Текст книги "Место, где пляшут и поют"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Слушай, Эдька, – пробормотал Сундуков, поддаваясь очарованию заповедной улочки. – Неужели мы когда-то были детьми?

– Меня другое волнует, – ответил, подумав, Флягин. – Неужели когда-то я все-таки стал взрослым?

Комната Витамина, или, официально говоря, Виталия Оплеухина, являла собой плачевное смешение временных пластов. Пузатый бабушкин комод, реликтовая этажерка из китайского бамбука соседствовали с мягкой мебелью из новой Варшавы. Ламповая радиола с огромной, как у рояля, откидной крышкой подмигивала ностальгическим зеленым глазом телевизору “Сони”, похожему на гладкий серый булыжник. Бронзовая трофейная пастушка стыдливо жмурилась на стопке эротических журналов. Разрозненные предметы туалета возникали в самых неожиданных местах. И все это великолепие множилось в потускневшей амальгаме настенного зеркала, за раму которого веером были заткнуты поздравительные открытки со скромными полевыми цветами и гордыми красными звездами. На полу стоял телефон из массивного черного эбонита. Телефон надрывался архаичным трамвайным звоном. Грузный и плешивый Витамин, чертыхаясь, опустился на колени и схватил черную трубку.

– Ну! Оплеухин! – нетерпеливо сообщил он.

На другом конце провода помолчали, а потом проговорили злобно, с растяжкой:

– Гнида, когда десять кусков отдашь?

– Ошиблись номером, – уверенно сказал Витамин.

—Я те ошибусь! —усмехнулся злобный собеседник. —Ты Когану должен, а он нам должен. Так что… – А вы кто такие? – Узнаешь, – пообещали Витамину. – В общем, завтра к тебе пацан зайдет… —Не отдам, —перебил Витамин. —Когану отдам, и то не сразу. А вам —хрен. Это у вас,

может, пацан. А я не пацан – первому встречному куски раздавать… – Отдашь, – сказал злодей. – А не отдашь – пеняй на себя… – И повесил трубку. “Сука Коган, – кисло подумал Витамин. – Подрезал на повороте, гад…” Он посмотрел в окно с такой ненавистью, словно именно там обретался негодяй Коган. Но

за окном были только два старых дерева, сараи и драный соседский кот. “Пеняй на себя! Пеняй на себя! На себя пеняй!..” —Витамин сорвался с места и заметался по комнате, распахивая в раздражении шкафы и разбрасывая вещи. “Переодеться-деньгипозвонить…” —он стянул через голову безразмерную линялую майку и очутился,

полуголый, перед зеркалом. Вид собственного жирного живота потряс его —это была гигантская, студенистая, осминожья плоть. – Мамаша! – заорал Витамин. – Сто раз говорил, умерьте картошку! Ч-черт! Мамаша возникла в дверях немедленно. Это была полная старуха с веселым румянцем на

щеках. – Интересно, – сказала она скептически. – Это какая же еда без картошки? – Я заплыл жиром! – прорычал Витамин, натягивая на плечи голубую рубашку. —Это у тебя от нервов, —проницательно заявила мать. —Ты никак не женишься, не

найдешь себе хорошую девушку —от этого нервы, а от этого полнеют. Я сама всю жизнь на нервах. Тебе нужно жениться!

– Ну что вы плетете! – завопил Витамин, прыгая на одной ноге в попытке надеть брюки. Крики его подействовали на мамашу самым умиротворяющим образом. Она облокотилась пухлым плечом о косяк двери, улыбнулась той улыбкой, от которой у Витамина действительно начинались “нервы”, и, кажется, настроилась на пространную беседу.

Не одолев второй штанины, Витамин обессиленно упал на диван и, хватая ртом воздух, посмотрел на мать злыми глазами.

– Ты послушай меня, – деловито сказала она. – Мать жизнь прожила… – При этих словах Витамин зашипел, как придавленная рогатиной змея, но мать, не моргнув глазом, продолжала: – Каждый человек должен жениться, даже врачи об этом говорят… Но мой сын вместо того, чтобы встречаться с хорошей девушкой, встречается черт знает с кем… Мне не нравятся все эти друзья, которые ходят в наш дом! Потому что это не друзья, а натуральные бандиты! Да-да, не сверкай на меня глазами! Бандиты! Ведь были же у тебя хорошие друзья, помнишь, во дворе у нас —Эдик Флягин, Леша Сундуков… Мерзавцы, конечно, но хорошие ребята…

– Вы бы, мамаша, еще царя Гороха вспомнили! – с досадой заметил Витамин, затягивая ремень на покоренных-таки брюках.

– Не твоих же проходимцев вспоминать! – парировала мамаша и тут же вспомнила: – А особенно этот… с носом… Как его, Коган твой… Вот этого я никогда не переваривала!.. Это – подлец! Витамин криво ухмыльнулся.

– То есть вы даже не знаете, мамаша, какой подлец! – кивнул он.

– Я знаю! – убежденно сказала мать. – Я даже знаю, как с такими подлецами нужно бороться…

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Витамин.

–Сейчас! —радостно откликнулась мать, вытерла ладони о полы расписанного цветами халата и извлекла из кармана газетную вырезку —карманы ее постоянно были набиты подобными вырезками. – Ты не читаешь газет, а в газетах пишут много интересного. И как бороться с твоим подлецом Коганом, между прочим, тоже пишут… Вот! Слушай! “Ваш дом посетили плохие люди. Их негативную информацию удаляют либо горящей свечой, либо влажной уборкой с мятой, чабрецом или зверобоем. А можно сделать еще проще: настоем этих трав смочить коврик перед порогом”…

Витамин болезненно поморщился и утомленно сказал:

– В общем, так, мамаша, собирайте скоренько чемодан и – в деревню, к тете Феодоре. Там сейчас рай —вишня цветет, одуванчики… и прочее. Час на сборы. Такси я вызову. Мать охнула и уронила листок на пол.

– Опять, значит! – прошептала она.

Витамин подошел к шкафу и, порывшись в пиджаках, достал пачку денег. Наморщив лоб, он отделил от нее часть и протянул матери.

– Вот, на расходы… На первое время… И давайте-давайте, не тяните резину, через два часа поезд… Едва мать вышла, Витамин быстро надел пиджак и достал из-под этажерки внушительных размеров “дипломат”, предназначавшийся для особенных случаев. В нем

хранилось чистое белье, некоторая сумма в долларах и пистолет. Пистолет был не совсем настоящий, но стрелял оглушительно.

Затем Витамин заказал по телефону такси и опять плюхнулся на диван. Он весь взмок, и у него дрожали руки. “Дипломат” из-под этажерки извлекался не впервые, и всегда как-то все благополучно рассасывалось, но сегодня перспектива превращения в ускользающего от погони зайца совершенно убивала Витамина. Хотелось на все плюнуть и напиться. “Годы, что ли? – с грустью подумал Витамин. – Слабею в коленках…”

Сидеть было неудобно —что-то твердое врезалось в зад. Витамин пошурил рукой —это оказалась книга в жесткой глянцевой обложке —”Путь слепого барса. Слово тибетского мудреца Дхогисына в переводе проф. магии Н. Е. Барышникова”. Сделав страдальческое лицо, Витамин перевернул несколько страниц. Нельзя сказать, что у Витамина имелась привычка в трудную минуту обращаться к книге. Такой привычки у него не было. Даже от братьев Вайнеров его бросало в сон уже на первой странице. Вдохновенье в книгах черпала мамаша, буквально засоряя квартиру трудами тибетских мудрецов и профессоров магии. Эти замысловатые и, видимо, дорогие книги бесили Витамина, подозревавшего, что именно из-за них в домашнем рационе доминирует картофель. Чтобы отвлечься и скоротать минуту, он решил теперь одним глазком взглянуть на эту галиматью. Книга, попавшая ему под зад, начиналась довольно меланхолическим заявлением, что жизнь есть сон. Витамину, не искушенному в популярной философии, мысль показалась яркой.

–Еще какой сон! —одобрительно пробормотал он. —Просто кошмар неопохмеленного! -и наладился читать дальше. Но дальше следовала уже полная ерунда. Неожиданно оказывалось, что и смерть есть сон. Все прочее, не попадавшее в сонную категорию, автор объявлял пустотой. Несчатья и страдания например. Правители, купцы, философы и вообще двуногие именовались призраками. Для призраков, которых одолели сон и пустота или какие-нибудь враждебные призраки, предлагался универсальный рецепт —смирение и ожидание. Фишка была в том, что всякий призрак недолговечен и рано или поздно рассасывается без следа. Такое утверждение звучало довольно двусмысленно, и особо нетерпеливым предлагался дополнительный вариант. “Другой путь, —писал автор, -обратиться к Слову, ибо лишь Слово наполняет призрак и меняет его сущность, прочее же -лишь сон. Обращение к Слову —спасение и испытание одновременно. Обращение к Слову требует беспрекословной Веры. Слово без Веры —ничто, подкрепленное ею —творит чудеса.

Пример: некий монах по имени Су бродил в дикой пустыне, когда из зарослей бамбука на него напала стая злобных обезьян, не замедливших начать бросаться каменьями и испражняться нечистотами на скромные одежды отшельника. Израненный и задыхающийся от зловония, монах Су не растерялся и с глубокой Верою трижды произнес про себя: “Я -Слон, я —ужасный, смертоносный Слон!”. Едва же он обратился к Слову, как мерзкие животные пришли в неописуемый ужас и обратились в бегство”. Витамин криво усмехнулся, выпятил нижнюю губу и уже собирался с презрением произнести “Ну и фигня!”, как в прихожей задребезжал дверной звонок. Витамин похолодел. “Уже! Заявились!” —с ужасом подумал он и встал. Было слышно, как беспокойная мамаша возится с входным замком. “Прибьют старушку!” —сообразил Витамин и чуть не взвыл от отчаянья. Он метнулся к “дипломату”, продолжая сжимать в потной ладони книгу.

Секунду он тупо разглядывал ее, а потом швырнул на диван. “Я —Слон, —с яростной тоской мысленно произнес он. —Я —ужасающий, смертоносный Слон!” -и решительно выхватил из чемоданчика ствол.

С бесполезным пистолетом в руке, тяжело дыша, он бросился к дверям, вслушиваясь в неразборчивое бормотание, доносившееся из прихожей. Неожиданно мамашин голос взял высокую ликующую ноту. Витамин остановился, поднял бровь и с сомнением посмотрел в черное дуло. “Вот будет номер, если это тетя Феодора собственной персоной!” —подумал он. Спрятав оружие, он одернул пиджак и, придав лицу непроницаемое выражение, вышел из комнаты. Увиденное поразило его. Мамаша, раскрасневшаяся и помолодевшая, обнимала какого-то смуглого мужика, который смущенно отворачивал лицо и сгибал спину в деревянном поклоне, отставив далеко в сторону руку, нагруженную тяжелым пакетом. Рядом тихо стоял еще один гость, прижимавший к бледному лбу платок, покрытый кровяными пятнами.

–Виталик! —оборачиваясь, радостно завопила мать. —Вот же они, легки на помине! Да ты что —не узнаешь, что ли?! Эдик! Леша! —Теперь она вцепилась в окровавленного. -Как поживаете, мерзавцы?!

Смуглый выпрямился, пригладил волосы и с улыбкой посмотрел на Сундукова. Витамин наконец сообразил, кто перед ним.

– Флягин! – сказал он без особого удовольствия. – Сундук! Ни хрена себе…

– Они самые, – подтвердил Флягин.

Витамин почесал нос и пробормотал что-то непонятное про коврик у порога.

– Ну Витамин! – радостно произнес Флягин. – Постарел…

– Да сами-то… – буркнул Витамин, кивая на Алексея. – Сундуку вон рожу даже разбили…

– Да-ба! – закричала мамаша, углядев наконец сундуковскую рожу. – Да где это тебя?!

– В боях за коммунизм, – пояснил Флягин. – Витамин, у тебя вода есть?

– У меня все есть, – холодно сказал Витамин. – Вы учтите, мне через полчаса бежать надо…

–Пойдем-пойдем! —запричитала мать. —В ванну. У нас всякая вода есть… И сразу -йодом! Сейчас колонку зажгу. -Мимоходом она словчилась и ущипнула Флягина за смуглую щеку. —Ух, мерзавцы! Я ведь вас в-о-о-т такими помню! А теперь, -она сделала большие глаза, —солидные мужчины! Подумать только! Ты, Леша, наверное, уже профессор!.. А ты, Эдик, всегда любил девушек —я помню, какой ты был негодяй! А у Виталика, представь, так и нет девушки… Витамин скрипнул зубами и промычал, едва сдерживаясь:

– Мамаша, кончайте болтать чепуху! Я вам велел собираться – вот и собирайтесь! Он без

вас умоется… профессор! Мать с видимым сожалением посмотрела на гостей, безнадежно махнула рукой в сторону сына и засеменила в свою комнату, беспрестанно оглядываясь и улыбаясь.

