Текст книги "Любовь мстителя (ЛП)"

Автор книги: Нэнси Хавиленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Василий посмотрел ему в глаза, лицо было темным от ярости, и произнес:

– Она ушла.

Глава 23

Что он имел в виду?

Она не могла уйти. Ева дала обещание остаться под защитой Габриэля. Она бы не посмела оставить их, черт побери. Не тогда, когда ставки так высоки. Проклятие, на кону ее жизнь!

– Что случилось?

Все замерли и уставились на него. Он и сам оглядел себя. Его ли это голос?

– Заставишь меня спросить еще, и я кого-то прикончу, – прорычал Габриэль, внутри все сжалось. – Где она?

Вперед вышел байкер.

– Кто-то позвонил ей. Она сказала, что это отец, что он хочет видеть ее внизу. Он считает, – Калеб кивнул в сторону Василия, – это Фурио.

Василий прошел по комнате чеканным, четким шагом – признак того, что кто-то сейчас умрет. Покровитель Габриэля всегда словно впадал в транс, когда планировал грязное убийство.

– Он, должно быть, шантажировал ее. Велел спуститься вниз, иначе бы навредил тебе, или мне, или ее друзьям. – Василий покачал головой, сильно задумавшись. – Она зашла в дамскую комнату, пока Арон и Калеб ждали снаружи, и исчезла через второй вход.

– Ева не пошла бы на это, если бы Фурио не использовал против нее что-то серьезное, – предположил Калеб.

– Отправь Джака за видео с камер безопасности, – рявкнул Куану Габриэль и схватил из ящика стола запасные патроны.

– Он уже их просматривает, – заверил его Куан.

– Алек, позвони нашему парню в аэропорт Сиэтл/Такома. Я вчера просил два вертолета на крышу. Калеб?

Байкер шагнул к нему.

– Да?

Как бы сильно не хотелось убить парня за случившееся, Гейб знал, это не было ни его ошибкой, ни Арона. Как же он сейчас ненавидел эту тварь под названием «свободная воля», богом данное право воротить все, что только в голову взбредет. Да и если, несмотря на усилия Габриэля, все пойдет не так, за дело возьмется чувство вины. Байкер до самой смерти будет страдать.

Габриэль взглянул в потемневшие глаза Калеба.

– Она взяла телефон с собой?

– Да. В заднем кармане.

Габриэль кивнул, а затем вытащил свой телефон и набрал Еву. Прослушал автоответчик и заговорил. Точнее попытался. Но так сильно сжал зубы, что почти не мог произнести ни звука. Он поводил головой, ослабляя напряжение, и прорычал:

– Позвони мне, как только получишь это сообщение. Оставь свою наивную и доверчивую или благородную и самоотверженную задницу где-нибудь в безопасном месте и не уходи оттуда. Я приду, и тебе лучше надеяться, что я успокоюсь, когда найду тебя.

Он не мог отмахнуться от чувства, что Ева придумала звонок от Василия, чтобы самой уйти от сложившейся ситуации. Габриэль уже понял, что Ева не из тех, кто будет играться со спусковым крючком семейной вражды, которая ее не касалась.

Но, боже, он надеялся, что именно так она и поступила. По крайней мере, Ева тогда одна.

Или, может, с нее уже хватит его, поэтому она сбежала при первой же возможности. Гейб с трудом сглотнул, не желая развивать эту болезненную мысль.

Он аккуратно положил телефон обратно в карман, хотя хотел разбить его на мелкие кусочки. Если сломать телефон, Ева не сможет с ним связаться.

– В лифте она вела себя... че-е-ерт. Я знал, что-то случилось. Но она сказала, что это просто стресс, и я ей поверил. – Пейн запустил пальцы в волосы и наконец выпалил: – Она сказала, что любит тебя.

С этими словами жизнь Габриэля оборвалась.

– Я спросил, почему она сказала это мне. Теперь думаю, что она хотела, чтобы я передал тебе на случай...

Поистине беспомощная боль взорвалась в груди, делая уязвимым. Как одинокую утку перед целым отрядом стрелков.

Она любит тебя.

После всего, что он сделал, она его любила.

И она ушла. Звонок не был подстроен. Ее признание это доказывало.

