Текст книги "Любовь мстителя (ЛП)"
Автор книги: Нэнси Хавиленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Мои извинения, – искренне ответил Габриэль. – Что говорят люди?
– У Стефано есть планы. Неприятные. Включающие новую женщину в твоей жизни. – Габриэль услышал на заднем плане стук стакана. – Хочу, чтобы ты знал: у меня есть все, что тебе нужно. Лично я считаю, что та хрень между вами продолжается слишком долго и пора с этим завязывать. Знай, я внимательно слежу за ситуацией и буду на связи.
Щелчок.
Габриэль вздрогнул. Что. За. Черт?
– Люциан Фейн звонил тебе? Не важно, что он хотел. Я впечатлен, засранец, – протянул Куан, выходя из внедорожника.
Габриэль последовал за ним в здание. Они с Люцианом всегда ладили. И не только обменивались информацией за ужинами, предупреждая друг друга, если узнавали о чем-то интересном. Младший брат Люциана – исполнительный вице-президент «ТарМор». Маркус Фейн законно с первого дня пришел к Габриэлю и Алеку только из Йеля и попросил дать шанс доказать себя. Это было почти десять лет назад, когда «ТарМор» был только создан ими, а Габриэль все еще был связан со своей семьей, но этого оказалось недостаточно. Маркус участвовал в создании проекта управления фирмой, сохранившейся до сих пор. Достаточно успешной, чтобы позволить себе частный самолет для перелета между многочисленными рабочими площадками в Чикаго, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и Хьюстоне. Большая часть бизнеса велась именно в этих городах. Учитывая, что последние пять лет кроме работы ему нечем было заняться, Габриэль решил признать: «ТарМор» поднялась благодаря напористости Маркуса и его довольно впечатляющей деловой хватке, которые давали им хотя бы минимальное уважение, в коем налоговая служба все равно сомневалась.
Габриэль с Куаном спустились по лестнице справа от входа в пыльный темный подвал и двинулись по пещерного вида комнате. Алек сидел на металлическом стуле напротив весьма потрепанного парня Стефано, прикованного наручниками к другому металлическому стулу.
Алек поднялся на ноги, ножки стула проехали по полу, и их скрежет эхом разнесся по помещению.
– Зовут Терренс Скарс. Стефано отправил его, но только чтобы доставить сообщение. Он не должен был трогать цель.
Габриэлю осточертело слушать об этом гребаном сообщении. Ему было интересно узнать содержание, но спрашивать не стал. Не хотел услышать в ответ «да пошел ты», что заставляло его слетать с катушек.
Опухшее лицо заключенного имело воинственный вид.
– Ага. Как будто ты не подслушивал.
Габриэль застыл от язвительного замечания. Казалось, парень хотел умереть.
Все как всегда. Более чем за десять лет ничего не изменилось. Заковать и держать до тех пор, пока Максим не позвонит и не сообщит нужную информацию. Если парень был чист, – максимум вор или гей – то его отпускали с предупреждением, о котором тот никогда не забудет. Но если несчастный пленник причинил вред ребенку, изнасиловал или избил беззащитную женщину, Габриэль и его парни становились судьями, присяжными и палачами. Никоим образом они не вернут на улицу таких отбросов общества. Жестоко? Да. Но он уверен: семьи таких жен, дочерей и юных сыновей оценили их методы совершения справедливости.
Даже у преступников есть моральные принципы.
– Максим звонил? – бросил он.
– Десять минут назад. Куан был прав, наш гость имеет склонность к детям. Разведка подтвердила, что его на прошлой неделе освободили из тюрьмы за домогательство к пятилетним дочкам-близняшкам сестры. В списке так же имеются полдюжины других. Скажем, он не ограничивался только маленькими девочками.
К смеси эмоций, охвативших Габриэля, добавилось сочувствие к жертвам. Он видел много дерьма и сам совершил немало, но никогда не мирился с нападением на детей. До ухода из криминальной семьи его альтер эго, или называйте как хотите, уже бы набросился и без раздумий убил, отметая любую слабость и мысль о пощаде. В то время ему нужен был человек, чтобы расправляться с мелкими сошками. Теперь Габриэль стал несколько спокойнее, не торопился. Обдумывал, что нужно сделать. То, что этот кусок дерьма пытался сделать с Евой, и так было достаточно плохо. Но отвратительные вещи, которые он уже совершил по отношению к невинным маленьким девочкам?
