Текст книги "Дороги призраков"
Автор книги: Нэнси Холдер
Соавторы: Кристофер Голден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Она решительно расправила плечи:
– Тебе придется для этого убить меня?
Его взгляд рассеял все ее сомнения, и она протянула ему руки:
– Я согласна и настаиваю, чтобы ты сделал это перед тем, как покинешь дом.
После того как все было завершено, Анри простился с женой и спустился в гавань, скрытую в тумане. Налегая на весла, он почувствовал, что ритуал приобщения Антуанетты к дому отнял у него немало сил.
Впрочем, теперь уже ничего нельзя изменить, и он продолжал углубляться в туман, а свет фонаря на носу его маленькой лодки выхватывал из мглы нечто, с чем ему предстояло столкнуться. Он уже прочитал по рунам, что это был гниющий корпус «Летучего голландца».
Голос Капитана приветствовал его:
– Анри Рене, неужели ты пришел сопровождать меня по горящим морям Ада?
По спине Анри пробежал холодок. Он знал, что его приближение не пройдет незамеченным, но не ожидал, что призрак назовет его имя. Это было дурным предзнаменованием. Тем не менее он встал в лодке и раскинул руки. Вокруг него распространилось розовое сияние; магические лучи плясали вокруг, прорезая туман. Его голос окреп, и он начал произносить слова связывающего заклинания.
– Нет! – раздался крик Капитана из тумана. – Ты не смеешь, Привратник. Будь с нами или умри.
Анри продолжал. Розовый свет обрел мощь, и туман постепенно начал превращаться в дым.
– Свяжи этот корабль и его команду со мной и моим домом. Во дворе моего дома да будет погребено это дьявольское судно и мертвецы, гуляющие по его гниющей палубе.
– На абордаж его, – приказал Капитан. – Доставить его на палубу.
«Голландец» протаранил нос лодки. Анри изо всех сил пытался сохранить равновесие. Туман обволакивал его и, соприкасаясь с телом, закипал. На лице и тыльной стороне ладоней выступили волдыри, но от него все еще шло розовое сияние, как будто он решил уничтожить даже след тумана, скрывавшего корабль.
– Я связываю тебя. Именем богов света, силой моего имени и моего дома, силой Рене, я запечатываю тебя.
Капитан закричал:
– Пойте, мальчики. Заглушите его глупую нескладную болтовню.
Туман запылал, искры, как кометы, проносились над торчащим носом лодки Анри. А огромный разлагающийся труп «Летучего голландца» разворачивался перед ним. Мертвецы ковыляли по скошенной замызганной палубе, их глаза – если они у них были – устремились на Анри. Челюсти клацали, когда они дрожащими, напоминавшими заунывный вой ветра голосами затянули старинную морскую песню:
Эти кости для Дейв Джонса,
Схватить его, мальчики, поймать его, мальчики.
Эти кости для Дейв Джонса.
Тащите его в Ад.
Потом они устремились к нему, перескакивая через борта и с плеском прыгая в воду. Привратник сопротивлялся всеми доступными ему силами магии, возводил барьеры между собой и противниками, как делал уже много раз.
Но «Летучий голландец» рвался вперед, сокрушая барьеры, и наконец столкнул его в воду.
Анри вскрикнул от удивления, а потом от боли, почувствовав, что вода, как кислота, разъедает одежду и кожу. Он упал, глотая воду, которая сжигала его внутренности.
Боль была невыносимой.
– Будь с нами, и она исчезнет, – увещевал его Капитан.
Анри сжал зубы и сконцентрировался, вновь и вновь повторяя про себя:
– Я отдаю себя на волю богам. Во имя сохранения порядка я жертвую жизнью.
В ускользающем сознании возникли образы Антуанетты и сына и мысль о том, что он вряд ли их когда-нибудь увидит…
Солнце почти ушло за горизонт.
В винном подвале Баффи склонилась над Ангелом, рассматривая его профиль. Во сне он выглядел как обычный парень. Нет, конечно, не как обычный. А как тот, кого она любила.
Она собиралась разбудить его, но вдруг он повернулся на спину и посмотрел на нее:
– Я не сплю.
С минуту она изучала его, потом спросила:
– Как обстоят дела с едой?
– Я справляюсь, – ответил он. – Ты беспокоишься?