Габриэль схватил со стола стационарный телефон, оторвал шнур и швырнул аппарат в ближайшую стену. Грохот посыпавшихся обломков едва ли заглушил снедавшее его бессилие.

Он поискал глазами Максима.

– Позвони, если что-то узнаешь, – сказал тот кому-то по телефону и отключился.

– Проверь каждую операцию по кредитной карте на ее имя. И лучше бы ты мог их отслеживать. Если она сама ушла, то я хочу, чтобы все отели в радиусе сотни миль светились, как гребаное солнце, при ее появлении.

Макс подошел к нему.

– Уже сделано, брат. Если она воспользуется картой, мы ее найдем. – Он ободряюще похлопал Габриэля по спине. – Если Ева одна, то мы быстро найдем ее.

– Она не взяла кошелек, – вмешался Калеб, кивнув на сумочку на кофейном столике и лежавший рядом тонкий кошелек. Ева выложила его, чтобы Куан мог взять паспортные данные для регистрации и не терять время в аэропорту.

– Я знаю, что она помнит наизусть номер одной из своих кредиток, – рявкнул Габриэль. Схватил тяжелую хрустальную вазу с цветами и запустил через всю комнату прямо в телевизор над камином. Звук разбитого стекла и закоротившего от воды электричества принес больше удовлетворения, чем брошенный в стену телефон, но не намного. – Почему, черт возьми, она не пришла ко мне, когда ей позвонили? Или ты, – заорал он на Пейна, – какого черта Ева не сообщила тебе, что произошло? – Господи! У него было такое чувство, словно его окатили кипящей смолой.

Василий сидел на подлокотнике кресла, и его мрачный, страдающий вид усиливали боль Габриэля чувством вины за то, что не уберег его дочь. Если Василия разозлили отношения Габриэля и Евы, то нечего и говорить, что будет после такого.

– Потому что, Габриэль, – произнес он медленно, – ее не растили так, как нас. Фурио шантажировал ее нашей безопасностью. По крайней мере, я бы так поступил. Он угрожал нам, придумал правдоподобную историю, добавив фактов, о которых она наверняка спрашивала, и как только Ева решила, что слышит правду, сделала, как он хотел. – Обычно непробиваемая броня Василия дала трещину. Он прикрыл глаза и закончил шепотом: – Отправилась прямо в его чертову ловушку.

В номер заявился Джак с ноутбуком под мышкой и бросил:

– А ну валите сюда. – Словно высеченный из камня, спецназовец подошел к столу и поставил на него ноутбук. Шрам особенно выделялся на побледневшем лице. – Сразу после звонка Куана я просмотрел все записи с камер безопасности.

Джак нажал на «плей», и все опасливо склонились над монитором.

Тусклый свет лампы выхватил проскользнувшую во мрак помещения фигуру Евы в черных леггинсах и зеленой футболке. Внутри Габриэля все сжалось при виде нее и мужчины, возникшего у нее за спиной.

– Фурио, этот сукин сын, – прорычал Винсент, когда ублюдок с ирокезом схватил Еву за руку. Они обменялись парой фраз, на лице Евы явно отразились сначала страх, а потом облегчение. И вдруг она с ненавистью плюнула Фурио в лицо и хорошенько врезала кулаком в челюсть, шокировав придурка. Ева кинулась к выходу, но Фурио опередил ее, с силой отдернув к цементной стене. Девушка ударилась плечом.

Василий выругался себе под нос.

– Нет! – Габриэль дернулся вперед, словно мог что-то сделать, когда Фурио отвел руку и со всей силы ударил невинную красавицу по лицу. Ева запрокинула голову, ударившись об стену, и без сознания упала прямо в руки ублюдка. Фурио втащил ее на заднее сиденье черного внедорожника и уехал, как только закрылась дверь... оставив на бетонном полу два безжизненных тела.

– Уехали, – произнес Джак, голос помрачнел при виде еще двух трупов.

В груди Габриэля заклубилась темная ледяная ярость, сердце неистово билось. В это мгновение уважаемый бизнесмен Габриэль Мур прекратил свое существование. Его место занял Габриэль Моретти.

Он превратился в главаря, которым не думал, что когда-нибудь станет. Габриэль встал спиной к окну, эмоции отключились, паника отошла в сторону, а страх рассеялся. Словно ничего этого и не было. Затем встретился со светлым взглядом Алека.