– Как ты узнал его? – спросил он у Куана.
– Когда Винсент встречается с новым наемником Стефано, он отправляет фото и биографию, чтобы Максим мог покопаться. Позволяет нам узнать, с кем имеем дело.
Черт возьми, он любил своих мальчиков.
Мужчина распахнул куртку и достал глок из кобуры на груди. Убедившись, что в этом замешан Стефано, не было ни единого гребаного шанса, что Габриэль позволит чертовому педофилу вернуться на свободу.
Он подошел и встал перед извращенцем, которому внезапно стало трудно дышать. Глаза Скарса округлились от страха. Габриэль снял предохранитель и поднял пистолет. Но потом убрал, позволяя ничтожеству попотеть лишнюю секунду, пока доставал из кармана и устанавливал глушитель.
Что бы подумала Ева, увидь его сейчас? Габриэль не мог не задаться этим вопросом, снова поднимая руку и нажимая на курок.
Дважды.
Глава 6
Проворочавшись большую часть ночи, Ева не удивилась, что чувствовала себя вялой и словно в тумане, пока ждала окончания работы кофемашины. Схватила из машины свой утренний напиток и плюхнулась за кухонный стол, помешав сливки в темной жидкости и подув на поверхность. Сделала первый глоток, девушка засмотрелась, как солнечный луч рисовал красивые узоры на недавно вымытой плитке пола. Ее взгляд скользнул по чистой столешнице на нетронутые приборы. Сухая посуда аккуратно сложена возле раковины в надежде, что ее в этот день используют. День, который, Ева лишь могла надеяться, будет нормальным и без приключений.
Какого. Черта. Происходит в ее жизни? Все началось с обычного мужского внимания – пока стояла на переходе Бродвея, направляясь в квартиру Калеба, из кабины грузовика свистнули и выкрикнули странное грязное предложение. В квартире Калеба она встретилась со Стефано Моретти, прошлым вечером на нее напал бандит и, наконец, она нашла нечто настолько невероятное в Габриэле Муре, что мечтала о нем всю ночь напролет. В которую не спала вообще. Что означало внезапное появление этих опасных людей? И да, несмотря на то, что опасность Габриэля была восхитительной, происходящее все равно оставалось странным для ее когда-то нормальной жизни.
То, как он заставлял себя чувствовать, то, как смотрел на нее этими волнующими зелеными глазами, отпечатавшимися в сознании. Ева застонала. Неужели она и впрямь, как подросток, зажималась с мужчиной, с которым только что познакомилась?
Да. Именно так. И она не могла лгать самой себе, что не наслаждалась этим до чертиков.
Чувствуя беспокойство, девушка встала и направилась в мамин кабинет с чашкой в руках, босые ноги мягко ступали по ковру. Она оглядела симпатичную комнату, задержав взгляд на картинках Джули Фейн с силуэтами фей в сверкающем лунном свете. Ева не могла бы вот так бродить, находя уют среди знакомых вещей, если переедет в квартиру Нью-Йорка. Лучше постараться не думать об этом. В глубине души она знала: мама бы не переживала о кирпичах с раствором. Она бы сказала, что их любовь и воспоминания в сердце Евы, а не среди этих пустых молчаливых комнат.
Девушка подошла к столу и поставила чашку на край. На сердце потяжелело, когда на кухне iPod заиграл песню Кристины Агилеры Hurt – эмоционально тяжелая, Ева старалась больше никогда ее не слушать. Горло сжалось, сдерживать непролитые слезы стало труднее, когда взгляд упал на заметку на настольном календаре, написанную маминым витиеватым почерком:
«Забрать подарок Еве на выпускной».
В одну минуту планировать путешествие в Нью-Йорк, чтобы присутствовать на выпускном дочери, а в другую...
Уйти.
Хотя фильмы и телевидение постоянно использовали подобные мысли для драматичности, это было правдой. В мгновение ока жизнь может оборваться. Все может измениться. И человек на самом деле практически не контролирует это. Не подобная ли фраза была нацарапана рядом с окном в метро несколько недель назад? От этого разрывалась грудь.
