Текст книги "Сказки и легенды Бенгалии"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Шунай и Мадхав

В шесть лет, когда Шунай весело смеялась, сидя у матери на коленях, она сверкала, как бриллиант, светилась, как жемчужинка…

В семь лет ее милое личико озаряла прелестная улыбка, и казалось, будто на землю опустилась маленькая луна, дарящая людям счастье.

В восемь Шунай уже ловко заплетала в косы свои длинные черные волосы, а на ее щечках будто расцвели нежные лилии.

Когда ей исполнилось девять, она излучала сияние красоты, наполняя отчий дом небесным светом.

Когда же наступил десятый год и к цифре один присоединился ноль,[114]114
  Когда… к цифре один присоединился ноль – В астрологической практике число, оканчивающееся нулем, считается неблагоприятным.


[Закрыть] боги за что-то разгневались на нее и ниспослали ей великие горести.

Послушайте историю этой несчастной девушки. В десять лет Шунай потеряла отца. Братьев у нее не было, осталась у нее лишь одна опора – вдовая мать. Не было у них и близких друзей, которые могли бы протянуть им руку помощи или разделить с ними горе. Бедная мать одиноко влачила тяжкое существование. Видя это, Шунай украдкой проливала слезы – она сочувствовала матери всем своим маленьким сердцем.

С каждым днем их жизнь становилась все труднее и труднее. Страданиям матери не было предела. С годами Шунай расцветала, словно цветок, и это внушало матери страх за ее судьбу.

«Шунай так красива! Она скоро вступит в пору юности, – думала мать. – Негоже нам жить одним – что подумают про нас люди? Что будет с дочерью, если я заболею и умру?».

И она решила переехать к своему брату в деревню Дигхалхати.

Бхатук Тхакур был брахман и исполнял в деревне все обряды. Детей у него не было. Жил он с женой на то, что получал от деревенских жителей.

Сестра с дочерью явились к нему поздно вечером и попросили приюта.

– Ты знаешь, что произошло, милый брат, – сказала вдова. – Видно, мне было на роду написано потерять мужа. Шунай уже взрослая, а у нас нет никого, кто позаботился бы о ее замужестве. Я долго думала, что делать, и решила перебраться к тебе.

Брахман и его жена были рады сестре и племяннице и оставили Шунай с матерью у себя. Все чаще и чаще советовались брат и сестра о том, где найти для Шунай подходящего жениха.

А Шунай теперь стала настоящей красавицей. На ее щеках, казалось, распустились сотни цветов чампака, а длинные вьющиеся волосы спускались до самых пят. Дядя подарил ей голубое сари с красивой каймой по краям и посередине. В этой одежде девушка каждый день ходила с кувшином на реку за водой.

По берегам реки, где она брала воду, в изобилии росли кусты-кеа, и сладкий запах их цветов привлекал тысячи пчел. С кувшином в руках, одетая в яркое сари, девушка была так красива, что прохожие останавливались и засматривались на нее.

Шунай исполнилось уже двенадцать лет, и она сделала первый шаг к юности. Радостная и счастливая, она походила на парусник, весело бегущий по разливу августовских вод.

– Откуда пришла к нам эта красавица? Как золотые вспышки молнии озаряют темные тучи, так разогнала она мрак и уныние, царившие в доме брахмана, – говорили соседи. – Пора тебе, красавица, вить гирлянду[115]115
  Пора тебе, красавица, вить гирлянду – намек на скорую свадьбу.


[Закрыть] из цветов малати. Не забудь вплести в нее маленькие цветы бокула, которые упали вон с того дерева и, точно драгоценные камешки, лежат на земле. Знаешь ли ты, что вчера утром к вам в дом приходил сват и что над его предложением думают сейчас твои родственники? Мать совсем потеряла голову, и невдомек ей, что судьбы, которую предначертал создатель, не избежать,

Предложение свата было отклонено, так как матери жених не понравился.

Другой сват тоже получил отказ.

– Эти женихи не подходят для моей дочери, – говорила мать. – Моя дочь красива, как светлая луна. Она достойна жениха красивого, как бог войны Карттикея. Он должен быть богат и знатен, иметь землю и хороший дом.

Каждый месяц в их доме появлялись новые сваты, но мать не приняла ни одного предложения.

