Текст книги "Тувинские сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Оскюс-оол и Дилгижек

Было это давным-давно, когда озеро Сут-Холь [13]13
  Сут-Холь – дословно: молочное озеро.


[Закрыть]было еще маленькой лужей, а хребет Сюмбер-Ула [14]14
  Сюмбер-Ула – мифический хребет, часто упоминаемый в тувинских сказках.


[Закрыть]– маленькой сопкой.

Жил-был бедный пастух Оскюс-оол. Не было у него ни отца, ни матери. Пас он и в жару и в холод овец Караты-хана, у которого добра было выше плеча, а скота – выше головы. Летом Оскюс-оол пил сыворотку, а зимой ел ханские объедки. На глазах его слезы не высыхали, с сердца печаль не сходила.

Однажды случилась беда – маленький ягненок запнулся о камень и сломал ногу.

– Убьет меня Караты-хан. Отрубит он мои руки вместе с рукавами, снимет мою голову вместе с шапкой, – заплакал Оскюс-оол.

Стоит он, понурив голову, и думает: «Не уйти мне от лезвия ханской сабли, не спастись от конца ханского бича».

В это время пробегал мимо красный лис – Дилгижек. Увидел Оскюс-оола и спрашивает:

– Что ты плачешь, Оскюс-оол?

– Как же мне не плакать? Ягненок ногу сломал. Некому за меня заступиться – не быть мне теперь в живых.

– Как некому за тебя заступиться? А я на что? Положись на меня во всем, и я тебе помогу. Человек должен быть счастлив. Тебя надо женить на Премудрой царевне, дочери Курбусту-хана [15]15
  Курбусту-хан – в тувинских сказках считается владыкой верхнего (небесного) мира, а Эрлик-хан – нижнего (загробного) мира.


[Закрыть].

– Опомнись, Дилгижек! Что ты говоришь? Мне такое и во сне не приснится. Это все равно, что рукой небо достать.

– Ничего, это уж мое дело. Я побегу к Курбусту-хану, а ты жди меня здесь.

Схватился Дилгижек за семицветную радугу и побежал по ней в верхний мир в аал Курбусту-хана.

Забежал он в юрту Курбусту-хана, низко поклонился:

– Здравствуйте, Курбусту-хан. Пришел я от Караты-хана. Хочет он женить своего сына на вашей дочери.

– Ну, что ж, – ответил хан, – я не прочь породниться с богатым человеком. Веди ко мне жениха.

Обрадованный Дилгижек побежал к Оскюс-оолу и принялся мыть его в теплой воде Кара-Хема. Потом оглядел его со всех сторон и видит: стоит перед ним стройный, как пихта, молодец с черными, как черемуха, глазами.

Довольный Дилгижек взял его с собой, и по семицветной радуге они поднялись к Курбусту-хану.

Перед аалом хана Дилгижек говорит Оскюс-оолу:

– Подожди меня здесь, братишка. Побегу добывать тебе одежду.

Вбежал Дилгижек к хану и заревел во весь голос:

– Ой, беда пришла! Осталась моя шея без головы.

– Что случилось? – испугался хан.

– Не смею доложить, – плачет хитрый Дилгижек. – Не знаю, как и сказать. Вы знаете, что ноги у меня легкие, на слова я красноречив, и сам не промах. Я уже передал ваш ответ Караты-хану. Отправились мы с женихом в путь, и застал нас в дороге ливень. Остался жених без одежды. Просто беда. Что теперь делать, хан?

– Эй, слуги! – закричал хан. – Принесите одежду для сына Караты-хана. А ты отнеси ему.

Побежал Дилгижек проворно к Оскюс-оолу, нарядил его в черную соболью шапку, синий шелковый халат, в черные идыки [16]16
  идыки – тувинская национальная обувь.


[Закрыть]. Подпоясал его алым шелком и наказал ему:

– Смотри не забудь: твой отец Караты-хан, и имя твое – Чечен-Тажы. Держись гордо, до земли не кланяйся.

Вошли они в юрту Курбусту-хана. С великим почетом хан встретил гостей, стал угощать дорогими кушаниями. Понравился ему Оскюс-оол:

– Двум ханам надо породниться. Пусть Чечен-Тажы остается у меня пировать, а ты, Дилгижек, беги к Караты-хану. Скажи, чтобы ждал нас через три дня.

– Хорошо, хан, исполню. Только разрешите дать Чечен-Тажы маленький наказ с глазу на глаз. Он ведь еще молодой да глупый.

Разрешил хан. Вышли они из юрты, Дилгижек и говорит:

– Ну, Оскюс-оол, все идет хорошо, но дел впереди еще много. Я все устрою, ты только не бойся. Я твой названый брат – шестерых обхитрил, пятерых обвел.

И Дилгижек побежал прямехонько в аал Караты-хана. Вбежал он в белую ханскую юрту, хвост опустил, уши пугливо прижал, сам весь дрожит и визгом визжит.

– Что случилось, Дилгижек? – перепугался хан.

– Был я в верхнем мире у Курбусту-хана, – говорит, Дилгижек, а сам заливается слезами. – В великом гневе хан: «Не оставлю ничего живого! Молнией все сожгу!» А ведь солнце желанно, а жизнь дороже золота. Вот я и мечусь, не могу места найти, где нам с тобой спрятаться. А я не придумаю – никто не придумает.

Задрожал хан от страха, зубами стучит, слезами обливается – помощи просит.

А Дилгижеку только того и надо:

– Выйди, хан, из юрты – посмотри на небо.

Вышли они. Видит хан, огромная туча надвигается.

– Это Курбусту-хан спешит, – говорит Дилгижек.

Кинулся Караты-хан перед ним на колени. Пуще прежнего помощи просит.

– Надумал! – радостно завопил Дилгижек. – Выкопай за аалом яму в семьдесят сажен и отправляйся туда со своей свитой. Прикажи подвезти к яме валун на ста верблюдах и завалить им вход. А потом я тебя вызволю оттуда.

Ударил хан в большие литавры – собрал народ и заставил яму копать. Спрятался хан со свитой в этой яме и приказал вход большим валуном завалить.

Обратился тогда Дилгижек к людям:

– Караты-хан держал вас только на сыворотке, хоть добра у него выше плеча, скота выше головы. Когда он зол бывает – голову с плеч снимает. Когда злость пройдет – только кровь понемногу сосет. Пусть пастух верблюдов старый Сал-Буурул будет ханом, а Оскюс-оол – его сыном.

Согласился народ.

Через три дня по семицветной радуге Курбусту-хан вместе с женихом и невестой спустился в аал Караты-хана.

Три дня, три ночи все веселились и праздновали свадьбу Оскюс-оола с Премудрой царевной.

После пира отозвал Дилгижек Курбусту-хана в сторону.

– Помогите нам, хан. Около аала под валуном слышится какой-то гул. Должно быть, черти завелись, скот пугается.

– Хорошо, – ответил Курбусту-хан. – Только завтра не гоняйте скот мимо валуна.

На другой день черная туча обволокла валун и разбила его молнией в прах. Не осталось от хана и его свиты даже мокрого пятна, чтобы суслику лизнуть.

Долго и счастливо жил Оскюс-оол со своей Премудрой царевной. Дилгижек всегда был их самым желанным гостем и первым советчиком.

Мудрая девушка

Было это давным-давно, когда еще рога козлов в небо упирались, а хвосты верблюдов по земле волочились. В устье реки Кара-Хем жил бедный старик Сумелдей. Была у него единственная дочь Чечен-кыс, она во всем отцу помогала.

Однажды Сумелдей отправился к богатому Ай-хану попросить молока. Долго ли, коротко ли шел Сумелдей, наконец увидел он ханский аал. Зашел в юрту и видит – хан сердит, свита молчит, чай в чайнике давно остыл. Поклонился старик Ай-хану и попросил молока.

Усмехнулся Ай-хан и говорит:

– Отгадай сперва, Сумелдей, мою загадку: «Посреди озера Когелдей стоит большое дерево – на одной стороне пятнадцать веток зеленых, а на другой стороне пятнадцать веток сухих». Не отгадаешь – отрублю твои руки вместе с рукавами, сниму твою голову вместе с шапкой. Иди, а завтра придешь с ответом.

Печальный идет домой Сумелдей. Вышла навстречу ему Чечен-кыс и спрашивает:

– Отчего, отец, ты такой печальный?

Рассказал старик о загадке хана.

– Не печалься, отец, – говорит Чечен-кыс. – Пойди к хану и скажи, что озеро – это небо, дерево – это луна. Пятнадцать зеленых веток – дни полнолуния, пятнадцать сухих веток – дни неполной луны.

Повеселел старик. Наутро поспешил к хану.

Услышал Ай-хан ответ старика – сердитым стал:

– Верно, Сумелдей. Узнай мне теперь – сколько лет исполнилось черному медведю с белой головой. Не угадаешь – с жизнью прощайся.

Печальный побрел домой Сумелдей. Вышла навстречу ему Чечен-кыс и спрашивает:

– Отчего, отец, ты опять такой печальный?

Рассказал старик о новой загадке хана и заплакал:

– Не гаснувший огонь моего очага теперь погаснет. Не умер я раньше – теперь умру, дочка.

– Не печалься, отец. Найди мне лучше в тайге шесть черепов, – попросила его Чечен-кыс.

Разыскал Сумелдей в тайге шесть черепов, принес в юрту.

Привязала Чечен-кыс три черепа справа и три слева к одежде старика и говорит:

– Иди, отец, на перевал Арзайты-горы и жди там.

Взобрался старик на перевал и ждет. Вдруг видит – из густой тайги вылез черный медведь с белой головой. Подошел к старику поближе, стал разглядывать:

– Шестьдесят лет прожил я на северном склоне, пятьдесят лет прожил на южном склоне, сто десять лет мне, но когда еще не видел семиголового человека, – удивленно сказал медведь и быстро заковылял прочь.

Обрадовался старик, пошел к хану с ответом.

Услышал хан ответ Сумелдея и послал свое войско разузнать – сколько лет медведю. Устроили воины облаву на медведя, схватили его и стали бить прутьями. Взвыл медведь:

– Шестьдесят лет прожил я на северном склоне, пятьдесят лет прожил я на южном склоне, сто десять лет мне, но никогда еще меня не били так сильно.

Поскакали тогда воины к хану и говорят:

– Хан, старик правду сказал. Черному медведю с белой толовой сто десять лет.

Рассердился хан и решил снова испытать Сумелдея:

– Ну, старик, если ты и впрямь такой мудрый, сделай мне завтра из золы веревку. Я сам приеду посмотреть.

Печальнее прежнего вернулся домой старик и заплакал:

– Беда пришла, дочка. Приказал хан из золы веревку сделать. А как я ее сделаю?

– Не печалься, отец. Принеси мне две барбы [17]17
  барба – кожаный мешок для вьюка.


[Закрыть]осоки, – попросила его Чечен-кыс.

Нарвал старик осоки и принес дочери. Чечен-кыс свила из нее веревку, а потом подожгла.

Утром, как только заиграла заря и камни стали золотисто-пестрыми от солнца, приехал хан. Смотрит и удивляется: перед юртой веревка из золы лежит. Разозлился хан и умчался обратно. Снова вызвал Сумелдея к себе в юрту, а сам думает: «Простой человек умнее хана оказался».

– Вот что, старик, даю тебе шесть быков, а ты к утру приготовь простоквашу из их молока. Не сумеешь сделать – худо тебе будет.

Печальный пригнал домой Сумелдей быков и рассказал Чечен-кыс о ханской задаче.

– Не печалься, отец. Отведи быков в загон и ложись спокойно спать, – успокоила старика дочь.

Утром, как только заиграла заря и камни стали золотисто-пестрыми от солнца, приехал хан.

Смотрит, перед юртой сидит Чечен-кыс – волосы расчесывает.

– Скажи, девушка, сколько у тебя волос на голове?

– А сколько оставил следов ваш конь от ханского аала до нашей юрты? – бойко спросила Чечен-кыс и засмеялась.

Не смог хан ответить на вопрос и поспешил в юрту. Остановила его Чечен-кыс:

– В юрту нельзя входить, хан. Там мой отец рожает.

– Разве может мужчина рожать? – удивился хан.

– А разве может бык доиться? – спросила Чечен-кыс и звонко рассмеялась.

Стыдно стало Ай-хану, вскочил он на коня и ускакал.

Понял хан, что Сумелдею Чечен-кыс во всем помогает, и решил ее проучить. Передал через слугу приказ девушке – приехать к нему в гости на таком коне, чтобы у него было две пары глаз, два хвоста, восемь ног.

Оседлала Чечен-кыс кобылицу и отправилась к Ай-хану.

Увидел ее хан и усмехнулся:

– Не решила ты моей задачи.

– Нет, хан, – возразила Чечен-кыс. – Это кобылица жеребая. У нее с жеребенком – две пары глаз, два хвоста, восемь ног.

Понравилась хану Чечен-кыс и говорит он ей:

– Мудрая девушка, стань моей снохой, а сыну – доброй женой.

Ответила девушка:

– У меня есть старый отец. Его нужно мясом кормить, молоком поить. Не могу его бросить.

Рассмеялся хан:

– Эта беда невелика, пусть живет в моем аале. Всего ему будет вдоволь.

Согласилась тогда Чечен-кыс.

Поставил Ай-хан молодым большую белую юрту, и стали они жить-поживать.

Однажды вздумал Ай-хан поехать к Дошкун-хану [18]18
  Дошкун-хан – жестокий хан.


[Закрыть]. Был этот хан очень жестокий. Любил он играть в шахматы и каждому проигравшему отрубал голову. «Мне теперь нечего бояться. Находчивая сноха выручит», – думает Ай-хан.

Приехал Ай-хан в аал Дошкун-хана, привязал коня к железной коновязи и вошел в юрту.

Сидит Дошкун-хан на девятирядном ковре и скучает.

Говорит Ай-хан хозяину:

– Здравствуй, Дошкун-хан! Зовут меня Ай-хан. Вызываю тебя на состязание в шахматы.

Согласился Дошкун-хан.

Стали они играть. И так увлеклись, что про все забыли. Над первым ходом думали тридцать дней – один месяц, над вторым ходом шестьдесят дней – два месяца, лето-зиму не замечали. Наконец Дошкун-хан одолел гостя. Обрадовался, собрался в поход – забирать скот и добро Ай-хана.

Схватили Ай-хана слуги и привязали его к четырем колам, а на шею колодку надели.

Взмолился Ай-хан:

– Прежде чем скот убивать – надо кровь у него взять, прежде чем человека убивать – надо ему слово дать.

– Ну, говори! – приказал Дошкун-хан.

– Не разграбить тебе мой аал без моей помощи. Пошли в мой аал одного воина и одного чиновника. Пусть они скажут моей снохе: «Вашему хану хорошо у нас. Четверо прислужников ему верно служат, ни на шаг не отходят. Приказал хан свалить железную коновязь, а деревянную не трогать, забрать серебряные ножницы и железный подпилок, рогатый скот впереди безрогого гнать».

– Вот и хорошо. Легкая будет добыча, – обрадовался Дошкун-хан и на радостях стал пить-гулять.

Приехали гонцы Дошкун-хана в аал Ай-хана. Воин привязал своего коня к железной коновязи, а чиновник – к деревянной.

Вышла им навстречу Чечен-кыс и спрашивает:

– Скажите, где наш хан?

Передали гонцы наказ Ай-хана.

Собрала Чечен-кыс подданных и говорит:

– Смерть грозит нашему хану. Передал он, что четверо прислужников ему верно служат. Это четыре кола, к которым он крепко привязан. Приказал хан железную коновязь свалить, а деревянную не трогать. Это значит – воина надо убить, а чиновника оставить в живых – дорогу показывать. Велел хан забрать серебряные ножницы и железный подпилок – это про нас с тобой, мой муж. Рогатый скот велел впереди безрогого гнать – это про войско и про наших подданных.

Отправилась Чечен-кыс с мужем и со всем войском и подданными Ай-хана из беды выручать, а чиновника Дошкун-хана заставила дорогу показывать.

Приехали они в аал Дошкун-хана. Ай-хан, и правда, к четырем колам привязан. Отвязали они Ай-хана, а вместо него привязали Дошкун-хана, забрали весь скот и отправились обратно.

Три дня и три ночи шел великий пир. Не мог Ай-хан своей умной невесткой нахвалиться и передал ей свою ханскую печать.

Стала Чечен-кыс править ханством вместо Ай-хана, и народ дал ей имя Алдын-Мерген дангына – царевна Золотая Мудрость.

Долго и мирно текла жизнь в этой стране.

Старик Адыган

В давние времена на южном склоне Арзайты-горы жил-был старик Адыган. Было у него девять удалых сыновей – смелых охотников.

За Арзайты-горой жил Караты-хан – хозяин желтой степи. Однажды случилась у хана беда – исчезла самая младшая, самая красивая дочь.

Позвали тогда на помощь шамана и ламу. После большого камланья [19]19
  камланье – от слова камлать, т. е. шаманить, совершать шаманские обряды.


[Закрыть]шаман сказал:

– Возможно, найдется ваша дочь, только нужны большие приношения.

Посмотрел лама в судур [20]20
  судур – священная книга, молитвенник.


[Закрыть]и говорит:

– Может быть, и отыщется ваша дочь, если принести большие дары.

Собралась перед ханской юртой толпа. Толкуют, как найти дочь хана.

Вышел вперед дряхлый старик:

– Шаман и лама ничем не помогут. Вашу дочь найдут только сыновья Адыгана.

Обрадовался хан и приказал слугам привести Адыгана.

– Так нельзя, хан, – остановил его старик. – Адыган и его сыновья очень сильны и не любят, когда им приказывают, – лучше попросите их.

Рассердился хан, но делать нечего – надо дочь выручать. Направил он своих слуг с подарками к Адыгану.

Удивился старик Адыган, когда пришли к нему ханские слуги, поклонились низко, преподнесли подарки и стали просить явиться к хану.

«Что-то случилось у хана. Неспроста он стал таким добрым», – подумал Адыган и пошел к хану.

С большим почетом принял его хан – угощал дорогой едой, в чашу араки ему сам подливал. А потом говорит:

– Пропала у меня самая младшая, самая красивая дочь. Найти ее могут только твои сыновья. Помоги мне, а я тому, кто найдет, отдам свою дочь в жены, выделю много добра из своего добра и скота из своего скота.

– Хорошо, поговорю со своими сыновьями, – ответил Адыган хану и вернулся в свой аал.

Позвал он сыновей и обратился к ним:

– Стар я стал, дети мои. Могу скоро умереть: если завтра – то рано утром, если сегодня – то поздно вечером. Дарю напоследок я вам свои дорогие стрелы. Возьмите по стреле и скажите мне, кто чем горазд, кто на что способен.

Взял стрелу старший сын и говорит:

– Я могу найти букашку по следам семилетней давности.

Взял стрелу второй сын и говорит:

– А я могу увидеть иголку, будь она на краю неба и земли.

Взял стрелу третий сын и говорит:

– Могу поднять самого большого сарлыка [21]21
  сарлык – як, крупное жвачное животное.


[Закрыть]и унести его на край света.

Взял стрелу четвертый сын и говорит:

– Я могу в один миг забраться на скалу, доходящую до неба.

Взял стрелу средний сын и говорит:

– Я могу незаметно вытащить перо из хвоста сороки.

Пришла очередь шестого сына. Взял он стрелу и долго любовался ей. Потом сказал отцу:

– Я такой стрелой могу выбить глаз у любого зверя, где бы он ни находился. Буду беречь, отец, свою стрелу, не истрачу ее попусту.

Взял стрелу седьмой сын и говорит:

– Я могу поймать камень, падающий с неба.

Взял стрелу восьмой сын и говорит:

– Я могу в один миг построить такой шалаш, в котором поместится даже юрта Караты-хана.

Поднялся младший сын, взял стрелу и говорит:

– Я могу быстрее крота вырыть ход под землей.

Выслушал сыновей Адыган, обвел всех взглядом и сказал:

– Слабые вы все по одному, и сильные вы все вместе. Живите дружно, и будет у вас всегда удача. Был я у Караты-хана. Пропала у него самая младшая, самая красивая дочь. Тому, кто найдет, отдаст он ее в жены. Найдите ее, сыны мои.

Согласились дети Адыгана искать ханскую дочь и направились вместе с отцом к хану. Приветливо встретил их хан, стал потчевать, как дорогих гостей.

Потом старший брат пошел по следам ханской дочери. Следы привели к белому камню и там оборвались.

– Здесь, – сказал он братьям, – девушку подняли в небо. Второй брат приложил ладонь к глазам и стал смотреть во все стороны. Потом сказал братьям:

– На юге на краю неба и земли вижу высокий утес и гнездо птицы Хан-Херети [22]22
  Хан-Херети – фантастическая птица, злой хищник.


[Закрыть]. Из гнезда видна голова девушки.

Тогда взял третий брат всех на руки и понес к подножью высокого утеса.

Четвертый брат забрался на утес и спустился вниз.

– Девушка там, – сказал он братьям, – но птенцы Хан-Херети могут заклевать нас.

Посадил он на себя пятого брата и поднялся на утес. Пятый сын Адыгана вынес девушку так незаметно, что птенцы Хан-Херети даже клювом не повели.

Вдруг, откуда ни возьмись, появилась сама Хан-Херети, схватила их и подняла всех троих высоко в небо.

Выхватил шестой брат из колчана отцовскую стрелу и подстрелил средний коготь Хан-Херети. Закричала от боли хищная птица и выпустила из когтей свою добычу.

Испугались братья – разобьются люди о камни. Но тут выбежал вперед седьмой брат и поймал их у самой земли.

Хан-Херети пришла в ярость и бросилась вниз, чтобы заклевать людей. Тогда восьмой брат в один миг построил большой шалаш, и все спрятались в нем, а Хан-Херети со злобным криком летала вокруг. Чтобы спастись от хищной птицы, младший брат стал копать подземный ход и вывел всех братьев далеко от утеса.

Обрадовался хан, когда увидел свою дочь живой и невредимой, стал расспрашивать, кто ее спас. Каждый из братьев считал себя спасителем ханской дочери.

Тогда позвали самого мудрого старика. Он решил так: сыновья Адыгана спасли дочь хана. Если бы не было одного из них, то девушка бы погибла. Но трудился больше всех – копал землю – младший брат. Ему и быть зятем хана.

Мудр был старик, но дочь хана не согласилась с ним:

– У всех братьев остались стрелы, которые оставил им отец в наследство. Только у шестого брата нет больше стрелы. За него выйду замуж, – сказала самая младшая и самая красивая дочь хана.

Женился шестой сын старика Адыгана на дочери хана. Добро и скот разделил между братьями. Давно умер старый Адыган, а род его живет дружно. Внуки и правнуки старика Адыгана всегда помогают друг другу в беде.

Хитрый и Богатый

В старые времена на реке Чинге-Хем жили два человека: Аргалыг и Кучулуг [23]23
  Аргалыг – буквально: хитрый, лукавый, Кучулуг: сильный, богатый.


[Закрыть].

У Аргалыга не было ни добра, ни скота, но был он хитрый и ловкий.

А Кучулуг был богатый да глупый.

Однажды голодный Аргалыг отправился в гости к богачу. Заходит он и видит: сидит Кучулуг на девятирядном олбуке, чай пьет со сладким борзаком [24]24
  борзак – род печенья из маленьких шариков сладкого теста, зажаренного в масле.


[Закрыть], потом обливается да шумно отдувается.

Говорит он Аргалыгу:

– Слышал я, что ты большой хитрец. Попробуй обмани меня. Я тебя за это накормлю.

Согласился Аргалыг:

– Хорошо, только дай мне коня, я свою хитрость дома забыл.

Приказал Кучулуг дать ему коня. Вскочил Аргалыг на него и ускакал. Ждет Кучулуг – не дождется, когда Аргалыг свою хитрость привезет. Прошло три дня – ни слуху, ни духу. Не вытерпел Кучулуг, сам отправился к Аргалыгу.

Зашел он в юрту, а там сидит Аргалыг и за обе щеки мясо уплетает.

– Ты чего не едешь? – накинулся на него Кучулуг. Засмеялся Аргалыг:

– Ты же хотел, чтобы я тебя обманул. Я так и сделал. Жеребца твоего уже доедаю.

Сильно рассердился Кучулуг и поджег его юрту. Сгорела юрта у Аргалыга.

Собрал он золу в мешок и отправился к Караты-хану. Идет по аалу и мешок к груди прижимает, будто сокровище. Увидели это ханские дочери и окружили его – просят показать, что у него в мешке.

– Не могу этого сделать, – отбивается от них Аргалыг. – У меня там юрта.

Любопытно узнать ханским дочерям, как это юрта может в мешке поместиться. Стали они наперебой упрашивать Аргалыга. А он все упрямится:

– Оставите вы меня, бедного, без юрты. Ведь если красавица взглянет на нее – юрта сразу в пепел обратится.

Очень хочется девушкам узнать, кто из них красавица. Пуще прежнего стали они умолять:

– Дай нам посмотреть. Если юрта в пепел обратится – наш отец новую тебе поставит.

Развязал Аргалыг мешок. Кинулись к нему девушки, лбами стукнулись, глядь, а там – пепел.

– Значит, мы красавицы, – обрадовались они и упросили хана поставить Аргалыгу новую юрту.

На другой день приехал Кучулуг посмотреть, как горюет Аргалыг. Глядь, а у того богатая юрта стоит.

Сильно удивился Кучулуг:

– Слушай, Аргалыг, я же твою юрту сжег, откуда у тебя новая юрта? – спрашивает он.

А тот смеется:

– Я собрал золу и унес Караты-хану. У него скот заболел. Моей золой вылечили. Он мне за это юрту поставил. Говорят, у него опять скот болеет. Собираюсь новую юрту жечь.

Ударил коня плеткой Кучулуг и поскакал к себе в аал. Сжег свою юрту, собрал быстро золу и явился к Караты-хану.

– Здравствуйте, хан! Слышал я, что скот у вас заболел. Вот вам зола для лечения.

Разгневался Караты-хан:

– Ты, что, проклятый, захотел погибели моему скоту? – и приказал хан избить глупого Кучулуга. Тот еле домой дотащился.

На другой день прибежал Кучулуг к Аргалыгу, схватил его, связал и посадил в мешок, только голову оставил.

– Ну, теперь от меня не уйдешь, обманщик. Сожгу тебя.

– Конечно не уйду, ты меня понесешь, – говорит Аргалыг. – Только неси меня на распутье семи дорог и сожги меня на костре из можжевельника, потому что я святой человек.

Притащил его Кучулуг на распутье семи дорог, подвесил мешок на дерево, а сам пошел в тайгу можжевельник искать.

Сидит Аргалыг, во все стороны поглядывает – не едет ли кто. Наконец увидел на одной из дорог одноглазого хана в черном шелковом халате на вороном коне.

Закрыл скорей Аргалыг один глаз и уставился в небо.

Подъехал хан поближе и спрашивает:

– Ты чего здесь висишь? Кто тебя подвесил?

Отвечает Аргалыг:

– Вот уже седьмой день я здесь нахожусь. Глаза у меня нет. С неба сегодня должен один глаз упасть. Вот я и жду.

– Пусти меня на свое место, парень, – стал умолять его одноглазый хан.

– Нет, нет, – отвечает хитрый Аргалыг. – Мне самому глаз нужен.

– Слушай, парень. Я хан, а ты простой человек – мне глаз нужнее. Я тебе дам своего коня и одежду. Только пусти меня на свое место.

Долго упрашивал хан.

Наконец Аргалыг согласился. Снял его хан с дерева, отдал ему свою одежду, а сам забрался в мешок. Аргалыг повесил его на свое место и ускакал на ханском коне.

Усталый и злой вернулся Кучулуг из тайги.

– Тоже мне, святой нашелся. Чтоб тебе сгореть, проклятый, на этом можжевельнике, – ругался Кучулуг.

Прислушался он, а из мешка доносится бормотание.

Засмеялся Кучулуг:

– Молись не молись – теперь не выкрутишься, все равно сожгу, – и развел под мешком огонь.

Испугался хан и закричал:

– Я хан! Потуши огонь.

– Молчи, проклятый, все равно сгоришь, – ответил Кучулуг и уехал.

На другой день Кучулуг отправился в аал Аргалыга за его юртой. Смотрит он, а около коновязи стоит вороной конь в серебряной сбруе.

– Что это за человек сюда приехал? – удивился Кучулуг, вошел в юрту и остолбенел от удивления.

Сидит на ковре Аргалыг в шелковой одежде. Опомнился Кучулуг и спрашивает:

– Я же тебя сжег. Откуда ты опять взялся?

Говорит весело Аргалыг:

– Я был в стране чертей. Там черти добро делили. Мне вот дали, и тебе оставили.

Стал просить его Кучулуг:

– Сожги меня, пожалуйста, скорей.

Сжег его Аргалыг и стал себе спокойно жить-поживать.