Текст книги "Туда и оттуда"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Эльфийки в плену

Понарошку, но сильно страдали,

Ругали луну

Черной магии служит луна...

Э.Р.Транк

Бой впятером на одного

Стал поединком для него.

Он знал, что безнадежен бой,

Зачем же спорил он с судьбой?

Что ж вихрем он не улетел?

Он не сумел – иль не хотел?

И не спасло кольцо его

Бессильно было колдовство...

Иллет

Духом владейте, доблестью укрепитесь,

Сила иссякла – сердцем мужайтесь.

"Битва при Мэлдоне", пер. В.Тихомирова

Тогда считать мы стали раны,

Товарищей считать.

М.Ю.Лермонтов, "Бородино"

[В этой адвентюре рассказывается о том, как наши герои втринадцатером добираются до Черного Замка, принимают бой и одерживают победу...]

Ворота – под высокой аркой в толстенной стене – были самым решительным образом закрыты.

– Ну что, постучимсла? – предложил Гил. – А вдруг кто выйдет и раскричитсла?

– Тайка, посвисти, – скомандовал Майк.

Встав сбоку от ворот – так, чтобы и створкой не прихлопнуло, и из ворот никто не подстрелил – Тайка поднесла к губам флейту. Народ замер, изготовившись встретить тех, кто мог ждать их по ту сторону. Но флейта не издала ни звука – как ни старалась Тайка.

– Ну чего ты? – нетерпеливо спросил Мор.

Тайка продолжала дуть, потом обернулась к ним и что-то сказала. Но все остальные ни услышали ничего – только увидели, как она шевелит губами. Мор махнул ей рукой – мол, беги сюда.

– Ничего не понимаю, – вздохнула Тайка, очутившись рядом со спутниками. – Там совсем ничего не слышно – ни изнутри, ни снаружи. Какая-то мертвая тишина.

Все эксперименты дали тот же эффект – на расстоянии пяти шагов от ворот все звуки намертво глохли. Попытка постучать в ворота сказалась странным образом – стука слышно не было, но ворота вибрировали, и возможно, на той стороне этот стук был принят во внимание. Но ворота никто открывать не спешил, а если внутри кто-то что-то и делал, то слышно все равно не было. Ари, достав свое волшебное зеркальце, походила с ним вокруг ворот, поглядывая то на землю под ногами, то на отражение окружающей действительности в зеркальце. Потом вернулась к спутникам и безнадежно махнула рукой:

– Конус безмолвия, – привела она термин, взятый из фэнтезевины. – И поверх замка какой-то купол, но уже другой... Чертовщина, короче. Тут мы не войдем – эта штука должна открываться изнутри.

– Поищем другой вход, – предложил Дракон.

Поиски не дали ничего – стены Замка были непроницаемы, дверей и ворот не наблюдалось, а самая высокая башня торчала прямиком над пресловутой Бездной, подходить к которой никому не хотелось. Попытка проникнуть в Замок с воздуха, как и предсказывала Ари, также не удалась – сверху цитадель злобн.завоева прикрывал невидимый колпак. Приунывшие путники сгрудились под стеной, скрытые от ворот углом стены.

– И что нам теперь – торчать тут до ишачьей пасхи? риторически вопросила Инка.

– А что ты предлагаешь? – хмыкнул Гил. – Подкоп мы все равно не сумеем сделать. Разве что хором сдаться в плен...

– Нужны мы ему... – махнул рукой Мор.

– Чтоб вся эта затея провалилась! – раздраженно пожелала Ари и пнула подвернувшийся под ногу камень. Камень оказался неожиданно тяжелым – явно не по габаритам – и Ари, присев и потирая сквозь сапог ушибленные пальцы, разразилась было длинной фразой в его адрес, но мигом смолкла. Под ногами компании вдруг открылся квадратный провал метр на метр – точь-в-точь вход в погреб, только крышка не откинулась наружу, а мягко повернулась внутрь. Пыль осыпалась с нее, и на поверхности показались вдавленные буквы, слагавшиеся в слова:

Коль не боишься, то войди, и изнутри

Все запертые двери отвори.

Народ безмолвствовал. Первой голос подала Инка:

– Чего думать? Трясти надо!

Однако никто не засмеялся, и вовсе не потому, что анекдот был с бородой. Гил порылся в своих сумках и вытащил фонарик. Посветил внутрь.

– Ну, чего там? – спросил Майк.

– Неглубоко, – сказал Гил. – Сухо. Камень. Короче, это подземный ход.

– Так, – Майк оглядел свою армию. Гил, Мор и Дракон стояли в вольных позах у стены. Керри беспокойно стрелял глазами по сторонам. Уголек слегка постукивал по земле кончиком хвоста. Гном прислонился к его передней лапе. Анри в своем уже не новеньком рыцарском плаще опирался на копье. Барри подозрительно принюхивался к подземному ходу. Девицы смотрели на Майка с таким видом, что он понял: попробуй он оставить их здесь или отправить назад, и скандала не миновать. Тут вернулся Эйнар – его разведка тоже была неудачной. Однако при виде люка глаза у него заблестели.

Майк еще раз огляделся. Кого-то не хватало. Он пересчитал всех присутствующих – тринадцать. Вроде все. Нет, это вместе с Барри тринадцать. Точно, нет Эллен.

– Эй, а где Лена? – спросил он.

Народ запереглядывался и запожимал плечами. После недолгого сличения воспоминаний выяснилось, что Эллен никто не видел от самых Страж-Башен.

– Может, она там осталась? – предположила Тайка.

– Как же, жди, – усомнился Гил. – Она все сюда рвалась. И заблудиться не могла – она тут не первый раз, в отличие от нас. Так что ее-то вполне могли и впустить.

– Когда леди выходит из автомобиля, нагрузка на двигатель уменьшается, – лениво привел поговорку Мор и тут же едва успел уклониться от карающей длани Ари.

– Ну так что, лезем, наконец? – потерял свое самурайское терпение Дракон.

– А Уголек? Он не пролезет, – спохватилась Инка.

– И копье тоже, – добавил Гил.

– Оставим их снаружи, – распорядился Майк. – Дракона – да нет, не тебя, а Уголька! – копье и, наверное, Анри. Если верить этой надписи, изнутри ворота можно открыть, и тогда войдете вы.

Спорить никто не стал, тем более, что Эйнар уже спрыгнул в подземный ход. Последнее, что наблюдали исчезающие в проходе приключенцы – любопытная морда Уголька, склонившаяся над люком. И только Гил услышал, как Майк сказал: "Лучше пусть она там останется – все не так опасно". Вообще-то оба предпочли бы девчонок не брать с собой совсем, но не устраивать же скандал.

Кто играл в DOOM или HERETICа, может легко представить себе мрачные лабиринты ветвящихся коридоров со множеством ловушек и секретов, полные разнообразной нечисти. Однако здесь гарпий, летающих колдунов, томагавкометателей, механических пауков, рогатых колобкообразных харь и скелетонов был необходимый минимум. То есть необходимый для антуража и устрашения неосмотрительных воров и шпионов. Да и секреты были самые простые. Поворачивали только направо, чтобы не заплутать.

Впереди шли Майк и Керри, затем Эйнар и Гил, в середине девчонки, замыкали шествие Мор, Дракон и Эйкин. Барри Дракон придерживал за ошейник на всякий случай. Неровный свет двух факелов, один из которых несла Ари, другой – Мор, едва рассеивал темноту. На всякий пожарный были еще и три фонарика, но они оставались на крайний случай. Короткие стычки по счастью, ни разу не потребовали применения магии, чего все неосознанно опасались.

Правда, тайкиной флейтой двери открывать пришлось, но существовала ненулевая вероятность, что это прошло незамеченным. Наконец лабиринт выпрямился и превратился в подземный ход, относительно ровный и прямой, в котором никому не приходилось пригибаться.

По мере продвижения подземный ход расширялся и вскоре превратился в каменный коридор. Под ногами то и дело шныряло что-то мерзкое и пакостное, Керри брезгливо фыркал, а Барри сдержанно порыкивал. Коридор вывел их в небольшой квадратный зал. В каждой стене зала была точно такая же полукруглая арка, как та, из которой они вышли.

– Ну и куда идем? – спросила Инка.

– Не знаю, – пожал плечами Гил.

– Надо разделиться и обследовать все проходы, – подал умную идею Мор.

