Текст книги "Черепашки-ниндзя против Тайного Советника"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

  На этой почве они и подружились. Не раз между ними происходил и обмены редкими видами черепах. А когда у Джоанна появилась Лу, Фрэнк Нилгс буквально умирал от зависти. Почему-то эта черепашка сразу ему понравилась. И надо понимать коллекционера, чтобы представить, как страстно хотел Фрэнк Нилгс заполучить Лу.

  Решив подразнить Фрэнка, Джоанна попросила его дождаться начала сумерек в обществе Лу. Фрэнк Нилгс был настолько поражен увиденным, что долгое время не мог прийти в себя. Теперь его желание заполучить Лу выросло в тысячу раз и стало чуть ли не болезненным наваждением.

  Ссора с Майклом разлучила Джоанну и Фрэнка Нилгса. Но Джоанна была уверена, что Фрэнк Нилгс не забыл черепашку Лу и по-прежнему хотел бы иметь ее у себя.

–   Послушай меня, Лу, – продолжала Джоанна после минутного раздумья. – Я могу помочь моему Майклу только тем, что возобновлю дружбу с Фрэнком. Я даже не представляю, как это сделать. Обида его на президента столь велика, что он даже видеть меня не может. На одном из приемов...

  Джоанна тяжело вздохнула, вспомнив, как на многолюдном приеме, на котором был вынужден присутствовать Фрэнк Нилгс, совершенно случайно среди многолюдной толпы она столкнулась с бывшим другом.

  От растерянности Джоанна не знала, что сказать. Она видела, как дрогнуло лицо Нилгса, как он подавил в себе интерес и стал отворачиваться, сделав вид, будто не узнал ее.

–   Вы не скучаете по Лу? – глупо выпалила Джоанна.

  Надо было видеть лицо Фрэнка Нилгса! Оно побледнело. Нет, Джоанне вовсе не показалось, это было именно так – Фрэнк Нилгс побледнел. Потом Джоанна увидела его глаза. Они были полны такой печали, что Джоанна пожалела о своих словах.

  Но это длилось недолго, Фрэнк Нилгс взял себя в руки и пробормотал:

–   Извините. Я не знаю, о чем вы.

  Это он-то не знает!

–   Да он обожает тебя, Лу, – погладила черепашку Джоанна. – Дружочек мой, голубушка! Ты не обижайся на меня, но я решила подарить тебя Фрэнку. Нет, нет, ты послушай меня. Это вовсе не предательство. Тебе у него будет так же хорошо, как у меня. Благодаря тебе, мы восстановим дружбу с Нилгсом. Я много думала и не нашла никакого другого пути. Только ты можешь помочь. А если мы снова станем друзьями с Фрэнком, то я могу видеть тебя в любое время. Теперь ты поняла, что это не предательство с моей стороны, а важная государственная необходимость? Мы все должны служить нашей Америке. Она будет до тех пор велика, пока мы будем ей служить, Лу. Я думаю, что ты полна гражданской ответственности и понимаешь меня.

  Джоанна Далтон говорила это, даже отдаленно не предполагая, что ее любимица обладает уникальным свойством. Свойством, какого не имела ни одна другая черепаха в мире. Крошечный панцирь Лу был способен распространять световые сигналы определенной мощности.

  Световой сигнал, идущий от панциря Лу, не мог уловить, к примеру, военный локатор. Но его хорошо воспринимал компьютер черепашек-ниндзя...

  Микеланджело откинулся на спинку стула и многозначительно оглядел своих друзей, которые, как он, неотрывно смотрели на экран монитора.

–   Она успокоилась, – сказал Микеланджело. – Что-то ее очень встревожило поначалу, она сопротивлялась, но вот теперь мы все видим, что ее панцирь светится ровно.

–   В последнее время она вела себя слишком спокойно, – заметил Рафаэль.

–   Еще бы! – воскликнул Донателло. – Жить под опекой жены президента Соединенных Штатов Америки – это все равно, что оказаться в раю.

–   Завидуешь? – усмехнулся Леонардо.

–   Это не каждый день попадать в такие перепалки, что не всегда уверен, удастся ли ноги унести, – продолжал рассуждать Донателло. – Катается как сыр в масле.