– Выясни, сколько еще ждать вертолеты. – Повернулся к Винсенту. – Хочу, чтобы ты связался со всеми, кто может знать местоположение Стефано. Сейчас же.

– Не уверен, что они послушаются приказов...

– Мне плевать, в чем ты уверен, Романи. Звони по своему чертовому телефону и говори им, что главе этой семьи нужна такая информация. И мне срать, можешь хоть угрожать всем их близким вплоть до детей, мне нужна эта чертова лачуга! Если не скажут, то могут составлять завещание. Донеси это до них и побыстрее.

– Габриэль?

Он посмотрел на Василия, заметив приподнятую бровь, и уже зная, что это значит.

– Если я заявлю права на место главы семьи, и это поможет вернуть Еву и оградить ее от повторения, – уверенность ясно звучала в его заявлении, – тогда это именно то, что я собираюсь сделать.

В комнате прозвучал одобрительный гомон.

– Хорошо, – произнес Василий убийственным тоном, – потому что я собственноручно разорву твоего гребаного брата на куски за то, что он сделает с моей дочерью. Я бы устроил настоящий Апокалипсис этой ночью, но моя команда в Нью-Йорке и России, а значит, ресурсы ограничены. Поэтому ты должен сделать все возможное. Этого ублюдка нужно убрать. Прямо сейчас. Любым способом. – Он помолчал мгновение, голос стал еще беспощаднее: – И тебе лучше с этим справиться, Габриэль.

В этом они были солидарны. Потому что если Габриэль не спасет Еву, больше не будет смысла жить.

И не только потому, что начнется война между Моретти и Тарасовыми, которая может закончиться плохо.

А потому, что он не мог потерять Еву.

Раздался звонок телефона, и Габриэль схватил его.

– Ева? – рявкнул он, отчаянно желая, чтобы это была она.

– Похоже, ты упустил ее, Габриэль.

Стефано. Кровь застыла.

– Слушай меня, кусок дерьма. Тронешь хоть волосинку на ее голове, и моя месть будет такой, какая тебе и не снилась. Я сделаю так, что все, что ты делал со мной на протяжении этих лет, покажется вечеринкой с друзьями. Когда найду тебя, Стефано, а я найду, то сделаю такие вещи, о которых еще долго будут го... – Габриэль оборвал свою угрозу, услышав на заднем фоне в телефоне приглушенные голоса.

– Звонил Фурио. Сказал, что в двадцати минутах езды, за ним никакого хвоста.

Похоже, кто-то в команде Стефано небрежен, и наверняка поплатится за это. Разглашение такой информации во время телефонного разговора босса было абсолютным преступлением в криминальном мире.

Двадцать минут. Габриэль посмотрел на часы. Должны быть в Энумкло. Таймер включен.

Габриэль отключился, брат был для него мертв, теперь осталось лишь сожаление, что позволил прожить Стефано столько времени. Гейб был в бешенстве на себя, что еще раньше не понял, что нет надежды на примирение с братом.

И Ева заплатит за его заблуждение. Самый важный в его жизни человек в двадцати минутах от ада, о существовании которого даже не подозревала до встречи с Габриэлем.

– Отсекай чувства, когда дело касается твоих женщин, мой мальчик. Они лишь помешают тебе сделать то, что должно. Чем тверже ты будешь здесь, – он указал на грудь, – тем легче станешь здесь. – Он постучал по виску и улыбнулся холодной бесчувственной улыбкой – визитной карточкой Дона.

Никогда еще Габриэль не жалел, что не прислушивался к советам отца.

*** 

Стефано остановился в темном лесу, больше дюжины человек слонялись вокруг, курили, болтали всякую ерунду, некоторые озирались, словно ожидали, что сам Мрачный Жнец выплывет из-за деревьев и украдет их души.

Хотя, двуличный ублюдок наверняка уже в пути.

Стефано потянулся и стер с лица хмурое выражение. Но справиться с ощущением пустоты в груди было не так просто. Как и с постоянно звеневшей в голове речью младшего брата.

– ... все, что ты делал со мной на протяжении этих лет...

Почему эта фраза продолжает прокручиваться в мыслях, как старая пластинка? И эмоции, сквозившие в гневном голосе Габриэля? Полное и абсолютное опустошение. Господи Иисусе.