Могла бы. Должна бы. Была бы.
Нет. Нет. Нет.
«Живите на полную. Хватайтесь обеими руками за каждую возможность», – говорили они. Она этого не делала. Была осмотрительной. Стояла в стороне и наблюдала. Была настороже. Жизнь слишком сложна. А любить... еще сложнее.
Ее мать любила – и посмотрите, что это ей принесло.
Ева зажмурилась, вспомнив обгоревший остов их машины и полицию, расследовавшую случай, потому что быть не могло, чтобы ее мама врезалась в дерево на пустынном участке дороги. Там, где у нее не было абсолютно никаких дел. В ясный сухой день.
– Угомонись уже, Ева, – устало произнесла она. Она схватила кофе и вышла из кабинета. – Этого более чем достаточно.
Она споткнулась, когда из коридора зашла в гостиную, и в голове прозвучал глубокий голос Габриэля. Он произнес то же самое прошлым вечером, когда прервал их поцелуй. А когда поцеловал ее во второй раз возле двери...
Боже. Ева думала, что колени подогнутся, когда его теплые губы опустились на ее горло.
Хотелось снова его увидеть.
Она выглянула в переднее окно и помахала Нику, удивленно заметив своего смущенного соседа, ползавшего на коленях между их участками. Она не замечала за ним склонности к садоводству.
Хотел ли Габриэль снова с ней встретиться?
Ева допила кофе и поставила чашку на стеклянный кофейный столик. Он не спросил ее номер. Но знал имя и адрес. Найти ее номер телефона наверняка не составит проблем для такого, как он. Ева вообще сомневалась, что для него что-то может оказаться трудным. Габриэль больше походил на тот тип людей, которые будут добиваться результата и получат желаемое. Одна только его физическая сила чего стоит... Боже... но если еще добавить этот авторитарный, доминирующий дух...
С кухни донесся рингтон, и Ева поторопилась по короткому коридору, прерывая песню Lifehouse You and Me и беря телефон в руку. Она запоздало попыталась обуздать свои надежды, пока проводила пальцем по экрану и медленно подносила трубку к уху. Частный номер.
– Алло? – осторожно ответила она.
– Мисс Джейкобс?
– Это я. – Ева попыталась не уронить челюсть на столешницу. Голос был женским.
– Это Натали Симмс. Из «ТарМор», Нью-Йорк.
Ева резко выпрямилась.
– Ох! Здравствуйте, Натали. Как дела?
– Хорошо, спасибо. Прошу прощения, что потревожила вас в воскресенье, но мне необходимо, чтобы вы узнали по возможности быстрее. Вас выбрали на должность помощника управляющего.
– О, Господи.
Натали хихикнула над совершенно непрофессиональным ответом.
– Мистер Тарасов последнюю неделю останется в офисе Сиэтла и будет рад видеть вас завтра утром в девять. Надеюсь, вы все еще готовы переехать обратно в Нью-Йорк?
– Да, да, конечно. Это не проблема. – Ева сжалась ото лжи. Жизнь в Нью-Йорке означала уехать от Габриэля. Если только он не проводит в Нью-Йорке больше времени, нежели в Сиэтле. Но если он управляет местным отелем, то это маловероятно.
– Отлично. У вас есть под рукой листок и ручка?
Ева схватила ручку, лежавшую возле тостера, и прислонила руку к блокноту на холодильнике.
– Записываю.
Натали продиктовала адрес офисного здания и номер кабинета, где ее завтра утром будет ожидать новый босс. Она проведет с ним несколько часов, прежде чем оформить документы.
– Думаю, на этом все. До скорой встречи, Ева.
– Огромное спасибо, Натали. Не могу словами выразить, как я ценю такую возможность.
– Пожалуйста. Наслаждайся успехом.
Ева закончила разговор с довольной улыбкой. Ну, вот и начинается. Больше никаких предположений. Никаких «что если» и «что мне делать, если...» Она действительно собиралась работать вместе с главой очень успешной компании, изучая все тонкости дела и помогая ему изо дня в день. Ева была взволнована больше, чем ожидала. Конечно, не так, как если бы сразу заняла руководящую должность, но это лишь начало.
