Текст книги "Техника и вооружение 2006 08"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

В это время член Военного совета ГМЧ генерал-лейтенант Л.М. Гайдуков представил 13 марта 1944 г. члену ГКО Г. М. Маленкову, курировавшему разработку новых образцов оружия и военной техники, проект постановления ГКО о расширении работ по реактивному вооружению, предусматривающего, в том числе, создание в Наркомате боеприпасов новой организации – СКБ для отработки и промышленного освоения новых образцов реактивных снарядов и совершенствования ранее созданных, а также организацию КБ по пусковым установкам на заводе № 733 («Компрессор») Наркомата минометного вооружения.

В свою очередь нарком боеприпасов Б.Л. Ванников в октябре 1944 г, подготовил проект постановления о создании в Наркомате боеприпасов ОКБ-3 для разработки реактивного вооружения, предусматривавшего назначение его руководителем Ю.А. Победоносцева.

Со своей стороны нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин обратился к Г.М. Маленкову с предложением организовать на территории бывшего авиационного завода № 482 в районе поселка Владыкино, расположенного недалеко от Всесоюзной сельскохозяйственной выставки за пределами тогдашних границ Москвы, Научно-исследовательский институт реактивного вооружения под руководством Ю.А. Победоносцева.

Общий вид отечественных реактивных снарядов.

Член Военного совета ГМЧ генерал-лейтенант] Л.М. Гайдуков.

Нарком боеприпасов Б.Я. Ванников.

Реактивный снаряд повышенной дальности М-13-ДД (М-13, двухкамерный двигатель).

Однако эти предложения не получили в ГКО поддержки. Тогда нарком авиационной промышленности своим приказом от 11 ноября 1944 г. № 655 передал территорию, здания, оборудование и кадры бывшего КБ завода № 482 главного конструктора А.Я. Щербакова во Владыкино для организации производственной базы НИИ-1.

Другим приказом Наркомата авиационной промышленности от 9 декабря 1944 г. № 676 был образован филиал № 2 НИИ-1 во главе с Ю.А. Победоносцевым. Туда были переданы все работы института по реактивным снарядам и переведен сектор пороховых PC (большинство сотрудников бывшего РНИИ – НИИ-3 НКБ). В филиал были переведены специалисты по реактивным пороховым снарядам – Ю.А. Победоносцев, В.В. Абрамов, А.В. Андрианов, В.А. Артемьев, А.Ф. Бакеев, В.Г. Бессонов, Н.П. Горбачев, В.В. Горбунов, Е.А. Печерский, Р.Е. Соркин, М.К. Тихонравов, Н.Г. Чернышев, И.В. Ярополов и другие, а из ГАУ Красной Армии в филиал переводился начальник баллистического отдела инженер-полковник Я.Б. Шор. 26 марта 1945 г. завершился переезд соответствующих подразделений института на новую базу во Владыкино.

Пока решались организационные вопросы, в филиале № 2 НИИ-1 продолжались работы по сопровождению и модернизации ранее разработанных НИИ-3 НКБ образцов реактивного вооружения гвардейских минометных частей, а также создавалось реактивное вооружение д ля различных заказчиков.

Боевая машина БМ-13-СН (спиральные направляющие).

Начальник и главный конструктор ОКБ по разработке реактивных боеприпасов А.Д. Надирадзе.

Так, продолжались работы по увеличению дальности стрельбы PC М-13 при сохранении боевого действия и использовании серийных деталей этого снаряда. В работе над этим снарядом на основании результатов исследований Ю.А.Победоносцева принимали участие В.Г. Бессонов, М.П. Горшков и Ф.Н. Пойда. После проведения заводских и Государственных испытаний новый реактивный снаряд улучшенной кучности и повышенной дальности М-13-ДД, (двухкамерный двигатель) в 1944 г. был принят на вооружение.