– Ну, и что ты стоишь? – сказал язвительно Витамин. – Умывать тебя некому… Сундуков безропотно направился в ванную. – Ты вроде и не рад? – спросил Флягин, скаля зубы. —Рад-рад… —ответил Витамин, демонстративно посмотрев на часы. —Только времени у

меня, извини, в обрез!

—Что, и водки не выпьешь? —удивился Флягин. —С друзьями детства? —и он легонько встряхнул пакет, так что вкусно звякнули бутылки. – В другой раз, – непреклонно сказал Витамин, после чего вдруг задумался, затосковал,

опять проверил часы и беспомощно уставился на пакет. – Айда на кухню? – угадал Флягин. Витамин покорно махнул рукой. —Да-а… Обстановочка-то у тебя —мизерабль! —сказал Флягин, расставляя поперек стола

напитки. На старомодную клеенку с выцветшими розами падал из окна косой солнечный луч. Бутылка водки, попав в этот луч, тут же наполнилась солнцем —точно пучком золотой соломки. —Я думал, бизнесмены в роскоши живут… —продолжал Флягин, любуясь натюрмортом. – В особняках…

– Будет и особняк, – невнимательно сказал Витамин, раздумывая: “Ладно. Время есть. Малость приму, мамашу – в такси, ноги – в руки, и поминай как звали”. – Слушай! – продолжал приставать Флягин. – А красный пиджак у тебя есть? – Да пошел ты!

Вернулся Сундуков, влажный и чистый, со страшной черной раной над левым глазом. —А у меня, представь, —с ходу заорал он, —вообще пиджака нет! Я, человек с высшим образованием, не могу приобрести пиджака!

—По твоей битой роже не скажешь, что ты с высшим, —ехидно заметил Витамин, подавая на стол стаканы. – С пива начнем, что ли? А то что-то в горле пересохло…

В разговоре образовалась пауза, во время которой были открыты бутылки и продегустировано пиво —Витамином с брезгливостью, Флягиным с удовольствием, а Сундуковым с животной жадностью.

– Где это вам начистили? – лениво спросил Витамин. – На площади! – живо откликнулся Сундуков. – Приняли за буржуина, из-за этого вот… -он кивнул на потупившегося Флягина. – А самое интересное, что у меня на эту старушку и зла нет! Я ее очень даже понимаю. Она просто не по адресу направила классовую ненависть… —Он торопливо выпил второй стакан пива и, размазав по губам жидкую пену,

вскричал: -Действительно, до какого унижения нас всех довели! Я вот, человек с высшим образованием, что я имею?! В приличной стране, в каком-нибудь Швицерлянде я имел бы виллу, личную яхту… – Фамильный склеп, – подсказал Флягин. Сундуков негодующе замолчал. Витамин усмехнулся, критически прищурился, изучил на

просвет содержимое своего стакана, затем осушил его и громко рыгнул.

–Понятно! —снисходительно заявил он. —Нет, мужики! Вы просто не умеете жить. Я вот кручусь – и живу. Вот пример – это пиво плохое, а я пью – хорошее. Дальше… —Ну, это неудачный пример, —осадил его Флягин. —Сейчас-то ты тоже плохое —за

милую душу. – Сейчас – из уважения к вам, – возразил Витамин. – А вообще… – А вообще – есть хорошее? – с интересом спросил Сундуков. – Да нет у него ничего, – сказал Флягин. – Я специально в холодильник заглянул. Пусто

пусто! – он вздохнул. – Наверно, так и сдохну сегодня с голоду! – и он решительно откупорил водку.

– Вы, это, допивайте! – напомнил Витамин. – У меня времени нет! – В кои веки зайдешь к тебе, – с упреком сказал Флягин. – А у тебя, видишь ли, времени нет! А, кстати, машина у тебя есть?

Витамин поморщился. – Нет машины, – признался он. – Но будет. —Машины нет, пива нет, жрать нечего! —удивленно сказал Флягин, обращаясь к

Сундукову. – А жить учит! Витамин рассердился.

—У меня все будет! —сказал он и, опустив глаза, раздраженно продолжал: —Нет, серьезно, мужики! Жалуетесь, ноете – того нет, этого… А что вы делаете, чтобы было? Ну, Сундука я, допустим, давно не видел, хотя с ним тоже все ясно… А ты, Эдька? Женился второй раз, а работы нет, алименты платить, кругом должен…

Сундуков поперхнулся пивом и вытаращил глаза.

– Ка-а-а-к! – заорал он на Флягина. – Ты женился? Второй раз? И ни слова мне не сказал – почему?!

Флягин улыбнулся.

– Да ведь ты и не спрашивал, – сказал он. – Ты ж все о себе да о себе…

– Так вот сейчас спрашиваю! – настаивал Сундуков. – А-а… как же Анна?

–С Анной мы, разумеется, развелись, —терпеливо объяснил Флягин, но тут же взорвался. —Ну что ты пялишься?! Она молода и красива. Жгучая брюнетка, алая роза в волосах какой– то праздник был – Кармен! Мог ли я устоять?!

– Ну, хорошо, – сказал Сундуков. – Ты не мог. А она-то почему не устояла?

– Ни фига себе! – возмутился Флягин. – Я же как раз был в новом костюме!

Сундуков посмотрел на Флягина, пытаясь представить его в новом костюме и под ручку с Кармен.

– Ошеломительно! – сказал он наконец. – Почему же ты, гад, не пригласил тогда меня на свадьбу?

Флягин по-дружески положил ему руку на плечо.

–Понимаешь, старик, —сказал он проникновенно, —это был не тот случай. Сам посуди, я начинаю новую жизнь, возле меня чистое и прекрасное создание, которое смотрит на мир своими огромными и лучистыми глазами доверчиво и с надеждой… И тут являешься ты, унылый и невыбритый, с грузом лет за плечами и запахом морга… Да еще, не дай бог, с женой, которая знает меня как облупленного… Нет, я никак не мог пригласить тебя, старик!

Свои аргументы Флягин подкрепил долгим искренним взглядом, и глаза у него в этот момент были огромные и лучистые.

– Ну ты и сволочь, – упавшим голосом пробормотал Сундуков.

– Мне говорили, – кивнул Флягин. Витамин презрительно фыркнул. —Он начал новую жизнь! —саркастически повторил он. —Со старыми заплатами. Ты,

Эдька, как ребенок, ей-богу! Сначала создай материальную базу, а потом… —Это я-то не создавал базу?! —психанул Флягин. —Лучшие годы убиты на то, чтобы

получить диплом! Я работал на военном заводе! И все коту под хвост! Оказывается, стране нужны не инженеры, а буттлегеры! —Да не буттлегеры, чудак-человек, —с превосходством сказал Витамин, —а де-ло-вы-е

люди! Дело нужно делать, дело!

Сундуков опять вытаращил глаза. Он внезапно вспомнил, зачем, собственно, они пришли к Витамину. —Вот! —заорал он. —Дело! Ну, так посоветуй, какое? В ларек? Казино открыть? Или

“диким гусем” в горячую точку? Слу-у-шайте, а это мысль! —Водка кипела в его крови, глаза горели, он завороженно шептал. —Наемником! Красота —берет на ухо, автомат в лапы, и – по пылающей траве…

– Не заработаешь ни копейки, – безжалостно заявил Флягин. – Почему это? —А как узнают, что Сундуков выехал, тут же оружие побросают и траву потушат. Еще бы

– Сундуков!

—Да нет, —серьезно сказал Витамин. —Наемников шлепают на месте. Выкинь из головы. Дела можно и дома делать… – Ну, например! – ревниво спросил Сундуков. – Занять и не отдавать, например, – предложил Флягин. Витамин вздрогнул, нахмурился и выпил две рюмки подряд. —Подумаешь, дело! —пренебрежительно сказал Флягин. —Много оно тебе принесло

счастья, твое дело? Даже хорошей девушки у тебя нет! Держу пари, у тебя и с потенцией проблемы – угадал? Витамин побагровел, побледнел, уронил набок пустой стакан и угрожающе захрипел: – У кого, у меня?! Да если хочешь знать…

И тут разговор сам собою приобрел направление совершенно противоположное тому, какое первоначально намечалось компаньонами, причем смена курса прошла так гладко, что никто этого и не заметил. Сундуков вообще периодически как бы выпадал из времени, и память его зафиксировала лишь разрозненные эпизоды, яркие, но абсолютно самостоятельные. Например, он почему-то отлично запомнил, как провожал мамашу Оплеухина —тихая улочка, пустая и красивая, декорация, фырчащее такси, и он, целующийся со старушкой, безутешный, не имеющий сил расстаться и, кажется, даже едва не удравший вместе с нею. Затем несомненно кто-то бегал за добавкой, но кто -покрывалось мраком. Однако же добавка была. Потому что в один прекрасный момент веселый Флягин повесил голову и произнес утомленно:

– Да-а, время!..

И Витамин усмехнулся криво и тоже сказал:

– Да-а, время летит!

– Время летит, как сапог, пущенный рукою гвардии бравого лейтенанта! – уточнил Флягин.

И Сундуков, не утерпев, пожаловался, что вот вчера они были как раз юны и прекрасны, зато уж сегодня…

– Переход от молодости к зрелости трагичен и неуловим. Это как обмочиться во сне, -авторитетно разъяснил Флягин.

И все закручинились, поразившись внезапности перехода.

–А, помнишь, мы убегали с уроков на аэродром? Тучи, ковыли, ветер, рев самолетов… Помнишь, как мы тогда философствовали?.. А сейчас я около аэропорта живу и не замечаю ничего.

– М-да… – смущенно пробурчал Флягин, роясь в памяти на букву “А”.

– А я? Не помню. А я где был, – вскричал растревоженный Витамин.

– Ты был подлец. Вот где ты был, – отрезал Флягин.

– А-а… – облегченно сказал Витамин и потянулся за бутылкой.

Но Флягин это движение пресек и, глядя Витамину в глаза, сурово провозгласил:

– Вот ты говоришь – девушки!

Витамин скептически хмыкнул и возобновил попытку. Флягин спокойно отвел его руку и уточнил:

—Ну, хорошо, ты говоришь —любовь! —Он покрутил головой и с горечью повторил: -Любовь!.. Уж я ли не любил! —тут он отвлекся, чтобы хлопнуть Витамина по настырной ладони, и продолжил с прежним пылом: —Да я был переполнен этой любовью, я готов был делиться ею с первым встречным! Я, наверное, даже мочился любовью!

– Да, да! – горячо поддержал его Сундуков. – Со мной то же самое было. Вот, например -кто– то бредет по темной дороге. Все бросаю – бегу смотреть, кто бредет по темной дороге. Я был открыт миру! —Он обвел всех сумрачным взглядом и категорически заявил: -Теперь я закрыт миру!

Флягин презрительно скривил губы и вернулся к своей теме, адресуясь исключительно к Витамину:

–А какая пустая оказалась вещь! —поведал он. —Выяснилось, что девушкам это совершенно не нужно…

–А что, что нужно девушкам?! —с интересом спросил Витамин, добираясь наконец до бутылки.

Разъяснений насчет девушек не последовало, потому что некоторое время рты у всех были заняты, а потом голодный Флягин вдруг заговорил о еде, а Витамин со слезами на глазах признался, что устал от картошки. Попутно он пожаловался, что безобразно толст и потребовал от присутствующих это безжалостно подтвердить. Флягин сказал, что толст, но не безобразно, а Сундуков с академической важностью заявил, что наука не приемлет категорий типа “безобразный”, но вскрывать витаминов труп будет нелегко. А потом вдруг наступила минута веселья —все начали шуметь, безобразничать, говорить чепуху, а Сундуков даже раскрыл тайну места, где пляшут и поют.

– Ого-го! – закричал Витамин и пошел по кухне вприсядку.

– Пальмы! – кричал Сундуков. – Песок! Мулатки с пупками!

– И негры! – кричал Флягин. – Черные! Хреначат в трубы! Р-р-р! Играй, о, джяз-з-банд!

В кухонном окне к этому времени обозначился закат, и все склянки на столе наполнились этим закатом —будто щедрая добавка, багряное старинное вино, пролилась с неба. И все явственнее хрустел под каблуками песок, и все веселее за мангровой рощей наяривала самба, и воздух делался плотным и липким как перезрелый банан, и кубарем катилась на головы тропическая ночь… Их выбросило на спящую улицу, где так мало фонарей и так много теней, и куда-то обязательно надо идти, потому что Флягин, вцепившись в левую руку Сундукова, тянет его за собой, но тут же Витамин держит его за правую и досказывает недосказанное, опаляя дыханьем:

–…ну, ты подумай —объявляю мизер, хотя ясно вижу -ловится дама, ловится! Однако лелею надежду —вдруг лопухнутся коллеги?.. Отнюдь! Они раскрываются —и я в полной заднице! А почему? Потому что люблю риск. Жизнь во мне бурлит, играет горячими токами! Посмотри теперь на себя —млекопитающее окапи! Но ты не унывай, понял?

Главное -держись теперь за меня! Понял? Держись за меня! И, когда они наконец расстались и двинулись в разные стороны, Витамин еще не раз вдруг останавливался посреди мостовой, окликал Сундукова и, многозначительно салютуя сцепленными над головой руками, настойчиво вопил издалека: – Сундук! Держись за меня! Понял?

Поход на улицу детства закончился для Сундукова жутким домашним скандалом и небольшим воспалением брови. Уже с понедельника Сундуков начал новую жизнь. Узнав об этом, Гущин свалил на него большую часть работы. “Арбайт махт фрайт”, —цинично сказал он. И еще Сундукова вызвали в школу. Он туда не пошел, но тревожно затосковал и решительно выбросил из головы печальное воскресенье. Как лишний груз. В пятницу утром, когда он трудился за секционным столом, бочком подкатилась Таисия и сообщила, что его спрашивают.

– Кто еще – недовольно поинтересовался Сундуков.

–А я знаю? —сказала Таисия. —Человек какой-то. —И, неодобрительно помолчав, уточнила сурово: – Стрелец.

– То есть? – опешил Сундуков.

–То и есть, —насупившись, отчеканила удивительная старуха. —Стрелец и Армагеддон. Сундуков, вздохнув, отложил инструменты.

– Лечиться бы тебе, Таисия, – посоветовал он.

– И-и… Лечиться! Лечиться ныне – что беса тешить, – убежденно сказала санитарка и, кивнув на распластанные по цинковым столам тела, пренебрежительно добавила: – Вон они – леченые…

На крыльце морга Сундукова поджидал Флягин.

– Ну и воняет тут у вас! – заметил он, боязливо протягивая руку.

Любопытствующая Таисия оскорбленно сверкнула бельмом из темноты помещения и захлопнула приоткрытую дверь. Флягин поежился.

– Ничего, – сумрачно пообещал Сундуков. – Ты тоже будешь вонять – дай бог! – Отчегото на душе у него сделалось муторно, и под наклейкой на левой брови задергалась маленькая настырная боль. Флягин, которому возле морга было неуютно, предложил пройтись.

– У меня дела, – предупредил Сундуков.

– Да я ненадолго, – успокоил Флягин. – Договоримся насчет завтра и все.

Они пошли по асфальтовой дорожке вдоль больничных корпусов: Сундуков -ссутулившись и опустив руки в карманы халата, а Флягин —насвистывая и с интересом поглядывая по сторонам.

– И чего ты надумал на завтра? – подозрительно спросил Сундуков. Флягин резко остановился и с изумлением посмотрел на приятеля. – Здрасьте! – озадаченно протянул он. – Забыл, что ли? – А что, что? – заволновался Сундуков. – Что я забыл? Флягин кратко и толково объяснил. Его смуглая физиономия лоснилась и сияла от

радости. Сундуков побледнел, достал сигареты. Пальцы у него дрожали. – Ты серьезно? – потерянно спросил он. – Конечно! – воскликнул Флягин. Сундуков закурил. Теперь у него дрожали и губы. – Ни фи-и-га себе! – сказал он расстроенно. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Ну, разумеется, он, как всегда, запамятовал

самую омерзительную подробность и, как всегда, ему о ней услужливо напомнили! И прощай, новая жизнь, потому что прошлое опять тянет в ту поганую яму, которую он сам себе вырыл!

– Так, это, послушай… – с надеждой в голосе начал он, пробуя нащупать обходную тропу в этом болоте. – Может, того… Ну, поговорили спьяну… Мало ли чего не ляпнешь… Поговорили и забыли, а?

– Да ты что! – замахал руками Флягин. – Все железно. Витамин сразу же всем позвонил -не помнишь, что ли, —и договорился. Все уже на мази. Завтра Пашка с камерой подойдет. Актриса репетирует… – он скабрезно хихикнул и признался: – Я ведь, знаешь, уже неделю с ней живу!.. Ну, скажу тебе, женщина! Бездна!

Флягина явно увлекала ситуация, и он не желал давать Сундукову

ни шанса – поэтому Сундуков тоже не стал жалеть его. – Постой, – прервал он. – А как же твоя новая жена? Юная чистая Кармен? С розой…

– А я не говорил? – удивился Флягин. – Она ж от меня ушла. Как раз перед нашей с тобой встречей. И пока не вернулась. Не с голоду ж мне подыхать… – обиженно заключил он. Сундуков вздохнул, бросил и затоптал сигарету.

– Нет. Я не могу. Как хочешь, а я не могу. Нет. Флягин несколько секунд недоуменно рассматривал его, а потом обнял за плечи. – Чудак! – сказал он ласково. – Тебя что, моральная сторона вопроса волнует? – Ну да… и моральная, – не стал возражать Сундуков. Флягин торжестующе поднял палец. —Я тебе сейчас скажу один парадокс, который удивит тебя своим изяществом, -

пообещал Флягин. – Он все объясняет… Вот, слушай, человек – это свинья! Убедительно? – Убедительно, – согласился Сундуков. – Но я не могу. —В конце концов, ты сам можешь и не трахаться, если это тебя коробит, —великодушно

разрешил Флягин. – Твоя задача – финансы. – Финансы?! —Ну да, первоначальный капитал… Пятьсот долларов актрисе, пятьсот —оператору.

Пашке то есть. Ты обещал занять у этого… как его… Гущина! —он посмотрел на Сундукова невинным взором. – А я, так уж и быть – задарма… Из любви к искусству.

Сундуков повернулся и, не сказав ни слова, пошел прочь. —Постой, не дури! —заорал Флягин и бросился вдогонку. -Они же нам голову оторвут! -он ухватил Сундукова за полу халата. —Они милые люди, но их бронепоезд… Если они не получат обещанных денег…

– Вот пусть Витамин и даст им денег, – буркнул Сундуков. Флягин по-настоящему разозлился. —Скажу тебе по секрету. Витамин, похоже, в бегах. И денег он никаких не даст. Он и с

людьми-то договорился только потому, что ты его достал. Это вообще твоя идея! Ты сам навязался. Ты сам настоял, выклянчил, выканючил это дело! Ты орал, что всю жизнь мечтал снимать порнофильмы! Доходит до тебя?!

Сундуков представил себя в роли подгулявшего порнодельца и окончательно сник.

– Гущин просто пошлет меня к… – тихо сказал он и покачал головой. – Нет, не могу! Извини. Флягин плюнул с досады, но уговаривать больше не стал.

—Тебе хорошо говорить —извини! —пробурчал он вслед. —А мне что сказать там, где я пять дней делил стол и ложе? То-то и оно!

А Сундуков вернулся в морг и, продолжив работу, в который раз честно попытался понять, как из незлобивого мальчика в свежей матроске получился плешивый сатир, попадающий в сомнительные ситуации с регулярностью часового механизма. Но из всех обстоятельств биографии одна плешивость поддавалась какому-то анализу, все остальное было судьба, невезуха, набор случайных чисел —то, от чего не бывает противоядия. Наверное, на лице его достаточно ясно выражалась обреченность, потому что молчавшая до сих пор Таисия кивнула утвердительно головой и сказала вполголоса, как бы размышляя вслух:

–От напастей-то стрелецких много средств есть… Если, например, в безлунную ночь в голой степи от заброшенного какого дома лучинку отчепить и ту лучинку ему в карман подбросить, то его и унесет —неведомо куда… Или еще вернее —но там травы варить нужно…

Сундуков сказал безнадежно:

– Это ведь еще дом подходящий надо… чтобы в степи… лунный календарь, опять же… Ты бы лучше сказала, как денег найти. Наличных!

– А много тебе, Алексеич? – охотно откликнулась Таисия.

– Много, – вздохнул Сундуков. – Тысячу долларов.

– И-и! В долларах ваших я ничего не понимаю! – заявила Таисия. – А ежели в рубликах -сто– двести тысяч – я тебе, Алексеич, сколько угодно дам!

Сундуков поднял удивленно брови —откуда у этой бабки деньги? Коронки она у мертвецов дерет, что ли?

– И тебе не жалко?

–А чего их жалеть? —легко ответила Таисия. —Это, я помню, еще маленькая была -девчоночка совсем —в одной рубашке бегала —к нам на деревню отряд пришел на конях, банда! Атаман у их был – атаман Гвоздь, а может, Шпигорь, запамятовала теперь.