Текст книги "В небе фронтовом (Сборник воспоминаний советских летчиц - участниц Великой Отечественной войны)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Среди нас были и такие летчицы, которые уже воевали, а Надя Федутенко даже была ранена. В моей памяти сохранилась первая встреча с Верой Федоровной Ломако, известном тогда уже военной летчицей. Вместе с Расковой она не раз совершала дальние перелеты. Как сейчас помню ее коренастую высокую фигуру. Одета она была в кожаное пальто, сапоги, на голове шапка-ушанка с серым каракулем. Но главное было лицо, суровое лицо уже побывавшего в боях воина. На брови и на носу белая марлевая накладка. А карие глаза так и искрились задорным блеском. От всей фигуры Веры Ломако веяло мужеством и отвагой. Передо мной был летчик-истребитель, командир с большим опытом.

Истребитель "Як-1" мы освоили довольно быстро. Сначала отрабатывали технику пилотирования. Нас предупреждали, что штопорить больше трех витков нельзя. Но однажды Аня Демченко, отчаянная голова, штопорила шесть витков. Ох, и досталось же ей!.. После уже никто не отваживался на такое. Раскова была требовательна и никаких поблажек в учебе не давала. После отработки пилотажа стали ходить на воздушный бой, на стрельбу по конусам и по наземным целям.

Наконец учеба окончена.

Мы уже не просто авиационная группа, а 586-й авиационный истребительный полк! Началась боевая работа!

И вот первая встреча с врагом...

В паре с Ирой Ольковой мы сидим в готовности номер один. Два истребителя уже подняты – в воздухе фашистский разведчик. Облачность низкая, кучевая, с разрывами. Вдруг справа от нас из облаков выныривает разведчик. Разом запустили моторы. Взвилась зеленая ракета! Миг – и мы в воздухе! Но фашиста уже не видно. Куда он делся? Разворачиваемся и идем в ту сторону, где он только что был. Вот он! Летим на сближение, но он все время прячется в облаках. Наконец мы настигаем его и атакуем. Ира заходит слева, я справа. Вражеский стрелок из задней кабины ведет огонь по Ольковой. Я подхожу ближе и бью по крылу и кабине. Задымил правый мотор. Фашист еще пытается скрыться в облаках, но тут же вываливается из облаков и круто пикирует до самой земли.

Сильный взрыв – и одним врагом стало меньше!

Вспоминается мне день 14 мая 1943 года. Мы с Тамарой Памятных вылетели на учебный воздушный бой. Когда возвращались на аэродром, с КП нам передали, что подходит противник. Мы пошли ему навстречу. Как только фашист нас заметил, развернулся и начал уходить. Мы – за ним. Сблизившись на 100 метров, открыли огонь по стрелку и моторам. Вдруг у меня замолкли пулеметы. Скорей перезарядить – снова в атаку! Тамара заходит слева и бьет очередями по стрелку, стараясь отвлечь его огонь на себя, но сверкающие строчки упорно тянутся к моему самолету. Ах, так!.. Подавшись вперед всем телом, направляю трассу своего огня на кабину стрелка, чтобы заставить его замолчать. Толчок... И от острой, пронизывающей боли в левой руке невольно зажмуриваю глаза. Перевожу дыхание и отваливаю в сторону. Нужно идти скорей домой, пока не потеряла сознание. Тошнота подступает к горлу. Смотрю на бензиномер горючее на исходе. Решаю садиться, подо мной ровное поле. Плохо вижу землю, но на фюзеляж жалко сажать машину: очень они были дороги для нас.

Выпускаю шасси и сажусь в поле. Села нормально. Прибежали колхозники, помогли выбраться из кабины и с попутной машиной отправили меня в Старый Оскол, в госпиталь. Через два дня прилетела Тамара Памятных, забрала меня, а самолет мой перегнала на аэродром. Рука у меня была сильно разбита. Главное – поврежден локтевой сустав. В Москве в госпитале хирург обещал спасти мне руку. Да, рука у меня осталась цела, но не сгибалась в локте, и пальцы не работали Что делать? Летать я должна! Упорно и настойчиво занималась я гимнастикой От боли иногда теряла сознание, но не отступала.! Изо дня в день тренировала руку. Только бы летать, только бы летать!