Боевая часть осталась прежней (как у М-13), а ракетная часть была разработана по двухкамерной схеме и состояла из двух соединенных последовательно штатных ракетных камер снаряда М-13. Между камерами был размещен промежуточный переходник, имеющий восемь косонаклонных сопл. При этом обеспечивалась одновременная работа обеих камер. Такая конструкция ракетного двигателя способствовала увеличению импульса реактивной силы и, как следствие, возрастанию скорости и дальности полета. По принципу действия этот PC М-13-ДД, напоминал схему «двухпустотной спасательной ракеты» 1862 г. К.И. Константинова, Снаряд М-13-ДД имел длину 2,21 м, массу 62,7 кг, головную часть от снаряда М-13. Запускались снаряды с установки БМ-13-СН с 10 спиральными направляющими, которые обеспечивали оперенному снаряду проворачивание, улучшавшее кучность стрельбы. Стрельба этими снарядами велась на дальностях до 11,8 км.

С развитием тематики твердотопливного реактивного вооружения в 1945 г. появилась острая необходимость в квалифицированных специалистах-ракетчиках. В Московском механическом институте (ММИ), сформированном в конце 1942 г. в системе Наркомата боеприпасов с целью подготовки кадров для предприятий этой отрасли, по предложению и при непосредственном участии А.Д. Надирадзе, С.А. Христиановича, Я.Б. Зельдовича, Я.Б. Шора, Е.А. Ланга, Ф.Р. Гантмахера и других организовали факультет «специальной боевой техники» (реактивного вооружения). В составе ММИ было организовано ОКБ по разработке реактивных боеприпасов, начальником и главным конструктором которого стал А.Д. Надирадзе, в будущем директор и главный конструктор МИТ, разрабатывавший подвижные ракетные комплексы стратегического назначения.

Вместе с тем ведомственная разобщенность разработчиков PC (филиал № 2 НИИ-1 Наркомата авиационной промышленности) и заводов-изготовителей (Наркомат боеприпасов) не способствовала тесному взаимодействию и эффективной работе создателей реактивных систем залпового огня. Осознавая необходимость создания проектно-конструкторской организации, а также руководствуясь складывающейся ситуацией с твердотопливными ракетами (к тому времени было «установлено наличие у немцев образцов длиной до 14 м при диаметре до полуметра»), нарком боеприпасов Б.Л. Ванников 16 марта 1945 г. обратился к заместителю председателя ГКО Л.П. Берии с предложениями о создании новой проектно-конструкторской организации – Центрального конструкторского бюро по реактивным снарядам. Разместить это КБ предлагалось в Москве на территории завода № 67 (бывший «Мастяжарт» – Мастерские тяжелой артиллерии) на Вельяминовской улице.

Эти предложения наркома наконец то получили поддержку. Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин подписал 19 апреля 1945 г. Постановление ГКО № 8206 «О создании в системе Наркомата боеприпасов Государственного центрального конструкторского бюро по ракетным снарядам (ГЦКБ № 1)». За ГЦКБ-1 с опытным заводом, созданным по приказу НКБ СССР от 21 апреля 1945 г. за № 158, закреплялась тематика по боеприпасам: специальным реактивным снарядам, осколочно-реактивным, бронебойным, зенитным, авиационным снарядам. Предписывалось организовать КБ в нереально короткие сроки – всего за две недели! Уже 29 апреля Б.Л. Ванников своим приказом № 169 разместил новую организацию в корпусе № 5 на территории завода № 67. Возглавил ГЦКБ-1 Н.И, Крупнов, бывший до этого главным технологом ГСКБ-47 НКБ.

В задачи ГЦКБ-1, определенные в его уставе, утвержденном 10 мая 1945 г., входили проведение исследовательских работ и разработка новых с улучшенными боевыми свойствами находящихся на вооружении «специальных боеприпасов согласно утвержденной НКБ номенклатуре» и оказание технической помощи «заводам СССР в освоении и отработке технологических процессов выпускаемой заводами продукции данного вида».

Ракета дальнего действия «Рейнботе», Германия, 1944 г.

Зенитная неуправляемая ракета «Тайфун-Р», Германия, 1944 г.

