Текст книги "Сад Персефоны"

Автор книги: Нэн Эскуит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Да. Я буду готова.

Дидо принесла нам кофе и пирожки, которые мы съели, сидя в беседке. Здесь, под аркой, жара уже чувствовалась, но деревья укрывали сад от лучей солнца. Изумрудно-зеленые ящерицы нежились на солнце. Увидев Ники, они предпочли отползти в сторону.

Ему не терпелось пойти на пляж.

– Пошли. Ну пошли, мам!

– Малыш! Я не могу. Ты слышал, что сказал твой дедушка? Мне нужно сначала переодеться. Дидо посидит с тобой сегодня утром.

Он закусил губу.

– Нет, ты, – упрямо повторил он.

– Если я пойду сейчас с тобой, то мы не сможем остаться. По крайней мере, я не смогу. Хорошо, я спущусь с тобой, а потом придет Дидо и побудет с тобой.

– Да. Но сейчас ты.

Я сказала Дидо, куда мы идем, и попросила ее или Стратоса подойти через полчаса на пляж и ненадолго остаться с Ники, прежде чем, уставший, он присоединится к гостям Василиса.

Утро было чудесное. Море темно-синее, а небо бледно-голубое. Залитые светом линии берега были четко очерчены. Острова в нескольких милях от нас, казалось, приблизились до нескольких метров. Можно было разглядеть вершины гор, плоские белые домики, деревья и церквушки. У меня было такое ощущение, что я смотрю в бинокль.

Ники плескался в воде, то плюхаясь в нее со всего размаху, то выбегал на песок, рассыпая тучи сверкающих брызг. Он показывал на яхту и что-то кричал. Загорелый, потолстевший за последнюю неделю, он выглядел гораздо здоровее. Я видела, какое удовольствие и пользу приносит ему остров. И я подумала, что обязана принять подарки Василиса и сделать все возможное, чтобы угодить ему. Может быть, он, действительно, просто хотел нам помочь.

Несмотря на то, что я собралась с духом, идти не хотелось совершенно. Стратос пришел позже, чем я просила, извинился на ломаном английском, сказав, что Дидо не смогла, так как ее позвал мистер Карвеллис. Я даже этому обрадовалась. Потом Ники не был уверен, хочет ли он остаться со Стратосом внизу или пойти со мной наверх. Когда он наконец разобрался, было уже пол-одиннадцатого. Я поднялась одна в лифте, оставив Ники и Стратоса на пляже. Немного беспокоило то, что не успела примерить одежду. А если ничего не подойдет? Я не успею ничего придумать взамен.

Я вышла из лифта и побежала наверх, надеясь, что не встречу Василиса. Из гостиной доносились голоса – не из маленькой, где мы обычно обедали, а из большой, более официально обставленной, где принимали посетителей. Я заметила Ангелоса, наклонившегося над столом, Дидо, подающую ему серебро из буфета. Голос Леды звучал где-то в глубине комнаты.

Не останавливаясь и ничего не замечая на своем пути, я влетела на лестницу, обогнула колонну по направлению к спальне и… чьи-то руки схватили меня за локоть.

– Куда это ты так бежишь? – раздался голос Пола.

Я почувствовала себя, как Белый Кролик, опаздывающий на чай.

– Извини, я спешу. Мне нужно переодеться. Твой отец попросил меня прийти в половине двенадцатого.

Он все еще держал меня за руку. Подняв брови, он спросил:

– У тебя ведь еще час?

– Я знаю, но… – Не хотелось объяснять ему, что еще ничего не подобрала из вещей, которые он мне принес.

– Что ты собираешься надеть? Я бы предложил то золотистое платье. Я его сам выбрал. Мне кажется, оно подойдет к твоим волосам и глазам.

Он посмотрел на меня сверху вниз, не так, как обычно. Какое-то мгновение мы не отрывали глаз друг от друга. Теплый взгляд карих глаз, густые, темные ресницы. Глаза Алексиса. Знакомый острый подбородок и мягкая загорелая кожа. Конечно, между ними была разница: нечто более жесткое, уверенное, упрямое – этого у Алексиса не было.

– Что ты так смотришь?

– Извини, извини… Я… ты… Ты так похож на Алексиса, – пробормотала я.

