Текст книги "Любовь мстителя (ЛП)"
Автор книги: Нэнси Хавиленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Стефано поднял голову и задумчиво посмотрел на нее. Ева моргнула. Его глаза. Они... изменились. Она вспомнила, когда впервые встретила Стефано в квартире Калеба. Самым пугающим в его облике был пустой бездушный взгляд. Теперь он был не таким.
Теперь он стал... человеческим.
– Габриэль открыл тебе всю свою жизнь, да? Даже ее непривлекательную сторону?
Ева пожала плечами.
– Было достаточно трудно скрыть это, я превратилась в ходячую мишень. За что, кстати, спасибо, – добавила она сухо. Ему хватило приличия выглядеть смущенным.
– Мой брат был марионеткой своего отца. Вот почему он так дико раздражал меня. Его отец собирался передать бразды правления кукле. Тому, кто не отдает приказы, а принимает их, Дон не может таким быть. А я всегда находился рядом.
Ева подумала о собственной злости длиной в двадцать четыре года, она во многом обвиняла отца. Пыталась быть идеальной, чтобы мама продолжала любить ее. Конечно, войну среди мафии не начинала и не убивала людей, но, похоже, у всех свои проблемы.
Ева фыркнула совсем не по-женски.
– Кажется, нам обоим стоит оставить проблемы детства и отцов в прошлом.
К огромному удивлению, Стефано улыбнулся.
– Может и так. – Улыбка сделала его на годы моложе.
Что-то щелкнуло в мозгу.
– Подожди. Ты только что сказал его отец, не ваш?
Стефано вновь нахмурился.
– Этот желчный, властолюбивый ублюдок не был мне родным. Альберт Моретти женился на нашей матери, когда она обнаружила, что беременна от другого мужчины, и пообещал вырастить меня как своего ребенка. Мне даже восьми еще не было, когда он дал мне понять, какую честь оказывает, позволяя быть частью «его» семьи.
Гребаный. Чертов. Ад.
Должно быть, это дерьмо годами давило Стефано на плечи. Ева не видела другой причины того, что он сейчас все это высказал ей. Но как бы ни было интересно слушать, ей так же хотелось, чтобы Стефано заткнулся. Ему придется убить ее после таких признаний!
– Это ужасно. Мне жаль, Стефано, – произнесла она, злясь на себя, что сильнее прониклась симпатией к мужчине, который сам признался, что делал детство Габриэля отнюдь не сладким. Когда настроение изменится, вернется ли дьявол-Стефано?
По крайней мере, Фурио и Алесио точно вернутся.
Они тихо вошли в комнату, когда Стефано кивнул в ответ на нагло вздернутую бровь Фурио. У Евы все сжалось внутри, но она отказывалась показывать страх. Вместо этого сконцентрировалась на брате Габриэля и той информационной бомбе, которую он сбросил на нее.
Определенно, путь к пониманию причин чужих поступков оказался долгим. Как ребенок мог не взбелениться, когда ему постоянно напоминали, что он чужой?
– Я только сегодня встретилась с собственным отцом, – призналась она, – поэтому могу понять тебя. Ты видел его? Своего настоящего отца?
– Я не мог. Мама сказала, что он умер, когда я был маленьким, – последовал небрежный ответ. – Ты сказала, что росла без отца. Ты нашла его?
– Нет. Нас свел Габриэль.
Стефано замер и встретился с ней взглядом.
– Объясни.
– Ну, мой отец занимается тем же... бизнесом? – Ева пожала плечами. – Что и ты. И он попросил Габриэля присмотреть за мной, пока его самого не будет в стране. Ему нужно было кое с чем разобраться. – Стоит ли ей так открыто говорить об их бизнесе, даже если Стефано принадлежит к этому же миру? Ева не была уверена, а потому оставила недосказанность, почувствовав удовлетворение от опасливого взгляда Стефано.
– Кто твой отец, Ева?
– Василий Тарасов, – произнесла она с явной гордостью в голосе.
Алесио, который стоял, прислонившись к двери, издал шокированный возглас. Фурио же сидел молча, ибо, судя по его словам, когда он поймал ее, уже знал.
А Стефано так смачно выругался, что Габриэль бы гордился им.