Она набрала номер Ники. Нужно поделиться.
– Да.
Еще одна досадная вещь, которую она обнаружила в Кевине – тот всегда отвечал на звонки Ники, как на свои собственные.
– Привет, Кевин. – Дружеское настроение улетучилось мгновенно. – Ника рядом?
– Привет, Ева. Ты не объявлялась с тех пор, как вернулась домой. Слишком хороша для нас после получения ученой степени?
Кевин говорил так, словно они до этого неплохо ладили. Но на самом деле они не слишком хорошо знали друг друга, учитывая, что на протяжении их с Никой отношений Ева жила в Нью-Йорке. Он никогда не скрывал свою неприязнь все те несколько раз, что они пересекались. Это случалось, когда Ева приезжала на каникулы или когда он ошивался в «Обсидиановых Дьяволах», пока Калеб находился в отделении клуба в Сиэтле. Калебу он не нравился, и для Евы этого было достаточно в качестве доказательств. К тому же, тот факт, что Кевин не раз появлялся обкуренным, привлекательности ему не прибавляло. Почему все эти вещи не повлияли на мнение Ники о своем муже, Ева не знала. Каждый раз, когда она спрашивала, Ника расстраивалась и отговаривалась, а потому Ева просто перестала спрашивать.
– Я дома чуть больше суток, Кевин, не было времени. Ника дома?
– Конечно. Где еще ей быть?
Ева нахмурилась от последовавшей тишины.
– Могу я поговорить с ней?
– Очень хорошо, – раздалось снисходительное бормотание. – Эй! Это тебя.
В горле заклокотал гнев. Когда уже Ника наконец признает, что совершила ужасную ошибку, и вырвется на свободу?
Послышалась возня и треск.
– Привет, – тихо сказала подруга.
– Привет. Как дела?
– Превосходно.
Ева знала этот тон. Он означал, что до «превосходного» было далеко.
Возможно, сейчас не время делиться хорошими новостями.
– Вы вечером заняты? Я подумала, может, мы бы могли куда-нибудь выбраться. Возможно, попить кофе? Или выпить?
– Выпить было бы прекрасно, – тихо ответила Ника. – Только ты и я.
Неожиданно. Она ожидала, что последует обычное «не могу».
– Конечно. Может в «O’Салливан»? – Этот паб был обычным и довольно тихим, чтобы пообщаться. Как раз то, что надо.
– Эм, не хочешь пойти в более оживленное место? – Ника назвала ночной клуб, который только открылся, и у Евы сжалось сердце.
Ночные клубы были не для нее. Совершенно. Она находила их слишком людными, а мужчины, как правило, вели себя неоправданно высокомерно. Богатые придурки, ищущие лишь девушек для перепиха. Раньше она несколько раз ходила в клуб с Никой и больше отбивалась от наглых рук на своей заднице, чем наслаждалась потной, полной хаоса атмосферой.
Ох, что вы только что говорили о жизни?
– Не знаю... – протянула она. Наверное, она была более замкнутой, чем считала раньше, потому что была бы счастлива остаться дома с пачкой чипсов и парой банок содовой, делясь сумасшедшими подробностями своей жизни с лучшей подругой.
– Пожалуйста, Ева. Будет весело. Мне нужно выбраться отсюда.
– Хорошо. Где это? – тут же ответила Ева. Ника впервые сама дала понять, что дома не все гладко, а потому Ева не стала колебаться лишь из-за того, что ей не нравились шумные места. Она нужна Нике, значит, Ева пойдет ради нее. Обычно подруга говорила им с Калебом не лезть не в свое дело. Делала это мило, но, тем не менее, мысль «не совать свой нос, куда не просят» звучала ясно и понятно. Если сейчас Ника признавалась, что ей необходимо выбраться из дома, то, возможно, выпив пару бокалов, расскажет и причину.
И, честно говоря, Ева тоже нуждалась в Нике. Она скучала по общению с подругой, а давящее одиночество, ощущаемое в последнее время, заставляло ее делать глупости.
Целоваться с незнакомцем на мероприятии, где их мог увидеть кто-нибудь из маминых подруг.
Она услышала в трубке облегченный вздох Ники.
– Отлично. Можешь даже надеть то платье, которое я тебе дала в прошлом году. Ну, то, которое ты говорила, что никогда не наденешь, потому что некуда. Повод идеальный.
Ева припомнила короткую вещь без спины, которую Ника подарила ей на двадцать третий день рождения, сказав: «Даже ты не сможешь заставить его выглядеть консервативно».
После неприятностей прошлого вечера ей меньше всего хотелось привлекать к себе внимание. А это платье будет выставлять тело так, словно... словно она пыталась привлечь внимание именно своим телом. Уф. Но если это порадует подругу, то она его наденет. Ее немного успокаивало, что, судя по последнему походу в клуб, она в таком виде скорее будет походить на других девушек, нежели выделяться из толпы.
– Я его надену. Но не радуйся, пока не увидишь следующий подарок от меня, – предупредила Ева. Тихий смешок Ники заставил ее улыбнуться. – Я тебя заберу...
– Нет! – Ответ был быстрым, смех пропал. – Я, эм, прости, я, ох, возьму свою машину. Встретимся там в десять.
– Ладно.
– До встречи.
Ева отключилась и пожевала губу. Она поклялась, что сегодня вечером выяснит, что происходит в жизни Ники.
Положив телефон на столешницу, девушка вышла из кухни. Было еще рано. Если начать сейчас, то можно сделать так, чтобы платье выглядело чем-то большим, чем шелковая сервировочная салфетка.
Взбираясь по лестнице, она приветствовала авантюрную сторону характера подруги.
***
Габриэль отложил гири и схватил с края скамейки уже влажное полотенце, чтобы промокнуть пот с лица. В пустом тренажерном зале раздавался стук тяжелого металла. Пустом, потому что менеджеру было велено закрыть его, чтобы они с Куаном могли спокойно позаниматься.
Мышцы перенапряглись и горели, но Габриэль направился к одной из беговых дорожек у стены. Он встал на нее, нажал на кнопки и вскоре тяжело побежал, чувствуя, словно убегал от чего-то, от чего никогда сбежать не сможет. Габриэль сморгнул капли пота и нажал на кнопку ускорения.
Это, разумеется, не помогло. Спустя сорок минут и две бутылки воды тело болело так, словно его только что побили, а в крови не осталось кислорода. Наконец, он рухнул на обитую скамью.
Габриэль схватил телефон и набрал номер.
– Она в порядке, Габриэль. Вокруг никого нет, – заговорил в ухе голос Джака после щелчка.
– Из дома выходила?
– Нет. Но попозже собирается. Встречается с подругой в клубе в центре города. В десять. Ник подстригал кусты и подслушал телефонный разговор под окном. Сказал, что девушка была не в восторге от идеи.
Джак тоже слышал разговор благодаря подслушивающим устройствам в доме. Нарушать конфиденциальность было необходимо. Они не могут упустить ее передвижения. Должны знать обо всех планах Евы.
Как, например, сегодня. Клуб? Его красавица в ночном клубе? С подругой, должно быть, Никой – девушкой совершенно не похожей на нее, но такой же привлекательной. Черт. Хищники выйдут на охоту за двумя девушками, как только те появятся в дверях.
И Габриэль тоже.
– Оставайся рядом. Напишешь название и адрес клуба. Мы будем внутри ближе к десяти. Дай знать, если их планы изменятся.
Габриэль положил телефон рядом с подергивающимся бедром и наклонился, облокотившись локтями о колени. Улыбнулся. Похоже, старые способы цеплять женщин в барах возвращаются.
Он сделал последний глоток воды, прежде чем вскочить на ноги и выбросить пластиковую бутылку в корзину у стены.
В непрозрачной стеклянной двери появился Алек. Его костюм от «Тома Форда» выглядел слишком официально на фоне синих матов и тренажеров. Он бросил свернутую газету на скамью и отошел, прислонившись к зеркальной стене. Откинув со лба темно-русые волосы, мужчина ничуть не разозлился, когда те вновь упали обратно.
– Не то внимание к себе, которое сейчас нужно.
