Текст книги "Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

– Для исцеления вполне достаточно одной порции моего лекарства!

Люди не знали, верить старику или нет, но, поскольку хворь у детей развивалась почти мгновенно, они спешили купить щепотку зелья. Вам, конечно, интересно знать, как действовало чудесное зелье. А вот как. Стоило поднести его ко рту ребенка, и болезнь исчезала наполовину, а если дитя проглатывало всю порцию, оно выздоравливало. Случалось и так: купят лекарство, принесут домой, а ребенок уже и не дышит. Тогда порошок нужно было прожарить, а дым вдунуть в ноздри больного, и тот сразу же оживал.

Слава о Ли Цине по прозванию Ли Одна Щепоть прошла по всему городу. Трудно сказать, сколько детей излечил он и сколько денег заработал! Как и прежде, он жил один и расходовал на себя самую малость. Однако, по возвращении его от бессмертных некоторые привычки его изменились. Рассчитавшись за дом и лекарства, Ли Цин перестал копить деньги и не собирал больше подарков, как раньше, когда его одаривали родственники ко дню рождения. Он тратил деньги широко и с размахом, отдавая тем, кто в них нуждался. Он действовал щедро и великодушно, проявляя высокую человечность.

Молва о старом лекаре распространялась. Его знали уже не только в Цинчжоу, но также в Ци и Лу{169}169
  Ци и Лу – названия древних княжеств на территории нынешней провинции Шаньдун. В конце династии Суй и начале Тан они частично входили в административный округ Цинчжоу, где происходит действие повести.


[Закрыть]. Многие лекари, прослышав о чудесах, которые творит Ли, стали обивать порог его дома в надежде поучиться у него. Они готовы были даже пойти к нему в ученики. Многие из них дивились, узнав, что Ли не читает медицинских книг, не ходит к больным, не проверяет их пульс. Вся его наука, казалось, состояла в том, что он давал больному щепоть какого-то зелья, на вкус довольно обычного. Некоторые говорили, что при одной болезни он дает разные лекарства, а другие утверждали, что ничего, мол, подобного, – он дает одно и то же снадобье при разных болезнях. Все сходились, однако, на том, что стоит больному принять лекарство, и любую хворь как рукой снимет. В чем тут дело, никто не понимал. Улучив момент, лекари осторожно расспрашивали старика, стараясь выведать секрет, на что Ли отвечал:

– Вас удивляет, что я даю лекарство, не щупая пульса. Ничего странного нет. В лечебном деле существуют четыре главные заповеди: присмотрись к облику больного; прислушайся к его речи; узнай о ходе его болезни; прощупай пульс. Это называется у нас определить «дух», «звук», «деяние» и «жизнеспособность». Обратите внимание, что прощупывание пульса стоит на четвертом, и последнем, месте. К тому же надобно знать, что лечение детей отличается от врачевания взрослых. У детей дух и кровь еще не созрели, поэтому их недуг не всегда можно определить прощупыванием пульса. Да, врачебное искусство таит в себе глубокий смысл. Но самое важное, чтобы у врача было чистое сердце и чуткие пальцы. Надобно глубоко вдуматься в существо недуга, а вовсе не полагаться на мертвые рецепты. И еще: читайте книгу «Большое обозрение кореньев и трав», которая, как известно, появилась у нас в Шаньдуне. Хорошо изучив ее, вы постигнете свойства разных лекарств, а следовательно, будете правильно их употреблять в своей практике. И еще не забудьте: прежде всего важно интересоваться погодой в течение года и представлять себе, как могут влиять на больного тепло или холод. Затем следует выяснить, из каких мест больной, какие горы и воды находятся вблизи его родины, так как сухость или изобилие влаги также связаны с его недугом. В-третьих, надобно знать, что из себя представляет больной: богатый он или бедный. Если богатый, значит, он изнеженный и хрупкий. Если бедняк, значит, твердый и стойкий. В этом случае добавляйте одно зелье и сокращайте другое.

Внимательно изучив болезнь, подумайте о лекарствах и хорошенько прикиньте, кому вы их даете: вельможе, или вассалу, или какому мелкому чину. Ибо точно следует взвесить, кому должно прибавить, а кому убавить. Недуг и лекарства связаны тесно, и болезнь уходит бесследно, если лекарство выбрано точно. Еще в древности лекарства сравнивали с солдатами. Важно не то, что их много, а то, что они к месту. Помните Чжао Ко{170}170
  Чжао Ко – военачальник эпохи Борющихся (или Сражающихся) Царств (V-III вв. до н. э.). Он полагал, что книжные знания обеспечат ему победу на поле боя. Однако во время сражения с войсками княжества Цинь его армия была разгромлена, а сам он убит.


[Закрыть], который потерпел поражение потому, что читал много разных, но малополезных книг. Хороший пример для всех нас!