– Наконец-то! Вот тот кусочек, которого не хватало для полной картины. – В его глазах промелькнуло уважение, но тут же сменилось беспокойством. – Я покойник, черт побери.
Ева все еще сомневалась, не принимал ли он ее за дурочку.
– Могу я тебя кое о чем попросить?
Он бросил на нее сдержанный взгляд.
– Естественно. Ты и так уже из меня вытянула больше, чем мой мозгоправ. Если она узнает, то будет в бешенстве. – Но его лицо тут же закрылось, став угрюмым, словно Стефано только что вспомнил что-то плохое.
Ева нахмурила брови, он ей показался таким нормальным в этот момент. Просто парень запутался, как и все они. Ему так же приходилось иметь дело с дерьмовыми моментами прошлого и настоящего. Просто зашел чуть дальше в игре мести, в которой другие обычно ограничиваются лишь размышлениями на эту тему.
– Те женщины, которые умерли, – произнесла она, возвращаясь к теме. – Габриэль говорил мне о троих. Если ты отступишься сейчас, значит, они отдали свои жизни ни за что. Ты зря убил их. Заставил страдать их семьи ради...
– Это он тебе так сказал? Что я убил их? Чертов парень. Он убил их. Или выставил их убитыми, чтобы прикрыть свою задницу. На мой взгляд, это уже слишком, но убийства на его совести, а не на моей.
– Ложь, – уверенно выпалила Ева.
– Верь во что хочешь.
– Я никогда не поверю, что Габриэль сможет забрать жизни у трех невинных женщин после того, как сблизится с ними. Зачем ему это делать?
– Убить их, прежде чем я доберусь до них, потому что я пообещал убить каждую, с кем он трахается? Черт меня подери, я не знаю. Тебе стоит спросить у него.
Он встал и потянулся, как делают люди, когда напряжение становится невыносимым. Еве хотелось сделать так же, но плечо все еще болело, хоть и было вставлено на место. Кроме того, если бы она и пошевелилась, то чтобы выцарапать Стефано глаза за упоминание о том, что Габриэль трахал других женщин. И после этого убил их.
– Я не жду, что кто-то вроде тебя поймёт наш мир, Ева, – снисходительно произнес Стефано. – Просто знай, что чаще всего мы делаем то, что необходимо, и неважно, насколько нам это не нравится. Однако нужно не пересекать линию. Она становится размытой, когда то, что раньше тревожило, больше не имеет для тебя смысла. Вот тогда нужно сделать шаг назад. Попытаться снова отыскать свою душу. – Он сел на место. – Гейб знал это. Поэтому ушел. И сделал это очень умно и вовремя.
– Если ты так переживал, почему не сделал то же самое? – возразила Ева. Габриэль с друзьями не были в курсе всей истории, связанной с этим испорченным мужчиной. Даже близко.
Но если бы эти дубы вместо объявления войны по любому поводу сначала разговаривали друг с другом, то узнали бы.
Ева помассировала виски в надежде избавиться от гула в голове. Должно быть, Стефано чувствовал нечто похожее, потому что у него был усталый вид.
– Если мой брат или твой чертов отец, – со слабым смешком произнес он, – не всадят мне пулю в голову в течение часа, я попробую заняться самоанализом, о котором все говорят. – Еще один невеселый смешок. – И, если подумать, я должен поблагодарить за это девушку Габриэля, которую собирался убить.
Ева едва успела осмыслить сказанное, когда подскочила от тревожного возгласа Алесио. Она тут же вскочила на ноги и оглянулась в тот момент, когда кузен Габриэля набросился на Фурио. Но придурок с ирокезом двигался слишком быстро и увернулся от удара. Он так сильно приложился локтем к затылку Алесио, что Ева явно услышала хруст. Юноша мешком свалился на пол.
Не уверенная в том, что происходит, она посмотрела на Стефано. Он так и сидел на колченогом стуле, но его ладонь была прижата к груди, сквозь пальцы сочилась кровь.
– О, господи, – прошептала девушка и кинулась к нему. Но прежде чем смогла дотянуться, ее схватили за волосы и с силой дернули назад, кидая на грязный диван. Фурио навис над ней, дьявольски ухмыльнулся и снова повернулся к Стефано.