– Просто хотела убедиться, что у тебя хватает… воли.
– Это все из-за моей проклятой бледности, – протянул он.
Оба улыбнулись.
– Точно, – сказала она и слегка нахмурилась. – На самом деле мне вовсе не хочется идти туда.
– И мне тоже. Но у нас слишком много вопросов. Баффи кивнула.
– И мы должны на них найти ответы рronto*.
– Пронто. – Ангел поднялся. – Твой словарный запас не перестает удивлять меня.
– Я стараюсь.
Что-то было не так.
Ян Вильямс остановился и провел дрожащей рукой по волосам. Он пытался уверить себя, что Истребительница и ее друзья не нашли дорогу к особняку на Рэдклифф. Им просто не повезло в пути, и они решили отклониться от курса. А может быть, его братьям понадобилось слишком много времени, чтобы убить Ис-требительницу, невзирая на помощь Скри.
Но его связной, брат Ариам, уже давно должен был позвонить. Но телефон весь день молчал, если не считать ложного звонка, когда кто-то перепутал номер.
Теперь, на закате, ему нужно было на что-то решиться. Он обязан взглянуть правде в глаза – возможно, они потерпели неудачу.
А тот, кому они служили, не прощал неудач..
Телефон зазвонил.
____________________
– Быстро (исп.).
Вильямс издал короткий возглас, выражавший крайнюю степень беспокойства, и кинулся к трубке.
– Что ты там делаешь? – услышал он голос.
– Маэстро, – выдохнул Ян; хотя сам он никогда не разговаривал с Маэстро, голос его он узнал. – Я польщен. Я безмолвствую.
– Что ты там делаешь? – громче прежнего спросила трубка.
– Я… я…
– Отправляйся.
Мысли бешено крутились у Яна в голове.
– Отправляться? – отозвался он. – Отправляться… в Рэдклифф?
Связь прервалась.
«Голландца» все же удалось связать.
Анри стоял во внутреннем дворе своего дома, а с ним рядом – корабль и его разъяренная команда во главе с Капитаном. Антуанетта не узнала в хромающей развалине своего мужа, пока он не заговорил таким слабым голосом, что она едва разобрала слова.
– Котел, – задыхался он. – Скорее.
Она бросилась к Благословенному Котлу с отрубями. Анри завладел Котлом, когда запечатывал племя дикарей, которые могли превращаться в животных. Дикари не понимали, что такое Котел, и просто выбросили его, поскольку налитая в него вода имела неприятный вкус. Они не догадывались, что он обладал способностью восполнять энергию и продлевать жизнь, а странный привкус воды объяснялся ее целебными свойствами.
Анри изучил Котел, но впервые решился испытать его только сейчас. «А вдруг это всего лишь шарлатанство?» – подумала Антуанетта, наполняя Котел водой на крыльце Гейтхауса, а ее муж корчился и стонал от боли.
Освобождение от остатков одежды стоило бы ему невероятных усилий, поэтому он погрузился в Котел прямо в лохмотьях, едва прикрывавших кровоточащие раны. Около получаса провела Антуанетта на коленях в молитве около Котла. А потом раздался голос Анри: – Мне лучше.
Он прожил еще три года и умер, когда ему было двести шестнадцать лет. Жан-Марк, к тому времени юноша двадцати одного года, стал Привратником. Сама Антуанетта скончалась, когда сыну исполнилось двадцать девять, и по заклинанию мужа через несколько минут после того, как испустила последний вздох, отделилась от своего тела и стала призраком. Во время совершения ритуала она думала только о сыне. Но теперь, почти век спустя, ее часто посещала мысль о муже, и она очень тосковала по нему. Где обитал дух Анри? Там для нее должен быть Рай.
Она предполагала, что, как только Жан-Марк достигнет полного могущества, она получит свободу. Он ясенился поздно, как его отец и дед, чем немало озадачил Антуанетту. Почему мужчины рода Рене так долго ясдали, прежде чем завести детей, и тем самым подвергали себя опасности? И почему в семье всегда был только один ребенок? А вдруг с ним что-нибудь случится? Антуанетта могла лишь предположить, что это было связано с наследованием обязанности, возложенной на семью, поэтому она безропотно оставалась рядом с сыном, а годы шли.В 1985 году он наконец женился, и Антуанетта стала готовиться в дорогу.
