнул – он понимал, куда клонит Мэйсё. Когда он еще лежал израненный в постели, она говорила с ним и предлагала остаться. Если он согласится сотрудничать с людьми императора, говорила Мэйсё, она сможет убедить отца разрешить ей жить с Тагнером как с мужем.
– Ну как, друг мой, вы подумали? Вы будете служить императору, – сказал Мэйсё и, посмотрев прямо в глаза Тагнеру, добавила: – И мы сможем быть вместе. Я сделаю все, чтобы вы меня полюбили и чтобы вам было хорошо. Подумайте, ведь без своего корабля на нашей грешной земле вы далеко не уйдете, вас ждет много опасностей.
Тагнер склонил голову в знак благодарности.
– Спасибо вам, – сказал он после короткого молчания, – вы оказываете мне великую честь, моя госпожа. Но я не могу принять вашу милость, даже если и отказ будет стоить мне жизни. Во-первых, я не смогу – не смогу, а не не захочу! – научить ваших ученых строить такие корабли, и я это уже объяснял вам. Вы мне до конца не верите – не поверят и люди императора. Значит, меня постараются заставить это сделать – а люди императора явно не более снисходительны, чем ваш бывший супруг…
– Я упрошу отца… – начала Мэйсё, но Тагнер умоляюще сложил руки перед грудью.
– Вы же сами понимаете, что упрашивать отца вы сможете до определенного предела. Если я верну корабль, и его увидят – покоя мне точно не будет, меня снова начнут пытать. Кроме того, если не главное, на вашей планете потерялись двое моих друзей, и я обязан им помочь. Я действительно не знаю, как я это осуществлю без корабля – ваш отец забрал браслет, а без него я корабль не верну, но я должен их найти. Поэтому самая большая милость, которую вы можете сделать для меня – позвольте мне уйти, а сами попытайтесь добыть браслет. Я найду друзей и вернусь к вам за браслетом, чтобы воспользоваться кораблем.
– А вы не боитесь, Тагнер, что я могу насильно оставить вас у себя? – Мэйсё жестко посмотрела прямо в глаза феринянину, и он понял, что за маской ласковой кошечки тут вполне может скрываться настоящая тигрица.
– Увы, моя господа, – сказал он, – вы же сами понимаете, что меня у вас не оставят, если только я не соглашусь сотрудничать. А я не смогу научить вас строить летающие корабли. Даже если я стану для вида рисовать какие-то чертежи, то смогу лишь выиграть время, и рано или поздно от меня потребуют результат, а его не будет. Кроме того, такой выигрыш времени окажется предательством по отношению к моим друзьям.
Мэйсё опустила руки, и лицо ее стало печальным.
– Хорошо, Тагнер, – сказал она упавшим голосом, – я понимаю, что не могу удержать вас душой, а удерживать силой или хитростью не хочу. Я помогу вам бежать, постараюсь выкрасть браслет у отца, и буду ждать вашего возвращения. Обещайте мне только одну вещь: если, Богу будет угодно, чтобы вы вернулись, то тогда вы заберете меня с собой на небо. Обещаете?
«Наверное, это не будет ни ложью, ни предательством к памяти Ангелы, если я сейчас оставлю этой славной женщине надежду на счастье», – подумал Тагнер.
– Обещаю, – кивнул он, целуя руку Мэйсё.
29
Прошло много времени, и оно показалось Афре целой вечностью. Она покинула Японию украдкой, проникнув в порту Киото на одно из судов, и попала на большую землю. Однако через Тихий океан к месту, где по сведениям Тагнера, пребывал Камрин, из Японии суда не плавали, и Афра оказалась не в Америке, а в Китае.
Днем она скрываться от людских глаз, а ночью выходила на поиски пищи и вновь продолжала свой нелегкий путь. Ее сильно выручал маскировочный костюм, но он сам по себе не кормил, и еду приходилось добывать украдкой, по-простому говоря, красть, что вызывало у Афры угрызения совести. Поэтому воровала она только по самой крайней необходимости, недоедала, сильно ослабла и исхудала. Несколько раз, несмотря на маскировочный костюм, ее чуть не поймали, но спасал парализатор Тагнера, но потом в нем кончились заряды и он стал бесполезной игрушкой.
