Текст книги "Семейка Лампри. Танцующий лакей"
Автор книги: Найо Марш
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Глава 12
Свидетельство вдовы
I
Аллейн сидел в центре обеденного стола. По правую руку от него располагался детектив Фокс, по левую – полицейский доктор Кертис. Напротив, в торце стола, восседала леди Вузервуд. За ее стулом стояли горничная и сестра, как служанки в театральной постановке. В глубине комнаты у двери застыл констебль, без шлема выглядевший странно по-домашнему. Неподалеку от стола наблюдал за разговором доктор Кантрип.
Перед этом в разговоре с инспектором он предупредил, что леди Вузервуд пережила большое потрясение.
– Не сомневаюсь, – согласился инспектор. – Иначе и быть не могло. Но вы имеете в виду что-то другое. Верно?
Доктор Кантрип сообщил относительно истерии, замедленной реакции и склонности к депрессии.
– Иными словами, она не в своем уме, – проворчал Аллейн. – Тогда пусть ее осмотрит доктор Кертис, если вы не возражаете.
Он оставил докторов наедине, а потом выслушал мнение Кертиса. Тот полагал, что Кантрип немного осторожничает, но все равно с допросом вдовы лучше подождать.
– Мне ее глаза не нравятся, – пояснил он. – И то, что она молчит. Смотрит и молчит. Слова из нее не вытянешь. С ней явно что-то не так. Кантрип – семейный доктор Лампри, но леди Вузервуд он прежде не видел. Слышал только, что она несколько раз лежала в частной психлечебнице по поводу нервных срывов. Что-то в этом роде. В общем, торопиться с разговором я не советую.
Аллейн с ним согласился. Закончив осмотр квартиры и опросив слуг, он успел поговорить с Майком, а затем с Пэт. С девочкой пришлось повозиться. В конце концов она неохотно рассказала, что, когда дядя с братом разговаривали в гостиной, они все, включая Роберту, лежали на полу в столовой.
– Это мы так играли, – пояснила она.
– Так я и поверил в их игру, – сказал Аллейн, когда за ней закрылась дверь. – Поглядите вон туда, в угол. Видите на ковре отметины? Там они лежали. А вот пятно гуталина с ботинка одного из этих чертовых близнецов. – Он помолчал. – Ну-ка, ну-ка, давайте тоже на минутку приляжем. – Аллейн опустился на колени у заколоченной двери. – Слышите голоса?
Фокс улегся на ковер и прижал ухо к щели.
– Они вроде по-французски говорят.
– Именно по-французски, – подтвердил инспектор. – Надо же им нас как-то обдурить. Ладно, вставайте, мой дорогой. Совершенно ясно, что детки здесь подслушивали папин разговор. – Он посмотрел на детектива. – Что сказал судебный пристав?
– Он приходил взыскать сорок один фунт, который они задолжали фирме «Клейн и Игл» за ковер и пару кресел. Пристав говорит, что они все милые и забавные.
Аллейн пожал плечами:
– Так оно, наверное, и есть. Милые и смышленые, просто загляденье. С ними надо быть все время начеку, иначе обведут вокруг пальца, мы и опомниться не успеем. Одна леди Фрида чего стоит. Та еще штучка. А эти чертовы близнецы, благородные лорды Стивен и Колин… Вот истинная аристократия, Фокс. И они ни за что не признаются, кто из них был в лифте.
– Может, вдова знает?
– Даже и не надейтесь. Они уверены в себе, иначе бы не рискнули ломать комедию. Думаю, леди не может отличить одного от другого. А вот их мамочка, конечно, знает, кто был в лифте, но ни за что не выдаст своих очаровательных отпрысков. Уж она-то прекрасно их различает.
– Вообще это безобразие, – заметил Фокс. – Мы ведем расследование, а эти идиоты валяют дурака. Этого нельзя допускать.
– И что вы предлагаете?
– Не знаю, но разве можно такое терпеть?
– Друг мой, прежде всего успокойтесь. С Лампри надо вести себя сдержанно, и не дай Бог потерять самообладание. Это провал. – Инспектор замолк. – Кто там? Входите. Гибсон, откройте дверь.
В столовую вошел рыжеволосый констебль.
– Что случилось, Мартин?
– Извините, сэр, но я вынужден вас побеспокоить. Тут в коридоре сидит леди Вузервуд. Требует встречи с вами.
– Вот вы ушли, – проворчал Фокс, – а они там в гостиной сейчас договариваются, как врать.
– Они уже это сделали, сэр.
– Что это значит? – Аллейн удивленно вскинул брови. – Прямо при вас?
– Да, сэр. Они перешли на французский. Я тут все застенографировал. Они все говорят на хорошем французском, кроме Патриши. Думаю, вам стоит просмотреть мои записи, прежде чем продолжать допрос.
– А вы что, знаете французский? – удивился детектив.
– Да, мистер Фокс. Дело в том, что наша семья жила в городке Конкарно, это во Французской Бретани. Мы уехали, когда мне было пятнадцать.
Аллейн встал.
– Значит, так. Давайте мне ваши записи, я их посмотрю, а потом зовите леди Вузервуд. Хотя погодите, они сказали что-нибудь важное?
– Много спорили, сэр. В основном по поводу двух юных джентльменов. Близнецов. Его светлость и леди Фрида требовали, чтобы они полностью признались. А ее светлость, мне показалось, была склонна скрыть, кто из них был в лифте. Лорд Генри в споре не участвовал. Всех тревожило то, что у них есть мотив, сэр. Потому что лорд Чарльз, кажется, задолжал где-то две тысячи фунтов. Насколько я понял, долг надо срочно отдавать, иначе ему грозит банкротство. И он попросил у лорда Вузервуда одолжить эти две тысячи, а тот отказал.
– Понятно. – Аллейн закончил просматривать записи. – Великолепная работа, Мартин. А теперь приведите леди Вузервуд, мне не терпится познакомиться, и возвращайтесь туда. Продолжайте стенографировать. Кстати, как вам показалась эта дама?
– Очень странная, сэр. Либо у нее действительно что-то с головой не в порядке, либо прикидывается.
– В самом деле? Ладно, идите, Мартин.
Фокс дождался, когда за ним закроется дверь, и посмотрел на инспектора:
– Ничего себе ребята идут теперь служить в полицию. А вы знали, что он говорит по-французски?
– Да, до меня дошли слухи об этом. Совершенно случайно. А вот и она. Как я вижу, со свитой.
Дверь отворилась, и в комнату вошла странная процессия.
II
Наконец-то Аллейн увидел главную свидетельницу по делу. По крайней мере пока он считал ее таковой. Но, разглядывая леди Вузервуд, он начал сильно сомневаться в пользе какого-либо разговора.
Она сидела не шелохнувшись в торце стола и пристально смотрела на него. Присутствие доктора Кантрипа, сестры и горничной задачу инспектора не облегчало.
Дама была настроена по меньшей мере недружелюбно. В этом сомнений не было. Но она сама просила о встрече, поэтому пусть заговорит первой. Инспектор ждал.
Вот так в полной тишине они разглядывали друг друга примерно с минуту. Затем леди заговорила. Глубоким низким голосом с интонациями, свидетельствующими, что английский не был ее родным языком.
– Когда мне отдадут тело мужа?
– Отдадут, если желаете, – ответил Аллейн.
– Я желаю. Когда это произойдет?
– Возможно, завтра вечером. – Инспектор посмотрел на доктора Кертиса, тот кивнул. – Да, завтра вечером, леди Вузервуд.
– И что с ним собираются делать?
– Врачи исследуют рану, все как положено.
Она помолчала, затем продолжила ровным тоном:
– Перед тем как отправить ко мне, скажите им, чтобы закрыли его лицо.
Аллейн кивнул:
– Это обязательно сделают.
– Скажите, пусть накроют чем-нибудь плотным. И глаза должны быть закрыты. Ведь мертвецы видят то, что не дано живым. Иначе как бы они могли ориентироваться в чужих домах, куда иногда попадают?
Детектив Фокс что-то записывал в блокнот. Сестра многозначительно посмотрела на доктора Кантрипа. Горничная за спиной хозяйки скорчила гримасу.
Аллейн и леди Вузервуд продолжали смотреть друг на друга.
– И наконец я хочу вас предупредить, – сказала она. – Ко мне не приставать ни под каким видом. Иначе вас ждет беда. Тот, кто меня охраняет, этого не потерпит. Он очень могущественный. Вы поняли?
– Не совсем, – отозвался Аллейн, – но не в этом дело. Понимаете, леди Вузервуд, обстоятельства смерти вашего супруга вынуждают нас провести расследование.
– Поостерегитесь, – произнесла она тем же самым невыразительным тоном, – это для вас опасно.
– Для меня? – удивился Аллейн. – И что это за опасность?
– Мой супруг умер, потому что посягнул на того, кто выше его. Мне неведомо, чьими руками осуществлена казнь. Но его казнили, это точно.
– И кто же это, стоящий выше его?
Леди Вузервуд не ответила, лишь зловеще усмехнулась.
Инспектор кивнул:
– Я должен вас предупредить. Если вам известны факты, хотя бы в малейшей степени проясняющие причину и обстоятельства смерти вашего супруга, вы обязаны сообщить об этом нам. Желаете, чтобы при наших разговорах присутствовал адвокат, пожалуйста. Это ваше право.
Она поджала губы.
– Мне не нужны никакие адвокаты. Тот, кто меня охраняет, много сильнее и мудрее.
– Если так, – спокойно проговорил Аллейн, – то позвольте мне задать вам несколько вопросов.
Леди Вузервуд молчала.
– Кто управлял лифтом, когда вы спускались вниз?
– Кажется, кто-то из его племянников, – отозвалась она на удивление быстро.
– Один из близнецов?
– Мне кажется, да. А может быть, он просто им прикидывался.
Аллейн помолчал, разглядывая леди Вузервуд. Она напоминала ему одну из ведьм в «Макбете».
– У юноши была какая-то отличительная примета, по который вы могли его запомнить?
И тут, будто подтверждая его мысли о колдовстве, она вначале тронула пальцем место у себя за ухом, а затем, встретив взгляд сестры, быстро поднесла к губам.
Вспомнив эти строчки, Аллейн усмехнулся.
– Он стоял к вам в лифте спиной?
– Да, – ответила она.
– И вы заметили у него за ухом родинку?
– Да.
– Вот здесь? – уточнил Аллейн, показав место за ухом у стоящего рядом Фокса.
– Здесь. Это знак. Только тихо, он ведь все слышит.
– Тот самый, покровитель?
– Ш-ш-ш… Да-да.
– Когда вы вошли, ваш супруг был уже ранен?
– Он сидел ссутулившись в углу и молчал. Я знала, что он злится. Потому что звал меня злым голосом. Как он смел так обращаться со мной? Вот и поплатился. А ведь я его предупреждала.
– Вы с ним заговорили, когда вошли в лифт?
– А чего мне с ним разговаривать?
В ходе дальнейших расспросов выяснилось, что леди Вузервуд едва глянула на мужа, который сидел в углу кабины, надвинув на глаза шляпу. Она даже решила показать, как он сидел, ссутулившись на своем стуле и уткнув подбородок в грудь. Это у нее неплохо получилось.
– Вот так сидел мой супруг. Я думала, он заснул.
– И когда вы заметили, что с ним что-то не так? – спросил инспектор.
– Я все же решила его разбудить, – ответила вдова, начиная волноваться. – Лифт уже подходил вниз. Заговорила с ним. Он молчит. Тогда я тронула его за плечо, и он повалился на бок.
При этих словах леди Вузервуд окончательно разволновалась и говорила истеричным тоном. Доктор Кантрип сделал знак сестре, и та придвинулась ближе.
– И тут я увидела его лицо, – зачастила она. – Мне вначале показалось, что на глазу у него какое-то кольцо с такой ярко-красной лентой. И он зевает. Поскольку рот был широко открыт. А когда я наконец сообразила, что это с ним такое, то раскрыла рот тоже, наверное, еще шире… и закричала… закричала…
В этот момент голос леди Вузервуд возвысился до вопля.
– Все, опять началось, – произнес доктор Кантрип, вставая.
Сестра, видя, что горничная готова последовать примеру хозяйки и тоже близка к истерике, вытолкала ее из комнаты и занялась леди Вузервуд.
В чувства ее привела холодная вода. Для этого пришлось вылить ей на лицо и голову оба графина. Вопли сменились судорожными всхлипываниями и неприятным зубным скрежетом.
Через несколько минут вдова совсем затихла и позволила доктору и сестре вывести себя из комнаты.
III
– Фокс, откройте, пожалуйста, окна, – попросил Аллейн. – Надо проветрить комнату.
– Признаюсь, я ничего не понял из вашего разговора, – сказал доктор Кертис.
– Мой дорогой, это не важно, – ответил инспектор. – Вы лучше скажите, что с ней такое с медицинской точки зрения?
Доктор пожал плечами:
– Ну, я думаю, психическое здоровье у нее явно не в порядке. Хотя сейчас это был приступ обычной истерии.
– Мне важно знать, она действительно чокнутая или прикидывается?
– Вас интересует, не соответствует ли она типовому образу маньяка-убийцы?
Аллейн кивнул:
– Примерно так.
Кертис задумался, выпятив нижнюю губу.
– Вопрос сложный. Начала она, конечно, с полной дичи, но вы очень грамотно направили разговор в нужное русло.
– А что это вообще значит? – Фокс посмотрел на инспектора. – Этот бред насчет какого-то могущественного покровителя и юноши-близнеца? Разве можно воспринимать всерьез ее слова о том, что кто-то прикинулся одним из братьев?
– Для меня это чушь, Фокс, а для нее нет.
– В таком случае она действительно, как вы сказали, чокнутая. Что будем делать дальше?
– Будем разбираться, Фокс. Это наша работа.
Вернулся доктор Кантрип.
– Сестра и горничная укладывают ее в постель. Горничная придет сразу, как закончит.
Инспектор кивнул:
– Ладно. Садитесь, доктор, и расскажите, что вы знаете об этой женщине.
– Я только сегодня впервые ее увидел, но со слов леди Чарльз и остальных понял, что это женщина с большими странностями. Поспрашивайте их.
– Конечно, – согласился Аллейн. – Они упоминали о том, что она увлечена черной магией?
– Что-то такое говорили, но я слушал невнимательно.
– Давайте вспомним намеки на могущественного покровителя, на то, что ее супруга постигла заслуженная кара, и все остальное. Я понял так, что она считает, будто ее супруга убил дьявол.
– Мне кажется, это уж слишком! – воскликнул доктор.
– Вы когда-нибудь слышали о книге «Трактат о демонах»?[17]17
«Трактат о демонах» (Compendium Maleficorum) – энциклопедический труд Франческо Марии Гуаццо, изданный в Милане в 1608 году, где систематизированы все тогдашние знания о демонах и колдовстве.
[Закрыть]
– Нет. А почему вы спросили?
– Думаю, в библиотеке леди Вузервуд эта книга имеется.
– Вы полагаете, что ее увлечение оккультизмом зашло так далеко, что начались галлюцинации?
– А разве это так уж необычно для женщины ее возраста и темперамента стать последовательницей шарлатанского оккультизма?
Фокс вздохнул:
– С чем только не приходится сталкиваться в делах, где фигурируют гадалки и прорицатели. Так что нечего удивляться.
– Вот именно, мой дорогой, – произнес Аллейн. – Если только это не притворство.
– Неужели вы думаете… – начал доктор Кантрип.
– Конечно, нет. Скорее всего леди Вузервуд еще одна недалекая женщина, пристрастившаяся к оккультизму. Но… – Инспектор посмотрел на доктора Кантрипа. – Может, она действительно притворяется? Как по-вашему?
Доктор замялся.
– Прежде чем высказывать мнение, я хотел бы ее внимательно осмотреть и ознакомиться с анамнезом.
– И еще, – пробормотал Аллейн, – полагаю, вы бы хотели посоветоваться с ее родственниками.
– Мой дорогой Аллейн, вы…
– Доктор, я совершенно не хотел вас обидеть. Но это же не секрет, что вы к ним привязаны. Разве не так?
– Уверен, любой, кто близко сталкивается с Лампри, попадает под их обаяние. Они буквально притягивают к себе своим шармом. Вы сами в них влюбитесь, когда познакомитесь поближе.
– Ничего себе перспектива, – вздохнул Аллейн. – Инспектор Скотланд-Ярда влюбляется в подозреваемых. – Он улыбнулся. – А теперь послушайте меня. Я был бы весьма благодарен, если бы вы, два квалифицированных, опытных врача, высказали свое мнение о леди, которая недавно удалилась из этой комнаты. Это что, притворство?
– Ну, с моей точки зрения, – начал доктор Кертис, – хотя я не привык делать столь поспешные выводы, все же, судя по внешним признакам, она не симулировала. В ее взгляде я не заметил никаких изменений. И когда вы отворачивались, не было никаких быстрых взглядов в вашу сторону, чтобы узнать, как вы это воспринимаете. Если это симуляция, то исполненная с большим искусством.
– Мне тоже показалось, – согласился Аллейн, – что в ее поведении не было ничего типа: «видите, какая я сумасшедшая». Это, конечно, так, но эксцентричный все же не значит душевнобольной. Как сказал знаменитый психиатр Тейлор: «Точное определение термина «сумасшествие» в принципе дать невозможно».
– Тогда не надо и размышлять по этому поводу, – заметил Кантрип.
– А если это она убила своего мужа? – спросил Фокс.
Аллейн кивнул:
– В этом случае вопрос ее нормальности или степени ненормальности становится самым важным.
Доктор Кантрип, который ходил по комнате, засунув руки в карманы, обернулся.
– Разумеется. Насколько я понял, она время от времени посещала некую лечебницу. Фрида об этом упоминала. Вы узнаете точно, что это за лечебница и по какому поводу она там бывала, я не сомневаюсь. А вот то, что вы подозреваете ее в убийстве, меня удивляет. Разве у нее был мотив?
Инспектор усмехнулся:
– Если у Лампри мог быть мотив, то почему следует исключать ее?
– Но черт побери, – взорвался доктор, – неужели вы серьезно склонны полагать, что кто-то из этих милых чудаков способен… Нет, это невероятно! Вы только на них посмотрите!
– К вашему сведению, я обязан подозревать каждого, у кого была возможность это сделать, – бросил Аллейн. – Это и семейство Лампри. И леди Кэтрин Лоуб. И леди Вузервуд.
– И слуги, – подсказал доктор.
– Верно, и слуги. Няня, дворецкий, кухарка, горничные. А также шофер и горничная Вузервудов. И не надо забывать о судебном приставе. Он тоже в момент убийства находился в квартире.
– Что, и он подозреваемый?
– Конечно. Достаточно чуть-чуть воображения – и можно предположить, что судебный пристав, попав под обаяние семьи и движимый самыми лучшими чувствами, решил убить лорда Вузервуда, чтобы Лампри, став богатыми, смогли вернуть долг.
– Я скорее поверю в эту версию, – проворчал доктор, – чем в то, что это сделал кто-то из семьи Лампри.
Инспектор вскинул голову.
– Будьте добры, опишите мне их.
– Но вы же с ними знакомы.
– Знаком. А как бы вы описали это семейство тому, кто с ними не знаком? Итак, какие они? Разумеется, обаятельные. Что еще?
– Зачем вам это надо?
– Ну, надо, и все.
– Они забавные и…
– Честные? – подсказал Аллейн. – Практичные? Ответственные? Надежные? Какое из этих определений лучше всего к ним подходит?
– Они добрые, – произнес доктор Кантрип, слегка краснея. – И необыкновенно добродушные. Мухи не обидят.
– Никогда ни в чем никому не навредили?
– Умышленно нет. Я в этом уверен.
– А когда дело касается денег?
– О, они очень щедры. Послушайте, Аллейн, я знаю, куда вы клоните, но это тупик. Да, они в долгах. Когда у них есть деньги, они моментально пускают их на ветер, а потом никак не могут начать экономить. Им не приходит в голову, что многие люди живут иначе. Конечно, подобная безалаберность Лампри не украшает, но деньги действительно для них ничего не значат. Ради денег они не пойдут на преступление, это совершенно точно. – Доктор замолк. – Ладно, мне пора уходить. Если понадоблюсь, у Кертиса есть мой адрес. Я спрашивал леди Вузервуд – никакого личного доктора у нее нет. Она вообще три последних года к врачам не обращалась. Невропатолог, доктор Кэрнзток, оставил заключение. Оно у Фокса?
– Да.
– В таком случае – до свидания. – Доктор Кантрип пожал руки детективам. – Надеюсь, вы найдете…
Аллейн улыбнулся:
– Кого-нибудь не очень симпатичного?
Доктор махнул рукой:
– Вам бы все шутить. – У двери он обернулся. – Кертис вам расскажет о состоянии зрачков леди Вузервуд.
– Сильно расширены? – спросил Аллейн.
– Да. Вы тоже это заметили? Ну ладно, еще раз до свидания.
Доктор вышел, закрыв за собой дверь.
Глава 13
Странности леди Вузервуд
I
– Пусть горничная занимается своей хозяйкой, – предложил Аллейн, – а мы пока обсудим наши дела. Итак, следите за моими рассуждениями, Фокс. На данный момент со слов Лампри и остальных мы имеем некоторое представление о том, чем они занимались в период после окончания так называемой шарады до того момента, когда умирающего лорда Вузервуда переместили из лифта в квартиру. Нам также известно, кто из близнецов был с ними в лифте.
– Известно? – удивился доктор Кертис.
– Конечно. Но к этому я вернусь немного позже. Мы знаем также, что Лампри сильно задолжали и рассчитывали поправить финансовое положение, получив у погибшего две тысячи. Еще мы знаем, что этот самый шампур они использовали в шараде. Причем до того, как лорд Вузервуд покинул гостиную, шампур лежал на столе в прихожей, а через несколько минут после этого исчез. Свидетель, юный Майкл, в этом совершенно уверен. Следовательно, убийца побывал в прихожей после того, как лорд Вузервуд прошествовал к лифту, и покинул ее до того, как Майк вышел в прихожую из столовой.
Те, кого я опрашивал, засвидетельствовали, что в этот короткий период леди Фрида и Патриша направлялись из столовой в спальню своей матери. Следовательно, должны были миновать прихожую. Леди Вузервуд и леди Кэтрин Лоуб по пути в туалеты в прихожую не заходили. Затем тетя Кэт прямым ходом отправилась в ломбард. Лорд Чарльз оставался в гостиной. Позднее к нему присоединились сыновья. В прихожую они тоже не заходили.
Маршрут шофера Гигла проходил – Фокс, следите по плану квартиры – из коридора в гостиную слуг, чтобы одеться, оттуда в столовую, чтобы сообщить об уходе, а затем через прихожую на лестничную площадку. Майк утверждает, что видел, как он спускался вниз. В пользу Гигла свидетельствует тот факт, что потом лорд Вузервуд продолжил громко звать жену, то есть был невредим. Но это еще нужно проверить.
Относительно дворецкого Баскетта вы, Фокс, выяснили, что он находился в гостиной слуг весь этот период, за исключением того времени, когда в прихожей подавал лорду Вузервуду пальто, шарф и котелок. Затем дворецкий вернулся обратно в гостиную слуг.
Что касается остальных, то у одной из горничных был выходной, другая сидела на кухне с кухаркой и этим зловещим судебным приставом. Няня в своей комнате беседовала с мисс Тинкертон, горничной леди Вузервуд. Потом горничная, видимо, пошла в гостиную слуг взять свою накидку, а после направилась вниз. Впрочем, с Тинкертон я пока не беседовал, поэтому ее передвижения точно установить не удалось. При этом оказывается, что у каждого из опрощенных была возможность незаметно выйти в прихожую, взять шампур, а затем наведаться в лифт. Если это сделал кто-то из Лампри, то все близкие его, несомненно, покроют. Девушки поклянутся, что все время были вместе. Мальчики тоже. Но лорд и леди Чарльз на какое-то время оставались одни. Так же как и эта тихонькая новозеландка, которая как раз вовремя прибыла на историческую родину. Таким образом, исключить из списка подозреваемых мы можем только кухарку, горничную и судебного пристава.
В заключение отметим, что леди Вузервуд не питала к своему супругу нежных чувств. Да, она истошно вопила, поднимаясь наверх в лифте, но при этом восприняла его смерть довольно спокойно. Как будто так и положено умирать людям с шампуром в глазу.
Кстати, Кертис, вы не ожидали, что он умрет немного раньше? Ведь шампур разворотил его мозг.
– А вы помните американское дело Финеаса Гейджа?
– Конечно.
– Там голову этого самого Финеаса пронзил заостренный железный прут сорока трехдюймов длиной, диаметром в дюйм с четвертью и весом в тринадцать с четвертью фунтов[18]18
1 метр 10 см длиной, диаметром 3,2 см и весом почти 6,5 кг.
[Закрыть].
– Что вызвало сильное кровотечение, – процитировал по памяти Аллейн, – вместе с мозговой тканью.
– А в конце концов он полностью выздоровел и даже не повредился умом, – закончил доктор.
– Нет, – поправил его инспектор, – глаз он, кажется, потерял. Куда воткнули этот прут. Можно вспомнить также Коллиера Адамса, прокурора из Мадраса. У того было одно дело, когда человеку воткнули нож в лоб.
– Вот видите, – улыбнулся доктор Кертис. – Имея такие прецеденты, зачем интересоваться, почему он не скончался раньше? Я больше скажу – он мог бы вообще выжить и рассказать вам, кто с ним это сотворил. И мы были бы избавлены от такой противной работы.
– Он еще сильно ударился виском, – заметил Аллейн.
– У вас есть тому доказательства?
– А как же. Прежде всего не до конца вытертое кровяное пятно на стальной нашлепке на стенке кабины. На левом виске у него имеется кровоподтек, но есть и на правом, и под глазами. Добавим к этому вмятину на котелке и пятна крови на обнаруженных в лифте шоферских перчатках. А принадлежали они Генри Лампри, он сам в этом искренне признался. Майкл видел перчатки в прихожей, так что, без сомнения, их взяли вместе с шампуром.
Я представляю это так: он получает сильный удар в висок. Затем убийца левой рукой прижимает его голову к стенке кабины, упираясь большим пальцем в место под глазами и основанием кисти в правый висок, а правой рукой всаживает шампур в глаз. При этом пальцы левой руки ему пришлось сильно раздвинуть. Вот такая сложная работа.
– Но это лишь предположение?
– Не совсем. Перед тем как увезли тело, мы с Фоксом провели следственный эксперимент. Остановили кабину на площадке, где квартира не занята, и реконструировали сцену. К счастью, окоченение еще не началось. У нас все сошлось замечательно. И вмятина на котелке, и все остальное. Томпсон зафиксировал это на пленке. Думаю, фотографии произведут должное впечатление на присяжных. Боюсь, как бы некоторые из них, самые нежные, не попадали в обморок. – Инспектор поднял глаза. – О, я вижу, к нам направляется мисс Тинкертон.
II
Горничная Тинкертон, худая женщина лет пятидесяти, двигалась легким неторопливым шагом. На ее лице читалось слабое недовольство происходящим. Она была бесцветной во всех смыслах. Цвета не имели ее глаза, веки, губы, голос, движения. Можно перечислять и дальше, но не имеет смысла. Создавалось впечатление, что мисс Тинкертон существует в состоянии постоянного недовольства, причем уже забыла, с чем это связано, но соответствующее выражение лица осталось.
Одета горничная была очень аккуратно, но опять же как-то безлико. Волосы покрыты сетчатой накидкой, на носу пенсне.
Получив приглашение Аллейна сесть, она обогнула стул и, будто сомневаясь, все ли тут в порядке, осторожно опустилась на сиденье, устремив глаза на край стола.
– Итак, мисс Тинкертон, – начал Аллейн, – я надеюсь, ее светлость успокоилась?
– Да, сэр.
– Она заснула?
– Да, сэр.
– Тогда вы ей скоро не понадобитесь. Будем на это надеяться. Я пригласил вас сюда, чтобы вы подробно, насколько возможно, рассказали о том, чем занимались со времени приезда до момента, когда лорда Вузервуда обнаружили в кабине лифта раненым. Закон требует, чтобы такой отчет дал каждый, находившийся в это время в квартире. Вы помните, чем занимались?
– Да, сэр.
– Хорошо. Вы прибыли с лордом и леди Вузервуд в их автомобиле. Давайте начнем с этого.
К сожалению, надежда инспектора узнать у мисс Тинкертон что-то важное не оправдалась. На его вопросы горничная отвечала охотно, но чрезвычайно скупо и односложно. Выяснилось, что большую часть времени она провела с няней в ее комнате, откуда направилась (во сколько это было, не помнит) в гостиную слуг. В коридоре горничная видела шофера Гигла, который ремонтировал железную дорогу Майкла, а в прихожей остальных пятерых детей Лампри и гостью из Новой Зеландии, которые наряжались для представления шарады. Горничная терпеливо дождалась, когда молодые люди уйдут, а затем прошла по коридору в гостиную слуг, где застала Баскетта, с которым немного поболтала и выпила рюмочку хереса. Навестила она и кухарку. На часы не смотрела, поэтому время не знает. Надолго задумавшись, горничная вспомнила, что, направляясь обратно к няне, увидела в прихожей, как Баскетт подает лорду Вузервуду пальто, и немедленно пошла в гостиную слуг забрать сумочку. А вскоре, услышав, как лорд Вузервуд громко зовет свою супругу, поспешила на лестничную площадку. В этот момент шофер Гигл уже спускался вниз.
Тут Аллейн ее остановил:
– Давайте этот момент рассмотрим подробнее. Итак, вы прошли по коридору в прихожую, где увидели лорда Вузервуда и дворецкого Баскетта, и сразу же направились в гостиную слуг, она совсем рядом, взяли там свою сумочку и через прихожую вышли на лестницу. Я все верно изложил?
– Да, сэр. – Мисс Тинкертон отвечала быстро, но каждый вопрос ее будто немного пугал.
– Кого вы еще видели, кроме шофера Гигла, который спускался вниз?
– Мистера Майкла. Он шел обратно в квартиру.
– Где в это время находился лорд Вузервуд?
– В лифте.
– Он там сидел?
– Да, сэр.
– Вы уверены?
– Да, сэр.
– Ладно. Пожалуйста, продолжайте.
Горничная молчала, плотно сжав губы.
Аллейн терпения не терял.
– Что было потом?
Женщина с большой неохотой ответила, что начала спускаться вниз. Затем вспомнила, что по пути, уже в самом низу, услышала, как лорд Вузервуд снова позвал супругу. Затем она села в машину к Гиглу и оставалась там до тех, пока молодая леди не попросила их подняться наверх. Все это она выдавала по-прежнему неохотно, по частям.
Аллейн все подробно записывал, предлагая некоторые эпизоды повторить несколько раз.
Горничная повторяла, на сбиваясь, и продолжала твердить, что, проходя по коридору, никого не видела, кроме Гигла и Майкла, и дальше тоже, когда миновала прихожую и спускалась вниз.
– Пожалуйста, хорошенько подумайте, – повторил инспектор. – Вы действительно больше никого не видели? Вы в этом уверены?
– Да, сэр.
– Хорошо. – Аллейн повеселел. – А теперь, пожалуйста, вспомните, о чем вы сегодня вели разговоры?
Этот вопрос поверг горничную в смятение.
– Не знаю, сэр, – ответила она еле слышно.
– То есть не помните?
– Да, не могу вспомнить.
– Неужели совсем ничего, мисс Тинкертон? Вы довольно долго беседовали с няней. Долго, потому что, выходя от нее, увидели, как мистер Гигл возится с железной дорогой Майкла, а этим он занялся далеко не сразу после приезда. Так о чем же вы разговаривали все это время с няней?
Горничная снова сжала губы, затем выдавила из себя, что они болтали о том о сем.
– Вспомните, пожалуйста, хотя бы что-то, – попросил инспектор.
– Ну, о детях леди Чарльз.
– И что о них?
– О театральных занятиях мисс Фриды, например. Извините, я хотела сказать, леди Фриды.
– О чем еще?
– О всяких их семейных делах.
– Лорд и леди Вузервуд часто бывали в этом доме?
– Нечасто, – ответила мисс Тинкертон и снова замолкла.
Аллейну начало надоедать выковыривать из нее крупицы малозначащей информации, в то время как основное оставалось там, глубоко внутри.
– Выходит, сегодняшний визит – своего рода событие, – задумчиво проговорил он. – Вы приехали сюда из лондонского дома?
– Нет.
– Значит, прямо из кентской усадьбы?
– Да.
– А раньше лорд Вузервуд тоже так делал?
– Не помню.
– И возвратиться он намеревался обратно в усадьбу?
– В машине ее светлость сказала, что хотела бы на несколько дней задержаться в городе.
– И что ответил супруг?
– Его светлость не хотел задерживаться здесь. Он собирался вернуться в усадьбу завтра.
– И как они решили? – Аллейну показалось, что горничная чуть разговорилась. Он боялся в это поверить.
– Его светлость сердился, что его вытащили в Лондон, и сказал, что не намерен торчать тут больше одного дня.
– То есть они приехали в Лондон только ради визита сюда?
– Наверное, так, сэр.
– Вы знаете причину этого визита?
– Его светлость получил вчера телеграмму.
– От лорда Чарльза Лампри?
– Кажется, да.
– И зачем, по-вашему, лорд Чарльз пригласил своего брата?