Габриэль схватил газету и развернул. В заголовке говорилось об успехе вчерашнего благотворительного вечера, а под ним две фотографии и статья. На первой фотографии был изображен «Кроун Джевел», а на второй Габриэль и Ева. Подпись под фото гласила: «Предприниматель Габриэль Мур, совладелец «Кроун Джевел», и Ева Джейкобс».
Габриэль рассмотрел снимок фотографа. Боже. То, как он держал ее, прижимал к себе, а его ладонь так собственнически лежала на бедре девушки, словно он имел ее сотни раз. И ее взгляд на него, глаза широко распахнуты, щеки горят. Ева выглядела так, словно хотела принадлежать ему еще сотни раз.
– Это гарантированно наведет волков на след, – произнес Куан, заглядывая через плечо. – Но ты хорошо получился, Габриэль. Мне нравится.
Ему тоже.
Габриэль сложил газету и засунул под мышку.
– Ты понимаешь, что Стефано это увидит, – вмешался Алек, скрестив руки на груди. – Мой дядя тоже, насколько я его знаю. Ты так же знаешь, что это укрепит решение твоего брата прийти за ней.
Габриэль сжал зубы. Разумеется, знал.
– Василий все еще недоступен. Он отправил сообщение сегодня в пять утра и сказал, что снова будет на связи через несколько дней. – Это сообщение принесло облегчение. Нет ничего хуже, чем не слышать ни слова от одного из своих в течение долгого времени. Разум всегда рисует плохие сценарии. – В случае Стефано скажу, что мы сами к нему пойдем. Желательно до того, как он отправит очередного прислужника. Или сам заявится в Сиэтл.
– Думаю, это единственный вариант, который у нас остался, – согласился Алек. – Когда ты собираешься ехать?
– Завтра или на днях. Я дам тебе знать.
Алек кивнул.
– А теперь, когда мы определились, пойдем в ресторан и поедим. Мне надоело обслуживание в номере.
Они втроем покинули тренажерный зал и проследовали к лифту.
Со стольким нужно разобраться, чтобы отправиться на остров Мерсер. В идеальном мире Габриэль бы пресек идею клуба и держал Еву связанной, пока не разберется с собственным братом. Но мир, в котором они жили, был далек от идеала.
Звук колокольчика сообщил, что кабина лифта подъехала. Они вошли в большое пространство, присоединившись к молодой, явно только что поженившейся, паре, судя по совершенно новому сверкающему кольцу на женском пальчике. Они приветственно кивнули, но Габриэль проигнорировал. Хотя Куан и Алек были вежливыми – первый завел беседу о погоде – судя по тому, как маленькая круглая блондинка прижалась к рукам мужа, можно было подумать, что один из парней держал окровавленный нож.
Габриэль бы запросто мог доказать Еве, что он не тот брат, которого нужно бояться. Но этот психопат вполне может оказаться на его пути.
***
Учитывая воскресенье, дорога до Сиэтла заняла совсем немного времени, а поиск парковки и того меньше. Шикарная «Ауди R8» выехала с места, чуть дальше по улице от клуба, и Ева скользнула туда на своем «Форд-Фокусе», заглушив двигатель. Проверив боковые зеркала и убедившись, что при выходе не заденет соседние машины, Ева заколебалась, когда рядом остановился автомобиль и припарковался сзади. Она ждала, что машина уедет, держа палец на ручке двери, но та оставалась на месте, слепя фарами в зеркалах. Должно быть, думал, что Ева собирается уезжать, а не только что приехала.
Она не собиралась сидеть тут всю ночь, ожидая исчезновения машины. Схватив сумочку, девушка вылезла на улицу, неловко одернув короткий подол платья, и послала извиняющийся жест невидимому водителю за недоразумение с парковкой.
Она бросила взгляд на витрины магазинов, шагая по тротуару, и остановилась на минутку, чтобы посмотреть на пару красивых туфель. Уже собираясь идти дальше, она заметила в отражении окна все тот же седан, с включенным двигателем, стоявший за ее машиной. Желудок сжался, Еве стало дурно. Девушка окинула взглядом ряд припаркованных машин, надеясь увидеть какую-нибудь уезжающую, чтобы загадочный седан занял ее место. Все были пустыми и тихими.
