Текст книги "Эксперт № 10 (2014)"
Автор книги: Автор Неизвестен
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
О пропаганде Александр Привалов
section class="box-today"
Сюжеты
Вокруг идеологии:
Здесь люди становятся добрыми
Реальная цена дешевого обмана
Пять ошибок Прохорова
/section section class="tags"
Теги
Вокруг идеологии
Украина
Молодые демократии
Евромайдан
/section
Попалось мне в Cети воззвание украинской девушки Христины к соратникам по Евромайдану, ко «всем, кому не страшно, кто готов понимать других и доносить свою позицию»: надо воссоединить почти расколовшуюся Украину! «Ещё вчера все наши силы были направлены на Майдан – сегодня мы победили. Нам теперь нужно мириться с теми, с кем эта тупая власть нас поссорила», а для этого нужно немедленно – немедленно! – собираться и ехать в Харьков и Днепропетровск. Из сбивчивого текста узнаваемо горит бледное большеглазое лицо юного романтика революции (Павка Корчагин или лучше Овод). С такими примерно лицами юноши и девушки и будут объяснять одурманенным жителям восточных областей, что мы-де «боремся не против русскоязычного населения Украины, а за свободу всего народа от российской власти!!». На этом месте я аж подскочил: Господи помилуй, какая ещё российская власть? Где и кто её там видел?
figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
Может, Москва и хотела какого-то влияния на Украину, но мне об этом ничего достоверно не известно – едва ли девушке Христине известно больше. Скажем, про посла России в Киеве Зурабова за все бурные месяцы Евромайдана мы с Христиной смогли услышать только раз – в день, когда его отозвали для консультаций (про посла США мы оба слышали каждый день – и не по разу). Да, Москва с непонятным мне усердием поддерживала Януковича, но Янукович-то ещё усерднее её обманывал. Да, Москва и вправду давила на соседей – по газовым проблемам. Но похожа ли на власть над страной зацикленность на одном-единственном вопросе? Тимошенко, подписав газовый контракт с Путиным, загремела за это в тюрьму – это что, свидетельство кремлёвского диктата? Но Христина уже, наверное, доехала до восточных областей – и объясняет , свято веря в свою правоту. Едва ли объяснения возымеют серьёзный успех, зато сама эта девочка – свидетельство настоящего триумфа пропаганды. В этом отношении наши соседи безусловно преодолели советское наследие, у нас здесь сохранённое и приумноженное.
Речь о традициях восприятия пропаганды. Как в брежневские времена, так и теперь решительно никто из сколько-нибудь образованных людей не принимал и не принимает пропаганду очень уж всерьёз. Есть, конечно, и разница: тогда такое отношение скрывали, теперь не скрывают. Делят всё услышанное от родного государства на восемь, а то и умножают на минус один не только открыто, но и прямо-таки напоказ. Я не говорю сейчас, плохо это или хорошо, я констатирую лишь, что здесь так было – и так осталось.
А вот на Украине иначе: они в услышанное верят, а кто, может, и не верит, того не слыхать. Не впервые брожу я по украинским сайтам: не первый там кризис, не впервые интересно посмотреть, что они сами о нём говорят. Но такого поразительного впечатления украинские медиа прежде на меня не производили. На этот раз я выбрал один из киевских телеканалов – промайданный, как и все они, но не экстремистский – и время от времени его смотрю. Таких каналов у нас нет – по крайней мере, я не видел. У нас даже на самом выстроенном в одну шеренгу ТВ, будь то официоз или фронда, нет-нет да и мелькнут иные мнения и лица – пусть и в нарочито миноритарном представлении. На облюбованном мной киевском – ни-ког-да. Вы скажете, что инакомыслящих могли приглашать в промежутках между моими подключениями, но я не поверю: там все не просто согласны друг с другом по всем основным пунктам, но радостно согласны; приход иноверца взорвал бы студию. Нет, перемены на канале случаются: сначала была полная эйфория, а ко времени назначения нового кабмина заметную популярность обрело слово «катастрофа». Но радость единомыслия не блекнет; в частности, остаётся неизменной общая убеждённость ведущих и гостей студии, политиков и комментаторов, что Россия их враг номер один, враг коварный и неумолимый. Аргументы в пользу этой аксиомы не приводятся, потому что не нуждается аксиома в аргументах. И раньше видел я в украинских медиа сколько угодно свирепой антироссийской и антирусской пропаганды, но такого дрожащего от искренности унисона прежде всё-таки не бывало. Само собой разумеется, все дежурные чурания («мы не против России, мы не против русских») на описываемом канале в нужные моменты произносятся, а «Хто не скаче, той москаль!» и уж тем более «Москалей на ножи!» на нём не кричат – они же интеллектуалы... Такое кричат люди попроще; те в телевизорах не выступают, а только их смотрят – не всем же быть интеллектуалами.
