Текст книги "Техника и вооружение 2006 08"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Техника и вооружение 2006 08

На первой стр. обложки: подводные лодки типа «Варшавянка».: Г. Полярный. 2003 г. Фото В. Щербакова.

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера, сегодня, завтра

Научно-популярный журнал

Август 2006 г.

Целый век под водой

В этом году Россия празднует 100-летие подводных сил

Владимир Щербаков

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» № 3–8/2006 г.

«Впервые» – это наше кредо

Действительно, наши подводники даже в мирное время постоянно устанавливали различные, если можно так сказать, рекорды. Вот для примера небольшой перечень достижений, принадлежащих только подводникам одного соединения – 3-й флотилии подводных лодок Северного флота:

– декабрь 1969 г.: РПКСН К-140 (проект 667А, командир – капитан 2 ранга Ю.Ф. Бекетов) впервые в мире успешно выполнил стрельбу восемью БРПЛ в одном залпе;

– январь-март 1971 г.: РПКСН К-408 (проект 667А, командир – капитан I ранга В.В. Привалов) первым из отечественных стратегических ракетоносцев совершил переход с Северного на Тихоокеанский флот по Северному морскому пути:

РПКСН проекта 667БДРМ.

– август 1971 г.: РПКСН К-411 (проект 667А, командир – капитан 1 ранга С.Е. Соболевский) первым из стратегических ракетоносцев ВМФ СССР достиг в подводном положении Северного полюса, за что первым в ВС СССР был награжден вымпелом МО СССР «За мужество и воинскую доблесть» и занесен в Книгу почета КСФ;

– октябрь 1972 г.: РПКСН К-245 (проект 667А, командир – капитан 1 ранга А.С. Афанасьев) первым из стратегических ракетных подводных крейсеров осуществил всплытие в географической точке Северного полюса и произвел в том районе ракетную стрельбу;

– лето 1979 г.: межфлотский переход на Тихоокеанский флот с Северного по южному Пути (через Атлантический и Индийский океаны) группы РПКСН (К-490 и К-455, командиры – капитаны 1 ранга В.М. Кузнецов и А.И. Толстолыткин);

– 1982 г.: РПКСН К-506 со вторым экипажем (командир – капитан 2 ранга В.В. Патрушев) осуществил всплытие в паковых льдах Арктики и выполнил пуск баллистических ракет;

– декабрь 1983 г.: РПКСН К-433 (проект 667БДР, командир – капитан 1 ранга В.П. Николаевский) впервые в ВМФ СССР в условиях полярной ночи обошел вокруг Северного полюса и на выходе из Арктики в подводном положении форсировал мелководное Чукотское море;

– август-сентябрь 1985 г.: многоцелевая АПЛ К-467 (проект 671РТ, командир – капитан 2 ранга А.Н. Худяков) первой из кораблей 3-й флотилии КСФ выполнила боевую службу в Средиземном море, скрыт! ю форсировав Гибралтарский пролив;

– август 1991 г.: РПКСН К-407 (проект 667БДРМ, в настоящее время – «Новомосковск», командир – капитан 1 ранга С.А. Егоров) впервые в мировой практике выполнил уникальную стрельбу полным боекомплектом из шестнадцати БРПЛ из подводного положения;

– май 1995 г.: РПКСН К-44 (проект 667БДР, ныне – «Рязань», командир – капитан 2 ранга В.Н. Баженов) выполнил пуск БРПЛ из акватории Баренцева моря в рамках международной программы Elrabeck; спускаемый модуль с научной аппаратурой и почтой, пролетев по суборбитальной траектории около 9 тыс. км, через 20 мин приземлился на Камчатке. Эта операция была занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самая быстрая почта в мире;

– 7 июля 1998 г.: РПКСН «Новомосковск» (проект 667БДРМ, К-407, командир – капитан 1 ранга А.А. Моисеев) выполнил запуск германского коммерческого космического аппарата по программе TUBSAT-N, первый в истории освоения космического пространства вывод ИСЗ на околоземную орбиту со стартом ракеты-носителя с подводной лодки из-под воды.