Лекари, поблагодарив Ли Цина за наставления, уходили. И никто из них не знал, что у старика есть небольшая книжка, которую ему подарили бессмертные. А старик не собирался раскрывать свою тайну. Вот уж действительно:

 
Тяжким недугом страдает дитя –
поможет старик ему.
Но в волшебную книгу свою заглянуть
не позволит он никому.
 

С тех пор как Ли Цин начал свое врачевание в пятый год Вечного Благоденствия правления танского государя Гаоцзуна, незаметно пролетел год. После этого пробежали еще пять лет эры Правления Радости, три года эры Драконова Начинания, два года Добродетели Единорога, два года эры Знака Триграмм, два года эры Главных Установлений, четыре года эры Ровного Благополучия, два года эры Высшего Начала, три года эры Образцового Феникса, один год Спокойного Выявления, один год эры Вечного Торжества, один год Начала Сияния – всего двадцать семь лет. Наступил первый год эры Вечной Доброты{171}171
  Первый год эры Вечной Доброты (Юнчунь) – 682 г. Эра Юнчунь – годы правления императора Гаоцзуна (682-683).


[Закрыть]. В этот год императорский двор направил во все провинции бумагу, в коей говорилось о том, что в связи с предстоящим путешествием государя на гору Тайшань{172}172
  Гора Тайшанъ в провинции Шаньдун славилась как одна из священных гор Китая. На ее склонах располагалось множество храмов и кумирен, где совершались торжественные ритуалы.


[Закрыть] властям предлагается возродить церемонию подношения духам, которую когда-то совершил ханьский государь Уди{173}173
  Император Уди (Воинственный) находился на престоле с 140 по 87 гг. до н. э. С его именем связаны мероприятия, направленные на укрепление государственности.


[Закрыть].

Вы, конечно, захотите узнать, что это за церемония? Сейчас объясню. Как известно, в Поднебесной есть пять знаменитых гор, или Пять Хребтов, но среди них гора Тайшань обладает наибольшей чудодейственной силой. Говорят, что она соединяется с Небом, и потому здесь берут начало тучи и дождь. Издревле повелось, что высоконравственные люди, почитающие Дао-Путь, желая установить в Поднебесной великий мир или, как говорится, сделать ветры спокойными, а дожди послушными, отправлялись на самую вершину для жертвоприношений в честь духа гор. Они вопрошали Небо и Землю и слагали хвалебный стих о достойных деяниях, слова которого вырезались на особой стеле. Поскольку иероглифы потом заполнялись золотой краской, стих назывался Золотым Посланием. Каменную стелу окружал павильон из белого нефрита, он назывался Нефритовым Футляром. Императорский двор проводил эту церемонию весьма торжественно и пышно. Все знали, что слова торжественного стиха Владыке небес должны быть исполнены искренности и правды, иначе может ненароком подуть страшный ветер и разразиться буря. Ясно, что в этом случае церемонию уже не закончишь. Сей обычай возник вовсе не в годы правления ханьского Уди, он был известен еще до Великого Юя{174}174
  Великий Юй – мифический государь древности, усмиривший потоп.


[Закрыть] и существовал, таким образом, уже семьдесят девять поколений. Впоследствии Цинь Шихуан и ханьский Уди, которых, к слову сказать, трудно назвать высоконравственными правителями, очень любили разглагольствовать о «Великом мире» и устраивать пышные церемонии, часто заканчивавшиеся, однако, неудачно. Например, при Цинь Шихуане разразился ливень, и государь был вынужден прятаться под сосною. Ханьский Уди даже спустился с горы, причем многие его слуги при спуске получили увечья. Вот почему после Уди никто больше не отваживался проводить церемонию поклонения духам. И только танский Гаоцзун рискнул справить ее в третий раз.

Дорога на Тайшань проходила через Цинчжоу, поэтому местные власти, получив высокую грамоту, немедленно повелели выделить от каждого двора работника для ремонта улиц и дорог, чтобы достойно встретить императора. Поскольку лавка Ли Цина выходила на улицу, дом старика также включили в список семей, которым полагалось нести службу. Надо сказать, что с тех пор, как старый Ли начал врачевать, все детские лекари города, повергнутые в большое смущение, закрыли свои заведения. Если бы старика Ли Цина взяли на строительство дороги, то, случись кому заболеть, лекаря не найти. Тогда жители города, выбрав из своей среды самых бойких на язык ходоков, отправили их в ямынь просить освободить Ли Цина от повинности.

– Ли Цину сейчас девяносто семь лет, почти сто. У него нет сил работать, – сказали ходоки. – Позвольте нам собрать деньги и нанять какого-нибудь крепкого парня, который за него отработает. А лекарь пускай остается в своей аптеке и продолжает лечить детей.

