Текст книги "Вода и лёд (СИ)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

}– Что ты пишешь?

}Том вздрагивает от неожиданности:

}– А, Ледышка, это ты. Опять подкрадываешься? – мой загадочный спутник захлопывает тетрадь, убирая ее в сумку, – Так… Ничего особенного. Как говорится – слова, слова, слова.

}Том часто называет меня «ледышкой» вместо имени. По его мнению, это обращение мне идеально подходит. Мальчик подсаживается ближе к костру. Попробовав свое странное варево, он находит его готовым и убирает котел из костра. На мой вкус, огонь – излишество для летней ночи, но человек подкармливает его еще несколькими ветками, не давая угаснуть. Том не любит холод, его стихия – тепло. Не понимаю, как он только выдерживает мое общество?

}– Дневник? – предполагаю я, подталкивая собеседника к продолжению объяснений.

}– Что-то вроде, – лаконично и неопределенно отвечает мальчик. Это не похоже на хронически шумного и разговорчивого Тома.

}– Я не знал, что ты обучен грамоте.

}– А что ты вообще знаешь обо мне, Ледышка? – с какой-то неестественной улыбкой спрашивает этот непредсказуемый человеческий экземпляр. Он действительно странно ведет себя. Я начинаю думать, что он снова бросился в какую-то крайность. Только в какую?

}– Ничего, – не совсем честно отвечаю, – Расскажи о себе, – прошу, не особо рассчитывая на ответ. Я бы на его месте не стал отвечать.

}– Тебе это действительно интересно, Ледышка?

}Том заглядывает в мои глаза внимательно, словно бы выискивает в них участие. Его раздражает моя холодность, безгранично раздражает. В его мире некоторые личности стараются тщательно скрывать свои чувства. По меркам людей подобная закрытость ничего хорошего о них не говорит. Но я все равно вызываю в человеке симпатию, причины которой он и сам не может понять. И эта симпатия рождает в нем желание открыться мне.

}– Да, Том, – киваю я.

}Человек отодвигается от костра, в надежде, что темнота скроет выражение его лица. Но это абсолютно бесполезно. Эмоции, одолевающие его, столь сильны, что мимика уже не сыграет особой роли. Я почти вижу, как мальчика обволакивает непроницаемая пелена грусти. Ощущать это после его вечного нерационального веселья – странно. Теперь я лучше понимаю, что заставляет его не думать о прошлом. Теперь я совсем по-другому оцениваю его привычку цепляться на любую приятную мелочь, игнорируя все плохое. Только, наверное, постоянно так поступать невозможно.

}Мысли Тома сосредоточены на образе зажиточного дома. Неожиданно этот образ сменяется пепелищем.

}– Я родился в достаточно обеспеченной семье. Отец был успешным купцом. И он, и мать очень хотели, чтобы я получил достойное образование, продолжил его дело, – рассказывает бесцветным монотонным голосом, словно бы заученный текст, описанные в котором события не играют для него никакой роли. – Отец погиб при пожаре, уничтожившем дом. Мать тогда со мной навещала свою сестру. После пожара тетя помогла нам переехать в другой, более скромный городок. Мы зарабатываем на жизнь как получается. Как-то так.

}Человек не смотрит на меня. Ни во время рассказа, ни после его завершения. Он не хочет видеть мою реакцию. Вернее, отсутствие таковой.

}Руки разоткровенничавшегося собеседника нервно вращают сорванное растение. Спокойствие Тома напускное и недостоверное. Он просто не хочет казаться мне слабым.

}Наверное, будь на моем месте сейчас человек, он бы посочувствовал мальчику. А я… Я вспоминаю замок в родном мире. Баллы и охоты. Каждый из вампиров – свободный, непобедимый хищник… Все сгорело. Мой мир. Мой дом. Легко, словно лист сухой бумаги от шальной искры.}

}Я не умею сочувствовать. Но сейчас я, наверное, впервые понимаю своего противоречивого знакомого. Не понимаю только…

}– Почему тебе нравится огонь?