РПКСН проекта 667БДР.

Атомная подводная лодка К-324 (проект 671РТМ) после инцидента с американским фрегатом «Мак Клой». Декабрь 1984 г.

Интересно, что даже жизнь флотилии началась с рекорда: в сентябре 1969 г. подводный ракетный крейсер К-207 (проект 667А, командир – капитан I ранга Э.А. Ковалев) осуществил экспериментальное глубоководное погружение на 400 м. До него там не был никто из «стратегов» в мире. В дальнейшем вся история объединения была связана с рекордами. Слова «впервые в мире» и «впервые в отечественном ВМФ» станут для гаджиевцев привычными. Одним из наименее известных эпизодов боевой деятельности флотилии является выполненная в октябре 1961 г. подводной лодкой К-102 (проект 629, командир – капитан 2 ранга Г.И. Каймак) стрельба баллистической ракетой в ядерном снаряжении по боевому полю на Новой Земле – единственный подобный случай в истории отечественного ВМФ.

Атомные подводные лодки 671-го семейства стали одними из лучших отечественных многоцелевых ПЛ.

Служба на фронтах «холодной войны»

Особенно отличились на «фронте без линии фронта» атомоходы 671-го семейства. Они приняли участие в нескольких операциях, в ходе которых нашим заокеанским «друзьям» было попорчено немало нервов.

Надо сказать, что к тому времени, как у командования советского ВМФ созрела идея проведения той операции, ход которой изложен ниже, постоянно проявляемая американским флотом активность на просторах Мирового океана настоятельно требовала адекватных ответных мер.

По предложению командования ВМФ СССР было решено провести операцию, которой присвоили кодовое имя «Апорт». Задача ее была одновременно и простой и чрезвычайно сложной. Предстояло в реальных условиях проверить систему развертывания собственных многоцелевых атомных подводных лодок и «попробовать на зуб» существующую систему противолодочной обороны (ПЛО), выявить тактические приемы сил ПЛО вероятного противника в районах патрулирования его стратегических атомных подводных ракетоносцев (ПЛАРБ) к северу от Ньюфаундлендской банки. Для участия в операции, проводившейся в период с 29 мая по 1 июля 1985 г., отобрали лучших – пять атомных ПЛ проекта 671, которые являлись одними из наиболее удачных советских многоцелевых подводных атомоходов. Это были подводные лодки К-147, К-488, К-299, К-324 и К-502.

Естественно, что выход в океан такого количества атомных ПЛ не мог остаться незамеченным для американских ВМС, начались интенсивные поиски лодок, не принесшие, тем не менее, ощутимых результатов. За все время проведения операции только К-488 была один раз кратковременно обнаружена противолодочными силами ВМС США, да и то только тогда, когда она уже возвращалась домой, завершив выполнение боевой задачи. Советские же ПЛ, действуя скрытно, провели напряженную работу по слежению за американскими ракетоносцами.

Наибольший успех выпал на долю АПЛ К-147, которая обнаружила американскую ПЛАРБ «Симон Боливар» типа «Лафайет» и более пяти суток (!) вела скрытное слежение за ней по кильватерному следу с использованием экспериментальной на то время системы обнаружения кильватерного следа, а затем еще почти сутки «пасла» эту же подлодку, используя пассивный тракт гидроакустического комплекса.