Так доложили ходоки. Ведь некоторые из них помнили, что много лет назад, когда Ли Цин открыл свое дело, он сказал, будто ему семьдесят. Никто из жителей не подозревал, что сейчас Ли Цину вовсе не девяносто семь лет, а все сто шестьдесят восемь. По существовавшим в те времена законам тех, кому исполнилось семьдесят лет, следовало считать стариками, а поэтому освобождать от всяких работ и повинностей. Помня эту статью, жители хотели оставить Ли Цина в аптеке, а вместо него послать кого-то другого. Однако не знали они, что их окружной начальник родом из Линнани{175}175
  Линнанъ (букв, «к югу от хребта») – район в Южном Китае, одно из названий провинции Гуан-Дун.


[Закрыть], где, как известно, не верят во врачебное искусство, но весьма почитают ворожбу. Начальник округа ответил так:

– Хотя Ли Цину девяносто лет, он крепок и здоров и еще может потрудиться. Если он способен держать в руках лекарства, почему бы ему не поработать на дороге? Вспомните Цзян Тайгуна{176}176
  Цзян Тайгун, или Цзян Цзыя, – имя министра при дворе чжоуских Вэньвана и Увана (примерно XII в. до н. э.). Оракул предсказал Вэньвану, что он найдет мудреца, который станет его советником. Однажды государь увидел на берегу реки старого рыбака. Это и был Цзян Цзыя, которому в ту пору было больше восьмидесяти лет. Государь пригласил его ко двору и сделал своим советником.


[Закрыть]. Ему исполнилось восемьдесят два года, когда он вызвался помочь чжоускому государю Увану и даже повел войска в бой. Потом он, как простолюдин, трудился до самой своей кончины. Разве он отлынивал от работы? Вы толкуете, что Ли Цин очень хороший лекарь. Но неужели в таком большом городе, как Цинчжоу, всего один детский врач? Я как-то уже выяснял, что он действительно открыл свое заведение двадцать семь лет назад. Однако до него тоже лечили детей, и вовсе не все дети умирали. Так почему же в городе остался лишь он один? Почему только он, Ли Цин, лечит всех?

Ходоки вновь и вновь упрашивали окружного начальника, но тот оставался непреклонным. Что делать? Куда идти жаловаться? Ходоки возвратились в лавку Ли Цина и принялись совещаться. Кто-то предложил собрать деньги и сходить в ямынь еще раз – вновь просить начальство заменить лекаря. Однако Ли их остановил.

– Спасибо, почтенные, за ваше доброе ко мне расположение, – сказал он. – Только я, никчемный старик, думаю, что лучше вам туда не ходить. Окружной начальник не станет заниматься пустяками – он обеспокоен приездом государя. Дело это весьма необычное, и он должен проявить твердость. Подумайте сами. Случись у него какая промашка – с него голову снимут. В общем, я пойду на работы сам. К тому же с постороннего человека ведь ничего не спросишь. Если что произойдет, его и не сыщешь. Наверное, наш начальник думает примерно так же, а потому и слушать вас больше не станет… К тому же мне известно, что государев приказ все равно не исполнится. Вспомните! Церемонию на горе хотели свершить еще во второй год эры Добродетели Единорога, а в следующий раз – в первый год эры Спокойного Выявления. Если не сумели провести дважды, значит, церемонии не будет и в третий раз. Вот увидите, дней через пять все прояснится. Поэтому успокойтесь и делайте, что вам приказано.

– Как же так? – удивились соседи, а между собой заметили: – Мы собственными глазами видели, что в ямыне готовят особое предписание, делят дороги на отрезки, составляют список рабочих. Все торопятся, как на пожаре… Один наш старик как замороженный. Интересно, что он будет делать, если приказ не отменят? Уж мы, кажется, нашли хороший выход: собрать деньги и еще раз попробовать уломать начальство. Так нет, теперь старик отказывается, сам хочет работать. Видно, мало ему того, что получает в своей лавке, нужен еще и казенный харч!

Кто-то хихикнул. Все разошлись.

Между тем император Гаоцзун, приняв решение свершить на горе Тайшань ритуал поклонения духам, повелел сановникам из Ведомства Церемоний определить порядок предстоящего торжества. Двор ждал благоприятного дня, чтобы можно было отправиться в путь. И надо же так случиться, что императора неожиданно разбил паралич, да так, что он не мог даже ногой двинуть. Разве здесь до церемонии? Не прошло трех дней, как цинчжоуский ямынь разослал на места уведомление о том, что государев приказ откладывается. Жители Цинчжоу сразу же вспомнили слова почтенного Ли и, подивившись его умению предвидеть грядущее, прониклись к нему еще большим уважением.