Постепенно стали сгибаться пальцы. Помню, делая пальцами колечко, соединяя большой палец руки с каким-либо другим, я вся покрывалась потом. Так проходил день за днем. Пальцы уже стали слушаться меня. Пробыла я в госпитале восемь месяцев. После лечения надо было пройти экспертную комиссию. Как я боялась этой комиссии!.. А вдруг забракуют? А вдруг не разрешат летать? И страшно становилось от этих "вдруг". Ведь шла война, товарищи на фронте! Нет, нет, не может быть, чтобы меня забраковали! Я годна, годна! Вхожу в кабинет. Все врачи считают, что я годна, один лишь хирург категорически возражает. Председатель комиссии спрашивает:

– Сколько лет летаете?

– Восемь.

– Ну вот, – говорит, – и хватит...

– Что хватит?

– Летать! Вы же женщина, и с вас хватит...

"Нет, – думаю, – мне этого не хватит!" Все же настояла на своем. Разрешили летать! Только на "По-2". Но и это хорошо. Победа за мной! Догоняю свой полк уже в Киеве. Как далеко они ушли! Сколько сбили самолетов! Участвовали в Корсунь-Шевченковской операции, ходили на штурмовку вражеских аэродромов. Девушки возмужали, повзрослели, набрались боевого опыта. Но что мне делать? Мне предложили перейти на работу в эскадрилью связи при Киевском военном округе. Я согласилась.

Прощай, полк! Прощайте, мои дорогие подруги!

Вскоре они улетели дальше на запад. Счастливого вам пути! Побольше сбить вражеских самолетов!

Как больно сжалось мое сердце, когда их не стало рядом со мной! Как я любила своих девчат! Какие они были все разные, но такие дорогие, близкие!

Сейчас я уже не летаю, но с большой теплотой вспоминаю свои лучшие годы, которые я отдала авиации.

Подружки

Маленькая, белокурая, голубоглазая Зоя Пожидаева (крайняя справа) производит впечатление мальчика-подростка, а никак не грозного летчика-истребителя. А ведь это о ней полковая поэтесса Рита Кокина написала:

Тоненькая девушка в беленьком подшлемнике,

А в глазах – дня майского отблеск голубой.

И награда скромная за победы славные

На груди у девушки орден боевой.

Если звать торжественно, называют "соколом",

Просто скажут с нежностью, ласково – "пилот"

Ей страна доверила мир и счастье Родины.

Дали ей оружие – грозный самолет.

Крепкая дружба связывает этих трех подруг с первых дней организации полка.

Лейтенант Демченко (крайняя слева) и младший лейтенант Пожидаева – это боевая пара. Вместе сидели в самолетах в боевой готовности номер один, вместе взлетали навстречу противнику. Около 200 боевых вылетов имеет каждая из них на своем счету.

Лишь ненадолго расставались они, когда Демченко и Кузнецова (в центре) в составе эскадрильи воевали на Волге. Грозные были это дни. Сотнями шли вражеские бомбардировщики к городу-герою, чтобы обрушить на его защитников тонны бомб. Демченко и Кузнецова поднимались в воздух вместе с боевыми товарищами, смело врезались в группу фашистских самолетов, разбивали их строй и заставляли поворачивать обратно. Едва отбив одну атаку, истребители вступали в другую, разгоняя следующую колонну бомбардировщиков. Налеты были звездными, непрерывными. Трудно приходилось девушкам. Чуть только стихал гул вражеских бомбардировщиков, они вылетали на штурмовку танковых колонн, скоплений живой силы и техники противника...

Вернулись девушки в родную часть зрелыми, закаленными бойцами. А когда полк получил задание штурмовыми действиями помочь наземным войскам уничтожить Корсунь-Шевченковскую группировку противника. Аня Демченко решительно повела свою группу истребителей на штурм аэродрома, где стояли готовые к взлету фашистские "юнкерсы".

Потом Маша Кузнецова летала в паре с командиром эскадрильи Беляевой Раей, лучшей летчицей полка. Ни одна бомба врага не упала на объекты, охраняемые летчицами-истребителями Аней Демченко, Машей Кузнецовой, Зоей Пожидаевой и их боевыми подругами.

День Победы дружная "троица" встретила под Будапештом. Счастливые и гордые, обнявшись, девушки громко распевали нашу полковую победную песню:

С победой, товарищ! Поднимем бокал

За Родину, счастье, друзей!

За тех, кто отважно в сражении пал

Под грохот чужих батарей!

Мы знали и верили твердо в победу,

Слова огневые нас звали вперед!

На бой вдохновляли дела наших дедов,

На бой вдохновлял нас советский народ.

Нина Словохотова, начальник химической службы полка.

От моториста до летчика-испытателя

Самолет стоял на бетонированной дорожке с откинутыми назад крыльями, без винтов – такой непривычный для глаз. Летчик-испытатель Ольга Николаевна Ямщикова еще раз обошла вокруг и улыбнулась. Ей вспомнилось, как много лет назад на аэродроме в Ленинграде она с отверткой в одной руке и ветошью в другой ходила вокруг "Аврушки"{7} по-хозяйски заглядывала во все лючки, проверяла шплинты и гайки.

Это было в 1930 году.

Ольге шел семнадцатый год, когда по путевке горкома комсомола она пришла учиться в Ленинградскую школу авиационных мотористов. Трудно было поначалу – не хотелось отставать от товарищей, молодых пареньков, с увлечением изучавших авиационную технику. В осеннюю слякоть и зимнюю стужу, в палящий летний зной приходилось мыть и чистить самолеты, ремонтировать моторы или, держась за крыло, сопровождать выруливающий на взлетную полосу самолет. Но каждый день приносил что-то новое, прибавлял уверенность в себе, в своих знаниях, а усталость давала удовлетворение – день прожит недаром. С тех пор появившийся интерес к технике остался на всю жизнь. Но была и еще одна страстная мечта. Научиться летать! Горячее желание и настойчивость помогли осуществить эту мечту. Еще будучи курсантом школы авиамотористов, Оля впервые вылетела самостоятельно на учебном самолете "У-1".

Успешно закончив в 1933 году летную школу и высшую парашютную школу, Ольга стала работать инструктором Ленинградского аэроклуба. Более ста летчиков подготовила она. Среди ее учеников известные летчики, которыми по праву гордится советская авиация: Герой Советского Союза летчик-испытатель полковник Седов, прославленный летчик-испытатель Бойченко, кандидат технических наук Пашковский, ныне работающий в области теории устойчивости и управляемости самолетов, и многие другие участники Отечественной войны, летчики-испытатели, ученые.

Надо было учить других и учиться самой. Техника совершенствовалась, и Ямщикова старается вылетать на каждом новом типе самолета. Особенно ее интересовали полеты на планерах. В 1935 году она приняла участие в перелете трехпланерного женского поезда на буксире самолета "Р-5" из Ленинграда в Коктебель и обратно. Пролетев в одном направлении 1 950 километров за 13 часов 40 минут летного времени, летчицы установили мировой рекорд по дальности полета и по количеству участниц.

Грянула Великая Отечественная война. Ольга училась на последнем курсе Военно-воздушной академии имени Жуковского. Через год она получила диплом военно-авиационного инженера и была направлена военпредом на авиационный завод. Но Ольга Николаевна упорно добивается, чтобы ее послали в действующую армию. В июле 1942 года после многократных ходатайств Ямщикову направляют к Расковой.

Майор Раскова предложила ей стать инженером полка. Но Ямщикова была не только инженером, но и летчиком. К тому времени у нее уже был налет более тысячи часов. Она летала почти на всех самолетах-истребителях. Ямщикова считала, что в рядах летчиков-истребителей она сумеет принести больше пользы. Ее стремление принять непосредственное участие в боях с фашистами вызывалось еще одной затаенной причиной. С первых дней войны ушел на фронт ее муж. Вскоре пришло известие о его гибели. Личное горе сливалось теперь с болью За истерзанную родную землю, которую топтали фашистские полчища.