Борясь с дрожью и стараясь не дать воображению или памяти завладеть собой, она продолжила идти. Девушка немного успокоилась при виде нескольких пешеходов, шедших навстречу. Вряд ли кто-то будет «доставлять сообщение» при таком количестве свидетелей.
Габриэль считал, что сообщение было уловкой, чтобы отвлечь, а потому ей не нужно переживать по этому поводу. Верно?
Ева прикусила губу. А если полиция после допроса парня с прошлого вечера отпустила его из-за отсутствия веских причин для задержания? Ей никто сегодня не звонил, как она рассчитывала, чтобы выслушать рассказ о произошедшем с ее точки зрения. Кажется странным.
Еве не хотелось становиться настолько параноиком, чтобы сидеть дома, но и быть более бдительной не помешает.
Мог ли это быть Стефано Моретти или его пособники?
Нет, он не мог знать, что она окажется на этой улице в это время.
Разумное заключение немного успокоило дыхание.
Намеренно удерживая взгляд прямо, она сосредоточилась на периферическом зрении... и чуть не споткнулась, когда увидела ту машину, медленно двигавшуюся вдоль парковки на расстоянии нескольких метров от нее. Черт, черт, черт.
Ева заставила себя сохранить прежний темп, приближаясь к очереди, сформировавшейся перед клубом. В стороне стояла Ника, выглядя потрясающе красивой в облегающем зеленом платье, гораздо более закрытым, чем у Евы, и самым прекрасным из всех, что она видела. Девушка практически вцепилась в подругу.
– Воу! – Рассмеялась Ника, тоже крепко обняв. – Я тоже рада тебя видеть. Что случилось?
– Темно-зеленая машина, – произнесла Ева дрожащим голосом. – Она все еще тут?
Ника посмотрела за спину Евы, серебряные серьги сверкали в мигающих огнях.
– Уезжает. А что? Кто это?
Ева наконец повернулась и проследила взглядом за медленно уезжавшим по улице автомобилем. К сожалению, стекла по обыкновению были сильно затонированны, чтобы не дать разглядеть кого-нибудь внутри.
– Не знаю. Но более чем уверена, что они меня преследовали.
– Что? – голос Ники переполнился тревогой.
Она отступила назад, заметив заинтересованные взгляды группы парней, и встала с подругой в очередь. Ева тихо рассказала о встрече со Стефано Моретти, а потом про нападение прошлым вечером, оставляя Габриэля за кадром. Пока что.
– А сегодня эта машина была сзади, когда я припарковалась, и позже следовала за мной до самого клуба. Думаешь, у меня мания преследования? Потому что мне кажется, что я разговариваю как сумасшедшая. – Ева провела по гусиной коже на руках.
Ника легонько сжала ее запястье.
– Почему ты не рассказала мне про тех парней Моретти? Если бы я знала, что ты так напугана, то никогда бы не настаивала идти сюда. Господи, Ева. – Ее зеленые глаза светились беспокойством.
– Не переживай об этом. Я в восторге провести с тобой вечер. – Ева окинула взглядом огненно-рыжие, отливающие золотом волосы подруги, и ее потрясающее изумрудное платье. – Ты выглядишь великолепно, – произнесла она. – Я скучала по тебе.
Ника быстро заморгала и улыбнулась, потянувшись, чтобы заправить Еве за ухо выбившуюся из узла на затылке прядь волос.
– Перестань. Ты же не хочешь испортить мне макияж. Серьезно, Калеб хотя бы выяснил, почему эти люди были в его квартире?
Ева пожала плечами.
– Он написал вчера вечером, что ничего не нашел. Если бы он что-нибудь узнал сегодня, то наверняка дал бы знать. Я все равно ему написала. Ответа нет.
Ника нахмурилась.
– Ответит. Поверить не могу в то, что вчера произошло. Еще и на благотворительном вечере твоей мамы. Ева, мне так жаль. – Они продвинулись по очереди. – Если бы я смогла пойти с тобой, этого бы, возможно, не случилось.
Если бы Ника пошла с ней, может, Габриэль тоже бы не случился. В грудь ударило чувство вины от облегчения, что у подруги были другие планы.
– А вы чем вчера занимались?
