Текст книги "Черепашки-ниндзя против Мафии"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Брюсу Вейну явно не понравилось, что Эйприл ведет себя так, словно она пришла сюда не в качестве друга, а в качестве репортера. Но, чтобы не обидеть черепашку и остальных ниндзя, он не сказал ни слова, отложив свое замечание для более удобного случая.

–   Похоже, что здесь не обошлось без участия Джона Смола... – начал он, раздумывая.

–   Джона Смола? – подхватила Эйприл.

–   Вам о чем-либо говорит это имя? – удивился Брюс Вейн.

–   Еще бы! Я собрала о нем всего столько, что... – девушка внезапно замолчала, почувствовав, что увлеклась.

–   Ну же, продолжайте, – дружеским тоном попросил Брюс Вейн, приведя девушку в замешательство.

–   Эйприл, этого человека тебе не стоит бояться, – произнес Рафаэль, взяв ее за руку, – с ним ты можешь говорить так же открыто, как и с нами.

Брюс Вейн вглядывался в девушку все пристальней и, чем дольше он это делал, тем больший интерес к себе она у него вызывала. Он не мог объяснить, почему именно Эйприл начинала вызывать у него чувства, которые волновали и приводили в состояние беспокойства его душу. Он даже покраснел, когда она посмотрела на него с дерзостью во взгляде.

–  Эйприл, ну же! – наседал на нее Рафаэль, которому так хотелось сказать, кто перед ней, чтобы та стала более сговорчивой; но он твердо знал, что выдавать Бэтмэна он не мог ни в коем случае.

Эйприл передала Рафаэлю телекамеру, а затем открыла сумку и извлекла из нее папку с собранным материалом.

–   Вот, здесь все, что мне удалось узнать о Джоне Смоле, – сказала она, протягивая папку.

Брюс Вейн взял ее в руки и открыл первую страницу. Чтение документов увлекало его и он уходил в него с головой, так что Рафаэль и Эйприл не решались прерывать его.

И лишь когда в дверь кабинета постучали, Брюс Вейн, закрыв папку, поднял голову:

–   Войдите!

Комиссар полиции в течение пяти минут рассказывал ему о тех повреждениях, которые были замечены в помещениях его фирмы, в том числе и в мастерских, а также предположительно дал характеристики тем, кто их нанес.

–  Мы сняли отпечатки пальцев в тех местах, где они были оставлены преступниками, – как бы подытожил полицейский.

–   Я не удивлюсь, если они будут совпадать с отпечатками кого-нибудь из моих охранников, – молча выслушав, заметил Брюс Вейн.

–   Как это?

–  А так, что наверняка преступники работали в перчатках; они ведь профессионалы, надеюсь...

В глупом положении пребывал комиссар полиции, оказавшись лицом перед приведенным доводом Брюса Вейна. На прощание он только и смог сказать:

–   Мы постараемся... Я предоставлю свое заключение... Всего доброго...

Поскольку сказать ему больше было нечего, с надутым видом он удалился.

–   Нет, вы видели! – воскликнул Брюс Вейн. – Этот индюк полагает, будто может что-то в этой жизни предоставить, если у него на лбу написано, что в голове у него пусто! И как только таких, с позволения сказать, болванов держат в полиции?

Рафаэль почему-то в эту минуту вспомнил охранника, состоящего на службе у Брюса Вейна, который помог им встретиться с ним за обещание, что он выхлопочет у владельца фирмы для него повышение по службе, и оттого улыбнулся.

Заметив улыбку на лице Рафаэля, Брюс Вейн добавил к сказанному:

–   Даже смешно становится, когда подумаешь, с кем мы имеем дело! Комиссар полиции! Подумать только!

Воспользовавшись паузой, которая на некоторое время возникла после реплики Брюса Вейна, Эйприл поинтересовалась:

–   Так что вы скажете по поводу собранных мной материалов о Джоне Смоле?

–  Ах да! Прошу прощения, что отвлекся, сами понимаете: весь день пошел коту под хвост, только потому, что эти умники здесь вынюхивали, и в результате... – Брюс Вейн остановился, когда увидел, как на него смотрела девушка.

–   Если я не ошибаюсь, – начала она, – вы высказались, что нападение на фирму – дело рук бандитов Джона Смола. Чем вы можете это обосновать?

–  Джон Смол является моим заказчиком. Он хочет иметь такой же автомобиль, какой есть у Бэтмэна.

Брюс Вейн вскользь глянул на Рафаэля, чтобы убедиться, что черепашки не посвящали никого из своих близких друзей в тайну супергероя. Тот спокойно следил за тем, как Эйприл держалась по ходу разговора. Ему нравилась ее решительность и целеустремленность.

–   М-да, – ухмыльнулась девушка, – кто бы мог подумать, что в голове такого богатого человека, как Джон Смол, родилась столь бредовая идея. Ведь сотворить подобный автомобиль никто не в состоянии, я права?

–   Как сказать, – помялся Брюс Вейн. – Я считаю, что нет ничего невозможного.

–  Так-то оно так, – произнесла Эйприл, – но почему бы Джону Смолу не стать сразу Бэтмэном? Ведь супергерою многие подражают, но никому еще не удалось повторить его, так как превзойти его в мастерстве невозможно.

Брюс Вейн не любил слушать о том, втором своем образе, в который он входил так же легко, как и расставался с ним. Одновременно он чувствовал то, что может чувствовать известный человек, чье имя на устах у многих, а также ему были знакомы переживания одного из этих многих.

Он никогда не завидовал популярности Бэтмэна, оставаясь Брюсом Вейном. Кроме того, никогда и ни с кем он не говорил о супергерое и не выслушивал похвальбы в его адрес. Но Эйприл он не останавливал, а она продолжала:

–   Когда-нибудь я сделаю репортаж о Бэтмэне, ведь именно таким, как он, в моем понимании должен быть современный мужчина.

Когда Рафаэль покосился на Брюса Вейна, тот от стеснения покраснел и, чтобы и вовсе не потерять форму, решил поменять тему разговора.

–   Меня заинтересовал один документ, – сказал Брюс Вейн, отводя взгляд в сторону.

–   Какой именно? – сразу же переключилась Эйприл.

Брюс Вейн стал копаться в папке, пытаясь найти то, что его в ней заинтересовало.

–   Минуточку... Кажется, вот он... Ах, нет, не то... – произнес Брюс Вейн с досадой. – Где же он?

Он по-прежнему перебирал аккуратно сложенные листки бумаги, которые содержали ценную информацию о человеке, который интересовал их обоих. И ВС9 Ж6j НЄ найдя нужного документа, он обратился к Эйприл с вопросом:

–   Что вам известно о девушке по имени Ли?

–   Немногое, – спокойно ответила Эйприл. – Если вы были предельно внимательны, вы должны были прочесть, что мы познакомились на аукционе, и она скрыла от меня тот факт, что знает Джона Смола достаточно хорошо... Он обращался с ней, как с собственностью... Да, именно так... На мой взгляд Ли не глупа, хотя хочет казаться пустышкой, но это для отвода глаз. Чувствую, что ее внутреннее содержание спрятано очень далеко – то ли от боязни, то ли еще по какой причине, которую, к сожалению, назвать сейчас я просто затрудняюсь. Одно лишь очевидно: над ней кто-то довлеет, и оттого она не может быть сама собой.

–   Вы имеете в виду Джона Смола? Это его она боится и из-за него вынуждена скрывать свое подлинное лицо? – не удержался Брюс Вейн.

–  Все может быть... Но мне кажется, что эту девушку спасти уже не удастся никому.

–   Откуда такой пессимизм?

–   Она безнадежно запуталась... Понимаете, – начала объяснять Эйприл, – между той Ли, которая существует на самом деле и той, которой ей в силу обстоятельств приходится быть, огромная пропасть, ей ее уже не преодолеть... Все хорошее, что в ней было заложено, утеряно или забыто, так как ее сегодняшняя жизнь требует от Ли качественно другого... А человек, как известно, ко всему привыкает...

–  Значит, – подытожил Брюс Вейн, – Ли не нужно принимать всерьез?

Этот вопрос на самом деле его интересовал, ведь на сегодняшний вечер у него был назначен ужин с Ли, о которой он так много узнал нового. Все равно для него она оставалась загадкой.

Это зависит от обстоятельств, – уверенно сказала Эйприл. – Думаю, если остаться с ней один на один, она не будет «хамелеонить».

А после, чуть подумав, девушка добавила:

–   Но и доверять целиком ей не стоит... Она уже игрок в этой жизни, и с людьми она играет.

Рассуждения Эйприл показались Брюсу Вейну достаточно разумными и убедительными, тем более, что в женской психологии он разбирался слабо. Теперь он мысленно строил план встречи с Ли, до которой оставалось не так уже много времени.

Когда Эйприл встала, чтобы попрощаться и уйти, Брюсу Вейну искренне не хотелось отпускать ее.

–  Жаль, так мало обо всем поговорили, – заметил он, подавая ей руку.

–   Надеюсь, эта встреча – лишь начало нашей дружбы, – с улыбкой произнесла Эйприл. – Мне пора на телевидение – скоро эфир.

–   Пусть так оно и будет, – согласился Брюс Вейн. – В случае чего, как я смогу связаться с вами? И, кстати, папку с материалами я смогу оставить у себя хотя бы на день?

–   Если вы знаете, как найти черепашек– ниндзя, то и без проблем найдете меня... Я работаю на телевидении на «6 Канале», так что было бы желание – не потеряемся.

Когда Эйприл была уже за дверью кабинета, а Рафаэль пожимал руку на прощанье Брюсу Вейну, тот не удержался от замечания:

–   Если бы я был ее другом, я, бесспорно, гордился бы этим.

–   Еще бы! – воскликнул Рафаэль.

Глава 6
ЗА УЖИНОМ

К встрече с Ли Брюс Вейн готовился тщательно. Во-первых, он долго копался в своем гардеробе, подбирая нужный галстук, сорочку, костюм, так как все ему сначала казалось не тем, что нужно.

Альфред, войдя в комнату, где хранились вещи, нашел все в полном беспорядке, в то время, как Брюс Вейн продолжал вытягивать что-то еще, а затем, скривившись, бросал в кучу.

– Это так не похоже на вас, – покачав головой, заметил мажордом, стараясь не мешать хозяину.

Когда, наконец, поиски закончились и Брюс Вейн с одобрением оглядывал себя в зеркале, он стал медленно наводить порядок, ничего не говоря вслух, оставляя невысказанными все свои замечания по поводу изменений, происшедших в характере его хозяина за последнее время. Альфред пожил и повидал достаточно на своем веку, а оттого безошибочно мог определить причину любого явления. Вот и теперь он думал, разнося по местам одежду Брюса Вейна: «Ах, женщины! И что вы только делаете с нами, Мужчинами?!» И он был прав, так как в данном случае это было актуально.

А во-вторых, когда Брюс Вейн начинал думать о том, как ему следует себя вести с Ли, он тут же вспоминал слова Эйприл, высказанные в ее адрес.

«Было бы куда проще, если бы на ее месте был мужчина, – начинал он волноваться, ^_а так? Кто знает, что она может придумать? Ведь с женщинами мне всегда так не везло... С того момента, как я увидел Эйприл, все женщины перестали для меня существовать... И о Ли я уже думаю совсем иначе, нежели раньше».

Последние полчаса Брюс Вейн делал все машинально, не вкладывая ни во что особого смысла и не придавая ничему особого значения.

Зато Альфред суетился как никогда. Ему хотелось произвести впечатление на девушку, и потому он приготовил изысканное блюдо к столу, который сервировал с большим вниманием, стараясь не пропустить ни малейшей детали, чтобы Брюсу Вейну не пришлось краснеть за его погрешности и недоделки.

–    Какое вино вы будете пить? – еще раз оглядывая стол, поинтересовался мажордом у хозяина.

Тот, проходя мимо, направляясь к камину, небрежно бросил ему в ответ:

–   Все равно, на твое усмотрение.

–   А свечи зажечь теперь или после, когда придет гостья?

–   Альфред, я же сказал, – через плечо, с напускным безразличием на лице и в голосе произнес Брюс Вейн, пытаясь отвязаться от назойливого мажордома, – делай все по своему усмотрению... Я полагаюсь на твой вкус.

–   Но раньше было принято... – начал Альфред, и не закончил, так как его прервал хозяин.

–  Времена меняются, а потому все должно быть так, как это принято теперь.

С минуту покряхтев, размахивая салфеткой, точно сметая со стола невидимую пыль, Альфред вышел из гостиной.

Черепашки-ниндзя ужинали, как никогда бурно, и, если бы в канализации, где находился их дом, у них были соседи, то те, не выдержав шума, прибежали бы к ним просить тишины.

–   Ты зачем оставил Эйприл одну? – донимал Рафаэля Микеланджело. – Договорились же, что будем с ней постоянно?!

–   Она попросила меня, чтобы я шел домой, так как на телевидении с ней ничего не случится, – оправдывался тот. – Она скоро должна быть в эфире, вот тогда и убедимся, что у нее все в порядке.

–  Ну смотри! – предупреждал угрожающим тоном его Микеланджело. – А кто идет ее встречать и провожать домой?

–  Я! – отозвался Леонардо. – Но только встречать и провожать до дома.

– Что еще за условия? – негодующе крикнул Микеланджело.

–   Ты лучше успокойся, – ровным голосом произнес Донателло, глядя на него. – Давай разберемся. Я согласен, что в дневное время лучше сопровождать Эйприл повсюду, так как кто-нибудь захочет с ней свести счеты. Но, что касается ночи, то здесь ты не прав.

–   Почему это? А ты считаешь, что ночью мафия спит? На фирму Брюса Вейна налет был совершен именно ночью, когда все спали, разве не так? – не сдавался Микеланджело.

–  Но, может быть, у Эйприл должно оставаться какое-то личное время? Да в конце концов, это неприлично находиться у нее дома ночью! – повысив голос, взорвался Леонардо.

–   Именно, – поддержал его Донателло.

Если бы Микеланджело не сдерживал себя, то давно бы уже дал волю кулакам, так как словами убедить черепашек делать так, как он того требовал от них, становилось невозможно. Но он знал и другое: что с помощью силы он только бы настроил их против себя. Тогда он успокоился настолько, что всем это показалось подозрительным. Не говоря ни слова, он молча ел свою пиццу, тщательно пережевывая каждый кусок.

–   Микеланджело! – позвал его Донателло. – С тобой все в порядке?

Тот не отзывался.

–  Ты пойми, – поспешил с доводами Леонардо, – наше присутствие не должно быть в тягость Эйприл, оно не должно ее раздражать. Я не хочу, чтобы наши отношения испортились только из-за того, что ты...

–   Ах, это значит из-за меня наши отношения могут испортиться? – подхватил Микеланджело, перебив на полуслове черепашку.

–   Да ты даже не дослушал! – возмутился тот. – Выхватываешь из фразы отдельные слова и строишь свои выводы! Научись не перебивать, когда с тобой говорят.

В эту минуту Микеланджело был похож на раскаленный утюг, на который вылили стакан холодной воды. Вот только пара не было видно, да и шипения никто не слышал.

«Ладно-ладно, – думал он, – делайте, как знаете, только, случись что, я буду не при чем».

Временное затишье черепашки расценили как то, что Микеланджело, наконец-то, их понял. Но через пару минут он их убедил в обратном, сказав:

–   Если вам ночью так хочется спать, то ночные дежурства я возьму на себя.

Когда Микеланджело становился таким, спорить с ним было бесполезно. Он к тому моменту переставал нормально воспринимать то, что ему говорилось, а потому, чтобы не усложнять и без того трудные отношения, которые вот уже несколько дней были между ним и остальными черепашками, проще было ему уступить.

–   Хорошо, Микеланджело, – сказал Донателло, – пусть будет по-твоему. Только постарайся не попадаться Эйприл на глаза, чтобы она не рассердилась на тебя. Устрой засаду для бандитов где-нибудь у ее дома, чтобы она об этом не знала, и сиди себе сколько хочешь.

–   А утром кто-нибудь из нас будет тебя сменять, – вставил Леонардо.

Поскольку телевизор был включен и работал при слабом звуке, то он как-то не привлекал к себе внимание черепашек.

Глянув на часы, Рафаэль попросил у Леонардо, который ближе всех находился от телевизора:

–   Возьми пульт и добавь звука... Сейчас должна быть в эфире Эйприл – ее время.

Черепашки уставились на экран. Рекламный блок, казалось, не кончится никогда. Зубные пасты, щетки, моющие средства, спортивный инвентарь для всех видов спорта, – все предлагалось множеством фирм, производящих эти товары.

–  Когда же будут передавать новости? – нервничал Донателло, а Рафаэль с замиранием сердца следил за тем, что происходило на экране, думая при этом: «Только бы ничего с ней не случилось, только бы сейчас увидеть ее».

Надо сказать, что от напряжения, которое испытывали черепашки в эти минуты, они расхотели есть и отодвинули подальше от себя тарелки с пиццей, и вовсе не потому, что она показалась им недостаточно вкусной.

–   Может, позвонить на телевидение? – предложил Донателло. – Там-то должны знать, что произошло с программами. – Подождем еще пару минут, а после... – произнес Леонардо и так и застыл с открытым ртом, глядя на экран.

Вместо Эйприл на нем появился другой ведущий.

–   Так я и знал! – бросил Микеланджело. – Вот что значит – послушать женщину. Лучше бы меня слушали.

Донателло, не мешкая, стал нажимать на кнопки телефона, набирая нужный номер. Через некоторое время ему ответили.

–   Алло! Это телевидение? Я бы хотел срочно поговорить с Эйприл... Это невозможно?.. Почему?.. Ах, она отпросилась по важному делу?!. Все понятно, благодарю вас.

–   Почему она не поставила нас в известность? – возмутился Микеланджело. – Какая легкомысленность!

Как назло, домашний телефон Эйприл не отвечал, сколько ни пытался связаться с ней Донателло.

–  Где же она может быть? На улице вечер, а потому гулять в такую пору опасно, – заметил Рафаэль.

Тут ему показалось, что он нашел ответ на свой вопрос.

–  Послушайте! – обратился он к черепашкам. – Если вы меня сейчас выслушаете, местонахождение Эйприл нам удастся определить безошибочно.

–   Валяй! – произнес Леонардо, усаживаясь на диван.

–   Какая самоуверенность! – кривляясь, сказал Микеланджело.

Рафаэль вкратце пересказал своим друзьям, о чем велась беседа между Брюсом Вей– ном и Эйприл в момент их встречи.

–   На сегодняшний день для Эйприл нет более важного дела, чем выискивание каких-то новых фактов о Джоне Смоле, – признался он. – Она выуживает о нем буквально по крупицам, чтобы сделать разоблачающий его материал.

–   Невероятно! – вспылил Микеланджело. – Я слышал об этом Джоне Смоле столько всякого разного, что уже и не знаю, чему верить. Не пойму, зачем она взялась за это дело?

–   И что же ты слышал? – с любопытством поинтересовался Леонардо. – Возможно, Эйприл твои поучительные беседы пошли бы не пользу.

–  У Джона Смола темное прошлое, – начал Микеланджело.

–   Как это? – уточнил Леонардо.

–   А так, все мы знаем, откуда ты появился, а вот откуда появился Джон Смол, то есть проще сказать, где он был до того момента, пока о нем не заговорили у нас в городе, неизвестно. Его первоначальный капитал составил около двух миллионов долларов. Вот только, каким образом он заработал такие деньги? Опять же – неизвестно. Далее. Когда-то раньше я связывался с уличными торговцами оружия...

–   Помнится такой факт в твоей биографии, – согласился Донателло, – было много неприятностей по этому поводу и трепка от учителя Сплинтера.

–  Так вот, – продолжал Микеланджело, – когда я наводил справки, откуда они берут для торговли оружие, один из парней, хорошо накачавшись наркотиками, проговорился, упомянув имя Джона Смола, доведя до моего сведения также и еще одно немаловажное обстоятельство: у этого человека слишком влиятельные компаньоны, поэтому подобраться к нему нельзя.

– Мафия живет по своим законам, – сказал Рафаэль. – И, как мне кажется, бороть– ся с ней бесполезно. На смену одним приходят другие боссы, а потому этот процесс остановить нельзя.

–   Ты, к сожалению, прав, Рафаэль, – вмешался Донателло. – И если мы имеем дело с мафией, то тем более нужно поторопиться найти Эйприл... Что-то меня начинают одолевать нехорошие предчувствия.. .

–  И почему Эйприл решила все утаить от нас? – недоумевал Микеланджело. – Ввязалась в опасное дело и наивно полагала, что сможет одна раскрутить его.

На этот раз все четверо черепашек-нинд– зя отправились в город к дому Джона Смола, так как они предположили, что оттуда они начнут поиски Эйприл. По дороге черепашки не умолкали.

– Если Джон Смол надумает сегодня вечером с кем-либо встретиться, это событие не останется без нашего внимания, – заметил Микеланджело. – И, если очень постараться, то можно будет приоткрыть еще одну завесу жизни этого человека.

–   Хотелось бы хоть чем-то помочь Эйприл, раз она так серьезно занимается этим делом, – не удержался Рафаэль.

–   Было бы неплохо уберечь ее от такого дела, – вздохнул Леонардо.

Быстрыми шагами черепашки шли по освещенным улицам еще какое-то время, пока, наконец, не остановились перед метал– дической оградой, за которой виднелся аккуратный трехэтажный домик, где жил Джон Смол.

–  Однако, – оглядывая дом, сказал с некоторым разочарованием Леонардо, – я надеялся увидеть нечто такое...

–  Какое такое? – поинтересовался Микеланджело.

–   Ну...

–  Дворец, короче говоря... Не огорчайся, это он с виду так скромно выглядит, думаю, изнутри хозяин постарался привести его в надлежащий вид.

– Смотрите, почти во всех окнах дома горит свет, – заметил Рафаэль, – очевидно, ждут гостей.

–  Похоже, – вглядываясь куда-то в глубь парка, который находился рядом с домом, произнес в задумчивости Микеланджело.

–  Будем ждать гостей, – заключил Леонардо.

–  Я ненадолго, – протягивая руку, произнесла Ли, переступив через порог дома Брюса Вейна. – Много дел, так много дел, знаете, что со всеми не успеваешь порой справляться, – лепетала она, направляясь в гостиную.

–   Вы правы, – из вежливости с ней соглашался Брюс Вейн, – от них никуда не деться. А как хочется хотя бы изредка полежать подольше в постели, позабыв обо всем...

–   Это лишь говорит о том, что вы измотаны работой и вам следует отдохнуть, – с улыбкой сказала Ли, подходя к камину.

Брюс Вейн смотрел на нее искоса, пытаясь определить, какая она на самом деле, но, чем больше он это делал, тем очевиднее становились для него слова Эйприл относительно Ли.

Сегодня она была, несомненно, хороша! Ее темно-сиреневое вечернее платье плотно облегало фигуру, минимум косметики на лице, только светлые тона, только нужные линии и плавные переходы. Она неплохо потрудилась, а оттого выглядела привлекательной и, более того, обольстительной.

Ли повернула голову в сторону стола, возле которого суетился Альфред.

–   Все очень мило, – как-то наигранно произнесла она с улыбкой. – Так, значит, вот как живет Брюс Вейн?

–   Так и живу, – ответил тот.

–   Мне казалось, что вы более современный. А вы предпочитаете классический стиль. Вот и стол у вас накрыт так, словно наша встреча будет носить интимный характер, а не деловой.

–   Я распоряжусь, чтобы... – начал Брюс Вейн.

Нет-нет, – остановила она его жестом руки, – мне так даже больше нравится... В этом есть особый шарм... Можно, я вам задам нескромный вопрос?

–   Пожалуйста, хотя я догадываюсь, о чем вы меня хотите спросить.

–  Почему вы один? Разве не нашлось девушки, которая смогла бы стать вам более чем другом?

–   Наверное, я плохо искал, раз до сих пор не нашел, – попытался отшутиться Брюс Вейн.

Он подошел к столику с разными напитками и налил себе джина с тоником.

–   Хотите? – поинтересовался он у Ли.

Та отрицательно покачала головой, Брюс

Вейн пожал плечами, сделав несколько глотков.

–   А вы достаточно скрытный человек и ведете уединенный образ жизни, – заметила Ли, по-прежнему стоя у камина.

–  Отчего же? Сегодняшние новости слышали?

–   Это какие?

–  Ну, как же! Кругом только и говорят, что о дерзком налете банды на фирму Брюса Вейна.

У Ли было такое загадочное выражение лица, что ее вполне можно было заподозрить в сговоре с бандитами.

–   И что они у вас искали? – спросила она тихим голосом.

–   К сожалению, мне неизвестно. Ничего не пропало, все на своих местах, даже странно... Непонятно, с какой целью все это было проделано?

Ли слушала безучастно, делая вид, что _все это ей неинтересно. Она даже слегка зевнула, демонстрируя, что ей становится скучно.

Брюс Вейн, честно говоря, не умел развлекать женщин, так как это казалось ему пустым занятием. Он не говорил комплиментов, что так нравилось во все времена представительницам прекрасного пола и без чего они долго не могли обходиться.

Чтобы придать их встрече более деловой характер, Брюс Вейн произнес:

–   Вы собирались мне что-то сказать. Прошу.

Ли глянула на него так, словно увидела его впервые. Брюс Вейн почувствовал в этом взгляде растерянность и незащищенность. Уверенность и легкость, с которыми она держалась до сего момента, улетучились. Перед ним уже стояла не светская дама, а робкая женщина. Брюс Вейн удивился такой перемене в его гостье, которая произошла в считанные секунды у него на глазах.

«Она хорошая актриса», – подумал он, после чего услышал ее слова:

–   Чтобы избежать неприятностей, которые вас могут постигнуть в самом ближайшем времени, я вам советую не принимать участие в выставке моделей автомобилей.

–   Это еще почему? Я готовился к ней и никто не сможет мне помешать выставить для продажи свои модели, так как доходы моей фирмы увеличиваются в основном за счет таких вот выставок, разве нужен еще какой-либо более убедительный довод? – встрепенулся Брюс Вейн. – Вы говорите уже в который раз об опасности, которая меня подстерегает. Я люблю отгадывать загадки, но в том случае, когда есть конкретное условие. В данном случае, кроме намеков, вы ничего не можете мне сообщить.

–   Могу, но...

–   Что значит это «но»? Боязнь? Но кого вы боитесь? Если вы не побоялись прийти сюда с тем, чтобы предупредить, значит, вами не руководит это чувство. Тогда что? Какую игру вы со мною ведете. Чьи интересы представляете?

Голос Брюса Вейна был резким. От спокойного тона он перешел к разговору на повышенных тонах. В его вопросах звучало требование, и этого не могла не чувствовать Ли.

Она вся словно сжалась в клубок.

–  Со мной нельзя так, – чуть ли не плача, прошептала она.

–   Почему же вы полагаете, что со мной можно так, как вы мной поступаете? Если вы намерены со мной играть, то предложите хотя бы условия вашей игры, – высказал Брюс Вейн, а после, минуту задумавшись, добавил: – Впрочем, я уверен, что в этой игре вам отведена маленькая эпизодическая роль. А кто же автор?

Ли молчала. Она думала, что ее очарование сделает свое дело, и Брюс Вейн, как и все мужчины, будет настроен по отношению к ней лояльно. Такой вспышки она не ожидала!

Она закрыла лицо руками и зарыдала. Брюс Вейн расценил это как тактический прием, а потому спокойно следил, что последует вслед за этим.

Вошедший внезапно Альфред, застав такую картину, не удержался от замечания в адрес Брюса Вейна:

–  И вы, сэр, спокойно смотрите, как девушка плачет?

Тот только кивнул головой и отпил немного джина. Не вставая с кресла, он протянул вперед пустой стакан и попросил у мажордома:

–   Будь так любезен, налей мне еще.

– Но вы еще не садились ужинать?! – насупился Альфред, точно его хозяин был похож на провинившегося ребенка, сделавшего что-то не так, как следует.

–   Успеется, – небрежно бросил Брюс Вейн.

Альфред послушно взял из рук хозяина стакан и через минуту подал ему его же, но уже наполовину наполненным.

–   Благодарю.

К тому моменту, почувствовав, что ее действия не вызывают нужной реакции, Ли стала понемногу успокаиваться и, в конце концов, вытерев носовым платком расплывшуюся тушь под глазами, попросила стакан воды.

Мажордом поспешно исполнил просьбу, сочувственно заглядывая в лицо Ли, которая ежесекундно всхлипывала. Заметив на лице Брюса Вейна недоумение по поводу его пребывания в комнате, Альфред предпочел сразу же удалиться, чтобы не вызывать к себе ненужных чувств со стороны хозяина.

Дождавшись ухода Альфреда, Брюс Вейн обратился к Ли:

–   Может, поужинаем?

–   У меня нет аппетита, – холодно ответила та.

–   Аппетит приходит во время еды, так что... – произнес хозяин дома, наблюдавший за реакцией его гостьи.

–   Вы пьяны, – сказала Ли.

–  Быть может, но мне бы хотелось услышать от вас ответ на вопросы: кто послал вас ко мне и с какой целью?

–   Ведь вы мне все равно не поверите, если я скажу, что я пришла сюда по собственной инициативе... Мне хочется помочь вам.

–   Правда?!

Ли не смотрела в его сторону. Она по-хозяйски уселась в кресле у камина и уставилась на огонь, языки пламени которого облизывали несколько поленьев, аккуратно сложенных в необыкновенном строении, которое представлял собой камин.

–  Мне у вас нравится, – сказала Ли чуть позже. – Я бы осталась у вас, если бы вы того пожелали... Моей мятущейся душе у вас спокойно... И вообще, вы не такой, как все они...

– Кого вы имеете в виду? – спросил Брюс Вейн.

–   Мое окружение.

–   И кто же, если не секрет, вас окружает?

–  Нехорошие люди, которые хотят избавиться от вас, а почему, я и сама не знаю... Наверное, потому, что вы не такой, как они. Я слышу, как они говорят о вас, с какой ненавистью произносят ваше имя... Вы мешаете им...

–  Чем я могу мешать этим людям? У нас разные дела, нет ничего общего... Лучше расскажите мне о Джоне Смоле, – осторожно попросил Брюс Вейн, не сводя глаз с Ли.

Он видел ее профиль. Ни один мускул не дернулся у нее на лице после того, как она услышала имя Джона Смола; напротив, оно словно окаменело. Девушка молчала.

«Она притворяется, что не расслышала моих слов, – подумал Брюс Вейн, – зря. А что, если попробовать еще разок?»

–   В каких отношениях вы находитесь с Джоном Смолом? – иначе сформулировал свой вопрос Брюс Вейн, хотя был не уверен, что получит на него искренний ответ.

–   В близких. Вас так устроит? – неожиданно вырвалось у Ли. – А в каких именно, так это вас не касается, думайте, что хотите, мне безразлично.

Нет, после такого признания Ли Брюсу Вейну не стало противно, да и девушка сама по себе ему стала казаться послушной куклой в руках злого мастера. Он пытался понять, зачем Джон Смол впутал во все это Ли.

–   Я знаю, о чем вы сейчас думаете, – вдруг произнесла она, – хотите, скажу?

–   Ну и...

–    Вам интересно знать, для чего я здесь... Не бойтесь, я не собираюсь вас убивать... И о нашей встрече никто не узнает.. .

–   Ка-ак?! Вы не предупредили Джона Смола о своем визите ко мне? – с некоторой иронией спросил Брюс Вейн, высказывая таким образом недоверие к словам девушки.

–   Я сама по себе!

Последние слова Ли вырвались у нее из глубины души, они были высказаны так, что Брюс Вейн сразу же поверил в то, что так оно и есть на самом деле.

–   Хорошо, – начал он, – значит, если я правильно понял, вы сейчас находитесь как бы между двух огней: с одной стороны, вас что-то удерживает у Джона Смола, а с другой, очевидно, в вас зреет протест против него и оттого вы здесь.

–  Что-то вроде этого, – спокойно согласилась Ли. – Мне хочется отомстить этому человеку за все, что он сделал.

–  Вы не хотите поделиться со мной своей тайной? Говорят, от этого становится легче... Я не настаиваю, это ваше право, – добавил Брюс Вейн дружеским голосом.

Ли глянула на каминные часы и тут же подскочила.

–   Я засиделась... Мне нужно спешить... Уже так много времени. Хватятся – а меня нет?..