Деревья осветились фарами, и Стефано повернул голову в сторону подъезжавшего по лесной дороге внедорожника.

В голове снова прозвучала агония в голосе Габриэля, от которой в груди разливалась боль, Стефано ничего не мог с этим поделать. Он совершенно не понимал того, что услышал.

Но чувствовал. В глубине души.

Грусть и гнев после того, как Адриану убили пять лет назад, не имели ничего общего с тем, что сейчас переживал Габриэль. И это еще Ева в порядке. Такая мощная реакция брата была вызвана только домыслами, что с ней может случиться.

Было ошибкой думать, что Габриэль причинит ей вред, как остальным. Очевидно, у его брата и в мыслях подобного не было, когда дело касалось этой девушки.

За все годы, которые Стефано преследовал Габриэля за грехи его отца, тот никогда не мстил в ответ. Он всегда подставлял другую щеку.

До этого момента.

Благодаря угрозе прекрасной невинной пешке, которую Фурио сейчас нес к нему, Стефано наконец достучался до впечатляющей, непоколебимой верности Габриэля.

Стефано стиснул зубы, встретив злой, торжествующий взгляд Фурио. Почему парень такой довольный? По его виду можно подумать, что сам чертов Джимми Хоффа у него в руках.

Стефано попытался абстрагироваться, пока наблюдал за входящим в домик Фурио с Евой на руках. Он медленно стал осознавать, понимание наконец пробилось сквозь тяжелую пелену враждебности и обиды, окутывавшую Стефано большую часть его жизни.

Почему сейчас?

Он дважды разговаривал с Габриэлем на неделе, а до этого почти пять лет и двумя словами не перекинулся и внезапно размяк?

Почему?

Из-за раскаяния? Сожаления о своих поступках, о том, что он сделал с детством Габриэля... Его психолог был прав, что это когда-нибудь случится?

«Я не хочу тебя расстраивать, Стефано. Но однажды ты поймешь, что заставлял страдать своего брата только из-за того, что страдал сам. Это не редкость, когда ребенок хочет поделиться своим несчастьем, чтобы не быть одному».

Губы насмешливо изогнулись при воспоминании о ее полном симпатии взгляде. Что она, черт побери, знала о том, какие у него были причины так поступать? Отыгрываться на брате.

«Многое», – прошептал голос на краю сознания. Потому что она единственная, кому ты это рассказывал.

*** 

Габриэля раздирало нетерпение. Теперь у них были координаты хижины, благодаря звонку Винсента парню, которого он сам завербовал в лагерь Моретти. По счастливой случайности в момент звонка парень стоял в лесу возле домика и справлял нужду. Квентин, больше известный как Ку-тип, был частью группировки Стефано, которую тот привел за собой в Энумкло. Очевидно, Винсент уже знал об этом, но не удосужился рассказать. Ублюдок.

– Не хотел давать тебе надежду, пока он действительно туда не доехал, – оправдывался Винсент. – Ты бы взбесился, скажи я тебе, что он там, а потом выяснится, что он не уезжал из Сиэтла.

Тоже верно, но все же.

Габриэль снова посмотрел на часы. Где, черт побери, вертолеты?

В руках завибрировал телефон, снова неопределенный номер. И почему он уже даже не смотрит на экран?

– Слушаю.

– Моретти.

– Люциан?

– Они доехали до хижины, – румына было очень плохо слышно из-за грохота вертолетных лопастей на заднем плане. – У меня есть человек, который может удостовериться, что Стефано не убил ее, но не более того. Иначе он себя выдаст и сам лишится жизни.

Габриэль ухватился за спасательный круг.

– Мне насрать на его жизнь, Фейн! Прикажи ему вытащить ее нахрен оттуда!

– Не могу этого сделать. Я только что приземлился на твою крышу. Тащи свою задницу наверх, я долго ждать не буду. И, эй.

Габриэль уже выскочил за дверь, и все бросились следом. Он снова приложил телефон к уху.

– Что?

– Ты говорил с Василием? Я слышал, что он едет...

– Он здесь.

Прозвучал тихий сочувственный смешок.

