Текст книги "Семейка Лампри. Танцующий лакей"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Горничная еще сильнее нахмурилась, но ответила:

– Ее светлость упоминала, что визит будет деловой.

– Может, вы знаете, что у них были за дела?

– По пути в машине, – проговорила мисс Тинкертон, – они это обсуждали.

– И что?

– Я сидела впереди, рядом с мистером Гиглом, и уловила лишь обрывки разговора.

– Ну и в чем была суть?

– Конечно, я не прислушивалась, но его светлость говорил, что не собирается снова угождать брату.

– В чем угождать, вы не знаете?

– Деньгами, конечно.

– В каком смысле?

– Так это обычное дело. Лорд Чарльз хотел, чтобы его светлость заплатил за него долги.

Больше на эту тему ничего вытянуть из нее не удалось. Аллейн перевел разговор на леди Вузервуд. Выяснилось, что мисс Тинкертон у нее в услужении уже двадцать пять лет. О своей хозяйке горничная отзывалась с большой теплотой и отмечала ее необыкновенную доброту. Аллейн вспомнил тусклые глаза леди, отвисший подбородок и удивился, где у нее может скрываться доброта. Он спросил, не заметила ли мисс Тинкертон какие-то изменения в своей хозяйке. Та без энтузиазма ответила, что ее светлость всегда была одинаково к ней добра.

– А как насчет щедрости?

Оказалось, что ее светлость всегда была очень щедрой и отзывчивой.

Затем Аллейн более настойчиво поинтересовался относительно нервных срывов леди Вузервуд. Горничная тут же захлопнула створки своей раковины и вновь начала отвечать на вопросы односложно.

Странным поведение своей хозяйки она не считала. Насчет ее увлечения оккультизмом ничего не знает. Лекарств хозяйка никаких не принимала. Отношения с супругом были как у всех. В какой лечебнице леди Вузервуд лежала, горничная тоже понятия не имела. И в поведении своей хозяйки в этой комнате несколько минут назад она не заметила никаких странностей. Что тут необычного, если ее светлость расстроена? А в таком состоянии люди часто ведут себя несдержанно.

Примерно в том же духе мисс Тинкертон отвечала, когда Аллейн начал спрашивать ее о покойном лорде Вузервуде. По ее словам, он был очень спокойный джентльмен. Скупой? Нет. Но и щедрым его, пожалуй, назвать было нельзя. Насчет того, существовало ли между супругами взаимопонимание, горничная ничего не знала.

В общем, своим поведением мисс Тинкертон ясно давала понять, что ничего Аллейн от нее не добьется. И тогда он решил применить другую тактику.

Внезапно поднялся на ноги, обогнул стол и встал перед ней. Женщина смущенно застыла на своем стуле.

– Вы, конечно, знаете, что лорд Вузервуд был убит?

Она побледнела.

– Отвечайте, да или нет?

– Все говорят, что да, сэр.

– Кто это все? С момента происшествия вы не отходили от леди Вузервуд. Это она вам сказала, что ее супруга убили?

– Нет, это сказала сестра.

– Она рассказала вам, как он умер?

– Да, сэр.

– Что именно она вам сказала? Если можно, поточнее.

Горничная облизнула губы.

– Медсестра сказала, что его ранили ножом.

– Каким?

– Кажется, это был шампур, на котором жарят мясо.

– И куда его ранили?

– Она сказала, что шампур воткнули в глаз.

– Кто это сделал?

Горничная смотрела на инспектора, расширив глаза.

– Вы меня слышали? – спросил он. – Кто убил лорда Вузервуда?

– Откуда мне знать?

– Но вы понимаете, что его убил кто-то из находящихся в это время в квартире?

– Да. Так сказала сестра.

– Она все правильно сказала. А теперь докажите, пожалуйста, что вы не имели никакой возможности вонзить лорду Вузервуду в глаз этот шампур.

– Но я же рассказывала, что была внизу, когда он продолжал звать ее светлость. Я уже говорила.

– А откуда нам знать, что это правда?

– Мистер Гигл может подтвердить. Спросите его.

– Я спрашивал. Он не помнит криков лорда Вузервуда.

– Но его светлость действительно крикнул во второй раз, сэр. Я это слышала. Наверное, мистер Гигл был уже далеко внизу. Я спускалась за ним следом.

– И вы никого не встретили по пути на лестничную площадку, когда шли по коридору и дальше через прихожую?

– Только мистера Гигла, сэр, но он меня не заметил. Я лишь увидела спины его и мистера Майкла. Это правда, истинный крест.

– А вы стали словоохотливее, когда дело коснулось вас лично, – проворчал Аллейн.

– Это правда, – повторила горничная, повысив голос. – Я говорила только правду!

– Вы находитесь при леди Вузервуд двадцать пять лет и все же не знаете названия лечебницы, где она лежала и по какой причине. Вам также неизвестно, интересовалась ли она сверхъестественным. По вашим словам, она не принимала никаких лекарств. И вы по-прежнему настаиваете, что все это правда?

– Я не хочу говорить о моей хозяйке. Она не сделала ничего плохого. Только сейчас немного не в себе. Это не мое дело ее обсуждать.

Горничная зачем-то принялась оправлять юбку.

Аллейн задержал на ней взгляд и отвел глаза.

– Ладно. Оставим это. Сейчас вы уйдете, но перед этим покажите, пожалуйста, на этом плане квартиры место, где вы находились, когда встретили мистера Майкла, а потом увидели лорда Вузервуда, сидящего в лифте.

– Я точно не помню, – пробормотала мисс Тинкертон.

– Постарайтесь.

Инспектор положил перед ней план и карандаш. Горничная взяла его левой рукой и, немного подумав, отметила на плане две неотчетливые точки.

– Ваши показания запишут, – сказал Аллейн, – а потом вы их подпишете. Пока это все. Спасибо и спокойной ночи.

III

– Сильно вы ее прижали, – заметил доктор Кертис. – Куда подевалась ваша обычная любезность? Что случилось?

– Она лжет.

– Потому что не захотела говорить о своей хозяйке? Так это скорее похвально.

Аллейн усмехнулся:

– Вы хотите знать, что случилось? Так я вам отвечу, вернее, уже ответил. Она завралась. Вы сами это увидите, если пожелаете просмотреть ее показания.

Доктор Кертис усмехнулся в ответ:

– Ну, до этого, думаю, дело не дойдет. Почему же она лгала?

– Пока точно не знаю. Но только не потому, что убила своего хозяина. Это сделал правша.

Доктор пожал плечами:

– Но она может одинаково хорошо владеть обеими руками.

– Не думаю. На моих глазах горничная проделала несколько действий. Открывала и закрывала дверь, отмечала на плане точки, вынимала носовой платок – и все левой рукой. Помогала леди Вузервуд тоже в основном левой. Так что это не она. Хотя может быть соучастницей. Как по-вашему, Фокс?

Детектив оторвался от своих записей и посмотрел поверх очков.

– Я полагаю, она неплохо устроилась при ее светлости.

– Ладно, – сказал доктор Кертис, – мне нужно идти. Насчет вскрытия выясню. Пусть Фокс позвонит коронеру. Я займусь этим с самого утра. У Кэрнзтока завтра операция, и он зайдет позднее. Не ожидаю обнаружить что-то для вас интересное, но в любом случае позвоню в середине дня. Спокойной ночи.

Доктор вышел.

Фокс закрыл блокнот, снял очки. Где-то в глубине квартиры часы пробили одиннадцать.

– Вот такие дела, мой друг, – произнес Аллейн. – Давайте теперь возьмемся за Лампри. Кого вы хотите пригласить? Я предлагаю выполнить просьбу мистера Генри и побеседовать с его матушкой.

Фокс кивнул:

– Согласен.

– А леди Кэтрин Лоуб давайте отпустим домой. Я думаю, ей здесь нечего делать. – Аллейн посмотрел на констебля. – Гибсон, передайте от меня привет леди Чарльз Лампри и попросите зайти сюда на несколько минут. И скажите, что леди Кэтрин Лоуб мы больше не задерживаем. А констебля, который охраняет вход, предупредите, чтобы он ее выпустил. Пусть уезжает в свой Хаммерсмит. Но это не значит, что мы окончательно сбросили эту даму со счетов.

– Разве она похожа на убийцу?

– Нет, но и на фею тоже, – заметил Аллейн. – Хотя способна исчезать.

– Что вы имеете в виду? – спросил Фокс.

– По ее словам, она встретила Майкла на лестнице в тот момент, когда он входил в квартиру. Горничная Тинкертон тоже видела Майкла, а вот леди Кэтрин нет.

– Мистер Аллейн, может быть, этот юный джентльмен проходил там два раза?

– О нет, Фокс, наш юный джентльмен сказал правду. Это наш самый ценный свидетель. Насколько можно судить, он не такой фантазер, как остальные в его семье. Майкл хороший мальчик. Нет. Либо горничная соврала в очередной раз, либо…

Дверь открыл констебль Гибсон, пропуская в столовую леди Чарльз.

– А вот и я, мистер Аллейн. Хочется быть вам полезной, но, боюсь, это у меня плохо получится. Если вы скажете, что это тетя Кэт пролила кровь Гэбриэла, я не удивлюсь, а скажу лишь: «Подумать только. Значит, это все же тетя Кэт. Как же ей не стыдно».

Инспектор отодвинул стул в торце стола, и Шарлотта села, устало откинувшись на спинку.

– Я понимаю, вы очень устали, – начал Аллейн. – Но в подобного рода делах есть одна общая особенность. Свидетели всегда сильно измотаны. Я думаю, это последствия перенесенного потрясения.

– Да, – согласилась она. – Ощущение не из приятных. Будьте добры, посмотрите сигареты в коробке на боковом столике.

Коробка была пуста.

– Сказать, чтобы принесли? – спросил Аллейн. – Или закурите мои? – Он раскрыл портсигар и положил перед ней, придвинув пепельницу и спички. – Мне кажется, это ваш сорт.

– Да, спасибо. Но сигареты пусть принесут, иначе я могу выкурить все ваши. И что тогда?

Аллейн улыбнулся:

– Курите, пожалуйста. Мне на работе нельзя.

Он наблюдал, как она прикуривает, делает глубокую затяжку. Ее руки слегка дрожали.

– Все, я готова.

– Я вас не затрудню, – сказал Аллейн. – Просто мне нужно знать ваши передвижения по квартире, затем я попрошу прояснить некоторые моменты.

– Я постараюсь, но как бы не получилось наоборот.

Аллейн посмотрел в свои записи.

– Итак, вы отправились в свою спальню вместе с леди Вузервуд и леди Кэтрин Лоуб и оставались там, пока лорд Вузервуд не позвал супругу во второй раз. Затем последовали за леди Вузервуд в гостиную.

– Во-первых, в гостиную она не заходила. Кроме того, я поспешила впереди нее.

– Чтобы попросить кого-то из детей спустить их в лифте?

– Да, – твердо произнесла Шарлотта, – именно так.

– Вы кого-нибудь встретили по пути в гостиную?

– Кажется, Майк был в коридоре. Никого больше.

– Лорд Вузервуд находился в лифте?

– Наверное. Я не смотрела. Он был такой злой, что я поскорее прошла мимо.

– Понимаю. А затем вы попросили, чтобы кто-то из детей проводил их на лифте, и вызвался мистер Стивен Лампри.

IV

Аллейн не услышал, а скорее почувствовал, как она еле слышно охнула. И тут же быстро произнесла:

– Не совсем так. Мы уже это обсуждали. Никто не заметил, кто из близнецов пошел их провожать.

– Мне точно известно, кто это был, – сказал инспектор, – так же, как и вам, но не будем на этом останавливаться. Итак, один из близнецов вышел, а затем вы направились в прихожую, чтобы попрощаться с леди Вузервуд. Она вошла в лифт, а вы вернулись в гостиную. Верно?

– Что касается меня, да.

– Если не возражаете, позднее я попрошу вас подписать показания. Надеюсь получить от вас сведения о лорде Вузервуде. Боюсь, что некоторые вопросы вам могут показаться нетактичными. Но такова уж наша работа – все разнюхивать.

– Ну что же, давайте разнюхивайте, – сказала леди Чарльз.

– Как по-вашему, у кого могло возникнуть желание убить лорда Вузервуда?

Она улыбнулась:

– Это уже не разнюхивание, а нечто большее. Честно говоря, я не могу себе представить, кто, находясь в здравом уме, мог вот так взять и убить Гэбриэла. Желание убить, когда оно возникает в запальчивости, – это одно, а убивать на самом деле – совсем другое. Я думаю, в тот или иной момент убить его хотели многие. Конечно, не в прямом, а в переносном смысле. Дело в том, что он был крайне несимпатичный человек и раздражал многих. Но ведь за это не убивают. Гэбриэл жил своей серенькой жизнью. Интересовался сантехникой, дренажем. Что-то там устраивал в своей усадьбе в Кенте. Коллекционировал китайский фарфор. В общем, были у него свои увлечения. А у Вайолет свои. Например, черная магия.

– Я это почувствовал в разговоре с ней.

– Она и на вас это выплеснула?

– Да. Намекала на какие-то неведомые силы.

– Вы знаете, Вайолет действительно очень странная.

– Может быть, она вообще…

– Чокнутая?

– Ну…

– Не надо, мистер Аллейн. Я вас прекрасно поняла. Она явилась в гостиную в сопровождении сестры и своей горничной с требованием встретиться с вами и несла при этом такую дичь, что я не удивлюсь, если вы потом, начав с ней разговаривать, полезли в свой специальный саквояж за смирительной рубашкой. Ее поведение вам показалось странным?

– В общем, да, – кивнул Аллейн. – Но я подумал, что это объясняется стрессом.

Леди Чарльз грустно покачала головой.

Аллейн вскинул брови:

– Она что, действительно больна?

– Понимаете, мы редко видимся. Мой муж потерял связь с братом, когда мы жили в Новой Зеландии, но нам писала тетя Кэт и кое-кто из друзей. Поэтому мы знали, что Вайолет лежала в психлечебнице в Девоншире, которую порекомендовала старая леди Лорример, у который муж лежит там уже много лет. Мы слышали, что обострения у Вайолет случаются периодически.

– Это у нее наследственное?

– А вот этого я не знаю. Она ведь венгерка или югославка. В общем, откуда-то оттуда. И зовут ее вовсе не Вайолет, а как-то чудно, я уже и не помню. Фамилию тоже. Это Гэбриэл прозвал ее Вайолет. И никому она не была известна в этой своей Венгрии или Югославии. Гэбриэл сказал, что познакомился с ней в посольстве. Но Чарли считал, что так называлось там какое-то кабаре, а может, что и похуже. После женитьбы он привез ее сюда, представил в свете, все как положено. Она была тогда хороша собой, прямо «девушка Гибсона»[19]19
  Чарльз Дана Гибсон (1867–1944) – американский художник и иллюстратор, известный как создатель феномена «девушек Гибсона», представляющих идеал красоты на рубеже XIX–XX вв.


[Закрыть]. Вы были слишком молоды и встречать ее на вечеринках не могли, но я их обоих хорошо помню. А потом у нее начались эти нервные срывы.

– Должно быть, лорд Вузервуд переживал.

– Конечно. К счастью, у них не было детей.

Леди Чарльз докурила одну сигарету и тут же взяла другую. Говорила она торопливо, как будто непринужденно, но Аллейн чувствовал, что за этим кроется что-то еще. Слишком странной была ее речь, как будто она изображала перед ним саму себя, которой совершенно не о чем тревожиться. На самом деле леди Чарльз жутко переживала за своего ребенка, Стивена, и пыталась отвести от него подозрение, свалив все на свою родственницу, леди Вузервуд, представив ее сумасшедшей.

– …и я в ужасе, – продолжала она, – что эта трагедия окончательно выведет ее из равновесия. Честно говоря, мы сегодня не ожидали, что Гэбриэл заявится с супругой, а ее поведение нас встревожило.

– Почему?

– Вайолет с самого начала повела себя как-то ненормально. К ней обращались, она не отвечала, затем вдруг начинала нести всякую чушь о сверхъестественном, о неведомых силах. Самое странное во всем этом было… – Леди Чарльз неожиданно замолкла.

– Что? – спросил Аллейн.

– Может быть, не следует об этом говорить…

– Мы будем вам чрезвычайно признательны, если вы расскажете нам все, что сочтете нужным. Обещаю, злоупотреблять вашей откровенностью мы не будем.

Леди Чарльз кивнула:

– Понимаете, мне показались странными ее слова.

– О чем?

– Сейчас объясню. Дело в том, что Гэбриэл постоянно высмеивал ее увлечение черной магией и всем остальным, не знаю, как это называется, и у них постоянно по этому поводу были стычки. И вот когда мы зашли в мою спальню, она вдруг уселась на постель и уставилась в одну точку. Я спросила, в чем дело, она не отвечает. А затем неожиданно каким-то не своим голосом (правда, может, мне тогда так показалось, что не своим) говорит: «Гэбриэлу угрожает опасность». Я просто остолбенела. А она продолжила, очень быстро, о каком-то предсказателе будущего и о том, что часы Гэбриэла сочтены. Признаюсь, в тот момент мне показалось, что она окончательно тронулась умом.

Леди Чарльз снова замолкла и посмотрела на Аллейна. Он не вернулся на свое место, а стоял рядом, засунув руки в карманы пиджака, внимательно слушая. Наверное, она увидела в его лице что-то для себя неожиданное. Во всяком случае, ее вдруг прорвало:

– Не надо на меня так смотреть! Не надо! Я… – Голос леди Чарльз оборвался. Она откинулась на спинку стула и посмотрела в глаза Аллейну. – Извините. Наверное, сдали нервы. Мистер Аллейн, я не привыкла ходить вокруг да около. Поэтому давайте проясним все окончательно.

– Конечно.

– Все, что я вам рассказала, чистая правда. Да, бывает, я порой что-то преувеличиваю, но не в таких важных вещах. Так что в описании Вайолет Вузервуд никаких преувеличений нет. Я думаю, что она действительно ненормальная. И я также полагаю, что она убила своего мужа.

Детектив Фокс так сильно надавил на карандаш, что сломался грифель. Он досадливо поморщился и достал из кармана другой.

– Вы, конечно, можете подумать, – продолжила леди Чарльз, – что я стараюсь выгородить мужа и детей. От тети Кэт вам известно, что мы практически разорены и просили у Гэбриэла денег. С вашей точки зрения, это, безусловно, мотив. И близнецы вели себя совершенно по-идиотски. Вы, наверное, не поверите, что это их обычное поведение, когда один в чем-то провинился. В подобном случае каждый пытается принять наказание на себя. Так у них повелось с раннего детства. Понятно, что в связи с этим вы отнесетесь настороженно ко всему, что я скажу, и вряд ли на вас произведут впечатление мои заверения, что никто из наших с мужем детей даже в обстоятельствах в тысячу раз худших не причинит боль какому-либо живому существу. Впрочем, даже если бы это были не мои дети, а я была бы лишь сторонним наблюдателем, как Роберта Грей, только менее заинтересованной и преданной нам, я бы по-прежнему утверждала, что Гэбриэла убила его жена.

– Что ж, ваша версия имеет право на существование, – произнес Аллейн. – Но где мотив?

– О, за этим дело не станет. Они много лет жили на ножах. Пару раз пытались расстаться. Неофициально. Я уверена, Гэбриэл никогда бы не решился на развод. Публично признать свою ошибку в чем бы то ни было для него было немыслимо. Самой затевать это дело, я думаю, Вайолет в голову не приходило. Так что она просто его тихо ненавидела, и все. Разумеется, поводы для развода у нее были. У Гэбриэла имелось несколько довольно вульгарных связей, о которых все знали, но никто не обсуждал. Так что причин для взаимной ненависти в этой семье было предостаточно, но сегодня у нас они, кажется, превзошли себя. Вайолет просто кипела злобой, не в силах ее скрывать.

Аллейн кивнул:

– Понятно. И, как вы думаете, когда она смогла это сделать?

– У Вайолет было время. После того как Гэбриэл в первый раз позвал ее криком, она вышла из моей спальни и возвратилась только после того, как он крикнул во второй раз. Затем мы обе вышли на лестничную площадку, а оттуда я, попрощавшись, прошла в гостиную. В этот момент на площадке и в прихожей никого не было.

– Вы заметили в ней тогда какую-нибудь странность?

– Возможно. Я протянула ей руку, чтобы помочь пройти по коридору, как принято, но она отшатнулась словно от удара и пошла позади меня, все время что-то бормоча себе под нос. Казалось, за мной крадется какой-то зверь и вот-вот ухватит за ногу.

Леди Чарльз замолчала. Аллейн повернулся и направился к окну. Детектив Фокс удивленно посмотрел на шефа. Тот смеялся.

– Над чем вы смеетесь, мистер Аллейн? – удивилась хозяйка.

Аллейн повернулся:

– Леди Чарльз, я заслужил, чтобы по вашей жалобе меня уволили из полиции. Понимаю, этому нет прощения, но все равно его прощу совершенно искренне.

– Но я не собираюсь на вас жаловаться и не хочу вашего увольнения из полиции. Просто скажите, что заставило вас рассмеяться?

– Ну не удержался, вот и все. Простите великодушно. Вы так образно живописали, как она шла за вашей спиной и что-то бормотала, что я… Простите еще раз.

– Если бы я не знала точно, то могла бы заподозрить, что вы из рода Лампри. Они тоже смеются в самых неподходящих случаях.

Аллейн снова подошел к ней.

– Ладно, давайте закончим с леди Вузервуд.

Шарлотта пожала плечами:

– А мне больше нечего сказать. Она пожелала посетить туалет, но могла пойти куда угодно. За ней никто не следил. Правда, времени у нее имелось мало. Надо было действовать быстро.

– И последний вопрос, леди Чарльз. Как фамилия доктора, который направил леди Вузервуд в психиатрическую лечебницу?

– Не помню. – Она развела руками. – Это же было целую вечность назад.

– А где находится эта лечебница?

– Где-то в Девоншире. А может быть, в Дартмуре, кто его знает.

V

– Ну как все прошло, мама? – спросила Фрида по-французски.

– Могло быть и хуже, – ответила леди Чарльз на том же языке. – Мне даже удалось его рассмешить.

– Рассмешить? – удивился лорд Чарльз. – Но чем?

– Пришлось потрудиться, дорогой, – устало отозвалась Шарлотта. – Правда, он быстро признал свою бестактность и долго и очень мило извинялся.

– Надеюсь, Шарло, ты не переиграла.

– Ни в коем случае, дорогой. Он ни в чем таком меня не заподозрил. Пожалуйста, не волнуйся.

«Пожалуйста, не волнуйся», – записал в свой блокнот добросовестный констебль Мартин и со вздохом достал из кармана новый.

VI

– Вот это женщина, – проворчал Аллейн, возвращаясь на свое место в столовой. – Думала обвести меня вокруг пальца. И черт побери, ей это почти удалось. Надеюсь, она этим очень довольна.

– Конечно, довольна, – согласился Фокс. – Вы так мило перед ней извинялись.

Аллейн нахмурился;

– Ладно, продолжаем работу. Гибсон, зовите близнецов.