Текст книги "Десять вечеров. Японские народные сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

УДИВИТЕЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ РОТОЗЕЯ ТОРАЯ́НА

Жил некогда у нас в городе Осака, в квартале Тэмма́ один молодой парень по имени Тораян. По приказу своей матушки он готовил до́мбури[*]*
  До́мбури – кушанье из жареных угрей с рисом.


[Закрыть] из угрей на продажу. Тем и промышлял. Очень боялся сынок своей строгой матушки, но что поделаешь, был он порядочный ротозей и часто попадал впросак.

Как-то раз купил он большого жирного угря, положил на доску и хотел было ножом отхватить ему голову, да, по обыкновению, зазевался. Соскользнул угорь с доски, вильнул хвостом – и в канаву, оттуда в другую. А канава эта была длинная, вела прямо в поля.

– Эй, куда ты, негодяй! Постой, милый, подожди!

Бежит Тораян за угрем, расставив руки, но куда там! Разве поймаешь! Вот прибежал он на поле, где редька росла. Крикнул на него хозяин:

– Эй ты, чего здесь бегаешь по моей земле?

– Чего, чего! Ловлю сбежавшего угря, вот чего! Да уж, видно, не поймаю. Как же я теперь вернусь домой с пустыми руками? Мать забранит. Ах, несчастный я, лучше бы не родиться мне на свет. Домой идти боюсь. Куда я теперь пойду?

– Ну, что разнюнился,– говорит ему крестьянин.– Слезами горю не поможешь. Если боишься домой идти, поступай ко мне в работники, поможешь редьку собирать.

Обрадовался Тораян, взялся за работу. На беду, попалась ему большая редька с таким крепким корнем, ну никак не выдернешь. Понатужился Тораян, уперся ногами, тянет, потом обливается:

– Унтокоса́! Раз, два – взяли! Идет, идет, пошла!

Как рванет изо всех сил, выскочила редька из земли, а самого Тораяна подбросило высоко-высоко, под самые небеса. Покрутился он в воздухе, как волчок, и хлоп! Упал посреди двора одного бочара на Улице бочаров.

Онемел бочар от испуга:

– Откуда ты? Вот уж, правда, с неба свалился!

– Вытянул я из земли большую редьку. Как выскочит она, меня к вам и забросило,– со слезами стал рассказывать Тораян, потирая ушибленный зад,– А идти мне теперь некуда. Не приютишь ли ты меня, хозяин?

– Вот оно, выходит, какое дело,– стал размышлять бочар.– Ну что ж, мне как раз нужен работник. Будешь ободья на бочки набивать.

Начал Тораян набивать бамбуковый обод на бочку, но был он ротозей, на руку неприкладистый. Согнул обод в круг, да не удержал.

Пин! – щелкнул обод, и полетел Тораян вверх, словно стрела, спущенная с тетивы. Хлоп! Упал он на землю во дворе одного зонтичных дел мастера на Улице зонтов.

– Ай, ай, ай, больно! – закричал Тораян, подпрыгивая от боли и потирая свой дважды ушибленный зад.

– Ты откуда такой взялся, с молотком в руке? – удивился хозяин.– Каким ветром тебя занесло?

– Служил я у одного бочара, набивал ободья на бочку. А один обод так сильно щелкнул меня, что взлетел я под самые небеса... Стыдно мне теперь к бочару возвращаться, не приютишь ли ты меня, хозяин, у себя?

– Что ж, хорошо! Натягивай бумагу на зонты, если сумеешь.

Взялся Тораян за дело. Натянул бумагу на огромный зонт и понес его показывать хозяину. Вдруг откуда ни возьмись налетел вихрь. Не выпустил ротозей вовремя зонт из рук, и понес его ветер, закрутил, как пушинку. Все выше и выше летит Тораян сквозь облака и очутился на самом небе.

Видит он: стоит какой-то дом. Позвал Тораян хозяев, и вышла к нему диковинного вида женщина. Глаза у нее так и сверкают, зажмурился Тораян, а она говорит:

– Ты как попал к нам сюда, человек? Это ведь дом громовиков[60]

[Закрыть], а я – Огненная зарница.

Подкосились ноги у Тораяна. Насилу-то-насилу сошло у него с языка:

– Унес меня зонт на самое небо. Куда я теперь денусь? Пожалей меня, дай мне приют.

Тут как раз идут огромные черти, стуча в барабаны. Это и были громовики. Рассказал им Тораян про свою беду.

– Ну что ж, пожалуй,– говорят.– Поможешь нам. Как ударим мы в свои барабаны: горо-горо-горо-горо, ты сразу лей воду из кувшина.

– Уж постараюсь.

Стал Тораян служить громовикам. Они бьют в барабаны, а он льет воду из огромного кувшина. А как глянет вниз на землю, так смех его и разбирает:

– Вот смех-то, веселая работенка! Ой, вот потеха!

Льет Тораян, не жалеет воды, а на земле суматоха, люди бегают, как встревоженные муравьи, белье с шестов снимают, зонты раскрывают, прячутся кто куда. Загляделся Тораян, зазевался, раз! – и поскользнулся. Полетел с неба вверх тормашками, да и угодил в самую середину Осакского залива. Плюх! Пошли круги по воде.

С большой высоты летел Тораян и в один миг очутился на дне.

Стоит под водою дивный дворец, так и сверкает всеми цветами радуги.

– Ой, что это? Никак, дворец Повелителя драконов?

Вышла к Тораяну Отохимэ, прекрасная дочь морского царя, и проводила гостя в палаты. Подали ему богатое угощение, а потом начались во дворце веселые пляски. Развеселился Тораян, а Отохимэ ему наказывает:

– Смотри же, гость, если спустится сверху какое-нибудь вкусное лакомство, не польстись на него – беда случится.

Через некоторое время вышел Тораян в сад погулять. Вдруг спускается откуда-то сверху кусочек мяса, да такой на вид нежный и вкусный. Болтается он перед самым носом Тораяна. Был Тораян сыт до отвала, но тут не устоял, поймал приманку ртом, да как завопит:

– Ай, колет, колет! Больно!

Мясо-то было на рыболовный крючок насажено. Проколол крючок губу Тораяну. Чувствует Тораян, тащат его кверху. Как выставил он голову из воды, рыбаки на лодке крик подняли:

– Чудище, чудище! Поймали мы на крючок чудище морское!

Тораян им в ответ со слезами:

– Да какое я чудище! Такой же человек, как и вы! Спасите, помогите!

– И правда, как будто человек! Выходит, ребята, мы человека выудили!

Таращатся рыбаки на Тораяна в изумлении.

– Откуда ты взялся такой? Какого роду-племени? Где живешь?

– Живу я в Тэмма, тут неподалеку.

– Вот так штука, выходит, поймали мы на удочку парня из квартала Тэмма! Куда только наш брат не заберется!

Взвалили они Тораяна на плечи и понесли его домой к строгой матушке на расправу.

ТРЕУГОЛЬНЫЙ СОН

В старину это случилось, в далекую старину.

Жили в одном городке два приятеля: Тэппэйро́ку и Хатикоробэ́й. Раз в новогодний вечер сговорились они между собой рассказать друг другу, какой первый сон каждому приснится. За беседой и чаркой вина Хатикоробэй незаметно для себя вздремнул. Во сне разобрал его смех: хе-хе-хе, хи-хи-хи. Тэппэйроку поскорей растолкал приятеля:

– Ага, Хатикоробэй, ты уже видел свой первый новогодний сон. И уж, наверное, любопытный! Скорей выкладывай, что тебе снилось.

– А, глупости! Я, правда, немного клевал носом, но чтоб я спал! Да ни одной минутки!

– Не ври, дрых вовсю и так громко хихикал, будто тебя щекочут. Значит, тебе сон привиделся. Ну, говори какой, мне не терпится узнать.

– Не знаю, хихикал я или нет, но никакого сна я не видел. Что пристал? Мне-то лучше знать. Не видел – и все!

– Нет, врешь, видел, видел. Зажилил сон, сквалыга!

Тут закричали оба: ты видел сон; нет, я не видел. Слово за слово, закипел у них спор, а где спор, там и ссора: «Посулил мне сон, так выкладывай!» А после ссоры пошла у них тяжба. Потащил Тэппэйроку силком Хатикоробэя в суд.

А судья стал требовать: сознайся да сознайся, что утаил новогодний сон. Но Хатикоробэй уперся на своем: не видел я сна, которого не видел. Разгневался судья и велел привязать Хатикоробэя к верхушке сосны на горе Готэн. Качает его там холодный ветер.

Ночью вдруг прилетел тэ́нгу, кружась и порхая в воздухе, словно большая птица, и опустился на сосну.

– Эй, кто тут? Отзовись!

– Это я, Хатикоробэй.

– А зачем ты здесь ночью на верхушке дерева?

– Да вот принуждает меня судья сознаться, что я видел сон, которого не видел, и велел привязать меня к сосне.

– Ах ты, бедняга! Я развяжу тебя.

– Спасибо тебе, господин тэнгу, от всей души спасибо. Но скажи мне вот что: как ты летаешь по воздуху? Верно, мудреное это дело!

– И вовсе нет, наука здесь небольшая. Каждый может так летать, кто владеет сокровищем тэнгу.

– А что это такое, сокровище тэнгу?

– Вот оно, погляди. Видишь эту палку? На вид простая, но есть у нее чудесное свойство. Когда хочешь взлететь на небо, надо махнуть палкой и сказать: «Ситяракатянтя́н, ситяракатянтян». А надо тебе спуститься вниз, махни палкой и скажи: «Одзуйдзуйнодзуй, одзуйдзуйнодзуй». Только и всего. Но вот что я себе скажу! Ты уверяешь, будто не видел сна, а на самом деле видел, да еще какой! Хочешь меняться со мной? Ты мне отдашь свой вещий сон, а я тебе – чудесную палку?

– И правда, эта палка – чудо из чудес Пожалуй, давай меняться. Но покажи наперед, какова-то она на деле.

– На, попробуй,– сказал тэнгу и отдал чудесную палку.

Хатикоробэй крикнул: «Ситяракатянтян, ситяракатянтян!» – взмахнул палкой и легко взлетел в небо. Понравилось ему, летает, летает, а назад не спускается. Ждал его тэнгу, ждал и завопил громким голосом:

– Хатикоробэй, довольно, верни мне мое сокровище. Не надо мне твоего сна, только отдай палку.

Но Хатикоробэй летел все дальше и дальше. Что мог поделать бедный тэнгу?

Долго бы еще носился в воздухе Хатикоробэй, но есть захотелось. Надо было спускаться вниз. Сказал он: «Одзуйдзуйнодзуй, одзуйдзуйнодзуй»,– взмахнул палкой и очутился на земле в городе Нума́та.

Смотрит Хатикоробэй по сторонам, где бы ему поесть. А неподалеку стоит дом, на нем треугольная вывеска с надписью: «Харчевня «Три угла».

«Вот тебе на, странная вывеска! Что бы это значило? – думает Хатикоробэй.– Зерна гречихи – треугольные: может, здесь гречневой лапшой кормят?»

Постучал он в дверь.

– Эй, кто тут хозяева! Нельзя ли поесть у вас гречневой лапши?

На стук вышел хозяин с заячьей губой.

– Пожалуйте в дом, вот сюда, вверх по лестнице.

Поднялся Хатикоробэй в верхнее жилье и очутился в треугольной комнате.

Спрашивают его:

– Не угодно ли сначала в бане помыться?

Пошел он в баню. Стоит там треугольный чан, а Заячья Губа огонь под ним разводит. Выкупался Хатикоробэй.

– Ну, теперь несите мне лапши, да побольше!

Поставили перед ним столик. Глядит Хатикоробэй: и столик-то диковинный – с тремя углами.

– Э, видно, у них тут все на три угла.

Начал Хатикоробэй уплетать за обе щеки лапшу. Вдруг откуда ни возьмись запрыгала по столу треугольная лягушка: шлеп, шлеп, шлеп. Только кончил он есть, как Заячья Губа подал счет. А денег у Хатикоробэя, как на грех, ни гроша.

– Не стоит эта лапша денег, по ней лягушка прыгала. Не буду платить.

– Вот еще, выдумал! На дармовщину поесть захотел. Давай деньги!

Заспорил Заячья Губа с Хатикоробэем и схватился с ним врукопашную.

Получил Хатикоробэй тумака и скатился с лестницы. Как ударился лбом о треугольный столб! Вскочила у него на лбу треугольная шишка. От боли Хатикоробэй охнул и открыл глаза... Какое счастье! Все было только сном!

А приятель спрашивает:

– Так что же приснилось тебе в новогоднюю ночь?

РАССЕЯННЫЙ

Жил некогда один человек, на редкость рассеянный и суматошливый. Как-то раз собрался он пойти в храм бога Ина́ри на праздник и говорит своей жене:

– Жена, завтра я пойду в храм бога Ина́ри[61]

[Закрыть]. Приготовь мне с вечера мо́ти[62]

[Закрыть] на дорогу. Мне идти далеко.

Утром он встал рано, до рассвета. Жена еще лежала в постели.

– Жена, а жена! Где моти?

– У окна.

А ему послышалось: «У очага!»

Пошарил он у очага и нашел круглый горшочек, в котором жена держала краску – зубы чернить. Впопыхах он решил, что отыскал моти.

– Жена, а жена! Где платок – завязать моти?

– На полочке.

– А ему послышалось: «На постели».

Поискал он на постели, нашел широкий женин пояс и думает – платок. Завязал в него горшочек и привесил к поясу. А за пояс вместо ножа деревянный пестик засунул.

– Жена, а жена! Где моя плетеная шляпа?

– Поищи на кухне.

Поискал он на кухне, нашел соломенную корзину и надел ее себе на голову.

Потом стал обуваться. На правую ногу надел носок[63]

[Закрыть], а на левую – забыл. На левую ногу надел сандалию, а на правую – забыл. Так и вышел из дому.

Идет рассеянный по дороге. Начал день заниматься. Попалась ему на пути деревня, а люди там показывают на него пальцами и смеются.

– Глядите! Глядите! Вон идет какой-то чудак с корзиной на голове. И откуда только у него такая невиданная шляпа!

Он подумал:

– Про кого это говорят?

Оглянулся назад, никого нет.

– Неужели про меня?

Снял шляпу, взглянул – вот тебе и на! Да это не шляпа, а корзина. Забросил он ее подальше в траву.

Шел, шел, и снова деревня на дороге. Опять люди смеются.

– Смотрите, как этот прохожий обулся! С пьяных глаз, что ли?

Поглядел – правда. Отошел он от деревни, разулся, забросил в траву носок с сандалией и пошел босиком.

Опять деревня на дороге. Люди на него показывают:

– Смотрите! Берегись, заколет! Вот чудак, пестик за пояс заткнул!

Посмотрел – и в самом деле, у него за поясом деревянный пестик. Отошел он от деревни и забросил пестик в поле.

Пришел рассеянный в храм, видит: у ворот храма амулетами торгуют. Было у него с собой сто монов. За амулет хотел он отдать три мона, а на остальные выпить и погулять, да опять впопыхах ошибся. Три мона оставил себе, а девяносто семь бросил в ящик для сбора денег. Что будешь делать? Взять назад совестно, а на три мона не попируешь. Пошел он за горку позади храма, где народу не было. Развязал узелок с едой – глядь, а там пустой горшочек.

Схватил он его да как швырнет с досады! Покатился горшочек, ударился о камень и разбился.

Стал рассеянный сворачивать платок,– что это! – длинные завязки болтаются. Посмотрел, а это не платок, а женин нижний пояс. Бросил его рассеянный, точно обжегся. Стал искать, чем подпоясаться, да вдруг видит: халат-то на нем надет шиворот-навыворот. Ахнул рассеянный и побежал с горки подальше от людей. А есть, как на грех, все больше хочется. Не до праздника ему стало, не пошел в храм на представление поглядеть, а повернул домой.

Попалась ему по дороге лавка. Выставлен перед ней белый камень, похожий на рисовую лепешку, в знак того, что здесь торгуют лепешками.

Спросил рассеянный:

– Сколько лепешка стоит?

Ему говорят:

– Три мона.

«Куплю,– думает,– одну. У меня как раз три мона осталось».

Положил деньги, схватил камешек и пошел. Удивился продавец, закричал ему вслед:

– Стой! Это не лепешка, а камень! Настоящую лепешку я тебе сейчас дам.

Куда там! Рассеянный подумал, что с него еще денег просят. Крикнул:

– Я же положил тебе три мона! – и побежал со всех ног. Продавец хотел было догнать его, да не смог.

Отдышался рассеянный, положил лепешку в рот и – крак! – сломал зуб. Глядит, а это не лепешка, а белый камешек. Бросил рассеянный его в реку и еще скорей побежал домой. Бежит он, злой, голодный, и думает:

«Жена во всем виновата! Не сумела собрать меня в дорогу как следует. Приду домой, я ей покажу!»

Вбежал он в дом и кричит с порога:

– Ах ты, негодница! Осрамила меня, на весь свет ославила!

– Ты чего ругаешься, сосед? Чем я тебя осрамила?

Глянул, а это не его жена, а соседка, и дом-то не его, а соседский.

Выскочил он оттуда как ошпаренный. Побежал в лавочку, взял в долг чаю, чтобы с соседкой помириться. Пошел к ней опять, протягивает сверточек чаю:

– Я сейчас нагрубил тебе. Прости, пожалуйста.

А она в ответ:

– Как же ты рано вернулся! Никогда еще этого не бывало.

Поглядел – а это его жена! По ошибке он в собственный дом вбежал. Делать нечего, отвечает рассеянный жене:

– Да там ничего любопытного не было. Не на что и глядеть. Решил я вместо выпивки побаловать тебя: видишь, подарочек принес. Завари-ка чаю!

СТАРИК, КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ ЗАГАДКИ

Жил некогда в одной деревне старик. Больше всего на свете любил он загадки отгадывать.

Вот как-то раз под вечер идет мимо его дома запоздалый путник. Ног под собой не чует от усталости, проголодался. Увидел он хибарку старика и думает: «Попрошусь-ка переночевать, может, пустят». Постучался в дверь:

– Эй, кто тут хозяева! Отоприте, пожалуйста!

Высунулся из дверей старик:

– Что тебе надо?

– Я – дорожный человек, устал, а на дворе ночь. Пусти переночевать.

– Пожалуй, пущу, но с уговором: загадай мне раньше загадку.

– Загадку, говоришь?

– Вот-вот, загадку, да почудней. А если не умеешь, лучше и не просись ко мне в дом. Ни за что не пущу,– усмехнулся старик.

Не знал путник ни одной загадки. Но что было делать! В глазах у него было темно от голода, ноги, словно палки, не гнулись.

– Загадаю, дедушка, непременно загадаю, только пусти меня к себе. Уж очень я утомился! – говорил путник, присев на порог и растирая усталые ноги. Старику стало жаль его.

– Ну, пожалуй, заходи, что ли!

Ввел он путника в комнату для гостей и спрашивает, посмеиваясь:

– Ну что, придумал уже загадку?

– Нет еще, с голоду ничего что-то в голову нейдет. Память отшибло!

– Эй, жена, готовь гостю ужин,– крикнул старик, повернувшись в сторону кухни. Жена принесла столик и поставила на него полные чашки.

– Подкрепись-ка с дороги, кушай,– приглашает старик.

Набросился голодный путник на еду и быстро все чашки опустошил. А старик на него наседает:

– Ну как? Ну что? Пришла в голову хорошая загадка?

Гостю податься некуда. Опустил он глаза от смущения и вдруг видит: порвалась на нем одежонка в дороге, голое тело сквозит! Вздохнул он:

– Нехудо положить бы заплату на эту дыру.

– Как ты сказал? – обрадовался старик.– Положить заплату. Ага, догадался! Нет уж, за плату гостей я не принимаю, хватит и того, что они мне загадки загадывают. Это была хороша, но придумай лучше.

Мнется спутник.

– Прозяб я,– говорит,– как бы на меня хворость какая не напала...

– Хворость, говоришь? А, догадался! А ну-ка, жена, подложи хворосту в очаг, пускай наш гость погреется хорошенько.

– Вот спасибо,– сказал гость, придвигаясь к очагу.– Прохватило меня до костей холодным ветром, словно чайку на морских волнах.

– Чайку на морских волнах? Понимаю, понимаю. Подай, хозяйка, чайку́. О, да ты, как я вижу, на загадки мастак.

«Ну, на этот раз пронесло!» – думает путник.

Уложили путника спать. Проснулся он на другое утро еще до свету. Как подумал, что опять к нему хозяин с загадками пристанет, так весь и затрясся от страха. «Надо,– думает,– уносить отсюда ноги, пока хозяин не проснулся».

Выбрался потихоньку за дверь и побежал. На беду, старик вставал всегда затемно,

– Эй, эй, путник! – кричит он ему вдогонку.– Куда ты? Загадай мне еще одну загадку.

Споткнулся путник от неожиданности. Уронил покупку, которую домой нес: клещи. Зазвенели тяжелые клещи о камень. Подобрал их путник и помчался дальше, не оглядываясь.

– Это зачем же он мне клещи показал? – задумался старик.– К чему бы это? Ах, понял, понял! Верно, он хотел мне сказать: «Что ты, старый дурак, ко мне, как клещ, с утра прицепился со своими загадками!»

Устыдился старик и с той поры перестал от своих гостей требовать, чтобы они ему загадки загадывали.

САМУРАЙ НЕОЖИДАННО ДЛЯ СЕБЯ

В старину, в далекую старину, жил один крестьянин по имени Хатибэ́й.

Как-то раз пошел он в горы собирать хворост и вдруг увидел: лежит на земле самурай, из глубоких ран кровь так и льется. Пожалел его Хатибэй, взвалил на спину, принес домой и начал за ним ухаживать. Но все было напрасно.

Почувствовал самурай близкую смерть и сказал Хатибэю:

– Возьми себе мою одежду, возьми и этот меч. Верно он мне служил, пусть теперь тебе послужит.

Так Хатибэй нежданно-негаданно стал самураем. Нарядился он, вооружился и отправился в путь.

В первом же городе вызвал Хатибэя на поединок какой-то забияка-самурай. Замерло у Хатибэя сердце от страха. Рад бы убежать, да совестно. Кругом любопытные толпятся... Впервые отроду обнажил он меч дрожащей рукой и начал рубить вслепую, как попало, и направо, и налево.

Р-раз! Слетела голова у какого-то зеваки. Толпа врассыпную! Перепугался и противник Хатибэя, скрылся с поля боя.

Стоит Хатибэй как потерянный. Вдруг торжественно подводят к нему великолепного коня. Оказалось, что в том городе бесчинствовала шайка разбойников. Никому от них житья не было. Переодетый главарь разбойников шатался в толпе, его-то Хатибэй нечаянно и зарубил!

Обрадованные горожане подарили Хатибэю коня. Поехал он дальше верхом. Много времени не прошло, скачет навстречу самурай в доспехах:

– Эй ты, стой! Сразимся не на жизнь, а на смерть.

Повернул Хатибэй коня вспять и погнал что было силы. Летит конь, как ветер, унося своего хозяина подальше от врага, а самурай мчится сзади в погоню.

– Стой, трус! Жалкий трус! Куда ты?

Припал к шее коня Хатибэй, дух у него от ужаса перехватило. На перевале через гору полетел он вверх тормашками и со страху схватился за пучок травы.

Вдруг у него в руках захлопал крыльями огромный фазан! Упал Хатибэй прямо на фазанье гнездо, а ухватился не за пучок травы, а за хвост фазана.

Увидел это противник Хатибэя и удивился его ловкости. Соскочил с коня:

– Сдаюсь, побежден,– и просит Хатибэя: – Согласись поступить на службу к нашему князю. Он всюду ищет таких молодцев-ловкачей!

Услышал князь, что Хатибэй на скаку поймал фазана за хвост, и принял его в число своих воинов.

Вдруг прошел слух, что появился в лесах страшный оборотень и на людей нападает. Целый край стонал от его проделок.

Князь тотчас же призвал к себе Хатибэя и велел уничтожить чудовище.

Хатибэй попробовал было отказаться:

– Не хочу я марать свои руки зря... Лучше подожду, пока сыщется для меня настоящий противник, а пока пошлите какого-нибудь молодого воина, пусть отличится.

Но и другие воины тоже отказались, никто не захотел сражаться с оборотнем.

«Приходится, видно, прощаться с этим светом»,– подумал Хатибэй. Взял он с собой мешочек со своим любимым кушаньем: мукой из поджаренных рисовых зерен и отправился в лес, оборотня искать.

День прошел благополучно. Настали сумерки. Сел Хатибэй на поляне ужинать. Вдруг выскакивает из глубины леса прямо на Хатибэя невиданное страшилище: на голове рога в добрый локоть длиной. Свет затмился в глазах у Хатибэя, упал он на землю без памяти. А оборотень увидел мешок с едой и давай горстями муку в глотку себе запихивать.

Очнулся Хатибэй и слышит, что оборотень стонет и от боли по земле катается. От жадности да с непривычки подавился он мукой!

Выхватил Хатибэй меч, хватил им оборотня со всей силы и зарубил насмерть.

Щедро наградил его князь и поставил начальником над своей воинской дружиной. Теперь уж Хатибэю незачем было самому за меч браться. Надо, так пошлют кого-нибудь другого. И все славили его небывалое воинское искусство.

Желаю счастья, желаю счастья!