Понятно, почему они каждые пять минут требуют запретить трансляцию русских телеканалов («ежедневный укол в голову русскоязычным»). Не из-за того, что те говорят о Майдане, да и вообще об Украине, недостаточно восторженно, – это ж хорошо, когда тебя ругает твой супостат! – а из-за того, что говорят о ней мало . До последних дней, когда на Украине всё посыпалось и она заняла ведущие места в российском вещании, здешнее ТВ поминало её совсем не часто, а это невыносимый удар по базовой мифологеме: кто ж ты такой, если тот, на всё более злом отталкивании от кого ты строишь свою нацию , о тебе так мало думает?
Россию очень есть за что критиковать; наверно, её можно и ненавидеть, хотя христианам это, говорят, не рекомендуется. Но делать из фобии главную суть, извините, дискурса – как-то уж очень непродуктивно. Чужих к дискуссии они не приглашают – их право. Но не так уж много ума и честности нужно, чтобы самим спросить у себя: это Россия сделала так, чтобы Украина оказалась чуть не единственной страной мира, где экономика за последние двадцать лет не выросла? Это Россия заставила украинский «политикум» все годы независимости монотонно обсуждать одну и ту же проблему: на кого бы перевалить все заботы о собственном будущем – и хотеть в Европу ? Это Россия избрала для Украины стратегию «ласковое теля двух маток сосёт» – стратегию, которая просто по законам природы не может кончиться иначе, чем кончилась для Киева? Ответы на подобные вопросы чрезвычайно просты, и нам не следует навязывать эти ответы нечужим нам соседям – пусть сами разбираются.
Вода заржавела Евгения Обухова
Модернизация водоканалов – одна из самых сложных проблем ЖКХ. Ввиду технологических особенностей водоканалы не получают значительной экономии от обновления фондов. Тем не менее решения есть
section class="box-today"
Сюжеты
ЖКХ:
30 лет на честном слове
Прокуроры займутся ЖКХ
/section section class="tags"
Теги
ЖКХ
/section
В Свердловской области 35 тыс. человек больше месяца жили на привозной воде из-за аварии на водоводе. Речь о городе Сухой Лог, где в конце декабря прорвало трубу. Местные ремонтники долго пытались устранить утечку, но через несколько недель признали, что это невозможно – трубы проржавели насквозь, стоило поставить заплатку в одном месте, как под напором воды прорывало в другом. На помощь были вызваны специалисты екатеринбургского МУП «Водоканал», которые приняли решение заменить проблемный участок целиком, поставить современные полиэтиленовые трубы. Менять надо было в экстремальных условиях – при морозе ниже минус тридцати.
figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
При этом работать сотрудникам водоканала приходилось буквально вслепую – старый водовод строили без геосъемки. После случившегося директор МУП «Водоканал» Сухого Лога был отстранен от должности, а губернатор Свердловской области поручил проанализировать работу систем водоснабжения на территории региона и проверить готовность местных властей к предотвращению аварий.
Плохая новость в том, что аварии, подобные сухоложской, нельзя предотвратить угрозами и чисто административными мерами. Годы недофинансирования водоканалов по всей стране привели к страшному износу фондов. А значит, ситуации, когда починить проржавевший водовод будет попросту невозможно, станут возникать по всей стране все чаще.
Последние в пищевой цепочке
Сегодня в России централизованным водоснабжением пользуются 106,5 млн человек, общая протяженность водопроводных сетей 463,0 тыс. км, в сутки жителям подается 90 млн кубометров воды. Водоканалы – это крупные предприятия, годовая выручка в городе-миллионнике составляет несколько миллиардов рублей. Большинство инвестиций в водопроводно-канализационное хозяйство – в водозаборы, очистные сооружения, водопроводные сети – осуществлялось в 1970–1980 годах. С тех пор технологии серьезно шагнули вперед, и даже та инфраструктура водоканалов, которая поддерживается в исправном состоянии, морально устарела.
По данным Российской ассоциации водоснабжения и водоотведения (РАВВ), водопроводные сети в среднем по стране изношены на 65,3% и каждый год степень износа увеличивается на 2–3%.
Кроме того, вся инфраструктура, построенная в советский период, не предназначена для экономии электроэнергии – в СССР электричество стоило дешево. А ряд советских планов развития городов, в соответствии с которыми создавались мощности водоканалов, содержали системную ошибку. В результате где-то проблемой является избыточная мощность насосов – город не рос так быстро, как планировалось, а в других, где идет бурное строительство и развитие новых микрорайонов, мощности водопроводно-канализационного хозяйства, наоборот, может не хватать.
Функционировать в современных условиях устаревшим водоканалам все сложнее. Экс-гендиректор ОАО «Водоканал» в Улан-Удэ Юрий Прозовских отмечает, что новые российские нормы по очистке стоков, которые должны соблюдать водоканалы, жестче европейских. «Штраф за нарушение и за причинение вреда водному объекту для водоканала может составлять сотни миллионов рублей (до миллиарда). Этот штраф можно получить даже в условиях, когда очистные сооружения работают без нарушений – просто они работают по тем нормам советского периода, когда были спроектированы», – констатирует Прозовских.
Сами водоканалы с грустной иронией называют себя «последними в пищевой цепочке» – внимание им уделяется лишь после всех остальных отраслей ЖКХ. В том числе и внимание инвесторов.
Чем чище, тем дороже
То, что водоканалам катастрофически не хватает инвестиций, – следствие непродуманной тарифной политики и отсутствия простых и действенных механизмов финансирования замены фондов. «Источников финансирования реконструкции водоканалов не появилось, более того, федерация и субъекты федерации сняли с себя материальную ответственность за ЖКХ, все передано на муниципальный уровень, куда не поступает уже почти никаких налогов, – описывает процессы последних лет Юрий Прозовских. – А реконструировать водоканал в областном центре стоит 4–7 миллиардов рублей». Но возможностей направить такую сумму на инвестиции у подавляющего большинства водоканалов просто нет.
«Отрасль водоснабжения сама по себе очень капиталоемкая и с довольно медленной возвратностью инвестиций, – поясняет исполнительный директор Российской ассоциации водоснабжения и водоотведения Елена Довлатова . – В отличие от тепловых сетей, где результатом модернизации может быть серьезная экономия на топливе, у водоканалов нет прямой зависимости между модернизацией и снижением издержек. Те инвестиции, которые водоканалы осуществляют на благо природы и человека, ведут к росту издержек: чистая вода, хорошо очищенные стоки стоят дороже». Иными словами, если теплоснабжающая организация, поставив новые котлы и поменяв трубы, может сэкономить до 30% сжигаемого топлива и только за счет этого окупить свои инвестиции за пять – десять лет, то водоканал, установив новое оборудование, практически не сэкономит – он будет поставлять столько же воды, сколько и поставлял, просто эта вода будет более высокого качества.
Серьезную экономию дают лишь энергосберегающие технологии, но эффект от них обычно оказывается почти нивелирован ростом цен на электроэнергию. «Тариф для водоканалов будет повышаться на величину “инфляция минус 30 процентов”. При этом электроэнергию – а затраты на нее доходят до 40 процентов от всех затрат – водоканалы покупают на свободном рынке, где цены никак не сдерживаются, – объясняет Довлатова. – В итоге даже меры по внедрению энергоэффективности не дают ожидаемой экономии – бывает так, что водоканал планирует в рамках энергосервиса снизить затраты на электроэнергию на 20 процентов, а из-за роста цен по факту получает рост затрат на 2 процента».
Водоканалы, активно проводящие модернизацию, подтверждают: в лучшем случае окупаемость их вложений составляет 15 лет, а часто о ней говорить и вовсе не приходится. Так, водоканал подмосковного Подольска уже несколько лет активно обновляет фонды – меняет трубы на современные полиэтиленовые, перешел на обеззараживание воды с жидкого хлора на гипохлорид и ультрафиолет, реконструировал канализационные насосные станции. «В процессе реконструкции, безусловно, принимаются самые высокоэффективные решения, позволяющие сократить численность персонала, сократить потребление электроэнергии за счет автоматизации технологических процессов. Но экономический эффект, получаемый в результате модернизации, в абсолютном выражении несопоставим с объемом капитальных вложений. Поэтому срок окупаемости отодвигается на 15–20 лет и более, – сказал “Эксперту” директор подольского МУП “Водоканал” Михаил Сёмин . – В таких мероприятиях, как применение УФ-обеззараживания, строительство регулирующих резервуаров, реконструкция существующих насосных станций, речь об окупаемости в настоящее время вообще идти не может».
Скорее речь может идти о снижении рисков – риска того, что случится большой прорыв, устранение которого дорого обойдется, риска большого штрафа за загрязнение водоема сточными водами. Риска эпидемиологической угрозы, наконец. Понятно, что инвестиции в водоснабжение для рядовых инвесторов менее привлекательны, если сравнивать с тем же теплоснабжением.
Перекошенная отрасль
В РАВВ говорят, что отрасль водоснабжения является самой отсталой с точки зрения финансового наполнения – 82% водоканалов сегодня убыточны. Давно нормой стал отказ не только от обновлений фондов, но даже и от планово-профилактических ремонтов. Остались лишь аварийные ремонты, которые, кстати, в два-три раза дороже плановых. «Тариф водоканалов экономически никак не обоснован, можно сказать, что он обоснован лишь политически. И переход к долгосрочному тарифному регулированию, который сейчас происходит, пока также базируется на экономически не обоснованных тарифах», – утверждает исполнительный директор РАВВ.
Доходы водоканалов складываются из нескольких платежей – за питьевую воду, за стоки. Стоимость кубометра холодной питьевой воды для населения в крупных городах составляет около 20 рублей, в небольших городах и сельской местности повыше – 26–27 рублей. Средняя семья в месяц расходует 20 кубометров холодной воды, то есть платит 400–500 рублей. При этом тарифы на воду в России вообще значительно ниже европейского уровня (1,5–2 евро за кубометр, то есть 65–85 рублей), в отличие, скажем, от электроэнергии, стоимость которой уже подобралась к европейской. В частных беседах представители водоканалов говорят, что для осуществления инвестиций им необходимо поднять цены хотя бы на 30%, но в связи с политикой сдерживания тарифа региональные регулирующие органы допускают подорожание лишь на 3–5% по сравнению с прошлым годом.
Сегодня водоканалы столкнулись с новой проблемой – падением потребления. Это связано с установкой счетчиков на воду. С одной стороны, признаются представители водоканалов, экономия ресурса жителями, конечно, важна и полезна, но с другой – это ведет к уменьшению доходов водоканалов. Более того: возникает риск так называемого вторичного загрязнения воды, когда из-за недостаточного напора вода в трубах застаивается. Это тоже влечет за собой дополнительные расходы.
В целом у тарифообразования отрасли те же проблемы, что и у всего ЖКХ: спущенная сверху предельная рентабельность, урезание тарифа, как только компания начала приносить прибыль (что заставляет многие водоканалы «рисовать» маленькую прибыль или даже убыток, и постороннему наблюдателю невозможно разобраться, какие из убыточных водоканалов убыточны на самом деле, а какие – лишь на бумаге). Более того: свои доходы водоканалы обязаны распределять строго по ограниченному числу статей затрат, а финансировать за счет тарифа инвестпрограмму водоканалам и вовсе нельзя. Для этого существует так называемая инвестиционная надбавка, получать ее можно лишь при наличии утвержденной местными регулирующими органами инвестпрограммы. У ряда водоканалов такие инвестиционные программы есть, и они получают надбавку (кстати, довольно небольшую, 20–30 копеек с 1 кубометра), под утвержденную инвестпрограмму реально привлечь кредит. Но в целом финансирование модернизации водоканалов напоминает лоскутное одеяло: где-то дали денег из бюджета – на это обновили очистные, удачно вписались в программу субъекта федерации – поставили новую систему обеззараживания воды, заработали денег на дополнительных услугах – переложили трубы, при этом сам водоканал вполне может все те годы, что идет модернизация, оставаться убыточным (как мы уже поняли, на всякий случай – чтобы не срезали тариф). В результате мы имеем искаженную картину экономики целой отрасли, отсутствие честных инвесторов при достаточном количестве желающих «поуправлять» водоканалами (ведь это постоянный стабильный денежный поток) и аварии с отключением тысяч людей от централизованного водоснабжения, как в Сухом Логе. Учитывая все вышесказанное, легко понять, что даже резкое повышение тарифа вряд ли станет хорошим решением для отрасли. Чтобы изменить ситуацию, нужен целый комплекс продуманных мер.
Под будущий поток
Пока несколько проще, чем у остальных, с инвестициями обстоит дело у растущих городов – например, один из этапов масштабной программы «Вода Ростова» будет целиком профинансирован ПО «Водоканал» города Ростова-на-Дону из платы за подключение новых мощностей (и никак не повлияет на величину тарифа для населения). Но самые серьезные проблемы – в маленьких городах и сельских поселениях, где нет масштабного нового строительства. Скажем, подключенная к центральному водоснабжению деревня может потреблять в месяц 300 кубометров воды и платить водоканалу 9–10 тыс. рублей. Обслуживание водопровода и аварийные ремонты в такой деревне по определению убыточны. Повышение же тарифа мало что даст – при таком небольшом объеме его надо повысить в разы, что просто неприемлемо. Возможное решение здесь – укрупнение водоканалов. «Не секрет, что в небольших поселениях весь бюджет муниципального образования может быть меньше, чем стоимость системы водоснабжения, – говорит Елена Довлатова. – В таких случаях местные водоканалы даже не могут получить муниципальную гарантию для кредита, и инвестиции для них невозможны. Но если консолидировать водоканалы в рамках области в единую структуру, уже можно привлекать финансирование и вкладывать средства».
Пример водоканалов Санкт-Петербурга и Ростова-на-Дону, которые финансируют свои обширные – в десятки миллиардов рублей – инвестпрограммы за счет средств инвесторов, кредитов и облигационных займов, увы, полезен немногим. Организация облигационного займа – слишком дорога для водоканала, а ставки по банковским кредитам слишком высоки, тем более что срок окупаемости многих проектов превышает 10–15 лет. Однако вложения под будущие денежные поступления – фактически единственный способ профинансировать обновление фондов водоканалов, иного пути нет. Конечно, логичным решением был бы выпуск региональных инфраструктурных облигаций, доходы по которым обеспечивались бы будущими доходами водоканалов. Еще одно возможное решение – соглашения аренды, где у арендатора есть обязательство провести капитальный ремонт фондов, или концессии с аналогичными обязательствами. В принципе оформление инвестиций может быть любым, важнее другое: необходим переход на разумное тарифообразование, чтобы водоканалам выгодно было показывать прибыль, а не прятать ее, а инвесторы понимали, что происходит в отрасли, и могли прогнозировать будущие доходы. Первые шаги уже сделаны – переход на долгосрочный тариф, фиксация платежа граждан за коммунальные услуги в целом, чтобы иметь возможность внутри платежа менять величину тарифа на тепло и на водоснабжение (скажем, притормозить рост цен на тепло и немного ускорить – на воду). Кроме того, РАВВ обсуждает с ФСТ возможность законодательно закрепить право водоканалов распределять прибыль в качестве дивидендов. «Сегодня прибыль можно расписать по ограниченному числу статей, и в их числе не предусмотрен доход инвестора, – поясняет Елена Довлатова. – Это сдерживает механизм концессии. Но если инвестиционная и производственная программа выполнены, водоканал должен иметь возможность вернуть часть прибыли в качестве дохода инвестора».
Наконец, важный вопрос – наведение порядка в доходной части. Сегодня сбором платежей занимаются УК, и водоканалы недополучают изрядно. Предложение РАВВ: у водоканалов в тарифе должна быть статья на оплату сбора платежей. Тогда водоканалы смогут сами решать: будет ли платежи собирать УК или ЕРКЦ за определенную плату, или же водоканал будет делать это сам и сам работать с должниками.
