Текст книги "Черепашки-ниндзя против Выходцев из Параллельных Миров"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Черепашки-ниндзя против Выходцев из Параллельных Миров

Глава 1. Проявление сверхъестественного в подвале дома миссис Харвинд

  Прекрасным летним вечером на окраине одного из североамериканских городков женщина преклонного возраста спустилась в подвал собственного дома, чтобы взять одну из многочисленных банок варенья, и к своему удивлению, обнаружила в подвале страшный беспорядок. Старые, никому не нужные вещи были перевернуты, брошены где попало, а некоторые и вовсе переломаны. На полках, где было аккуратно расставлено варенье, царил настоящий погром.

  Но не это привело хозяйку дома в страшное волнение. На каменном полу миссис Харвинд увидела в полумраке светящиеся зеленоватые следы, по форме похожие на человеческие.

  Миссис Харвинд давно вышла из того возраста, когда активно занимаются спортом. Но та прыть, с которой она выскочила из подвала, свидетельствовала, что миссис Харвинд, будучи еще мисс, не раз завоевывала первые места на соревнованиях по легкой атлетике.

  Очутившись в безопасности на свежем воздухе, домохозяйка подняла отчаянный крик, и на ее вопли сбежались соседи. Миссис Харвинд, запинаясь, поведала им, что у нее в подвале поселилось привидение, которое оставило на каменном полу страшные следы. Вооружившись чем попадя, мужчины спустились в подвал и не обнаружили там чего-либо сверхъестественного.

  Разумеется, они обратили внимание на подозрительные светящиеся следы на полу, но, здраво рассудив, приняли их за проделки какого-нибудь доморощенного химика, увлекающегося опытами со светящимися в темноте химреактивами.

–   Хозяюшка, – ласково сказал наиболее авторитетный из соседей, бывший окружной судья Спарроу, – эти привидения шастают по незапертым подвалам в поисках банки абрикосового варенья. Я надеюсь, миссис Харвинд, вы понимаете, что привидения не могут питаться подобными сладостями.

–   Д-да, да, – виновато улыбнулась старая женщина. – Но-о...

–   Никаких но, – твердо произнес бывший судья. – Мы имеем дело с обыкновенными хулиганами... Подозреваю, что это проделки одного из моих многочисленных внуков. В прошлом году они без спроса пробрались ко мне в хранилище и подчистили все мои запасы... Хорошо, что тогда все окончилось промыванием желудков. Похоже, это их почерк... Миссис Харвинд, где у вас телефон, пусть этим займется полиция...

–   Но это, как вы говорите, ваши внуки... – слабо запротестовала перепуганная хозяйка дома.

–   Правосудие должно быть для всех одинаково, – хладнокровно и с некоторым триумфом произнес мистер Спарроу.

  Другие соседи тоже имели некоторые основания считать, что это проделки их отпрысков и, как и миссис Харвинд, не особо настаивали на привлечении стражей порядка к расследованию происшествия. И все же для того, чтобы пресечь дальнейшие вылазки неизвестного хулигана, было решено вызвать полицию.

  Через полчаса приехал полицейский Тэйлор, важно отстегнул ремешок на кобуре, спустился в подвал, поскользнулся на комке сливового варенья, грохнулся, растянувшись во весь рост на каменном полу, и долго не показывался наверху, приводя себя в порядок, при этом кряхтя и охая.

  Его появление на свет вызвало одобрительный гул среди собравшихся.

–   Ну, что там? – высокомерно спросил бывший судья Спарроу.

–   Ничего, ровным счетом ничего, – равнодушно объявил страж порядка.

  На этом дело и кончилось. Соседи разошлись, мистер Спарроу долго убеждал миссис Харвинд в теоретическом отсутствии нечистой силы, в том, что наибольшее число привидений обретается среди женщин именно одиноких, неосознанно страдающих от этого одиночества. Миссис Харвинд понимала, на что намекает бывший судья, который уже несколько лет был вдовцом, сам страдал от одиночества, но тем не менее у него в подвале хозяйничали многочисленные внуки, а не злые духи. Все же мистер Спарроу своим чисто мужским авторитетом смог успокоить бедную миссис Харвинд, что никаких дьявольщины и колдовства на свете нет. Бывший судья был человеком здоровым, здравомыслящим и не лишенным чувства юмора. Говорил он быстрыми, отрывистыми фразами и настолько убедительно, что нельзя было не соглашаться даже с сущей ерундой, которая вылетала из его уст. Еще у него была привычка усмехаться со стиснутыми зубами. При среднем росте он имел массивный торс и обладал огромной физической силой. Всем в окрестностях была знакома его фигура, давно примелькались его роговые очки – каждый день в определенный час он короткими резкими шагами двигался по тротуару, быстрым движением приподнимая шляпу перед знакомыми или вскидывая, как шлагбаум, свой древний зонтик.

–   Мисс Харвинд! – восклицал Спарроу, – я давно изучаю литературу о духах. Смогу вас заверить: это такое, что на самом деле никогда не существовало...

–   Как же не существовало? – пыталась доказать свою правоту миссис Харвинд. – Почему же тогда о них столько написано книг?

–   Дело в теоретических разглагольствованиях. На практике всегда оказывается, что...  бывший судья сощурился, – что многие толкуют о вещах, не веря ни единому своему слову.

–   Но что тогда меня испугало в подвале?

–   Вот и меня больше всего интересуют причины, стоящие за теми явлениями, которые мы привыкли называть сверхъестественными.

–   Мистер Спарроу, – вздохнула тетушка Харвинд. – Раньше всю жизнь мне толковали о вампирах, понимаете, кровососах, а потом оказалось, что они существуют на самом деле…

–   Но ведь это всего лишь летучие мыши, не так ли? Речь не идет о привидениях либо призраках?

–   Пожалуй, так...

–   Вот именно, – довольный успехом, продолжил Спарроу, – существуют тайные пружины в природе, вызывающие суеверия. О причинах мы и не подозреваем. Откуда взялись предрассудки, когда и как они начинались? Что дает всему этому импульс, делает людей такими легковерными?

–   Но я видела собственными глазами, как...

–   Миссис Харвинд! Вот только что вы упомянули вампиров. Сейчас поверья о них живут среди простых людей, в основном, в славянских странах. Вы согласны со мной? Но ведь было время, когда легенды о вампирах мертвой хваткой держали за горло всю Европу. Повсеместно были распространены так называемые «бесспорные доказательства» того, что мертвые могут покидать могилы и носиться в виде светящихся облачков и вновь обретать вид человека, чтобы бросаться на живых.

–   Мистер Спарроу, какие ужасы вы говорите! – воскликнула тетушка Харвинд.

–   Это не ужасы. Иногда, – бывший судья гнул свою линию, – при эксгумации обнаруживали, что некоторые из мертвецов лежали в гробах в странных, неестественных позах, а у иных лица и руки были испачканы кровью.

–   И это были вампиры! – стиснув руки возле груди, прошептала миссис Харвинд.

–   Какие вампиры! – воскликнул Спарроу. – В те годы, когда возникали подобные слухи, свирепствовала чума. И только подумайте обо всех несчастных, которые были захоронены заживо лишь потому, что их не удосужились перед погребением как следует освидетельствовать. Представьте себе их отчаянные попытки выбраться из могил, все эти жуткие страдания, пока не наступало избавление в виде уже настоящей смерти. Так вот, миссис Харвинд, именно это я и подразумеваю под реальными причинами суеверий...

–   А что же послужило причиной того, что в моем собственном подвале... – начала было тетушка Харвинд, но бывший судья тут же ее перебил:

–   Одиночество!

–   И что вы, мистер Спарроу, можете посоветовать в данном случае? – поинтересовалась начавшая успокаиваться миссис Харвинд.

–   Думаю ... – судья Спарроу несколько замялся. Он понимал, что заполучить миссис Харвинд себе в спутницы жизни будет не просто, а поэтому решил не спешить и не предлагать себя в качестве лекарства от одиночества. – Думаю, что вам следует пригласить кого-либо из родственников пожить у вас...

  Таким образом, сила убеждения, внешность и дельный совет бывшего судьи совершенно успокоили тетушку Харвинд, но когда бедная домохозяйка поздно вечером улеглась в кровать, ей вдруг послышались под полом комнаты странные вздохи и отвратительное чавканье. Как ни убеждала себя пожилая женщина, что это всего лишь слуховые галлюцинации от нервного перенапряжения, ей предстояло, как она понимала, провести тревожную и, вероятно, совершенно бессонную ночь.

  Миссис Харвинд была человеком не робкого десятка. Звать соседей на помощь она уже не желала. Дожидаться утра, трясясь от страха, женщина тоже не хотела. И она вооружилась бейсбольной битой, мощным фонариком и спустилась в подвал.

  Разумеется, она опять не обнаружила ничего подозрительного. Только в один момент, когда уходя, домохозяйка выключила электричество, ей почудилось, что она видит перед собой странную светящуюся женщину, застывшую за полками, уставленными бутылями с вишневой и мансанитовой настойками. Привидевшаяся миссис Харвинд женщина была красива, статна, с богато убранными волосами, но ее глаза горели зловещим рубиновым огнем. Впрочем, это могли гореть и подвальные светляки через не менее рубиновую вишневую настойку.

  Хозяйка пулей вылетела наверх, а там, успокоенная развлекательной телепередачей, принялась разубеждать себя следующим образом:

–   Это, как сказал мистер Спарроу, всего лишь обман зрения. Галлюцинация на почве нервного потрясения.

  Ночь прошла в тревоге и без сна. Едва забрезжил рассвет, тетушка Харвинд забылась тяжелым сном, а когда проснулась, уже буйствовало утро. Успокоенная ласковыми и ясными солнечными лучами, миссис Харвинд постаралась забыть о ночных кошмарах, всячески убеждая себя в том, что для страхов и волнений нет никаких причин. Но самоубеждение не приносило ожидаемого успокоения, и к вечеру миссис Харвинд, еле живая от страха, вызвала свою внучатую племянницу Эйприл – благо та находилась в этом же городе – пожить с ней несколько дней, покуда не улягутся страхи.

Глава 2. Приезд Эйприл

  Эйприл О'Нил, бывшая до недавнего времени популярным телекомментатором шестого канала в столице Соединенных Штатов, сразу же согласилась на предложение тетушки.

  Она несколько раз бывала у миссис Харвинд, но тетушка всякий раз мучила ее нудными рассказами о своей молодости. Девушка с большим удовольствием провела бы это время или на дискотеке с подружками, или же в разговорах со своими тайными друзьями черепашками-ниндзя, которые находились всегда поблизости и шатались по ночам в поисках приключений. Юные мутанты, достойные ученики своего гениального учителя – человека-крысы Сплинтера, – который в совершенстве обучил их всем видам древних единоборств, не покидали свою подругу. Тем не менее, время, когда девушка могла очертя голову броситься в любую проделку, уже ушло. Эйприл решила посвятить свою жизнь тому, что называется странным, непонятным, загадочным и необыкновенным в современном человеке. Для этого надо было постичь многие науки, и она поступила в престижный Гарвардский университет, одновременно помогая своим друзьям – черепашкам-ниндзя – выводить на чистую воду различных мошенников, которые все еще не перевелись на этом свете и вряд ли когда переведутся.

  После успешного окончания университета Эйприл защитила диссертацию и переехала в город, в котором у нее жила тетушка, и стала работать в местном университете на факультете психологии, интересуясь большей частью необъяснимой стороной деятельности человеческого мозга.

  Разумеется, юные мутанты последовали за ней. Они не боялись остаться без дела, поскольку мошенники, портящие жизнь людям, преуспевают в разных широтах, в различных городах и даже в самых маленьких.

  Эйприл старательно собирала и обрабатывала информацию про не поддающиеся простым объяснениям необычные и неестественные явления в природе, или – как это называлось по научному – явления полтергейста. Вскоре Эйприл добилась того, что на факультете психологии открыли лабораторию по изучению и моделированию подобных сверхъестественных явлений. И, разумеется, возглавила лабораторию именно молодая сотрудница университетской кафедры Эйприл О'Нил.

  Изо всех сил девушка пыталась привлечь к научной работе своих друзей черепашек. Но юные мутанты как-то вяло интересовались проблемами, которые исследовала Эйприл. Трудно сказать, почему черепашки-ниндзя не подавали особых надежд на научном поприще. Их больше интересовало оборудование, которым была оснащена лаборатория Эйприл. Черепашки норовили разобрать и собрать любые попадающиеся им в руки приборы, механизмы, изобрести какую-нибудь оригинальную компьютерную программу или устройство, которое понадобилось бы в лаборатории. И, надо отметить, им это отчасти удавалось – в результате был сконструирован датчик, определяющий наличие напряженности психического поля.

  Благодаря этому датчику, был сделан прибор, которым успешно пользовалась Эйприл в своих научных экспериментах. Однако никакой практической пользы от этого прибора, так же, как и от научных изысканий вдарившейся в науку Эйприл, не было. Черепашки безнадежно скучали без настоящего дела, и, когда Эйприл предложила черепашкам перебраться в домик на окраине города и пожить там неделю в подвале тетушкиного дома, они несказанно обрадовались.

  Черепашки не знали настоящей причины переезда Эйприл к тетушке, а сама Эйприл была воспитана настолько в материалистическом духе, что не верила в существование потусторонних сил и была убеждена, что черепашкам-ниндзя в подвале тетушкиного дома не грозит никакая опасность. Эйприл же знала, что тетушка придумала легенду о привидении в собственном подвале для того, чтобы иметь повод пригласить ее и лишний раз помучить тоскливыми рассказами о своей длинной и нескончаемой молодости, когда у нее не было отбоя от кавалеров и среди них был даже один кандидат в астронавты.

  Миссис Харвинд была чрезвычайно удовлетворена появлением в ее доме племянницы. Старая женщина воспрянула духом, когда в мрачных комнатах зазвучал звонкий голос юного существа.

  Эйприл выслушала родственницу, спустилась в подвал, обследовала его и, не обнаружив там ничего интересного, кроме, пожалуй, сундука со старинными книгами, осталась довольна – ведь именно в подвале предстояло обитать ее друзьям – черепашкам-ниндзя.

  Вечером миссис Харвинд устроила праздничный ужин, после которого Эйприл попросила у хозяйки дома ключи от подвала.

–   Зачем это тебе? – испуганно удивилась миссис Харвинд.

–   Милая тетушка, – произнесла Эйприл, – я работаю в университете на кафедре психологии. Изучаю проявления полтергейста. Надеюсь, вы знаете, что это такое...

–   Да, вроде что-то читала в научно-популярном журнале... – недоверчиво промямлила тетушка.

–   Так вот, в моей лаборатории был сконструирован прибор, при помощи которого можно узнать, если ли, так сказать, привидения в вашем склепе или нет...

–   Вот как?! А это не опасно?

–   Отнюдь нет, милая тетушка... – сказала Эйприл, – этот прибор, я его называю «психодетектор», работает от обыкновенной батарейки и похож на обычный дозиметр. Сегодня вечером я установлю его в подвале, а утром сниму показания.

–   И все?

–   И все! – заверила Эйприл недоверчивую старуху.

–   Ну, если так, то пожалуйста, – миссис Харвинд протянула племяннице связку ключей. – Устанавливай свой психо... психо... Как ты его называешь?

–   Психодетектор, тетушка!

  На самом деле Эйприл взяла у миссис Харвинд ключи от подвала затем, чтобы впустить в подвал своих друзей – черепашек-ниндзя. Не будут же они, в самом деле, ночевать сырой и прохладной ночью на улице или даже в абрикосовом саду тетушки, когда сама Эйприл разляжется на пуховых перинах. Но, тем не менее, Эйприл, преследуя чисто научный интерес, решила установить психодетектор где-нибудь на полочке в подвале, чтобы проверить состояние напряженности психического поля в данном пространстве.

  Когда Эйприл спустилась в подвал, поставила прибор на полочку и включила его, ей вдруг почудилось, что сзади на нее кто-то смотрит. Резко обернувшись, девушка убедилась, что никого в помещении нет. Но когда она выходила из подвала и выключила электрический свет, прямо на нее из-за бутылей вишневой настойки вдруг явственно глянули ярко-рубиновые зловещие глаза.

–   Тьфу, – в сердцах плюнула девушка, – чего только ни полезет в голову после тетушкиных рассказов. В этом подвале даже мыши не водятся... И ничего интересного нет, впрочем, в матросском сундучке валяются какие-то старые книги, надо будет обязательно завтра попросить разрешения у тетушки посмотреть их.

  Выйдя в абрикосовый сад, в котором скрывались ее друзья – черепашки-ниндзя, она издала условный клич и вскоре из темноты показались тени.

–   Мы здесь, – прошептал Леонардо. – Что нам делать?

–   Друзья, – ответила шепотом Эйприл, – вам необходимо сейчас пробраться в подвал. Там тепло и сухо. Прошу вас, не шумите и не трогайте тетушкиных припасов.

–   Тетушкины припасы нам ни к чему, – равнодушно и даже несколько гордо произнес Донателло. – Мы запаслись целой упаковкой пиццы.

  Конечно же, позаботиться о еде мог только Донателло. Он был шустрее всех.

–   Донателло, – сказала Эйприл, – я знаю, что у тебя веселый и озорной характер. Поэтому поклянись своей фиолетовой повязкой, что ты не будешь бедокурить в подвале. Тетушку может хватить удар, если она услышит малейшую возню...

  Эйприл знала, что Донателло послушается ее, но у него был очень мягкий характер и он всегда ходил на поводу у Лео – носил ему пиццу, иногда даже выполнял мелкую работу за милого ленивца, а уж тот был затейник свыше всякой меры. Он мог поклясться и своим любимым синим цветом, что не будет шуметь, а потом устроить такую передрягу, что тетушке впору будет подумать о том, что в подвале у нее шабаш ведьм.

  Эйприл надеялась, что Лео заляжет в подвале на какой-нибудь ветхой кушетке и станет рассуждать о романтических путешествиях или приключениях, о различной вкуснятинке, а не заводить шумные игры. Более всего Эйприл надеялась на рассудительный, спокойный характер Микеланджело. Он имел бесспорный авторитет у друзей и мог их мгновенно усмирить. Ведь кроме того, что Микеланджело был наиболее умным среди маленьких мутантов, он еще был физически самым крепким среди них. Друзья всегда прислушивались к его советам, а когда черепашки попадали в какой-либо переплет, и когда требовалась большая физическая сила, то всегда их выручал Микеланджело.

–   Микки, – попросила Эйприл. – Ты уж, пожалуйста, присмотри за ними... Тетушка чрезвычайно пуглива и мнительна, поэтому ведите себя осторожно. А ты, Раф, присмотришь за моим прибором... Хорошо?

–   Конечно! – согласился Рафаэль. – Ведь я всегда поддерживаю твои исследования всего диковинного, непостижимого, чудесного, аномального...

–   Ладно, не подкалывай, – улыбнулась Эйприл.

  Рафаэль с его красным любимым цветом был как бы средоточием всех преимуществ и недостатков остальных черепашек, вместе взятых. Он был достаточно умен, как Микеланджело, иногда был ленивым, как Лео, а иногда его распирало от избытка внутренней энергии и он становился таким вертким и непоседливым, ну прямо Донателло. Так что и от него можно было ожидать всякого.

  Однако же больше всего Эйприл рассчитывала на крепкий тетушкин сон.

  Перед тем, как улечься, тетушка спросила:

–   И чем же ты занимаешься, дорогая, в университете?

–   Всем сверхъестественным, – не моргнув глазом, ответила Эйприл.

–   Привидениями тоже? – насторожилась тетушка.

–   Разумеется, – сказала девушка. Она боялась, что тетушка опять начнет в который раз рассказывать о прошлом, поскольку она уже трижды умудрилась поведать о своем ухажере, кандидате в астронавты. Нужно было перехватывать инициативу, и Эйприл продолжила: – Ведь существует столько непознанного в психике человека. Люди по-разному реагируют на загадочные проявления мозговой деятельности. Для одних это просто загадка, и недостаток знаний восполняется фантазиями, иллюзиями, наваждениями. Я же думаю, что действовать в каждом конкретном случае следует, применяя современные научные методы.

  Эйприл взглянула на тетушку. Бедная миссис Харвинд уже давно спала, измученная предыдущей бессонной ночью. На ее лице застыла умиротворенная улыбка.

  Едва массивная дверь подвала затворилась за черепашками-ниндзя, как Леонардо неожиданно протянул руку вперед и прошептал, сохраняя в голосе нотки юмора:

–   Смотрите, глаз сатаны...

  В глубине подвала алела яркая точка.

–   Так уж и сатаны! – иронично заметил Микеланджело и, не поднимая глаз, начал спускаться по ступенькам в глубь подвала. Черепашки, понимая, что наступило время розыгрышей, тем не менее поглядели туда, куда показывал их товарищ.

  Действительно, казалось, что в кромешной темноте подвала прямо на черепашек-ниндзя смотрел огненно-красный глаз неизвестного существа. В глубине души юные мутанты не на шутку струхнули. И только хладнокровный Микеланджело прочистил горло и пробормотал:

–   Чепуха какая-то. Ведь и в самом деле страшно.

  Но мысль у него работала четко, и вскоре он сообразил, что непонятный огонек – не что иное, как индикатор психодетектора, который Эйприл установила в подвале на ночь. Но чтобы подзадорить своих товарищей, Микеланджело сделал вид, что ему жутко, и бросился к входной двери.

  Нет нужды рассказывать, что последовало за этим. Леонардо первым последовал за другом. Донателло вскрикнул и бросился вслед за убегающими товарищами. Ему по пути подвернулся Рафаэль, черепашки-ниндзя столкнулись и, вцепившись друг в дружку, покатились по ступенькам лестницы вниз.

  Микеланджело захохотал, Леонардо, разобравшись что к чему, присоединился к нему. Только Донателло и Рафаэлю было не до смеха – едва они вскочили на ноги, как прямо перед собой увидели странную светящуюся женщину, глаза которой излучали неяркий желтоватый свет. Изо рта у женщины торчали небольшие, изогнутые клыки. Шею и грудь огибали извивающиеся змеи.

–   Ведьма! Ведьма! – завопили черепашки-ниндзя и, спотыкаясь о ступеньки лестницы, начали карабкаться вверх, к двери. Микеланджело и Леонардо захохотали еще громче, но когда и они увидели страшное чудовище, столбняк охватил их мускулы, и если бы у черепах были волосы, то они стали бы дыбом. Нет нужды рассказывать, что все без исключения черепашки-ниндзя дали такого стрекача из подвала, что забыли даже затворить за собой дверь.

  Прошло всего несколько мгновений, и юные мутанты, тяжело дыша, спрятались в густой листве абрикосовых деревьев. Каждого трясло, как в лихорадке, и никто не осмеливался открыть рот.

–   Это Эйприл подстроила, – наконец осмелился произнести Донателло.

–   Конечно, она, – согласился Рафаэль.

–   Что-то вроде объемного голографического изображения, – предположил Микеланджело.

–   Что бы это ни было, я в подвал не пойду! – заявил Донателло.

–   И я тоже, – присоединился к товарищу Леонардо.

  Микеланджело и Рафаэль в свою очередь не хотели испытывать судьбу. Было решено остаться на ночь в саду. Юные мутанты расположились на ветках в густой листве абрикосовых деревьев и, дрожа и проклиная ночную сырость и прохладу, начали дожидаться рассвета.

  Эйприл после того, как убедилась, что тетушка уснула, легла в кровать. Некоторое время она под нескончаемый храп любимой тетушки прислушивалась к звукам, доносящимся из подвала. Она подумала, что страхи тетушки по поводу подвального привидения, может, имеют свою причину, но, естественно, эта причина не имеет ничего общего с нечистой силой, которой, как считала Эйприл, в природе не существует. У девушки перед глазами стояло странное видение, которое ей почудилось, как ей казалось, в тот момент, когда она покидала подвал, – упрямый и враждебный взгляд чьих-то кроваво-красных глаз. Затем Эйприл ясно расслышала смех Микеланджело и решила, что черепашки хохочут в результате какой-нибудь смешной затеи, окончательно успокоилась и сомкнула глаза.

  Когда черепашки от страха выскочили из подвала, Эйприл уже безмятежно спала. Ей снилось, что она нашла секрет химического состава, который при нанесении на обычное стекло дает возможность простым глазом видеть те многочисленные проявления полтергейста, которые остаются незамеченными невооруженным глазом.

  «Теллур, попробуй теллур», – словно подсказывал кто-то неизвестный молодому ученому Эйприл О'Нил.

Глава 3. Встреча с Бессмертной Ведьмой

  Всю ночь черепашки-ниндзя продрожали на верхушке абрикосового дерева. Едва первые птички запели свои веселые песни, Леонардо спрыгнул с дерева и сказал:

–   Даю голову на отсечение, что это все-таки проделки Эйприл. Она решила нас разыграть. Никаких ведьм на свете не бывает.

–   Так-то оно так, – ответил ему Донателло, – но как ей это удалось?

–   Ты имеешь ввиду, – включился в разговор Микеланджело, который степенно слез с абрикосового дерева и начал делать разминку, – как ей удалось воспроизвести это пространственное изображение непонятной женщины с красными глазами в подвале? Неужели это голография?

–   Именно так, – согласился с ним Донателло.

–   Наверное, – предположил Микеланджело, – она установила в подвале систему, которая дает пространственное голографическое изображение, чтобы окончательно заинтриговать своими научными исследованиями.

–   Так что, – изумился Леонардо, – неужели мы видели всего лишь голографический слайд?

–   Похоже, что да, – сокрушенно вздохнул Микеланджело. – Если это так, то я не буду разговаривать с Эйприл целую неделю. Ведь мы струхнули не на шутку.

–   Да еще целую ночь зябли на ночном холоде... – пробубнил Леонардо. – И пиццу в подвале оставили. Крысы, наверное, там целый пир устроили. Эй, Рафаэль, ты держал в руках коробку с пиццей. Где ты ее оставил, лежебока?..

  Рафаэль, который, словно летучая мышь, висел на ветке, пробормотал что-то невнятное. Леонардо ухватился за ствол абрикосового дерева и начал его трясти. Его друг, словно зрелая груша, тяжело свалился на землю.

–   Ты чего? – сонно спросил он у Леонардо.

–   Пицца где, говорю?

–   Ведьма съела... – последовал ответ.

–   Зря мы так шутим, – задумчиво произнес Донателло. – Может, и в самом деле в подвале завелась нечистая?

–   Вот уж, Донателло, – иронично заметил Микеланджело, – не думал, что ты всерьез воспринимаешь все эти россказни про ведьм, леших и водяных.

–   Кстати, речь в данном случае может идти именно о домовом, – не сдавался Донателло.

–   А я видел ведьму, обыкновенную ведьму, – сказал со вздохом Леонардо. – Много их есть на этом свете. Особенно таких, которые сдачи не дают, когда пиццу покупаешь...

  Целый день черепашки-ниндзя прятались в абрикосовом саду, ища способа сообщиться с Эйприл. Но только под вечер девушка вышла в сад, отозвала Микеланджело в сторону и посвятила его в свои планы.

–   Ты ведь знаешь, просто так тетушка не стала бы меня вызывать к себе. Она сама видела призрак в подвале, поэтому-то и боится одна жить в доме.

–   Так что, Эйприл, никаких розыгрышей не было? – удивился Микеланджело.

–   Нет, Микки, что ты говоришь? Психодетектор на самом деле показывает странные цифры. Думаю, его зашкаливает. Прибор нуждается в доводке.

–   Ну это мы быстро сделаем, вернемся только в лабораторию и...

–   Я не могу оставить миссис Харвинд одну. Все же, она моя тетушка.

–   Так что, может, в подвале в самом деле поселился домовой?

–   И да, и нет. Мы имеем дело с проявлением полтергейста. Наука пока не может дать вразумительного ответа на поставленный природой вопрос. Но я думаю, что любое проявление полтергейста связано с энергетикой того или иного человека.

–   Ты имеешь в виду тетушку?

–   Да. Причем, Микки, заметь, это энергетика человека реального, живого. Думаю, что возмущения напряженности психического поля связаны с деятельностью мозга тетушки.

–   Будем наблюдать за тетушкой, да? – вздохнув, сказал Микеланджело.

–   Да, Микки. Однако вы наберитесь смелости и переночуйте в подвале. Вот тебе блокнот, ручка и все записывай, хорошо?

  Вечером Эйприл передала Микки видеокамеру с чистой видеокассетой.

–   Зачем это? – скептически спросил Микки. – Что я буду снимать в темноте?

–   Ты, Микки, не понимаешь, – сказала Эйприл. – Это – специальная пленка. Она фиксирует перемещения любых тепловых объектов в подвале. Будь то крысы, мыши...

–   Или перепуганные Лео и Раф?

–   Не только. На пленку нанесен специальный состав, реагирующий на изменения напряженности психического поля.

–   Хорошо, Эйприл, – согласился Микеланджело. – Я все сделаю, как ты говоришь.

–   И еще, Микки. Замени датчик в психодетекторе на менее чувствительный... Мы обязательно должны снять с него показания... – с этими словами девушка вручила Микеланджело малюсенькую детальку для психодетектора, установленного в подвале.

  Вооруженный видеокамерой Микеланджело нашел своих друзей среди зарослей крыжовника.

–   Итак, – торжественно произнес Микеланджело, – нам предстоит зафиксировать проявление полтергейста.

  Донателло перебил его:

–   Говорю вам, что мы скоро чокнемся с этими привидениями. Эйприл носится как угорелая за любым проявлением сверхъестественного. Ведь на самом деле нам все это, может быть, привиделось.

  Микеланджело недовольно посмотрел на своего друга.

–   В этом-то все и дело. Когда что-нибудь чудится, это и есть результат функционирования человеческой психики... И вот, когда у нас уже есть видеокамера, мы сможем доказать, что на самом деле ничего не было.

  Когда полностью стемнело, юные мутанты спустились в подвал. После вчерашнего случая подвал следовало бы закрыть и никогда туда не спускаться, но только не черепашкам, которые всегда действовали, как отчаянные смельчаки, да и на самом деле были таковыми.

  Первым делом Микеланджело подошел к психодетектору. Он снял с него крышку и поменял датчик на менее чувствительный. Юный мутант обратил внимание на то, что прибор очень горячий.

–   Смотри, Донателло! – сказал Микеланджело своему другу.

–   Ну, что там?

–   Вот видишь, зашкалил твой прибор и греется.

–   Он такой мой, как и твой, вместе его делали. Кроме того, может, он просто не настроен...

  Он подошел к Микеланджело сзади и тихонько постучал по стеллажу, на котором был укреплен детектор. Микеланджело насторожился и посмотрел на датчик. Уровень напряженности психического поля был в норме.

–   Ну, и что? – сказал Микеланджело. – Стрелка на месте, но сам прибор отчего-то горячий?

–   Да что ты говоришь? – удивился Донателло. – Как он может нагреться от маленькой батарейки?

–   А вот пощупай...

  Донателло подвинул небольшой сундучок, такой, в которых раньше матросы хранили свои вещи на кораблях, и попытался забраться на него, чтобы удобнее было разглядывать психодетектор. В этот момент стрелка на табло психодетектора отчаянно заскакала. Микеланджело пристально посмотрел на Донателло и сказал: