Текст книги "Техника и вооружение 2006 06"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Авиация спецназа

Виктор Марковский

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» № 12/2005 г., № 1,3–5/2006 г.

Для эффективной работы СпН и авиации требовались новые организационные мероприятия. Спецназовские эскадрильи, как и все части армейской авиации, входили в состав ВВС 40-й армии, подчиняясь ее командующему (с декабря 1985 г. эту должность занимал генерал-майор B.C. Кот, опытный летчик и знающий командир, уже во второй раз направленный в Афганистан). В оперативном отношении комэска и командиру спецназовской бригады предоставлялась свобода и самостоятельность в постановке задачи и порядке ее выполнения, существенно сокращавшая процедуру (обычным порядком работа, организуемая в соответствии с Боевым Уставом, предполагала получение боевого распоряжения из штаба ВВС армии, принятие решения, его доклад вышестоящему начальнику и после утверждения постановку задачи личному составу и подготовку экипажей; в целом процесс вызывал в памяти ленинское: «Контроль и учет – основа советской власти»).

Деятельность спецназа должна была приносить результаты, выдвигая командирам особые требования. В одном из руководящих документов о специфике задач эскадрилий спецназа напрямую говорилось: «От авиационных командиров требуется глубокое предвидение, основанное на прочных знаниях тактики действий противника, тщательной оценке обстановки, своевременное принятие решения и постановка задачи каждому экипажу». Важнейшим при этом помимо обычных командирских забот о подготовке летчиков, техники и организации повседневной службы становилось знание обстановки в зоне ответственности и всеобъемлющая информированность – начиная от характера местности, наличия пригодных для посадок мести маршрутов, обеспечивающих скрытность и маскировку действий, и оканчивая жизненно необходимыми сведениями о противостоящей стороне, численности, вооружении и дислокации группировок, их руководстве, планах и источниках снабжения. Пословица «Предупрежден – значит, вооружен» в полной мере подтверждала свою правоту.

На взлет выруливает Ми-8МТ 205-й овэ. В открытом кормовом люке виден пулемет ПКТ, служивший для защиты от обстрела сзади в полете и при отходе от цели.

Помимо сводок и ориентировок разведотдела армии сведения приходилось собирать с привлечением всех средств – от аэрофотосъемки до личных контактов, как с афганскими военными и контрразведчиками из ХАД, так и с осведомителями из числа местных жителей и самих «духов», которые были не прочь подзаработать на информации или посчитаться с обидчиками. Сведения агентуры далеко не всегда отличались достоверностью (из-за чего за информаторами закрепилась репутация «бородатых сказочников»), но из мозаики сообщений опытный командир после тщательного просеивания мог составить представление об интересующих его вопросах, включая замыслы вожаков моджахедов, их взаимоотношения, связи, опору в кишлаках и за границей. Помимо прямой оплаты афганцев привлекали предложением продовольствия, медикаментов и всегда дефицитного топлива. Часто удавалось использовать вражду между «кровниками» и группировками, нуждающимися в «сильной руке» при соперничестве, а склоненных к сотрудничеству моджахедов приходилось поддерживать боеприпасами, а то и оружием (такое подношение однозначно расценивалось как особое расположение). Как говорил зам-командира 335-го обвп подполковник С. Тишков, «жить проще, когда знаешь, что происходит вокруг; сведения приходили из штаба армии, делился информацией спецназ, у которого были свои источники, но наиболее ценное сообщали «по дружбе» местные».

Работая в интересах «своего» отряда спецназа, вертолетчики преимущественно занимались высадкой и снятием засад и патрулированием местности с досмотром транспорта в своей зоне ответственности. Патрулирование обычно велось парой Ми-8 с разведгруппой на борту, прикрываемой парой Ми-24. Разведгруппа, размещавшаяся на двух «восьмерках», включала 12–18 человек, вооруженных штатным стрелковым оружием с боекомплектом из 5–6 магазинов на автомат и 2–3 патронных лент на пулемет ПК. Более мощного оружия разведчики с собой не брали – необходимую огневую поддержку при оказании сопротивления и завязывании боя обеспечивали вертолеты, прикрывавшие группу после высадки. Заметив подозрительную машину, караван или стоянку, вертолеты закладывали вираж передними, предупредительным огнем давая команду остановиться. Как правило, в эти минуты и определялась ситуация: «мирные» останавливались и высыпали наружу, размахивая поднятыми руками и показывая, что у них нет оружия; «духи» же пытались оторваться от преследования, разбегались в поисках укрытия или с ходу открывали огонь. При таком ответе решающее слово брали Ми-24, расстреливавшие машины и противника НАР, ПТУР и пулеметно-пушечным огнем. Уцелевший транспорт и остатки каравана осматривала высадившаяся группа, собирая трофеи и загружая их в «восьмерки».

Вертолет заходит на посадку для десантирования спецназовской группы 173-го ооспн. Район Черных гор, осень 1987 г.

Площадка десантирования в горах у Гардеза. Засады обычно планировались под вечер, чтобы группа могла в сумерках незамеченной выйти к назначенному месту. Рядом видна тень второго вертолета, прикрывающего ведущего. 50-й осап, эскадрилья подполковника Савченко, весна 1986 г.

Рекомендованный боевой порядок вертолетов звена при поиске строился следующим образом: впереди шла пара Ми-8 с десантом, следом – пара Ми-24 (поначалу ведущими выступали Ми-24, выполнявшие разведывательно-ударную функцию и с ходу атаковавшие противника, но практически сразу с учетом обстановки и необходимости проведения досмотра грузов и самих караванщиков, распознать характер которых с воздуха было трудно, поиском стали заниматься преимущественно «восьмерки», на борту которых наблюдение вел как экипаж, так и десант, а командир разведгруппы находился рядом с летчиками, вместе с ними принимая решение). В парах дистанция между машинами выдерживалась 300–400 м, интервал – 100–200 м с превышением замыкающей пары в 100–500 м, обеспечивающим ей свободу маневра. Высота полета обычно составляла 1500–1800 м, откуда осуществлялся достаточный обзор местности, однако профиль полета мог меняться в зависимости от условий, рельефа и обстановки: если трасса проходила через участки, где отмечались средства ПВО противника, высоту увеличивали до 2500–3000 м. Над пустыней и в горных распадках к караванному маршруту подкрадывались на 10–15 м, оставаясь незамеченными до последнего момента.

Обычный «график» включал 1–2 вылета с утра и столько же в вечернее время. В ответ на усилившуюся «охоту» противник, как правило, старался провести караван скрытно, под покровом ночи, и в рассветные часы целью становился транспорт, не успевший добраться до мест «дневки», на которую укрывались для отдыха в селениях и горных ущельях. Под вечер можно было перехватить «духов», поторопившихся с выходом в дорогу для преодоления протяженного участка, или встретить группу проводки каравана, следовавшую перед ним для разведки.

После того как караван был «стреножен» предупредительным огнем и останавливался, неподалеку высаживалась досмотровая группа. В зависимости от размеров каравана (а в нем могли быть как I-2 машины, так и десятки вьючных животных) на проверку направлялись бойцы из одной или обеих «восьмерок». Караван старались подловить на открытом месте, воздерживаясь близости к селениям, куда могли поспешить укрыться боевики (или, напротив, к караванщикам могла прийти поддержка). Вертолетчикам при досмотрах особо предписывалось не выполнять посадок ближе 3000 м от селений и построек, избегая попадания под обстрел из-за дувалов, а саму высадку группы вести в 800-1000 м от каравана. На деле, если караванщики сразу не высказывали «дурных» намерений, экипаж сажал машину в 400–500 м от цели – все же разведчикам требовалось пробежать эти полкилометра с оружием наизготовку и выкладкой на своих двоих, а дело зачастую решали минуты. Прочие пункты инструкций и наставлений тоже не были догмой: многое решалось на месте, по опыту и ситуации.

Вертолет 205-й овэ на месте подбора засадной группы в пустыне под Кандагаром. Экипаж и бойцы старались не задерживаться на враждебной территории, погрузка занимала минуты, и двигатели вертолета при этом не выключались, чтобы быть готовыми к немедленному взлету.

Пулеметный Ми-24В из 3-го отряда 205-й овэ. Для усиления огневой мощи вертолета, уступавшей пушечным машинам, на Ми-24В часто вешали четыре блока Б-8В20. На крыле этого вертолета отсутствует фотопулемет ФКП, который заменяет фотоприставка СШ-45 на прицеле в кабине.

При высадке обеих групп один Ми-8 садился прямо перед караваном, преграждая путь, а другой выбирал место дя посадки сбоку-сзади, пресекая возможные пути отхода и блокируя разбегающихся «духов». Все время, пока шел досмотр, двигатели машин не глушились, продолжая «молотить» на малом газу в готовности к взлету для огневой поддержки или эвакуации бойцов. Тактика досмотра также выбиралась по обстоятельствам: разведгруппа могла сразу направиться к цели, полностью полагаясь на прикрытие кружащих над ней вертолетов, или действовать уставным порядком, оставляя пару пулеметчиков на флангах и рассыпаясь в цепь по фронту «двойками» бойцов, прикрывающими друг друга. В обязательном порядке в составе досмотровой группы находился радист с УКВ-радиостанцией Р-392 или заимствованной в МВД «Ромашкой». Спецназовское правило гласило: «Группа боеспособна, когда в ней жив командир и радист»: связь обеспечивала взаимодействие с прикрытием, позволяя предупредить об опасности, держать вертолетчиков в курсе о ходе досмотра, а при необходимости вызвать помощь и дать целеуказание.

В тюках груза помимо оружия и боеприпасов выискивали армейскую амуницию, медикаменты, пропагандистские материалы, призывавшие на борьбу с «неверными», и документы, представлявшие интерес для разведки. Лекарства сами по себе были завидным трофеем: импортные перевязочные материалы, пакеты первой помощи, обезболивающие средства, качественные медикаменты, жгуты и шины годились как нельзя лучше, особенно с учетом нерасторопной собственной службы снабжения (в 205-й овэ как-то был случай, когда комэска Косенков наотрез отказался сдать взятые с боем медикаменты, показав пришедшие в эскадрилью со склада давным-давно просроченные лекарства). Спросом пользовались теплые куртки-«пакистанки», разгрузочные «лифчики» под боеприпасы, рюкзаки, легкие спальные мешки и одеяла, удобные и ноские горные ботинки – все то, чем не могло порадовать отечественное снаряжение. Охотно «брали на вооружение» и уцелевший автотранспорт и мотоциклы – выносливые и надежные «Ямахи», «Хонды» и «Исудзу». Прочее, что не удавалось вывезти, сжигалось и подрывалось на месте, тут же уничтожались вьючные верблюды и лошади.

Помощь «вертушек» существенно облегчала вывоз захваченных трофеев – реальных подтверждений успехов спецназа (тем более что далеко не все армейские операции сопровождались взятием трофеев). Захваченные «стволы» и боеприпасы считались, в общем, рядовым явлением: тяжелое вооружение – минометы, ЗГУ, реактивные установки – в соответствии с возможностями и наносимым ущербом оценивались более высоко, и доставившие их разведчики могли рассчитывать на награды. Бывало, что при захвате крупной партии оружия часть его на своей базе откладывали «про запас», чтобы последующие не столь удачные выходы не вызывали нарекания начальства.

Организация засадных действий имела свои особенности и требовала не меньшего опыта и мастерства, в первую очередь в связи с необходимостью обеспечения скрытности действий. Обнаруженная засада не только теряла смысл и не могла дать результат, но еще и сама подвергалась риску нападения, и тогда судьба группы становилась незавидной – для ее уничтожения противник стягивал все силы, горстке разведчиков приходилось отбиваться, экономя тающие боеприпасы, а помощь могла прийти не скоро.

Моджахеды постоянно совершенствовали тактику проводки караванов: помимо вооруженной охраны часто выделялись группы обеспечения движения, проходившие по маршруту впереди основной колонны с грузом с целью ведения разведки и определения возможных препятствий (засад, армейских подразделений, отрядов враждебных группировок). Обнаружив противника или попав под обстрел «клюнувшей» на нее засады, группа проводки сообщала об этом каравану, и тот менял маршрут или уходил в убежище, отстаиваясь, а обнаружившая себя засада оказывалась связанной боем и не выполняла основную задачу.

Ми-24П из 205-й овэ выполняет облет караванных маршрутов в Регистане.