}Том поднимает на меня глаза. По его губам мимолетно пробегает странная невеселая усмешка. Он считает заданный мной вопрос правильным.

}– Мне нравится думать, что я могу его контролировать.

}Я киваю. Излюбленный Томом самообман. Конечно. Я мог бы и сам об этом догадаться.

}Непривычно задумчивый мальчик поднимает стакан, лежащий у его ног, и зачерпывает немного почти остывшего напитка. Осушив его одним глотком, обращается ко мне:}

}– Расскажи о себе.

}Эта просьба ожидаема. Я скорее не ожидал, что он задаст ее так поздно. Его неуемное любопытство весьма плохо поддается контролю. Отсутствие инстинкта самосохранения не дает бестолковому существу понять, что в его случае незнание – единственный шанс остаться в живых.

}– Что тебя интересует?

}– Что ты делаешь в этом лесу? Почему ты не среди вампиров? Почему ты напал на меня, но не убил? – человек задает все вопросы на одном дыхании, боясь упустить что-то из того списка неясностей, гложущих его все время нашего знакомства.

}Честный мальчик рассчитывает на откровенность в обмен на откровенность. Но мне совершенно невыгодно отвечать искренне хоть на один из этих вопросов. К счастью, они не являются для меня неожиданностью. Том не раз и не два глотал их, не произнося вслух. Я уже знаю, что отвечать, как правильно смешать ложь и правду, чтобы он не мог усомниться в моих словах.

}– У вампиров свои законы. Я нарушил один из них. Меня изгнали, – холодно рублю каждую фразу, предупреждая дальнейшие расспросы, – Я напал на тебя, потому что мне хотелось попробовать человеческой крови. Никто не знал, что она действует подобным образом. А убивать человека ни один вампир не станет.

}Ни один вампир, кроме меня. Но и мне сложно по-настоящему решиться на это.

}– Ты же раскритиковал все человеческие представления о вас. Разве это не очередная сказка? – на лице моего собеседника отчетливо отражается удивление. В его интонацию нарочито вплетается ирония, но биение сердца ускоряется, выдавая его волнение.

}– Нет, это правда.

}Том внимательно вглядывается в мои глаза, словно пытаясь прочитать мысли. Но он человек. Он не умеет читать мысли. А на моем лице невозможно отыскать чуждых самой сути вампира эмоций.

}Доверчивый мальчик медленно кивает. Та странная симпатия ко мне заставляет его обмануться, поверить в мой складный рассказ, в котором так мало правды.

}Что ж, откровенность за «откровенность».

}– А ты собирался меня убить, верно?

}– Только вначале, – в его голосе привычное ехидство, совершенно не отражающее стыд, закравшийся сейчас в его мысли.

}«Хорошо, что я не сделал этого. Это было бы ошибкой»

}– Ты не похож на человека, которому это нужно.

}Том явственно медлит, прежде чем ответить. Мальчик не лжет, но и не называет настоящую причину:

}– Я заключил сделку. Мне обещали деньги, если я убью вампира.

}– Тебе самого убили бы после этого, – указываю я на явную прореху в его объяснении. Может он и бестолковый, но не настолько, чтобы не понимать этого.

}– Я знаю, – пожимает плечами, не спеша пояснять причину подобного безрассудства.

}– Тогда зачем?

}Мои настойчивые вопросы множат в человеке отрицательные эмоции. Этот разговор сильно выматывает его душу. Мальчик уже сам не рад, что подписался на эти откровения. Но он считает, что отказаться от них уже слишком поздно. Собравшись с мыслями, мой собеседник скудно отвечает:

}– Я разговаривал с другом о том, что хочу отправиться на поиски вампира. Он не мог поехать со мной, ему нужно заботиться о маленьких сестрах. Но он мог помочь моей маме в мое отсутствие… Наш разговор услышали не те люди. Если бы я отказался от «спора» – как они это назвали, пострадали бы мои близкие.

}Я внимательно смотрю на человека. Вслушиваюсь в его эмоции, но это ничуть не проясняет для меня логику его поступков. Том подробно вспоминает, как заключал ту самоубийственную сделку. Но гораздо более странной является информация о том, что он и без нее собирался начать охоту на вампира. Именно причины этого решения не хватает, чтобы из обрывков информации сложилась цельная картина.

}– Почему ты передумал меня убивать? – спрашиваю я. Эмоциональная реакция собеседника приносит понимание, что я наконец задал правильный вопрос.

}«Тогда я просто не смог, а потом…»

}– Я могу тебе доверять? – спрашивает, пристально глядя мне в глаза. Его душа кричит о желании открыться мне. Мой ответ – формальность. Он уже доверяет мне.

}Нет, не можешь.}

}Но этот ответ не читается на моем лице. Я отвечаю то, что он хочет услышать.

}– Да.

}Том медлит с продолжением разговора. Он подбрасывает в угасающий костер пару сухих веток, давая себе последнюю отсрочку, последний шанс передумать обнажать передо мной свои слабости.

}– Я слышал, кровь вампира исцеляет человеческие раны. Скажи, это тоже ложь? – его тон непривычно безразличен. Как всегда, когда ему действительно небезразличен ответ.

}Да, ложь.

}Я на скорую руку анализирую последствия любого моего ответа.

}Ему нужно это свойство, поэтому не стоит отвечать правду. Но если я скажу, что наша кровь действительно целебна для людей, он попросит проверить.

}– Такое свойство встречается иногда. Но действует не со всеми. Никто не может предугадать, в каких случаях кровь поможет, – озвучиваю я самую выгодную для меня ложь.

}– Ясно.}

}В душе у Тома загорается неуверенный огонек непонятной мне надежды, который разгоняет давящие на него сомнения.

}– Для чего это тебе?

}– Моя мама больна. Умирает. А врачи ничего не могут сделать, – человеку тяжело говорить об этой трагедии вслух, но ему нужно, чтобы я это знал. – Я хотел дать ей кровь вампира.}

}– Вот как…

}Все становится на места. Еще один самообман, рожденный психикой этого мальчишки. Том не хотел отчаиваться. Он ухватился за абсолютно ненадежный и безнадежный шанс на спасение.

}Человек отводит взгляд в сторону. Безучастно смотрит сквозь танец языков пламени. В душе у него творится нечто очень похожее на этот обжигающий нестабильный огонь.

}– Знаешь, Ледышка, может, я очень сильно ошибаюсь в тебе, но мне кажется, что тебе действительно можно довериться, – человек запинается, но договаривает. – Я хочу попросить тебя напоить маму своей кровью. Хотя бы попробовать. Клянусь ее жизнью, никто не узнает, что ты вампир. А я взамен сделаю что-то нужное тебе. Все, что попросишь.

}Для Тома очень много значит эта клятва. Для меня понятие «мама» туманно и расплывчато, но чувствуется, что мальчик безгранично привязан к этому человеку. Он не выдаст меня. И его убьют за то, что он не выполнил задание.}

}Он не выдаст меня, но очень велик шанс, что я сам себя раскрою. Идти в город смертельно опасно. Есть ли хоть что-то, что он может мне предложить, соразмерное этой услуге? Если ли вообще хоть малейшая польза от того, что я соглашусь?

}Я не хотел бы убивать Тома. Если так, мне все равно придется отправиться в город, чтобы найти там другого человека.

}– Я подумаю, что ты можешь мне предложить. Давай вернемся к этому разговору завтра?}

}Том судорожно кивает, соглашаясь подождать. Он не считает себя вправе требовать от меня немедленного ответа. Мальчик поставил на карту все. Все зависит от моего решения. Ведь он считает, что я могу спасти его мать.

}Повисшая неопределенность вызывает в Томе противоречивые эмоции. Напряженное ожидание взвинчивается до предела, ведь я не согласился. Но настроение так же скачет вверх, ведь я не отказался. Пользуясь своим излюбленным методом самовнушения, мальчик говорит себе, что я обязательно приму его предложение, ведь если бы оно совсем не заинтересовало меня, я бы не стал тянуть время. Впрочем, в этих его рассуждениях есть зерно истины.