– Пока идет война, я буду летчиком! – сказала она Расковой.

И вот капитан Ямщикова – командир эскадрильи 586-го истребительного полка.

Вместе со своими подругами она участвовала в воздушных сражениях за Воронеж, Курск, Киев и другие города нашей Родины.

Осенью 1943 года полк стоял на обороне Киева. Бои шли западнее города. Слышался гул артиллерийской канонады. По переправам через Днепр шло все снабжение наступающих частей. К этим-то переправам и рвались фашистские бомбардировщики. Перед полком была поставлена задача: прикрывать с воздуха Киев и переправы через Днепр.

Раннее утро. Ольга Ямщикова и ее ведомая Саша Акимова сидели в самолетах в готовности номер один – "сорок секунд до взлета", как говорили летчики-истребители.

По земле от Днепра стелился густой туман, не было видно ни ангаров, ни стоянок самолетов. Пронизывающая сырость вызывала дрожь и судорожную зевоту; скоро смена, и тогда можно погреться в теплой землянке и чуточку подремать. Вдруг в шлемофоне прозвучал взволнованный голос Наты Кульвиц, начальника связи полка:

– Фашистские бомбардировщики на подходе! Приготовьтесь к вылету!

И одновременно в воздух взлетела красная ракета.

Ямщикова быстро запустила мотор и с места пошла на взлет, ориентируясь только по приборам, как в ночном полете. Следом за ней взлетела Акимова и уже в воздухе пристроилась к командиру. На высоте ярко сияло солнце, а внизу весь город и река были затянуты белым плотным туманом; только макушки церквей блестели в лучах солнца. Истребители пошли навстречу противнику. По радио было слышно, как взлетают одна за другой все летчицы полка и истребители с аэродромов Бровары и Жуляны.

На высоте 4 тысяч метров Ямщикова увидела вдали большую группу самолетов, за ней еще и еще!.. Фашистские бомбардировщики шли к переправе. "Не допустить врага до переправы любой ценой!" – эта мысль заставила Ольгу стиснуть зубы и крепче сжать ручку управления.

– Саша, атакуем! – крикнула она Акимовой и перевела машину в пикирование.

Два истребителя врезались в середину ведущей группы бомбардировщиков. Один самолет противника задымил и с резким снижением стал уходить на запад.

Надо было остановить остальных, не дать им отбомбиться по переправе. Заходя для новой атаки, Ямщикова увидела, как небо потемнело от самолетов. Истребители атакуют фашистские бомбардировщики, разбивая их на мелкие группы и отсекая отдельные, прорывающиеся вперед. А выше идет ожесточенный бой с истребителями прикрытия. В шлемофоне слышатся крики ярости, команды ведущих, напутственные "крепкие" словечки вслед падающим вниз фашистским стервятникам.

Сражение над Днепром разгоралось. Бомбы летели вниз, вздымая огромные столбы воды; то там, то здесь небо чертил дымный след сбитого самолета.

Фашисты не выдержали напора наших истребителей и разрозненными группами уходили на запад. Преследуя врага, Ямщикова не заметила, как проскочила линию фронта. Только близкие разрывы вражеской зенитной артиллерии и вдруг умолкнувший пулемет заставили ее взглянуть вниз, на землю, затем на бензиномер. Патроны кончились, бензин на исходе – надо возвращаться.

Приземлялись с большой осторожностью: самолеты получили много пробоин, а у Акимовой даже был отбит посадочный щиток. Но настроение было приподнятое: задача выполнена, переправа действовала бесперебойно. В этом бою противник потерял 17 самолетов, с нашей стороны потерь не было.

Много раз еще приходилось Ямщиковой вылетать по сигналу боевой тревоги; около 200 вылетов совершила она за время войны, участвовала в больших групповых боях. Война научила ее выдержке, готовности к любым неожиданностям, умению смотреть прямо в глаза смертельной опасности.