*** 

Они поднялись на крышу и увидели два дорогих блестящих вертолета. Габриэль пригнулся под лопастями и направился к тому, где сидел Люциан. Темноволосый тиран открыл дверь «Сикорского», впуская Габриэля, Василия и Винсента. Максим, Алек, Куан и еще один парень залезли во вторую вертушку. Остальные уже выехали на место.

– Пошел! – рявкнул Габриэль, даже не закрыв дверь.

Люциан захлопнул ее и постучал по креслу пилота, давая знак взлетать.

– Мы вовремя доберемся до твоей дочери, Дон, – сказал он Василию. Люциан кивнул Винсенту и обратил свой охряный взгляд на Габриэля. – В двух милях от домика есть поляна. Пара «Хаммеров» ждут там, чтобы отвезти нас по проселочной дороге. У меня остались еще два, и они уже заняли позиции по периметру. Жаль, что мой транспорт оказался быстрее твоего. Не сомневаюсь, что ты бы оказался в том лесу без прикрытия, пока мы разговаривали.

Конечно. Но, с другой стороны, его людей было вполне достаточно.

И хотя сейчас, вероятно, он переступит черту, но Габриэлю нужно было спросить:

– Как ты так хорошо все организовал, Фейн? – Они взмыли в небо, и крыша отеля пропала внизу.

– Не люблю, когда вещи не имеют смысла, – ответил Люциан, усаживаясь на место, – а управление твоей семьей как раз такой случай. Поэтому я следил за происходившим.

Что ж, больше ясности его ответ не добавил, но в тот момент Габриэлю было не до уточнений.

Его внимание привлекла татуировка в виде воющего волка на плече Винсента. Парня не должно быть здесь. Стефано без сомнения уже назначил награду за его голову. Но Габриэль вскоре положит этому конец. – Ви? Ты не должен...

Кулак сильно стукнул его по колену. Самое ощутимое молчаливое «заткнись».

– Не волнуйся обо мне, брат. Все будет хорошо.

Повернувшись к Дону, Габриэль снова вернулся к насущной проблеме: уничтожить как можно больше ублюдков на пути к главной цели.

Его брату и этому сукиному сыну с ирокезом.

Глава 24

К Еве постепенно возвращалось сознание, а с ним и боль. Сильная боль. Воздух вокруг был затхлым и душным.

Послышался приглушенный гул многочисленных мужских голосов. Ева с усилием попыталась открыть глаза, но тут же захотела погрузиться обратно в темное неведение, когда в памяти медленно всплыли последние события. На сколько же она отключилась?

Они ее поймали. И, судя по предыдущим событиям, грядущее ей не понравится.

Но несмотря на постоянный страх в течение всей недели, Ева почувствовала облегчение. Радость, что все закончилось. Они поймали ее, а значит, отстанут от Ники и Калеба, отца с его людьми, кузена, Винсента и Максима. И Габриэля.

Ева слишком поздно поняла, что полюбила его.

– Пожалуйста, Калеб, скажи ему, – прошептала она сквозь пересохшее горло.

Потому что сама уже никогда не сможет этого сделать. Ее убьют.

Девушка лежала в углу ободранного дивана с плоской подушкой за спиной. Оглядевшись, увидела скромную обстановку: покрытый пылью и крошками столик прямо перед ней и колченогий стул с другой стороны дивана. На стенах была лишь облупившаяся краска и несколько криво висевших выцветших картин с рычащими волками и испуганными оленями. Справа располагалась крошечная кухня с шатким, дешевым кухонным уголком, плитой и холодильником, которые выглядели так, словно отмучились еще несколько десятилетий назад.

Это определенно был охотничий домик, о котором упоминал Винсент.

Ева пошевелилась и чуть снова не потеряла сознание от боли. В висках пульсировало, а плечо безумно болело. Фурио хорошо приложил ее к стене. Но плевок в лицо и удар в челюсть того стоили.

В дверь постучали. Ева осторожно повернула больную голову на звук и заметила Фурио, ухмылявшегося ей со стула, на котором сидел, закинув ноги на стену. Если он здесь, то кто за дверью?

Ева попыталась скрыть шок при виде Алесио. Кузен Габриэля, которого она знала по учебе! Ева попыталась собраться с мыслями: стоит ли скрывать факт, что они знакомы?