Легкий ветерок шевелил кусты-икари, вызывая нежный шелест листвы и колыхание ветвей, перевитых серебристой паутиной. Рядом росло дерево, на котором круглый год переливались золотые, яркие цветы, менявшие оттенки в зависимости от времени года.

Каждый вечер на берег реки выходил юноша с луком и стрелами из длинных камышин и с прирученным соколом в клетке. Юноша был прекрасен, словно молодой месяц. Как только начали распускаться цветы кетаки и их сладкий аромат, подхваченный ветром, наполнил воздух, он впервые повстречался с красавицей Шунай.

«Откуда ты, о прекрасный юноша, где ты живешь? – подумала про себя Шунай. – Кому мне задать этот вопрос и кто на него ответит? Мы встретились с ним глазами, и мое сердце попало в плен. Благодарю тебя, о милостивое провидение, что ты послало мне этого юношу! О моя милая пчелка! Скажи мне, какой цветок ты столь упорно ищешь. Мне так хотелось бы поймать тебя и спрятать среди тех цветов, которые я вплетаю в свои косы. Если бы ты был пташкой, любовь моя, я посадила бы тебя в клетку и стала держать возле себя дни и ночи. Я готова идти за тобой повсюду, куда бы ты меня ни повел!»

«О прекрасноликая! – думал меж тем юноша. – Кому ты вьешь сегодня весь день эту гирлянду? Вчера я написал тебе письмо на листке лотоса. Знаешь ли ты, что я там написал?»

Шунай получила письмо юноши и прочла его. Она читала его с бьющимся сердцем раз, и два, и три, пока не выучила наизусть каждую строчку. Потом опечалилась и заплакала.

Вот что написал ей юный Мадхав:

«Ты мне дороже всего на свете, милая девушка. Я схожу с ума от любви к тебе. На берегу реки растет дерево-хиджол, покрытое тонкими маленькими листочками. Если ты придешь туда, чтобы побыть со мной, я открою тебе свое сердце и свои думы. Мы укроемся с тобой меж ветвей кетаки и будем говорить о любви.

Мой отец богат и знатен, и я готов сделать для тебя все, чего бы ты ни пожелала. Я подарю тебе огненно-красное сари и каждое утро стану собирать для тебя цветы, а ты будешь сплетать из них гирлянды. Около нашего дома раскинулось большое озеро с каменными ступеньками, спускающимися к воде. Если твоим нежным ручкам будет тяжело поднимать кувшин с водой, я приду и помогу тебе. Мы будем вместе плавать в голубых водах этого озера, радуясь друг другу; на твоих руках будут ярко блестеть браслеты из жемчуга, а на груди сверкать бриллиантовое ожерелье.

Посреди озера устроена беседка для свиданий, мы будем проводить там вечера. В большой гостиной нашего дома мы будем играть в кости, а в брачной комнате – предаваться утехам любви. И оба мы будем счастливы.

Каждое утро я буду собирать для тебя цветы в нашем саду, чтобы ты украшала ими волосы. Пробуждаясь ото сна, ты будешь видеть у своей постели вазу, полную душистых цветов малати.

Я отдам тебе все свои богатства, все сокровища, более того, свое сердце, которым ты и так уже владеешь. Любимая, стань моей спутницей на всю жизнь».

Шунай вытерла слезы и написала ему ответ:

«О друг моего сердца, послушай теперь мою историю. Я только-только вступила в пору юности и еще не замужем, но мать и дядя уже ищут для меня жениха.

О, если бы я была одним из тех цветков кетаки, которые цветут на берегу реки, я без опаски встречалась бы с тобой каждый день. Если бы ты, любимый, был месяцем, сияющим в вышине, я любовалась бы тобой всю ночь напролет, и никто мне ничего не сказал бы. Если бы ты был рекой, я припала бы к ее водам, чтобы утолить жажду моей души.

Увы, я всего лишь женщина, пленница моего дома! До моих печалей никому нет дела. С того дня, как я увидела тебя на берегу реки, мое сердце, как безумное, следует за тобой повсюду. Но я не могу рассказать об этом матери, стыд смыкает мои уста.

Ты можешь довериться моей подружке Шалле и передать через нее свои письма. Напиши мне, что нас ждет впереди, когда мы будем вместе и когда осуществятся наши мечты. Я пишу тебе с надеждой на счастливый исход, хотя все это еще, наверное, будет так не скоро!»