– Кто-то должен остаться сторожить этот подземный ход, сказал Керри. – А то он вполне может закрыться магическим путем.

– Вот ты и останешься, – отозвался Майк. – Кто у нас главный специалист по магии Фэери?

Керри недовольно фыркнул, но тем не менее послушно устроился сидеть в самой арке подземного хода, положив на колени арбалет. Майк же, настороженно оглядев зал и оценив обстановку, начал распределять разведотряды:

– Эйкин и Дракон с Барри, вы идете в левый ход. С вами Тайка. Стеречь и не пущать! – Тайка открыла рот, но тут же его и закрыла, поскольку вид у Майка был не тот, чтобы ему можно было перечить. – Мы с Гилом и Инкой пойдем прямо, а остальные, то есть Эйнар, Мор и Ари, идут вправо. Соблюдать осторожность, искать выход наверх, в замок. Возвращаться сюда. Контрольный срок – час.

Если Эйнар и не понял последней фразы, то ничего не сказал. Разведчики двинулись согласно оглашенным спискам.

– Куда-то мы пришли, – сказал Дракон.

– Пришли, но не вышли, – возразила Тайка.

Помещение, в которое выводил коридор, больше всего напоминало заброшенную подсобку в спортзале. Кругом были нагромождены какие-то круглые и прямоугольные предметы, стояло множество ящиков, а также имелось изрядное количество пыли и паутины.

– По-моему, выхода здесь нет, – продолжала Тайка.

– Жалко, что темно, – ответил Дракон. – Не осмотришься как следует.

– Сейчас будет посветлее, – сказал Эйкин и полез в свой заплечный мешок. Порывшись, он извлек кремень и кресало, а также непонятную штуковину, смахивающую на стакан в подстаканнике. Протерев ее рукавом, он высек искру – и свет интенсивностью примерно в шестьдесят ватт озарил помещение.

– Это у нас в шахтах такие светильники! – гордо сказал гном.

Разведчики осмотрелись и ахнули. Странные предметы оказались слитками золота, серебра и, возможно, других драгоценных металлов, так как некоторые отливали голубым и зеленым светом.

– Пилите, Шура, пилите, они внутри золотые, – пробормотал Дракон.

Ящики оказались, соответственно, сундуками с сокровищами. В принципе, гному по его природе и Дракону по его прозвищу полагалось немедленно заболеть золотой лихорадкой. Но в том-то и дело, что наваленные вот так, кучами, драгоценности не воспринимались как таковые. Тайка же просто впала в ступор при виде такого необъятного склада фенек, но и не помышляла даже взять хоть камушек. И тут Барри, обнюхав плащ Эйкина, рванулся куда-то вглубь, и через полминуты оттуда донесся его призывный лай. Приключенцы поспешили за ним. Пес гавкал и царапал крышку одного из сундуков – с виду такого же, как прочие.

– Чего это он? – спросила Тайка.

– Сейчас посмотрим, – невозмутимо ответил Дракон. Вдвоем с гномом они отвалили тяжелую крышку и нагнулись над сундуком.

– Золотой Змей! – вскричал Эйкин. – Талисман нашего рода! Вот он где! И все наши сокровища тут! Мы победим! Мы вернемся сюда всем гномьим народом и заберем у этого ворюги и клеветника все награбленное добро! Он оболгал благородных драконов! – И Эйкин, в порыве чувств, запустил руки в сундук по локоть. – Это все должно принадлежать гномам!

– Что-то ты больно жаден! – сказала Тайка. – Куда вам столько?

– Я не жадный, я гномовитый! – с достоинством возразил Эйкин. – А гномам положено быть богатыми!

Он извлек из сундука свой фамильный талисман – большую золотую пряжку в виде крылатого змея – и гордо приколол на свой видавший виды плащ.

– Ладно, победим, тогда и будете сокровища делить, проворчал Дракон. – Пока надо выход искать.

Но других входов-выходов, кроме того, по которому они пришли, в сокровищнице не было.

– Тут должны водиться привидения, – сказала Ари.

– Кому должны? – спросил Мор.

– По сюжету. Смотри, ниши по сторонам. Где-нибудь, глядишь, и скелет прикованный стоит...

Мор поправил очки, заглянул в следующую нишу и подавился возражениями. Ибо прикованный скелет таки наличествовал.

– Ты еще покаркай! – накинулся он на Ари, справившись с нервным ознобом. – Я тебя тогда по соседству с этим скелетом привяжу!

Ари испугалась, но не очень – в былые времена ей случалось на спор ночевать на кладбище. Эйнар же вообще не обратил внимания – в своей жизни он видел кое-что пострашнее скелетов.

В коридоре становилось все холоднее, под ногами шмыгали крысы, и откуда-то тянуло нехорошим запахом – пахло кровью и смертью. На левой стене коридора заплясали отсветы пламени. Они падали из открытой двери. Разведчики осторожно подкрались и заглянули внутрь. В большом помещении никого не было, а представляло оно собой классическую камеру пыток из какого-нибудь средневекового романа дыба, крючья, горящая жаровня с калящимися в ней прутьями, колодки, щипцы и прочие жуткие приспособления.

Тут из глубины коридора послышались шаги. Разведчики отпрянули назад и укрылись в одной из ниш – по счастью, скелетов там не было, хотя цепи имелись.

– Идем, идем, неча спотыкаться, – приговаривал грубый голос. – Ваши все подохли, крысы их жрут, тебе уж я подохнуть не дам, ты жить будешь и все мне скажешь, что хозяину надо. А скажешь – жить будешь... только хреново, ха-ха-ха!

Эйнар осторожно выглянул из ниши. Шедшие по коридору свернули в камеру пыток. Оттуда донесся лязг железа и негромкий стон в сопровождении хриплого хохота.

– Трое, – сказал Эйнар. – Палач, стражник и узник. Мор, ты идешь со мной?

Мор кивнул и поправил очки.

– А я? – возмутилась Ари.

– Женщине там делать нечего, – ответил Эйнар. Ари злобно фыркнула, но осталась на месте – она отлично знала, что толк в предстоящей стычке от нее вряд ли будет, а значит, она только помешает.

Эйнар и Мор влетели в камеру одновременно. Толстого неповоротливого стражника Скальд оставил Мору, а сам взялся разбираться с палачом – плечистым ухватистым мужиком, успевшим к тому же схватить топор с длинной рукоятью. Стражник был вооружен шпагой такой же примерно длины, как у Мора, но привык иметь дело с полудохлыми узниками, и потому его выпад, направленный в лицо музыканту, не достиг цели, а только зацепил дужку очков, которые не замедлили свалиться. Мор вслепую сделал контрвыпад и услышал такой знакомый и печальный звук – хруст стекла под тяжелым сапогом. Но это и погубило стражника – поскользнувшись на раздавленных очках, он потерял равновесие и с размаху грянулся башкой о каменный пол. Мор закрутил головой, пытаясь сообразить, нужна ли Эйнару помощь, и с тоской понял, что отныне на неопределенное время обречен видеть мир расплывчатым и размытым. Эйнара он отождествил, когда тот был уже в двух шагах. Безумный Скальд вытер лезвие меча какой-то тряпкой, бросил ее на пол и сказал:

– Идем. Все уже.

– А этот... палач? – спросил Мор.

– Нету палача. Не люблю я их, – ответил Эйнар.

– А узник? Его же надо освободить.

– Я его уже... освободил. Он меня попросил.

Мор открыл было рот, но тут же его закрыл. Они уже были в дверях, когда Эйнар добавил:

– Это был эльф.

Вернувшись к ожидавшей их Ари, бойцы в двух словах обрисовали ей ситуацию. Мор опасался, что ей захочется посмотреть на поле битвы и заранее готовился взять ее за шкирку, но она только закусила губу и судорожно сглотнула, переводя взгляд с мрачной перспективы коридора на забрызганную кровью убитых одежду Эйнара. Мору, невзирая на отсутствие резкости зрения, показалось даже, что лицо ее стало белым. Впрочем, будь свет в подземелье поярче, Мор сам бы напоминал цветом молодую травку. Эйнар, глядя на них, усмехнулся. После чего все трое направились дальше по коридору. Он кончался тупиком, где не было ничего, кроме дверей камер. Эйнар поочередно заглянул в решетчатые окошки и мрачно сказал:

– Везде одни трупы. Эльфы, люди. Выхода наружу нет. Идемте обратно.

Разведчики развернулись и зашагали к месту сбора. Говорить ничего не хотелось.

"А я пойду прямо – ни влево, ни вправо, – крутилась в голове у Инки щербаковская песенка. – Налево все яма, направо – канава. Кати в свою яму, ступай к своей Даше, крути свою драму, а я пойду дальше..."

– Дальше – конец коридора, – прервал трансляцию песни Гил. Там караулка, а в караулке – две ледышки.

Майк взялся за меч, но Инка решительно сказала:

– Сначала я. Мечом ты только тревогу поднимешь.

Майк с неохотой кивнул. Инка набрала воздуху и сделала шаг вперед. Ледяные воины стояли в небольшом предбанничке у створчатых бронзовых дверей. Неизвестно, удивились ли они, узрев нежданных пришельцев, но больше ничего сделать они не успели – Инка торопливо проговорила уже раз выручившее их заклинание, и от ледяных осталось только мокрое место. Инка, мокрая от страха, как мышь, перевела дух.

Разведчики осмотрелись. В караулке насчитывались аж две двери помимо той, через которую они вошли. Одна открылась сразу же, как Майк толкнул рукой бронзовые створки. За дверью начиналась винтовая лестница. Гил бесшумно, как кошка, вскарабкался наверх, потом вернулся и сказал:

– Там выход во внутренний двор. И тоже не заперт. Пора наших звать – уже вечереет. А эта дверь куда ведет?.. Черт, заперта! По идее, ключ должен был быть у стражников. Надеюсь, он не был ледяным...

Гил пошарил кинжалом в луже и подцепил здоровенный ключ с фигурной головкой. Он сунул его Майку.

– Откроете сами? А я побегу за остальными. Час уже кончается. Майк, ты только ни во что не ввязывайся... – И Гил исчез в коридоре прежде, чем Инка или Майк успели раскрыть рот.

Замок был массивный, но довольно простой и хорошо смазанный. Петли – тоже, так что дверь распахнулась почти бесшумно. За дверью было темно, как у негра...

Инка поправила на голове фонарик-циклоп и включила его. Луч электрического света обежал довольно высокий сводчатый потолок и гладкие стены – помещение было примерно со спортзальчик в школе старой постройки. А посреди него свод подпирали тонкие хрустальные колонны и между ними на вычурной подставке стоял полупрозрачный ящик вроде гроба.

Свет фонарика заискрился в хрустальных гранях. В гробу лежала девушка в темном каком-то одеянии. Мертвой она не была – скорее спящей, даже дышала. Однако произведенный нашими героями шум бряцание оружия и грохот шагов – ее не разбудил. Лицом она была очень похожа на прекрасную Мериль, так что даже гадать было не нужно, кого они здесь нашли. Майк сбросил на пол хрустальную крышку, которая тут же разлетелась мелкими брызгами. Звон не произвел на спящую никакого впечатления, равно как и другие способы побудки. Инка тем временем внимательно разглядывала колонны, световое пятно бегало в полном согласии с поворотами ее головы, и Майк сердито потребовал не дергаться и не светить в глаза. Однако Инка обратила на это ноль внимания. Наконец она вернулась к гробу и сказала:

– Майк, а ты Пушкина читал?

– Какого Пушкина?

– Александра Сергеича. Как это там у него: "гроб качается хрустальный..." – черт, не помню, как дальше.

Майк ужасно не любил, когда с ним говорили таким тоном, и с трудом удержался, чтобы не вспылить. А Инка продолжала:

– Тут вон даже надпись есть, с инструкцией.

Майку сильно хотелось ее придушить – ну чего тянет-то?

– "Устами уст коснувшись, пробудишь ото сна" – тут так написано, – Инка оглянулась на гроб и спящую Мериль. – Боюсь, это единственное средство.

Майк склонился над гробом и... Инка хотела уже тактично отвернуться, но ничего особенного не произошло. Майк легко поднял Хиллелиль и попытался поставить на ноги. Она мягко и как-то трогательно осела на пол.

– Похоже, средство действительно единственное, – пробормотал Майк и оглянулся на Инку.

Остатки инкиной совести зашевелились где-то в самой глубине души. Честно говоря, Инка прочла Майку не всю надпись.

– Там было еще две строки: "Навек ее полюбишь – всему своя цена", – наконец сказала она.

Майк решительно завернул Хиллелиль в свой плащ, подхватил левой рукой – растрепанные темные волосы разметались по кольчуге и пошел к выходу. Инке при взгляде на нее в голову лезло дурацкое словечко "сомнамбула". Ей очень не нравилась идея возиться со спящей красавицей. Тут самим дай бог ноги унести! Так Инка страдала, раздираемая между инстинктом самосохранения и гуманизмом. Потом ей пришел в голову резонный вопрос: может ли гном относиться к эльфу по-человечески? И применимо ли к ним понятие гуманизма вообще? Пока она размышляла на такие философские темы, вся компания собралась и отчиталась. Майк, со вздохом оглядев эту тусовку, велел всем не страдать фигней, а приготовиться к бою. Затем, посовещавшись с Эйнаром, определил тактику и стратегию: надлежало разделиться на две группы, одна должна была прорваться к воротам – вернее, доставить туда Тайку с ее флейтой, а другая – заняться главным злодеем.

– А ее куда девать? – хмуро спросила Инка, указывая на Хиллелиль, завернутую в широкий плащ Майка, которая свернулась у него под боком клубочком.

Эйнар со стоном рванулся к ней, выпустив из рук меч, и подхватил на руки. "Вот так так," – девицы переглянулись и тактично отошли в тень. Эйнар осторожно отвел с ее спокойного лица волосы и поцеловал. Хиллелиль вздохнула и открыла глаза.

– Эйнар? – не веря своим глазам произнесла она.

Вместо ответа Эйнар поцеловал ее еще раз, и уж этот-то поцелуй без ответа не остался. Потом Эйнар повернулся к Майку.

– Как мне благодарить тебя за ее спасение?

Майк пожал плечами. Никакой особенной своей заслуги он не видел. Эйнар свободной рукой рванул ворот рубахи и стащил через голову свой оберег – потускневший серебряный "молот Тора" на кожаном гайтане – и протянул его Майку, другой рукой прижимая к себе Хиллелиль. Майк торопливо распахнул ворот и снял свой "молот", новенький, матово поблескивающий.

– Ладно, названные братцы, – сказал Гил. – Пора.

Эйнар что-то вполголоса сказал Хиллелиль, она ответила, соглашаясь. Потом все построились и двинулись.

Как это ни странно, но до выхода во двор у подножия донжона они никого не встретили. Только Керри все сильнее беспокоился и тревожно оглядывался.

Двор был пуст. Майк осторожно выглянул, потом вернулся обратно и приказал Ари и Инке сидеть здесь, на двор не соваться, оберегать Хиллелиль.

На всякий случай Дракон велел Барри их охранять. Инка подумала, что судя по манерам Черных эльфов, сестричка Аронделя вполне способна защитить себя куда надежней, чем они двое, но ничего не сказала.

Майк, Гил, Мор и Дракон в сопровождении Керри ринулись в одну сторону, а Эйнар, Эйкин и Тайка – в другую. Через полминуты раздался отвратительный вой, и Инка с Ари, не сговариваясь, высунулись наружу.

Из внутренних ворот вслед троим открывателям врат ломанулось стадо нечисти. Такое можно увидеть или в кошмарном сне, или в компьютерной игрушке вроде DOOMа. Инка увидела, что Эйнар развернулся в самом узком месте, в изгибе фортификационного зигзага, и изготовился к бою. Эйкин же и Тайка рванули вперед с такой прытью, какой в них никогда и никто не подозревал.

И тут Инка издала сдавленный полустон, указывая во внутренний двор, откуда эта нечисть рвалась. Там на ступенях крыльца стояла фигура в черном одеянии с гривой рыжих волос.

– Эллен! Вот она где!

С этими словами Инка выскочила из спасительного убежища и бросилась к ней. Эллен же, не обращая внимания на свалку, медленно двинулась на середину дворика, вымощенного мозаичными плитами. В центре черным лабрадором был выложен восьмиугольник, окруженный двойным кольцом.

Ари не успела ухватить Инку, и тут мимо нее из дверей выскочила Хиллелиль. Она подняла руки и с ладоней ее сорвалась молния. Потом еще одна и еще – и все летели прямо в кошмарную нечисть, окружившую Эйнара. А тот выписывал мечом в воздухе сверкающие руны битвы и выкрикивал боевые висы. Он весь был в безумии боя, и, если бы кто увидел его в этот миг, то сказал бы, что этот человек счастлив. Да, он был счастлив, потому что исполнил свой долг, и потому, что настал час смерти, о которой еще много столетий будут петь скальды: о том, как Эйнар Белый Волк, безумный скальд Севера, сын короля, прошел в поисках возлюбленной своей полмира, и встретился с ней у черных врат смерти. Жизнь завершается смертью, венчается ею, смерть – главный поступок героя, и скальд должен умереть так, чтобы было что воспеть. Эйнар уже едва видел своих врагов, пот и кровь заливали глаза, он был весь изранен, и черный яд уже проник в кровь, но он еще сражался. Страшное подобие человека возникло перед его затуманенным взором, с мертвенно-зеленым телом в ржавом измятом доспехе, с многосуставчатыми руками, и руки эти протянулись к нему, чтобы обнять и задушить. Сверкнул меч, и чудовищное порождение мрака взвыло, роняя руку на землю. Еще удар – и, разрубленная пополам, уродливая голова лопнула, из нее брызнула гниль. Эйнар поскользнулся и упал, и последним проблеском мысли было – что вот она смерть, и я встретил ее с мечом в руке.

Рядом ударила молния, Хиллелиль уронила руки и бессильно прислонилась к стене.

Эйнар лежал неподвижно, а зеленая рука-змея, отцепившись от его ноги, ползла к горлу. И тут подбежала Ари. Не без усилия подняв оброненный Эйнаром меч, она принялась рубить зеленую дрянь в капусту, непечатно ругаясь – что поделать, трудное детство, нехватка витаминов! и приговаривая что-то вроде:

– ...! Ползают тут, как ... тараканы... мать вашу! Ишь, холера ...! Какого ... всем этим ... нравятся живые покойники? То ли дело назгулы – чисто, стерильно... А тут – сплошное ... ... ...!

Докромсав ползучую руку, она огляделась вокруг и, убедившись, что больше никого рубить не надо, опустилась на колени рядом с поверженным Безумным Скальдом. Помотала головой – драки драками, а от вида ран и крови ей всегда становилось не по себе, – потом решительно извлекла из кармана зеркальце и поднесла к губам Эйнара. Подержала, потом внимательно рассмотрела. Кивнув утвердительно – надо же, дышит! – Ари крикнула:

– Инка, где у тебя бинты? Неси скорее!

Но Инка в этот момент была занята своим поединком – не менее яростным. Ибо Эллен, встав посреди двора, извлекла из сумки не что иное, как Грааль.

– Так вот он где! – ахнула Инка. – Ты его украла!

– Я только взяла то, что по праву должно принадлежать владельцу, – холодно возразила Эллен. – Вы преследуете его, желаете его смерти – пусть так! Но я помогу ему, передав ему силу этой чаши и свою силу духа!

Эллен описала левой рукой широкую дугу, блеснул кровавый самоцвет в перстне, и выложенный черным полированным камнем круг налился холодным блеском. Инка споткнулась, упершись в незримую стену.

– Отдай!

– Нет! Да пробудятся спящие силы! – и Эллен, сняв с пальца перстень, опустила его в чашу. Потом, держа Грааль перед собой обеими руками, подняла лицо к небу и запела на странном языке. И пока она пела, тучи над замком таяли и расползались, открывая ночное небо и полную луну в зените. Серебристый свет залил двор, черные тени легли на булыжники. Как раз в этот момент Ари подняла глаза от зеркальца и увидела, что лунный свет, словно вода, струится в священную чашу. Инка вспомнила прочитанное в приснившейся книге и единым духом выпалила первое пришедшее на ум заклинание, которое показалось ей подходящим к случаю:

Клятв и заклятий вязь,

Знаков Стихий – власть,

Чар колдовских – сеть,

Кружево колдовства

Развеют ветром,

Рассеют пеплом,

Водой – смоют,

Землей укроют

Мои слова.

Прозрачная преграда подалась и рассеялась, Инка шагнула в черный круг, намереваясь отнять у Эллен священную чашу. Быстротой реакции Инка не отличалась никогда, и Эллен просто отступила на шаг, оторвала одну ладонь от чаши и обратила ее к противнице, промолвив:

Призываю силу Владыки Снов!

Глаз коснусь – не поднимешь век,

Узы сна – прочнее стали оков

И забвенья покров – как снег.

Именем той, чье имя – Покой

И силой Владыки Чар

Веки сомкни, усни – усни

На день – на миг – на час...

И Инка мягко и медленно опустилась на камни двора.

– Ах, магия?! – сквозь зубы прошипела Ари.

Эллен усмехнулась – она не видела и не ощущала никакой опасности, поскольку ничего магически активного в Ари не было. Эта усмешка взбесила Ари пуще всего остального. Она не привыкла, чтобы ее игнорировали да еще тыкали носом о невидимый забор. Она выхватила зеркальце и со словами: "Ну так спокойной ночи!" – направила "лунный зайчик" в лицо колдунье. Недаром Ари слыла метким стрелком – Эллен покачнулась и плавно повалилась рядом с Инкой. Но, как ни странно, Грааль остался висеть в воздухе, вбирая в себя поток лунного света. Разве что покачнулся и выронил кольцо Эллен.

И в этот момент поднялась решетка ворот и из-под арки выполз Уголек с Анри на спине. Впереди них бежала Тайка с флейтой. Новоприбывшие замерли, узрев картину "Мамаева побоища", царившую во дворе.

– Чего стоишь, как столб, рыцарь хренов?! – заорала Ари. Она была не совсем права – Анри не стоял, а сидел. – Наших там, поди, бьют в три шеи! Хватай эту кружку и лети, е... ... ...!

Анри, ошарашенный таким выпадом с ее стороны (кроме того, он совершенно не понял трех последних слов, поскольку они были произнесены по-русски со всей присущей этому языку экспрессией), попытался возразить:

– Но тут женщины и раненые... одни. Если опасность...

– Хватай и лети! – совсем вышла из себя Ари. – Кто сунется – отрежу... все, что только можно! Живее!

Анри протянул к чаше левую руку – в правой он держал копье и Грааль, проплыв по воздуху, мягко скользнул ему в ладонь. Уголек оттолкнулся от земли и взмыл в воздух. Тайка смотрела вслед, раскрыв рот.

– А ты что пялишься? – накинулась на нее Ари. – Там и без твоего присмотра справятся. А ты лучше поищи бинты – где-то у Инки в сумке должны быть. Перевязку делать умеешь?.. Ладно, ищи, потом посмотрим. А я пока посторожу. – И Ари, снова ухватив меч, встала у ворот, готовая дать отпор любому противнику.

Меч Эйнара был изрядно тяжел – даже Ари было не под силу держать его одной рукой. Некоторое время она соображала, как же быть, если кто и в самом деле полезет. Пока она будет с двух рук замахиваться, саму три раза прирежут эти ... зомби. И тут она заметила, что там, где упал Эйнар и вокруг, на расстоянии слышимости, нечисти просто не стало – так, черные ошметки какие-то. "Вот уж правду бабка говорила, что черта не только молитвой, матерком тоже отогнать можно, лишь бы от души," – подумала она. Несколько успокоенная этой мыслью, она опустила меч и мысленно устроила смотр своему непечатному арсеналу. Тем более что Тайка мало что смыслила в оказании первой помощи раненым, и стаскивать с Эйнара доспех пришлось Ари, а делать это с мечом в руке – увольте! Неловкость же горе-помощницы привела Ари в тихое бешенство, что тоже способствовало усилению словесной боеспособности.

Когда с Эйнара стащили разрубленный кожаный панцирь и разрезали залитую кровью рубаху, стало ясно, что дела его хуже некуда. Края ран были черны от яда, и кровь запеклась бурой коркой, как будто раны эти не были нанесены только что. Прикоснуться к нему было страшно. Тем не менее Ари смочила кусок марли спиртом из маленькой фляжки и вознамерилась приступить к первичной обработке. Но тут Хиллелиль, до этого бессильно стоявшая у стены, переместилась к ним и отвела ее руку. Ари повиновалась, обрадовавшись случаю переложить ответственность на кого-нибудь более знающего.