Текст книги "Мертвый оракул"

Автор книги: Недко Стойков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

"Твой час пришел, старая акула, – наклонился над ним Большое Ухо. – Ты пойдешь с нами – мы выбрали тебя шефом подземного мира, настоящего подземного мира, там, внизу…"

"Убирайся, подлец, – Гордон пытался закричать, но ни звука не выходило из его горла. – Я никогда не был вашим шефом, отбросы!"

Но Большое Ухо крепко держал его за горло: "Ты не обманешь нас, всегда шефом был ты, сначала явно, потом тайно. Иди с нами, мы ненавидим тебя, но ты нам нужен!"

Гордон провожал своего сына, стоя у окна. Тот сел в роллс-ройс и исчез за соснами. Гордон почувствовал спазм в сердце, сел в кресло и попытался сосредоточиться. Наверное, он еще находился под впечатлениями письма, которое получил вчера. В нем было всего несколько строк: "Мистер Гордон, я вынуждена писать вам, так как мне необходимо срочно уехать. На следующий день после встречи с вашим сыном я побывала у Черного предмета и увидела, что на него падает темная тень. Пишу вам, потому что знаю, что он сам не примет это всерьез: Ваша Дориан Холлер". Он тут же обратился в Нью-Йорк по адресу, написанному на конверте, но ему ответили, что миссис Холлер будет отсутствовать еще долго.

Старый Гордон чувствовал, что в последнее время не все в порядке – предводители Молчаливых стали вести себя странно и скрытно, так сообщал ему посредник. Может быть, тому виной неожиданная смерть Бетти Кок, которая произошла скорее всего не без участия Чикагской полиции. Наверняка до того, как исчезнуть из виду, Мэйзи Херлинг наняла и других сыщиков. Те, из "Золотого Осла", исчезли без следа, хотя его люди искали их по всем городским больницам. Но в любом случае Док Хопер и его помощник подстраховались на случай непредвиденного – они выстрелят из разных мест за секунду до взрыва и скала рухнет на уже мертвого человека. И все-таки существовала маленькая вероятность того, что Том Херлинг не пойдет к Дракону, а останется на вилле, и тогда провалится вся акция. Гордон два раза предлагал сыну взорвать скальный массив над виллой, но тот отказывался под предлогом, что очень хорошо знает своего шефа и он несомненно туда пойдет. А сейчас отца терзали сомнения, а письмо Дориан Холлер заставило его задуматься над тем, что раньше и в голову ему не приходило. Вдруг Мэйзи Херлинг задумала нанести ответный удар? Вдруг она сумела узнать, что за Молчаливыми стоит он – Гордон? И вместо ее сына погибнет его сын? С этими мыслями он лег, и кошмары снова поглотили его. К обеду он позвонил Джеку и сказал, чтобы тот зашел к нему после работы, потому что он уже получил всю информацию об инциденте в "Золотом Осле". При встрече Гордон попытался отговорить Джека присутствовать на экзекуции, но Джек отказался, тогда Гордон пришел к решению поставить взрывчатку с часовым механизмом в скале над виллой Тома Херлинга. Взрыв произойдет третьего сентября в шесть вечера на случай, если Том передумает идти к Дракону. А также он прикажет своим людям сторожить Джека на пути к долине Молчания и вернуть его в случае чего. Неизвестно, что может взбрести в голову молодым людям.

* * *

Удуерт внезапно проснулся и увидел при слабом свете, струящемся из расщелины в скале, что рядом с ним никого нет. Он выглянул и при свете солнца увидел стаю стервятников. Тут он заметил записку Бака, пригвожденную ножом, и прочитал ее рассеянно. Найдя бинокль, он снова стал разглядывать окрестности – птицы клевали трупы, но вроде среди трупов не было Бака. Может быть, около кустов лежали другие трупы и их не было видно. Окровавленные лопаты наводили на мысль, что бандиты, наверное, перебили друг друга из-за золотых статуй. Удуерт заметил, что недоставало двух лопат и пилы, и забормотал:

– Глубоко же ты закопался, сынок, зачем нужно было делать все это? Или ты прочитал мои грешные мысли, когда я осматривал проклятый брод? Все эти псы не стоят и твоего мизинца!

Вдруг послышался голос Скотта по передатчику:

– Дуглас, вы уже проснулись?

– Почти… Бак еще спит, он принял снотворное… Во сне я слышал шум вертолета…

– Знаю, Джон уже сказал мне.

– Бак сегодня вне игры – он в тяжелом психическом состоянии. При необходимости я дам ему морфий.

– Держи меня в курсе. Брюс и Сото пока не отзываются. У вас еще туман?

– Давно поднялся, только внизу еще плавают несколько облачков тумана, но трясина очень красива, да и день будет таким же.

Оба они разговаривали шифром.

Удуерт стал рассматривать в бинокль брод и островок, ничто не выдавало там недавнего присутствия человека – все было закрыто кустами, Его опытный глаз различил два куста со слегка увядшими листьями, воткнутыми в грязь для маскировки. Старый полицай решил, что парень хорошо сделал дело, он ведь был его учеником.

* * *

– Ну что у них? – спросил Джон.

– Удуерт говорит, что при необходимости даст Баку морфий – значит, он уже это сделал.

– Он фактически остается совсем один на весь день, разве это не опасно?

– Сегодня в опасности только Том Херлинг и никто другой. Его убиец замаскировался этой ночью, как и мы, и проявит себя около шести вечера, если вообще проявит. От Дока Хопера все можно ожидать. Но до тех пор они с соучастником будут вести себя тихо. Наверное, их вертолет высадил где-то в скалах. День и вправду будет красивым, как заметил Дуглас, но, к сожалению, мы будем видеть его только из наших щелей. Вообще-то больше всех работы у сестер-близнецов – им ведь надо постоянно следить за скалами, которые как раз напротив их укрытия. Только оттуда можно ждать выстрела.

– Может быть, и нам надо пойти к ним?

– Нет, зрение у них острее нашего, да и стреляют они не хуже… Мне же надо держать связь с группой, и вот-вот позвонят из столицы. У Брюса там своих два полицая, они в случае чего свяжутся с Томом и Стэном Карвелем, но там все спокойно. Мэйзи Херлинг и ее сноха проснутся сегодня вечером, когда все уже будет позади.

Джону показалось заманчивым в тяжелые минуты так оторваться от жизни, как мать и жена Тома. Наверное, и с Баком надо было сделать то же. Джон с удивлением заметил, что он всю неделю упрекал себя за бесцельно прожитые годы, но вот появилась Анна и все изменилось – она как будто родилась из прозрачных вод озера и осушила родник его сомнений. Теперь он знает, как жить дальше: в его воображении появился небольшой домик для них двоих и свадебное путешествие в Японию, Индию или Австралию, а может быть, и в Европу… туда, куда захочет она, ему было все равно… Образы мертвой Лайзы, окровавленной Риты, несчастного Бака отвлекали его от мечтаний – с этими людьми он провел всего несколько дней, а ему казалось, что прошли годы. Он упрекал сам себя за свое счастье, за то, что даже Джек Гордон уже не вызывает у него такого чувства мести, но самое главное это то, что он утратил свой инстинкт самосохранения. Сегодня в шесть вечера Том может погибнуть, а Джон Рассел, возможно, последует за ним. Сын всемогущего Гордона со своими миллионами может сделать все, что захочет. Мрачное лицо его бывшего друга вернуло его к действительности. Он спросил Скотта:

– Вы с Брюсом предварительно подготовили этот номер с ежами?

Тот усмехнулся:

– Эта идея пришла мне в голову несколько дней тому назад, но наш разговор в большой степени был импровизированным, хотя и убедительным. После обеда ты посмотришь один фокус, я же еще и фокусник – это очень необходимо в моей профессии, и не я первый их использую. Жрецы древнего Египта, умевшие делать фокусы, держали в подчинении целые народы. Я нарочно заставил Брюса и Лану пустить слух о ядовитых ежах и подготовить почву для "дуэли" между Томом Херлингом и Черным драконом – Том убьет его с помощью химика Саливана, если, конечно, раньше убийца Док Хопер не отправит Тома на небеса. А сейчас поспи немного.

Скотт, наверное, почувствовал, насколько Джону захотелось спать. Джон тут же заснул и спал непробудно три часа. Тем временем Скотт наблюдал через бинокль солнечную поверхность озера. Когда Джон проснулся, ему показалось, что лицо Скотта было таким беззаботным и очарованным, как будто он и на самом деле любовался красотой дня, но тем не менее именно это его выражение породило в Джоне смутную тревогу, превратившуюся в страх. Он попытался подавить в себе страх, ведь Скотт до малейших подробностей рассказал ему обо всех предосторожностях, в отличие от тайны Мертвого оракула, в которую он никого не посвящал. Огромное количество взрывчатки и современное автоматическое оружие давали все шансы на успех, но все же Джону казалось, что его счастье будет разрушено. Голос Скотта вернул его к действительности.

– Что-то ты рано проснулся. Наверное, из-за пуленепробиваемого костюма.

– Я даже забыл, что он на мне. Почему полицейским не дают такие же для опасных акций?

– Единственная причина это то, что они дороговаты.

– И сколько же они стоят?

– Чуть побольше твоего спортивного шевроле каждый. Я еле устроил десять таких костюмов… Я получил новые сведения, но сначала послушай разговор между Ланой и Джеком Гордоном.

Когда магнитофонная запись кончилась, Джон задумался. Лана говорила как бы словами Скотта, и имелись расхождения между ее разговором и разговором Брюса с бандитами из "Золотого Осла". Брюс вынудил их присутствовать на дуэли между Драконом и Томом Херлингом, у Скотта же была другая цель – расчистить путь, по которому пройдет Джек Гордон. Если бы Джон был более проницательным, он бы догадался, какие события их ждут, но у него было не то состояние, чтобы анализировать только что прослушанный разговор. Он был всецело поглощен своим чувством к Анне и не думал ни о мести, ни о рискованном эксперименте, который близнецы провели с телефонистками. Разговор Ланы с молодой Гарлэн тоже был предварительно продуман Скоттом до мельчайших подробностей, и он совсем запутал провидицу. Да вдобавок Удуерт рассказал кмету и шерифу о новейших исследованиях в области оккультных наук и о теории перегоняющего отражения, базирующейся на возможности непосредственной связи между невропсихической и физиологической деятельностью некоторых личностей со сверхчувствительной нервной системой, и поэтому наверняка дочь Гарлэн сумеет войти в контакт с духом Гарды. За рюмкой самого хорошего на свете, по мнению Удуерта, вина на земле "Шато лафит" он несколько раз повторил кмету и шерифу, что их ждут тяжелые испытания, потому что когда речь идет об огромном богатстве, даже самые здравомыслящие люди могут потерять голову: к ним протянут руки директора крупнейших национальных музеев, и долина может разделить участь древнего Египта, чьи сокровища по сей день красуются в музеях Европы.

Джон заметил, что Скотт выбивает такт на подзорной трубе, и вспомнил, что он всегда так делал во времена их молодости, находясь в напряжении, и вдруг ему пришло в голову, что он должен взять на свои плечи часть груза, обрушившегося на Скотта. До шести вечера оставалось еще четыре часа – они могут пройти незаметно, если отвлекать его разговорами. Нужно разговаривать, независимо о чем. И Джон спросил:

– Разве Лана не подвергалась опасности, войдя в дом этого гангстера?

– Конечно, от Джека Гордона всего можно ожидать, поэтому Брюс все это время прятался в багажнике машины. Лане удалось вытащить из сейфа и заснять все документы. Я думаю, что в один прекрасный день сын может превзойти отца по масштабам деятельности.

– А знаешь, кого готовят в директора института? Самого невзрачного заместителя Стэна Карвеля – профессора Вернера!

– Вернера? – недоверчиво спросил Джон. – Но ему же скоро на пенсию!

– Вот именно. Года через три-четыре он уйдет на пенсию, а на его место, по предсказаниям Мертвого оракула, будет назначен твой приятель Джек. А Оракул, по словам старого Гордона, никогда не ошибется в таких вещах. Гордон все это говорил своим друзьям да еще добавил, что Блэйк примерно тогда же станет губернатором штата. Мои сведения о Блэйке таковы: когда Гордон взял его под свое покровительство двадцать пять лет тому назад, учителя установили, что никаких особенных способностей у мальчика нет, тогда Гордон нанял ему частных преподавателей и все пошло по предсказанию Гарды.

– Теперь я кое-что начинаю понимать, – пробормотал Джон, чувствуя, как в нем закипает кровь. Он понял, что, если Дракон не будет убит, через три-четыре года Блэйк может выставить свою кандидатуру на пост президента. И только Скотт может положить всему этому конец – все в группе знали, что Скотту известна тайна Черного предмета, хотя и не задавали лишних вопросов.

– Я расскажу тебе и о старом Гордоне: в 1946 году он был в заключении за нападение на банк, позже его судили за убийство и освободили из-за отсутствия доказательств. Во второй раз его судили за мошенничество, но ему снова удалось отвертеться. В 1953 году он купил игральный дом в Лас-Вегасе. В 1959 г. его уличили в продаже наркотиков, но опять же не хватило доказательств. Он проворачивал темные сделки в большом масштабе, но в 1963 году неизвестно почему уехал из Лос-Анджелеса и поселился в самом богом забытом штате, где водились драконы. Здесь он женился на дочери банкира Купера, у которой трое детей от предыдущих браков, а у самого Гордона – только один сын Джек, которого он очень любит. После женитьбы Гордон включился в военный бизнес, торговля наркотиками и азартные игры перестали его интересовать. Позже он выдал дочь своей жены за Блэйка, о котором старая Гарда предсказала, что он достигнет огромных высот. У Гордона нет непосредственной связи с Молчаливыми, так как он действует через посредников, но фактически весь штат у него в подчинении.

– То есть, что бы ни случилось, он выйдет сухим из воды.

– Да, он выходил сухим из воды, даже когда сам делал черную работу.

Джон почувствовал бессильную ярость, как животное в капкане. Этот капкан расставлен и для Тома Херлинга: в продолжение многих лет Гордон опутывал весь институт невидимой сетью и сейчас все в его руках. Даже в случае полного успеха акции он останется хозяином положения. А Том не ведал, в какой степени и он сам, и институт находились в опасности, вначале он даже не хотел надевать пуленепробиваемый костюм.

– Но как говорили древние греки, – продолжал Скотт, – над богами властвует Зевс, а над ним – сама судьба… А сейчас давай термос с кофе и бутерброды – надо подкрепиться.

После кофе Джон почувствовал себя спокойнее и продолжил:

– Некоторые философы считают, что человек сам делает свою судьбу.

– Раз философы расходятся по этому вопросу, наверное, есть два вида судьбы – одна, которая властвует над человеком, и другая, над которой властвует он сам. Но мне известно ее коварство, я не заблуждаюсь на этот счет, я же тебе рассказывал о причудах судьбы полгода тому назад, когда я отпустил убийцу моих братьев.

– Да, Лана никогда не должна узнать о вашей встрече.

– Если я ей расскажу, что я ушел, заказав ему еще одно виски, она подумает, что у меня не все дома. И вправду, преследовать человека по всему свету десять лет, оставить свою профессию… Но я знаю одно: вот уже полгода я живу в другом пласте жизни и все время спрашиваю себя – в настоящем мире ли я живу? По мнению Бака, и Сото, и Брюса, мы должны убить и того, кто отдает приказы, и того, кто их выполняет, потому что это путь пресечения последующих убийств и потому что и тот, и другой виновны в одинаковой степени.

– Я тоже так думаю, – прервал его Джон.

– Знаю, да и сам я еще полгода тому назад думал так же. Но меня стал волновать вопрос о провидении и возмездии. Я имею в виду не божье провидение и даже не угрызения совести, а то, что приходит закономерно. Вот человек совершает преступление за преступлением, оставаясь при этом безнаказанным, потому что он профессионал, а жертвы – неопытны, боязливы и беззащитны… И все-таки нельзя бесконечно провоцировать судьбу, можно потерять голову от успеха и допустить ошибку.

– Да, но к Гордону это не относится, он недоступен в своей крепости.

– Есть и исключения…

– А его собаки рыщут около наших укрытий…

Скотт услышал нервную нотку в тоне друга и рассмеялся, чтобы успокоить его:

– О нашем присутствии здесь не знают ни Джек, ни его отец, ни Молчаливые, это точно. Опасность исходит только от Дока Хопера, который выслеживает Тома Херлинга, а мы его. Но Том будет в пуленепробиваемом костюме и даже в специальном парике из того же металла. Я не беспокоюсь о его жизни, самое главное – это покончить с Хопером и Молчаливыми, потому что другого такого удобного случая не будет. Не кажется ли тебе, что они действуют слишком дерзко?

– Я думаю, что если ты подразумеваешь под "покончить" запрятать в тюрьму, то ошибаешься.

– Да, в этом вопросе мы расходимся во мнениях, но ведь кому-то нужно начинать строить более гуманный мир? Нельзя же все время мстить и убивать! Даже на войне существует такое правило: если ты ранил противника, то должен о нем позаботиться.

– Это похоже на детские соревнования, когда из-за неумения нескольких игроков вся команда проигрывает. А не лучше ли вообще запретить играть в эту игру?

– Так мы этим и занимаемся. Мы стараемся перерезать крылья Гордону, расстроить их планы, спасти институт. Мне кажется, что ты уже на пути к истине, а Стэн Карвел этот путь уже прошел, но Том Херлинг – совсем другое дело: он снова с головой уйдет в борьбу, как только справится с Драконом. Гений – это самый страшный зверь, никто не может вырваться из его ногтей. Ты помнишь, что говорил наш учитель истории о Наполеоне: "Этот военный гений чувствовал себя лучше всего среди грохота пушек. Они заставляли его душу ликовать. Грохот очаровывал его, успокаивал, давал ему энергию и возможность сосредоточиться. Когда, между сражениями, он отдыхал в Версальском дворце, ночная тишина пробуждала в нем чудовищ, которые опять влекли его на поле брани".

"Но я ни Наполеон, ни Том Херлинг, – думал Джон. – Во мне нет ни гениальности, ни даже таланта. Я стал ученым благодаря неимоверным усилиям возвыситься над посредственностью, внушая себе и другим, что я кое-что представляю. Вот простая истина, Скотт ее тоже понял: когда человек лжет самому себе, он незаметно уничтожает сам себя. Странно, почему простые истины понять труднее всего?"

– Скотт, – спросил Джон, – я всегда удивлялся, разве нормально, что человек, у которого сто миллионов долларов, стремится трикратно увеличить это количество? Ведь это по сути символические цифры?

– Да, бизнес затягивает, как азартная игра, но не забывай и о тщеславии! Мечта Гордона – стать мультимиллионером и сделать сына миллиардером, создать свою династию наподобие Форда и Рокфеллера.

– А Лана была удивительно убедительна в разговоре с Джеком, прямо как спиритистка.

– Она хорошая актриса и ее сестра тоже. Обе ничего не боятся, раз считают, что правы. Они ученицы Удуерта. Между прочим, профессора, который его замещает, тоже зовут Удуерт. А Дугласа мы считаем членом нашей семьи, он даже живет в соседнем доме. Сото и Бак часто гостят у него подолгу, он любит их как сыновей. Я познакомился с ним тогда же, когда и с Ланой. Приземлившись на ее тюльпаны, я услышал смех из-за ограды. Это был Дуглас, копавший сад для поддержания спортивной формы. Потом я узнал, что он был закадычным другом отца Ланы. В то время от него недавно ушла жена. Дуглас твердил, что она это сделала из-за его демонстративной отставки в Чикагской полиции – там он работал комиссаром. А Лана знала от его жены другую причину: он замучил ее в постели. Но все-таки это самое лучшее, что может сказать жена своему мужу при расставании.

Скотта прервал передатчик Анны: она сообщала, что заметила Дока Хопера или его сообщника. Среди скал находился сундук, имевший неправильную форму и покрашенный так, что походил на обломок скалы. Его трудно было заметить даже в подзорную трубу. В этом сундуке наверняка мог разместиться только один человек, в нем имелось и отверстие для стрельбы, в котором кто-то время от времени мелькал.

– Хорошо придумано и хорошо сделано, – заметил Скотт. – Наверное, ему было нелегко в скалах в такой туман. Наши девочки ликвидируют его в последний момент.

– А если он их опередит?

– Есть довольно мест, откуда можно послать ему пулю. Они не нажмут на спуск до тех пор, пока не увидят дуло, направленное на Тома. А сейчас им надо найти гнездышко другого убийцы, не в воду же он спустился с вертолета. Дуглас удивил меня. Я ожидал, что скорее летчик услышит его храп, чем Дуглас – шум вертолета. Это заставляет меня думать, что в мозге человека есть еще много тайн, о которых наука даже и не подозревает.

* * *

В любом раю существует свой маленький ад – укромное местечко среди райских кущ, куда господь посылает согрешивших праведников покаяться. Так думал угнетенный и замерзший Сото, проснувшись утром в мрачном укрытии среди скал. Укрытие походило на каменную келью с неровными и влажными стенами, через щели в которых, свистя, просачивались усталые ветры, чтобы отдохнуть. Из одной такой щели было видно только синее небо, а из другой – бездна, в которую должны провалиться Молчаливые. В это укрытие можно было войти только через брод в трясине, а выйти – из другой пещеры, длиной около двести футов. Скотт положил взрывчатку в двух местах – там, где кончался брод, и у выхода из пещеры, а площадь между этими двумя точками заполнил другой взрывчаткой по специальной схеме.

Судьба решила, что эта утонувшая в молчании и упоенная собственной красотой долина должна стать свидетелем самой кровавой драмы.

Из укрытия не было видно кустов, у которых стервятники клевали скелеты трех мертвецов, поэтому Сото и Брюсу казалось, что они кружат над призраками. Они молча завтракали, и их тела занимали то же положение, что и ночью – сведенные, потому что укрытие не позволяло им выпрямиться.

– Что мы такого сделали мистеру Саливану, раз он заставил нас тут сидеть? В багажнике кадиллака я чувствовал себя намного удобнее, – проворчал Брюс. Сото был в таком же мрачном настроении и охрипшим голосом ответил:

– Это укрытие показалось нам самым подходящим и безопасным. Жалко, что нам отсюда не видно ни солнца, ни красоты вокруг. Как бы я ни поворачивался, не могу распрямить онемевшую ногу. Не пойму, отчего она онемела – от холода или от сиденья, но уже на свои ноги рассчитывать не приходится.

Во сне Сото увидел себя маленьким мальчиком: он вместе с братом бежал через поле, а потом оба они бросились в реку. Вдруг ослепительное солнце закрыли облака, полил ливень и он оказался один, чувствуя, как весь дрожит от холода и страха. Сото долго лежал с закрытыми глазами, не шевелясь. В нем зародилось плохое предчувствие. Он не верил в сны, но этот смутил его. Они не виделись с братом столько лет, а так любили друг друга в детстве. Он очень часто думал, что настоящее счастье бывает только в раннем детстве и кончается, когда ребенок переступает порог школы. Вот и сейчас Сото подумал, что дал бы всю оставшуюся ему жизнь за счастье снова прожить свои детские годы. Его прервал голос Брюса:

– Что бы ты сказал на предложение жить вместе со мной в Нью-Йорке?

– Но мне хорошо и с Баком!

– Я думаю, что Бак уйдет от нас.

Сото тоже чувствовал, что скоро потеряет своего друга, он даже примирился с этой мыслью, но внезапно ему стало жаль:

– С тобой я бы умер со скуки. Ты или проводишь акцию, или как крыса копаешься в книгах. Наверное, ты ждешь, что там наверху святой Петр будет тебя экзаменовать. А сейчас прими мои поздравления за номер с ежами.

– Поздравления относятся к Скотту – он его придумал. Тот несчастный еще две ночи будет спать на иголках.

– Так ему и надо. Но признаюсь, мне непонятно великодушие Скотта к этой банде разбойников. Мне даже кажется, что он стал непохожим сам на себя. А вот Удуерт – совсем другое дело, он ясен как белый день. Я бы посоветовал тебе поехать с нами в Чикаго – это будет хорошо и для тебя, и мы сможем повысить свой интеллектуальный уровень.

– Ты меня искушаешь, – засмеялся Брюс. – Стоит подумать.

– Ты не ошибешься и будешь твердо знать, что черное и что – белое. А серый цвет это только туман – коварный и прилипчивый.

– Но я больше всего люблю носить свой серый костюм. И чувствую в нем себя шикарным.

– Да, в нем ты действительно почти как Ууди Алан. Но этот костюм исключение, потому что серость остается серостью. Дуглас совершенно прав, когда говорит, что в жизни самое главное – это разобраться в самом себе. В ясности нет коварства, даже самая жестокая истина переносится хорошо, когда она ясна. Она очищает душу.

– Я бы не хотел, чтобы мне так чистили душу – на железной терке. Душа – нежная штука, она может остаться в ее зубьях. И все-таки не понимаю, почему Скотт не хочет взорвать начало и конец брода, когда банда войдет в болото? Это же самый надежный капкан!

– Нет, нет, болото слишком велико для капкана и совсем ненадежно, а здесь мы их изловим, как мух в бутылке: спустим им веревку, поднимем поодиночке, свяжем, камеры будут снимать, газеты, конечно, об этом раструбят. Ну и риск, естественно, большой – их около пятидесяти человек, неизвестно, сколько останется после перестрелки, которую, наверное, придется вести. Черт их знает, какое у них оружие, но в болоте и в темноте вообще ничего не получится.

– Сестры, наверное, думают, как Скотт.

– А как же иначе, не забывай, что они все-таки женщины.

Брюс усмехнулся, ничего не сказав, но Сото рассердился больше, чем если бы он ему возразил:

– Слушай, дорогой, я давно хочу тебе сказать, что в отношении женщин, по сравнению со мной, ты просто ребенок, несмотря на твои сорок два года, потому что у меня за спиной два развода со всеми их материальными и эмоциональными последствиями. Меня утешает только чистая и верная любовь двух моих сыновей. Я говорю верная, потому что из них вырастут настоящие мужчины. Только пережив все это, можно понять, что за хаос кроется под понятием "женщина". И в конце позволь мне дать тебе совет, как младенцу: уходит твой последний поезд, закрывай глаза и прыгай в него. Не думай, что можно перехитрить жизнь – тебе уже пора платить по счету, а то потом много чего соберется всего сразу.

– Ты же мне всегда говорил до сих пор, чтобы я не усложнял свою жизнь, какая муха тебя сегодня укусила? Где же твоя сентенция: "Для одних мужчин свобода прежде всего, а для других – удобство? И вот вторые мужчины-рохли терпят своих проклятых жен". Да и вообще, нужно ли рожать детей, и так на земле слишком много людей. Я же не гений, чтобы человечеству были так уж необходимы мои дети.

– Почему? Ты еще ничего! Как детектив ты уступаешь только Скотту. Лично я бы не рискнул стать гангстером при наличии таких, как вы двое. А человечеству потребуются детективы, потому что отбросов становится все больше.

– Нет, нет, раньше ты был более убедительным. А сейчас советуешь мне броситься с закрытыми глазами в хаос только для того, чтобы познать самого себя.

– Ну хотя бы раз, чтобы перестать быть младенцем, да и болтать о тебе перестанут. Наверное, некоторые доброжелатели думают, что у тебя есть какой-нибудь физический недостаток.

– Ну после всего, что ты мне здесь наговорил, я подозреваю, что у тебя кто-то на уме.

– Конечно – Рита!

– Глупая шутка, – улыбка исчезла с лица Брюса.

– Глупая, но пикантная. А кроме того, может быть, вообще это не шутка.

– Как более проницательный в этой известной тебе области, я почувствовал, что она к твоей особе не совсем безразлична.

– Глупости…

– Почему, у некоторых женщин странный вкус. И даже иногда им нравятся такие стариканы, как ты…

– Что-то я этого не почувствовал!

– А когда ты мог это сделать, раз даже не рассмотрел ее как следует?

Брюс выглядел заинтригованным и несколько смущенным.

– Разве она не слишком молода для меня? Я говорю о возрасте.

– Да, она немного мала для тебя, но и ты невелик. Я говорю о росте.

– И вообще, что от нее осталось после схватки с Бетти Кок?

– Думаю, кое-что осталось. Кроме того, сестры отправят ее на лечение. Если что-нибудь в ней тебя не устраивает, нос, например, говори сейчас, хирург сделает ей какой тебе угодно профиль.

– Нет, нет, курносые носы – моя слабость. Но все же у нас разница почти в двадцать лет.

– Так это и хорошо! Для тебя, по крайней мере. Один профессор из Канзасского университета утверждает, что мужчины, женатые на женах гораздо моложе их по возрасту, живут дольше.

– А эти женщины?

– Ну пусть они сами о себе заботятся. Профессор такого исследования не проводил. Но я уверен, что Рита будет счастлива стать твоей женой, и тебе тоже будет неплохо. Тебе ничего не будет стоить сделать это доброе дело, а смысл жизни в том, чтобы раздавать добро полными пригоршнями.

– Прямо уж и пригоршнями. Добро, дорогой, это лекарство, оно должно измеряться на сверхточных весах. Если положишь больше, оно превращается в яд. Если меньше, не подействует. Видишь, как трудно докопаться до правды? Думаешь, что поймал правду, а когда посмотришь как следует, увидишь, что держишь гадюку.

– Хорошо философам, они все знают, но ничего не могут. Скажи мне без философских увиливаний, где же мне искать эту проклятую правду?

– В молнии, рожденной между добром и злом!

– Ну, в этом случае мы с тобой находимся в самом подходящем месте, – проворчал Сото и начал растирать онемевшую ногу. – Да-а, вот как мы опять пришли к серому костюму!

* * *

Удуерт долго рылся в инструментах и наконец выбрал острую секиру. Ее стальным лезвием он начал долбить скалу, стараясь не производить много шума, чтобы не привлечь внимания Молчаливых. Ему нужно было удлинить расщелину в скале, чтобы рассмотреть, есть ли и четвертый труп внизу на площадке за двумя кустами. А секретом ножа он займется потом. Он знал, что вероятность найти Бака ничтожна, но у него было достаточно времени.

Через три часа он расщепил скалу вверх на две пяди. Еще около десяти сантиметров, и он удостоверится, там ли труп Бака. Но почему он решил, что Бак мертв? Он бы не дался трем бандитам!

Еще через полтора часа Удуерту стало видно, что трупов всего три. Он в изнеможении опустился на старое одеяло. Теперь можно исключить почти невероятную версию о том, что Бак сумел проскользнуть мимо часовых, отпилить бревна на мостике и потом вернуться, чтобы убрать часовых. Эта версия нелогична, потому что они бы услышали шум работающей пилы, хотя мотор у нее и был с глушителем. Старый полицай не хотел признаться даже сам себе, что он рыл скалу только для того, чтобы заняться чем-нибудь и ни о чем не думать. Он сказал себе:

– Давай, старик, займись секретом ножа. Бак наверняка скрывается внизу в тростнике и придет, как только стемнеет. Он умный парень, и да простит меня Бог, сделал большую работу.

* * *

Анна смотрела в подзорную трубу и терпеливо ждала, когда солнечные лучи упадут на искусственную скалу, чтобы разглядеть ее до малейших подробностей.