– Как меня угораздило работать на такого бесхребетного идиота? – зарычал он, вдавив дуло пистолета Стефано под подбородок. – Услышанный мной разговор просто обескураживает. Какая утрата, – усмехнулся он, – и это после всей моей тяжелой работы. Думаешь, у Гейба хватило духу пришить тех трех телок, которых он трахал? Это был я. Он думал на тебя, а ты на него. Прекрасно. Игра продолжалась. – Фурио вдавливал пушку, пока Стефано не закашлялся. – Ты был прав тогда, когда сказал, что он не заслуживает эту женщину. Какого черта все изменилось?
Стефано слабо кашлянул, его кожа бледнела с пугающей скоростью, а кровь капала с руки, разлетаясь малиновыми брызгами по грязному полу.
– Ты серьезно считаешь, что я собираюсь спустить смерть Адрианы только из-за того, что ты, блядь, смягчился к Габриэлю? И к ней? – Фурио махнул пистолетом в сторону Евы. – Какого черта, Стеф? Да, мы просто трахали Адриану, а не в семью играли, но все же.
У Стефано округлились глаза.
– Ты?.. – выдавил он.
– Ага, – произнес Фурио с довольной ухмылкой, – я тоже был там. Иногда буквально через несколько минут после того, как ты с ней заканчивал.
Фурио сильным ударом гипса отправил тяжело раненного мужчину на пол. Стефано неподвижно замер у стены, за ним протянулась дорожка крови.
– Нет, – прошептала Ева, в голове все помутилось. Фурио убил тех девушек? А еще крутил роман с девушкой Стефано, которая погибла во время взрыва? Он виноват во всем этом?
– Откуда у тебя, блядь, способность все портить? – заорал он на нее. – Если бы ты закрыла свой чертов рот, они бы поубивали друг друга в считанные минуты, и я бы стал главным!
– Я... ох... я... – она заикалась, пытаясь придумать что-нибудь, чтобы успокоить Фурио. Но его маниакальная ярость была всеобъемлющей.
– Наконец-то, наконец-то! Настало время этой семье заплатить за все, что они у меня забрали, – прошипел он, сжимая пальцы вокруг ее горла. – Адриана была моей, а Гейб сделал больше, чем просто убил ее. Он уничтожил наш шанс объединиться с большими мальчиками. Дочь с папашей хотели связать семью с Моретти, поэтому Адриана изо всех сил работала киской. В итоге мы бы убрали Стефа и встали бы во главе семьи, я и Адриана. Это было бы легко!
У Евы летели искры из глаз, пока она отчаянно впивалась ногтями в его руки, цепляясь за остатки сознания. Одному Богу известно, что он сделает с ней, пока она будет в отключке.
– Похоже, ей стоило выбрать Гейба, – продолжил Фурио, немного успокоившись. – Кто же знал, что Стефано даже Моретти не был? Несчастный неудачник. – Он рассмеялся, оскалив зубы перед ее помутневшим взглядом. – Хотя, это уже не важно, потому что Гейб и его папаша все равно нас поимели. Я уже уладил часть дела, а теперь закончу работу, как только твой любовник будет здесь. Немного позже, чем я надеялся, но какая разница. Конечный результат тот же. – Фурио посмотрел на дверь. – Было бы здорово, если бы братья Моретти сами друг друга поубивали, как и предполагалось изначально, ну да ладно. Я все еще могу обернуть все это дерьмовое представление, устроенное Стефано, в свою пользу. А потом возглавлю группировку и стану лучше их всех.
Как только Ева ощутила, что проваливается в темноту, Фурио отпустил ее и грубо толкнул, оставив ловить ртом воздух.
– А теперь, учитывая, что заставила меня попотеть ради места под солнцем, ты мне должна, и я собираюсь насладиться расплатой. Снова и снова, пока больше не сможешь выносить. Пока не начнешь умолять прикончить тебя. – Он положил пистолет на стол, дулом в ее сторону. – Готова, котенок? – Фурио гротескно потер через штаны вставший член.
– Габриэль придет за тобой, ублюдок, – яростно бросила Ева, пересохшее горло выдавило лишь шепот. Она молилась, чтобы это было правдой. – Надеюсь, он отправит тебя в ад, где тебе самое место.