Изучение трофейного опыта

ГЦКБ-1, не имея определенной плановой тематики, выполняло работы исключительно по собственной инициативе. В частности, в 1945 г. по проекту ТТТ ГАУ началось создание дальнобойного порохового реактивного снаряда дальностью 20–25 км. Предполагалось разработать простую, технологичную конструкцию, технологию изготовления порохового заряда необходимых размеров, провести теоретические исследования внешнебаллистических параметров и пр. Однако собственного опыта в решении этих проблем не имелось. В этой связи возникла потребность в изучении имевшегося мирового опыта.

ГКО, придавая исключительное значение развитию реактивной техники в СССР и изучению трофейной техники, 31 мая 1945 г. принял Постановление «О проведении работы по выявлению и вывозу заводского и лабораторного оборудования, чертежей и опытных образцов немецких реактивных снарядов». В частности, этим постановлением наркому боеприпасов Б.Л. Ванникову предписывалось срочно вывезти на завод № 67 (в ГЦКБ-1) все оборудование с опытного завода по твердотопливным реактивным снарядам Rheinbote фирмы Rheinmetall– Borsig для создания аналогичного производства в Москве. Уже в июле 1945 г. Б.Л. Ванников доложил Г.М. Маленкову, что «с получением чертежей и документации по реактивному снаряду «Курьер Рейна» ГЦКБ № 1 НКБ на базе М-13-ДД, и «Курьера Рейна» разработан проект реактивного четырехкамерного снаряда на пороховых зарядах М-13 с дальностью до 50 км».

Однако вскоре ГЦКБ-1 пришлось пережить организационные перемены. Бюро переехало на территорию завода № 568 Наркомата боеприпасов на улице Верхней, недалеко от Белорусского вокзала столицы. Главным инженером ГЦКБ-1 был назначен бывший главный инженер завода № 568 А.Н. Вознесенский. В ГЦКБ-1 была переведена группа сотрудников филиала № 2 НИИ-1 НКАП, в которую входили А. В. Андрианов, Н.П. Горбачев, В.В. Горбунов, Р.А. Острецова, И.В. Ярополов, а из ГСКБ-47 – Н.И. Александров, Г.П. Герасимов, Н.А. Жуков, С.П. Стрелков и другие. С Новосибирского комбината № 179 в КБ прибыли Н.П. Мазуров и А.А. Голицын, с завода № 30 НКАП – И.С.Сергеев.

С целью систематизированного сбора технической информации и изучения технологий производства ракетного вооружения фашистской Германии постановлением ГКО № 9475 от 8 июля 1945 г. была создана Межведомственная комиссия по изучению немецкой техники. Председателем комиссии был назначен генерал-лейтенант Л.М. Гайдуков, членами комиссии – П.Н. Горемыкин (заместитель наркома боеприпасов), Я.Л. Бибиков (директор НИИ-1 Наркомата авиационной промышленности), И.Г. Зубович (заместитель Наркома электропромышленности), Г.А. Угер (генерал-майор инженерно-авиационной службы, начальник отдела Совета по радиолокации при ГКО).

На территории советской оккупационной зоны Германии был создан институт «Берлин» (начальник – генерал– майор Д.Г. Дятлов, главный инженер – В.П. Бармин). Филиал института «Берлин» в Нойбранденбурге (отдел № 5, начальник отдела Н.И. Крупнов) занимался изучением пороховых реактивных снарядов. В этом отделе работали немецкие специалисты, в частности, был приглашен немецкий доктор Буркхардт, который являлся одним из авторов создания снаряда «Тайфун». В институте «Берлин» трофейную технику изучали советские специалисты В.В. Абрамов, В.А. Колычев, А.М. Ляпунов, М.С. Расторгуева, Р.Е. Соркин, Н.А. Судаков и другие.

Изучались неуправляемый зенитный пороховой реактивный снаряд «Тайфун-Р», управляемый по проводам противотанковый пороховой реактивный снаряд «Роткепхен» и стартовые пороховые двигатели в ЗУР «Шметтерлинг» и «Рейнтохтер». Хотя все трофейные образцы изучались советскими специалистами внимательно, но турбореактивным снарядам, применявшимся немцами во всех без исключения полевых системах, в то время не было уделено должного внимания, например в плане исследования тех возможностей, которые обеспечивало применение турбореактивного принципа.