Шунай надушила письмо сандалом, вручила его вместе с гирляндой цветов своей подружке Шалле и велела отнести то и другое Мадхабу. Шалла ушла, и Шунай осталась одна, предаваясь то сомнениям, то надежде со всем пылом ранней юности.

Был в той деревне отъявленный негодяй и мошенник, по имени Багхра. Однажды он пришел к дивану Бхабне, томившемуся от безделья, и доложил:

– В твоих владениях, о повелитель, в доме брахмана Бхатука, живет девушка необыкновенной красоты. Ей недавно исполнилось двенадцать лет, она еще не замужем. Если ты, повелитель, захочешь, можешь взять ее в жены.

Обрадовался диван, одарил Багхру золотом и велел заняться этим делом.

– Послушай меня, брахман, – сказал Багхра брахману Бхатуку, – у тебя в доме живет красивая девушка. Несколько дней назад диван Бхабна увидел ее у гхата, когда прогуливался в лодке по реке. С тех пор он не может забыть ее. Если ты согласишься отдать ее за дивана, все остальные жены его гарема станут ее служанками. А тебя он наградит пятьюдесятью двумя пурами свободной от налога земли и прикажет вырыть перед твоим домом большой пруд с каменными ступеньками. Таково желание дивана.

Бхатука был жадным, как все жрецы. Он соблазнился обещаниями наград и земли и, позабыв про совесть и честь, принял предложение. Он задумал тайно нарушить законы касты и сделать все так, чтобы ни мать, ни дочь ничего не знали. Но по деревне пошли слухи об этой сделке, которые дошли до Шунай.

– Милая моя подружка, – сказала Шунай Шалле, – возьми это письмо и беги к Мадхаву. Скажи ему, что он должен во что бы то ни стало увезти меня отсюда до наступления вечера. Я не знаю, что будет со мной, когда на небе зажжется первая звезда. Мой дядя – злой и коварный человек, он уже договорился обо всем c диваном Бхабной. Беги и скажи Мадхаву, пусть он поторопится.

Шалла передала Мадхаву письмо и все ему рассказала. Он тут же послал с ней ответ.

«Сегодня мне приснился дурной сон, – размышляла меж тем Шунай. – Мое сердце говорит: „Не ходи на реку!" Из левого глаза вдруг ни с того ни с сего упала слеза, и непонятный страх сжал мое сердце. Во рту у меня пересохло, и нет сил поднять даже пустой кувшин. Что же это со мной? Ноги отказываются нести меня к реке. На сухой ветке вон того дерева пронзительно кричит ворона, на потолке защелкала ящерица, и кто-то громко чихает. Все это плохие приметы, мне не надо идти на реку».

И Шунай решила никуда не ходить, но тут же передумала.

– Послушай, Шалла, – сказала она подружке, – если я не пойду сегодня за водой, я не смогу увидеться с любимым. Он рассердится на меня и больше никогда не придет.

С этими словами она взяла кувшин и медленно направилась навстречу своей судьбе. Впереди шла ее подруга и наперсница Шалла.

В кустах, около спуска к реке, стояла лодка, скрытая ветвями. И как только Шунай подошла к этому месту, люди, посланные диваном, схватили ее и силой усадили в лодку.

– О Шалла! – закричала Шунай, – беги домой и сообщи матери, что люди дивана увозят меня силой. Скажи ей, что кувшин, который я принесла с собой, остался плавать на воде у гхата как свидетель моей печальной судьбы! Передай моему дяде, пусть он радуется той земле, которую он получит в награду. Скажи владыке моего сердца, что его Шунай попала в когти к тигру – дивану Бхабне! О солнце и луна, о ночь и день, будьте моими свидетелями! Когда увидите моего любимого, расскажите ему о моих страданиях! Вы, птицы, летающие высоко в небесах, летите к моему любимому и расскажите, что его Шунай похитили слуги дивана. Ты, дерево-хиджол, растущее на берегу реки, ты видело все, что случилось. Скажи ему, где я, если он будет меня разыскивать. И вы, цветы кетаки, дарящие сладкий аромат этим пустынным берегам, молю вас, сообщите обо всем моему любимому. Будьте и вы моими свидетелями, реки и озера, птицы и звери! Само провидение против несчастной Шунай. О ветер, ты гуляешь по земле с первого дня творения, передай же моему любимому, что Шунай теперь умерла для него.

О бедная я, несчастная! Зачем я пошла сегодня на реку? Пария собирается вкусить священное масло жертвенного огня! Если бы я знала, что может со мной случиться, я бы привязала кувшин к шее и утопилась в реке.

Почему же он не пришел? Я боюсь не за себя, а за него. Может, с ним что-то случилось? Не опрокинулась ли его лодка, ведь река сегодня такая бурная? О птицы, скорее летите к нему и передайте, что его Шунай увозят к дивану Бхабне, увозят не за какой-нибудь проступок, а за то, что она слывет красавицей!

И тут навстречу похитителям из-за излучины реки вышла лодка Мадхава.

– Эй, люди, почему вы так быстро гоните лодку? Чью молодую жену вы увозите насильно? – закричал он. – А ты кто, красавица? Почему ты так горько рыдаешь?

Узнав Мадхава, Шунай начала громко кричать. В сумерках произошла жестокая схватка. Мадхав вырвал Шунай из рук похитителей и умчал на своей лодке.

Почему в городе слышится громкий звук трубы? Что это за праздник и чему так радуются горожане? Собирайте, друзья, цветы из всех городских садов: сегодня празднуют свою свадьбу Мадхав и Шунай. Слышите? Женщины поют свадебные песни и просят богов послать молодым счастье, другие женщины украшают гирляндами брачную комнату. Вот они направляются по каменным ступенькам к реке и набирают воду в кувшины, чтобы совершить священный обряд адхиваса. Они так счастливы: сегодня Мадхав женится на Шунай.

– Как ты можешь, Мадхав, спокойно сидеть дома, когда твоего отца заковали в цепи и увезли во дворец дивана?

Получив такое известие, Мадхав побледнел от страха. Он немедленно приказал готовить судно и отправился во дворец.

Шунай осталась в доме с подружкой. Послушайте ее баромаши:

«В июле Мадхав поехал на лодке к дивану, чтобы спасти своего отца, и я осталась, одна с Шаллой, своей единственной подругой. Весь месяц я провела в ожидании и слезах, не понимая, почему он так долго не возвращается.

В августе весь город отмечал праздник в честь богини Моноши-дэви. Но разве мне было до веселья, если я не получила весточки от любимого?

В сентябре созревают обильные плоды тала, и из них делают сладости. Все радуются, только над нашим домом и над моей юностью нависла тень великого горя.

В октябре в каждом доме празднуют Дурга-пуджу. Все люди возвращаются домой, только моего милого нет на празднике.

В ноябре, когда мелеют реки, как ждала я своего любимого! Слуги тосковали по нему, а мать плакала не переставая. Так в горе и слезах прошел весь месяц.

В декабре туманы поднимаются вверх, начинает светить яркое солнце. Но как могу я чему-нибудь радоваться, если моего друга все еще нет?

В январе наступают холода и плотные туманы окутывают землю. Зимой сильнее тоска по любимому. Я лежу без сна в своей постели, а его все нет и нет.

Затем приходят весенние месяцы – февраль и март. Люди радуются приходу весны, все, кроме несчастной Шунай.

В апреле наступают праздники, а он все еще не возвращается, и я схожу с ума от горя. Кончается год,[116]116
  Кончается год – бенгальский год начинается с середины апреля.


[Закрыть] я ни разу не собирала цветы и не украшала свои волосы. Безрадостно проходит моя юность, а я вся исхудала, краса моя поблекла. Где и с кем ты сейчас, мой любимый?

В мае среди листвы появляются спелые манго. Жара становится невыносимой, и подружки обмахивают меня пальмовыми листьями. Но разве могут они остудить мое пылающее сердце?»

Свекор Шунай вернулся домой, вошел в покои невестки и со слезами на глазах сказал:

– Ты знаешь, Шунай, что мы любим тебя больше жизни. Но у меня только один сын – единственный светильник в нашем доме, и я могу его потерять. Диван Бхабна обвинил во всем меня и заковал в цепи. Когда же мне на выручку пришел Мадхав, диван освободил меня и заточил в темницу его. О невестка, на тебя вся надежда! Диван жесток, как демон, он велит казиить Мадхава, если не заполучит тебя. Теперь только ты можешь спасти моего сына!

Выслушав мольбы свекра, Шунай вытерла слезы и приказала готовить судно. Она решила ехать к дивану – спасать мужа – и взяла с собой маленькую коробочку с ядом.