Другая наша атомная подлодка, К-324, имела три гидроакустических контакта с неустановленной американской АПЛ общей продолжительностью 28 ч. Причем, что интересно, данная подлодка уже не в первый раз становилась «героем дня». Незадолго до операции, в декабре 1984 г., она несла боевую службу у Атлантического побережья Соединенных Штатов. В один из периодов лодке было поручено слежение за американским фрегатом FF-1038 «Мак Клой» (McCloy) типа «Бронштейн» (Bronstein), проводившим испытания новейшей на то время системы подводного наблюдения с протяженной буксируемой низкочастотной гидроакустической антенной TASS (Towed Array Surveillance System), информация о параметрах работы которой была очень важна для советской военно-морской разведки. Все шло как по маслу, однако неожиданно американский фрегат прекратил испытания и покинул район. Оставшаяся «без работы» советская подлодка получила приказ сменить район плавания, который выполнить не успела. Внезапно возникла сильная вибрация, потребовавшая остановки турбины и всплытия лодки в надводное положение. Только тогда стала ясна причина аварии: на винт лодки намотался довольно длинный кусок американской кабель-антенны, ставшей «ценным подарком от дяди Сэма». Вскоре в район нахождения советской ПЛ подошли американские эсминцы «Петерсон» (Peterson) и «Николсон» (Nicholson) типа «Спрюэнс» (Spruance), взявшие наш атомоход в «клещи», имея твердый приказ не дать русским утащить секретную антенну.

В течение десяти суток американские корабли сопровождали советскую подлодку, практически лишенную хода, ведя себя все более резко и стремясь пройти в непосредственной близости по корме советского атомохода, дабы отрубить антенну. Только с приходом на помощь советского судна «Алдан» обстановка разрядилась: американцы, видимо, поняли, что вернуть свое им не удастся, а начинать третью мировую из-за этого как-то несерьезно. В результате американские эсминцы ушли домой, К-324 отбуксировали на Кубу для ремонта, а «подарок от дяди Сэма» отправился в Советский Союз для изучения.

РПКСН проекта 667БДР (фото из собрания И. Курганова).

Через два года, в марте-июне 1987 г., под руководством недавно назначенного нового Главнокомандующего адмирала В. Чернавина ВМФ СССР провел операцию по вскрытию районов патрулирования ракетных и многоцелевых АПЛ ВМС стран НАТО, а также выявлению тактических приемов сил ПЛО вероятного противника. Проверялись, кроме того, система развертывания наших многоцелевых АПЛ в условиях угрожаемого периода и способность отечественных атомоходов отрываться от сил противолодочной обороны противника, в том числе и с использованием новейших средств гидроакустического противодействия (эффект получился, надо сказать, просто ошеломляющий, поскольку американцы даже и не подозревали о наличии в массовом количестве таких систем на советских ПЛ). Новая операция получила кодовое наименование «Атрина». На этот раз районом операции было определено Саргассово море в Атлантическом океане, В операции приняли участие пять атомных ПЛ «671-го» семейства: К-524, К-244, К-255, К-298 и К-299 (все они принадлежали к проектам 671РТМ и 671РТМК).

Наши подлодки едва ли не демонстративно, не особо прячась от натовской военно-морской разведки, одна за другой покинули свою базу на побережье Баренцева моря и направились в Атлантику. На этот раз действия субмарин обеспечивали самолеты морской авиации и два разведывательных корабля типа «Колгуев», оснащенных гидроакустическими комплексами с протяженными буксируемыми антеннами.

Американская разведка первоначально плотно отслеживала передвижение советских атомоходов, но после прохода одного из противолодочных рубежей НАТО лодки буквально растворились в океане. Сначала американское командование не придало этому особого значения.

Однако шел день за днем, а лодки все так и не удавалось обнаружить. Вот тогда-то в ВМС США и занервничали, ведь в их зоне ответственности незаметно «шныряет» целое соединение советских атомных ПЛ, и каковы их задачи – никому неизвестно. На поиски советских кораблей были брошены практически все противолодочные силы Атлантического флота США: самолеты, противолодочные АПЛ (в дополнение к уже развернутым), три корабельные поисковые группы и три новейших корабля гидроакустического наблюдения. К поисковой операции присоединились также и корабли ВМС Великобритании. Тем не менее только через восемь суток уже в районе Саргассова моря американцам удалось установить первые контакты с советскими подлодками.

