Текст книги "Женщина ночи"
Автор книги: Нэнси Прайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 24
– Здесь прохладно, – сказала Ханна, расстилая в тени на траве одеяло. Неподалеку текла река, от которой дул легкий ветерок. Пол, сидя на корточках, распаковывал сумку с провизией, которую он приготовил для пикника.
– Вы только посмотрите, какая еда! – воскликнула Ханна. – Неудивительно, что она влюбилась в тебя.
– Кто?
– Мэри, конечно. Ты так вкусно готовишь! – Она весело рассмеялась. Когда мимо проплывала лодка, на берег набегала мелкая волна. – Прошлым вечером она съела почти так же много, как и я. Как тебе понравился имидж, который я тебе вчера создала? Ну, когда я говорила ей про то, как тебе приходилось работать на ферме, чтобы выплатить за мою учебу, и какой ты внимательный брат?.. Я вижу, ты тоже в нее влюбился. Если раньше ты все время говорил: Рэндел, Рэндел, Рэндел, то сейчас у тебя не сходит с губ Мэри, Мэри, Мэри.
– Ты просто несносный романтик, – сказал Пол, ввинчивая штопор в бутылку.
– Ты все время смотришь на нее. И она не сводит глаз с тебя. Я даже не уверена, слышала ли она хоть слово из того, что я говорила. Вы были полностью поглощены собой.
– Просто мы оба любим поговорить, – сказал он, не поднимая глаз. Наконец ему удалось со второй попытки вытащить пробку из бутылки. – Ей удалось рассмешить тебя вчера – разве она не умница? У нее очень светлая голова. После бесед с ней я мчусь домой и стараюсь записать все, что запомнил из ее слов. Она так хорошо разбирается в творчестве Рэндела Элиота…
– И все равно ты влюблен. Вот и сейчас ты все время говоришь о ней. – Ханна смеялась, слизывая соль с длинных красных ногтей.
– Нет, я все время думаю о Рэнделе, о своей работе, – настаивал Пол. – Я говорил кое с кем из его соседей. Я расспросил всех в университете, кто хотя бы мало-мальски знал его. – Пол покачал головой.
Ханна внимательно посмотрела на него.
– Кажется, тебе не очень понравилось, что о нем говорят?
– Я не могу пока разобраться. Я знаю одно – его романы покорили меня, как ни одна книга, которую я читал. Я переехал в его дом…
– Ты не таким его себе представлял? – Ханна смотрела, как Пол наливает в бокалы вино. – Я полагаю, его психиатр был не очень разговорчив.
– Да. Он сказал, что в Лондоне Рэндел какое-то время лечился в психиатрической клинике. Это было незадолго до его смерти. Он внезапно заболел там, и Мэри пришлось уложить его в клинику.
– Сумасшедший муж в чужой стране – прекрасный отпуск, не правда ли?
– Еще бы! Остаться с больным мужем на руках… Но Паркер сказал, что он даже в Лондоне не прекращал работать. Я выяснил удивительную вещь – Рэндел говорил ему, что закончил новую книгу. Она называется «Хозяин».
– Новую книгу? – удивилась Ханна. – Где же она?
– Я не знаю, – сказал Пол, размешивая салат. – Может быть, Мэри до сих пор еще не допечатала ее. Она все время работает у себя в кабинете.
– Все время?
– Она говорит, что садится за стол в шесть утра и не встает до самого ужина.
– И она не хочет говорить о нем?
– И она не хочет говорить о нем. – Пол смотрел вверх, где по синему небу плыли белые облака, словно с картинки в журнале. – Но она дала мне его тезисы к лекциям, которые он читал в университете.
– Наверное, они гениальны.
– Нет. Они скучные и бездарные. Когда читаешь их, создается впечатление, что он просто пересказывает прочитанное.
– Так бы и я смогла!
– Так бы каждый смог, – согласился Пол. Ханна опять облизала ноготь.
– Если у нее есть его новая книга, значит, скоро у нее будут деньги. Поэтому она так усердно работает.
– Наверное, так.
– Помощница великого писателя. Его слава падает и на нее. Она, несмотря на это, хорошая хозяйка и, я уверена, была хорошей женой. Она любит сад… общается с соседями… показывает альбомы с фотографиями…
– Рэндел был довольно эксцентричен. Но Мэри прекрасно разбирается в его творчестве. Вот где она по-настоящему блистает. Она могла бы стать хорошим профессором. Она достаточно умна для этого.