Надо вам знать, что в провинции Шаньдун всегда жило очень много даосов-ворожеев. Еще во времена государя Цинь Шихуана, как известно весьма почитавшего искусство магов, на священную гору Пэнлай как-то отправили Сюй Фу{177}177
  Сюй Фу, или Сюй Ши, – известный маг, живший во время императора Цинь Шихуана (III в. до н. э.). Сюй как-то поведал приятелю о трех священных горах, где будто бы живут бессмертные. Цинь Шихуан повелел ему искать дивные земли и определил многочисленную свиту отроков и юных дев. Сюй ушел вместе с ними на поиски чудесных земель и больше не вернулся.


[Закрыть], человека из Ци, а с ним пятьсот отроков и юных дев, коим велено было искать эликсир бессмертия. Впоследствии ханьский правитель Уди, который также поклонялся даосскому учению, назвал даоса Ли Шаоцзюня{178}178
  Ли Шаоцзюнъ, живший во времен ханьского Уди, занимался поисками эликсира бессмертия и способов добывания золота.


[Закрыть] Полководцем Литературных Достижений, а Луань Дао присвоил титул Полководца Пяти Благоденствий. Оба они были жителями Ци. Каждый день вместе с ними на площадке Общения с Небесами, в Бамбуковом Дворце и Павильоне Коричного Древа император обращался к духам и небожителям, моля их снизойти на землю. Так сложился обычай, который передавался в этих местах из поколения в поколение. Многие считали, что Ли Цину тоже знакомы тайны даосской магии. И действительно, в семьдесят лет он открыл аптечную лавку и вот уже двадцать семь лет занимался своим ремеслом. Сейчас ему уже около ста лет, а он совсем еще не старик: духом крепок, а видом моложав. После того как Ли Цин предсказал грядущие события, ни у кого не осталось сомнений, что он постиг учение даосов и, подобно Дун Фэну или Хань Кану{179}179
  Дун Фэн и Ханъ Кан – даосские отшельники и врачеватели. Дун Фэн жил в эпоху Трех Царств (III в.), врачуя в горах Лушань. Легенда гласит, что он не брал с больных денег, а заставлял каждого выздоровевшего посадить абрикосовое дерево. Хань Кан жил в эпоху Поздняя (Восточная) Хань. Он продавал лекарственные травы и снадобья. Ханьский государь, прослышав о высоком искусстве этого лекаря, хотел пригласить его ко двору, но Хань отверг предложение владыки и скрылся в горах.


[Закрыть], дарует людям чудесные снадобья, скрывшись под другим именем. Неудивительно, что к нему зачастили маги и ворожеи, они называли его учителем, старались выведать тайны даосского ремесла или хотя бы узнать какой-нибудь мелкий секрет. Не раз и не два расспрашивали они старика о Пути, но тот всякий раз отнекивался или, ссылаясь на свой возраст, отвечал, что ничего не помнит. Впрочем, иногда, он им объяснял, что, если после тридцати лет человек отринет все страсти и отбросит мирские заботы, если, погрузившись в созерцательное спокойствие, займется своим совершенствованием, он избавится от болей и у него пропадут все недуги. Говорил он еще что-то в этом роде, но даосские маги были убеждены, что Ли Цин неохотно делится своими тайнами, потому что он – отшельник, скрывший настоящее имя, и они продолжали донимать его расспросами.

– Оно конечно, – твердили они, – самосовершенствование помогает долголетию, а вот как с предсказанием грядущего? Наверное, понять сие весьма затруднительно? Учитель, как, скажем, вы узнали, что в течение пяти дней отменят государев приказ?

– Я не святой и не умею предсказывать будущее, – говорил Ли Цин. – Разве вы не слышали историю о том, как Конфуций, увидев ком ряски и одноногую птицу шанъян, предсказал грядущие события{180}180
  С именем Конфуция связаны истории о комке ряски и об одноногой птице шанъян. Однажды о борт лодки, в которой ехал чуский князь Чжаован, ударился ком ряски. Государь спросил, что это значит, и мудрец разъяснил ему, что такое может случится лишь с могущественным владыкой, т. е. это счастливое знамение. Вторая легенда рассказывает об одноногой птице шанъян, которая якобы водилась в княжестве Ци. У этой ночной птицы были разноцветные перья и красный клюв. Она издавала звуки, напоминающие стон человека. Конфуций объяснил правителю Ци, что появление чудесной птицы сопряжено с ливневыми дождями.


[Закрыть]? Просто, слушая детские песенки, он задумывался над их смыслом, а потом неожиданно получалось так, как он и говорил. Детские песни, исторгнутые из души бесхитростной и прямой, являются чудесным знамением того, что происходит в природе. И если ты задашься целью что-то познать, то обязательно получишь ответ. Как вам известно, свое заведение я открыл в пятый год эры Вечного Благоденствия. Как-то в годы Драконова Начинания я услышал детскую песенку, которую, возможно, слышали и вы. В ней были такие слова:

 
Тайшанъ-гора высока.
От земли
До вершины
сколько ли?
Как ни старались,
взобраться туда не смогли.
Как ни пытались,
на самый верх не дошли.
 
