Текст книги "Мой отец видел Богов (СИ)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Задавай.

Я достала то свидетельство, дрожащей рукой протягивая его отцу:

– Что это?

Арне не взял его, потому что знал, о чем речь.

– Это? Это то, что мы решили сделать вместе с твоей матерью.

– Вы изображали совестливую семью ради того, чтобы не обидеть меня? – я откровенно ревела.

Арне глубоко вдохнул и выдохнул:

– Я увлекся одной женщиной, когда работал на вахте. И увлекся довольно сильно. Знаешь, как это бывает, когда ты видишь нового человека и понимаешь, что он – то самое, что ты искал. Прожив какое-то время со старым, ты знаешь все его недостатки. А в новом ты не видишь ничего плохого, потому что совершенно его не знаешь. Этот человек кажется тебе удивительным и определено твоим. Хорошо, что вы с Каем делитесь всем, что у вас есть. А я, не обжигаясь ни разу в любви, подумал, что это нормально, влюбиться в кого-то вот так.

– Ты хотел оставить меня.

– К слову, с той женщиной у нас не было ничего серьезного. Я проявлял к ней симпатию, испытывал страсть, но лечь в одну постель не мог. Я запутался в себе и собственных мыслях. Братья поддержали мой выбор и говорили, что уйти из семьи – будет правильным решением. Только сейчас я осознаю, что они говорили это чисто из-за корыстных побуждений.

Арне сел и продолжил уже так:

– А потом, когда я понял, что я – дурак, и что любовь заключается далеко не в страсти, а в преданности, искренности и понимании, то было, кажется, поздно. Так много лет я просил у твоей матери прощения.

– Вот почему вы не спали вместе, – вспомнила я. – Вот что означали ваши ссоры… Но вы никогда мне ничего не говорили!

Отец улыбнулся:

– Мы очень сильно любили тебя. Можно ошибиться с выбором партнера, но нельзя ошибиться с выбором собственного ребенка. Потому что детей не выбирают, – Арне помолчал. Я была зла на него, я ревела из-за боли, которую он причинил матери. – Как можно простить такое, да? В тот день, когда я вернулся в дом, Хельга разрешила жить мне здесь только ради тебя. Она не хотела, чтобы из-за ее боли страдала и ты. В твоих глазах я был хорошим отцом, славным моряком и прекрасным другом. Я многому учил тебя, а ты, что удивительно, учила и меня тоже.

– Но это вранье. Как можно простить это? – слезы не останавливались.

– Никак нельзя. Твоя мать сказала, что мы обязательно разведемся, когда ты станешь взрослой. Не скажем тебе правду, а просто разойдемся, как в море корабли, чтобы никому не доставать хлопот. У меня было так мало времени, чтобы выпросить у нее прощение. И не знаю, простила ли она меня или все еще злится. Но я правда очень сильно виноват перед ней и перед тобой, – Арне встал, подошел ко мне и взял мои руки в свои. Я хотела вырваться, но он неожиданно встал на колени и коснулся обветренными губами моих пальцев. – Я прошу, чтобы ты не простила меня, но приняла это, как есть. Я здесь не потому, что мне комфортно, а потому что я люблю вас. И до самого последнего часа я буду расплачиваться за свою ошибку. Мне стыдно за все, что я сказал и сделал тогда.

Я попыталась вырваться, но он уткнулся лбом в мои руки:

– Я хотел быть героем и Богом в твоих глазах, но, прости, что оказался простым человеком со своими грехами.

– Нет, пусти, я… Я хочу уехать, – мне удалось высвободить руки.

– Прошу, когда я умру, не оставляй мать.

– Довольно!

Я вылетела из гостиной. Мать и Кай подбежали ко мне. Но меня было невозможно остановить.

– Собираем вещи, мы поедем завтра утром домой.

– А как же твой отец, Герда? – Кай попытался поймать мою руку, но я вырвалась.

– Мой отец лжец. Ты был прав, Йон, кто-то здесь врал.

Йон округлил глаза и замотал головой:

– Дедушка не врал, я тоже видел Богов.

Эти Боги сидели у меня в печёнках.

– Собираем вещи, завтра поедем домой.

В доме ничего не изменилось. На улице поднялся сильный ветер, полил дождь. Весна оказалась ненормальной. Пока я шла в комнату, я представила, что пришлось пережить матери, когда она узнала это. Представила, чего стоило ей простить отца и снова лечь с ним в одну постель. Теперь все ее тревоги по поводу меня стали объяснимы. Мне стало страшно и жаль ее.

Я подумала, что этому человеку я хотела отдать половину своей жизни и вступиться в битву со смертью. Вдруг черное стало белым, а белое – черным. Все перемешалось.

Так глупо. Так наивно.

Арне сидел в шапке и свитере, потому что в последнее время стал замерзать.

Вещи полетели в мой чемодан. До самого вечера я не произнесла ни слова. Кай не стал вмешиваться, понимая, что в этой ситуации лучше принять все, как есть. Он пытался говорить о том, что самое главное – принять ошибку и раскаяться. Сказал, что все мы не идеальны. Но у меня в голове стучало только одно: отец врал мне.

Весь этот день он провел в полном здравии. Я осознала, что даже элементарная вещь, как Боги и смерть – была очередной мерзкой ложью.

Мой отец был моим всем. Даже мое первое слово было «папа». Он стал моей душой. Моими мыслями. Моим сердцем.

Вечером мать зашла в мою комнату.

– Отец лежит на диване, – сказала она. – Йон и Кай, кажется, смотрят с ним сказки.

– Я рада, – пробормотала я, откинувшись на кровать. – Объясни, как так можно? Насколько прочным должен быть твой бронежилет, чтобы вытерпеть такое?

Теперь слова матери об изменах приобрели глубинный смысл.

– Потому что мы всегда ищем хороших людей, но никто из нас не застрахован от ошибки. Ты спросила тогда, жалею ли я, что сошлась с отцом. Я отвечу тебе на этот вопрос.

Я повернула голову и посмотрела на мать, которая села на край моей кровати:

– Не жалею, потому что у нас появилась ты. Однажды я вела себя, как и ты сейчас, когда узнала о его поступке. Мне было стыдно, что я бросила карьеру и выбрала семью. Но знаешь, наверное, я – большая дура, раз радуюсь тому, что у меня есть не деньги и положение в обществе, а маленькая Герда.

Я закрыла лицо руками, пытаясь сдержаться.

– У каждого в этом мире свое счастье. И, может, ты будешь радоваться большому дому, а может будешь наслаждаться маленьким пространством. Уметь видеть большое в маленьком и огромное в большом – истинное счастье. Оно похоже на то, словно ты видишь Богов.

И мать просияла. В тусклом свете лампы я увидела женщину в годах, которая искренне радовалась тому, что я была какая-то незначительная. Женщину, которая простила и приняла все на себя.

– Твоему отцу предложили стать моряком. И он бы ушел в большое плавание, забыв о тебе и обо мне. Но он переступил через это и выбрал тебя.

– Но почему? – я села на кровати, вытирая слезы. – Почему обязательно надо жертвовать чем-то великим ради чего-то маленького? Неужели в этом и есть счастье?

– У каждого, – сказала мать, – свои весы, на которые он кладет жертву. Все мы чем-то жертвуем. И у кого-то его жертва весит тонну, а у кого-то всего лишь пару грамм. Но обязательно каждый приносит свою жертву. И если ты решишь выбрать весь мир для счастья, то это будет правильно. А если откажешься стать великой, то это тоже будет верным решением. Для меня, например, ты – весь мир.

Мать погладила мою щеку. Ее руки стали грубыми, но такими же теплыми, как и всегда.

Как непредсказуема жизнь.

– Герда! – Кай влетел в мою комнату. – Твой отец… ему плохо.

Мы с матерью сорвались с мест и помчались вниз. Там, на диване, перед телевизором, лежал отец. Он кашлял и тяжело дышал. Маленький Йон гладил его по лбу и пытался успокоить.

– Папа! – крикнула я, падая перед ним. – Папа, ты чего? Ты специально? Скажи, что это твое очередное вранье!

– Я вызвал врача, – сказал Кай. – Господин Арне, все будет хорошо, потерпите.

Отец улыбнулся:

– Боги, наверное, уже стоят у дверей дома.

– Какие Боги, папа? Прекрати! – я обняла его за шею.

– Знаешь, я рад, что ты узнала об этом. Очень хорошо, что я уйду с чистой совестью на тот свет.

Да какой тот свет? Меня злит это! Прекрати!

Я хотела заорать на него, ударить, чтобы он не нес бред. Потом подняла голову и увидела морщины на лице, трясущиеся губы и седые волосы, выбившиеся из-под шапки. Я увидела то, что все время отказывалась в нем видеть.

Старость.

– Нет, так нечестно! – закричал Йон, выбежал из комнаты и помчался на улице в одних ботинках и домашней одежде.

Мы с Каем побежали за ним. На улице было холодно и страшно. Иссиня-черные тучи нависли над морем, а оно само бушевало, как ненормальное. Черешня залаяла, подбегая к нему.

– Эй, Боги, посмотрите на меня, посмотрите! – он замахал руками. Кай хотел схватить его и затащить в дом, но я остановила его. – Боги, послушайте! – кричал ребенок. – Дайте моему дедушке дожить до утра! Я не прошу у вас целый год, а прошу лишь одну ночь. Его дочь не успела простить его! Боги, прошу!

Он махал руками и кричал это в море. Черешня лаяла на волны, бьющиеся о берег. И словно по волшебству, ветер стал дуть намного слабее. Йон рассмеялся:

– Спасибо вам, Боги!

Он рванул и помчался в дом. Влетел в него пулей и сел рядом с отцом.

– Дедушка, дедушка, Боги сказали, что ты можешь дожить до утра. Герда! Герда! – звал Йон. – Герда, попрощайся с отцом, он должен уходить.

Я заревела так сильно, что не смогла вымолвить и слова. Отец протянул ко мне свою руку, улыбаясь. Я видела, что он устал. Видела, что он жалеет о том, что его время закончилось.

Я бы хотела, чтобы все в этом мире жили долго и счастливо!

– Герда, прости меня за всю ту боль, что причинил тебе. И прости, что не смог сделать для тебя так много.

Мать сидела рядом. Кай и Йон обнимали ее, пытаясь успокоить. Хельга сильно переменилась в эмоциях. Она стала маленькой, беззащитной, плачущей женщиной. Ее зеленые глаза наполнились слезами, она тряслась и причитала на ее трижды любимом немецком то, что отец не должен уходить.

Я прежде никогда не видела смерть так близко. Я чувствовала ее присутствие, но внутри меня щелкало что-то называемое надеждой. Ведь так не могло случиться! Это против планов! Это не со мной!

Отец лишь тяжело дышал и смотрел в потолок, часто сглатывая слюну. Все мои эмоции танцевали в бешенном ритме. И я уже не могла точно понять, злюсь ли я на него или прощаю.

Я понимала, что его нужно было отпустить. Прямо сейчас. Не быть эгоисткой и понять, что его время пришло. Как бы сложно мне не было, я должна была смириться с подобным раскладом вещей.

Почему именно сейчас? Почему вот так? В смерти логики искать не стоит и на все эти вопросы нереально найти ответ.

Арне побледнел. Мое сердце сжалось и пропустило удар. Мне стало жаль его целиком и полностью. Стало жаль мать. И немного жаль себя. Человек, который утром веселился и отпускал шутки, лежал неподвижно на диване, задыхаясь.

– Но что мне делать после того, когда ты умрешь? – спросила я.

Отец повернул голову, попытался улыбнуться и сказать что-то важное. Но у него не хватило слов на большие слова:

– Потрать время на то, чтобы узнать свою мать. Она такая замечательная.

Эпилог,

в котором Арне становится небом.

Наутро отца не стало. Он встал и ушел. К сожалению, не своими ногами. Маленький Йон долго смотрел на смерть, пытаясь понять, что это.

– Он уснул? – спросил мальчик.

– Уснул, милый, уснул. Пусть поспит, не тревожь его.

Йон наклонился к делу, посмотрел на его бледную, немного синеватую кожу, поцеловал в лоб очень аккуратно, словно задул в темной комнате свечу и выключил последний источник света для Арне.

После его смерти ничего не изменилось. Мир продолжил существовать, как и прежде. Переменилось что-то внутри нас. И в списке моей семьи исчезла всего лишь одна строчка. Так много и одновременно мало.

Мать плакала, но Кай успокаивал ее, параллельно приступив к приготовлению похорон. Отец всегда говорил, что его тело должно быть упокоено с почестями, как этот делалось у викингов. Он не хотел, чтобы его закапывали в землю, и чтобы потом все это гнило там, под толстым слоем почвы. Он сказал, что желает, чтобы его тело погрузили в лодку, украшенную цветами, пустили в море и подожгли. Так бы он стал и морем, и ветром. Растворился бы в этом мире и его частичка всегда присутствовала со мной.

– Нужно съездить в город, – сказал Кай. – Думаю, мы сделаем все сегодня, чтобы не тянуть с этим.

Я кивнула и начала собираться. Мать приступила к готовке. Стало пусто от того, что прожив большую жизнь, мы не смогли позвонить никому из родных и друзей отца, чтобы сообщить о его кончине. Отец умер с теми, ради кого жил.

Внутри себя мы с матерью простили его. Было бы глупо злиться на пустоту. А еще мы все сожалели, что не поверили ему тогда. Больше всего сожаление пожирало Йона, который не мог простить себя за то, что эти три дня не так провел с дедушкой и мало послушал о нем историй. В его памяти навсегда отложился образ великолепного Арне с самодельным фонарем у берега моря. Не моряка, а простого трудяги. Совсем не героя, но человека, покорившего сердца многих людей и уснувшего в тесном кругу семьи.

Мы ехали по мосту к центру города. Погода была пасмурной, море так же бушевало. Оно ударялось о дорогу моста, забрызгивало автомобили. Но вдруг через облака стало пробиваться солнышко. солнце. Йон затораторил, мечтаясь по машине:

– Посмотрите! Посмотрите! Это же Боги ведут дедушку!

Мы съехали с трассы и остановились у обочины. Вышли и поспешили за Йоном, который выбежал на самый край обрыва, к морю. Он показал пальцем туда, где восходило солнце. Огромные серые тучи медленно расступались, давая первым лучам протиснуться через них. Это самое солнце осветило воду, упало на наши руки и ноги, заиграло яркими цветами. Мы с Каем увидели, как огромный Бог распускает золотые волосы, как морская Богиня дева машет подолом юбки, и как где-то там, вдали вдали, мой отец в своей серой шапке идет рядом с ними.

Мы увидели мир, который не видели раньше и вдруг понял, о чем всю жизнь твердил отец.

Так мы стояли, встречая новый день.

Так мы увидели Богов.

Примечания автора:

* Рафаэль Сабатини – английский и итальянский писатель, прославившийся приключенческими историческими романами, в частности, романами о Капитане Бладе.

** Непослушное дитя (нем.)

*** Кусудама – это шарообразная фигурка, выполненная из модулей различных форм и размеров. Слово кусудама переводится с японского языка, как «лекарственный шар».