Ее внезапная радость наткнулась на пустое, безэмоциональное выражение его обычно улыбавшегося лица. Он отвел взгляд. Боже, если бы Ева плохо знала Алесио, то решила бы, что они раньше никогда не встречались. Вспыхнувшая искорка оптимизма тут же погасла. Габриэль, должно быть, ошибся на его счет. Алесио здесь не ради помощи. Он на стороне Стефано.

А потом появился и сам Моретти.

Алесио остался у двери, а Стефано вытащил из-под стола стул и уселся перед Евой. Он закинул ногу на ногу и небрежно положил руки на колени. В дорогом костюме мужчина выглядел так, словно предстояло приятное свидание. Господи, как же она его ненавидела.

– Во-первых, прости, что не могу предложить тебе что-нибудь от боли, которую, предполагаю, ты чувствуешь. Ты стонала, даже будучи без сознания, – объяснил он и добавил, бросив хмурый взгляд на Фурио: – Я не ожидал, что возникнет необходимость в лекарствах.

Ева застыла, смущенная извинениями и заботой Стефано.

– Твоему состоянию нет оправдания. Ты согласен со мной, Фурио? Поэтому, если я могу что-нибудь сделать для тебя, пока мы ждем, пожалуйста, дай мне знать.

Он сейчас серьезно? Внезапная дружелюбность была настолько неуместной, что пугала. Наверное, Фурио ударил ее сильнее, чем ей казалось, потому что она явно растерялась.

– Не бойся, Ева, – усмехнулся Стефано без капли юмора, – Габриэль боится за двоих. Довольно странно, что это не повлияло на меня так, как я предполагал.

Она покачала сотрясенной головой и подавила крик, когда снова пошевелила плечом. Святой Боже! Она стиснула зубы от волны боли и не удивилась выступившим на лбу каплям пота.

– Я не понимаю, что здесь происходит, – призналась Ева хриплым голосом. – Ты не собираешься меня убивать? Или заставить меня подольше страдать – часть сценария?

Девушка отпрянула, коря себя за несдержанность, когда Стефано поднялся, в два шага оказавшись рядом, его лицо внезапно помрачнело. Он оттянул ворот ее футболки и осмотрел плечо. Ева попыталась отмахнуться от его руки, но выругалась.

– Черт побери! – рявкнул он, свирепо глядя на Фурио. – Ты, нахрен, вывернул ей плечо. Ева, тебе нужно расслабиться.

– Нет, не надо, – в ужасе пролепетала она. Он собирается вправить ей вывих? Трогать ее руку? Ту, которая и так огнем горит? – Можешь просто убить меня?

Стефано проигнорировал ее и махнул Алесио.

– Держи ее. Здесь и здесь. Крепко, – добавил он, указав на талию и здоровое плечо.

– Пожалуйста, Стефано, – ей было плевать, что она умоляла, – просто оставь. Это...

Они проигнорировали ее просьбы, и Алесио сделал, как ему велели, держал крепко, пока Стефано взял за запястье и вывернул руку в странное положение.

– Черт, хватит, Стефано! – закричала она, захлебываясь от боли.

– Не отключайся, – пробормотал он, обхватил плечо и сдвинул его, прежде чем медленно вернуть руку на место. Ева взвыла от тошнотворного хлопка и как только подумала, что сейчас потеряет сознание, почувствовала внезапное облегчение.

– Встало на место? – спросил он.

Ева моргнула.

– Да, – выдохнула девушка. Первый нормальный вдох с момента, как она очнулась. Неуверенно взглянула на его удовлетворенное лицо. – Спасибо. Это... Боже, мне намного лучше.

Алесио отпустил ее и молча отошел, пока брат Габриэля снова подсунул под спину подушку.

Ева подозрительно нахмурилась.

– Откуда ты знал, что надо делать?

Стефано одарил ее насмешливым взглядом.

– Большинство из нас знает пару вещей, как оказать первую помощь в полевых условиях. Мне уже дважды приходилось это делать. Случай был немного другой, но результат тот же. Облегчение. Тебе стоит приложить к плечу лед, как только появится такая возможность.

Они серьезно сейчас это обсуждают? Должна ли она сделать это до или после того, как он убьет ее?

– Непременно, – буркнула она. – Обязательно попрошу святого Петра дать мне лед, как только окажусь перед воротами рая.