– Она мне нравится, даже несмотря на то, что она меня не замечает, когда ты находишься рядом. Тебе нравится жить в этом старом доме?
– Не так чтоб уж очень… Я представлял себе все это по-другому. Я очень мало знаю о том, что происходило в этих стенах.
– А как насчет тех, кто наведывается к ней и хочет стать его биографом?
– Она отвечает им, что Рэндел не оставил после себя никаких бумаг и что она не хочет говорить о нем.
– Женись на ней! Она не откажет тебе ни в чем. Она захочет, чтобы ты стал таким же известным, как и Рэндел. Тогда, может быть, у тебя появится лишних пара долларов, чтобы помочь своей сестре в ее бизнесе. – Ханна рассмеялась. – Может, тогда мне не придется делать многое из того, что я делаю сейчас.
Пол сел, устремив взор на реку, искрящуюся солнечными бликами.
– Ее пригласили выступить в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Бостоне. И она может сделать блестящий анализ творчества Рэндела, потому что, как никто другой, разбирается в нем. Но она не хочет ехать.
– Я думаю, что она не хочет потому, что знает, что выглядит несоответствующим Образом. Она обязательно должна сделать стрижку и научиться правильно использовать косметику.
Пол лег на траву.
– Я собираюсь поговорить с ней на эту тему, – продолжала Ханна. – Она может выглядеть гораздо моложе. Я видела ее по телевизору на прошлой неделе, когда ей задавали все те же вопросы о «трансе Рэндела…». – Она вздохнула и сказала неожиданно мягко: – Я забочусь о тебе, мой большой брат. Может быть, я говорю лишнее, но ведь я шучу, когда завожу разговор про деньги. Все, что мне надо – это то, чтобы ты был счастлив, чтобы ты твердо стоял на ногах.
В ее голосе звучала нежность. Пол сорвал несколько травинок и, размяв их в руке, отшвырнул прочь. На пальце осталась зелень и запах травы.
Ханна решилась. Она сказала, что пробудет в городе всего неделю, поэтому на следующее утро она позвонила Мэри, пригласила ее на ленч и предложила оттуда пойти в салон красоты, а потом – к консультанту-косметологу.
Мэри рассмеялась, но согласилась встретиться. При встрече она сказала, что ее дочь Бет много раз пыталась заставить ее привести себя в порядок, но у нее так и не доходили до этого руки. Она сказала, что очень признательна Ханне за ее хлопоты…
– Ты будешь красивой. Ты – знаменитость, выступаешь по телевидению, у тебя берут интервью, ты просто обязана быть в форме.
– Возможно, ты и права, – улыбнулась Мэри, усаживаясь в розовое хромированное кресло в салоне красоты.
Парикмахер некоторое время разглядывал Мэри, поворачивая ее голову в разные стороны. Потом он пощелкал своими ножницами и одним ловким движением срезал длинный хвост волос. Он сделал это так, будто обезглавил змею, и та легла у его ног, свернувшись в серебристый клубок.
Потом он подровнял остатки волос, намочил их, накрутил на бигуди, и Мэри некоторое время посидела под феном, пока они высохли. Парикмахер расчесал их и подал Мэри зеркало.
– Вы помолодели на несколько лет, – сказал он ей, обдавая ее облаком фиксатора. Мэри чувствовала непривычную легкость на голове. У нее было ощущение, будто она наполовину раздета.
– Ты выглядишь просто великолепно, – сказала ей Ханна. – Осталась косметика – и все будет о'кей.
– Я доставляю тебе так много хлопот, – проговорила Мэри, когда они входили в косметический кабинет. Ею занялась молодая женщина, лицо которой было похоже на очень гладкое яйцо, искусно раскрашенное пастелью. Особенно выделялись радужными красками ее глаза.
– Сколько времени вы тратите по утрам, чтобы сделать себе такую косметику? – спросила у нее Мэри.
– Всего полчаса, – улыбнулась женщина, не переставая жевать жевательную резинку. Пока она деловито работала над Мэриным лицом, меняя кисточки и пуфики, Мэри не сводила глаз с ее разрисованного лица.