Основополагающее решение

К началу 1946 г. процесс обработки информации в Германии постепенно заканчивался. Изучение немецкого опыта показало, что достижение ракетчиками Германии высоких результатов во многом было обусловлено выделением ракетной техники в приоритетное направление и созданием мощной научно-исследовательской базы. К этому времени в Советском Союзе до серийных боевых ракетных комплексов дело не дошло, за исключением создания неуправляемых реактивных снарядов типа РС-82 (М-8), PC-132 (М-13) и других, которые широко использовались в реактивных системах залпового огня. С учетом поступивших от членов Межведомственной комиссии предложений министр вооружения Д.Ф. Устинов и Маршал артиллерии Н.Д Яковлев инициировали составление докладной записки И.В. Сталину с предложениями об организации работ по ракетной технике в Советском Союзе. Эту записку подписали Л.П. Берия. Г.М. Маленков, Н.А. Булганин, Н.А. Вознесенский, Д.Ф. Устинов, Н.Д. Яковлев. Для обеспечения эффективного процесса в СССР требовались новые организационные мероприятия. Настало время государственной организации развития отечественной ракетной науки и промышленности.

В такой напряженной обстановке в марте 1946 г. на первой послевоенной сессии Верховного Совета СССР была подтверждена необходимость обеспечения работ по развитию ракетной техники.

14 и 29 апреля 1946 г. под руководством И.В. Сталина состоялись совещания по вопросам ракетостроения и ракетного оружия, в которых принимали участие руководители ЦК ВКП(б), Совета Министров СССР, Вооруженных Сил, ряда министерств, занимавшихся производством оружия и боевой техники.

Сложность «ракетной проблемы» заключалась в огромных масштабах работ, проведенных к этому времени советскими специалистами в Германии, и их организационном решении. Уже вскоре после начала изучения документов и материалов нашим специалистам стало ясно, что, скорее всего, придется создавать новое министерство, да и оно, быть может, не справится с объемом работ. Лучше друг их представляя масштабы деятельности, затраты сил и средств, направленных на создание атомной бомбы в стране, только что пережившей разрушительную войну, И.В. Сталин был иного мнения и считал нецелесообразным образование еще одного административного монстра. Все работы по ракетной технике он решил распределить по уже имевшимся министерствам.

Наиболее подходили для этих целей Наркомат авиационной промышленности, Наркомат вооружения и Наркомат боеприпасов, которые по закону от 15 марта 1946 г. были преобразованы в министерства. При этом Наркомат боеприпасов был переименован в Министерство сельскохозяйственного машиностроения.

Итак, в начале 1946 г. в Москве имелось несколько организаций, тематикой которых являлось твердотопливное ракетостроение и которые имели значительный опыт в этой области: ГЦКБ-1 Минсельхозмаша на Верхней улице, филиал № 2 НИИ-1 Минавиапрома во Владыкино, ОКБ Московского механического института и ряд других.

Между тем, как показало изучение трофейного опыта, для дальнейшего совершенствования неуправляемых реактивных снарядов возникла необходимость развертывания исследовательских и конструкторских работ. С учетом перспектив развития должны были совершенствоваться как сами снаряды, так и самоходные многозарядные пусковые установки (боевые машины). Вместе с тем существовавшие к середине 1940-х гг. КБ и научно– исследовательские организации не были готовы к такому широкому фронту работ, отсутствовали проектная, промышленная, организационная и кадровая базы твердотопливного ракетостроения, не имелось обоснованных программ и планов развития твердотопливного ракетостроения.

Председатель Совета Министров СССР И.В. Сталин.

Постановление СМ СССР от 13 мая 1946 г. № 1017-419сс.

13 мая 1946 г. вышло подписанное И.В. Сталиным постановление Совета Министров СССР о вопросах реактивного вооружения, которое на долгие годы определило направления развития ракетной техники в Советском Союзе.

Считая важнейшей задачей создание реактивного вооружения и организацию научно-исследовательских и экспериментальных работ в этой области, Совет Министров СССР постановил сформировать Специальный комитет по реактивной технике (Спецкомитет № 2) при Совете Министров СССР в следующем составе: председатель-Г.М. Маленков. заместители председателя – Д.Ф. Устинов (Министерство вооружения), И.Г. Зубович (Министерство электропромышленности), члены Комитета – Н.Д. Яковлев (Министерство Вооруженных Сил), П.И. Кирпичников (Госплан), А.И. Берг (Совет по радиолокации), П.Н. Горемыкин (Министерство сельскохозяйственного машиностроения), И.А. Серов (Министерство внутренних дел), Н.Э. Носовский (Министерство вооружения).

Постановлением определялись головные министерства по разработке и производству реактивного вооружения. Этим министерствам поручалось организовать научно-исследовательские институты, конструкторские бюро и полигоны по испытаниям реактивной техники.

В соответствии с постановлением Министерство сельскохозяйственного машиностроения (МСХМ) определялось головным по разработке и производству реактивных снарядов с пороховыми двигателями. Предписывалось создать в Министерстве сельскохозяйственного машиностроения Научно-исследовательский институт пороховых снарядов на базе ГЦКБ-1, Конструкторское бюро на базе филиала № 2 НИИ-1 Минавиапрома и Научно-исследовательский полигон реактивных снарядов на базе Софринского полигона. Дя руководства и координации всех работ по реактивной технике на предприятиях МСХМ было образовано 6-е Главное управление МСХМ. Это постановление дало жизнь также и Главному управлению ракетного вооружения (ГУРВО) МО, 4-му Государственному испытательному полигону в Капустиной Яре, 4– му НИИ МО.

С этого постановления исчисляется дата рождения нынешнего Федерального государственного унитарного предприятия «Московский институт теплотехники».

На основании постановления СМ СССР Минсельхозмаш 15 мая 1946 г. издал приказ о создании Научно-исследовательского института пороховых снарядов. Вскоре приказом МСХМ от 18 мая 1946 г. НИИ ПРС был переименован в НИИ-1, в котором объединились три организации: бывший ГЦКБ-1, завод пусковых установок (бывший завод автомобильных прицепов), а также остатки авиазавода № 482. Директором (начальником) НИИ-1 назначили по совместительству генерал-майора А.В. Саханицкого, возглавлявшего 6-е Главное управление МСХМ, которое разместилось в помещении ликвидированного ГЦКБ-1 на улице Верхней. Совместным приказом двух министерств от 24 мая 1946 г. филиал № 2 НИИ-1 Минавиапрома преобразовывался в КБ-2 Минсельхозмаша. Основу коллективов этих предприятий составили бывшие сотрудники ГЦКБ-1 НКБ и филиала № 2 НИИ-1 НКАП.

Продолжение следует

Уважаемые читатели!

В «ТиВ» № 7/2006 г. в статье «Истоки отечественного твердотопливного ракетостроения» была допущена опечатка. На стр. 5 подпись к левому верхнему фото следует читать: «Начальник ГДЛ, затем начальник РННИИ.Т. Клейменов (1898–1938)». Редакция приносит свои извинения.

БМПТ с 30-мм пушкой ничем не поможет танку

Владимир Одинцов

Большой интерес, вызванный сообщением о разработке конструкторским бюро Уралвагонзавода (Нижний Тагил) боевой машины поддержки танков (БМПТ) на танковой базе, понятен: об этой машине давно говорят и спорят. Поэтому вопрос, поставленный в заголовке статьи С. Суворова «Нужна ли России боевая машина поддержки танков?» («ТиВ» № 4/2006) следует признать скорее риторическим: ясно, что нужна. Другой вопрос: такая ли БМПТ нужна?

Комплекс вооружения отечественной боевой машины поддержки танков (БМПТ).

Переход на танковую базу и резкое увеличение массы (47 т, тяжелее танка) привели к потере по сравнению с БМП двух важнейших свойств – водоплаваемости и авиатранспортабельности. Эти потери должны были быть скомпенсированы увеличением защищенности и огневой мощи. К сожалению, надо сразу признать, что вторая позиция осталась нереализованной. Комплекс вооружения БМПТ (две 30-мм автоматические пушки 2А42, два 30-мм автоматических гранатомета АГ-17Д, пулемет ПКТМ, четыре пусковые установки ПТРК «Атака-Т») представляется достаточно разношерстным и малоэффективным для решения основной задачи БМПТ – подавления танкоопасных целей. Неясно самое главное: какой именно вид оружия будет в основном выполнять эту задачу. По-видимому, основные надежды возлагаются на две 30-мм пушки 2А42. Надо сразу и без обиняков сказать, что эти надежды беспочвенны.

В своих публикациях в «ТиВ» и других изданиях мы уже не раз затрагивали вопрос о низкой эффективности 30-мм пушек в борьбе с танкоопасными целями. Применительно к пушкам БМПТ главным и решающим фактором подобной оценки калибра 30 мм является низкое бронебойное действие. Пробиваемая 30-мм бронебойным снарядом с подкалиберным сердечником под углом 60° от нормали на дальности 1500 м толщина брони составляет 25 мм, что недостаточно для поражения лобовой брони иностранных БМП, например «Мардер», и тем более вновь разрабатываемых БМП и бронированных самоходных ПТРК. Так и не приняты на вооружение бронебойные оперенные подкалиберные снаряды с отделяемым поддоном. Многолетние разработки 30-мм кумулятивных снарядов не привели к успеху, хотя за рубежом такие боеприпасы выпускаются серийно (например, 30-мм кумулятивный снаряд М789 фирмы PRIMEX, США). Следовательно, 30-мм пушка БМПТ оказывается слабосильным оружием, не способным полноценно выполнить функцию охраны танка.

Очень слабыми оказываются возможности 30-мм осколочно-фугасных снарядов в борьбе с открыто расположенной танкоопасной живой силой, например расчетами РПГ и ПТУР. Здесь мы кардинально расходимся в оценках с С. Суворовым. Он, в частности, пишет:

«Кучность стрельбы при ведении огня из одной пушки такова, что рассеивание не превышает одной тысячной дальности: при стрельбе на максимальную дальность (4000 м) осколочными снарядами они будут падать друг от друга не более чем в четырех метрах. Если учесть, что радиус зоны сплошного осколочного поражения от одного снаряда составляет не менее 7 м, то можно с уверенностью сказать, что от одной короткой очереди из пяти снарядов (а из двух стволов это будет 10 снарядов) в радиусе 10 м от точки прицеливания ничего живого не останется. Эффект примерно такой же, как от разрыва 122-мм осколочно-фугасного снаряда».

К сожалению, здесь не верна ни одна цифра. Характеристика рассеивания, в качестве которой обычно принимается круговое вероятное отклонение (КВО) для малокалиберных автоматических пушек, составляет не 0,001, а 0,003 дальности (см., например, А.Г. Шипунов и др. «Эффективность и надежность стрелково-пушечного вооружения», ТГУ, Тула, 2003, стр. 86), причем это отклонение имеет место в вертикальной картинной плоскости, нормальной к настильной траектории. Ошибку по дальности точек падения снарядов на поверхность земли получим, разделив эту величину на синус угла подхода снаряда к земле. На дальностях до 2000 м значение синуса в среднем можно принять 0,2, что даст СКО равным 0,015 дальности (на дальности 2000 м это составит 30 м). Напомним, что для 125-мм танковой пушки предельное отклонение по дальности отточки прицеливания на дальности 2000 м составляет ± 165 м.