Подняв руку, Стефано осторожно провел пальцем по ушибленной щеке и покачал головой. Ева отпрянула от чужого и совершенно нежеланного прикосновения.

– Я искренне сожалею о случившемся, Ева. – Он опустил руку и вернулся на стул.

Ева попыталась осмыслить такой неожиданный поворот. Это не тот Стефано, которого описывал Габриэль во время рассказа о своей жизни. Ева медленно спустила ноги на пол и выпрямилась, чтобы не чувствовать себя такой уязвимой.

Она дочь Василия Тарасова, черт побери, и не может показать слабость перед этими бандитами.

Прочистив пересохшее горло, Ева спросила:

– Что ты имел в виду, когда сказал «пока мы ждем»? Ждем что?

– Габриэля. – Она подняла брови и округлила глаза. – Что? Не думала, что он придет за тобой? Ты его не знаешь? Парень пойдет на все ради защиты тех, кто ему дорог. Почему, как ты думаешь, он не убрал меня? – Он указал на нее пальцем. – У меня сложилось впечатление, что Габриэль соберет целую армию, чтобы добраться до тебя.

Погодите. Что?

– Такое ощущение, что ты уважаешь его за это. – Слабо. Но Ева не знала, что еще сказать.

– Так и есть.

– Но при этом ненавидишь его.

Стефано опустил взгляд на колени, но Ева успела заметить вспышку смущения в глубине его глаз.

– Возможно. Возможно, нет.

– Не знаю, как это понимать.

Стефано повернулся и знаком указал Фурио и Алесио на дверь.

Фурио встал, недовольный, что его попросили уйти.

– Ты, нахрен, серьезно?

Выражение лица Стефано изменилось, и Ева увидела, каким пугающим он мог стать, если ему перечить.

– Я сказал.

Насупившись, Фурио вышел в открытую Алесио дверь. Алесио последовал за ним.

– Теперь ты собираешься меня убить? – поинтересовалась Ева, чтобы заполнить повисшую в комнате тишину.

– Нет.

– Собираешься объяснить, что подразумевал под «Возможно, да, возможно, нет»?

Уголок рта Стефано дрогнул от ее настойчивости.

– Ты так же допрашивала моего брата?

Тоска по Габриэлю сдавила горло.

– Временами.

Стефано замолчал, и Ева попыталась собраться. Он хотел что-то сказать ей, но сам себя остановил. Прямые вопросы не сработают, поэтому Ева попробовала другую тактику. Решила сделать разговор более личным.

Она мысленно вернулась к одному из уроков Калеба по самообороне.

«Похитители видят в жертве объект, а не живого человека. Поэтому, если тебя когда-нибудь похитят, делай все, чтобы выставить себя личностью, показать свои чувства. Кем-то с прошлым, семьей. Воплощением жизни. Есть надежда, что это отсрочит, а может, и предотвратит планы этих ублюдков».

От попытки хуже не будет.

Ева прокашлялась.

– Я могу понять ненависть к родственникам. Я годами ненавидела своего отца, считая, что он предал нас с мамой. Были дни, когда только ненависть заставляла меня вставать по утрам с постели. Чтобы доказать, что он мне не нужен.

Стефано кивнул.

– Понимаю.

Ева отметила, каким потрепанным выглядел человек, сидевший перед ней. Несмотря на элегантный костюм, Стефано казался почти... поверженным. Всего на несколько лет старше Габриэля, он выглядел намного взрослее. Уставшим.

– Когда я узнала, кто мой отец, – продолжила она, – поняла, почему он ушел от нас. Все было совсем не так, как я думала. Абсолютно. Я так сильно ошибалась. Совершенно неправильно судила о ситуации. Можешь себе такое представить?

Он пошевелился, откидываясь на стуле.

– Как ни странно, могу. Я и Габриэль, мы... черт. – Стефано выглядел таким же озадаченным, как и Ева. Прокашлявшись, осторожно продолжил: – Возможно, я был не справедлив к своему брату в детстве.

Ева была потрясена до глубины души. Он казался... искренним. Как и Фурио, когда сказал, что собирается взорвать «Кроун Джевел».

Лучше не быть такой доверчивой, Ева. Вот что привело тебя сюда.

– Зачем ты это сделал? – осторожно поинтересовалась она.