}Задумчиво смотрю на него, пытаясь придумать достойные условия для сделки. Мне приходит в голову, что бы я хотел от него получить, но я отмахиваюсь от этого желания. Никакого неоправданного риска я не собираюсь себе позволять.}

}Вернее, еще больше неоправданного риска я не могу себе позволить.}

}Когда мы готовимся ко сну, человек укладывается на расстоянии локтя от меня. Я замечал, что с каждой ночью, он спит ближе ко мне. Только до этого шкура сдвигалась по миллиметру, словно я по крохам завоевывал его доверие. Сегодня человек безрассудно рискнул полностью довериться мне.

}Вампиры неспособны видеть сновидения. Том слишком взволнован и впервые спит беспокойно. Его мучают кошмары. Мне мешают его кошмары и собственные сомнения.}

}За шесть дней до

}Утром Том преувеличено кроткий. Он не раз и не два прикусывает язык, с которого хотят соваться привычные колкие замечания. Впервые за время нашего знакомства, моему наглому знакомому не все равно, как я буду на них реагировать.

}Человек явственно не находит себе места. Он все время порывается продолжить вчерашний разговор, но одергивает себя, опасаясь, что его навязчивость может подтолкнуть меня к отказу. Пользуясь возможностью, я тоже не спешу контактировать с мальчишкой. Я наслаждаюсь относительной тишиной, которую успел позабыть за время путешествия с этим чрезмерно общительным человеческим экземпляром. Впрочем, в полной мере наслаждаться мне мешают навязчивые мысли о том, что я могу попросить у Тома. И не стоит ли и в самом деле отказаться от этой безумной затеи?

}Томимый неизвестностью и одолеваемый волнениями, Том становится еще более невнимательным, чем обычно. Если, конечно, его природной рассеянности вообще было куда дальше усугубляться.}

}Мы складываем свои немногочисленные вещи в сумки, собираясь отправляться в дорогу, когда человек, погруженный глубоко в свои мысли, случайно оцарапывает руку каким-то острым предметом. Не специально. Не глубоко. Но до крови.

}Запах человеческой крови щекочет ноздри дивным ароматом. Я сглатываю слюну. Не могу оторвать глаз от его раны, а бестолковый мальчик этого даже не замечает.

}Прежде чем я успеваю прикусить язык, я озвучиваю абсолютно безрассудное желание:

}– Можно я буду пить твою кровь? В качестве платы за сделку?

}Человек вздрагивает. На мгновение в его глазах вспыхивает испуг, но он тут же гаснет пониманием. Он понимает, что значит это предложение. И я понимаю.}

}Я буду беззащитен перед ним.

}Я говорю себе, что мне ничего не грозит. Парень расписался в доверии ко мне. Он не станет причинять мне вреда. Я нужен ему живым.

}Мне хочется, чтобы так было. Но это неправда. Сейчас в доверии расписался я. На самом деле расписался. Плохо.

}Том, видя, как я окаменел, произнеся просьбу, сам протягивает мне раненную руку, весело улыбаясь:

}– Ну чего ты, Ледышка? Не стесняйся. Приятного аппетита, или как там у вас говорят, – озорно подмигивает мне.

}Его неустойчивое с утра настроение делает резкий скачок в гору до зашкаливающих высот. Стоило мне назвать условие, он тут же, с полуоборота, превратился в того беспечного психа, с коим я имел несчастье познакомится неделю назад. Которому и море по колено, и вампир, что человек. Своими глупыми шуточками, он пытается поделиться со мной переполняющими его положительными эмоциями. Мальчик счастлив, что я согласился. Счастлив в своей ложной надежде на то, что у него появился шанс спасти мать.

}Я отпускаю контроль над жаждой. Рывок и клыки впиваются в податливое запястье. Живительная кровь ударяет в голову с первых глотков. Зрение расфокусируется. Лес растворяется, заслоненный миром гротескно ярких человеческих воспоминаний.}

}Я не знаю, связано ли это с тем, о чем мальчик попросил меня, о чем думал вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро… Но все его воспоминания о матери. Он читает ей книги, приносит цветы, держит за руку… Воспоминания свежие, уже после того, как недуг завладел ею. Но женщина все равно всегда улыбается какой-то особенной улыбкой. Улыбка – единственное, что в ней похоже на Тома. Я не понимаю смысла многого, что они говорят или делают. Единственное, что я отчетливо запоминаю из всего этого горячечного бреда – их улыбки вопреки всем обстоятельствам…

}Когда я прихожу в себя, отяжелевшее за день солнце, лениво спускается к горизонту. Время близится к вечеру. Плохо. Я выпил слишком много, больше, чем в первый раз. Если я каждый день буду недееспособен по нескольку часов, до Рюмпа мы и до осени не доберемся.

}Впрочем, я чувствую себя сытым и полностью переполненным энергией. Не думаю, что имеет смысл пить человека завтра. В его крови слишком много жизненной энергии, ее и на несколько дней должно хватить. Я помнил, что эффект совершенно не сравним с кровью других животных, но все равно не могу избавиться от ощущения, что сегодня трапеза была еще вкуснее.}

}Я оглядываюсь в поисках моего добровольного донора. Том безмятежно дремлет возле меня. Даже во сне губы изогнуты в дурной улыбке. Осторожно толкаю его, чтобы разбудить.

}– Ледышка, – еще шире улыбается сонный мальчик, – Ну и как тебе ощущения? – подначивает меня, хотя где-то в глубине души беспокоится о том, что мне не понравилось, и я передумаю насчет уговора. После его крови, я слышу его эмоции еще громче.

}– Хорошо, – подбираю я нейтральное определение, – Ты сам в порядке? – дождавшись кивка, я продолжаю: – Тогда мы выступаем. Сегодня нам еще много предстоит пройти.

}Определившись с направлением, мы отправляемся в путь. Бесцельное хождение кругами позади. Теперь мы следуем к определенной цели. Через некоторое время Том выматывается. Освещение недостаточное для человека и этот особо неуклюжий экземпляр постоянно спотыкается. Но не жалуется, а продолжает двигаться вперед. Для него спешка имеет гораздо большее значение, чем для меня. Максимум, чем я могу ему помочь – пресекать на корню попытки разговоров, чтобы парень не тратил силы еще и на них. Мы останавливаемся на ночлег через несколько часов после того, как на небе появляются звезды.

}Том мгновенно проваливается в сон. Его сон такой же легкий и беспечный, как и обычное настроение моего странного спутника.}

}Его сны, его кровь, его чувства, его мысли, его голос… Наверное, я уже насквозь пропитан этим человеком.

}За четыре дня до

}Сегодня мы случайно выходим к крупному роднику, надежно спрятавшемуся среди покрытых мхом камней. Мальчишка вдоволь напивается воды, а затем обновляет содержимое своих фляг. Нам давно не попадалась такого искристо чистого источника. Я долго любуюсь на стремительно текущую воду. Попробовав рукой, нахожу ее приятно прохладной.

}– Наверное, нужно уходить, – с сожалением говорит Том.

}– Зачем?

}– Чтобы злые лесные звери, приходящие сюда на водопой, нами не пообедали, – ехидно поясняет мой спутник.

}Я смотрю на него с непониманием. Это звучит настолько глупо, что я бы рассмеялся, если бы мне это было доступно.

}– Ты разве не замечал, что мы вообще не встречаем животных? Здесь везде много хищников. Просто они слишком бояться меня, чтобы приближаться.

}Брови Тома удивленно выгибаются. Впрочем, от этого рассеянного создания я уже и не жду даже элементарных проявлений наблюдательности. После секундного замешательства мальчишка заливается хохотом, удивительно гармонично вплетающимся в журчание воды. Чуть успокоившись, объясняет:

}– Люди боятся животных, животные – вампиров, вампиры – людей. Парадоксально это. Кто-то из них определенно не прав, – хмыкает новоиспеченный философ.

}– И кто же, по-твоему?

}– Скорее всего, все сразу, – разводит руками человек.