Величина радиуса зоны сплошного поражения 7 м относится к области чистой фантастики. Поражаемая площадь при этом составляла бы 154 м², тогда как реально она составляет 40 м² для цели «стоя» и всего 10 м² для цели «лежа» (Б.И. Носков «Малокалиберные выстрелы к автоматическим пушкам», ГНПП, 1998). При этом необходимо учитывать крайне неблагоприятное взаимное положение эллипса рассеивания, вытянутого вдоль траектории, и направления разлета основной массы осколков перпендикулярно траектории. При малом угле подхода снаряда к земле половина осколков уходит в небо, другая половина – в фунт, и только небольшая часть, стелющаяся вдоль поверхности земли, работает на поражение. Помимо этого главного негативного фактора слабое действие ОФС объясняется также малой массой заряда ВВ А-1Х-2 (48,5 г), как следствие, небольшим числом убойных осколков (около 300) и специфическим исполнением ударного взрывателя, не обеспечивающего мгновенный разрыв снаряда на поверхности земли.

Автор на нижнетагильском полигоне расстрелял из пушки 2А42 много сотен патронов. В том числе проводились уникальные стрельбы по грунту в коридоре с дюралевыми стенками. Хорошо помню нудную процедуру поиска пробоин на этих стенках. Их было мало, очень мало…

Все это вместе взятое приводит к огромным расходам патронов. В таблице приведены расчетные данные по величинам очередей 30-мм пушки, обеспечивающих с вероятностью 0,9 поражение цели – расчета ПТУР, снабженного средствами индивидуальной защиты, на дальности 2000 м.

Расположение	Стрельба
цели	с места	с хода
На поверхности	40	70
В окопе	100	150

В ячейке – необходимая длина очереди.

40-мм автоматическая пушка, предназначенная для установки на шведскую БМП CV904 °C.

БМП CV9040C.

Вывод тот же: БМПТ с 30-мм пушкой не может защитить танки от танкоопасной пехоты.

Выход из положения хорошо известен: необходим переход автоматических пушек на более крупный калибр. Этот вопрос был и остается актуальным и для БМП, однако в данном случае сохранение водоплавания накладывало весьма жесткие ограничения на суммарную массу системы оружия, включающую массу огневой установки и боекомплекта. В случае БМПТ эти ограничения становятся менее жесткими, а увеличение калибра – вполне реальным.

Увеличение калибра пушек позволило бы существенно повысить боевые возможности БМПТ, например:

– решить проблему поражения противостоящих танкоопасных бронированных целей;

– повысить эффективность осколочного действия, в том числе по целям в окопах и на обратных скатах, за счет реализации воздушных разрывов снарядов над целью с помощью траекторных временных взрывателей:

– увеличи ть вероятность поражения противотанковых вертолетов и других воздушных целей за счет применения неконтактных взрывателей;

– повысить вероятность поражения наземных и воздушных целей за счет применения управляемых снарядов.

Реализовать последние три пункта в калибре 30 мм практически невозможно. Объем камеры под заряд ВВ в 30-мм снаряде составляет примерно 30 см. Объем блока управления и траекторного взрывателя при своевременной элементной электронной базе с использованием интегральных схем – соответственно 15 и 12 см³, в том числе источника питания (батареи или конденсатора), заряжаемого при выстреле, – 5 см³, что резко уменьшает массу заряда ВВ (для управляемого снаряда вдвое). В результате действие снаряда на цель становится ничтожным.

Для 40-мм калибра относительные потери массы ВВ будут значительно меньшими.

До настоящего времени ни в одном артиллерийском снаряде калибра 30 мм не удалось осуществить управление или траекторный подрыв. Минимальный калибр, в котором реализован последний, равен 35 мм (снаряд AHEAD фирмы «Эрликон»).

В калибре 40 мм все указанные проблемы давно преодолены. Примером малокалиберного снаряда с многофункциональным неконтактным взрывателем может служить 40-мм снаряд 3P-HV автоматической пушки L70 шведской фирмы «Бофорс» (см. «ТиВ», 2001, № 9), примером управляемого снаряда 40 мм является корректируемый снаряд 4PGJS той же фирмы для корабельной системы «Тринити».

Тенденция к переходу автоматических пушек БМП на калибр 40 мм в настоящее время уже проявилась со всей очевидностью. Пионером явилась шведская фирма «Бофорс», серийно производящая боевую машину пехоты CV-9040 с 40-мм автоматической пушкой L70B. Масса пушки составляет 560 кг, максимальная скорострельность – 320 выстр./мин, боекомплект – 234 выстрела (общая масса ОФ снаряда – 0,975 кг, начальная скорость ОФС – 1025 м/с).