–   Как тебе не стыдно! – возмутился Рафаэль. – Мы должны быть счастливы, что Лу попала в хорошие руки. Она слабая женственная черепашка. И мне противно слышать, что говорит Донателло. Ты бессердечный тип!

–   Ну вот, нельзя и поворчать, – забормотал Донателло. – Я совсем не против того, что Лу недурно для себя устроилась. Но мне кажется, что мы слишком много уделяем ей внимания.

–   Он ничего не понимает! – вскинулся Рафаэль. – Поразительно близорукий субъект!

–   Ты зато у нас дальнозоркий, а ближе носа не видишь, – ответил колкостью Донателло.

–   Эй, ребята! – призвал к спокойствию Микеланджело. – Нельзя ли умерить пыл? Ты, Донателло, действительно чего-то недопонимаешь. Мы ко всем черепахам мира относимся внимательно. И в этом смысле не выделяем Лу в особую статью. Но нельзя забывать о том, что она является любимицей жены президента, прекрасной женщины, должен отметить, и очень порядочного человека. Жена президента не может быть не в курсе государственных забот мужа.

–   Можешь короче, – перебил Рафаэль. – Не такой я тупица, чтобы все разжевывать.

–   И если что-то встревожило нашу Лу, – продолжал, не обратив внимания на реплику Рафаэля, Микеланджело, – то эта тревога передалась от миссис Джоанны. Мы должны быть начеку и, прежде всего, разгадать, что могло встревожить жену президента в начале новой предвыборной гонки. Тем более, мы прекрасно знаем, что за человек стал противником нынешнего президента, которого мы все поддерживаем.

–   Микеланджело прав, – кивнул Леонардо.

–   Для нас это важно, – согласился Рафаэль.

–   Какие вы все политики! – презрительно воскликнул Донателло. – Прямо хоть всех троих в Сенат!

–   Ты можешь отойти в сторону? – спросил Микеланджело.

–   Когда я отходил в сторону? – дернул плечами Донателло. – Вы мои друзья и я всегда с вами. Но у нас разные мотивы поступков.

–   Что еще за мотивы у тебя? – разинул рот Рафаэль в огромном изумлении. – С каких пор ты стал оригиналом?

–   А у меня мотивы такие, – твердо сказал Донателло. – Надо помогать тому человеку, кто любит черепах. Если человек любит черепах, то он хороший и плохим быть не может. Вот почему я готов помочь жене президента.

–   Он сказал толковые слова! – победоносно оглядел Рафаэль своих друзей. – Но почему, Донателло, ты решил, что жена президента нуждается в помощи?

  Донателло молча указал на экран монитора.

  Все дело было в том, что в тот час, как панцирь Лу начинал светиться и напоминать облик луны, он еще и активно излучал сигналы. Оснащенные одним из самых совершенных в мире компьютеров, черепашки-ниндзя улавливали эти сигналы, которые отображались на экране монитора цветовой гаммой. Цвета могли быть тревожными или мягкими, спокойными. Они отражали настроение Лу.

  Всякое животное, касается это собаки или кошки, реагирует на отношение к нему хозяина или хозяйки. Когда его ласкают, у него одни эмоции, когда наказывают, естественно, другие. Шалунья Лу была очень чувствительным существом, к тому же, любила свою хозяйку и на любые перемены настроения Джоанны реагировала весьма живо.

  Она не понимала английского языка, как, впрочем, и любого другого, но с природной чуткостью улавливала состояние Джоанны. По той печали в голосе хозяйки, какая звучала на этот раз, Лу догадалась, что им предстоит разлука. Уж что-что, а грусть от разлуки она угадала безошибочно. Но извинительные нотки и уверения Джоанны успокоили черепашку.

  Вот почему Микеланджело заметил, что краски на экране монитора стали более светлыми и нежными.

–   А странно устроена эта Лу, – задумался вдруг Рафаэль. – У нее удивительно чувствительный панцирь. Она сама знает об этом?

–   Едва ли, – отозвался Микеланджело. – Уж так устроила ее природа. А в природе много удивительного и пока еще необъяснимого. Уж в этом-то вы не сомневаетесь, надеюсь?

–   Да ни в чем я не сомневаюсь! – воскликнул Рафаэль. – С чего ты взял? Меня только интересует – знает ли сама Лу, что мы улавливаем ее сигналы?

–   Уверен, что нет, – проворчал Донателло. – Эта крошка слишком избалована, чтобы думать о ком-то. К тому же не знает о нас ничего и ей глубоко наплевать, каково нам приходится иногда.

–   Что ты так настроен против Лу? – обернулся к приятелю Леонардо. – Что она тебе сделала такого плохого, что ты кипишь весь?

–   Да вы что? – в свою очередь удивился Донателло. – Как вы все толкуете превратно! Я ничего не имею против Лу. Пусть себе эта счастливица благоденствует на седьмом небе. Мне-то что! Но чует моя бедная кожа, что нам предстоит влипнуть в историю, какой еще не знали. Много злоключений было с нами, но такого, пожалуй, еще нет.

–   С чего ты решил, что нам угрожают злоключения? – спросил Рафаэль.

–   Я знаю, что значит предвыборная борьба за президентское кресло, – ответил Донателло.

–   И что же ты знаешь? – продолжал интересоваться Рафаэль.

–   В этой борьбе нет места жалости, – бросил сердито Донателло. – Вот что я знаю. А мы влезаем в самое пекло.

–   Да кто влезает? – удивился Рафаэль.

–   Разве нас волнует настроение Лу? – уставился на приятеля Донателло. – Нет, нас интересует, что такое говорит госпожа Джоанна Далтон, от чего так разволновалась Лу?

–   Он прав, – показал на Донателло Микеланджело.

–   Я всегда прав! – заявил не без запальчивости Донателло. – Но вы не слушаетесь меня. Если бы было наоборот, то мы жили бы себе спокойно и тихо на берегу океана. Но вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, мы почему-то постоянно стремимся ее потерять. Мало нам Санчеса!

–   Кто тебе мешает жить спокойно и тихо на берегу океана? – язвительно спросил Рафаэль. – Можешь позволить себе.

–   Без вас? – исподлобья уставился на Рафаэля Донателло. – Зачем мне жизнь без вас?

–   Толково рассуждает мой друг Донателло! – с довольным видом поглядел на остальных Рафаэль.

  Он имел привычку спорить с Донателло, но каждый раз, в конце, восхищался каким-нибудь его выражением.

–   Вот и отлично, – проговорил Микеланджело, терпеливо переждав перепалку друзей. – Теперь займемся делом. Нам надо узнать, что тревожит госпожу Далтон. Но как?

–   Давайте заявимся к ней и спросим, – предложил Леонардо.

–   Потрясающе! – завопил Рафаэль. – Вот это идея!

–   Что тебе не нравится? – надулся Леонардо.

–   Ничего глупее не слышал, – бесцеремонно отозвался Рафаэль. – Да зачем мы ей нужны? Может, в ее коллекцию решил попасть? Но мы черепашки-ниндзя. Не забывай этого.

–   Успокойся, Рафаэль, – попросил Микеланджело. – Появляться перед ней нам не следует. Это не в наших правилах. Что мы ей скажем? Что готовы помочь? Да она просто не поймет. Имея под рукой ФБР, ЦРУ, полицию, армию, жена президента не станет полагаться на четверых черепашек-ниндзя.

–   Тогда как узнать, что ее тревожит? – спросил Рафаэль.

–   Что ее тревожит, мы догадываемся, – разумно ответил Микеланджело. – Если Майкл Далтон выдвинул себя в кандидаты, то Джоанна Далтон думает только о победе мужа. Что-то тревожное по этому поводу она доверила Лу. Но что? Разгадать это нам поможет Эйприл О'Нил.

–   Как мы о ней забыли! – воскликнул Рафаэль.

–   Никто о ней не забывал, – проворчал Донателло, – кроме отдельных дальнозорких, которые ближе носа не видят.

–   А что ты видишь ближе носа? – воинственно подбоченился Рафаэль.

  Готова была вспыхнуть новая перепалка.

  Решив подарить Лу для восстановления дружбы с Фрэнком Нилгсом и уверенная, что он не найдет в себе силы отказаться о такого подарка, Джоанна Далтон стала думать, как устроить первую встречу.

  Важно было увидеться, обменяться первыми словами, а уж там Джоанна сумеет смягчить обиженное сердце Фрэнка. Она замечала, как внимательны к ней мужчины еще до того, как стала женой президента. И как всякая симпатичная женщина, Джоанна надеялась на свою неотразимую логику.

  Но нельзя подойти на каком-нибудь крупном приеме и заговорить. Это покажется назойливым и неожиданным для Фрэнка Нилгса, может отпугнуть и только!

  Нет, надо устроить так, чтобы он узнал – Джоанна добивается встречи с ним по какому-то важному и неотложному делу. Он не может отказать ее просьбе, это выходило бы за рамки приличия. Но тогда он морально подготовится к встрече и будет более податливым.

  Но прийти и просто протянуть Лу в качестве подарка, тоже не очень мило. Это выглядит откровенным подкупом. Мол, я тебе дарю Лу, а ты поддержишь моего мужа всем своим могуществом! Фрэнк Нилгс никогда не пойдет на такое соглашение.

  Надо действовать тоньше. А если говорить откровенно, то не надо вовсе хитрить. Ведь Джоанна на самом деле сожалеет о случившейся ссоре, в которой сама не замешана. Это она обязательно скажет и даже извинится за Майкла. Мужчины ужасно упрямые люди! Но женщины для того и существуют, чтобы смягчать мужские нравы.

  И снова странным образом помогла Лу. Джоанна была уверена, что к этой мысли пришла не сама, а подсказала ее милая черепашка. Джоанна слышала, как Лу вздохнула. И тут же подумала, что Лу тоскует по другу. Вот что понудило жену президента обратиться к магнату Нилгсу! Маленькой Лу нужен друг. А в коллекции Нилгса есть черепаха-самец той же породы. И только в его коллекции. Поэтому Джоанне пришлось обратиться к нему. А уж Нилгс отнесется к тоске Лу сочувственно. В этом сомневаться не стоит!

  Оставалась одна мелочь – с кем Джоанна может передать просьбу о встрече? Она подумала уведомить Нилгса письменно и тут же отказалась от этой мысли. Любая бумага – это документ. Она может попасть в руки недругов Майкла Далтона и сыграть нежелательную роль. Танакис мастер все переворачивать с ног на голову. Женским чутьем Джоанна остерегалась Танакиса, но пока не смела говорить об этом вслух мужу, который доверял своему советнику.

  Если не письмо, то что?

  Она так толком и не придумала, как ей быть, дела отвлекли. Джоанна поспешила на презентацию книги одной из активных сотрудниц Экологического Центра Эйприл О'Нил. Книга очень понравилась самой Джоанне.

  Молодец эта О'Нил! Она очень увлекательно рассказала о сегодняшнем существовании карпагосских черепах, о проблемах выживания и нежелательного влиянии человеческой деятельности на природу. Читая книгу, Джоанна чувствовала, что автор прекрасно знает предмет и относится к черепахам с живым чувством. Такие люди всегда нравились Джоанне.

  С Эйприл О'Нил приходилось встречаться, но не так часто, она работала в Центре на добровольных началах, иногда надолго пропадала и была довольно самостоятельной молодой женщиной. Приходилось как-то видеть ее на обсуждении планов Центра, однажды Эйприл пришла с предложениями, касающимися экологии Атлантического побережья. Были и еще контакты, но все-таки между двумя женщинами сложились деловые отношения, не более.

  В назначенное время Джоанна Далтон появилась в ярко освещенном зале. На противоположном от дверей конце зала было небольшое возвышение с трибуной. Желающие могли с нее говорить все, что им пришло в голову.

  Довольно многолюдная толпа прогуливалась по залу, между нарядными мужчинами и женщинами сновали официанты, предлагая напитки на подносах. Кому хотелось, те толпились у трибуны и слушали очередного оратора. Автор книги сидела за маленьким низким столиком, выглядела очаровательно и отвечала на вопросы, когда они возникали.

  Появление Джоанны Далтон, конечно же, не осталось незамеченным. Чтобы отвлечь излишний интерес к себе, Джоанна подошла к одному пожилому господину, которого довольно хорошо знала, и заговорила с ним о добровольных пожертвованиях в адрес Центра. Люди видели, что они о чем-то серьезном беседуют и не стали так активно обращать внимание на жену президента.

  И в этот момент Джоанна увидела, как на сцену стремительно поднялся Фрэнк Нилгс. Но он подошел не к трибуне, а направился к Эйприл. Она радостно поднялась ему навстречу, улыбаясь, как доброму знакомому. Фрэнк обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. Он преподнес Эйприл отличный букет.

  Затем он спрыгнул со сцены и пошел через толпу к выходу. Он явно приходил только для того, чтобы вручить букет. Может быть, он не остался в зале, потому что был уверен, что Джоанна здесь. Эта мысль огорчила женщину.

  Но тут же она вспыхнула новой надеждой. Судя по тому, что она видела, Эйприл О'Нил и Фрэнк Нилгс хорошо знакомы. Видимо, коллекционеру черепах тоже понравилась книга. Иначе и быть не могло! Фрэнк по-прежнему неравнодушен к черепахам. Но еще лучше то, что Джоанна теперь знала, кого надо попросить о небольшой услуге. Это Эйприл О'Нил.

  Когда на трибуне появилась Джоанна Далтон, все в зале забыли о своих делах, разрешением которых занимались, в основном, и устремили взгляды в одну сторону.

–   Леди и джентльмены! – твердым уверенным голосом обратилась к присутствующим Джоанна Далтон. – Сегодня для всех нас необычный день. Он должен стать еще одним ударом колокола, предупреждающего жителей Земли, что ресурсы ее не безграничны, что колыбель человечества нуждается в нашей помощи...

  Проговорив ровно пять минут, чтоб не утомить слушателей, Джоанна сошла с трибуны под аплодисменты и двинулась к Эйприл. Она обняла молодую женщину и шепнула на ухо:

–   Вы мне очень нужны. Найдите время поговорить.

  Через минут пятнадцать официальная часть закончилась, зазвучала танцевальная музыка. Джоанна заметила, что Эйприл ищет ее глазами среди многочисленных гостей. Когда они встретились взглядами, Джоанна подала рукой знак и двинулась к лестнице, ведущей на второй этаж.

  Она вышла на веранду и устроилась на скамейке в тени декоративных растений. Вскоре подошла Эйприл, легко присела рядом и уставилась на Джоанну живыми черными глазами.

–   У меня не очень обычная просьба, – начала Джоанна неуверенно. – Я даже не знаю, как приступить к изложению ее.

–   Говорите, как есть, – сказала Эйприл. – Терпеть не могу манерность.

–   Хорошо, – согласилась Джоанна, но ей пришлось преодолеть себя прежде, чем продолжить: – Вы должны устроить мне свидание.

  Брови Эйприл поползли вверх от удивления.

–   Вы не то подумали, – смутилась Джоанна.

–   Значит, не с мужчиной? – еще более удивилась Эйприл. – Тогда вы обратились не по адресу. Терпеть не могу женщин. Меня всегда поражает, как можно держать в голове то, что они держат.

–   Все-таки с мужчиной, – продолжила Джоанна. – Но только...

–   Что только? – довольно бесцеремонно разглядывала Джоанну Эйприл.

–   Встреча будет носить деловой характер.

–   Еще бы! – откровенно хохотнула Эйприл. – О, любовь для женщин – самое серьезное дело.

–   Как вы смеете? – возмутилась Джоанна и готова была вскочить.

  Но Эйприл удержала ее. Эта молодая женщина вела себя явно непочтительно по отношению к жене президента. Но с другой стороны – Джоанну привлекала в ней простота и искренность.

–   Да вы не обижайтесь, – сказала Эйприл. – Не люблю, когда со мной не до конца откровенны. Если я вам понадобилась, то уж доверьтесь. Я шагу не сделаю, если не уверена, что поступаю правильно.

–   Я вас поняла, – кивнула Джоанна. – Но чтобы до конца быть откровенной, как вы того хотите, я должна начать издалека.

–   Ну, уж слишком-то далеко не уходите, – улыбнулась Эйприл.

–   Я должна вас спросить, – пристально поглядела на Эйприл Джоанна, – а вы должны ответить честно.

–   Я всегда говорю правду.

–   Это хорошо. Скажите, как вы относитесь к Майклу Далтону?

–   Как я отношусь? Отличный мужчина! Вот что я сказала бы. Вам, Джоанна, повезло. Отличных мужчин даже в Америке мало. Как это я не попалась ему на пути, а то вам пришлось бы уступить его.

–   Вы меня шокируете, Эйприл, – призналась Джоанна. – Мне так непривычно с вами говорить. Но это ничего, даже интересно. Только я спросила не о том, какой Майкл мужчина. Сторонница ли вы президента Далтона?

–   Я так скажу. Он единственный на сегодняшний день из политиков, на которого я поставила бы.

–   Значит, вы помогли бы ему победить в предстоящих выборах?

–   Но не буду же я помогать ублюдку Саймаку!

–   Как вы резко выражаетесь, Эйприл.

–   Ну, не буду же я называть милашкой ублюдка.

–   Хорошо, хорошо, – замахала рукой Джоанна, пугаясь новых грубых слов, которые готова была обрушить на нее Эйприл. – Мы можем с вами объединиться в помощи Далтону!

–   Я, вообще-то, везде болтаю, что он стоящий мужик. Что еще могу?

–   Свести меня с одним могущественным человеком. Если этот человек поддержит Далтона, победа на выборах ему обеспечена.

–   И что это за тип?

–   Это не тип, Эйприл.

–   И все-таки – кто?

–   Фрэнк Нилгс.

–   Вы правы, это не тип, – задумчиво произнесла Эйприл. – Но дело в том, что я не имею никакого влияния на него. Он ко мне относится, как к милой девочке. Прочитал мою книгу. Шепнул на ухо: «Ты прелестна, как черепашка». Ничего себе комплимент для женщины, которая считает себя красивой. Я даже не представляю, как заговорю с ним о столь серьезных вещах.

–   Вам не придется говорить об этом. Вам надо как-то устроить так, чтобы мы встретились.

  И Джоанна довольно подробно рассказала, как прежде дружила с Фрэнком, как случилась ссора между ним и президентом по чьей-то злой воле и как глупо продолжать ненужную натянутость в отношениях.

–   Фрэнк не может не уважать Майкла, как президента, – говорила Джоанна. – И я уж точно знаю, что Майкл душевно расположен к нему. А я просто скучаю по общению с Фрэнком.

–   Интересная ситуация, – серьезно произнесла Эйприл О'Нил. – Одно я поняла сразу – так не должно продолжаться.

–   Значит?

–   Значит, мы заодно, Джоанна. Позволите так называть вас?

–   Я буду рада, если мы подружимся.

  Вот такой разговор произошел между двумя женщинами, от которого в большой степени зависело то, кто будет следующим президентом Соединенных Штатов Америки.

  Договорившись, что Эйприл примется за дело, не откладывая в долгий ящик, и при успехе тут же позвонит в офис Джоанны, будущие подруги расстались, очень довольные друг другом.

  В свою очередь, черепашки-ниндзя договорились встретиться с Эйприл О'Нил в одном укромном местечке на окраине города, чтобы не вызывать ни у кого интереса к собственным персонам.

  Там, на тихой улочке находился маленький бар, в полумраке зала которого сидели редкие посетители и молча пили пиво. Сюда, видимо, приходили одинокие люди или такие, которые уставали от постоянного общения и хотели побыть наедине с порцией виски или с кружкой пива.

  Бар даже носил соответствующее название – «Один под луной». Играла тихая музыка, в основном мелодичные негритянские напевы. На этот раз одинокий голос тянул заунывную песню о том, как широка пустыня и как долго ехать по ней к милой.

  Друзья заняли угловой столик, и Донателло тут же заметил:

–   Под эту песню впору завыть.

–   Опять ему не угодили! – возмутился Рафаэль. – Танцев ему не хватает! Да ты хоть когда-нибудь танцевал? Хоть какое-то понятие имеешь об этом?

–   А ты? – спросил Донателло.

–   Я люблю заунывные песни.

–   Вот и будь доволен, – неожиданно заявил Донателло, удивив друзей тем, что не затеял очередной спор.

  Только потом они догадались, почему так быстро потухла воинственность Донателло – у входа показалась Эйприл.

  Черепашки-ниндзя одинаково глупо заулыбались, потому что стройная и раскованная в движениях Эйприл очень им нравилась, на нее было приятно смотреть.

–   Здравствуйте, мальчики! – сказала она дружелюбно, усевшись на стул.

–   Здравствуй, Эйприл! – ответили в голос мальчики. – Как твои дела?

  Перед тем как идти на свидание, Микеланджело долго толковал друзьям, что не надо проявлять излишнего любопытства. Эйприл может не понравиться, что черепашки-ниндзя лезут не в свои дела. Хорошо зная характер этой женщины, Микеланджело надеялся на то, что она сама выболтает нужную информацию, потому что любит огорошить друзей новостями. У черепашек-ниндзя создалось впечатление, что Эйприл знает все и обо всех.

  Она внимательно оглядела друзей и по их замкнутым лицам поняла, что они пришли сюда с какими-то серьезными намерениями.

–   Вы позвали меня, чтобы поинтересоваться, как мои дела? – весело спросила Эйприл.

–   Этого мало? – удивился Леонардо.

–   Мы так давно не виделись, – заявил Рафаэль.

  Эйприл засмеялась громко и искренне, потому что друзья не умели врать, они тут же смутились, потому что виделись-то они как раз не очень давно.

–   И что в моих делах вас интересует? – спросила Эйприл.

–   Нас в твоих делах интересует то, – начал важно Донателло, – что тебя больше всего интересует...

  Эйприл снова не удержалась от смеха.

–   Он хотел сказать, – кинулся на помощь Донателло Рафаэль, – что всех нас больше всего волнует в данный момент...

–   А вы не слишком любопытны? – хитро уставилась на друзей Эйприл.

–   Мы знаем границы приличия, – пробурчал Леонардо, – и не суем нос туда, куда не надо совать.

–   Вы у меня просто молодцы! – весело сказала Эйприл. – Но вокруг пальца обвести меня вам не удастся.

–   Как ты могла такое подумать! – воздел лапы Рафаэль.

–   Вы чем-то очень озабочены, – сказала, проницательно глядя на друзей, Эйприл. – И хотите узнать от меня какие-то нужные сведения. Давайте-ка, ребятки, выкладывайте все начистоту.

–   К сожалению, ты права, – был вынужден согласиться Микеланджело. – Ты нас видишь насквозь.

–   Хватит самокритики, – подняла руку Эйприл. – Признавайтесь, что опять затеяли.

–   Ничего особенного, – ответил Микеланджело. – Собственно, никакой затеи нет. Нас просто интересуют кое-какие детали.

–   Детали чего?

–   Я сказал бы – государственной жизни, – скромно определил Микеланджело.

–   Ничего себе! – воскликнула Эйприл. – Уж не собирается ли кто-нибудь из вас выдвинуть себя кандидатом в президенты Соединенных Штатов Америки? А?

–   Неплохая мысль! – оценил Рафаэль. – На этот раз мы опоздали с инициативой, просто в голову не пришло. А в следующий раз мы подумаем. Я уверен, что Микеланджело достаточно умен, чтобы повести страну к дальнейшим успехам.

–   С вами не соскучишься, – посмеялась Эйприл. – Ну, и чем я могу вам служить?

–   Дело в том, Эйприл, – рассудительно начал Микеланджело, – что жена нашего президента, которого мы поддерживаем, беспокоится по какому-то поводу. Мы хотели узнать, не поддерживаешь ли ты с ней знакомство.

–   Ребята! – распахнула красивые глаза Эйприл. – Откуда вы знаете, что жена президента переживает?

–   Это долгий разговор, – неопределенно повел лапой Микеланджело. – Трудно все сразу объяснить, хотя ничего мы от тебя в секрете не держим. Как-нибудь на досуге мы расскажем, как узнали о настроении жены президента. А теперь не время заниматься долгими разговорами.

–   Ты знакома с миссис Далтон? – спросил напрямик Леонардо.

–   Как раз сегодня я, кажется, подружилась с ней, – призналась Эйприл. – Я прекрасно знаю, отчего она волнуется. Но вот что, мои дорогие друзья, это тот самый случай, когда вам совать свои носы не следует. Я обещала помочь миссис Далтон. Вы меня хорошо поняли?

–   Я не сказал бы, что очень, – пробурчал Леонардо.

–   Частично, – уточнил Рафаэль.

–   Вот этого вам как раз достаточно, – улыбнулась Эйприл. – Займитесь чем-нибудь другим. Мне поручено деликатное задание, и вы можете только помешать. Да я, вообще, не понимаю, как вы можете быть полезны Джоанне. Договорились, мальчики, держитесь подальше. Хорошо?

–   Мы не привыкли с тобой спорить, – сказал Микеланджело. – Раз ты так считаешь, пусть будет так.

  Но Эйприл в эти минуты еще не знала, какая ее подстерегает опасность.

Глава 4. Последняя минута

  Джефри Нолл считал себя лучшим тележурналистом, и когда при нем произносили имя известной публике Эйприл О'Нил, то он начинал нервничать. Он терпеть не мог это имя, а если случайно сталкивался с Эйприл в кабинетах или коридорах телекомпании, то его лицо буквально желтело от злости.

  Сколько помнит себя Джефри, никого в жизни он так не ненавидел, как эту смазливую женщину. Недруги замечали его патологическое неприятие О'Нил и посмеивались.

–   Боишься, что она заткнет тебя за пояс? – говорили одни.

–   Да она просто отшила его однажды, – замечали другие.

  Больше всего злило Джефри то, что те и другие были правы. Уж сам-то перед собой он мог не прикидываться! По-прежнему вся Америка замирала у экранов телевизоров, когда начинал вести передачу Джефри Нолл. Это льстило самолюбию. За это он любил американцев.

  Но зрители становились предателями по отношению к нему, когда с таким же вниманием слушали эту болтливую сороку. Опросы показывали огорчительную близость рейтингов этих двух телевизионных комментаторов.

  Должно быть, потому Джефри в последнее время занялся телевизионной режиссурой и стал преуспевать в этой области. Но она, эта неугомонная Эйприл, написала книгу, которая становится явно бестселлером. От зависти Джефри чуть не лопнул. Но на книгу у него явно духа не хватит. Да и времени тоже!

  Правы были и те, кто предполагал, что за ненавистью Джефри стоят жизненные причины. Когда-то Джефри потерял голову, так влюбился в Эйприл. Что он только не делал для того, чтобы заслужить ее внимание! Но все было напрасно. А однажды в многолюдной компании она обозвала его гориллой, и он эту обиду не забудет до смертного часа.

  Мысленно Джефри не раз казнил Эйприл. Он готов был изжарить ее на медленном огне, чтобы на его глазах ее красота обуглилась. О, какое облегчение принесло бы это!

  И все-таки мужское самолюбие не главенствовало. Больше всего пугало Джефри то, что Эйприл займет первое место, а его оттеснит на второе. Он по опыту других знаменитых комментаторов знал, что со второго места легко скатиться на третье, а там пошло и поехало.

  Как было бы хорошо, если бы Эйприл стала уродиной! Всякие же бывают случаи. Если на ее лице появится безобразный шрам, то она уже не полезет под объектив телекамеры. Пусть занимается домашними делами, разводит кроликов или коллекционирует своих любимых черепашек. Это же надо – обожать таких уродин! Неужели они лучше Джефри Нолла?

  Такой человек, как Джефри Нолл, обычно не имеет друзей. Джефри любил себя настолько сильно, что у него не оставалось чувства привязанности к другим. Когда те, кто считал себя почему-то в приятельских отношениях с Джефри, говорили, что он их предал, комментатор только пожимал плечами. Если ему надо было кого-то спихнуть с дороги, он никогда не задумывался над этим. Он мог написать донос на сотрудника в ФБР, вовсе не думая, что делает что-то неблаговидное.

  Только собственная выгода, других понятий для Джефри Нолла не существовало. И при всей этой беспринципности и цинизме Джефри поддерживал долголетнюю дружбу с одним человеком – это был Билл Танакис, тайный советник президента.

  Сам Джефри считал, что они с Биллом близнецы-братья, так много общего было в их характерах и отношении к окружающему миру. Они понимали друг друга с полуслова. Танакис много раз пользовался услугами Джефри. Достаточно было намекнуть, и Джефри сделает все, чтобы выставить Танакиса в лучшем свете.

  И если Джефри для Танакиса был рупором, то Танакис для Джефри являлся главной связью с сильными мира сего.