Лицо Ники закрылось, она не встречалась взглядом с Евой.
– О, ах, мы ходили в кино. Это была, э… премьера какого-то боевика. – Ева кивнула, проглотив объяснение. – Знаешь, что? – сказала она, быстро меняя тему, пока Ева не успела спросить, был ли там, по крайней мере, Джейсон Стэтхем или кто-то еще такой же сексуальный. – Уверена, человек в машине всего лишь искал место для парковки и так совпало, что ехал за тобой. Засмотрелся на твое аппетитное тело, – добавила она с озорной улыбкой и игриво подмигнула, напомнив Еве ту Нику, которой та была до появления Кевина.
– Поверить не могу, что ты купила это мне, – проворчала Ева, оглядев сверкающую серебристо-синюю тряпицу. – То есть, оно прекрасно, но его почти нет. Ты знаешь, что я не ношу подобные вещи. Чувствую себя выскочкой. Повезло, что я слишком люблю тебя, чтобы спалить его и ранить этим твои чувства.
– Шутишь? Ты выглядишь безукоризненно, как я и думала. Калеб надрал бы нам задницы, если бы увидел. Мне за то, что купила, а тебе за то, что надела. Как он?
– Хорошо, но скучает по тебе. Говорит, что не понимает, почему ты не поедешь в Нью-Йорк и не начнешь все с начала. – Ева внимательно наблюдала, но наткнулась лишь на отсутствующий взгляд.
– Не начинай, Ева. – Тема была временно закрыта.
Они добрались до входа и, показав чрезмерно агрессивным вышибалам документы, вошли в клуб. Несмотря на воскресенье, народу было полно. Еве понадобилась минута, чтобы глаза привыкли к тусклому освещению. Она последовала за Никой, направившейся в конец бара, по пути осматривая простой черно-серый декор. Басы играли так, что сбивали с ритма сердце. Внутри были высокие столики для тех, кто предпочитал стоять, и обычные столы со стульями для желающих посидеть. У дальней стены на возвышении находились п-образные кабины, а когда светомузыка на танцполе замелькала по помещению, Ева с удивлением обнаружила, что все стены голые. Очевидно, кто бы ни создавали дизайн этого места, они считали, что посетители будут достаточным украшением. Они оказались правы.
Заказав напитки, девушки отошли в сторону, и им посчастливилось: три пьяные посетительницы немногим старше оставили маленький круглый столик. Подруги кинулись к нему.
– Итак, кроме твоих новых поклонников, как ты? – продолжила Ника.
Ева удивилась, что смогла улыбнуться на это.
– А как ты?
– Ты первая, – настаивала Ника.
– Но тогда мы никогда не доберемся до тебя, – засмеялась Ева.
– У меня ничего нового, Ева. – Она отпила «Мохито». – Все так же... просто так же. Ты, должно быть, скучаешь по маме, особенно сейчас, дома, когда вокруг ее вещи. Как твое ОКР[3]3
обсессивно-компульсивное расстройство.
[Закрыть]?
– Ника!
– Что? Мы все знаем, что оно у тебя есть. Ну, или частично.
Под всеми имелись в виду Ника и Калеб. Они обсуждали склонность Евы... поправлять... вещи? Раздраженно, она вспомнила, как проснулась сегодня утром, посмотрела на свои пижамные шорты и майку и переоделась, потому что они выглядели помятыми.
Потому что она в них спала.
Но Ева так поступала только тогда, когда нервничала или была на эмоциях. Как кто-то может обвинить ее после смерти мамы?
– Справляюсь. Я с ума схожу, скучая по маме, но думаю, мне становится лучше. – Ева сделала глоток «Космополитен». – Эм, кстати, – добавила она с нервным смешком. – Я кое-кого встретила прошлым вечером.
Ника отвлеклась от разглядывания танцпола и повернула голову к Еве.
– Что значит, ты кое-кого встретила? Ты имела в виду... кое-кого? – Ее изумрудные глаза излучали любопытство.
Ева кивнула, представляя Габриэля.
– Ника... – Она заколебалась, не уверенная, как вообще описать человека, который заставил ее желать покончить с двадцатью четырьмя годами целомудрия. – Он очень, очень даже кое-кто.