Но это было только начало. Во время возвращения в базу советские подлодки применили вышеописанные средства гидроакустического противодействия (так называемые ловушки) и за считанные минуты оторвались от своих преследователей, которые их так больше уже и не обнаружили. Вот так умелыми действиями и благодаря уникальным кораблям и совершенным техническим средствам советские моряки в очередной раз «переиграли» военно– морские силы НАТО!

А в заключение хотелось бы вкратце описать один из походов, который не только является уникальным для нашего ВМФ, но и может претендовать на запись в Книгу рекордов Гиннесса.

В конце 1985 г. АПЛ К-524 (командир – капитана 1 ранга В. Протопопов), одна из участниц операции «Атрина», совершила сложнейшее подледное плавание. Разработанный маршрут перехода предполагал, что лодка пройдет из Северного Ледовитого океана в Атлантический, обойдя Гренландию вдоль ее северо-западного побережья и миновав, таким образом, противолодочные рубежи НАТО, Впервые в истории мореплавания лодка прошла проливы Земли Франца Иосифа в подводном положении и подо льдами.

Войдя в море Линкольна, АПЛ преодолела узкие и мелководные проливы Робсон и Кеннеди, отделяющие Гренландию от Земли Г ранта и Земли Гриннела, миновала бассейн Кейна и через пролив Смита вышла в Баффинов залив и далее – в Северную Атлантику.

Сказать, что маршрут был сложным и опасным, – значит, ничего не сказать. Это был тяжелейший поход, связанный с серьезной опасностью для жизни подводников. Переход изобиловал мелями, наличием айсбергов и другими навигационными опасностями. По воспоминаниям командира корабля, «…безопасных глубин в море Баффина не было. Мы определяли их гидролокаторами, работая в режиме миноискания, ориентировались на доклады гидроакустиков».

В заключение осталось только добавить, что никем не замеченная советская лодка вышла на просторы Атлантики, где вскоре обнаружила американский авианосец «Америка» и вышла на него в условную атаку. За этот поход командир лодки капитан 1 ранга В. Протопопов был удостоен звания Героя Советского Союза.

Надо отметить, что собственное гидроакустическое вооружение 671-х для своего времени было также весьма совершенным и позволяло практически в полном объеме решать любые поставленные перед экипажем корабля задачи, будьте обнаружение ПЛ вероятного противника или слежение за авианосными армадами американского флота. Наиболее ярко возможности «Викторов» (так обозначили наши АПЛ проекта 671 натовские специалисты, в оригинале– Victor 1, II, III) характеризует следующий пример.

В 1973 г. АПЛ К-367 (проект 671) выполняла в районе Средиземного моря задачи в рамках 90-суточной боевой службы. Лодка вела скрытное слежение за американскими авианосцами. По воспоминаниям капитана 1 ранга А. Шпортько, служившего тогда на этой лодке, в вахтенном журнале корабля его штурман сделал такую уникальную запись: «В порту Неаполь ошвартовался американский авианосец. Определили место корабля по отдаче якоря на авианосце Nimitz». А ведь в 1973 г. на этой АПЛ стоял еще гидроакустический комплекс «Рубин», а не более совершенный ГАК «Рубикон», установленный на корабле в ходе ремонта и модернизации в период с февраля 1979 по февраль 1982 г.

«Черная дыра» в океане

Теперь уже, вероятно, все в мире знают, что это такое. Так на Западе назвали отечественную дизель-электрическую подводную лодку типа «Варшавянка» (проект 877 и его модификации, а также проект 636).

Главный конструктор «Варшавянки», долгое время являвшейся наименее шумной субмариной в мире, Ю. Кормилицин частенько вспоминает достаточно забавный случай, произошедший с ним в Индии.

На одном из приемов, на котором присутствовало множество высокопоставленных сотрудников индийского министерства обороны, к нему подошел незнакомый адмирал и с некоторой досадой заметил, что «Россия все же поставляет нам очень плохие противолодочные самолеты. Особенно ужасно дело обстоит с гидроакустическими средствами обнаружения. Так, на проходившем недавно учении ни один из задействованных противолодочных самолетов так и не смог обнаружить подводную лодку условного противника, в роли которой выступала ваша подводная лодка типа «Кило» (так на Западе окрестили нашу «Варшавянку». – Прим. автора!».