Фурио ударил кулаком по поврежденной щеке. Но не успела Ева прийти в себя, как холодная сталь ножа коснулась ключицы.
Господи, нет. Прошу, не дай этому случиться.
– Когда появится твой мужчина, то найдет использованную маленькую принцессу, – прохрипел Фурио, разрезая футболку.
И в этот момент раздался оглушительный грохот.
Глава 25
– Отойди от нее, Фурио!
Габриэль быстро проверил, что Ева жива, и снова переключился на больного ублюдка, приставившего нож к его красавице. Краем глаза заметил на полу брата, замершего в луже собственной крови.
Хотелось голыми руками разорвать Фурио на части. Но этот гребаный блеск металла возле горла Евы отогнал жажду убивать на задний план.
Нужно забрать девушку от непредсказуемого ублюдка, нависшего над ней.
– Ты появляешься снова и снова, Фурио. Как отвратительная заразная болезнь. Заболев однажды, уже никогда не избавишься, – говоря все это, Габриэль медленно отступил назад и чуть развернулся, чтобы достать спрятанный за поясом кинжал. Его навыки ничуть не ухудшились за прошедшие годы. Он это знал. Но все равно боялся. Не мог ждать, стоит Фурио схватить пушку со стола, и все будет кончено.
Очень плохо, что парни были втянуты в перестрелку снаружи, иначе, никаких сомнений, один из них уже бы нажал на курок и проделал дырку в тупой голове Фурио.
Как и ожидалось, Фурио пошевелился, готовясь дотянуться до глока. Ответ Габриэля был молниеносным. Кинжал пронесся так быстро, что ублюдок не заметил его, пока острие не впилось в плечо по самую рукоятку. На лице отразилось удивление, когда руку отбросило назад, а нож вылетел из ладони, но Габриэль был уже рядом. Схватив Фурио, он ударом лба сломал ему нос.
Габриэль выдернул кинжал, надеясь, что кровь хлынет потоком, и ударил локтем в висок. Голова парня резко дернулась в сторону.
Сзади раздался рваный вздох Евы. Она тянулась к пистолету.
– Не трогай, – рявкнул Габриэль.
Ее рука почти коснулась металла.
– Не трогай!
От крика Ева дернулась и подняла глаза в полном замешательстве, пистолет упал на пол.
Габриэль не позволит ей взять на себя вину за убийство.
– Не отвлекайся на меня! – закричала она.
И не зря. Их перепалка стоила ему сильного удара в челюсть, от которого сотрясся мозг, и искры посыпались из глаз.
– Знаешь, я собирался ее трахнуть, Габриэль, – дразнил Фурио, – собирался погружать свой член в сладкую маленькую киску, пока она будет истекать кровью. Прямо как Элли. И Мелисса. И Джордан.
Нарисованная Фурио картина ужасала и одновременно вызывала ярость.
Пришло время убить ублюдка. Сейчас.
Гнев буквально застил глаза Габриэля, едва позволяя видеть. Гейб бросился на психопата и впечатал в стену, придавив пальцами кровоточившее плечо. Вопль из глотки Фурио стал последним звуком в его жизни. Габриэль со всей мощью ударил по лицу, обхватил толстую шею и резко рванул в сторону, удивившись, что голова не оторвалась. Покончив, бросил безжизненное тело на пол.
Повернулся и увидел Еву, склонившуюся над Стефано. Перешагнул через труп и двинулся к ней. В комнату влетели Василий с Алеком, а за ними остальные парни.
Ева бросилась в объятия Габриэля.
– Мне жаль. Боже, мне так жаль, – шептала она снова и снова. – Я не должна была уходить. Должна была рассказать тебе...
– Ш-ш-ш. Не важно. Теперь все уже не важно. Ты в безопасности и...
Но она продолжала причитать:
– Прости. Он говорил, что установил бомбу и может убить тебя и отца. Я не могла этого допустить. Не могла. Я умру, если с тобой что-нибудь случится.
– Господи, малышка, – прошептал Габриэль, горло сдавило.
Вблизи особенно выделялись ушибы и кровоточивший порез на лице, на шее краснели следы пальцев и ранка от ножа. Габриэль мучительно застонал, из-за чего парни за спиной замялись.
Внезапно большая рука легла на волосы Евы, и Габриэль предупреждающе зарычал. Но потом увидел, кому эта рука принадлежала.