Стефано повел плечом.

– Потому что устал от того, что каждый божий день мне в пример ставили Габриэля. Идеальный Габриэль. Любимчик отца. Любимый всеми. Возможно, потому что мне приходилось иметь дело с дерьмом, которое не должно касаться детей моего возраста. Возможно, я заставлял Габриэля страдать только потому, что сам был несчастным. – Он снова покачал головой, на скуле подергивалась жилка. – Мой единственный шанс убраться от этой проклятой семьи, шанс начать новую жизнь на своих условиях, без постоянно попрекавшего меня Альберта Моретти.

– Взрыв, – прошептала Ева. Она вспомнила страх, который почувствовала, когда Фурио угрожал убить Габриэля. Ужас от того, что могла стать причиной его смерти. Она сама испытала то, что Стефано чувствовал все эти годы, хотя и не хотела признаваться в этом.

– Да. Тот чертов взрыв. – Он встал и принялся мерить шагами комнату, ероша волосы. – Габриэль даже не спросил ничего о задании отца, – продолжал Стефано замученным голосом, – просто сделал и наплевал на последствия.

Наполнившись нежелательной симпатией, Ева грустно покачала головой. Ей стоило ненавидеть этого человека. И частично ненавидела за то, через что им пришлось пройти из-за него. Но еще она понимала его горе. Разочарование. Предательство.

Злился ли Стефано, не желая мириться со смертью его девушки? Так же, как и Ева после гибели мамы. Продолжает ли злиться только потому, что от этого чувствует себя лучше? Так же, как она. Молился ли, утопая в своем горе, о возможности провести еще один день с Адрианой, чтобы наконец смириться с ее уходом? Ведь у Евы все то же самое.

– Твой брат тоже был юнцом, Стефано, – произнесла она, словно была старше своих двадцати четырех лет. – И мы все должны учиться на своих ошибках. Обычно, такие уроки жестоки.

Он замолчал и посмотрел на Еву, эмоции бурлили в его глазах.

– Ты должна была стать моей местью за смерть Адрианы. Моим способом заставить брата страдать так же, как я. И это сработало. Я позвонил ему после того, как тебя забрали, и услышал неприкрытый страх в голосе, когда он осознал, что потерял тебя. Гнев. Отчаяние. Беспомощность. – Стефано сел, уперся локтями в колени и опустил голову, теперь Ева не могла больше видеть выражение его лица. – Впервые в жизни я услышал агонию в голосе Габриэля. Из-за того, что мог с тобой сделать.

Между ними повисло натянутое молчание.

– И? – не выдержала Ева, больше не в силах выносить молчание.

– И я не почувствовал того удовлетворения, какого ожидал, – признался он честно.

Ей не нравилось слышать, что Габриэль страдал из-за нее. Ненавистное чувство. Из-за этого щемило сердце. Но сейчас нельзя об этом думать. Что-то происходило между ней и Стефано. Он разговаривал с ней. Открывал душу. Наконец логически оценил действия своего брата, что должен был сделать еще много лет назад.

Возможно, это последний шанс закончить опасную вендетту, не пролив больше крови.

«И я снова смогу увидеть Габриэля!», – кричало сердце.

Или это было последние признание Стефано перед тем, как он даст Фурио добро делать с ней все, что захочется.

– Я знаю, что для тебя это тяжело, – произнесла она, по коже внезапно пробежал озноб.

Стефано смерил ее хмурым взглядом.

Ева несколько раз видела подобный взгляд у Габриэля. И чуть не закатила по привычке глаза. Но потом вспомнила, что сейчас стоит вопрос жизни и смерти.

– Это не лицемерие, – поспешно добавила она, – я серьезно. Не знаю, в курсе ли ты, но моя мама, которую я любила больше всех на свете, была убита из-за каких-то счетов с моим отцом. Думаешь, я не знаю, каково это, когда твой мир рушится из-за семейных разборок? Знаю. Но в глубине души так же понимаю, что отец не виноват. Он не отдавал приказ убить мою маму. Никогда бы не сделал этого. Но те люди мертвы из-за того, что они убили ее. И если быть полностью честной, то не думаю, что с Габриэлем будет по-другому. Твой отец единственный, кого тебе стоило винить все эти годы.