В ответ Юрий Кормилицин только вежливо улыбнулся и поблагодарил индийского флотоводца за такой непреднамеренный комплимент. А затем добавил, что «это не самолеты такие плохие, а наши подводные лодки такие великолепные».

Подводная лодка типа «Варшавянка».

АПЛ «Вепрь» проекта 971 входит в военно-морскую базу Брест ВМС Франции.

Сентябрь 2004 г. Фото Жака Карни.

Из-под воды в космос

7 июля 1998 г. РПКСН «Новомосковск» (командир – капитан 2 ранга А. Моисеев) в Баренцевом море осуществил из-подводы коммерческий запуск ИСЗ серии TUDSAT-N германского производства. Для вывода на орбиту использовалась ракета-носитель «Штиль-1», разработанная в Государственном ракетном центре «КБ имени академика В.П. Макеева» на базе конверсионного варианта БРПЛ РСМ-54. Все спутники вышли на близкую к расчетной космическую орбиту.

Ракета-носитель «Штиль-1» отличается от своего прототипа РСМ-54 специальной рамой для размещения ИСЗ, измененной полетной программой и установленным на третьей ступени специальным контейнером с телеметрической аппаратурой, служащей для контроля ряда параметров ракеты, проведения радиоконтроля ее орбиты наземными станциями.

Для обеспечения запуска были привлечены наземные средства командно-измерительного комплекса РВСН. Управление космическим аппаратом велось из Берлинского технического университета.

Примечательным является тот факт, что это был первый в мировой практике запуск КА с ПЛ и из-под воды. До этого только в 1967–1988 гг. проводились запуски КА со стационарной морской платформы «Сан-Марко» (США).

Командир корабля капитан 2 ранга А. Моисеев был награжден ранее орденом Мужества за поход в 1994 г. в составе экипажа Героя Российской Федерации капитана 1 ранга Ю. Юрченко к Северному полюсу. Во время похода он водрузил на полюсе в День ВМФ Андреевский и Российский государственный флаги.

Как «Вепрь» очаровал француженок

В начале сентября 2004 г. свои базы в Гаджиево и Североморске покинули многоцелевая атомная ПЛ «Вепрь» (проект 971 «Щука-Б») и большой противолодочный корабль «Адмирал Чабаненко» (проект 11551). Корабли под общим командованием контр-адмирала А. Литенкова направились сначала в Северную Атлантику для участия в совместных с французскими моряками учениях.

После выполнения утвержденной программы учений оба российских корабля совершили дружественный (неофициальный) визит в Брест, главную военно-морскую базу Атлантического флота ВМС Франции. Особо при этом следует подчеркнуть тот факт, что если наши надводные корабли и раньше, даже во времена «холодной войны», были довольно частыми гостями во Франции, то визит атомной подводной лодки является важнейшим событием в истории отношений наших государств, открывающим в них даже не новую страницу, а целую главу.

Окончание следует

Истоки отечественного твердотопливного ракетостроения

(к 60-летию Московского института теплотехники)

Павел Качур

Продолжение. Начало см. "ТиВ" № 7 / 2008 г.

Все для фронта, все для победы!

Начавшаяся 22 июня 1941 г. Великая Отечественная война внесла свои коррективы в развитие ракетной техники в СССР. В этот день воронежский завод им. Коминтерна приступил к срочному производству установок БМ-13. Еще в феврале 1941 г. он получил от ГАУ заказ на изготовление в течение 1941 г. 40 пусковых установок БМ-13. Заводу им. Коминтерна предстояло доработать совместно с представителями НИИ-3 отдельные элементы для условий опытно-серийного производства. В ночь на 30 июня 1941 г. были собраны первые две установки с буквой «К» на шасси, которые своим ходом были направлены в Москву для проведения испытаний на подмосковном полигоне в Софрино стрельбой на точность. Переход из Воронежа в Москву являлся их ходовыми испытаниями. После испытаний на полигоне установки направили на московский завод «Компрессор» для устранения отмеченных недостатков и для доукомплектования.

30 июня 1941 г. перед заводом «Компрессор» и СКБ при заводе (главный конструктор В.П.Бармин) была поставлена задача – переключить завод на серийное производство нового вида вооружения. Нарком общего машиностроения П.И. Паршин обязал главного конструктора СКБ в первую очередь на основе созданных в лабораториях и опытном производстве НИИ-3 нескольких опытных пусковых установок залпового огня уточнить конструкторские и технологические параметры с целью доводки их до уровня, позволяющего наладить серийное производство боевых машин на заводах страны.

Созданные в мастерских НИИ-3 пусковые установки, выполненные на кустарном уровне с применением имеющихся подручных средств, не могли в таком исполнении быть приняты заводами для серийного изготовления. С учетом рекомендаций технологов СКБ требовалась конструктивная переработка многих узлов установки, обеспечивающая возможность применения при серийном производстве сварных или литых элементов конструкций, отработанных серийно выпускаемых комплектующих элементов и т. п. Времени на адаптацию к новому профилю работ, учитывая военное время, не было.

Все вопросы освоения и организации серийного выпуска БМ-13 в наркомате решали оперативно. Детали, узлы, приборы доставляли на завод «Компрессор» на автомашинах и даже на трамваях в любое время дня и ночи, несмотря на воздушные тревога и бомбежки Москвы. Ракетные установки прямо из цехов направлялись туда, где гремели бои. В результате круглосуточной напряженной работы уже 23 июля 1941 г. завод по чертежам СКБ изготовил и направил на полигонные испытания первую боевую установку под индексом БМ-13-16. После выпуска первых серийных образцов и успешного завершения их испытаний эта боевая машина в августе 1941 г, была принята на вооружение Красной Армии, а отработанные в СКБ чертежи утверждены для серийного производства. В августе-сентябре 1941 г. на фронт были отправлены 324 пусковые установки. А к началу декабря 1941 г. в войсковых частях, участвовавших в обороне Москвы, имелось на вооружении уже 415 таких установок. Весьма существенный вклад в создание и совершенствование пусковых установок внесли сотрудники СКБ Ю.Э. Эндека, А.Н. Васильев, В.М. Васильев, В.А. Рудницкий, В.А. Тимофеев, А.И. Глюске и другие.

Конструктор СКБ завода «Компрессор» В.А. Рудницкий.

Конструктор СКБ завода «Компрессор» В.А. Тимофеев.

Главный конструктор СКБ завода «Компрессор» В.П. Бармин.

Конструктор СКБ завода «Компрессор» Ю.Э. Эндека.

Конструктор СКБ завода «Компрессор» А.Н. Васильев.

В дальнейшем СКБ продолжало работу по созданию новых, более совершенных пусковых установок залпового огня. Многообразие автомобильных шасси, на которые монтировали пусковые установки, а также пожелания с фронтов навели главного конструктора В.П. Бармина на мысль создать нормализованную боевую машину. В апреле 1943 г. такая машина БМ-13Н была разработана, изготовлена, прошла испытания и затем принята на вооружение Красной Армии вместо БМ-13 образца 1941 г. Одним из самых важных изменений явилась замена использовавшейся на первых образцах направляющей типа «спарка» на более совершенную направляющую типа «балка». Вся установка монтировалась на едином подрамнике, что позволяло размещать ее на любом шасси. Она оставалась основной боевой машиной до конца Великой Отечественной войны.

Производство реактивных снарядов и боевых установок настолько возросло, что позволяло перейти к формированию полков полевой реактивной артиллерии. Формирование первых восьми полков, оснащенных боевыми установками БМ-8 и БМ-13, было начато по приказу Ставки Верховного Главнокомандования. Каждый полк реактивной артиллерии имел 36 боевых машин и мог в течение 8-10 с уничтожить живую силу и технику противника на площади свыше 100 га. Одновременный залп полка, вооруженного установками БМ-13, составлял 576 реактивных снарядов, а установками БМ-8 – 1296 реактивных снарядов, что условно можно приравнять к одновременному залпу соответственно 10 и 36 полков ствольной артиллерии аналогичного калибра. Естественно, страна никогда не смогла бы дать такое гигантское количество ствольной артиллерии на участок боевых действий одной стрелковой дивизии (да в такой узкой полосе ее невозможно было бы разместить), а вот да ть гвардейские минометы для вооружения одного полка – могла. Эти формирования в период Великой Отечественной войны именовались «гвардейскими минометными частями (ГМЧ) Ставки Верховного Главнокомандования».

Знаменитая «Катюша» (БМ-13Н) на боевой позиции.

Гвардейский миномет БМ-13Н на шасси «ленд-лизовского» «Студебекера».

Заряжание ПУ БМ-13Н.

Еще в первые военные годы появилась необходимость повысить точность стрельбы реактивных снарядов, и наметились определенные перспективы достижения этого показателя. К сожалению, как раз в это время НИИ-3 оказался практически неспособным выполнить необходимую опытно-конструкторскую работу и обеспечить внедрение усовершенствованных образцов оружия в серийное производство, хотя и располагал более чем двадцатилетним опытом работы по созданию реактивных снарядов. В это время произошла смена руководства НИИ-3, что привело к переключению основных сил института на решение других задач.

Постановлением ГКО № 2046 от 15 июля 1942 г. НИИ-3 был преобразован в Государственный институт реактивной техники (ГИРТ), выведен из структуры Наркомата боеприпасов и подчинен непосредственно Совету Народных Комиссаров (т. е. лично И.В. Сталину). Задания и программы работ института утверждал непосредственно Государственный Комитет Обороны. На ГИРТ возлагалась основная задача – разработка ракетного самолета-перехватчика «302» и жидкостных ракетных двигателей для этого самолета, реактивных летательных аппаратов и торпед с такими двигателями. Тематика по реактивным снарядам и пусковым установкам к ним стала непрофильной: основной состав был занят работами по самолету-перехватчику «302». В связи с расширением тематики в дополнение к имевшемуся помещению ГИРТ передавались все производственные и подсобные помещения ВИСХОМ Наркомата минометного вооружения, расположенные по Лихачевскому шоссе, д. 6.

Из-за сосредоточения усилий практически всех ведущих специалистов по твердотопливной тематике на выполнении основной задачи вопросы совершенствования реактивных снарядов продолжали решаться неудовлетворительно. Например, созданный небольшой группой специалистов ГИРТ снаряд М-20 оказался неэффективным, так как не обеспечивал должного фугасного действия из-за большого удлинения боевой части.

Тогда за решение вопросов усовершенствования реактивных снарядов взялись специалисты Главного управления вооружения Гвардейских минометных частей (ГУВ ГМЧ). Одной из оригинальных разработок, созданных группой офицеров ГУВ ГМЧ под руководством генерал-майора Н.Н. Кузнецова и генерал-лейтенанта В.В. Аборенкова без участия института, может считаться тяжелый фугасный реактивный снаряд М-31 для подавления и уничтожения укрытых огневых средств и живой силы, а также разрушения полевых оборонительных сооружений противника. Снаряд состоял из выполненной в виде эллипсоида калибром 300 мм головной части. к которой был присоединен ракетный двигатель от снаряда М-13 калибра 132 мм. Снаряд мог запускаться как из станков рамного типа (транспортной укупорки), так и с боевой машины БМ-31 -12. Здесь впервые в ракетостроении использовались направляющие сотового типа. Каждая направляющая ячейка пусковой установки состояла из четырех труб диаметром 32 мм и длиной 3 м, находящихся внутри связывающих их восьмигранных обойм. Трубы ячейки располагались друг относительно друга так, что в поперечном сечении образовывали квадрат, в который вписывается окружность диаметром 306 мм. Таким образом, ячейки являлись как бы стволами, придающими снарядам направление полета.

В 1943 г. были завершены работы над созданием технологически простого более мощного двигателя калибра 140 мм, который стал применяться в PC М-31. Несмотря на загруженность по основной тематике, ГИРТ оказал ГУВ ГМЧ посильную помощь в создании снаряда М-31 с более мощным ракетным двигателем. В работе принимали участие сотрудники ГИРТ В.А. Артемьев, Н.П. Горбачев, В.В. Горбунов. За разработку упрощенной технологии этого двигателя В.А. Артемьеву была присвоена Сталинская премия первой степени.

Залпы «Катюш».

Реактивный снаряд М-31.

Пуск PC из станков рамного типа (транспортной укупорки).

Представитель ГАУ по контролю за созданием пусковых установок в НИИ-3 генерал– лейтенант В.В.Аборенков.

С принятием на вооружение боевых машин БМ-31-12 резко возросли маневренность и скорострельность тяжелой реактивной артиллерии. Время перевода подразделений из походного в боевое положение было доведено до 7-13 мин. По своим подвижности, маневренности и скорострельности БМ-31-12 не уступала пусковым установкам БМ-8 и БМ-13.

Однако важнейшие работы по улучшению кучности М-13 и М-31 осуществлялись с минимальным привлечением ГИРТ все тем же ГУВ ГМЧ в содружестве с ЦАГИ, где работы велись под общим руководством С.А. Христиановича. В результате на разработанных ГУВ ГМЧ опытных проворачиваемых реактивных снарядах К-23А и К-20 было достигнуто уменьшение площади рассеивания в 3–4 раза по сравнению с М-13 и М-31. После успешных испытаний К-23А и К-20 были запущены в серию как М-13УК и М-31УК («улучшенной кучности»).

Помимо недостаточности сил, привлекаемых к разработкам реактивных снарядов, они распылялись на множество других направлений. В отделе реактивных снарядов под руководством Р.Е. Соркина коллективом из 60 человек одновременно велись работы по 33 изделиям, включая ракетные двигатели для бетонобойных бомб, установки для глубинных бомб, стартовые установки для самолетов и аэросаней. На теоретические исследования времени уже не оставалось. В институте работали только восемь кандидатов наук, да и имевшиеся научные кадры не использовались должным образом. Например, признанный специалист в области пороховых ракет Ю.А. Победоносцев был практически отстранен от работ по PC и переведен на другую тематику.

Тем временем в СССР стало известно, что реактивная техника имелась на вооружении армий Германии (в частности, самолеты с реактивными двигателями), Англии, США. В своем постановлении от 18 февраля 1944 г. № 5201 ГКО указал на нетерпимое положение с развитием реактивной техники в стране. Решение этой проблемы было теперь целиком возложено на НКАП. Не справившийся со своими задачами ГИРТ при СНК СССР был ликвидирован (директор института А.Г. Костиков за обман руководства страны был арестован), а НКАП поручалось собрать все квалифицированные кадры и организовать Научно-исследовательский институт реактивной авиации (НИИРА) с целью создания реактивных двигателей. Первым его начальником стал В.И. Поликовский, а его заместителем по научной части – Г.Н. Абрамович.

Позже, 22 мая 1944 г., постановлением ГКО № 5946 НИИРА переименовывается в НИИ-1 НКАП. Начальником института назначили генерал-майора авиации П.И. Федорова. В состав института в качестве филиала № 1 было включено ОКБ-293, разрабатывавшее первые советские реактивные самолеты БИ-1, а его руководитель В.Ф. Болховитинов стал первым заместителем начальника. Институт был переориентирован на решение задач создания реактивный авиации, в первую очередь по разработке жидкостных ракетных и воздушно-реактивных двигателей. Разработку реактивных снарядов как непрофильную тематику руководство Наркомата авиапрома стремилось передать из НИИ-1 в другую специализированную организацию.