– Расслабься, – тихо пробормотал Василий, ласково поглаживая дочь. – Это всего лишь я. – Господи боже, – прошептал он, целуя Еву в макушку и стягивая обрывки ее футболки. – Что я натворил, родная?
– Ничего, – ответил за нее Габриэль. – Это моя вина. – Он знал, что виноват. И принимал это.
Василий вздохнул, беря себя в руки.
– Юрий, иди сюда, осмотри ее.
Вперед вышел Юрий Давыденко, личный врач Василия. Габриэль давно его не видел, но сукин сын оставался таким же красавчиком, каким он его знал, когда жил в Нью-Йорке. Юрий спокойно вышел вперед и опустился рядом на колени, поставив на пол черную аптечку.
Ева вздернула голову, хлопая ресницами в попытке сфокусировать взгляд.
– Стефано, – произнесла она, голос надломился. Она попыталась повернуться, но Габриэль крепко удерживал ее на месте. – Надо помочь ему.
– Ева, мы должны осмотреть сначала тебя...
– Нет. Пока... – голос осекся, и она покачала головой, прижав пальцы к вискам. Ева подняла затуманенный взгляд, умоляя: – Пожалуйста, Габриэль. Осмотрите брата. – Не дождавшись ответа, Ева повысила голос: – Ну же! – Она огляделась и уперлась взглядом в Юрия. – Помоги ему! – внезапно приказала она, как истинная дочь своего отца.
Выругавшись на русском, Юрий схватил аптечку и придвинулся к Стефано, пока Габриэль и все присутствовавшие гадали, что, черт побери, происходит.
– Пульс редкий, – бросил через плечо Юрий.
– Спаси его! – требовала Ева.
– Милая, тебе нужно успокоиться.
– Он не убивал тех женщин! Это Фурио, – хрипло прошептала она, взгляд был стеклянным и рассеянным. – Он не собирался навредить мне. Нет! Он не тот, кем ты его считаешь. Ты сам поймешь, когда услышишь правду. Я обещаю! Ты не понимаешь, что произошло... Эй!
Максим ввел шприц Еве в руку, и на этот раз Гейб был рад инициативе парня. Острая игла успела выскользнуть до того, как Ева хлопнула по руке.
– Не надо! Вы не знаете… не знаете... – она пыталась продолжить. – Это не вся история... Он был всего лишь ребенком... Не дьяволом... Я хочу его... Габриэль...
Она хочет Стефано? Какого черта?
– Что со мной? – пробормотала Ева.
– Расслабься, малышка, – напряженно произнес Габриэль, готовясь удержать ее от падения. – Просто успокойся.
– Но Стефано... – невнятно пробормотала она, – не... тв... бр...
Габриэль поймал ее, когда она упала в обморок, глаза округлились от шока. Не желая оставлять девушку на загаженном полу, он отнес ее обратно на диван, который выглядел не намного лучше. Бережно придерживая раненую руку, осторожно положил.
– Она права лишь наполовину. Вы братья наполовину.
Гейб поднял голову и посмотрел на встревоженного Люциана, стоявшего у ног Стефано.
– Объясни, – потребовал он.
– Много лет назад мой отец рассказывал, что Альберт Моретти как-то признался ему: жена уже была беременной, когда они поженились. Стефано было около трех лет, когда состоялся этот разговор. Твой отец тогда сказал, что уже жалеет об обещании вырастить ублюдка как своего собственного сына. – Он поднял ладони. – Его слова. По-видимому, с твоим появлением для Стефано все стало еще хуже. Мой отец говорил, что ему жалко ребенка, но еще больше он сочувствовал юноше, в которого тот превратился, и которому ни на минуту не давали забыть о его происхождении. Это не оправдывает и половины того дерьма, которое Стефано наворотил, но, по крайней мере, теперь можно понять его поведение.
Габриэль моргнул, опустил взгляд на человека, лежавшего на полу и сражавшегося за жизнь.
Но сражался ли он?
Едва осознавая услышанное, Гейб наблюдал, как Миша пришел на помощь Юрию, устанавливая капельницу брату, которого теперь Габриэль видел только как отвергнутого ребенка.
Василий в измождении потер лицо.
– Это многое объясняет. Еще одна причина, чтобы ненавидеть Альберта Моретти.
– Почему ты никогда не рассказывал мне? – спросил у Люциана Габриэль.
– Если бы я всем партнерам рассказывал хотя бы половину того дерьма, которое знаю, у меня бы врагов было больше, чем у самого дьявола. – Румын обвел всех твердым взглядом. – Уверен, большинство из вас согласится, что некоторые истории разглашать не стоит. – Он вернулся к Габриэлю. – Изменило бы это хоть что-нибудь, узнай ты до сегодняшнего дня?
Размышление заняло всего секунду.
– Черт. Я не знаю, – честно ответил он, желая быть уверенным. Но кто знает?
– Я сильно сомневаюсь, брат. Так же, как и я, ты понимаешь, что все должно идти своим чередом. Ты не сможешь насильно сделать вывод о ситуации только потому, что устал от нее. Так не бывает. Правда, босс? – Он подмигнул, и Габриэль раздраженно скривил губы.
– Жаль, что мы не в клинике или хотя бы не в самолете, – пробормотал Юрий. Его акцент звучал сильнее, чем у Василия, но английский был идеальным. Как и волосы.
– Сделай все возможное, пока мы отвезем ее домой. – Василий отбросил волосы со лба Евы и на мгновение прижался щекой к ее щеке, прежде чем отойти.
Габриэль встрепенулся.
– Что ты имел в виду под «домом»? – требовательно спросил он, поднимаясь на ноги, пока Юрий фонариком проверял реакцию зрачков Евы.
– Мы придерживаемся плана и отсюда везем ее прямиком в аэропорт. Отправимся ко мне в Олд-Уэстбери, где она и останется. Дома, – надавил Василий, встречаясь с ним взглядом. – И если ты собираешься мне перечить, Моретти, я так ее напугаю, что она больше не захочет тебя видеть. Понял?
Ублюдок.
Ева ему не позволит, ведь так? Калеб сказал, что она любит его, но это было до того, как Фурио превратил ее в боксерскую грушу. Перед тем как чуть не изнасиловал. И до того, как у нее на глазах застрелили человека.
Будет ли она так же любить Габриэля, когда очнется? Захочет ли иметь с ним хоть что-то общее после этого?
Боже, он молился, чтобы это было так.
***
Винсент опустился на пассажирское сиденье «Хаммера». Теперь, когда увеличивающий энергию адреналин иссяк, тело почти не слушалось.
Святое дерьмо. Что за ночь? Он позволил глазам закрыться. Хотя зачистка дома, безусловно, помогла снять значительную часть напряжения. Напряжения, которого он не должен был ощущать.
Винсент отогнал мысли о соблазнительном аромате апельсинов и жасмина и захватывающих дух осенних оттенках, вернувшись к хаосу охотничьей хижины. Потребовалась грандиозная уборка. Максим, чертов, Киров был животным. Хвала Господу, что он на их стороне. А Василий? Святое дерьмо. Не удивительно, что он до сих пор главарь. Даже вечно спокойный Алек исполнил прекрасный мрачный танец смерти. Люциан Фейн? Серьезный. Угрожающий. Беспощадный. Джак? Не удивительно, что он в личной охране Гейба. Парень был смертельно опасен. Еще здесь были Арон и Миша, новый парень с женским именем. Достаточно сказать, что он зарекомендовал себя, и теперь Винсент понимал, почему никто не отпускал шуточки по поводу его женоподобного прозвища. И наконец Куан. Жестокий. Холодный. Дикий. Парень в своей стихии.
И, без ложной скромности, Винсент сказал бы, что тоже сработал не хуже, убрав двоих ушлепков, шатавшихся на заднем дворе. Черт. Они стали бы неприятным сюрпризом, учитывая, что у них были полуавтоматические винтовки.
Винсент мысленно проиграл в памяти момент, когда Габриэль набросился на Фурио, не на Стефано, как они предполагали, увидев происходившее в грязном окне хижины. Гордость согревала изнутри. Просто невероятно. Их парень мог бы запросто стать чемпионом на арене, выбери он такую судьбу. Запросто. Он был нереально крут.
Но образ Евы тут же отрезвил. Лицо изранено, одежда порвана. Черт. В мире нет ничего, что бы быстрее пробуждало желание убивать, чем насилие над слабым полом. Слава богу, они подоспели вовремя.
Винсент удобнее устроился в кожаном кресле и коротко помолился о человеке, лежавшем без сознания на заднем сиденье машины. История Люциана прояснила некоторые вещи. У Стефано было тяжелое детство.
Но оно таким было у большинства из них. Особенно у Максима. Да его прошлое вообще полный отстой. Но посмотрите на него. Он же не портит жизнь всем окружающим.
«Только их с Габриэлем и Алеком, потому что им приходилось жить с этой занозой в заднице», – подумал Винсент, скривив губы.
Но юмор улетучился, когда Ви открыл глаза и увидел проносившиеся в лучах фар стволы деревьев. Предстоящие месяцы обещают быть интересными. Насыщенными. И, наверняка, опасными.
Появится новый босс.
Габриэль займет место во главе семьи. Наконец-то. И Винсент станет его правой рукой, будет делать все возможное, чтобы все прошло гладко.
Но не все обрадуются новым порядкам. Некоторые взбунтуются. И Винсент будет рядом, чтобы угомонить их. Особенно тех, кто думал продолжить подпольный бизнес, который он с Габриэлем отсеивал втайне от Стефано. Больше никаких тайн. Отныне гнусные сделки допускаться не будут. Не стоит и говорить, что они пресекутся, стоит только Габриэлю открыть отчеты.
И Винсент. Не мог. Черт побери. Дождаться.
***
Полет до Нью-Йорка оказался сущим адом для Габриэля. После всего произошедшего эмоции буквально выплескивались из него. В одну минуту он таял от облегчения, что Ева рядом, цела и невредима. А в следующую – накрывало убеждение, что он должен отослать любимую для ее же блага.
Но основной вопрос был: что она хотела сделать?
Вот что мучило его.
Он склонил голову к спящей в соседнем кресле девушке и провел пальцами сквозь ее расчесанные волосы. Габриэлю доставило огромное удовольствие самому водить щеткой по этим прядям цвета оникса. Что-то сжалось в груди. То, что начиналось с всепоглощающего желания красивой женщины, стало глубже и переросло в нечто невозможное.
Еще в вертолете, под моросящим дождем, он молился не опоздать и знал, что любит ее. Понял внезапно и без сомнений.
И, если верить Пейну, она тоже любила его. Но ей еще предстоит повторить это. Ведь по факту, она выпалила это в страхе перед вероятной смертью.
Габриэль все еще не верил, что она отдала себя в руки Фурио, чтобы спасти всех остальных. Нуждаясь в ее близости, он очень аккуратно, чтобы не потревожить перевязанную руку, придвинул Еву и положил ее голову себе на грудь. А потом наклонился и зарылся носом в шелковое золото, вдыхая медовый аромат. Дьявол, он ненавидел ожидание. Особенно в подобном случае, когда от этого зависело его счастье. Габриэль зажмурился и вновь проиграл в памяти момент, когда сообщил Пейну, что Нике больше ничего не угрожает и можно отвезти ее домой. Парень не слишком обрадовался последнему, но явно почувствовал облегчение, что Ева в безопасности, и ей больше ничего не угрожает. Брат с сестрой оба переживали о ранениях подруги, и Габриэль пообещал позвонить завтра и все рассказать.
А потом возник образ Винсента, угрюмого и тихого с тех пор, как они покинули Адскую хижину. Точнее, еще более тихого и мрачного, чем обычно. Парень проигнорировал предложение Габриэля лететь обратно с Максом. Куану, казалось, было все равно, он кивнул и сел в вертолет, пока Винсент из штанов выпрыгивал, настаивая остаться с Габриэлем.
Парни пожимали руки, обнимались, хлопали друг друга по спине со всей силы, а потом вместе поднялись по лестнице в самолет.
– Уже жалеешь об этом?
Габриэль поднял взгляд на наблюдавшего за ним Василия.
– Пока нет, – честно ответил он, немного стесняясь лежать с его дочерью на груди, пока Винсент спал на сиденье в соседнем ряду.
– Я думаю, что ты, по крайней мере, подсознательно позволял так долго продолжаться этой истории со Стефано, потому что знал: тебе придется занять его место.
Габриэль не ответил. Вместо этого он чувствовал, как грудь Евы медленно поднимается и опускается в мерном, уютном ритме под его рукой.
Заскрипела кожа, когда Василий устроился в кресле и закинул ногу на колено.
– У тебя не будет никаких проблем с возвращением, Габриэль. Если именно это тебя тревожит. Возглавлять семью, тот же бизнес, а уж это ты отлично умеешь. Если нужна рука помощи, то попроси меня. Понял?
Габриэль кивнул, благодарный предложению, но не уверенный, что нуждается в нем. Он знал, в каком направлении двигаться.
– Я задолжал тебе гораздо больше, чем извинения, Василий. Я подвел тебя во всем. Проявил неуважение, – его слова были пропитаны стыдом, Габриэль произнес то, что, надеялся, немного оправдает его. – Я люблю ее. И, хотя более чем уверен, что ты откажешь, собираюсь просить ее руки. Я хочу, чтобы она стала моей женой.
Лицо Василия озарилось нежностью. Это случалось не часто, разве что когда один из его ребят приводил показать ему своих детей.
– Мы знакомы долгое время, Габриэль, и ты знаешь, я уважаю и люблю тебя, как брата. Это еще одна причина, почему хочу, чтобы моя дочь была именно под твоей защитой. Что ж, я надеялся, что она тебе понравится. Решил, что если Ева кого-то выберет в спутники, это должен быть надежный человек, которому доверяю.
Габриэль шокировано замер.
– То есть ты хочешь, чтобы мы были вместе?
На губах заиграла смущенная улыбка.
– Да. Именно. Разумеется, все должно быть официально. – Он рассмеялся. – Я выбрал тебя, несмотря на угрозы Стефано, вот почему я виноват в том, что произошло в той хижине. Поэтому, думаю, справедливо избавить тебя от страданий и дать свое благословение. Я с гордостью приму тебя в семью, если на таково будет желание Евы.
Встретив умный взгляд синих глаз, в груди Габриэля потеплело от чувства любви к этому человеку. И ко всем своим людям. Они в очередной раз доказали преданность, стоя за его спиной и не задавая вопросов. Но переживания о будущем превратились в очередную тревогу. Габриэль коснулся губами макушки любимой женщины.
– Поверить не могу, что спрашиваю тебя об этом, но как ты со всем этим миришься? Я считал, что изначально основной задачей было удержать ее подальше от нашего мира.
– Невозможно. Особенно, если сказанное байкером о любви к тебе было правдой. – Василий вздохнул. – Мы такие, какие есть. И Ева моя дочь. Которая вскоре станет твоей женой, если захочет. И, кстати, ты при первой возможности расскажешь ей о своем новом месте. Как бы временами мне была ненавистна наша жизнь, но другой она не будет. Ты пытался. И что из этого получилось?
Габриэль проглотил насмешку, думая о заурядном бизнесмене, которым так никогда и не стал. Даже спустя пять лет. Примет ли Ева его в качестве главы семьи? Или это все испортит?
– После всего, через что ей пришлось пройти...
– Думаю, есть одна вещь, которую не учли ни я, ни ты: Ева вольна сама выбирать. Фурио добрался до нее в доме матери, потому что она самовольно покинула твой кабинет. Не переживай, откуда я это узнал, – добавил он, когда Габриэль дернул головой. – И потом, прошлой ночью. Она сама приняла решение, и пусть оно оказалось неправильным, даже ты не смог удержать ее от предпочтения наших жизней своей. Как всегда говорит Винсент: невозможно контролировать все, верно? Как бы сильно нам ни хотелось.
Габриэль знал, что Василий прав, но ему это не нравилось. Не нравилась идея, что Ева может сделать неправильный выбор. Но он понимал, что она никогда не останется, если он будет все решать за нее. Ей необходима независимость.
Габриэль сдержал улыбку, подумав о неизбежных стычках, которые им предстоят. Но тут же страх, сильное беспокойство снова сдавили грудь. Не будет никаких споров, если она решит уйти. Габриэль сомневался, чтобы Ева когда-нибудь мечтала выйти замуж за криминального босса.
– Как насчет случившегося с ее мамой? Ты лучше других знаешь, какой опасности подвергаются наши близкие, Василий.