Наконец ей разрешили посмотреть в зеркало. Первое, что она увидела, – это свои огромные выразительные глаза. Они светились волшебным загадочным блеском, обрамленные длинными густыми ресницами, будто утопая в их тени. В отличие от загадочности полутонов верхней части лица губы были мягко очерчены розовым. Они казались нежными и легко уязвимыми. «К новой внешности надо еще привыкнуть», – подумала Мэри.
Потом Мэри купила все необходимые косметические принадлежности, и они составили довольно объемистый пакет. Когда они с Ханной ходили по магазинам, с каждого зеркала, с каждого витринного стекла на Мэри с удивлением смотрело лицо с большими красивыми глазами, в котором она с трудом узнавала себя.
– Ты выглядишь, как моя ровесница, – улыбнулась довольная Ханна.
– В таком случае тебе тоже сорок восемь, – улыбнулась ей в ответ Мэри. Потом она на минуту задумалась. – Но куда мне положить всю эту косметику? У моей свекрови был красивый туалетный столик с массой ящичков, с большим зеркалом и со скамеечкой. Он должен быть где-нибудь на чердаке в старом доме. Давай заедем к Полу и поищем его, – предложила она.
– Ну? – сказала Ханна, когда Пол открыл им дверь и в остолбенении уставился на Мэри. – Что ты скажешь на это?
Пол ничего не ответил, продолжая изумленно смотреть на Мэри. Она рассмеялась, счастливо сверкая большими красивыми глазами, потом сказала, что, если Пол не возражает, она на минутку заглянет на чердак. Он слышал быстрое цоканье ее каблучков, когда она поднималась вверх по лестнице.
– Хорошо? – спросила Ханна.
– Прекрасно! – сказал Пол.
– Она очень привлекательна и сексуальна.
Через некоторое время Мэри вернулась, обмахиваясь платком.
– Какая жара! – сказала она. – Я нашла стол и скамеечку, но там под крышей, наверное, сто двадцать градусов жары.
– Мы сейчас поможем. – Пол полез на чердак и извлек из груды старых вещей и ненужного хлама туалетный стол и скамеечку. Женщины помогли спустить мебель с чердака.
– Это можно положить в мою машину, и я отвезу их к вам домой, – предложил Пол. Вскоре он уже ехал по жарким улицам к дому Мэри, а женщины следовали за ним на другой машине. Вот и дом. Они занесли вещи, Ханна с любопытством огляделась вокруг.
– Этот дом гораздо больше, чем выглядит снаружи, – сказала она.
– Здесь есть спальня для каждого моего ребенка и все необходимое для меня. – Глаза Мэри лучились. – Я очень люблю свой кабинет. – Мэри водила их по комнатам. – Эта часть дома была построена позже – спальня, туалетная комната… – Мэри повернулась к ним лицом в туалетной комнате, и ее короткие волосы скользнули по ее щекам. Вдоль стен здесь находились платяные шкафы. Мэри выбрала место для столика у стены, поближе к окнам, и Пол перенес мебель туда. Он поставил скамеечку перед столиком, потом подошел к окну и выглянул наружу. Из окна открывался вид на окруженную деревьями дорогу и заросший лесом овраг.
Пол отошел от окна и оглядел комнату – кровать, покрытая атласным покрывалом, полки с книгами, камин…
– Какой чудесный камин! – сказал он.
Мэри согласилась. Она рассказала, что он тоже сразу понравился ей, как только она его увидела в первый раз; что камни, из которых он сложен, привезены из разных концов Америки. Мэри продолжала говорить, чувствуя на себе пристальный взгляд Пола, который стоял у кровати и нервно теребил уголок покрывала.
Жаркое лето было в самом разгаре. Мэри посадила массу цветов перед окнами гостиной. Казалось, что они растут прямо на глазах. Разноцветье алых, розовых, фиолетовых и белых бутонов наполняло комнату восхитительным ароматом. Она купила две скамьи в викторианском стиле и пару каменных раковин, увенчанных обнаженной фигуркой девушки с кувшином на плече, из которого стекала вода. Все это она поместила в своем маленьком садике перед окнами и часто сидела там, наблюдая, как прилетают птички напиться из раковины воды.
Все окна, выходящие во внутренний дворик, были открыты настежь. Пол был занят приготовлением ужина. Он сказал, что к концу дня устает от слов, и приготовление еды отвлекает и расслабляет его. К тому же это экономит и время у Мэри. «Так что это полезно и выгодно нам обоим», – сказал он, улыбаясь и растягиваясь на ее диване в белых шортах и майке.
Мэри спускалась к ужину. Она была все еще погружена в мир своей новой книги, над которой работала. С отстраненным выражением лица она смотрела на бокал вина, цветы, на голые загорелые ноги Пола, когда он ходил на кухню и обратно.
Иногда Пол читал ей свои заметки о работах Рэндела. Мэри улыбалась, узнавая в его словах свой собственный анализ своих собственных книг. Пол тоже улыбался ей в ответ, довольный тем, что она одобряет его мысли, изложенные на бумаге.
Но Мэри думала о том, как просто излагать то, что уже сказано, над чем ей приходилось так долго и тяжело работать.
ГЛАВА 25
Мэри села перед зеркалом туалетного столика и увидела в нем отражение женщины, которой можно было дать от силы… ну, сорок два. Она слегка повернула голову, и седые волосы на фоне черных блеснули серебром. Под длинными густыми ресницами загадочным блеском светились темные глаза. Писатель восьмидесятых… Голос своего поколения… Лауреат Пулитцеровской премии… Еще достаточно молодая для того, чтобы написать много книг.
Она решила надеть бледно-голубое платье и такой же пиджак. Одевшись, она надушилась из нового флакона духов, еще раз взглянула в зеркало в холле, где увидела Мэри Квин – известную писательницу современности, и отправилась к Норе Гилден.
– Боже мой! – открыв дверь, воскликнула Нора Гилден. Перед ней стояла Мэри и улыбалась. – Тебя невозможно узнать! Что случилось? – продолжала удивляться Нора. – Быстро заходи и рассказывай! Нет, сначала дай я на тебя полюбуюсь. Повернись…
Мэри продемонстрировала свою новую прическу и новый костюм, потом сняла пиджак и села.
– Прекрасно! – сказала Нора.
– Тебе в самом деле нравится?
– У меня просто нет слов выразить свое восхищение!
– Что ты подумала, увидев меня? – спросила Мэри. Нора минуту молчала, прежде чем ответить.
– Ты выглядишь счастливой, – наконец сказала она. В это время в дверях появилась очень маленькая и очень старая леди, таща за собой кресло-качалку.
– Прабабушка! – воскликнула Нора и бросилась ей помогать.
Старая леди отстранила Нору дрожащей ручкой, подвинула кресло поближе к Мэри и уселась в него.
– Ваше лицо слишком накрашено, – сказала она Мэри.
– Это Мэри Элиот, – представила ее Нора. – Прабабушка приехала ко мне в гости из Северной Каролины. Послушай, ты так хорошо выглядишь! Ты выглядишь лет на десять моложе!
Мэри сказала, что очень рада познакомиться со старой леди. Та улыбнулась ей, обнажив очень белые вставные зубы, и качнулась в кресле.
– Ты помнишь сестру Пола? – спросила Мэри. – Ее зовут Ханна Андерсон. Она сказала, что мне обязательно нужно быть в форме, раз меня показывают по телевидению.
– Она совершенно права! Ведь ты у нас знаменитость.
– Она помогла мне купить кое-что из новой одежды, – добавила Мэри.
– Очень мило с ее стороны, – сказала Нора, пристально разглядывая Мэри и улыбаясь. Вошла горничная и сообщила, что ленч готов. Они посмотрели на прабабушку, которая, казалось, уже задремала в своем кресле.
– Прабабушка так стара, что, наверное, и не помнит, сколько ей лет, – заметила Нора, когда они вышли из комнаты. – Она всю жизнь прожила в горах, в доме без водопровода и центрального отопления. Когда я была у них в гостях несколько месяцев назад, я пригласила своих родственников к себе. И вот прабабушка захотела приехать, а я оплатила ей проезд.
– Какая красота! – воскликнула Мэри, увидев на стене столовой ковер ручной работы. – Где ты его достала? – Ковер состоял из двух цветов – голубого и белого. На нем были изображены различные геометрические фигуры, которые, переплетаясь, создавали причудливую картину.
– Этому узору сотни лет, – сказала Нора. – Его соткала прабабушка и привезла мне в подарок. Она сказала, что такие ковры издавна ткут у них на севере. Шерсть и хлопок…
Мэри потрогала рукой его плотную и мягкую поверхность. Она не могла отвести от ковра глаз, даже когда садилась за стол.
– Итак, Ханна решила, что ты должна стать обаятельной и привлекательной.
Мэри улыбнулась, расправляя на коленях салфетку.
– Мне кажется, она хочет, чтобы ее брат женился на мне.
– А что он думает по этому поводу?
– Он думает о биографии Рэндела. Возможно, Ханна говорит ему, что если он на мне женится, то тогда наверняка станет его официальным биографом. – Мэри опустила глаза, и длинные ресницы совсем прикрыли их.
– А что тебе известно насчет его первой жены?
– Он рассказывал мне, что она пошла работать, пока он был занят своей учебой. Она выращивала собак на продажу. После этого он ненавидит собак. Потом с ней произошла ужасная трагедия – она упала с лестницы и получила травму мозга. Она ничего не помнит и не может разговаривать… Он оплачивает ее содержание в клинике, где-то в Бостоне. Он говорит, что она была большой умницей. Симпатичной блондинкой.
Они некоторое время сидели молча, думая о несчастной женщине. Наконец Нора спросила:
– Ты хочешь быть с ним?
Двадцать девять лет жизни с Рэнделом… Освещенная солнцем свобода в ее собственном доме… Собственные деньги в кошельке… Книги с ее именем на обложке…
– У меня нет времени, – вслух произнесла Мэри.
– На что у тебя нет времени?
– На то, чтобы думать о своем нижнем белье. На то, чтобы весь день думать о том, что он сказал прошлым вечером, или о том, что он не сказал прошлой ночью. О том, как пахнут мои волосы и достаточно ли опрятна наша постель, и что мы будем есть на завтрак, и где он будет находиться, чтобы не мешать мне работать, и почему он складывает газету не так, как я. О том, почему у него с утра плохое настроение, и что я скажу, если он захочет пригласить своих друзей к обеду, и можно ли купить то или это, и кто за это будет платить. О том, как мягче сказать ему, если он что-нибудь сделал не так или написал не так. У меня уже было все это! К тому же он слишком молод для меня – ему всего сорок. А у меня с каждым днем становится все больше морщин, и путь мой лежит к закату. Если я выйду замуж, то выберу кого-нибудь, кто будет старше меня и богат и кто будет считать, что я слишком молода для него. Он будет думать, что ему повезло: все, что ему надо – это моя молодая компания за обедом и чтение биржевых новостей в кресле. – Мэри перевела дыхание и улыбнулась Норе. Она не сказала ей основной причины, которая волновала ее больше всего, – о том, что она в первую очередь писатель, а потом уже все остальное.
– Ладно, – снова восхищенно заметила Нора. – В этом платье ты просто картинка!
– Я счастлива. Я понимаю, что больше всего Пола интересует Рэндел. Он, может быть, вообще не обратил бы на меня внимания, не будь я вдовой Рэндела. Говоря по правде, он и сейчас видит во мне не меня. Он видит во мне человека, который жил с Рэнделом. – Она перегнулась слегка через стол и, понизив голос, сказала: – Я всегда счастлива, когда незаметна, когда не бросаюсь в глаза. Сейчас я скажу тебе то, что не скажу больше никому на свете. Я чувствую себя с ним так, как будто я стала его женой.
– Превосходно, – сказала Нора.
– Он почти каждый вечер готовит ужин у меня дома или мы едем ужинать в город. И мы все время разговариваем, беседуем – ты знаешь, я люблю это. И он относится ко мне с большим уважением. И знаешь почему? Потому что я – вдова Рэндела.
– Да. Я бы не сказала, что он торопит события. Он, видимо, умный мужчина. – Нора рассмеялась. – Большинство из них бросились бы на тебя со второго свидания, даже если бы они скрипели от старости. Глупые мужчины… Первые дни – это лучшие дни. Я бы тебе дала один совет – постарайся сделать так, чтобы они были долгими.
«Сделай так, чтобы они были долгими».
Они часто бывали на спектаклях или на концертах. Мэри сидела рядом с Полом в темноте зала, и его плечо касалось ее плеча.
«Он не торопит события», – вспомнила Мэри слова Норы. Она купила новые босоножки на высоком каблуке, ожерелье и сережки, которые стала носить, после того как подстригла волосы. Ей хотелось выглядеть хорошо. Она с сожалением думала, что у нее мало денег для того, чтобы покупать красивые вещи.