Скитания по деревням и городам привели ее на юг Китая – в любом случае, ей требовалось попасть на судно, которое могло плыть через океан, в страну, называвшуюся Америкой. Однажды ночью, голодная Арфа вышла на пристань. Увидев рыбацкое судно, готовившееся к отплытию, она подошла ближе, прикидывая, как лучше на него пробраться. Неожиданно голова ее закружилась, и земля ушла из-под ног.
Афра очнулась, увидев перед собой старого китайца. Ей показалось, что она опять в Японии и в плену убийцы Тагнера, но во рту все пересохло. Старик что-то сказал на своем языке молодому китайцу, и тот в пиалке принес горячий рыбный бульон. Афра осмотрелась – судя по всему, маскировочный костюм как раз перестал действовать – его ткань потеряла эффект «невидимки», Вероятно, батарея, которая была встроена в костюм, истощилась.
– Пей, дочка, будет легче, – старик раскрошил в бульон хлеб. – Только немного: у тебя от голода голова закружилась, много пока нельзя. Ты потеряла сознание около нашего судна, поэтому мы тебя подобрали. Старый Лю так понял, что ты странствуешь по земле и тебе негде остаться, поэтому я посмел забрать тебя собой. Тебе повезло, что мы тебя подобрали – могла бы попасть на торговцев живым товаром. По крайней мере, у нас ты будешь сыта, и никто тебя не тронет – я тебя беру под свою защиту. Пока отдохни, потом поговорим. Слепому ясно, что ты не из наших мест…
Афра не понимала ни слова, но ориентируясь на добрые интонации старика, благодарно кивала.
– Я во многих странах побывал, и похожих на тебя людей видел, – продолжал старый китаец. – А мы занимаемся рыботорговлей, доставляем рыбу в крупные города и продаем. Там покупаем другой товар и возвращаемся обратно. Вот так и живем. Каждый живет, как может. А вот этот мой младший сын, Вэй, – он указал на парня, который улыбнулся и отвесил поклон, – а вот старший в прошлом году умер от холеры. Он оставил троих детей и жену, они живут с моей старушкой. Кормить, растить очень тяжело, а что прикажете делать, ведь это моя семья? Пойманную рыбу приведем в товарный вид, ты поможешь. Можете остаться с нами, если некуда идти. Одним человеком больше или меньше, это дела не меняет, да… Утром прохладно, – старик набросил Арфе на плечи циновку, но скоро взойдет солнце, будет даже жарко…
– Возьми, попей – согреешься и быстрей уснешь, – проговорил молодой китаец, поднеся чашечку рисовой водки.
Афра, не зная, что ей подали, и залпом выпила, а потом долго приходила в себя, открыв рот и с жадностью глотая воздух; ее лицо перекосилось. Вся команда смотрела на простодушную девушку и покатывались от смеха.
– Видимо, впервые пьет, – проговорил один из матросов.
– Ладно, хватит глазеть, идите, занимайтесь делами, а она пусть отдыхает, – прикрикнул хозяин судна и поманил Афру рукой: – А ты, дочка, иди за мной. В каюте тебе будет удобно. А мы поработаем, скоро будет дождь, после него всегда бывает богатый улов, – старый китаец привел ее в каюту и уложил в постель. – Не бойся, спи спокойно.
Он поднялся на палубу и подошел к сыну.
– Мне кажется, Бог нам отправил ангела с неба. Нас ждет удача, и ее нам принесет эта красивая девушка. Жаль, она не похожа на нас, а то я подумал бы, что сам Всевышний послал тебе жену.
Он заметил, что девушка вызывала добрые чувства у сына. Афра между тем, положив голову на подушку, тут же заснула. Она спала долго и сладко. А проснулась только на следующий день к полудню. После ее тщетных поисков и скитаний ей казалось, что она проспала целый век и почувствовала бодрость.
Девушка поднялась на палубу. Вся команда как раз обедала. Старик, увидев ее, улыбнулся и жестом указал на место рядом с ним, предложив ей рис с отварной рыбой. Афра с большим аппетитом съела свою порцию, и тогда старик дал ей еще.
– Поешь, дочка, тебе надо отъедаться.
Вэй снова предложил ей водку, но она поморщилась и отказалась. Старый Лю засмеялся:
– Дайте ей чай! Ну, теперь, дочь, можешь, не стесняясь старого отца, рассказывать, что заставило тебя одну-одинешеньку скитаться по миру. Где твой дом, где твои родители? Если в Аравии или в Турции тебя увидят торговцы, то тебя похитят и продадут богатому хозяину в рабство. Тебе надо быть очень осторожной. Но ты не бойся, пока ты с нами, мы сможем тебя защитить. Только не отходи от нас ни на шаг.
Афра молчала, лишь благодарно смотрела на старика.
– Бедняжка, кажется, немая и, наверное, сирота. Не бросим же ее, заберем домой, будет нам дочерью, – проговорил отец и заметил, как у Вэя заблестели глаза.
– Вы правы отец, я смогу ее защитить.
Неожиданно для всех Афра обрела дар речи. И по мере того, как она говорила, команда переглядывалась друг с другом, уже не сомневаясь в том, что она не немая. Но на каком языке говорила Афра, они не могли знать.
– Я благодарна вам, отец, за все. Но я вас не понимаю.
– Нет, я никогда не слышал этот язык, – сказал старик. – Много мне приходилось слышать языков, но этот какой-то странный, не похож ни на один, который я знаю. Но из всего можно понять, что она благодарит нас.
– Это мы поняли, – проговорил Вэй.
– Говорил же я вам – это Божье благословение. Хорошо, будем объясняться жестами, главное, душой понимать друг друга.
– Пойдем, приготовили тебе одежду. У тебя хорошая одежда, – старик потрогал комбинезон Афры, – но она странная, как и твои ботинки, лучше не выделяться. Мы ее продадим, получим неплохие деньги.
С этими словами он провел ее в каюту, достал из шкафчика две пижамы и нитки с иголкой, объясняя жестами что штаны и рукава блузки надо подогнать под ее рост. Кроме того, взамен ботинок он дал Афре парусиновые сандалии.
Оставив Афру в каюте, он вернулся на палубу.
Через некоторое время Афра поднялась в новом одеянии, распустив волосы.
– Ну, вот теперь ты настоящая китайская девушка, – объяснился жестами старик.
Афра грустно улыбнулась, понимая, что надолго застряла на этой планете.
30
Вся команда надеялась на богатый улов. Вытянув невод, они остались довольны: кроме обычных пород рыб туда попалась средних размеров акула. Радость старика была велика, ведь мясо акулы на рынке ценилось. Он распорядился, чтобы Афру угостили сластями – это была его благодарность Богу за ниспосланную удачу.
При живом общении с командой Афра сносно выучила китайский язык, и объяснила Лю, что ей требуется попасть в Америку. К тому времени их судно находилось далеко на юге, откуда на Аляску не плавал никто.
– Почему ты думаешь, дочка, что твой друг все еще там? – спросил Лю.
– Я не уверена, но именно там он оказался, попав в ваш мир, – сказал Афра. – Он здесь никого не знает, так же как и я. Его подруга, с которой он прибыл, погибла. Куда же ему оттуда идти?
Старик согласился, что, скорее всего, так оно и есть, и предложил узнавать во время заходов в порты, не встретится ли какой-то корабль, идущий к берегам Аляски.
Судно китайских рыботорговцев заходило в один порт за другим, а удобного корабля все не поворачивалось. Так прошел год, Афра работала наравне с командой, она сделалась для них своим человеком. Сын хозяина судна все чаще поглядывал на девушку и делал недвусмысленные намеки, что хотел бы видеть ее своей женой. Афра не знала, как ей быть – подобная ситуация не сулило ничего хорошего.