Он отпустил меня, наклонив голову:

– Это комплимент. Я знаю, что ты его очень любила.

Я смотрела в сторону:

– Да.

Он поднял руку и, взяв меня за подбородок, повернул мое лицо к себе, снова заглянув прямо в глаза:

– Счастливая! Ты приехала на Меленус, чтобы начать новую жизнь, Стейси. Забудь о том, что было.

Наши глаза встретились.

– Я должна идти…

Он отошел в сторону, не говоря ни слова, а я развернулась и помчалась в спальню. Я старалась не думать о встрече с Полом, а сосредоточиться на выборе платья.

Открыв шкаф, я вспомнила его слова: «Я предлагаю тебе надеть золотистое платье. Я сам его выбрал».

– «Золотистое», – подумала я, перебирая вещи. Наверное, это абрикосовое? Простое, но прекрасно скроенное: неглубокий вырез, открытые плечи. Ничего вызывающего. Когда я его надела, то показалась самой себе совсем другой – утонченной, элегантной. Сидело платье безупречно. Я подобрала волосы наверх, подвела глаза серым карандашом, слегка подкрасила губы светлой помадой. Итальянские кремовые босоножки, купленные на распродаже, идеально подошли к наряду. В эту минуту в дверь постучали, и на пороге появились Дидо с Ники. Она проследила, чтобы он вымыл и вытер руки, помогла ему надеть чистые хлопчатобумажные шорты и рубашку. Я причесала шелковые черные волосы сына, посмотрела на часы и направилась к двери.

Едва я протянула руку Ники, Дидо покачала головой:

– Извините, мадам. Мне не велели приводить Никоса в гостиную до того, как соберутся гости и Ангелос подаст аперитив.

– Это сказал мистер Карвеллис?

– Да, мадам, – кивнула она в ответ.

Я попыталась скрыть раздражение.

– Понятно. Хорошо. Наверное, это разумно. Тогда, Ники, оставайся с Дидо, пока дедушка не пошлет за тобой. Будь умницей.

Я быстро вышла, чтобы он не успел возразить.

Мне опять казалось, что Василис взял на себя слишком много. Он устанавливал правила, которым мы обязаны были подчиняться, словно хорошо вымуштрованные роботы. Я понимала, что Василис был хозяином, он решал, как развлекать гостей, но мне было не по себе. Для Василиса Ники был в первую очередь его внуком, и лишь потом моимсыном. Это было абсурдно и неприятно, но я ничего не могла с этим поделать.

Несмотря ни на что, я постаралась быть любезной с Василисом, когда он подошел, чтобы попривететвовать меня и похвалить мое платье. Через несколько минут подъехали машины, и он представил меня гостям.

Это походило на прием, причем я оказалась в роли хозяйки дома. Я стояла рядом с ним и обменивалась рукопожатиями с прибывающими гостями. Элен Мулье оказалась смуглой девушкой с живыми черными глазами, а ее муж – высоким, спокойным человеком в очках. Рауль д'Эрбле, крепкий и коренастый, напоминал обезьяну широким ртом и курносым носом. Но тем не менее в нем было что-то привлекательное. Мсье и мадам Линар – статная, хорошо одетая пара в сопровождении сына и его хорошенькой невесты-блондинки по имени Селеста Даленваль.

Леда и Пол, широко улыбаясь, приветствовали гостей. Леда целовала каждого в щеку и болтала по-французски. Позже, когда мы перешли в гостиную, ради меня все стали говорить на английском.

Вошел Ангелос в сопровождении Стратоса с тяжелыми подносами, на которых стояли бокалы для вина. Через несколько минут в комнате появилась Дидо с Ники. Он подбежал ко мне, я протянула ему руку, а Василис сказал:

– Я должен взять Никоса и познакомить с гостями. Пошли, сынок.

Ники засомневался, посмотрев на меня, чтобы получить одобрение, и покрепче вцепился в мою руку. Я согласно кивнула головой, неохотно выпуская маленькую ладошку.

Глава 4

Несмотря ни на что, это была чудесная неделя. На следующий день Рауль д'Эрбле пригласил Карвеллисов на обед на яхте. Ники включили в число приглашенных, и он был счастлив. Я молила Бога, чтобы он хорошо себя вел в присутствии Василиса. Мой сын не был «испорченным ребенком», как говорил Василис. Просто ребенок в окружении взрослых ведет себя совсем не так, как с другими детьми. Было очевидно, что он может устать, раскапризничаться или заскучать.

К моему удивлению, на помощь мне пришел Пол. Как только мы поднялись на борт, он предложил взять Ники с собой и показать ему корабль, пока будут подавать напитки и еду. Я была ему так благодарна! Ники пришел в восторг от того, что вместе с «дядей Полом» посетил различные каюты, кабины, отсек для команды и капитана, палубу и машинное отделение. Когда его любопытство было удовлетворено, он спокойно уселся в одно из больших кожаных кресел и чрезвычайно довольный собой принялся потягивать через соломинку лимонад, пристально изучая своими внимательными черными глазами все и всех.

В тот день на мне был белый льняной костюм без рукавов и украшения из бирюзы. Несмотря на то, что я избегала солнца, как могла, моя бледная кожа приобрела золотистый оттенок, а на носу и щеках проступили веснушки. Я знала, что выгляжу замечательно. Василис, конечно, прав. Одежда играет большую роль. Я бы не чувствовала себя так свободно в своем далеко не новом дешевом платьице среди этих элегантных французов.

Как я и ожидала, Леда, внимательно изучив мой наряд, подошла и старательно произнесла по-английски:

– Можно тебе сделать комплимент? Очень красивая одежда. Ее выбирала Иоллари? Чудесно выглядишь!

– Спасибо. – Я была благодарна за комплимент, но чувствовала себя неуютно из-за того, как Леда произнесла эту фразу. Мне показалось, что я манекен на выставке.

– Должно быть, Василис очень точно тебя описал. Платье, которое было на тебе вчера, очень подходит тебе по цвету, да и это тоже. А сидят они безупречно.

– Вообще-то это Пол разговаривал с продавцом и описал меня.

Леда напряглась:

– Пол? Но Василис спрашивал меня, у кого я одеваюсь, он хотел сделать тебе подарок, сюрприз. Поэтому я тебе ничего не сказала. Почему Пол занимался этим?

Мне стало не по себе. Сначала мне пришлось унизиться, приняв вещи от Василиса. Теперь Леда устраивает мне допрос.

Я коротко ответила:

– Может быть, потому, что Пол был в городе и мог забрать одежду с собой.

Леда кивнула. Мои объяснения удовлетворили ее.

– Да, конечно. Он летел обратно сам после того, как врач снял повязку с глаза. Он хотел сделать отцу приятное. – К нам подошел Рауль д'Эрбле, и Леда умолкла.

В тот же вечер Василис устроил обед, на который пригласил мадам Вентрис. Она была очень броско одета. Черно-белое шелковое платье, длинные висячие серьги из черных камней, коса из темных волос уложена на голове и украшена бриллиантами. За ней тянулся шлейф из дорогих французских духов.

– Василис, дорогой! Милый друг! – воскликнула она и протянула свои пухлые руки, чтобы покрепче обнять, прижавшись к нему напудренной щекой. Василис, в свою очередь, взял ее руки в свои и подчеркнуто грациозно поцеловал.

– Мария! Как всегда прекрасна! Клянусь, она не стареет. Ты уже знакома со Стейси, моей невесткой? Она сегодня похожа на дриаду. А вот и Леда с Полом идут, чтобы поздороваться с тобой. Теперь я должен познакомить тебя с гостями. По-моему, ты знаешь Элен, подругу Леды из Парижа, но ты не встречалась раньше с ее мужем. Позволь тебе представить, доктор Этьен Мулье. А это доктор Рауль д'Эрбле, брат Элен.

Обед тянулся очень долго, блюда подавали по всем правилам, но беседа была оживленная. Я сидела слева от Василиса, с другой стороны от него расположилась мадам Вентрис. Этьен Мулье – слева от меня, а Пол – напротив Василиса, между Элен и Ледой, справа от которой находился Рауль. Кроме того, среди гостей были мсье и мадам Линар и Жан и Селеста Даленваль.

И снова я была благодарна Василису за его щедрость. В тот вечер я надела изумрудно-зеленое шифоновое платье. У меня еще никогда не было такой красивой вещи. Покрой был очень простой, но ткань эффектно струилась вдоль тела подобно водопаду.