Как только диван узнал о ее приезде, он поспешил к ней навстречу. Ему показалось, будто во дворец спустилась с небес сама луна.

– Выслушай меня, диван! – сказала Шунай. – Ты заключил в тюрьму моего мужа. Освободи его сейчас же, но не говори ему, что я здесь, и предупреди об этом своих людей. Если ты исполнишь все в точности, я стану твоей женой.

В темнице, скованный цепями по рукам и ногам, с тяжелым камнем на груди лежал Мадхав. Диван освободил его и отправил домой на том же судне, на котором прибыла Шунай.

Теперь послушайте, что случилось с Шунай.

Была темная, беззвездная ночь. В роскошном дворце, окруженном стражниками и часовыми, Шунай мысленно прощалась с матерью и просила у нее прощения.

Потом перед ней предстал милый ее сердцу образ Мадхава. Она низко склонила голову, мысленно прикоснувшись к его стопам, потом стала молиться матери Дурге, чтобы та придала ей силы. Несчастная открыла коробочку с ядом. Перед ее глазами вдруг встал образ давно умершего отца.

Когда в спальню неслышными шагами вошел диван, Шунай лежала без сознания. Тело ее потемнело, сжигаемое страшным снадобьем, будто огнем.

Увы, в свой последний час она не увидела ни матери, ни свекра, ни свекрови, ни подружки Шаллы, которые ее так любили. Но горше всего то, что не было рядом с ней ее дорогого и любимого мужа.

Злодей не смог удовлетворить свою сатанинскую страсть. Ради спасения мужа Шунай пожертвовала собственной жизнью.

Малуа

I

В октябре на низовьях вода стала медленно убывать. Однажды мать, поднимая сына с постели, сказала:

– Вставай, Чандвинод, хорошенько умойся и иди в поле. Посмотри, не размыло ли там валки,[117]117
  …не размыло ли там валки – на рисовых полях для задержания воды устраиваются земляные перемычки – валки, которые делят поля на небольшие прямоугольные участки; эти валки являются и пешеходными тропинками.


[Закрыть] а то уйдет вся вода. Слышишь, как громыхает в небесах? Похоже, гром снова призывает дождь пролиться на землю. Иди скорее, черные тучи покрыли небо, и гром гремит все сильнее. Вставай, сколько можно спать?

Не успел Чандвинод подняться с постели, как начался страшный ливень. Вода затопила поля, и все работы там прекратились. Крестьянам грозило страшное бедствие – погибал урожай.

Пришел ноябрь, и стало ясно, что осенний урожай уничтожен стихией. Рис стали продавать по полторы меры за рупию.[118]118
  Рис стали продавать по полторы меры за рупию – переводчик восклицает по этому поводу: «Добрые, старые времена!»


[Закрыть] В ноябрьские холода Чандвинод сильно простудился, и его била лихорадка. Мать испугалась за его жизнь. Она плакала дни и ночи и дала обет богине Дурге принести ей в жертву двух буйволов, если сын выздоровеет. Провидение сжалилось над юношей, и кризис миновал.

Наконец по милости Лакшми, богини счастья, Чандвинод поправился, но к тому времени в доме не осталось ни зернышка риса, чтобы поднести в дар богине. Мать принесла серп и попросила сына сходить в поле. По дороге он срезал пять стеблей тростника и, весело напевая баромаши, направился к своему рисовому полю.[119]119
  …он срезал пять стеблей тростника и… направился к своему рисовому полю – перед началом осенней жатвы крестьяне связывают тонкими стеблями тростника несколько маленьких снопиков риса, окрашивают их в красный цвет и подносят в дар богине счастья Лакшми.


[Закрыть] И тут, к своему ужасу, он увидел, что осенние ливни погубили весь их урожай.

Опечаленный, Чандвинод вернулся домой и рассказал матери о беде. Им грозил голод. Продав буйволов и заложив землю, они кое-как еще протянули несколько месяцев. Наступило время весеннего сева, а у них – ни земли, ни быков.

В апреле, взяв клетку с соколом, Чандвинод решил пойти на охоту. В доме уже не оставалось даже рисовой пылинки. Со слезами на глазах проводила его мать, сокрушаясь, что не может накормить сына и дать ему еды в дорогу.

Чандвинод видел то здесь, то там уже порозовевшие, клонившиеся к земле метелки риса нового урожая. Путь его лежал мимо дома сестры, и он зашел к ней. Сестра приготовила ему несколько порций бетеля, дала с собой табаку, узелок с поджаренным рисом и спелых бананов.

Проводив брата, сестра долго еще стояла у ворот и смотрела ему вслед, пока он не скрылся из глаз. А Чандвинод с прирученным соколом продолжал свой долгий путь…

Шло время. Наступили последние дни жаркого сезона, и сокол время от времени издавал пронзительный крик, радуясь приближающемуся муссону. Небо постепенно затягивалось тучами, и на землю ложились их темные тени.

Оставшись одна, мать все время беспокоилась о сыне. Вот-вот должен был наступить период дождей, а Чандвинод все не возвращался.

«Может, его укусила змея или разорвал тигр?» – думала бедная женщина, просыпаясь по ночам от малейшего шороха.

Время близилось к полудню, когда Чандвинод подошел к одной деревне. На окраине ее был пруд, заросший тростником, а на берегу росли банановые деревья, огороженные густой колючей изгородью.

Несмотря на усталость, Чандвинод залюбовался красивым видом. Около гхата, каменные ступеньки которого спускались прямо в воду, росло дерево-кадамба, сплошь покрытое цветами.

Чандвинод прилег под этим деревом и заснул крепким сном. Солнце клонилось к закату, а он все спал и спал.

Девушка по имени Малуа, придя к пруду за водой, была очень удивлена, увидев спящего юношу.

«Кто бы это мог быть?» – подумала она. Спустившись на последнюю ступеньку, Малуа поставила возле себя кувшин и стала украдкой разглядывать незнакомца. Как он был красив! Солнце уже начало спускаться за горизонт, и вечер был готов уступить свое место ночи.

– Что же, он так и будет спать под этим деревом? – забеспокоилась девушка. – Откуда он и где его дом? Неудобно будить его. Проснись, милый путник, проснись, – беззвучно шептали ее уста. – Не могу же я стоять здесь весь вечер! Если бы я могла, я разбудила бы тебя и показала дорогу к своему дому. А когда опустится ночь, как ты узнаешь, куда идти?

Малуа наклонилась и стала бить рукой по воде. Но юноша все спал.

– Как же разбудить его? – размышляла девушка. – Была бы здесь моя невестка, мы с ней что-нибудь придумали бы. Да и мать наверняка согласилась бы пригласить его к нам переночевать. А одна я совершенно беспомощна. Как мне жаль его, наверное, он заблудился.

Малуа крепко прижала к себе латунный кувшин и прошептала:

– О кувшин, помоги мне разбудить его!

И она стала медленно наполнять кувшин водой. Звук льющейся воды разбудил Чандвинода и потревожил сокола, который громко закричал.

Приподняв голову, Чандвинод увидел прелестную девушку с кувшином воды в руках. Ее распущенные, черные, как ночь, волосы доставали почти до пят, и вся она походила на свежий цветок-махуа. А какие у нее были глаза! Их взгляд мог бы свести с ума даже святого.

– Я никогда еще не встречал такой красавицы! О чудный светильник, чей дом ты освещаешь? – прошептал юноша. – Что это – сон или явь? Расправь поскорее крылья, мой сокол, лети вслед за ней и разузнай, где она живет, кто ее родители, замужем она или нет.

Посмотрев вслед девушке, он проговорил:

– Оглянись назад, красавица, чтобы я мог еще раз увидеть сияние твоего луноподобного лица. Я поражен твоей красотой! Как мне теперь быть?

И Чандвинод выпустил сокола из клетки со словами:

– Лети домой и скажи моей матери, что Чандвинода растерзал тигр. Скажи, что ее любимый сын больше не вернется домой. Скажи это и моей сестре. А потом найди эту девушку и передай ей мои сокровенные мысли!

Облик незнакомца, прекрасного, как месяц, растревожил девичье сердце и залил румянцем стыдливости ее нежные щеки. Ведь она только-только вступила в пору своей юности! Однако скромность не позволила ей задержаться на берегу, и она заторопилась домой.

У Малуа было пять братьев. Их жены наутро встретили Малуа у порога ее комнаты и начали допытываться:

– Почему, сестрица, ты вчера ходила за водой одна и вернулась оттуда сама не своя? Да и кувшин твой был наполнен водой лишь наполовину. С тобой что-то произошло? Ты так изменилась: вчера была словно бутон, а сегодня похожа на чудесный распустившийся цветок. Не скрывай от нас ничего, скажи, что с тобой случилось? Пойдем теперь к пруду вместе. Возьми с собой кувшин, слюдяной гребень и флакончик с душистым маслом. Мы расчешем твои черные волосы и надушим их маслом. И когда останемся одни, расскажешь нам все, ничего не тая. Ты вступила сейчас в такой возраст, когда уже пора думать о женихе. Даже мы, женщины, не можем удержаться от восхищения при виде тебя!

– Почему вы не хотите пустить меня одну за водой? – спросила их Малуа.

– Ты прелестна, как луна, – отвечали невестки, – и мы боимся, как бы демон Раху не проглотил тебя.[120]120
  …мы боимся, как бы демон Раху не проглотил тебя – невестки, подшучивающие над Малуа, хотят этим сказать, что она красива, как сама луна, и демон Раху может проглотить ее по ошибке (царь асуров (демонов) Раху время от времени проглатывает Солнце и Луну, – этим объясняются солнечные и лунные затмения.).


[Закрыть]

– Я вчера простудилась, – сказала Малуа, – и плохо себя чувствую. Идите сегодня к пруду одни, я не пойду с вами.

Невестки пошептались между собой и направились к гхату, а Малуа ушла в свою комнату.

Хирадхар, отец Малуа, принадлежал к касте пахарей и был старостой деревни. Его большая семья жила в достатке. Боги даровали ему шестерых прекрасных детей. Обширные поля давали два урожая риса в год, просторные амбары ломились от зерна. В загоне стояли десять молочных коров и волы – для пахоты.

В доме Хирадхара каждый год торжественно отмечались Дурга-пуджа и другие праздники. В дни поминовения предков угощали брахманов.

Малуа сидела у себя и все думала, думала: «Откуда же пришел этот юноша, прекрасный, как молодой месяц? Какой это был чудесный миг, когда я увидела его у пруда! Он, видно, случайно попал в наши края, охотясь со своим соколом. Как бы мне хотелось самой стать соколом, чтобы быть все время возле него. Облака, с кем вы так громко переговариваетесь там, в небесах? Наступил уже июль, и потоки дождя залили землю, реки переполнились водой и затопили свои берега. Вокруг нет ни клочка сухой земли. Где же бедный юноша ночует в такую погоду? Если бы он зашел к нам, я попросила бы отца и он разрешил бы ему отдохнуть в нашем доме. Я разостлала бы для него красивую циновку и поднесла бы коробочку с бетелем».

Прошли ночь, утро и весь следующий день, а когда снова наступил вечер, Малуа взяла свой кувшин и побежала к пруду, ничего не сказав невесткам.

Косые лучи заходящего июльского солнца, пробиваясь сквозь облака, нестерпимо жгли тело. Но не за водой направилась девушка к пруду и не купаться. Два влюбленных сердца потянулись друг к другу!

Малуа подошла к пруду и снова увидела под деревом-кадамба спящего юношу. Сокол подал голос из клетки, и Чандвинод открыл глаза. Посмотрев на ступеньки гхата, он увидел, что вчерашняя красавица снова набирает воду.

– Послушай меня, девушка, – обратился к ней Чандвинод. – Я охотник, и зовут меня Чандвинод. А ты кто, красавица? Вижу, каждый день ты приходишь сюда за водой. Чья ты дочь? Ты замужем или нет? Если ты уже замужем, я в последний раз посмотрю на твое прекрасное лицо, уйду и никогда больше не вернусь. Вчера я увидел тебя здесь случайно, а сегодня нарочно пришел пораньше. Расскажи мне о себе.

– Моего отца зовут Хирадхар, а мать – Ашама, – отвечала Малуа. – Вчера я видела, как ты спал здесь под деревом. Знаешь, девушке неприлично вести беседу с незнакомцем. Приходи в дом моего отца, и тебя там примут как гостя. Я вижу, ты бродишь по лесам с соколом в руках. Но где ты устраиваешься на ночлег в этой глуши? Здесь полно тигров и медведей, разве ты не боишься за свою жизнь? Этот пруд совсем зарос, а в глубоких норах по берегам живут черные змеи. Если одна из них ужалит тебя, ты умрешь. Мои родители известны своей праведной жизнью. У меня пять братьев и много родственников. Мы живем все в одном доме. Приходи к нам переночевать, только не ходи по той тропинке, по которой я сейчас пойду. Видишь ту дорожку, пройдешь по ней немного и увидишь большой дом, а рядом – пруд. Дом стоит лицом на восток, двери у него стеклянные. Вокруг много фруктовых деревьев и цветов. Если заблудишься, спроси, где дом деревенского старосты. Невестки подадут тебе на ужин вкусное карри. Приходи, приходи к нам сегодня, славный юноша!

Малуа пошла домой, а Чандвинод взял клетку с соколом и направился по другой дороге.

У дома Хирадхара он появился уже под вечер. Хозяин позвал сыновей и велел им принять гостя. Те принесли ему прохладной воды – умыться и омыть ноги, а их жены начали готовить ужин. Они разрезали на кусочки и зажарили съедобный корень-манкачу, сварили рыбу-кай, приправили ее джирой; приготовили тридцать шесть разновидностей карри, запекли вяленую рыбу в рисовом тесте. Когда все было готово, Чандвинод с братьями Малуа сели ужинать. Чандвинод ел с превеликим удовольствием. Затем подали различные сладости.

После ужина гостя отвели в отдельную комнату, приготовили удобное ложе, а рядом положили красивый слюдяной веер и коробочку с бетелем.

Утром Чандвинод распрощался с гостеприимной семьей, низко поклонился Хирадхару и его сыновьям и ушел.

На обратном пути Чандвинод зашел к своей сестре и все ей рассказал. Конечно, он ни слова не сказал о своей любви, но сестра сердцем угадала его сокровенные мысли.

Вернувшись домой, Чандвинод долго не решался поговорить с матерью о женитьбе. Миновал июль, потом август и сентябрь, и, не в силах более сдерживать свои чувства, он рассказал друзьям о своих страданиях. Это дошло до матери Чандвинода, и она послала к Хирадхару сватов.

Родители Малуа, как только ей исполнилось двенадцать лет, стали присматривать ей жениха. Одежды, которые она носила до сих пор, стали ей коротки. Она старательно натягивала на грудь край своего сари, однако оно не могло скрыть от посторонних глаз приметы расцветающей юности. Соседи с доброй улыбкой смотрели на нее и шутили:

– Смотрите, этот прекрасный бутон уже распустился!

В июле Хирадхару некогда было думать о свадьбе дочери. Следующий месяц оказался неблагоприятным: если бы Малуа вышла замуж в августе, она бы осталась вдовой. В сентябре, согласно обычаю этих мест, вообще нельзя проводить никаких празднеств. В октябре все заняты приготовлениями к Дурга-пудже, какая уж тут свадьба! С приходом ноября Хирадхар стал ждать появления жениха, прекрасного, как бог войны Карттикея. Предложений было много, но ни одно не устраивало отца;

Харидхар надеялся, что в декабре, когда поля стали золотыми от спелых метелок риса, для его дочери найдется жених под стать богатому урожаю. Но такой жених не объявился.

В январе все покрылось плотным туманом, и, по местным обычаям, в этом месяце свадеб не проводят.

Наконец, в феврале к Хирадхару пожаловало много сватов. У купца Шонадхара из Чампаталы был единственный сын, красивый, как Карттикея. Семья была богата и владела крупным наделом земли, но Хирадхар отказал им, считая, что купеческий сын не ровня его дочери.

Приехал сват даже из далекого Дигхалбати.

– Семья жениха большая и богатая, – рассказал он. – У них много скота и земли, они снимают богатые урожаи риса и выгодно его продают.

Но Хирадхар не принял и этого предложения. Ходили слухи, что семья была замешана в какой-то истории.

Поступило предложение из Сусунга. Там и семья была уважаемая, и дела у нее шли неплохо: отец торговал рисом и имел четырех взрослых сыновей. У них были лодки, быки для боев и много ценного имущества.

Но Хирадхар нахмурил брови и ответил:

– У одного из их предков была проказа, я не могу отдать дочь в эту семью.

Когда все предложения были отвергнуты, пришел сват от матери Чандвинода. Хирадхар подробно расспросил о родителях жениха, о его доме и родственниках. Жених был красив, принадлежал к почитаемой касте, отец его славился мудростью и трудолюбием.