* * *

Отгремела война. Наконец Ольга Николаевна Ямщикова могла осуществить свою давнишнюю мечту – стать летчиком-испытателем. Эта работа потребовала от нее творческого приложения всех знаний и опыта и как боевого летчика и как инженера.

Послевоенная авиационная техника развивалась невиданными темпами. Появились реактивные самолеты С интересом изучала Ямщикова теорию реактивных двигателей, конструкцию скоростных самолетов, особенности их пилотирования.

...И вот самолет стоит на дорожке, готовый к взлету. Еще ни одна женщина не садилась в кабину реактивного самолета. Впервые это должна сделать Ольга Ямщикова.

Сейчас за плечами у нее многолетний стаж летной службы: около 8 тысяч раз поднималась она в воздух и налетала свыше 3 тысяч часов на 45 различных типах самолетов.

Мощный гул двигателя, стремительный разбег – и машина, управляемая твердой рукой летчицы, серебристой стрелой взмывает в голубое небо. Через несколько мгновений она появляется с противоположной стороны аэродрома и на огромной скорости проносится над полем, вызывая одобрительные возгласы присутствующих.

Радостная и возбужденная шла Ольга Николаевна с аэродрома – она принята в дружную семью "реактивщиков".

За первым полетом последовал целый ряд самостоятельных работ по доводке опытных экземпляров. Как-то для испытания Ямщиковой была дана машина с одной неприятной особенностью: как только самолет начинал парашютировать, проявлялась его плохая поперечная устойчивость. Самолет резко срывался в штопор и выходил, из него с большим запозданием. Задача летчика-испытателя заключалась не только в том, чтобы зафиксировать те или иные свойства этого первенца, но и помочь конструктору довести, "вылечить" машину. Много пришлось Ямщиковой сделать полетов на этом самолете, пока удалось побороть его неустойчивость.

А немного спустя Ольга Николаевна на этом "упрямце" молнией промчалась в строю реактивных самолетов над зеленым полем Тушинского аэродрома под восторженные аплодисменты многотысячных зрителей.

...Программа испытаний нового реактивного истребителя подходила к концу. Ямщикова выполнила весь комплекс полетного задания, сделала все нужные записи и развернула самолет в сторону аэродрома. Заходя на посадку, она поставила кран шасси на выпуск. Индикаторы послали тревожный сигнал: переднее колесо не вышло из фюзеляжа. Применить аварийный сброс замков? Ольга энергично взяла ручку аварийного выпуска и сразу почувствовала лопнул трос, идущий к замкам. Что же делать? Садиться на основное шасси без переднего колеса или на фюзеляж – значит разбить опытную машину. Нет! Машину надо сохранить, выход должен быть найден! Напряженно и четко работает мысль. В уме Ольга Николаевна перебрала всевозможные причины невыпуска шасси, ясно представила себе схему устройства основной и аварийной систем. И вот решение найдено. Она убрала шасси обратно. Разогнала машину, заставила переднее колесо до отказа поджаться в фюзеляж. Одновременно, намотав обрывок троса на ручку, Ольга Николаевна привела з действие механизм аварийного сброса замков. Машина вошла в пикирование. Не отпуская троса, она потянула ручку управления на себя. От перегрузки потемнело в глазах. На третьей попытке вспыхнула сигнальная лампочка: шасси вышло нормально.

Каждая новая машина приносит много волнений и радостей. 1 Большие технические знания помогают Ямщиковой в ее трудной и увлекательной работе летчика-испытателя.

Есть у Ольги Николаевны еще одна чудесная "должность". Она заботливая и нежная мать. У нее растут две дочери. Старшая пошла по стопам матери готовится стать инженером, а младшая учится в школе.

Необычайной скромности и большой души человек, летчик-испытатель, инженер-полковник Ольга Николаевна Ямщикова по сей день всю себя отдает любимому делу.

Это было под Воронежем

С аэродрома взлетели истребители командира полка майора Гриднева и его ведомого лейтенанта Лисициной (справа). Все небо было затянуто мощной кучевой облачностью в шесть-семь баллов, высотой до 4 тысяч метров Самолеты быстро набирали высоту. Бомбардировщик противника "юнкерс-88" был обнаружен в районе Тербуны выше облаков, на высоте 7 тысяч метров. Имея преимущество в высоте – 600-800 метров, истребители, сблизившись с противником, произвели атаку, открыв огонь по верхнему стрелку. Ответного огня не последовало. После первой атаки "юнкерс" начал резко маневрировать, пытаясь уйти в облака. Но Гриднев и Лисицина снова атакуют. С горящим правым мотором "юнкерс" нырнул в разрыв между облаками. Истребители пикировали за ним. Под нижней кромкой облаков лейтенант Лисицина, оказавшаяся в непосредственной близости к "юнкерсу", атаковала его в третий раз. В этот момент майор Гриднев заметил над ее самолетом трассу пулеметной очереди. Взглянув вверх и влево, он увидел разворачивающийся для новой атаки по самолету Лисициной "фокке-вульф-190". Фюзеляж "фокке-вульфа" находился прямо перед носом самолета Гриднева. Две молниеносные очереди – и "фокке-вульф", загоревшись, круто пошел к земле. Неподалеку, оставляя за собой шлейф густого черного дыма, падал "юнкерс", добитый Лисициной. Из облаков вынырнули еще два "фокке-вульфа" и атаковали самолет Гриднева. На вираже, зайдя в хвост одному из них, Гриднев дал две очереди. Нажал еще гашетки, но... пушка и пулеметы молчали. Боекомплект кончился. Стараясь не попасть под огонь вражеских истребителей, Гриднев ушел в облака. Пикируя, он выскочил из облаков и увидел идущий ему в лоб "фокке-вульф". Резко взяв ручку на себя, Гриднев оглянулся. Охваченные огнем и окутанные черным дымом на землю падали два самолета противника, столкнувшиеся во время неудачной атаки.

Гриднев облегченно вздохнул: четыре фашистских стервятника были уничтожены, кругом не было видно ни одного самолета; сквозь разрывы облаков прорывались лучи яркого солнца. Только тревога о судьбе ведомой Лисициной не покидала его до самого аэродрома.

Они пришли на базу по одному.

Узнав о результатах боя, девушки-истребители горячо поздравляли с победой свою боевую подругу Валю Лисицину и командира полка майора Гриднева.

Орден Красной Звезды, орден Славы 3-й степени и медали украшают грудь отважной летчицы-истребителя Валентины Лисициной, заместителя командира полка.

Много пережито в годы Великой Отечественной войны этой простой русской девушкой. Сейчас Валя Лисицина активно участвует в работе Советского комитета ветеранов войны по укреплению мира на земле.

Командир звена Клава Нечаева

В пятый раз вылетала Клавдия Нечаева на боевое задание в этот сентябрьский день. Командир полка повел свою группу на сопровождение пикирующих бомбардировщиков. Клава шла у него ведомой. При подходе к цели завязался ожесточенный бой с фашистскими истребителями.

Нечаева уверенно держалась своего ведущего, надежно прикрывала его от внезапных атак противника, пулеметным огнем преграждала путь вражеским самолетам. Трудный бой подходил к концу. Фашисты, потеряв четыре самолета, спешно покидали поле боя. "Пе-2" уложили свои бомбы точно по цели. От взорвавшихся бензоскладов внизу растекался огромный пожар.

Наши истребители, проводив бомбардировщиков до назначенного места, возвращались на свой аэродром. Один за другим заходили они на посадку. Внезапно из-за облаков вынырнули два "фокке-вульфа" и ринулись на планирующий с выпущенными шасси "Як". Идущая сзади Клавдия Нечаева мгновенно поняла – командиру грозит смертельная опасность: он уже бессилен что-нибудь предпринять, нет ни скорости, ни высоты для маневра. И храбрая летчица направила свой самолет наперерез вражеским истребителям. Яростно набросились "фокке-вульфы" на "ястребок", зажали его в огненные клещи и не выпускали до тех пор, пока "Як" пылающим метеором не понесся к земле.

Клава Нечаева погибла, защищая своего командира Посмертно она награждена орденом Отечественной войны.

Л. Иванова.

Свободный охотник (Очерк)

Маленький треугольник фронтового письма. Выцветшая печать: "Просмотрено военной цензурой". На полустертом почтовом штемпеле цифра 42-1942 год, второй год войны, тяжелые, незабываемые дни: бои на Волге, оставленные города и села, дымы пожарищ, потеря товарищей, близких...

Строчки четкого почерка разбегаются по лиловым линейкам. Красным карандашом на треугольнике написан обратный адрес: "Полевая почта 2161, Будановой Е.". Это единственное сохранившееся письмо Кати Будановой к сестре.

"...Олечка, миленькая моя... Теперь вся моя жизнь принадлежит борьбе с фашистской поганью. Хочу сказать тебе вот что: смерти я не боюсь, но не хочу ее, а если придется погибнуть, то просто свою жизнь не отдам – мой милый крылатый "Як" – хорошая машина, и моя жизнь неразрывно связана с ним, и умирать с ним будем только героями. Будь здорова, дорогая, крепче люби Родину и лучше работай для нее. Целую. Катя".

* * *

Высокая стройная девушка, туго перетянутая широким офицерским ремнем. Ни под пилоткой, ни под летным шлемом не спрятать золотого чуба коротко остриженных волос. Энергичные черты лица, стремительные точные движения и улыбка – веселая, радостная, белозубая. Такой знали и любили Катю Буданову.

...На окраине деревни приземлился самолет. Из кабины вылез высокий, плечистый летчик, подошел к мотору, открыл щечки капота и что-то поколдовал внутри. Затем, вытирая ветошью черные от масла руки, повернулся к обступившим самолет деревенским ребятишкам. Десятки блестящих любопытных глаз с интересом уставились на него.

– Ну, грачи, небось всем хочется полетать? – широко улыбнулся летчик.

Ребята сразу зашумели, стали задавать вопросы. Которые похрабрее, придвинулись вплотную к самолету и попытались заглянуть в кабину, пощупать расчалки, винт.

Смуглая, темноглазая девочка забралась на крыло и зачарованно глядела на диковинные кружочки с цифрами и разными стрелками.

– Э-э, вы мне так перкаль порвете! Слезь-ка, сорока!

Летчик подхватил девочку на руки и бережно поставил на землю. Ребята засмеялись: "Катюша-летчик!"

Масло остыло. Летчик сел в кабину, запустил мотор и, помахав детям рукой, взлетел. Самолет растаял в бездонном голубом небе, оставив после себя в душе у каждого из стоявших внизу ребят маленькую искорку – мечту о полете. У многих эта мечта с годами заслонилась чем-то другим, более для них значительным и интересным. А для Катюши Будановой она стала целью, смыслом всей ее жизни.

В небольшой библиотеке деревни Коноплянки Смоленской области, где родилась и провела детство Катя, она брала книги и журналы, в которых шла речь об авиации и летчиках, прочитывала их, а затем вечерами с увлечением пересказывала их содержание своим сверстникам. И каждый раз убежденно заканчивала:

– И я тоже буду летчиком. Вот увидите!

В школе Катя прилежно училась. Была активной общественницей, участвовала в распространении литературы в деревне, в ликвидации неграмотности. Хорошо пела, плясала, была любимицей не только своей семьи, но и всей деревни.

Семилетку Катя окончила с похвальной грамотой, несмотря на то, что большая часть домашней работы падала на ее плечи: отец умер, а в семье было пятеро детей. На семейном совете решили отправить Катю после окончания школы в Москву, где она могла бы устроиться работать и учиться. Конечно, не на летчика. Мать и слышать не хотела о такой "неженской" профессии.

Столица... Авиационный завод. Именно авиационный, чтобы быть ближе к заветной мечте.

Неожиданная радость: на заводе объявили набор в летную школу при районном аэроклубе. Пройдены необходимые медицинские освидетельствования, и токарь Катя Буданова зачислена курсантом летной школы. После работы девушка спешила на занятия. Училась настойчиво и упорно. Сначала теория, а потом долгожданный первый полет.

На всю жизнь запомнилась минута, когда самолет оторвался от земли и послушно стал набирать высоту. Непередаваемое чувство власти над машиной, над необъятным воздушным океаном охватило Катю. Всем своим существом поняла – она будет летать, обязательно будет, и только хорошо!

По окончании школы Будановой присвоили звание летчика-инструктора, а через некоторое время она получила назначение на работу в аэроклуб Киевского района Москвы. Расставшись с заводом, Катя целиком посвятила себя любимой профессии. С удовольствием передавала она свои знания юношам и девушкам, обучающимся в аэроклубе, а вечерами ее часто можно было встретить в школе, окруженную пионерами. Катя была любимой пионервожатой шестиклассников, умела заинтересовать и увлечь ребят рассказами о полетах, о настойчивости в достижении цели, о мужестве.

В 1939 году произошло еще одно знаменательное событие в судьбе молодой летчицы – Катя Буданова была принята в члены Коммунистической партии.

* * *

Война вошла в жизнь внезапно. И сразу стало ясно, что полеты на маленьком аэродроме под Москвой – это только подготовка к важному и необходимому, что еще предстоит сделать. С первых же дней молодая коммунистка решила – теперь вся жизнь, знания и опыт должны служить одной великой цели – борьбе с врагом.

В октябре 1941 года Буданова пришла в женскую авиационную часть Расковой.

Снова учеба. Боевой самолет значительно отличается от учебного моноплана "УТ-2", которым Катя владела в совершенстве. При первом же полете с инструктором ее поразила мощность машины, количество приборов, за которыми надо следить во время полета.

– Строгая машина, – с уважением говорили девушки.

Это значило, что машина не простит малейшей неточности в координации движений, небрежного отношения. Где-то в глубине души шевельнулось сомнение: "Справлюсь ли?.." Ведь на истребителе надо будет не только летать, но и вступать в бой с врагом. Какую органическую слитность с машиной надо приобрести, чтобы суметь одновременно следить за противником, соразмерять свои действия с действиями ведущего, вести прицельную стрельбу. Это не легко!

После нескольких месяцев упорной учебы и десяти тренировочных полетов Катю Буданову допустили к первому самостоятельному вылету на истребителе. Сложная и грозная машина подчинилась уверенной и твердой руке. Истребитель легко набирал высоту, переворачивался через крыло, падал камнем вниз, вновь устремлялся вверх.

Вместе с другими девушками Катя овладевала прицельной стрельбой по наземным и воздушным целям, осваивала тактику боя. Не все давалось сразу и без труда. Первые щиты и конусы оставались неповрежденными. Усталые, удрученные возвращались девушки с полетов. Катя сердито хмурила брови, реже смеялась, не было слышно ее песен, которые обычно с удовольствием подхватывали подруги.

Шли дни, и лица девушек заметно веселели. Стрельба стала прицельней, точнее. Как рада и счастлива была Катя, когда инструктор после осмотра конуса сказал: "Молодец, Буданова, в конусе твои пробоины!"

И вот учеба закончена. Всем девушкам, успешно овладевшим искусством летчика-истребителя, присвоены воинские звания. Истребительный полк, в котором от моториста до командира полка были женщины, стал полноценной боевой единицей.

Боевая деятельность Кати Будановой и ее подруг началась с вылетов на патрулирование над Саратовом и прилегающими к нему крупными железнодорожными узлами. Иногда приходилось сопровождать самолеты, идущие на фронт со специальными грузами.

Уверенность в своих силах, необычайная целеустремленность, присущие Кате, сделали ее авторитет общепризнанным. Вскоре она была назначена командиром звена, ее выбрали членом партийного бюро.

Воздушная охрана крупнейшего промышленного центра была важным делом. И все же единственным желанием Кати было попасть на передовую.