Но женитьба оказалась неудачной. Супруга Жан-Марка, Кэтлин, не утруждала себя обязанностями жены Привратника. Она возненавидела Гейтхаус и все с ним связанное. А что касается матери Жан-Марка, она не могла выносить даже вида своей призрачной свекрови. Кэтлин искала утешения в вине и наркотиках. В такой обстановке и появился их сын Жак. Кэтлин приложила немало усилий, чтобы забрать ребенка из Гейтхауса, чтобы оградить его от «всего этого сумасбродства», но, конечно, не смогла, Да ей бы и не позволили.
В конце концов она решила, что единственный возможный для нее выход – выброситься из окна третьего этажа во внутренний двор. Антуанетта настаивала на том, чтобы Жан-Марк поместил тело Кэтлин в Котел, но он отказался. Она сделала свой выбор, и он обязан был его уважать. Рыдая, он похоронил ее на кладбище Бостона, а не в Гейтхаусе, где покоились все остальные Рене.
Антуанетта не покинула Жан-Марка, она осталась, чтобы помочь ему растить осиротевшего мальчика.
Теперь, нежно глядя на стареющего сына, она размышляла о том, что будет с ней после его смерти. Заклинание Анри распространялось только на него или она должна заботиться и о его наследнике?
– Только время покажет, – подытожила она.
Только время, которого у них оставалось так мало.
Ян отличался преданностью и послушанием. Он выполнит то, что другие не смогли. Его машина осела под тяжестью артиллерии: реактивный гранатомет, несколько десятков гранат, пулемет. Он захватит особняк, даже превратив его в груду камней, Истребитель-ница окажется в его руках, и он передаст ее Маэстро, остальных – убьет.
Он мчался на предельной скорости, только шины взвизгивали на поворотах. Сердце выпрыгивало из груди, пот струился по лицу. После стольких часов бездействия резкий переход к активности выбил его из колеи. Ему чудилось, что он движется в каком-то странном сне, будто все это происходит не с ним.
Он повернул за угол и на фоне ночного неба увидел башенки и трубы особняка на Рэдклифф. Дом стоял целый и невредимый, и Ян немного успокоился. Около ворот он притормозил, потом свернул на обочину и остановил машину. Тяжело дыша, Вильямс выбрался из автомобиля, открыл багажник, достал оттуда гранатомет.
Может быть, кто-то из его братии остался внутри особняка, который казался абсолютно пустым. Ян сжал зубы. Тогда они умрут.
Оз, скрывающийся в темноте, тихо окликнул появившихся из погреба Баффи и Ангела:
– Там кто-то есть.
– Хорошие новости, плохие новости – вам выбирать, – пробормотала Баффи, прыжком преодолевая последние ступеньки. Она подкралась к окну и осторожно выглянула. – Ну, Оз, какой ты дальнозоркий, – восхищенно промолвила она. В лунном свете смутно угадывалась фигура за воротами.
– У него что-то на плече. Кажется, парень мне знаком. И оружие тоже. Я припоминаю, что такое же ты получила на день рождения. И с его помощью разорвала на куски Большого Джаджа.
Баффи задумчиво улыбнулась.
– Это был твой первый выход в команде Истреби-тельницы, – напомнила она, но тут же, спохватившись, добавила: – Я не хочу сказать, что ты был, ну…
– Не очень готов, чтобы сражаться вместе с Истре-бительницей? – закончил он за нее. – Да, Баффи, ты первая, которую я встретил на своем пути.
Ангел подошел и встал позади Баффи.
– Реактивный гранатомет.
– Да. Думаю, это Сыновья Энтропии, – сказала она и сильно прищурилась. – Слушайте, да это же Ян Вильяме!
– Наша ошибка, – заметил Оз.
– Или одна из них. С реактивным гранатометом. Значит, пришло время действовать. – Баффи бросила взгляд на Ангела.
– К боковому выходу? – спросил он.
– К боковому выходу, – подтвердила Баффи. Исследовав весь особняк при дневном свете, Баффи сложила рюкзаки и мешок Ангела около выхода, к второму они сейчас и бежали.
Крадучись, все трое под покровом густого кустарника, обрамлявшего лужайку, выбрались наружу.
Раздался взрыв. Баффи инстинктивно подобралась и покатилась по земле, уверенная, что Ангел и Оз сделают то же самое. Несколько окон дома вспыхнули. Баффи помогла Озу подняться, потом огляделась в поисках Ангела, но его не было. Через минуту он показался из-за угла дома, подталкивая впереди себя спотыкавшегося Яна Вильямса, которого держал за волосы.
– Он не очень-то послушен, – сказал Ангел и сильно дернул предателя за пряди, заставив того вскрикнуть.
– Он, должно быть, идиот, раз решился последовать за нами один, даже с таким оснащением, – добавил Оз.
Баффи выступила вперед и посмотрела Вильямсу в глаза.
– Ты начинаешь действовать мне на нервы, Ян, – сердито выпалила она. – Можно это как-нибудь исправить?
Едва Баффи замолчала, Вильяме вспыхнул, как факел, и в считанные секунды превратился в горстку пепла, унесенного ночным ветром.
С минуту все молчали. Тишину нарушил Оз:
– Дежа вю. Баффи фыркнула:
– Давайте-ка уберемся отсюда подальше.
– При помощи всего этого мы могли бы освободить небольшое государство, – сказала Баффи, когда они выгрузили оружие из машины Яна Вильямса и переложили его в свой фургон.
Ангел слегка улыбнулся ей, открывая дверцу и мягко опускаясь на сиденье.
– Послушайте, – сказал Оз, забравшись на заднее сиденье, – мы воспользуемся Дорогами Призраков или поедем в Париж на этой машине с незарегистрированным оружием в багажном отсеке?
– В багажнике, – поправила Баффи.
Ангел завел мотор, и они рванули с места. Они ехали уже минут двадцать, когда на дороге показалось что-то белое.
– Ангел, осторожнее! – крикнула Баффи.
Он крутанул руль в сторону. У Баффи перехватило дыхание: это белое не выбежало – оно выплыло на дорогу и продолжало двигаться над ней, держа собственную голову в руках, как кипу учебников.
– Привидение, – выдохнул Оз. Баффи вышла из машины.
– Ангел, не глуши мотор.
Привидение оказалось женщиной, облаченной в белый наряд, свисающий до самой земли. Она была, несомненно, привлекательна, но на старинный манер.
– Могу я вам помочь? – спросила Баффи.
– Баффи Саммерс, – заговорила женщина, – слушай меня.
Баффи вздернула подбородок:
– Я вся внимание.
– Я знала твоего Куратора. И любила его. Обаятельный мужчина.
– О, правда? Мы предпочитаем хранить свои секреты. – Баффи поморщилась. – Нечестно целоваться и рассказывать об этом.
– Мертвые в могилах шепчут, что еще одна Истребительница лишится жизни. Я сообщаю тебе это ради Руперта Джайлса… и еще потому, что бреши открывайся в разных местах, а Дороги Призраков кишат Злом.
– Ох уж эти сумасшедшие мертвецы, – притворно вздохнула Баффи, чувствуя, как по спине побежали мурашки.
Привидение протянуло к ней руку:
– Не шути. Защищай себя. Позаботься о себе. Ты ведь Истребительница.
– Вот это верно, – сказала Баффи, наклоняясь к призраку. – Не верь всему, что говорят мертвые.
Она повернулась на пятках. Ночной ветерок донес до нее слова:
– Привет Руперту Джайлсу от графини Дартмуры.
– Обязательно, – пробурчала Баффи.
– И пожалуйста, оставайся в живых, – добавила графиня. – Ради всех нас. Ради спасения мира.
Баффи взглянула на нее через плечо.
– Спасибо, – начала было она, но привидение уже исчезло.
Истребительница решительно направилась к машине, села на свое место.
Ангел выжидающе посмотрел на нее.
Баффи пожала плечами:
– Она потерялась. Спросила меня, куда ведет дорога. Я сказала, что плохо знаю эти места.
Ангел нахмурился.
– Баффи, мы все слышали. Оз поднял руку:
– В Париж? Мне не нравится эта мысль. Баффи вздохнула:
– У кого есть получше?
– Получается, что Дороги Призраков не очень доступны, – размышлял вслух Ангел. – А нам нужно торопиться. Кто знает, что может случиться с мальчиком…
– И у Оза скоро закончится цикл, – вставила Баффи Оз изогнул бровь, потом взглянул на Ангела.
– У нас будут проблемы с переправкой всего этого снаряжения во Францию? – спросил он.
– Я там давно не был, – ответил Ангел. – Но на сколько я знаю, в Европе туристам, особенно американским, не задают много вопросов.
– Тогда все в порядке, – сказала Баффи. – Поехали. Ангел нажал на газ, и они двинулись в путь.
– Да, на данный момент все в порядке, но нам нуж до будет раздобыть грузовик или фургон, чтобы Анге. уе испекся, – заявил Оз. – К тому же, если мы про стые американские туристы, в аренде транспортноп средства не будет ничего неестественного.
– Жаль, что, тренируя Истребительницу, Джайл' упустил такой момент, как угон машин, – сказал; Баффи.
– Не волнуйся, – успокоил ее Ангел. – Я думаю что смогу все уладить.
Оз покачал головой:
– Ну и ну! Есть что-нибудь, чего ты не умеешь? Ангел бросил взгляд в зеркало заднего вида. Вероятно, он смотрел на Оза, но об этом можно было толь ко догадываться, потому что отражения самого Ангела в зеркале не было.
Глава 5
Облаченная в наряд из старинных черных кружев, с мантильей, наброшенной поверх массивного черепахового гребня, она отбивала такт фламенко на деревянном полу, оставляя за собой след из осыпавшихся розовых лепестков. Черный всегда был ее цветом, оттенявшим белую кожу лица и темные глаза. Потрясающее зрелище, разве что немного сумасшедшее.
Может быть, из-за этого он так и любил ее.
– Быки, – прошептала Друзилла, рассекая воздух длинными острыми ногтями, словно била по струнам одной ей видимой гитары. – О-о-о, Спайк, как будто кровь хлещет из раненых быков.
Она остановилась, высунула дрожащий кончик языка и обвела круг вытянутыми руками, как бы вращая перед собой плащ матадора.
– Оле, – выдохнула она и поиграла ноготками в воздухе.
– Ну, ну, Дру, не при мальчике, – протянул Спайк.
Примостившись на краю стола в их небольшой квартирке, он отечески похлопал по плечу паренька, сидевшего рядом. Темноволосый мальчик напрягся, но он не отпрянул от Спайка, лицо которого прояснилось. Ему всегда нравился Жак Рене. Вполне достойный человечек – не бился в истерике и не унижался.
– Разве на него стоит обращать внимание? – Злобный шепот Друзиллы пронзил Спайка до мозга костей, если, конечно, этот мозг был. Спайк – вампир со стажем, впрочем, не такой старый, как Анжелюс, тому уже за двести.
Юбки Друзиллы зашелестели, когда она пустилась отбивать бешеное стаккато своими алыми туфельками. Она сконцентрировала безжалостный взгляд на мальчике и длинными ногтями, как лезвиями, рассекла воздух у него перед носом.
– Ты скоро умрешь. Они перережут тебе горло. Пустят тебе кровь, маленький бычок.
Жак упрямо вздернул подбородок, но в глазах его мелькнул страх. Спайк издал короткий смешок, взял Друзиллу за руки и поцеловал ее обманчиво хрупкие пальчики.
– Ну, ну, у нас же нет доказательств, не так ли, крошка? Они не сказали, что именно сделают с ним.
– Знаешь, они без промедления ринутся вперед, вонзая клыки в эти сильные мышцы. – Друзилла прильнула к нему. – Тогда и пустят кровь. Быки будут хрипеть, но все ради искусства.
– Кровь пустят только тогда, когда мы решим, – заявил Спайк, покусывая ее маленький пальчик. Она зашипела и улыбнулась. – И ни минутой раньше.
– Может быть, здесь, но не в Мадриде. Не на корриде. – Ее настроение изменилось молниеносно, как и всегда, и она отпрянула от него, сжав зубы и пылая гневом. – В твоих глазах отражается кровавая Испания, -обиженно заявила она. – Ты обещал мне Испанию. Там все кровоточит, даже небо. Ты же сказал, что мы поедем и будем пить сангрию.
Спайк заложил руки за голову и вытянул ноги, В помещении было слишком жарко, а он был в пальто. На мальчике была более подходящая одежда: рубашка с длинными рукавами и серые брюки. Обычная форма Лондонской общественной школы, где он и Дру поймали ребенка.
– Ну, это было до того, как мы узнали, что Сыновья Энтропии перетащили свой штаб сюда, в Италию, – урезонил ее Спайк. – Чем тебе не нравится это место? – Он обвел рукой маленькую комнатку, обставленную тяжеловатой резной мебелью, с книжными полками, сплошь заполненными пыльными ракушками. Пол был покрыт песком. – Морской воздух пошел тебе на пользу, детка. Вон как порозовели твои щечки.
Сказать по правде, ее щечки были скорее пепельного оттенка. Парочка обосновалась в деревне недалеко от Пизы, и Спайк находил это весьма удобным. Вина было, хоть залейся, а вот местные вампиры не показывались. Как раз подходящий уголок, чтобы утолить его и Дру жажду крови и утрясти делишки с Сыновьями Энтропии, сговориться с которыми оказалось сложнее, чем предполагал Спайк. Сыновья должны были передать Большое Копье и забрать наследника Привратника. За чем же дело стало? Скорее всего, они доверяли ему не больше, чем он им. Что ж, весьма разумная точка зрения.
– Я хочу в Испанию, – надулась Дру.
Спайк по опыту знал, что она нескоро выкинет эту идею из головы, и поэтому с некоторым раздражением произнес:
– Здесь в нашем распоряжении превосходные круглолицые мамочки и нежные херувимы. Тебе разве не нравятся херувимчики, милашка? Могу принести тебе одного прямо сейчас. – Он встал, а мальчик, сидевший рядом, напрягся. Парнишка явно боялся Дру.
Спайк повернулся к нему и сказал:
– Чем же тебя порадовать? Давай сделаем ему татуировку, любовь моя. Он будет просто великолепен со змеей на груди или чем-нибудь в этом роде.
– Не увлекайся, – предупредила Дру. – Он предназначен для бойни.
– Думаю, ты права. – Спайк улыбнулся ей. – Как всегда.
Жак Рене сжал губы. Может быть, чтобы не закричать.
Спайк похлопал Дру по руке:
– Тогда я не прочь чего-нибудь поесть.
– Кого-нибудь пухленького. – Она сорвалась с места, протанцевала к двери, покружилась там, а когда повернулась к ним лицом, на нем уже проступили черты вампира: красивые глаза отливали золотом, слегка выступали острые клыки.
Несмотря на ужас, объявший его, мальчик молчал. Однако Спайк был уверен в том, что ему очень хочется кричать и плакать. Слишком хорошо он знал людей и то, как они могут вопить от страха.
Даллас Мейхью взял в холодильнике, находившемся в нижней части отцовской лодки-тридцатифутовки «Прогулочная», три пива: одно – для себя, другое – Для Спенсера Кэтхема, а третье – на всякий случай, – и высунулся на корму.
– Привет, пижон, – сказал Спенсер и махнул рукой. – Ну-ка, посмотри.
Перед носом корабля клубился густой, белый, напоминавший грозовую тучу туман, угрожающий всей Кассой рухнуть на палубу «Прогулочной».
Даллас пожал плечами:
– Это всего лишь туман.
– Там что-то светится, – не унимался Спенсер. – Там что-то есть.
– Выпей пивка, может, полегче станет, – предложил Даллас.
– Пижон, – снова обозвал друга Спенсер. – Смотри! Даллас пригляделся: туман надвигался на них.
– Поставь эту посудину по ветру! – закричал Спенсер Далласу.
Спустя несколько мгновений ветер наполнил паруса, а мотор задымился от бешеной скорости. Больше ничего нельзя было сделать, и Спенсер прекрасно об этом знал. Его охватила паника.
Далласу было знакомо это чувство. Подозрения Спенсера оправдывались: что-то надвигалось на них в тумане. Это был ночной кошмар, и он преследовал «Прогулочную».
Но что это могло быть? Они всю жизнь прожили в Саннидейле, и никогда ничего подобного не происходило.
Однако факт оставался фактом: гниющий корпус корабля со скелетами на борту гнался за ними. Фигура на носу взвизгивала и гоготала, клацая зубами, как будто хотела укусить воздух.
Ветер завывал. Его звук перекрывало пение мертвеца.
– Вперед! – кричал Спенсер. – Пошел! Пошел! По щекам Далласа катились слезы. Он вспомнил маму, которая страдала от склероза, отца, надрывавшегося на работе, чтобы у Далласа и его брата Курта было все самое лучшее. Он вдруг вспомнил свою давнишнюю глупую мечту о том, что в один прекрасный день он уедет из этого скучного города куда-нибудь в волнующую даль. Туда, где сможет изменить свою жизнь. Впереди маячила гавань. Уже был виден стапель, где обычно пришвартовывал «Прогулочную» отец. Казадось, это так близко. Он всегда умел причаливать, на мелководье выпрыгивал и тянул лодку к берегу.
– Когда будет мелко, прыгай, – сказал Даллас.
Минуту спустя он почувствовал, как днище чиркнуло о песок, нырнул и, разбрызгивая воду, поплыл к берегу. Он набрался смелости и оглянулся в надежде, что все происходящее окажется дурным сном, вызванным некачественным пивом или стероидами, которые он употреблял.
Однако от того, что он увидел, его охватила дрожь.
Туман несся по поверхности воды, как волна прилива. А над ним очень высоко плыли останки корабля. Но этого же не может быть, не может…
– Спенс, – позвал Даллас своего друга, застывшего в кубрике.
Даллас хотел вернуться за ним, на самом деле хотел. Но не вернулся. Наоборот, он изо всех сил стал грести к каменистому молу, где когда-то вместе с матерью наблюдал, как плещутся на мели крабы. И только добравшись до набережной, он оглянулся. Это было как раз в тот момент, когда корабль поднялся в небо.
Даллас безмолвно уставился на него. Окутанный туманом, по небу плыл ночной кошмар, подгоняемый ветром. Вскоре туман сгустился и скрыл корабль мертвецов. Теперь, казалось, ничто не предвещало беды. Даллас потер глаза, не веря своей удаче, и тут вспомнил о друге, который с большим трудом продвигался к берегу.
– Большое тебе спасибо, – накинулся на него Спенсер. – Спасибо, что бросил меня. Ты настоящий друг, знаешь об этом?
– Спенс, – начал Даллас, но ему нечего было сказать в свое оправдание. Он и впрямь бросил друга. Сгорая от стыда, он опустил голову.
– Даллас…
– Спенс, если бы все вернуть, я…
– Даллас поднял глаза на Спенсера, взгляд которого был устремлен куда-то поверх его головы, глаза раскрыты от ужаса, а рот беспомощно открывался и закрывался, не издавая ни звука.
Даллас резко повернулся. На его голову падала сеть. Даллас вскрикнул, когда ледяные веревки обвились вокруг тела и затянулись, врезаясь в кожу.
Сеть стала подниматься обратно в небо.
Даллас попытался глотнуть воздуха, разорвать веревки, но что-то острое пронзило ему грудь. В панике он опустил глаза и увидел, что из тела выпирает стальной прут. Кровь хлестала из раны, как из открытой бочки с пивом.
«Но я не чувствую боли», – поймал он себя на мысли.
Через какое-то время боль настигла его.
Но ненадолго.
– Ах, Париж! Я была уверена, что когда-нибудь побываю здесь! – воскликнула Баффи, увидев верхушку Эйфелевой башни. – Но не знала, что попаду сюда в обществе оборотня и вампира, уснувшего на заднем сиденье.
– Я не сплю, – пробурчал Ангел.
Баффи бросила взгляд через плечо. Они соорудили для него что-то вроде палатки, поэтому, кроме одеял, она ничего не увидела.
– Лучше спи. Неизвестно, какие приключения нас ждут и с какими темными силами придется сражаться ночью.
– Или прямо сейчас, – сказал Оз, увидев на обочине махавшего им мужчину.
– О, отлично, – пробормотала Баффи. – Я предполагала, что нам удастся опробовать автомат, но не думала, что так скоро.
– Подходящее оружие, – заметил Ангел. – Практически все уничтожает на своем пути. От такого нелегко ускользнуть.
– А что мы будем делать, если они нас выманят из фургона? – спокойно спросил Оз.
Баффи пожала плечами:
– Думаю, нам придется за ней сбегать.
– Хорошо, – согласился Оз со своей обычной невозмутимостью. Он не счел нужным говорить о том, что они попали в невообразимую «пробку», а потому возможности сбегать за чем-либо просто не существовало, разве только в воображении Истребительницы.
– Тормозим, – констатировал Оз и, когда французский полисмен подошел к машине, медленно опустил окно. – Бонжур, – безмятежно промолвил он.
Полицейский выпалил что-то по-французски, и Баффи показалось, что она вообще не учила этот язык. Подождав с минуту, Баффи подтолкнула Оза: -Ну и?
– Он сказал, что впереди авария и нам придется сделать крюк. – Оз махнул задней машине. – Да, и еще что в мини-маркете есть в продаже сыр «камамбер». Так что выбирайте.
– Крюк, – сказал Ангел.
– Итак, крюк. – Оз пожал плечами. – Может, оно и к лучшему.
На Париж уже опустились сумерки, когда Баффи, Ангел и Оз прибыли по адресу, зашитому в мешочке, Который они нашли в Лондоне.
– Это всего лишь прикрытие, – проворчала Баффи, держа автомат наготове. У Оза в руке был небольшой револьвер, а Ангел сжимал пистолет. Гранатомет они оставили в фургоне. – Только позволь себе расслабиться, тут же окажешься в окружении человеческих отбросов.
Они спустились в катакомбы Парижа, где громоздились кости мертвецов, напоминая отдельные составные части «Лего»: в одном углу черепа и руки, в другом – бедра, голени, и так по всему пути.
– Потрясающе, – восхитился Оз, направляя фонарь на груды костей. – Я имею в виду, что многие готовы платить деньги ради такого зрелища.
– Может быть, когда-нибудь мы встретимся с чудовищем, которое в восторге от роскошных парков или дорогих ресторанов. – Баффи споткнулась и едва удержалась, балансируя на черепе. – Извини, – обратилась она к мертвецу.
– Кстати, о ресторанах, – сказал Оз. – Ты никогда не обращала внимания, что едят плохие парни в кино? Виноград. Или отрезают огромные куски от индюшки и скармливают их своим персидским котам. Как это называется?
– Чревоугодие, – вмешался Ангел. – Один из семи смертных грехов.
– Точно. Здесь никого нет, мальчики, – зевнула Баффи. – Давайте плюнем на эту затею и пойдем в парижский Диснейленд.
– Истребительница, – донесся сдавленный шепот.
Баффи метнула молниеносный взгляд на Ангела и Оза, которые одновременно кивнули и двинулись в противоположных направлениях: Оз – влево, Ангел – вправо. Очень важно было перекрыть все дороги, захватить говорившего врасплох, пока тот не понял, что происходит. Потом она выключила фонарик. Невозможно было определить, откуда идет голос. Но нельзя давать ему шанс.
– Истребительница…
– Да, это я, – сказала Баффи, осторожно продвигаясь $ темноте, прислушиваясь и осматриваясь. – А кто ты?
– Друг, – снова раздался голос.
– Ясно. Друг, скрывающийся от меня. У меня нема-до таких. Может быть, я неудачно выбираю друзей?
– Я тебя умоляю, послушай, что я скажу. У меня мало времени. Думаю, за мной следуют по пятам, – выдавил голос.
– Это что-то новенькое. Кстати, ты не имеешь отношения к Сыновьям Энтропии? Не к музыкальной группе, конечно, – добавила она.
– Да, в некотором роде, но…
– Но ты добрый Сын Энтропии, – оборвала Баффи. Она пристально изучала каждый сантиметр катакомб, однако в кромешной тьме ничего не могла разглядеть. Только сейчас Истребительница осознала, как мудро она поступила, выключив фонарь. Теперь ее палец покоился на спусковом крючке автомата, а это было значительно лучше.
Раздалось странное ворчание.
– О, боже, – произнес новый друг Баффи. – Оно приближается. Помоги мне.
Дальняя стена осветилась голубоватой магической вспышкой. Баффи насторожилась.
– Сначала скажи мне, почему ты пришел сюда.
– Нет. Оно приближается, пожалуйста. Следующая вспышка. Потом огненный шар. Баффи не отзывалась: возможно, дружок решил Подшутить над ней или сам сумеет выкарабкаться. хотя, если принять во внимание его стаж – три сотни Дет, – может быть, он и впрямь нуждается в помощи. Но он не получит ее просто так.
– Те Дороги Призраков, – наконец произнес он, -которыми ты пользовалась, – не единственные. Я знаю ты на них пострадала, но тебе не следовало путешество вать по поверхности. Ты слишком заметна.