Ми-24П над стрелковой позицией. Сложенные из камней сооружения обычно оборудовались на одного-двух бойцов группы, позволяя вести огонь в нескольких направлениях и обеспечивая укрытие от ответного огня. Район Кабула, осень 1987 г.

Перед выходом крупного каравана по его маршруту посылалась разведка, опрашивавшая местных жителей, которые привлекались в качест ве проводников, а то и (за соответствующую плату) для усиления охраны. В проверке караванных путей участвовали купцы, кочевники и водители автомашин, то и дело следовавшие через границу, отмечая по дороге наличие блокпостов, минированных участков, появление армейских частей и зоны патрулирования авиации. Не оставались в стороне и пастухи, бродившие по округе со стадами целыми днями и тут же сообщавшие о подозрительных передвижениях и появлении всякого незнакомого человека (особенно вооруженного и старающегося уклониться от встречи).

Вертолетный поиск над песками Регистана. Ми-8МТ (№ 39) на фото принадлежит кандагарскому отряду 205-й овэ. В открытом заднем бортовом блистере виден пулемет одного из разведчиков.

Борттехник-инструктор 280-го овп капитан Н.Гуртовой у установки пулемета ПКТ в десантной кабине своего Ми-24В. Для удобства при стрельбе кабина была оборудована поворотным сиденьем, заимствованным со сбитой "восьмерки» и позволявшим быстро перебрасывать огонь с борта на борт.

Практиковавшаяся высадка разведгрупп с помощью бронетехники мало отвечала требованиям незаметности и внезапности – основе действий спецназа. Выход из гарнизона БТР и БМП наблюдался местными жителями, а передвижение бронегруппы, сопровождавшееся ревом моторов и облаком клубящейся следом пыли, было заметно за версту. От места высадки до запланированной засады приходилось выполнять изматывающие пешие переходы в 20–30 км, а то и 50 км с полной выкладкой за плечами, к тому же, в пути сохранялся риск обнаружения группы.

Десантирование засад с воздуха являлось наиболее эффективным: помимо расширения зоны действий спецназ мог осуществлять выходы одновременно на нескольких направлениях, усиливая состав засадных групп, в которые, по необходимости, включались огневые взводы с АГС, огнеметами РПО-А и крупнокалиберными пулеметами, что позволяло принимать бой с сильным противником. Для самостоятельных действий типовая экипировка бойца в расчете на 3– 4-дневный выход определялась следующей: два-три боекомплекта боеприпасов к стрелковому оружию (а по возможности и побольше, набирая их россыпью в рюкзак или пачками – «патронов много не бывает»), четыре ручные гранаты (две оборонительные Ф-1 и две РГД-5), ручной гранатомет РПГ-18 (один на два человека), две 200-граммовые тротиловые шашки с детонаторами и подрывным шнуром, пять дымовых шашек и пять сигнальных реактивных патронов РСП для целеуказания и обозначения себя при контакте с авиацией. Обязательным был запас продовольствия на 3–5 суток, две-три фляги воды или чая, плащ-палатка и одеяло на двоих или спальный мешок. В зависимости от задачи, времени года и специфики местности (горы или пустыня) запасы могли варьироваться: так, по медицинским нормам, человеку летом в пустыне Регистан требовалось не менее двух литров воды в сутки, при том что стандартная фляга вмещала 700 г. В то же время в горах и летом необходим был теплый бушлат.

При наличии в группе тяжелого вооружения – минометов, станковых гранатометов и крупнокалиберных пулеметов – боеприпасы к ним распределялись из расчета на человека по 2–4 мины к 82-мм миномету, барабан к АГС-17 или патронная лента к «Утесу». Общая экипировка при этом составляла 35–40 кг, и можно не объяснять, как ценилась при этом возможность воспользоваться «транспортными услугами» вертолетчиков (говоря официальным языком, «при возможности подвоза материальных средств воздушным транспортом задачи десантника несколько облегчаются»).

Вертолетчики обеспечивали необходимую огневую поддержку, доставляли подкрепление, а когда приходилось туго, приходили на помощь и эвакуировали группу. Снятие засады также существенно облегчалось: теперь не нужно было дожидаться подхода «брони» или возвращаться к месту ее стоянки многокилометровым переходом – вертолеты могли подобрать группу в назначенном месте.