Деньги! Она каждый месяц посылала часть денег отцу Рэндела и тете Виоле. Много денег уходило на учебу Бет и Джея, даже несмотря на то, что оба они подрабатывали. Деньги, которые платил Пол за аренду дома, едва хватало на еду. Необходимо было продать старый дом, но им никто не интересовался. Кроме того, после Рэндела, оказывается, остались какие-то долги, о которых она ничего не знала, – они всплывали в виде аккуратных конвертов в почтовом ящике с компьютерным счетом внутри.
Она решила, что «Хозяин» станет первой книгой, которую она подпишет своим собственным именем. Она скоро пошлет ее Джорджу Бламбергу. Его слова все чаще звучали у нее в ушах: «Скажите Рэнделу, чтобы он как можно скорее заканчивал свою новую книгу. Она принесет ему небывалый успех».
Но эта книга будет ее первой книгой, поэтому над ней надо еще как следует поработать. «Хозяин» – будет лучшее, что она до сих пор написала.
И она продолжала упорно работать, проводя за письменным столом долгие часы, с раннего утра до позднего вечера. А потом приезжал Пол. Он рассказывал ей про свою жизнь, о том, как тяжело ему было, когда родители умерли и он остался на ферме один. Она тоже рассказала ему, как ее мать умерла от рака и отец не хотел после этого больше жить. Но чаще она слушала его, наблюдая за его выразительным лицом, которое становилось жестким и суровым, когда он говорил про нелегкую фермерскую жизнь. У него всегда не хватало денег, поэтому он так поздно закончил университет.
– Я очень благодарен Сандре: она смотрела за мной, как за ребенком. Когда мне бывало плохо, я иногда пил, и у меня становился невыносимый характер, но она терпела меня и заботилась обо мне. Теперь я забочусь о ней.
– Ты давно ее не видел? – спросила Мэри.
– Да, – ответил Пол.
Они словно книгу, страницу за страницей, перелистывали свою жизнь, беседуя вечерами у огня, в саду под летним солнцем, у реки, где они спасались от дневного зноя. Мэри много рассказывала про свою жизнь, но как только она начинала говорить о Рэнделе, то сразу замечала блеск любопытства в его глазах. Она по-прежнему все еще оставалась для него лишь вдовой Рэндела. Такое отношение она почувствовала даже тогда, когда они первый раз поцеловались – так бережно он прижал свои губы к ее губам.
Она уже стала забывать, как поцелуй мужчины изменяет все вокруг. Ты преодолеваешь несколько сантиметров, которые остаются между вашими губами, и попадаешь совсем в другой мир, откуда уже нет пути назад.
В тот раз она не ответила на его поцелуй. Когда они снова встретились, она попыталась, как и раньше, словно ничего не произошло, повести речь о книгах… о своих собственных книгах. Эти разговоры так ей нравились, они были так ему полезны…
Она пыталась взять себя в руки. Она запрещала себе часто смотреть на него. Она садилась на другой конец дивана, когда они сидели в гостиной. Она старалась выглядеть спокойной и холодной, так, как будто ей и дела нет до мужчин. Ведь у нее это все уже было…
– Мэри Квин, – сказала она своему отражению в зеркале, – не делай глупостей! У тебя есть свой собственный дом… У тебя будут деньги, которые ты получишь за свои собственные книги…
Но в зеркале она увидела растерянную и взъерошенную женщину с большими темными глазами.
– Сделай так, чтобы эти дни были долгими, – сказала себе Мэри, подводя глаза тушью перед зеркалом. Потом добавила: – Деньги!
– Продай свою первую книгу, – сказала она своему отражению в зеркале. – Чего ты ждешь?
Острый кончик карандаша попал в глаз, она моргнула, и тушь размазалась. Она вытерла глаз салфеткой и принялась снова подводить ресницы, но слезы мешали ей провести точную линию, и тушь снова размазалась. Теперь из зеркала на нее смотрела женщина с покрасневшими, размазанными глазами, из которых текли слезы. Куда делась известная романистка, голос своего поколения?..
– Я здесь, – громко сказала Мэри, раздраженно вытирая глаза. Ее имя будет стоять на новых книгах, а Пол пускай занимается старыми.
Наконец слезы перестали течь. Мэри подняла подбородок, посмотрела на себя и опять принялась за косметику.
– Если тебе нравятся мои книги, – сказала она громко, думая о Поле, – то ты и меня полюбишь. Она подкрасила щеточкой кончики ресниц, и теперь ей из зеркала улыбалось красивое накрашенное лицо.
Пол постучал в дверь.
Она спустилась вниз по лестнице навстречу Полу. Когда они обнялись, она ощутила его тело через легкую летнюю одежду.
Приятно было думать о его Поцелуях. Приятно было сидеть напротив него за столиком в ресторане, и улыбаться через меню и видеть, как блестят его голубые глаза.
Пол наполнил ей еще один бокал вина, закрыл меню и сказал:
– Я хочу поговорить с тобой о своем исследовании, над которым сейчас работаю. Я назвал его «Влияние маниакальной депрессии на описание жителей Юга у Рэндела Элиота». Это касается его первой книги.
Отпивая вино из бокала, Мэри вспомнила те дни, когда она ночи напролет работала над этой книгой. Тогда у них ни на что не хватало денег. Сейчас на ней был красивый бледно-розовый костюм, и при каждом своем движении она ощущала аромат дорогих духов, исходивший от нее, а напротив сидел симпатичный мужчина с голубыми глазами, он улыбался, и его губы она…
– Что? – удивленно воскликнула Мэри, широко раскрыв глаза. До нее дошел смысл его слов.
– Я говорю о влиянии маниакальной депрессии на творчество Рэндела, – снова повторил Пол. – Эта мысль недавно пришла мне в голову и показалась очень интересной.
Официант принял заказ и забрал с собой меню. Мэри не могла больше скрыть свое смущение за картонной карточкой. Она вопросительно смотрела на Пола.
– Я говорил со многими людьми, которые знали Рэндела. Я собрал о нем кое-какой материал и чувствую, что сейчас могу написать о его первой книге через призму его собственной жизни.
Мэри отвернулась и стала смотреть в окно, за которым текла река. Отблески свечи на их столе падали на ее розовый наряд, отбрасывая розовые блики на ее лицо и шею.
– Безусловно, он был гением, – сказал Пол, – но у него были и явные признаки психического расстройства. – Его голос звучал несколько громче, чем ему казалось. – Я хочу быть честным и объективным в своих исследованиях, чтобы итог, который я подведу, не нес в себе грубой ошибки.
– Мне кажется, – начала Мэри, нервно комкая салфетку, – что тебе следовало бы анализировать его работу в свете его творчества, а не личной жизни. Работа сама по себе – вот что может составить основное содержание твоего исследования.
– Это, конечно, важно, но… – Пол задумался, и Мэри прочла на его лице то, о чем он думал.
– Современное исследование, – сказала она тихим голосом. – Биография. Как часто нынешние читатели читают биографии известных писателей, не имея никакого представления ни об одном их произведении. Сколько людей будут знать, что Рэнди Элиот страдал маниакальной депрессией и верил, что пишет свои книги, находясь в «трансе». И это все, что они будут знать о его творчестве. Вот во что выльется вся его работа в глазах читателей.
– О, конечно же, нет! – воскликнул Пол так громко, что за соседними столиками стали оборачиваться в их сторону. – Личная жизнь даст каркас, структуру для усиления анализа его творчества.
Мэри взглянула на него, ее лицо было очень серьезным.
– На протяжении веков никому и в голову не приходило читать работы великих мастеров в свете их жизни. Люди писали биографии королей, полководцев, политических деятелей. Но разве они писали биографии композиторов, писателей, художников, скульпторов или архитекторов? Какая польза от их биографии? За них говорят их творения – статуи, симфонии, книги и здания. И этого вполне достаточно.
Пол молчал.
Они больше не возвращались к этой теме. Они сходили в кино, болтали о разных пустяках за кофе.
Потом Пол проводил ее домой. Они пожелали друг другу спокойной ночи и попрощались.
Мэри поднялась наверх к себе в кабинет и отыскала копию рукописи первой книги Рэндела. Переворачивая страницу за страницей, Мэри на какое-то время перенеслась в мир Южной Каролины, изображенной в этой книге.
Она вспомнила, сколько бессонных ночей провела, собирая для нее материал, шлифуя каждое слово, пока книга не была закончена.
«Влияние маниакальной депрессии на описание жителей Юга у Рэндела Элиота».
Мэри глубоко вздохнула. Она открыла ящик стола и увидела почти законченный, готовый к отправке роман. На титульном листе было напечатано – «Хозяин», роман Мэри Квин.
В другом ящике лежал ее новый роман. Он назывался «Молящая судьба».