Другой 40-мм автоматической пушкой, созданной специально для вооружения легкой бронетехники, стала CTWS фирмы «Эллайент Тексистемз», США, с телескопическим патроном. Пушка разработана в составе низкопрофильной необитаемой башни, имеющей общую массу 982 кг. Характерной особенностью CTWS является поперечная схема заряжания. Затвор пушки выполнен в виде поворотного цилиндра, снабженного каналом для телескопической гильзы. Скорострельность CTWS – 200 выстр./мин, масса патрона – 1,8 кг, начальная скорость БОПС – 1600 м/с. В настоящее время рассматривается вопрос об установке этой системы на английскую БМП «Уорриор» вместо 30-мм пушки RARDEN. Обсуждается также вариант использования на этой БМП 45-мм пушки. Французской фирмой GIAT также предложена 40-мм пушка СТА с телескопическим выстрелом для перспективной БМП EBRC.

Для новых БМП разрабатываются и автоматические пушки более крупных калибров. Для тяжелой немецкой БМП «Мардер-2», близкой по характеристикам к БМПТ Уралвагонзавода (боевая масса 43 т, мощность двигателя 1100 кВТ (1500 л.с.)), фирмой «Маузер», входящей в корпорацию «Рейнметалл», разработана 50-мм автоматическая пушка Rh503 (масса пушки 540 кг, длина ствола 85 калибров, максимальное давление в канале ствола 560 МПа, скорострельность 150–400 выстр./мин, масса подкалиберного снаряда 640 г, начальная скорость 1600 м/с). Пушка имеет беззвеньевую подачу патронов и сменный ствол калибра 35 мм для проведения учебных стрельб. В настоящее время по ряду причин программа БМП «Мардер-2» приостановлена.

О разработке 50-мм пушки «Бушмастер III», предназначенной для перевооружения БМП «Брэдли», сообщила также фирма «Боинг». Имеется информация об опытном образце БМП VCC-80 (Италия) с 60-мм автоматической пушкой компании «ОТО-Мелара».

Установка 60-мм автоматической пушки компании «ОТО-Мелара» на опытном образце БМП VCC-80 (Италия).

40-мм автоматическая пушка, предназначенная для установки на БМП «Уорриор» (Великобритания). Внизу: опытный образец БМП «Уорриор» с 40-мм автоматической пушкой.

Несомненно, конструкторы нижнетагильской БМПТ знали об этих тенденциях. Почему же они вооружили свою машину маломощными 30-мм пушками? Ответ очевидный: потому что в России нет современной автоматической пушки более крупного калибра. Тульское КБП, создавшее под руководством А.Г. Шипунова и В.П. Грязева прекрасный набор 30-мм автоматов всех видов, более крупными калибрами заниматься не хочет: зачем себя утруждать, когда и так неплохо живется? Поэтому уральцы поступили по известному принципу: «слепила из того, что было». А в таком крупном деле нельзя было идти на поводу у обстоятельств. Надо было давно и резко ставить во всех инстанциях, в том числе и в печати, вопрос о разработке крупнокалиберных автоматов, в крайнем случае – о закупке лицензии на иностранный 40-мм автомат, например на тот же L70 «Бофорс». Но даже и в данной ситуации можно было выйти из положения путем установки на машине 37– или 45-мм отечественных автоматов. В данном случае совершенно естественным образом напрашивается использование в БМПТ артиллерийской части зенитной самоходной установки ЭСУ-37-2 «Енисей», разработанной в 1957–1962 гг., но не принятой на вооружение. Установка была вооружена двумя автоматами 500П с ленточным питанием и жидкостным охлаждением. Темп стрельбы составлял 900– 1200 выстр./мин, максимальная дальность – 4500 м, скорость снаряда – 1000 м/с, масса осколочно-трассирующего снаряда – 0,733 кг, возимый боекомплект – 540 выстрелов, расчет – 4 чел., масса установки – 27,5 т.