Чтобы ввести противника в заблуждение, принимались меры по маскировке места высадки: полеты выполнялись по «ломаным маршрутам», которые постоянно менялись. Сама точка десантирования скрывалась в череде ложных посадок, которые могли продолжаться и после высадки разведгруппы. Иногда имитировался обычный полет для снабжения ближней заставы, где в ходе разгрузки незаметно оставалась и засадная группа, с наступлением темноты выдвигавшаяся на задание. Само место для высадки подбирали в стороне от дорог и селений, ныряя на посадку в лощины, в сухие русла и прячась в ущельях и между барханами. Пока один-два вертолета производили десантирование, другая пара продолжала полет, отвлекая внимание.

Как правило, высадка засады производилась под вечер, разведгруппа в считанные минуты покидала вертолет и тут же уходила в сторону, марш-броском скрываясь в горах и песках, подальше от привлекавшего чужое внимание места посадки. Наступавшие сумерки были на руку разведчикам, а вскоре ночная темнота надежно скрывала их путь и занятое для засады место.

Предусмотрительный командир подбирал место засады с таким расчетом, чтобы неподалеку располагался подходящий для посадки «вертушек» пятачок. Такая площадка должна была иметь размеры не менее 50x50 м, обеспечивать нормальные подходы без скал, деревьев и других препятствий, иметь более или менее ровную поверхность без крупных валунов и уклонов, на которых машина могла перевернуться (так, носом под уклон Ми-8 мог безопасно садиться при 5 %-ном перепаде, а носом на уклон – при 7 %-ном). Следовало учесть также безопасность садящихся вертолетов от огня противника, для чего желательным было открытое пространство вокруг или возможность прикрытия силами группы. На горных участках со значительным превышением, скалами и выступами вокруг, где нередки были порывы ветра, требуемые размеры площадки были побольше, а при посадке по-самолетному, с пробегом, ее длина должна была составлять не меньше 150–200 м. Иногда площадку обозначали камнями, выкладывая ее границы, путь захода и направление ветра. Если площадка выбиралась неудачно или выбранное место простреливалось противником, приходилось туго. Так, 21 июля 1985 г. у кишлака Алихейль вертолетчики не могли забрать из блокированной разведгруппы даже раненых: посадка на указанную площадку в предгорьях под перекрестным огнем была безнадежным делом. Десантникам пришлось отойти, и пока часть их отбивалась от преследования, другие растаскивали валуны, рубили деревья и расчищали от кустарника место по соседству, чтобы «восьмерки» могли хотя бы кое– как приткнуться на склоне.

Досмотр караванов

Минирование местности с воздуха

Эффективного взаимодействия вертолетчиков и спецназа удалось достичь не сразу: отчасти мешал недостаток опыта, отчасти – индивидуальность и представления о распределении ролей в боевой работе. С. Привалов, служивший в джелалабадском батальоне, так вспоминал об организации совместных действий: «Для начала собрались и обсудили круг задач, которые нам предстояло решить. Разобрались, кому какая роль отведена и кто за что отвечает, а соответственно выступает главным. В воздухе это был командир экипажа, на земле при работе группы – ее старший. Летчикам мы рассказали о методике своей работы, те, в свою очередь, – о возможностях вертолета в горах, требованиях к связи, обозначении себя на земле». Существенным оказался и личный фактор, не оговоренный никакими уставами: «Кроме вопросов тактики и организации здорово помогало личное знакомство – та самая боевая дружба, когда летчики прикрывали в бою или вылетали эвакуировать группу не безымянной «пехоты», а своих ребят – взвод конкретного Миши или Васи». Получив «свои» вертолеты и оценив выгоды новой организации, замкомандира 186-го ооспн капитан Е. Сергеев, задумывавший и планировавший многие операции, с удовлетворением резюмировал: «Наши руки стали длиннее!»

Ми-8 из 262-й отдельной эскадрильи. Баграм, декабрь 1988 г.

В 1986–1987 гг. вертолеты 335-го обвп украшало изображение «голубя мира». Джелалабад, 1-я эскадрилья полка.

Продолжение следует