Мне казалось, что я сплю. Передо мной на длинном столе стояли тяжелые хрустальные бокалы, выпуклые серебряные кубки, вазы с белыми розами; в трех огромных серебряных подсвечниках мерцали свечи. Еще месяц назад в Ливерпуле, в квартире на Селтон-парк, я обычно съедала на ужин яйцо или бутерброд с сыром. Было совершенно невероятно, что я могу находиться среди этой роскоши. Меня окружали загорелые, оживленные лица, черные смокинги и переливающийся шелк Леда, сияя, болтала с Раулем. Мадам Вентрис, запрокинув голову, хохотала над одной из шуток мсье Линара.

Я с болью подумала, что Алексис убежал от всего этого, приехал в Англию и работал официантом, чтобы реализовать свою мечту. Он был мужественным и чистосердечным, никогда не сожалел о том, что отказался от образа жизни, который могут вести лишь избранные. Скорее наоборот. Он был счастлив и спокоен, что сумел уйти. Иногда он говорил: «Я спасся. Я свободен». Может быть, он имел в виду – свободен от отца? Я посмотрела на Василиса. Или Алексис подразумевал свободу от власти и ответственности? В нем было что-то от кочевника. Подобно трубадуру-страннику, он скитался по свету, в отличие от Пола, который выполнял свои обязательства, хотя и не находился под пятой отца. Может быть, потому, что в его жилах текла американская кровь, требующая большей свободы?

Через несколько дней мадам Вентрис давала ответный обед на своей вилле. Василис повез супругов Линар на «мерседесе». Петрос на «ягуаре» забрал Этьена, Элен, Селесту и Жана, а я очутилась на заднем сиденье машины Леды рядом с Раулем, в то время как Пол сел за руль, чтобы Леда не пострадала в очередной раз. В машине Пола, «альфа-ромео», рассчитанной только на двоих, нам бы не хватило места.

В этот вечер мадам Вентрис предстала пред нами в еще более помпезном и необъятном наряде из золотого кружева. К моему удивлению, вторым человеком, которого я увидела возле нее, был Майк – в белом смокинге, черных брюках; бронзовые волосы и борода мерцали на свету.

– Стейси, дорогая, я ждал этого момента целый день! – Он взял мои руки в свои и, немного отодвинув меня, присвистнул от восхищения: – Выглядишь потрясающе! Нет слов. – Стали собираться гости, и он перешел на шепот: – Я сегодня исполняю роль хозяина дома и должен вернуться к своим обязанностям. Но позже я еще вернусь к тебе.

За обедом я сидела справа от Майка, и он усердно ухаживал за мной. Селеста сидела с другой стороны, следом за ней Жан, они были настолько поглощены друг другом, что ничего вокруг не замечали. Я поймала на себе взгляд Пола и почувствовала, что он не одобряет моего поведения.

После обеда гости перешли на террасу с видом на море, где нам подали кофе и ликеры. Мадам Вентрис наняла музыкантов. Тихая, печальная музыка доносилась из соседней комнаты, придавая весенней ночи еще большую прелесть. Деревья покачивались на ветру, а по морской глади бежала лунная дорожка.

Неожиданно мелодия стала более веселой и быстрой. Мадам Вентрис хлопнула в ладоши и воскликнула:

– Ну вот, молодежь, это для вас! Танцуйте и веселитесь! Мы, старики, останемся здесь с нашим кофе и сигаретами и предадимся воспоминаниям. Идите сюда, доктор, пододвиньте свой стул поближе к мадам Линар, а вы, Василис, садитесь рядом с мсье.

Доктор Сикилианос, седоволосый гигант в очках, частенько приходил к Василису поиграть в шахматы. В этот раз он был со своей племянницей, худенькой двадцатилетней шатенкой с карими глазами. Ее звали Гермиона, и она хорошо знала Майка.

Я танцевала с Майком, Этьеном, Жаном и снова с Майком. Леда танцевала немного, у нее еще болела спина. Один раз с Раулем и один раз с Полом, который сидел подле нее весь вечер.

Огромная комната с рядами зеркал, прохладный ночной ветерок, и к тому же я давно не танцевала. Мне так все нравилось! Я впервые за эти долгие годы чувствовала себя свежей, молодой. Может быть, дело было в музыке или в руке Майка, которая сжимала мою талию, или в том, как он говорил мне комплименты. Если бы он только знал, что при первом же намеке на серьезность я бы засмущалась и вся прелесть вечера сразу же пропала бы!

Три музыканта заиграли медленное вступление к танцу «Зорбу». Все вытянулись в одну линию и положили руки друг другу на талию. Когда мы поравнялись с Ледой и Полом, Селеста крикнула:

– Идите сюда! Так весело!

Леда, улыбаясь, покачала головой:

– Мне нельзя. Это сейчас слишком опасно. Но ты, Пол, ты должен пойти! – И она подтолкнула его к танцующим.

Селеста, которая стояла с краю, подвинулась, поменявшись с Жаном местами, и Пол оказался между ней и мной. Я почувствовала, как его рука обвила мою талию, но сама не решилась сделать то же самое. Мы летели по полированному полу все быстрее и быстрее, топая и подпрыгивая. Музыка играла все быстрее и быстрее, прерывалась на минуту, чтобы мы могли перевести дыхание, и возобновлялась с новой силой. Короткая юбка моего шифонового платья развевалась вокруг ног, шпильки выпали из пучка, волосы рассыпались по плечам. Я действительно напоминала нимфу, с которой накануне меня сравнивал Василис.

Когда наконец музыка затихла, я почувствовала себя очень уставшей. Разумеется, я смеялась и возбужденно болтала, как и все. Все, кроме Пола. Он выпустил меня из объятий и какое-то время мрачно разглядывал мое лицо. Я безуспешно пыталась собрать волосы и, подняв наверх обе руки, потеряла равновесие. Майк стоял рядом и потянулся, чтобы поддержать меня. На какое-то мгновение помимо своей воли я прислонилась к нему, но тут же отпрянула. Обернувшись, я вновь поймала настойчивый, угрюмый взгляд Пола. Затем он развернулся на каблуках и направился к Леде.

Ни у кого не было сил продолжать танцы. Все были рады вернуться на террасу и опуститься в плетеные стулья и шезлонги. Музыкантам, уставшим не меньше нас, подали честно заслуженные прохладительные напитки. Единственным звуком, доносившимся теперь снизу, был шум прибоя.

Когда наконец ужин закончился, мы разошлись по машинам.

Майк отвел меня в сторону и сказал:

– Ты сходишь куда-нибудь со мной? Я могу взять выходной на следующей неделе. На другой стороне острова есть старинный храм. Там очень красиво и неподалеку находится хороший пляж. Если хочешь, мы можем устроить там пикник.

Я не знала, что сказать.

– Неплохая идея. Но я, право, не знаю. Я не уверена, что гости Василиса к тому времени уедут. Может быть, он захочет, чтобы я была с ними.

– Рауль сказал мне, что они собираются отплыть в воскресенье вечером. Как насчет пятницы? Я могу позвонить тебе накануне, чтобы узнать, свободна ли ты. – Он улыбнулся. – Я буду себя примерно вести.

Я тоже ответила ему улыбкой. Майк нравился мне все больше и больше. С ним было очень легко и спокойно. Идеальная компания.

– Думаю, с Василисом все будет в порядке. Спасибо, что пригласил меня. – Я оглянулась и увидела огни удаляющегося «мерседеса». Пол стоял радом со своим «санбимом» и ждал с сигаретой в руке, наполовину отвернувшись. – Я должна идти. До свидания, Майк.

К моему удивлению, поравнявшись с машиной, я заметила, что Леда сидит сзади, рядом с Раулем, а для меня оставлено переднее сиденье. Проскользнув на место, я выпалила:

– Извини, я не знала, что вы ждете меня. Я была уверена, что Леда еще на вилле.

– Надеюсь, я не помешал вашей беседе, – сухо сказал Пол.

– Конечно нет. Мы уже закончили.

Когда машина поравнялась с воротами, он, бросив на меня испытующий взгляд, добавил:

– У тебя с Майком много общего. Вы ведь оба англичане? Или он твой поклонник?

– Мне с ним легко.

– Вы договаривались об очередном свидании?

– Он пригласил меня на пикник. Посмотреть какой-то храм, – вымолвила я, как будто оправдываясь.

– Я думаю, храм Гермеса. Это всего лишь руины. Но вид действительно потрясающий. Туда стоит съездить.

Он больше ничего не сказал, и какое-то время мы ехали молча. Я слышала, как Рауль и Леда тихо переговаривались на заднем сиденье. Если Пол заметил, что Майк оказывает мне знаки внимания, то он не мог не обратить внимания и на то, как Рауль восхищается Ледой. Конечно, они давно знали друг друга. Это было очевидно. Может быть, Пол был раздражен как раз из-за того, что они уселись вместе, а его оставили со мной.

Два дня спустя гости отплыли на яхте, захватив с собой Леду. Еще раньше было условлено, что Леда вместе с Элен, ее мужем и друзьями отправятся в круиз по островам до Родоса, где сделают остановку и будут ждать Василиса, который приплывет на своей яхте «Океанис» вместе со мной, Ники, мадам Вентрис, доктором Сикилианосом и его племянницей.

– Тебе понравится, – повторял Василис. – Небольшой праздник для всех нас. Пол, может быть, тоже поедет, если сможет оставить дела. Сейчас мы оба заняты на работе, но через неделю по крайней мере я освобожусь.

– Звучит заманчиво, – протянула я.

После всех этих приездов и отъездов, прогулок на яхте и купаний на пляже, наблюдений за французами, катающимися на скейтборде, и нескольких неудачных самостоятельных попыток, торжественных обедов и ужинов дни на вилле казались удивительно спокойными.

Не то чтобы мне это не нравилось. Теперь у меня было время, чтобы заняться Ники, играть с ним, рассказывать сказки. Я могла валяться на солнышке, положив голову на руки и уставившись в небо, которое было уже сложно назвать небом. Это был свет, бесконечный, подвижный, подобный крыльям ангелов.

Когда становилось слишком жарко, чтобы оставаться на пляже, я шла с Ники в «сад Персефоны», и мы садились в тени вековых деревьев, слушали журчание воды в фонтане. Плющ обвивал каменные колонны, лаванда, розмарин и герани обрамляли тропинки. Все здесь напоминало оазис, зеленый, наполненный чудесными ароматами, скорее в итальянском, чем в греческом стиле. Когда солнце палило не так сильно, Ники играл рядом с прудом, наблюдая за разноцветными рыбками, плавающими под зелеными листьями водяных растений, а я спускалась по ступенькам к воде и рассматривала другие острова, возвышающиеся над синими волнами. Бабочки, переливаясь всеми цветами радуги в лучах солнца, перелетали с желтых астр на голубые незабудки и опускались на алые цветы гибискуса. Ярко-зеленые ящерицы нежились на раскаленных камнях, лениво прикрыв глаза и высунув языки.

Однажды на исходе одного из таких тихих дней мы с Василисом и мистером Панаидисом заканчивали ужин. Пол, как всегда, отсутствовал по делам. Неожиданно Василис повернулся ко мне и сказал:

– Ну, дорогая моя, если у тебя найдется для меня минутка времени, я хотел бы кое-что обсудить.

Его речь напомнила мне школьные годы, когда меня вызывали в кабинет директора.

В комнате, заполненной книгами, было тихо и спокойно. Приглушенный свет зеленой лампы тоже переносил меня во времена колледжа. Василис, казалось, угадал мое настроение. Взяв трубку, он улыбнулся и произнес:

– Ты нервничаешь. Зачем? Это я должен волноваться, ведь ты сделала мне одолжение, придя сюда.

Я выдавила из себя улыбку:

– Одолжение?

– Мне не терпится добиться твоего понимания в одном деле. Это важно для нас обоих.

Он говорил загадками. Я ждала, пока он раскурит трубку и продолжит.

– Вот уже месяц прошел с тех пор, как ты приехала сюда, на Меленус. У тебя было достаточно времени, чтобы принять какое-либо решение. Скажи, тебе здесь нравится?

– Да. Да, конечно. Спасибо большое. – Я так старалась выразить свою благодарность, что говорила слишком быстро. – Это был самый чудесный отдых за всю мою жизнь. Вы были так добры с Ники и со мной. – Я посмотрела на свое платье цвета соломы и добавила: – И очень щедры.

– Ну, это, право же, ничто. И не говори, пожалуйста, о своем визите в прошедшем времени, как будто все уже закончилось. Это как раз то, что я хотел с тобой обсудить. – Он наклонился ко мне и пристально посмотрел прямо в глаза. – Ты счастлива? Ты чувствуешь себя здесь как дома?

Я не знала, что сказать. Я полюбила остров, виллу, море, солнце. Но чтобы это стало моим домом… Для этого я должна была любить Василиса.

– Мне здесь очень нравится, – как можно вежливее ответила я.

Василис снова опустился в кресло и взял трубку.

– Ты лицемеришь, сомневаешься. Я хотел бы, чтобы ты была уверена.

– Уверена в чем? – удивленно спросила я.

– Уверена в том, что можешь остаться на Меленусе навсегда. Почему ты так удивлена? Не кажется ли тебе это очевидным? Ты вдова Алексиса, мать моего единственного внука. У тебя нет ни достойного дома, ни родителей, ни денег. Зачем тебе возвращаться в Англию?

Я не могла собраться с мыслями и вымолвить хоть слово. Остаться здесь, на Меленусе? Жить в одном доме с Василисом?

– Я и не думала об этом. Я считала, что это просто визит. Привезти к вам Ники, как вы этого хотели, – медленно начала я.

– Я хочу, чтобы ты подумала об этом сейчас, – прервал мою речь Василис. – Разумеется, ты не обязана давать ответ в эту же минуту. Обдумай все. Тогда ты поймешь, что у тебя нет ни одной причины, чтобы не остаться здесь. – Он долго не отрывал от меня своего взгляда, прежде чем продолжить. – Ники должен остаться здесь. Его дом с нами. Это его наследство.

Я молчала. Первое, что мне пришло в голову, – это отказаться от предложения. Вилла «Мармара» была идеальным местом для отдыха, но чтобы остаться здесь навсегда, жить под постоянным надзором Василиса… Находиться на Меленусе всю жизнь… Я машинально покачала головой.

– Я не думаю, – вновь начала я. – Я не уверена… Я пытаюсь сказать, что это совершенно другая жизнь. Я англичанка, и Англия значит для меня очень многое. Я хотела бы, чтобы Ники чувствовал то же самое. Мы не можем обрубить наши корни.

– Моя дорогая, ты забываешь, что если бы Алексис был жив, то рано или поздно, позабыв свои юношеские идеи, он вернулся бы сюда с тобой. Если ты его жена, то твоим долгом было бы принять греческое гражданство. Англия отошла бы на второе место.

Я была в замешательстве. То, что говорил Василис, было правдой. Но одно дело приехать на Меленус с Алексисом, в качестве его жены, жить вместе, строить свой дом, другое – быть вдовой Алексиса, зависящей от Василиса, лишенной свободы. Я буду всего лишь одной из, как выразился Майк, фавориток.

– Прежде чем ты еще что-либо скажешь, я хочу, чтобы ты обдумала следующие вещи. – Я слегка отодвинулась от него, не выдержав пристального взгляда черных глаз. – В первую очередь мы должны думать о Ники, о его будущем. Если он останется здесь, то его воспитают, как моего внука. Его образованием займутся лучшие учителя, он пойдет в лучшую школу, затем поступит в университет в Великобритании или Париже. Может быть, даже в оба. Он будет говорить на нескольких языках, станет человеком мира, но в то же время останется греком. Наступит день, когда он унаследует империю Карвеллисов, которая имеет филиалы повсюду. – Он опустился в кресло. – Ты бы хотела, чтобы у него все это было?

– Да, конечно. Хотя…

– Ты опять не договариваешь. Что тебя не устраивает?

– В целом ничего. Звучит впечатляюще! Но я бы хотела, чтобы Ники был просто счастлив. – Я сжала пальцы, подыскивая нужные слова. – Вы говорите так, как будто он обязан пойти по вашим стопам. А вы никогда не думали, что у него могут быть другие желания? Может быть, у него будут артистические способности, как у его отца. Тогда он не захочет править вашим королевством.

– Если с самого начала его будут воспитывать должным образом и он рано начнет сознавать свои обязанности, такая жизнь будет для него очевидна. Алексис был обаятельным, но слабым. Это произошло из-за влияния его матери, она занималась только им. Отчасти я виню себя в том, что произошло. – Он нахмурился и посмотрел куда-то в сторону. – Через несколько лет после того, как я развелся с матерью Пола, я женился снова. Она была еще совсем девочкой, женственной и хорошенькой, прямой противоположностью моей первой жены, типичной независимой американки. Слишком независимой. Нам было очень тяжело вместе, и я боялся повторить ошибку.

К сожалению, я опять пустился в крайность, опекая мою малышку и сына, которого она мне родила. Они были слишком отгорожены от реального мира. Я часто отсутствовал по делам. Моя молодая жена ничего не понимала и не хотела понимать в бизнесе. Ее здоровье с самого начала было очень слабым, и она не могла ездить вместе со мной. Она была счастлива, живя на острове с Алексисом, которого обожала. Когда она умерла, я не мог с ним справиться.

– Извините, – сказала я. – Я понимаю, что для вас это было ударом, но… Вы говорите об Алексисе так, будто вы никогда не любили, никогда не восхищались им, потому что он не был таким, как вам бы хотелось. Вы мне все это рассказываете как плохой пример. Хотите, чтобы я не уделяла Ники слишком много внимания, а то он станет похож на своего отца? А я бы хотела именно этого.

Какое-то мгновение Василис просто смотрел на меня. Я не могла понять, злится он или нет. Потом он спокойно произнес:

– Моя дорогая, то, что ты так предана Алексису, делает тебе честь. Логично, что ты не замечала в нем никаких недостатков. Ты была замужем около года, а он был еще совсем мальчик. Ты считаешь, что могла узнать его за такой короткий срок лучше, чем его отец? Определить все достоинства и недостатки? Боюсь, что нет. Я любил Алексиса, но он разочаровал меня. И причина кроется в ошибках его воспитания. Я хочу, чтобы ты понимала, что может унаследовать Никос и как важно для этого получить соответствующее образование.

– Но наследник вашего королевства – Пол, – медленно сказала я. – Ведь именно он примет когда-нибудь бразды правления.

Василис сжал губы.

– Ах да, конечно, Пол. Если что-нибудь со мной случится, он, разумеется, займет мое место. Но когда я говорю о будущем, я имею в виду своих внуков. Сейчас у меня есть только один внук – Никос. И я строю планы, исходя из этого.

– Но когда Пол женится, у него тоже будут дети. Мне казалось, что он и Леда… Они ведь помолвлены? – Мне было сложно говорить о Поле.

Глаза Василиса сузились. Он уловил что-то необычное в моем голосе.

– Это было решено уже много лет назад между двумя семьями. Леда и Пол были еще детьми. В Греции это принято. Их союз основан на взаимных деловых интересах, для слияния двух компаний. Но… – Он пожал плечами. – Я не собираюсь давить на Пола. Он должен сделать свой выбор. Много лет он жил в снисходительном обществе и привык к свободе. Может быть, он и женится на Леде. Она предана ему. Хотя… – Вытряхнув из трубки пепел, он продолжил: – Существует много сложностей, о которых тебе пока не обязательно знать. Поэтому я ни на чем не настаиваю. – Он опять откинулся в кресле. – Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему я заинтересован в том, чтобы ты и мой внук остались на острове. Если вы будете жить на Меленусе, Ники и ты будете получать содержание независимо от доли его наследства. – Он замолчал, его глаза ярко блестели. – Но, если ты его увезешь, я вам ничего не дам. Ни при каких обстоятельствах.

Я подняла голову и посмотрела на него:

– Вы ставите условия? Даете мне взятку? Если я соглашусь оставить здесь Ники, о нем будут заботиться до конца жизни. Но вы сами будете решать, как его воспитывать. На это я не пойду.

Он кивнул:

– Ты правильно поняла. Это альтернативное решение. Но тыможешь и не жить здесь. Ты вольна делать все, что хочешь. Это твоя жизнь. Разумеется, ты снова выйдешь замуж. Может быть, за англичанина? Ты здорова и молода, способна родить еще не одного ребенка. Почему бы тебе не отдать мне Никоса?