 
Трижды солдаты
собирались в дальний поход.
Трижды солдаты
седлали коней у ворот.
 
 
Трижды в путь отправлялся отряд.
Трижды отряд возвращался назад.
На гору взобраться не мог никак.
Вот так!
 

Я понял, что если не смогли подняться на гору два раза, значит, не суждено взобраться и в третий. У меня, старика, много опыта, я многое видел. Ну, а каких-то тайн у меня нет и не было.

И старик продолжал делать свое дело: то получал деньги от посетителей, то отмеривал лекарства, а тем, кто обращался за советом, что-то объяснял. Словом, суетился так, что, казалось, у него нет ни минуты покоя. Решив, что старик не хочет делиться своими секретами, маги расходились по домам.

В следующем году нежданно-негаданно скончался государь Гаоцзун, и на престол взошла императрица У Цзэтянь{181}181
  У Цзэтянъ находилась на престоле с 684 по 705 гг. после смерти мужа. Она прославилась как умная, властная правительница. Во многих литературных памятниках говорится о ее склонности к политическим интригам и любовным похождениям.


[Закрыть], которая держала в своих руках правление двадцать один год, пока ее не сменил на престоле царевич Чжунцзун. Он был на троне шесть лет, и его устранила в результате мятежа императрица Вэй, а ее, в свою очередь, сверг Жуйцзун, правивший страной также шесть лет. Он передал трон Сюаньцзуну, который начало своего правления назвал эрой Открытого Начинания{182}182
  Эра Открытого Начинания (Кайюань) – годы правления танского императора Сюаньцзуна (713-741), известного также под именем Минхуана (Государя Ясного). Первые годы его правления (712-713) назывались Сяньтянь, т.е. Изначальное Небо.


[Закрыть].

Наступил девятый год его царствования, а значит, со времени кончины Гаоцзуна прошло сорок три года. Все в Цинчжоу знали, что Ли Цину сейчас уже сто сорок лет. Но он по-прежнему нисколько не постарел, а его лекарства, как и прежде, обладали чудесными свойствами. «Может, он и не бессмертный, – думали люди, – но, несомненно, он одарен счастливым свойством долголетия». Вот почему к нему шли не только те, кто занимался врачеванием, но и все, кто хотел постичь тайны учения даосов. В его доме постоянно толпился народ, и люди, которые верили в него, всегда медлили расходиться. Вспоминаются такие стихи:

 
Обитель бессмертных в далеком море,
на острове Янъфути{183}183
  По буддийским верованиям, вокруг центра Вселенной – священного острова и горы Сюймишань (Меру) есть четыре больших острова-материка, которые плывут в бескрайнем океане. Один из них, южный, – Яньфути, или Джамбудвипа (санскр.), по форме напоминающий лист тропического дерева джамбу или деревянный короб телеги. Буддийско-даосские верования связывали это место с обителью бессмертных.


[Закрыть],
Но могут бессмертные в мире земном
плоть свою обрести.
 

В этом месте наша история прерывается, и сейчас мы расскажем о государе Сюаньцзуне. Как известно, Сын Неба с большим почтением относился к даосскому учению, и все его мысли были устремлены к небожителям. С особенным уважением монарх относился к даосским наставникам Е Фашаню и Син Хэну, которые приводили к Сюаньцзуну диковинных людей, рассказывали ему о постижении черно-белого и ало-желтого начал{184}184
  Черно-белое и ало-желтое начала символизировали магическое искусство волхвов и алхимиков. Например, сочетание черного и желтого (сюань и хуан) обозначало Небо и Землю, белый цвет (су) ассоциировался с идеей очищения, красный цвет (ни) подразумевал известное в алхимии понятие дань – киноварь, эликсир бессмертия.


[Закрыть], о поисках эликсира бессмертия, о тайне общения с духами, а также раскрывали секреты омоложения и восстановления сил.

Был девятый год эры Открытого Начинания. Однажды наставники Син и Е доложили государю:

– Сейчас на земле лишь трое бессмертных. Одного зовут Чжан Го, и живет он в горах Цяошань под Хэнчжоу. Другой – Ло Гунъюань из Синчжоу. А третий – Ли Цин из Бэйхая{185}185
  Бэйхай (букв. Северное море) имело много значений. В частности, это одно из названий Бохая – района близ Желтого моря. Так же назывался древний округ в провинции Шаньдун.


[Закрыть]. Все трое – обитатели заоблачных высот, им постыла суета бренного мира. Если вы, государь, преисполнившись чистыми помыслами, пошлете за ними своих гонцов, возможно, они согласятся прийти ко двору.

Сюаньцзун выслушал даосских наставников и послал к Чжан Го помощника начальника дворцового ведомства Сюй Цзяо. К отшельнику Ло был отправлен ученый муж Цуй Чжунфан, имевший звание тайчан боши – доктора Вечного Постоянства{186}186
  Звание «тайчан боши» – почетный титул наставника при государственном училище Гоцзыцзянь.


[Закрыть]. К Ли Цину император направил Пэй Пиня, сановника из приказа общих дел. Все три высоких посланника, поклонившись императору, взяли особую бумагу, скрепленную государевой печатью, и отправились каждый в свою сторону на поиски небожителей. Но об этом мы пока умолчим, а вернемся к Ли Цину.

Годы жизни Ли Цина в этом бренном мире подходили к концу. Он свершил много достойных деяний, предначертанных ему, и, конечно, достиг высшего прозрения, которым обладают бессмертные. Он заранее знал, что к нему в какой-то момент пожалует чиновник по фамилии Пэй, и ему вспомнилась четвертая строка заклятия, которое прочитал когда-то владыка бессмертных: «Пэй придет – уходи». Ли Цин подумал: «Иероглиф "дунь" в заклятии означает "уйти" или "исчезнуть". Куда же мне исчезать? Наверное, это слово обозначает исчезновение плоти!»

Вам, несомненно, интересно узнать, что значит «исчезновение плоти»? Испокон веков происходило так. В тот день, когда человек до конца постигал Дао, он покидал мир людей. Некоторые среди бела дня возносились на небо, что называлось «оперившись, взлететь»{187}187
  По даосским представлениям, человек, достигший высшего понимания Дао, т.е. приобщившийся к сонму небожителей, уходил из мира не как простой смертный, он не умирал физически, но исчезал, уносясь ввысь, подобно птице.


[Закрыть]. Другие умирали, как обычные люди, но их останки куда-то вдруг пропадали из гроба. Это и называлось «исчезновение плоти». Однако у разных людей происходило оно по-своему и в полном согласии с пятью качествами человека{188}188
  Имеются в виду Пять первоэлементов природы, которые составляют основу всего сущего, в том числе и самого человека. Их комбинация у разных людей различна, поэтому умирают люди неодинаково.


[Закрыть], а поэтому люди часто не догадывались, что ушедший из мира стал небожителем.

Рассказывают, что в тот день, о котором сейчас пойдет речь, Ли Цин поднялся ни свет ни заря.

– Сегодня я не буду продавать лекарства, – сказал он ученикам и приказал снять таблицу. – В полдень я с вами навсегда расстанусь.

– Что вы говорите, учитель? Вы же совсем здоровы, – удивились ученики. – К тому же вы не можете нас покинуть, ведь мы не успели постигнуть и частицы вашего мастерства. Останьтесь с нами хотя бы ненадолго, передайте нам ваши тайны. Тогда все узнают, учитель, что вы настоящий небожитель, и потомки поверят в то, что вы постигли Дао-Путь.

– У меня, как вам известно, нет особых тайн, которые я мог бы передать, и вовсе не обязательно, чтобы обо мне знали потомки, – улыбнулся Ли Цин. – Сегодня наступает великий предел моей жизни, и вам не по силам меня удержать. Жаль только, что нынче нет здесь моего старого соседа Цзиня, поэтому придется побеспокоить вас. Купите гроб, а когда остановится мое дыхание, положите в него мое тело и забейте крышку. Только прошу вас, не откладывайте этого до завтра. Все хозяйство, а также инструменты я дарую Цзиню, с которым мы знакомы вот уже семьдесят лет. Ведь я как-никак не только его сосед, но и клиент.

Ученики поспешили выполнить его распоряжение и купили все, о чем их просил Ли.

Надо сказать, что Цзиню в это время исполнилось восемьдесят девять лет. Это был крепкий и здоровый старик, ходил он быстро и стремительно, будто летел по воздуху. У Цзиня, основателя большого дела, сейчас была куча внуков, а поэтому его величали дедушкой Цзинем. Только Ли Цин, знавший торговца еще юношей, по-прежнему звал его Цзинь Даланом, то есть Цзинем Старшим. В тот день Цзиня действительно не было дома. Он поднялся в пятую стражу{189}189
  Пятая стража – с 3 до 5 часов утра.


[Закрыть] и отправился за город.

Наступил полдень. Ли Цин совершил омовение и, переодевшись во все новое, направился во внутренние комнаты. Ученики хотели было последовать за ним, но старик их остановил.

– Подождите у ворот. Мне нужно спокойно посидеть одному и очистить свое сердце, дабы освободить его от забот и волнений… Когда придет Старший Цзинь, мой давний приятель, пошлите его ко мне проститься.

Ученики столпились возле ворот. Кто-то сходил к Цзиню, но оказалось, что тот еще не вернулся. Через некоторое время ученики вошли в дом посмотреть, что с учителем, а он уже испустил дух. Кто-то из старых учеников, живших у Ли Цина давно, заплакал. Другие – из тех, кто пришел недавно, – шныряли по углам в поисках ценностей. После некоторого замешательства, вызванного неожиданной смертью старика, ученики, выполняя волю умершего, решили положить тело в гроб. Стали класть – ничего не получается. Руки и ноги странно скрючились возле груди, и тело напоминало свернувшегося дракона. Ученики попытались было распрямить конечности, но куда там – они будто окаменели или затвердели, как железо. Положив старика в гроб как есть, заколотили крышку и оставили гроб в доме.

За долгую и славную жизнь, которую прожил Ли Цин, его узнали много людей, и проститься с ним пришло полгорода. Ученики едва успевали встречать и провожать бывших больных старого Ли Цина, у них чуть язык не отсох от приветствий, а спины не разгибались от бесчисленных поклонов. Верно говорится в стихах:

 
Больше ста лет следы его ног
оставались в мирской пыли.
Но однажды, простившись, на облаке белом
он скрылся в небесной дали.
 
 
Балдахин из перьев и радужный стяг
больше не встретятся вам.
Лишь ступка и снадобья в мире остались,
завещанные ученикам.
 

А теперь мы расскажем о сановнике Пэй Пине, который, добравшись до города Цинчжоу, был встречен старейшинами города во главе с начальником округа. В зале, куда проводили столичного гостя, горели свечи и дымились благовония. Пэй Пинь зачитал государев указ, повелевающий пригласить ко двору бессмертного Ли Цина. Начальник округа первый раз слышал эту фамилию и спросил местных старейшин. Кто-то из них доложил:

– Есть в Цинчжоу некий Ли Цин, но он детский лекарь. В этом году ему исполнилось сто сорок лет. Говорят, что вчера в полдень он вдруг скончался – без всякой болезни. Только этот Ли Цин и жил здесь, а вот о бессмертных мы ничего не слышали.

Новость очень огорчила сановника. «Сколько мне пришлось претерпеть в пути, чтобы добраться сюда с государевым приказом! – подумал он, вздохнув. – Я должен был найти этого лекаря и пригласить его ко двору. Увы! Я не выполнил государева распоряжения. Какое невезение! Приехал не раньше, не позже, а именно тогда, когда этот старик протянул ноги. Даже лица его не видел. Какая жалость! Помнится, еще в стародавние времена ханьский Уди, узнав, что где-то живет человек, добывавший снадобье бессмертия, послал к нему большого вельможу с приказом узнать рецепт эликсира. Но сановник не успел добраться – тот человек уже умер. Уди страшно разгневался на вельможу за то, что тот вернулся с пустыми руками, и приказал его казнить. Хорошо еще, что за него вступился Дунфан Шо{190}190
  Дунфан Шо – государственный деятель времен ханьского Уди, прославившийся редкой прозорливостью, а также склонностью к оккультным наукам и магии. Впоследствии история его жизни обросла легендами, его отождествляли с Золотой звездой (Венерой), воплощением которой он якобы являлся.


[Закрыть]. Он сказал, что, если покойник обладал эликсиром бессмертия, значит, он должен был сам его испробовать и остаться живым. А коли он умер, значит, его снадобье не приносит бессмертия, поэтому нет в нем никакого проку. Уди понял, что совершил оплошность. По счастью, наш Сын Неба, не в пример ханьскому владыке, отличается светлым умом, и, хотя при дворе сейчас нет второго Дунфан Шо, который бы за меня вступился, дело, быть может, не дойдет до того, что произошло с тем вельможей… Но вот что непонятно. Оба даосских наставника сказали, что этот Ли Цин – бессмертный. Если это так, он не должен был стареть, тем более – не мог умереть. Однако он все-таки умер. Значит, он никакой не бессмертный. Впрочем, дожить до ста сорока лет и скончаться без всякого недуга – такое тоже встречается редко».

Государев посланник Пэй Пинь повелел окружным властям собрать от соседей Ли Цина сведения о нем, чем он занимался, какие добрые дела совершил, в каком году, в какую луну и в какой день он преставился. Это было необходимо вельможе для отчета. Областные чиновники сей же час приказали соседям старого лекаря написать бумагу и немедленно принести ее для вручения императорскому посланцу. Соседи почесали в затылке и задумались.

– Что писать? Как писать? Все мы гораздо моложе Ли Цина. Откуда нам знать о нем?!

Кто-то из соседей вспомнил:

– Кажется, один только дедушка Цзинь знает лекаря сызначала, и наверняка ему известна вся его жизнь. Жаль только, Цзиня нынче здесь нет. Может быть, он все же сегодня вернется или, на худой конец, завтра утром. Пусть он и сочинит эту бумагу, а потом передадим начальству.

Все согласились с предложением и пошли по домам. И вдруг навстречу идет сам Цзинь, а за ним парень с вязанкой травы за спиной.

– Какая удача! Дедушка Цзинь, как хорошо, что ты вернулся! Если бы ты вчера не ушел в деревню, ты успел бы проститься со своим старым другом – лекарем Ли Цином.

– А чего с ним прощаться?.. Он что, куда ушел?

– Вчера в полдень преставился…

– Я же его вчера встретил у южных ворот. Что вы чепуху несете! Грех какой! Грех!

Соседи опешили от неожиданности.

– Он взаправду умер. Не мог ты его видеть!.. А может, ты повстречался с духом?

– Чудно! Ни за что не поверю! – воскликнул изумленный старик и, не поворачивая к себе, поспешил к дому Ли Цина. Вошел и видит: стоит гроб, подле которого толпятся ученики лекаря, одетые в белую одежду, и кто-то из знакомых, пришедших проститься с покойным.

– Чудеса! Чудеса! – замотал головой старый Цзинь.

Ученики обступили его.

– Душа учителя отлетела на небо вчера в полдень. Поскольку вас вчера не было, мы гроб пока оставили здесь, – сказал кто-то.

Другой ученик протянул Цзиню бумагу со списком вещей, которые Ли Цин оставлял ему в дар.

– Неужели он действительно умер? – Цзинь взял бумагу, но даже не взглянул на нее. – Не верю я, не верю!

– Дедушка Цзинь! Ты сказал, что вчера будто ты его видел? – спросил кто-то.

– Вчера я вышел из дома очень рано, но не успел я дойти до южных ворот, как встретил родственника, который затащил меня к себе домой выпить и закусить. Я, понятно, у него задержался. Наконец простился – а это было примерно в полдень – и пошел к Горе Заоблачных Врат. Давно я приметил там разные травы и коренья, нужные для моей аптеки. И тут вдруг я заметил мальчика в темной одежде, наверное, слугу, который нес курильницу с благовониями. Я не обратил на него особого внимания. Прошел вперед шагов шестьдесят или семьдесят и впереди увидел вашего наставника. Только странное дело: левая нога у него была обута, а правая босая, непонятно почему. Спрашиваю его, куда, мол, направляетесь, а он мне в ответ: «Иду на Гору Заоблачных Врат. Там, в Беседке Сгнивших Веревок, меня ожидают девять наставников – моих братьев. Хотят со мной потолковать о том о сем! Несколько дней я буду в отлучке». Достал из рукава письмо и сует его мне. Потом протягивает расшитую сумку, а в ней лежит что-то похожее на жезл жуи. Иди, говорит, поскорее в город и передай сановнику Пэю – гонцу государя. Письмо и сума его у меня. А вы говорите, он умер!

Старый Цзинь пощупал рукав халата. Ученики сначала решили, что старик шутит, но, когда увидели письмо и сумку, все их сомнения пропали.

– В полдень или не в полдень – это неважно, – проговорил один ученик. – Удивительно другое: как он смог передать тебе эти вещи, если он не выходил из дому! Очень странно!

– Вот именно! – поддакнул другой. – Он же скончался, никак он не мог тебе передать.

– А ведь он заранее знал, что приедет государев посланец Пэй и что его будут просить ко двору… Может быть, это его дух являлся тебе! – предположил третий. – Наверное, он все-таки бессмертный!

– Какой такой Пэй? Куда его хотели пригласить? – спросил Цзинь с любопытством.

Соседи и ученики объяснили ему, что произошло за это время. Приехал, мол, государев гонец Пэй просить Ли Цина ко двору, но начальник округа сообщил ему, что Ли Цин уже скончался. Тогда власти приказали соседям писать бумагу с объяснением.

– Вон, оказывается, в чем дело! – проговорил Цзинь. – Никакие доказательства не понадобятся, если есть письмо и сумка. Мы вместе пойдем в ямынь, и я передам вещи гонцу государя.

Соседи вместе со стариком отправились в окружную управу. Старый Цзинь рассказал начальнику о том, как он встретил Ли Цина, как тот передал ему письмо и сумку. Удивленный чиновник поспешил к Пэй Пиню. В это время Пэй, обескураженный своей неудачей, с нетерпением ожидал отчета местных властей. Он собирался в обратную дорогу, когда появился начальник округа с большой толпой жителей. Чиновник доложил вельможе о письме и сумке лекаря, которые тот отдал своему соседу – старому Цзиню, велев передать их посланцу двора. Пэй Пинь раскрыл письмо, содержание которого, как оказалось, напоминало благодарственную реляцию. Ли Цин писал: