Текст книги "Тувинские сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Хеверик

В стародавние времена жил-был старик. Было у него три сына. Когда пришло время старику умирать, позвал он сыновей и говорит:

– Пришел мой последний день. Как умру, вы три ночи поочередно побудьте со мной напоследок, а потом схороните меня на перевале Арзайты-горы.

Старшие сыновья стали уверять старика, что они исполнят его волю. Младший сын ничего не сказал, только молча смахнул рукавом халата слезу. Жалко ему стало старого отца.

Утром на другой день старик умер. Отнесли братья его на перевал. Приходит ночь – надо старшему брату к отцу идти, а ему лень. Вот и говорит он Хеверику:

– Посиди за меня ночь у старика. Я тебе дам за это новый халат.

Согласился Хеверик и пошел на гору. Сидит около старика и горюет. Вдруг старик приподнял голову и спрашивает:

– Это ты, мой старший сын?

– Нет, отец. Это я – Хеверик.

– Хотел я старшему сыну слово сказать, но раз его нет – тебе скажу. На берегу речки Кара-Хем возвышается Сарыг-Хая [35]35
  Сарыг-Хая – желтая скала.


[Закрыть]. Как нужно будет – подойди и крикни: «Сарыг-Хая, откройся-раскройся!» Там найдешь ты коня Сарыг-Калчана, халат из желтого шелка, желтые идыки и шапку из соболя.

Вернулся утром Хеверик в юрту и стал требовать от брата халат, но тот его избил и прогнал.

Наступила другая ночь. Среднему брату тоже лень на перевал идти. Вот он и говорит Хеверику:

– Плохой у нас старший брат. Он обманул и побил тебя. Посиди за меня эту ночь у старика. Я тебе подарю два халата.

Согласился Хеверик и пошел на гору. Сел возле старика и горюет. Вдруг старик приподнял голову и спрашивает:

– Это ты, мой средний сын?

– Нет, отец. Это я – Хеверик.

– Хотел я среднему сыну слово сказать, но раз его нет – тебе скажу. На берегу речки Кара-Хем возвышается Хурен-Хая [36]36
  Хурен-Хая – коричневая скала.


[Закрыть]. Как нужно будет – подойди и крикни: «Хурен-Хая, откройся-раскройся!» Там найдешь ты коня Хурен-Калчана, халат из коричневого шелка, коричневые идыки и шапку из соболя.

Утром Хеверик пришел к среднему брату за халатами, но тот его избил еще сильнее, чем старший брат, и прогнал.

Наступила третья ночь. Сидит возле старика Хеверик и горюет. Вдруг старик приподнял голову и спрашивает:

– Это ты, мой младший сын?

– Да, отец. Это я – Хеверик.

– Ты один исполнил мою волю. Будешь ты долголетним, как я, и будет тебе счастье. На берегу речки Кара-Хем возвышается Кара-Хая [37]37
  Кара-Хая – черная скала.


[Закрыть]. Как нужно будет – подойди и крикни: «Кара-Хая, откройся-раскройся!» Там найдешь ты коня Кара-Калчана, халат из черного шелка, черные идыки и шапку из соболя. Все это также будет твоим добром, сын мой.

Много ли, мало ли времени прошло с тех пор, как похоронил Хеверик своего отца на перевале Арзайты-горы, но вот однажды услышал он разговор своих братьев.

– Завтра у Курбусту-хана будет состязание. Кто победит, за того хан отдаст свою младшую дочь – Золотую царевну, – говорит старший брат среднему.

– Отправимся туда, – предлагает средний брат. – Может быть, и нам посчастливится вскочить на пятую ступеньку неба [38]38
  по древним представлениям небо было многоярусным, многоступенчатым.


[Закрыть].

Стал Хеверик просить взять его с собой.

Засмеялись братья:

– Ишь чего захотел, дурачок! Сиди в юрте и прикрывай свое тело лохмотьями.

Когда уехали братья на состязание, Хеверик побежал к Сарыг-Хая и крикнул: «Сарыг-Хая, откройся-раскройся!»

Раздвинулись в стороны желтые камни, и увидел Хеверик в пещере Сарыг-Калчана, а на седле – халат, идыки и шапку соболиную. Нарядился Хеверик и поскакал в ханский аал. Издалека увидела толпа желтого всадника и расступилась, а Хеверик с ходу взлетел на пятую ступеньку неба и ускакал обратно. Все только диву дались – откуда такой взялся удалой молодец.

Спрятал Хеверик в Сарыг-Хая Сарыг-Калчана и одежду, надел свою старую войлочную куртку и пошел к юрте поджидать братьев. Слышит, едут они и меж собой говорят:

– Интересно, кто этот молодец? Наверное, сын богатого хана.

Засмеялся Хеверик и говорит братьям:

– А ведь это я, Хеверик, был.

Не поверили братья Хеверику и подумали, что он надсмехается над ними. Стали они бить его и приговаривать:

– Сначала нос утри, дурачок.

На другой день, как только братья поехали в аал Курбусту-хана, Хеверик побежал к Хурен-Хая и крикнул: «Хурен-Хая, откройся-раскройся!» Раздвинулись в стороны коричневые камни. В пещере он увидел Хурен-Калчана, а на седле – коричневый халат, идыки и шапку соболиную. Нарядился Хеверик и помчался в ханский аал. Расступилась удивленная толпа, а Хеверик с ходу взлетел на седьмую ступеньку неба и тотчас ускакал обратно.

Весь день только и разговоров было, что про коричневого всадника.

А Хеверик спрятал в Хурен-Хая Хурен-Калчана и коричневый наряд, надел свою старую войлочную куртку и опять поджидает братьев. А те вернулись сердитые, завистью горят их глаза. Спрашивают они Хеверика насмешливо:

– Это не ты ли сегодня запрыгнул на седьмую ступеньку неба?

– Конечно, я – Хеверик победил, а то кто же? – отвечает им Хеверик. Тут братья как набросятся на него и ну кулаками вымещать на нем свою досаду. Бьют, да приговаривают:

– Сначала нос утри, дурачок.

Думает Хеверик: «Ну, ладно. Завтра я вас проучу».

На следующее утро, когда братья уехали на состязание, Хеверик поспешил к Кара-Хая и крикнул: «Кара-Хая, откройся-раскройся!» Раздвинулись в стороны черные камни. В пещере он увидел Кара-Колчана, а на седле коня – черный халат, идыки и шапку соболиную. Нарядился Хеверик и помчался в ханский аал. По дороге он отломил от тальника большую ветку.

Зашумела, расступилась толпа, когда вдалеке показался черный всадник. Хеверик с ходу взлетел на девятую ступеньку неба и, соскочив обратно на землю, стал высматривать своих братьев. Разыскал он их в толпе и принялся бить своей палкой. Завопили братья – пощады просят, а Хеверик знай их бьет да приговаривает: «Не обижайте младшего брата, не обижайте младшего брата».

Вдруг заметил он Золотую царевну и остолбенел от удивления. Впервые видел Хеверик такую красавицу. Протянула ему Золотая царевна свое кольцо и велела прибыть завтра на пир.

Словно на крыльях летел обратно Хеверик. Спрятал он в Кара-Хая Кара-Калчана и черную одежду, надел свою старую войлочную куртку и стал поджидать братьев. А те еле в седлах сидят, едут, между собой переговариваются, синяки и шишки щупают.

Спрашивает их Хеверик:

– Что это вы сегодня невеселые, дорогие братцы? Ведь это я – ваш брат, на девятую ступеньку неба заскочил.

Кинулись тут было братья избивать Хеверика, да вспомнили, что им черный всадник говорил, и передумали.

На другой день в ханский аал съехалось много женихов. Пришел сюда и Хеверик.

Сидит Золотая царевна в белой юрте, а гости к ней по одному заходят и тотчас уходят – никого из них не остановила дочь хана.

Последним в юрту вошел Хеверик. Увидела Золотая царевна на его руке свое кольцо и повела Хеверика к хану.

– Вот мой муж, – сказала она всем.

Засмеялась над Хевериком ханская свита. Громче всех надсмехались старшие зятья хана:

– Вот с каким оборванцем нам предстоит породниться.

Хан тоже возмущался:

– Какой это зять? Не думал, не гадал я, что моя младшая дочь самого плохого человека в мужья выберет.

И велел хан подальше от своего аала поставить маленький чум. В нем и приказал жить Золотой царевне с мужем.

Через некоторое время созвал Курбусту-хан трех зятьев и говорит:

– Прошу вас отправиться в дальние земли и привезти мне с края земли золотого марала.

Старшие зятья тотчас же оседлали коней и поскакали в дальние земли, а Хеверик говорит хану:

– Коня у меня нет, ехать мне не на чем. Пойду мальков ловить да сарану собирать.

Хан разгневался. Золотая царевна запечалилась. Стыдно ей стало за своего мужа.

А Хеверик тайком пробрался к Сарыг-Хая, вывел оттуда Сарыг-Калчана, переоделся в желтую одежду и поскакал в дальние земли. Поймал он там золотого марала.

На обратном пути он повстречал старших зятьев хана. Они сидели у костра и поджаривали подметки своих идыков вместо баранины.

Сделал Хеверик вид, что не узнал их, и спрашивает:

– Откуда вы, люди? Где ваш аал-стойбище?

– Мы – зятья Курбусту-хана. Он послал нас за золотым маралом. Долго мы ехали за маралом. Еда кончилась, кони исхудали. Хорошо, что ты нам встретился. Отдай нам золотого марала.

– А что вы мне дадите за него? – спрашивает Хеверик.

Стали они предлагать за марала много добра и скота, но Хеверик от всего отказался:

– Отдам марала тому, кто себе палец на ноге отрубит.

Тогда старший зять отрубил на своей ноге палец и отдал его Хеверику. Тот завернул палец в платок и ускакал к Сарыг-Хая. Здесь он переоделся и стал, не торопясь, мальков ловить и сарану собирать.

Когда он вернулся, Золотая царевна стала его упрекать:

– Лентяй ты, Хеверик! Пока ты мальков ловил да сарану собирал, старший зять золотого марала добыл.

– Еще неизвестно, кто добыл золотого марала, – старший зять или я – Хеверик, – ответил он жене и лег спать.

Много ли, мало ли прошло времени, но вот однажды хан снова позвал к себе зятьев и говорит им:

– Прошу вас отправиться в дальние земли и привезти мне с края земли золотого оленя.

Старшие зятья тотчас же ускакали в дальние земли, а Хеверик зевнул и говорит хану:

– Коня у меня нет, ехать мне не на чем. Пойду я мальков ловить да сарану собирать.

Хан разгневался, Золотая царевна от стыда заплакала. А Хеверик тайком пробрался к Хурен-Хая, вывел оттуда Хурен-Калчана, переоделся в коричневую одежду и поскакал в дальние земли. Поймал он там золотого оленя.

На обратном пути он повстречал старших зятьев хана. Они сидели у потухшего костра и горевали – еда кончилась, а конца земли все не видно. Увидели они всадника с золотым оленем и обрадовались. Стали за оленя предлагать много добра и скота, но от всего отказался Хеверик.

– Отдам оленя тому, кто себе палец на ноге отрубит.

Тогда средний зять отрезал от своей ноги палец и отдал его Хеверику. Тот завернул палец в платок и ускакал к Хурен-Хая, переоделся и стал, не торопясь, мальков ловить и сарану собирать. Когда он вернулся, Золотая царевна стала его упрекать:

– Лодырь ты, Хеверик! Пока ты мальков ловил да сарану собирал, средний зять золотого оленя добыл.

– Еще неизвестно, кто добыл этого оленя, – средний зять или я – Хеверик, – ответил он и заснул крепким сном.

Много ли, мало ли прошло времени, но вот однажды опять хан к себе собирает своих зятьев и говорит им:

– Прошу вас отправиться в дальние земли и привезти мне с края земли золотого коня. После этого буду вас я по заслугам наделять своим добром и скотом.

Старшие зятья наперегонки помчались в дальние земли, а Хеверик зевнул и говорит хану:

– Не было коня у меня, и вы мне его не дарили. Не на чем мне ехать в дальние земли. Пойду я мальков ловить да сарану собирать.

Хан пуще прежнего разгневался, а Золотая царевна с досады заплакала горше прежнего.

А Хеверик тайком пробрался к Кара-Хая, переоделся в черную одежду и на Кара-Калчане поскакал в дальние земли добывать золотого коня.

Примчался Хеверик на край земли и спрятался у водопоя. Долго он ждал, пока прибежал золотой конь воду пить. Заарканил его Хеверик и помчался домой.

На обратном пути повстречал он старших зятьев хана. Они сидели у потухшего костра и спорили – кому из них больше ханского добра и скота достанется. Увидели они черного всадника с золотым конем и обрадовались. Каждый из них готов за коня все пальцы на ногах поотрубить, но Хеверик не соглашается:

– Золотого коня я, Хеверик, вам не отдам. Сам поведу к хану.

Разгневались старшие зятья, стали грозить Хеверику, но он и слушать их не стал. Спрятал он в Кара-Хая Кара-Калчана, переоделся в старую войлочную куртку и повел золотого коня к хану. А старшие зятья уже нажаловались хану, будто Хеверик украл у них золотого коня, и хан собрал свою свиту судить младшего зятя.

– Тебе нужно голову отрубить, – говорит хан. – Ты три раза не выполнил моего приказа ехать в дальние земли, да еще осмелился украсть золотого коня у старших зятьев.

Не испугался Хеверик этих слов и говорит спокойно:

– Прежде чем скот убивать – у него кровь берут. Прежде чем голову у человека рубят – ему слово дают.

– Ну, говори. Послушаем твое последнее слово, – разрешил хан.

– Золотого марала я, Хеверик, поймал, а не старший зять. За марала он мне палец ноги отдал.

– Это правда? – спросил хан старшего зятя.

– Врет он! – закричал старший зять.

– Сними идыки, – приказал хан.

Снял зять идыки, и все увидели, что не хватает у него на ноге одного пальца.

– Это я на охоте пулей себе отстрелил!

Тогда Хеверик развернул платок, и все увидели недостающий палец.

– И золотого оленя я, Хеверик, поймал, а не средний зять. За оленя он мне палец ноги отдал.

– Это правда? – спросил хан среднего зятя.

– Врет он! – закричал средний зять.

– Сними идыки, – приказал хан.

Снял зять идыки, и все увидели, что не хватает у него на ноге одного пальца. Стал было средний зять оправдываться, но Хеверик развернул другой платок и показал всем недостающий палец. Тут старших зятьев с позором изгнали из ханского аала, а Хеверика хан наделил добром и скотом.

Хеверик пошел к Сарыг-Хая, вывел оттуда Сарыг-Калчана и отдал его вместе с желтой одеждой и шапкой из соболя старшему брату.

Потом он пошел к Хурен-Хая, забрал хранимое там добро и Хурен-Калчана и отдал все среднему брату.

После этого он пошел к Кара-Хая, вывел оттуда Кара-Калчана, переоделся в черный шелковый халат, в черные идыки, надел соболью шапку и поехал к своему чуму. Увидела его Золотая царевна и стала у него прощения просить:

– Понапрасну я тебя лентяем считала, лодырем называла. Прости меня.

Простил ее Хеверик. Долго и счастливо жили они.

Тон Аралчын

(Сказка печатается в сокращении).

Было это тогда, когда озеро Сут-Холь еще было маленькой лужей, а хребет Сюмбер-Ула – маленькой сопкой.

Жил был молодец по имени Тон Аралчын. Родители его были старые-престарые, если завтра – то рано утром умрут, если сегодня – то поздно вечером.

После Тон Аралчына младших братьев не родилось, до него – старших братьев не родилось, – был он один. Когда отец стар стал, передал ему коня Хулук-Бору – ветвистые рога в шестьдесят один отросток и стрелу золотую с орлиным пером.

Однажды Тон Аралчын поехал на новое кочевье – через шесть перевалов, через шесть рек. Поставил юрту на новом месте, насобирал хворосту старикам и отправился с арканом в горы.

Долго охотился – ничего не поймал.

Пошел тогда Тон Аралчын в белую пещеру к мудрому отшельнику.

– Знаю, знаю, зачем ты пришел ко мне, – сказал почтенный старец. – Помогу твоей беде.

Достал он из огромного сундука шестидесятисаженный аркан и подал Тон Аралчыну:

– Вот тебе мой дар. Куда ни забросишь – всегда добыча будет.

Поблагодарил Тон Аралчын доброго старца и отправился на Арзайты-гору.

Закинул молодец аркан, и поймалась в него красавица Тоолай-Чечен – дочь Курбусту-хана, излучающая свет луны и солнца.

Полюбилась молодцу красавица, и стали они жить вместе.

Прослышал Дошкун-хан о красавице Тоолай-Чечен, захотел сам на ней жениться и потребовал Тон Аралчына к себе.

Сел молодец на Хулук-Бора – ветвистые рога в шестьдесят один отросток и прибыл в аал хана.

Привязал он коня к золотой коновязи, открыл одной рукой белую дверь юрты, которую шестьдесят человек не могли вместе открыть, и поздоровался с ханом.

– Ну, Тон Аралчын, первый ты среди моих подданных. Поезжай в дальние земли в царство Шулбуса. Кроме тебя, никто не сможет прекратить там войну. Выполнишь мой приказ – награжу тебя.

Задумался молодец.

– Если хан приказывает – простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять, – ответил он и вернулся домой.

Спрашивает его Тоолай-Чечен:

– Зачем, муж мой, тебя вызывал хан?

Рассказал он ей все.

– Обманул тебя хан, на верную смерть посылает. Туда даже звери, имеющие крепкие копыта, не добегают; птицы, имеющие большие крылья, не долетают. Не покидай свой аал.

Не послушал ее Тон Аралчын. Рано на заре, когда еще коров не доили, оседлал он своего Хулук-Бору – ветвистые рога в шестьдесят один отросток, взял с собой лук и золотую стрелу с орлиным пером.

Тоолай-Чечен наготовила много всякой еды, чтобы хватило и на месяц, и на год, а потом сумела ее уложить в маленький мешочек величиной с маралье сердце.

Вместе с ним отправились в путь два друга – два богатыря: Сойбун и Буга-Кара. Сойбун ехал впереди, а Буга-Кара ехал позади.

Вихрем помчался Хулук-Бора по верхушкам ветвистых деревьев – ниже облачного неба, выше гор высоких. Из-под копыт камни величиной с добрую овцу летели, мелкие камни в пыль превращались.

Прошло три месяца, приехал Дошкун-хан с многочисленным войском и окружил тройным кольцом аал Тон Аралчына.

Тогда Тоолай-Чечен поклонилась старикам Тон Аралчына и сказала:

– Обманул вашего сына Дошкун-хан, послал его на верную гибель, а теперь за мной пришел. Только не бывать этому. Если вернется Тон Аралчын – расскажите ему.

Обернулась красавица ястребком и улетела.

Жестокий хан забрал все добро, связал стариков, согнал весь скот и погнал в свой аал. Только пыль к небу поднималась.

Залетела Тоолай-Чечен к отшельнику, жившему в белой пещере, и попросила его:

– Если когда-нибудь зайдет к вам Тон Аралчын – скажите ему, что вернулась я к отцу в верхний мир. Отец мой жесток и страшен. Пусть не ищет меня Тон Аралчын, а лучше отомстит Дошкун-хану. Передайте ему мои слова и вот это золотое кольцо.

Долго ли, коротко ли ехал Тон Аралчын со своими спутниками – неизвестно. Если иней скрипел под копытами – зиму узнавал, если роса мочила ноги – лето узнавал. Наконец он приехал в землю Шулбуса. Кругом было пусто – даже вороны не было прокаркать – «куйт», даже сороки не было протрещать – «сайт».

Здесь он увидел старую заброшенную юрту. Выскочило из юрты войско Шулбуса, и полетели со всех сторон стрелы в Тон Аралчына. Было воинов такое множество, что он даже не знал, в кого стрелять. Вот уже Сойбун и Буга-Кара пали замертво.

Тогда заговорил Хулук-Бора человечьим голосом:

– Твоих друзей они уже убили. Что ты стоишь? Стреляй в самую середину, не промахнись.

Отскочил Тон Аралчын на расстояние месячного пути, прицелился и выпустил свою золотую стрелу с орлиным пером.

Как только попала она в самую середину войска, так тотчас все попадали замертво.

Простился Тон Аралчын со своими погибшими товарищами и отправился в обратный путь.

Долго ли, коротко ли ехал Тон Аралчын – неизвестно, но в пути повстречал он старика на безрогом белом воле. До пояса белая борода расстилалась, ниже плеч седые усы его свисали.

– Как твое имя-прозвище, где твой аал-стойбище? – спросил старик.

– Зовут меня Тон Аралчын. Был я в земле Шулбуса. Теперь в свой аал еду у Арзайты-горы. А ты кто будешь, дедушка?

– Я странник. За одну ночь трижды всю землю объезжаю. Был я у Арзайты-горы. Твое стойбище разграблено Дошкун-ханом. Но ты, молодец, духом не падай и сил не теряй. Поезжай к отшельнику в белую пещеру, – сказал он и исчез.

Помчался Тон Аралчын прямо к белой пещере. Вышел к нему отшельник, передал кольцо Тоолай-Чечен и говорит:

– Не ходи, молодец, за своей женой. Страшный человек ее отец. По дороге у него три стражи стоят, трудно пройти мимо них.

Закурил Тон Аралчын трубку и думает: «В аал возвращаться – никого там нет. Поднимусь-ка я на вершину Арзайты-горы к золотому колодцу. Может, Тоолай-Чечен придет туда воды напиться».

Тон Аралчын сел на Хулук-Бору и поднялся по семицветной радуге на Арзайты-гору.

Отпустил он коня, а сам остался поджидать Тоолай-Чечен.

Месяц он глаз не смыкал, месяц ничего не ел. На исходе старого месяца, в начале молодого месяца пришла за водой к колодцу служанка Тоолай-Чечен.

– Дай, девушка, воды зачерпнуть твоим кувшином, – попросил Тон Аралчын.

Напился он и незаметно бросил в кувшин золотое кольцо. Отнесла служанка воду Тоолай-Чечен. Та стала умываться и вдруг на дне кувшина увидела свое кольцо.

– Откуда взялось это кольцо? С кем ты встречалась? – спрашивает Тоолай-Чечен.

Молчит девушка, боится правду сказать. Сама догадалась Тоолай-Чечен.

Схватила она кувшин, взяла с собой всякой еды и побежала по семицветной радуге к золотому колодцу.

Лежит Тон Аралчын совсем без сил. Кинулась к нему Тоолай-Чечен, напоила-накормила.

Рассказала ему, как Дошкун-хан разграбил его аал.

– А теперь, – говорит она, – возвращайся на землю. Здесь мой страшный отец убьет и тебя и меня. Не быть нам вместе. Будь осторожен – и крепкое дерево ломается и крутая скала разрушается, – сказала и поднялась по семицветной радуге в аал жестокого Курбусту-хана.

– Будь что будет. А жить без нее я не могу. Пойду за ней к Курбусту-хану, – решил молодец и поднялся по семицветной радуге в верхний мир.

Долго ехал он, вдруг смотрит – сидят на дороге две огромные, величиной с целую гору, собаки. Зарычали они дико и бросились с двух сторон на Тон Аралчына. А тот взмахнул плетью на обе стороны и сбросил собак в нижний мир.

– Сейчас-то это правда, а придет время – будет сказкой. Пусть собаки на земле наши аалы стерегут.

Поехал молодец дальше. Вдруг, откуда ни возьмись, набросились на него две огромные, как тучи, Хан-Херети с железными клювами. Тон Аралчын взмахнул плетью на обе стороны и сбросил их в нижний мир.

– Сейчас-то это правда, а придет время – будет сказкой. Пусть они на земле будут орлами, чтобы их перьями стрелы оперять.

Много ли, мало ли времени прошло – неизвестно. Ехал, ехал молодец, преградили ему путь два страшных верблюда. На спине у них – огромные горы, на копытах – острые сабли, во рту вместо клыков острые ножи.

Тон Аралчын ударил со всего размаху булатным мечом на обе стороны и сбросил их в нижний мир.

– Сейчас-то это правда, а придет время – будет сказкой. Пусть на земле они будут вьючным скотом.

Превратился Тон Аралчын в парнишку в войлочной куртке, а Хулук-Бору превратил в жеребенка и подъехал к аалу Курбусту-хана.

Привязал он коня к золотой коновязи и вошел в белую юрту. Вскрикнула от удивления и радости Тоолай-Чечен, спрятала его у себя, прибежала к отцу и говорит:

– Из нижнего мира пришел какой-то оборванный парень. Хочет пасти наших овец и телят. Как быть?

– Ничтожное это существо из нижнего мира. Отправь его утром на большую гору. Я спущу на него молнию, – ответил хан.

Тоолай-Чечен вернулась в свою юрту и говорит:

– Отец хочет спустить на тебя молнию.

Тогда Тон Аралчын стал шить себе трехслойный нагрудник из кожи и трехрядный потник коню.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын оседлал Хулук-Бору, накрыл его трехрядным потником, надел на себя трехслойный нагрудник и отправился на большую гору.

Собралась над горой огромная черная туча, земля загудела, небо засверкало. Упала стрела-молния на Тон Аралчына и застряла в первом слое нагрудника. Вторую стрелу послал Курбусту-хан – застряла она во втором слое. В третий раз ударила стрела-молния и застряла в третьем слое.

Вынул Тон Аралчын из нагрудника три стрелы-молнии и отправился с ними к Курбусту-хану.

– Скажи, хан, не твои ли это вещи? – спросил Тон Аралчын, бросил их к ногам хана и пошел в юрту Тоолай-Чечен.

Никогда не пугавшийся Курбусту-хан – теперь испугался. Налил он хмельной араки в черный бурдюк с золотым горлышком, пришел в юрту дочери, почтительно преподнес обеими руками Тон Аралчыну:

– Прости меня, Тон Аралчын.

Ничего не ответил молодец, молча принял араку из рук хана, но не поднял ее вверх в знак уважения – просто выпил.

Как-то однажды Курбусту-хан вызвал Тон Аралчына и говорит:

– В нижнем мире появилось свирепое черное чудовище. Находится оно внутри земли и связано кожаными путами. Если порвет оно их, то землю перевернет. Поезжай и уничтожь его.

Задумался молодец.

– Если хан приказывает – простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять, – ответил он хану.

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей все.

– Отец мой хочет погубить тебя, – говорит жена.

– Что делать, я слово дал чудовище убить. Говорят, если мужчина не сдержит своего слова, то после смерти в строптивого быка перерождается.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын оседлал Хулук-Бору и быстро спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь встретил он сто стариков. Стал их расспрашивать:

– Не слыхали ль, как ревет, не видали ль, где живет черное чудовище?

– И слыхом слыхали, и видом видали, – отвечают старики. – Много беды от него натерпелись. Каждое утро чудовище съедает сто человеческих печенок и к полудню засыпает. Как уснет оно, на его лбу между морщинами появляются два железных быка. Убьешь их – сдохнет чудовище.

Много земель он проехал, много рек переплыл, наконец добрался до чудовища. Чудовище как раз лежало на солнце и грелось.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натягивал Тон Аралчын свой лук и прицеливался. Как только чудовище уснуло, на лбу у него появились два железных быка. Тотчас Тон Аралчын выпустил свою золотую стрелу прямо в шеи быков, а сам отскочил за сто земель и остановился в сто первой.

Хлынула черная кровь чудовища по долинам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Затрясся верхний мир, и разлился чай, у хана. Испугался он и стал ждать богатыря.

А Тон Аралчын подскакал к издыхающему чудовищу, выхватил из него свою золотую стрелу и поднялся к Курбусту-хану:

– Я выполнил ваш приказ. Отпустите меня теперь с вашей дочерью:.

Тогда хан говорит:

– Не спеши, молодец. Перекочевать вниз ты всегда успеешь. Надо в нижнем мире погубить железное чудовище. Поезжай и уничтожь его.

Задумался молодец.

– Если хан приказывает – простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять, – ответил он хану.

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей о новой задаче хана.

– Отец хочет погубить тебя, – говорит жена.

– Что делать, ханского приказа не ослушаешься. Я ведь простой человек.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын уже был на коне и спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь попались ему сто старух. Стал он у них выспрашивать-выведывать:

– Не слыхали ль, как ревет, не видали ль, где живет железное чудовище?

– И слыхом слыхали, и видом видали, – отвечают старухи. – Много беды от него натерпелись. Железное чудовище можно убить только во время сна. Как уснет оно, из носа выползают две змеи. Убьешь их – сдохнет чудовище.

Много земель проехал Тон Аралчын, много рек переплыл, наконец подъехал он к чудовищу. Чудовище как раз съело сто человеческих печенок и теперь грелось на солнце.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натягивал Тон Аралчын лук и прицеливался. Как только чудовище уснуло, из носа выползли две змеи, богатырь выпустил в них свою золотую стрелу, а сам отскочил за сто земель и остановился в сто первой.

Хлынула черная кровь поганого железного чудовища по долинам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Задрожала земля – чуть не перевернулась. Синее небо чуть не упало на землю. Огромные скалы с грохотом стали рассыпаться. Чашка с чаем у Курбусту-хана треснула пополам.

Прискакал Тон Аралчын в верхний мир и гневно потребовал:

– Я выполнил ваш приказ. Отпустите нас. Или я силой заберу свою жену.

Делать нечего, признал Курбусту-хан могущество своего зятя. Дал он ему добра из своего добра, скота из своего скота и отпустил их с миром.

Тон Аралчын поставил юрту на старом месте и уснул долгим сном. Спал он тридцать дней, тридцать ночей беспробудно. Утром Тон Аралчын вышел из юрты. Смотрит – Хулук-Бора голову опустил и траву не щиплет.

– Что с тобой случилось, Хулук-Бора? – спросил Тон Аралчын.

– Как ты можешь спать, когда твои родители в плену у Дошкун-хана томятся? – говорит ему конь человечьим голосом.

Тотчас вскочил Тон Аралчын на Хулук-Бору – ветвистые рога в шестьдесят один отросток – и помчался в аал Дошкун-хана. Приехал, смотрит – старики его чуть с голоду не умирают. Заплакали они от радости, увидев своего сына здоровым и невредимым.

Подъехал он к юрте Дошкун-хана, а тот от страха в кожаный мешок забрался. Вытащил молодец злого хана за ноги и бросил в горы на съедение диким зверям. Добро и скот хана Тон Аралчын угнал к себе в аал.

Снова уснул Тон Аралчын богатырским сном. Спал он тридцать дней, тридцать ночей. Проснулся он однажды утром, смотрит – конь отощал совсем – не пьет, не ест ничего.

– Что с тобой, Хулук-Бора? – спрашивает он коня.

– Как ты можешь спать, когда твои друзья Сойбун и Буга-Кара в земле Шулбуса остались? – говорит ему конь человечьим голосом.

Подбежал Тон Аралчын к жене и спрашивает:

– Что делать, Тоолай-Чечен? Когда я был в земле Шулбуса, он моих друзей убил. Как их оживить?

– Поезжай в землю Шулбуса. Вот тебе мой белый платок – с ним ты разыщешь их кости. Вот тебе мой красный платок – им ты оживишь их.

Быстро, как ветер, помчался он в землю Шулбуса по верхушкам ветвистых деревьев, ниже облачного неба, выше гор высоких. Из-под копыт камни величиной с добрую овцу летели, мелкие камни в пыль превращались.

Приехал он, взмахнул белым платком – разыскал кости воинов. Провел красным платком – ожили они и набросились на Тон Аралчына в прежнем пылу битвы. Долго бились они, пока не узнали Тон Аралчына. Поскакали богатыри домой. Сойбун ехал впереди, а Буга-Кара – позади.

Услышал народ счастливую весть, стал готовиться к встрече. Долго праздновал Тон Аралчын свою победу. Долго и счастливо жил он с женой Тоолай-Чечен. Добра у него стало выше плеча, скота выше головы.