}Оглядевшись в поисках наиболее приглянувшегося ему участку травяного настила, Том расслабленно ложится на спину, подкладывая руки под голову. Он смотрит в небо. Я смотрю в его глаза, отражающие небо. Сегодня на нем множество облаков, скрывающих яростное солнце. Резвящийся на высоте ветер гоняет их, заставляя принимать причудливые формы. Мой спутник с удовольствием наблюдает за ними, наслаждаясь отдыхом в приятном месте.

}– Том, а ты ешь мясо? – удается мне сформулировать вопрос, крутящийся на границе мыслей.

}– Конечно, – со странной, какой-то голодной интонацией отзывается мальчишка, – А что, Ледышка, ты хочешь меня угостить?

}– Да нет, мне просто стало интересно. При мне ты не ел ничего кроме ягод. Я подумал, может, это тоже какие-то глупые человеческие принципы.

}– Нет, я не ел мясо не поэтому… – разочаровано протягивает мальчишка, не получивший от меня угощение, – Просто охотник из меня, как из тебя жрица любви.}

}– А кто такая жрица любви? – с интересом цепляюсь за незнакомое определение.

}– Маленький ты еще, Ледышка, такие вопросы задавать!

}Мне требуется не меньше минуты, чтобы понять, что это он так шутит. Все-таки людское чувство юмора не подчиняется никаким законам логики. Я спешу увести беседу в сторону и предлагаю моему спутнику в дальнейшем добывать дичь вместе. Мальчик охотно соглашается. Мне интересно узнать его реакцию на мою охоту… Позже. Сейчас я хочу ополоснуться. Да и вещи было бы совсем не лишним постирать. Человек решает составить мне компанию.

}Когда Том стаскивает с себя одежду, я пользуюсь возможностью изучить его тело. Впервые я вижу его полностью обнаженным. Оно и впрямь отличается от тела вампира только тем, что мышцы сильнее развиты. Особенное внимание я обращаю на живот. Он не плоский, он рельефно расчерчен на кубики. Это смотрится весьма странно.

}Объект моего пристального внимания начинает нервно переступать с ноги на ногу. Я воспринимаю волны какой-то странной неловкости, исходящие от человека. Отворачиваюсь от него и раздеваюсь сам. Впрочем, эмоции Тома от этого только усиливаются. Он со свойственным ему жадным любопытством рассматривает меня, сравнивая с Джереми, чья комплекция значительно больше соответствует моей, чем Тома. Это открытие превращает эмоциональный фон человека во что-то невообразимое.

}Я отмахиваюсь от чужих мыслей и ополаскиваю лицо приятной текучей прохладой.}

}* * *

}Это уже можно назвать традицией. Разговоры по душам перед сном. Рассказы о собственных расах. О себе.

}С каждой ночью я лучше узнаю человеческую психологию. Мне нравится слушать Тома. Но эти разговоры – на лезвии ножа. Ведь мне в ответ приходится раскрываться перед ним. Человека неподдельно интересует моя раса. Вначале я старался говорить как можно меньше правды, даже касательно самых безобидных мелочей. Ведь эту информацию можно использовать против меня, моих братьев и сестер. Но я начинаю говорить правду неосознанно, словно устав изобретать небылицы. И если сейчас она касается мелочей, с каждым разом тема беседы становится все более острой, опасной.

}Похоже, мне в любом случае придется избавиться от этого человека. Он знает слишком много и чем дольше находится со мной, тем более опасными становятся эти знания.

}Том нарочито медленно устраивается на земле. Свойственное ему исследовательское любопытство бурлит как кипящая вода. И к нему примешивается та самая неловкость, возникшая утром у родника. Я уже привык считать, что у мальчишки язык без костей. Сейчас довольно странно видеть, как ему явственно трудно спросить то, что его грызет.

}– Ледышка, а расскажи мне о вампирской любви.}

}– Что такое любовь? – спрашиваю я значение смутно знакомого слова.

}– Это такая жутка штука, я тебе скажу. Врагу не пожелаешь, – паясничает болтун, но побоявшись того, что я приму его слова за чистую монету, договаривает серьезно, – Ну… это привязанность к кому-то. Доверие, желание быть вместе, защищать, прикасаться… – он хочет продолжить свою мысль, но не может подобрать слов, в его голову лезут только очередные шуточки.

}– И что ты хочешь от меня услышать?

}– Ты любишь кого-то? – с жадным интересом спрашивает собеседник.

}– Наверное, я люблю их всех, – отвечаю я.

}В голове человека от этой фразы проносятся ирреальные образы сплетения множества обнаженных тел. Мне непонятно значение этих фантазий, хочется спросить его о них, но здравомыслие запрещает выдавать моему спутнику то, что я его читаю.}

}Мальчик трясет головой, словно пытается поскорее избавиться от подобных мыслей. У него мелькает подозрение, что я не понял, что он подразумевал. Я делаю такой же вывод.

}– Любить можно только кого-то одного.

}– Может, так у людей? – предполагаю я.

}Том неопределенно пожимает плечами и продолжает расспросы:

}– То есть ты любишь и парней, и девушек? Ну, или как это у вас называется?}

}– Да, наверное, – отвечаю, все больше убеждаясь, что мы говорим не об одном и том же.

}– Однако не ожидал от такой ледышки… И как ты занимаешься сексом с ними? По очереди? Или в какой-то особо извращенной позе? – в голосе парня ирония, но в мыслях что-то похожее отвращение.}

}– Что такое секс?

}Впервые за время нашего общения в одной беседе всплывает так много непонятных мне слов.

}Том долго не находит, что ответить. Кажется, человек еще ни разу не испытывал столь сильного замешательства в моем обществе. Это первый раз, когда ему по-настоящему тяжело поверить в мои слова. Для него невероятно то, что я не знаю слово «секс». Но еще более диким является осознание того факта, что у вампиров нет самого действия, которое оно обозначает. Мальчик всерьез начинает сочувствовать моей расе.

}В душе человек несколько смущен, но с энтузиазмом начинает подробно объяснять саму физиологию процесса. Постепенно у него все больше развязывается язык. Судя по знакомым интонациям, Том весьма сильно извращает многие понятия. Но все меняется, когда мой просветитель начинает всерьез смаковать собственные объяснения. Его эмоциональный фон трансформируется во что-то, с чем мне еще не приходилось сталкиваться.}

}«Ну я и докатился, возбуждаюсь от собственных слов»

}У меня начинает закрадываться подозрение, что не настолько уж наша физиология и похожа, как мне показалось утром у родника. Вряд ли мне доступно нечто подобное. Но главное, что ускользает от моего понимания…

}– И в чем значение секса?

}– Благодетельные дамочки говорят, что в продолжение рода, – фыркает Том.

}– Тогда почему ты удивляешься, что его нет у вампиров? У нас ведь не может быть детей.

}Человека этот факт почему-то заставляет проникнуться еще большей жалостью ко мне и другим вампирам.

}– Он же не только для этого. Люди им занимаются просто потому, что это очень приятно. Это такое… проявление влюбленности.

}С какой-то светлой грустью Том думает о нескольких человеческих девочках. Они кажутся очень похожими – голубоглазые, бледные, с длинными черными косами. Обрывки воспоминаний с ними насыщены беспричинным счастьем.

}Мне кажется, что разговор себя исчерпал, но Том устраивает мне бессовестный допрос с пристрастием о природе взаимоотношений между вампирами. Кажется, мое объяснение получается доходчивее, чем у моего собеседника.

}– Получается, вампиры друг другу – близкие родственники. Да, я это понимаю, – задумчиво кивает головой мой внимательный слушатель.

}– У вас тоже так?

}– Не совсем. У вас есть только понятие братства. А семья должна начинаться с отца и матери, которые когда-то полюбили друг друга…

}Том пускается в самые дебри людской психологии. Слушая его объяснения о разнице между влюбленностью, любовью и страстью, я уверенно прихожу к выводу, что быть человеком ужасно сложно. Когда он окончательно запутывается, и в его монологе возникает пауза, я задаю оформившийся за это время вопрос:

}– Том, мне показалось, тебе была неприятна мысль, о том, что я люблю многих. Почему?

}– Да неправильно это как-то, – кривится собеседник, – Может, это, конечно, я такой дремучий собственник, но все-таки это как-то не по-людски, что ли. Чувства – это для двоих.

}– Много же заморочек у этой вашей любви, – сетую я, чем вызываю у Тома смех и прилив хорошего настроения.

}– Кстати, вообще все эти отношения и между парнями, и между девушками возможны. Еще как. Но все те же благообразные дамочки и им подобные, конечно же, находят это неприемлемым и противоестественным. Можно подумать, эти снобы что-то в любви понимают! Верно, Ледышка?

}– Наверное. Тебе лучше знать, верно? – подталкиваю его к объяснению. Я отчетливо ощущаю, что эта разновидность отношений касается самого оратора и мне любопытны подробности.

}Том хмыкает, понимая мой не завуалированный намек:

}– У меня однажды был секс с парнем. С другом. По пьяни. Но ты бы знал, каково это! Безумно приятно…

}Охрипшим голосом Том рассказывает о той сумасшедшей ночи. Вспоминает каждую деталь, каждый оттенок ощущений. Я уже почти не вслушиваюсь. Я смотрю его фантазии, его воспоминания о сексе с Джереми, почти не исчезающие из моего сознания. Чувствую его удовольствие, его волнение и возбуждение. Ярче, чем обычно.

}Моим сознанием сейчас владеет только одна мысль – неужели это действительно так приятно? Она бесконечно повторяется, навязчиво просясь на язык. Неужели приятно?

}Есть ли хоть что-то, что мешает мне проверить это на личном опыте?

}– Том, а с вампиром? Ты бы попробовал? – перебиваю его я.

}Человек переводит на меня затуманенный взгляд. Его дыхание частое и поверхностное. Его тело и мысли раскалены до предела. Он задумчиво смотрит на меня, в фантазиях красочно примеряя меня на предложенную роль.

}Он кивает и тянется ко мне. Руки обвивают мое тело, а губы прижимаются к моим губам. Его язык нарочито обводит мои клыки. Я вспоминаю, как он однажды дразнился: «Ледышка, ну покажи зубки! Ну, пожалуйста». Сейчас, ощущая тактильно, что они практически не отличаются от человеческих, Том в очередной раз думает о том, как же мало я похож на мифического монстра. Чужой язык дразняще прикасается к моему собственному, втягивая в непонятную игру.

}Вряд ли Ризардо или Амелия ставили подобные эксперименты.

}Кажется, это первый раз, когда мы с человеком так тесно соприкасаемся. У нас одинаковая температура тела. Тома это сбивает с толку. Ему постоянно кажется, что моя кожа должна быть холодной. К сожалению, холодная сейчас не она. Ощущения несколько отличаются от прикосновений вампиров. Но это отличие – не то, чего мне бы хотелось.}

}Том оглаживает мое тело нежно и осторожно. Его губы исследуют каждый его уголок. Мне кажется, даже в его воспоминаниях не было столько трепета. Но мое тело на это никак не отзывается. Этого мало. Человек не хочет заходить дальше, не добившись от меня ответного желания. Но я прошу его продолжить. Я сам целую его, я сам подаюсь навстречу его движениям, словно бы в попытке обмануть собственную физиологию. Я жду, вопреки логике жду какого-то переломного момента, когда я начну чувствовать те невероятные ощущения, которые доступны Тому. Но этого не будет. Потому что я вампир.}

}Том злится. Я впервые вижу, как этот добродушный мальчик злится. На себя и на меня. Его не покидает впечатление, что он принуждает меня, что мне противны его действия. Это не так. Мне не противно. Мне безразлично происходящее и это – хуже всего.

}Возбуждение человека гаснет резко, как костер, на который вылили ведро ледяной воды. Он отталкивает меня. Воздух наполнен ощущением досады и обиды. Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать то, что эти эмоции принадлежат мне, а вовсе не Тому. Не только Тому. Я не добился этим сексом никакого удовольствия. И сейчас я очень отчетливо ощущаю разочарование по этому поводу. Столь человечное разочарование.