Текст книги "Любовь оружейной принцессы"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Ну ты и дурак, Славик… – тихо произнесла она.
Марина и Романов переглянулись, но ничего не сказали. Бочаров наклонился к жене, прошептал ей на ухо:
– Оксанка, я ведь говорил, что не нужно приглашать Зину. Она не вписывается в нашу компанию.
– А я сказала – нужно, – прошептала в ответ Оксана. – Он и вправду дурак, что женился на этой облезлой курице… московской. Ну хоть ума набрался, теперь они с Зинкой отличная пара.
– А мы и потанцевать можем! – бодро заявил Пастухов. – Приглашаю свою любимую супругу, уж извините, дорогие гости.
Он вскочил со стула, включил музыкальный центр, поставил лазерный диск с танцевальными мелодиями и галантно поклонился жене, протягивая руку. Марина с улыбкой приняла приглашение.
И снова лекции побоку! Кому они нужны, если вокруг такие дела творятся!
– Надо ехать в станицу и уговаривать Славика вернуться в Москву! – горячился Анри. – Если что, может и у меня пожить пока что, места хватит.
– Грамотей какой! – возразила Гуля. – Сначала надо с Ленкой поговорить! Она же нам врала все время. А я ведь говорила, что не верю, только никто меня не слушал. Вы хоть помните, что она нам сказала по поводу отъезда Славика?
– Да помним, – нехотя признался Петр. – Сказала, решили на семейном совете…
– А Федор прислал сообщение, что Славик просто бросил Ленку, потому что его оскорбили!
– Успокойся, восточная женщина, – сказал Анри.
– Сам ты негр! – выпалила Гуля.
– Ну да, я негр, и вот что думает негр, вернувшись с хлопковых плантаций в штате Джорджия…
– Идиоты, – мрачно буркнул Петр. – Что, в постели не могли выяснить, кто из вас кто?
– Так вот, – упрямо продолжал Анри. – Негр, вообще-то мулат, если уж на то пошло, думает вот о чем. Если Ленка нам соврала, значит, надеется, что Славик вернется. И все у них будет нормально. Но сам он не вернется, я хорошо знаю своего друга. Поэтому нам надо поехать и привезти его в Москву. Ленка увидит, и…
– Нет, мы сначала должны спросить, почему она соврала друзьям! – решительно сказала Гуля. Посмотрела на Анри и язвительно добавила: – Кстати, если уж на то пошло, я не восточная женщина, а москвичка.
Долгая пауза воцарилась в «рено» Анри, где они все сидели, решая, куда ехать – к Ленке, выяснять обстоятельства размолвки, или на вокзал, заказывать билеты в город Плавнинск.
– Ну хорошо, приедем, спросим, Ленка разозлится и выгонит нас. И тогда появление Славика не станет для нее приятной неожиданностью, и она снова устроит… – сказал Анри.
– Она в любом случае может устроить все, что угодно, – заявил Петр. – И вообще она уже нас предавала… Так вот, едем к ней, а если станет выпендриваться – так пусть себе других друзей поищет, я так думаю.
– Если вас двое, подчиняюсь большинству, – согласился Анри. – Кстати, есть тут и рациональное зерно. Ленка уже несколько дней не появляется в академии, синяк прошел, чего она делает дома? Может, вовсю уже со своим Осмоловским живет? Надо прояснить ситуацию.
Он включил скорость, и «рено» рванулся по направлению к Малой Филевской улице.
Лена не сразу открыла дверь, а когда открыла, остановилась на пороге, заслоняя проход в квартиру. Выглядела она вполне ничего, синяк прошел, сделала неброский макияж, волосы тщательно уложены. Одета была в голубые джинсы и белую кофточку, как будто собиралась куда-то.
– А вы почему… не на лекциях? – спросила она.
– Нет, мне все это жутко нравится! – закричал Анри. – К ней в трудную минуту приходят друзья, а она их даже в дом не приглашает! Ладно, мы уйдем, если ты так жутко занята.
Лена растерянно улыбнулась, пожала плечами, не зная, что сказать. Пожалуй, впервые видела Анри таким злым. Он был самым дурашливым парнем в их компании, там, где другие обижались, отшучивался, но и сам умел подколоть кого угодно. Ну типичный француз! И вдруг прямо сразу – орет…
– Может, все же пригласишь в дом, кофе сделаешь? – спросила Гуля.
– Конечно, проходите, ребята! – Лена отступила в сторону, пропуская гостей. – Просто… не ждала никого.
– А друзья только по приглашению должны приходить? – мрачно пробубнил Петр. – Когда Славик мясо приготовит, да? Без него они тебе не нужны, получается?
Лена пропустила его замечание мимо ушей. На кухне она включила кофеварку, сделала бутерброды с ветчиной, поставила тарелку на стол.
– Ты куда-то собралась? – поинтересовалась Гуля.
– Да нет…
– А почему в академию не приезжаешь? – осведомился Петр.
– Не знаю… Все как-то не так, хожу по квартире, думаю, думаю… У вас есть новости от Славика? С ним все в порядке?
– А ты как считаешь? – спросил Анри. – У тебя какая-то связь с ним имеется? Он звонит, по «мылу» что-то передает?
Лена села на стул, покачала головой и вдруг разрыдалась, уронив голову на руки.
– Ничего нет, никакой связи… – простонала она. – Он молча уехал, бросил меня! Этот ваш Славик просто испугался трудностей, сбежал, понятно?! Только я… мне стыдно было сказать про это! Как он мог?! И это – муж? Да он струсил!
– Не путай Божий дар с яичницей, – сказал Анри. – Насколько я помню, в одном фильме замечательный слесарь Гоша тоже сбежал от любимой женщины только потому, что по статусу она была выше его. А Славик не сбежал. Он что, деньги у тебя просил? Красивой жизни хотел? Да он, между прочим, сам зарабатывать мог, я бы устроил его в ресторан отца!
– И я бы устроила тоже! – решительно заявила Гуля. – В папину фирму. И квартиру мог бы оплачивать, правда, не эту, поскромнее, и за учебу платил бы сам.
Лена резко подняла голову, щеки ее были влажными от слез, злыми глазами она обвела друзей.
– Учить меня пришли, да?! Сама знаю, что дурой была! А теперь что делать?! Встала, оделась, накрасилась и… брожу как призра-ак… – Она снова зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.
– Думать надо было, мужу помогать, а не по ресторанам шастать, – мрачно изрек Петр. – Он тебя даже готовить научил, а ты что для него сделала? Поперлась с этим придурком…
Но тут женская солидарность взяла верх. Гуля обняла плачущую Лену, сердито зыркнула на толстяка:
– Заткнись, понял? Действительно, хватит про то, что было. Мы не прокуроры, не осуждать приехали…
– А понять, врет она нам или нет, – многозначительно сказал Анри.
– И ты заткнись! Лен, кофе сварился, мне с пенкой, ладно? Давай налей всем кофе. Ну, успокойся, пожалуйста… У тебя есть друзья, мы поможем, я тебе обещаю. И хватит упреков! – Гуля строго посмотрела на парней. – Давайте лучше думать, как исправить ситуацию. Нам всем, вместе.
Лена вытерла щеки кухонным полотенцем, помыла руки и принялась разливать кофе в чашки. Это хорошо, что они пришли, что хотят помочь… Но она ведь не сказала им, что обвинила Славика в насилии! Наврала отцу, будто он ее ударил… И так пришли злые, а если и про это узнают, вообще от нее отвернутся. Решила про себя не говорить им об этом. Сама наврала, сама и признается во всем отцу.
Глава 20
На полигоне «Борькина пустошь» испытывали модернизированный комплекс «Зонт». Колчин, Игнатенко и Гринин, а также индийская делегация во главе с генералом Джелатом Сингхом наблюдали за испытаниями из бункера, вооружившись мощными биноклями. Все начальство было в касках и бронежилетах. Колчин внимательно изучил результаты предварительных испытаний, они прошли успешно. Технологические изменения в конструкции уже готовых комплексов оказались минимальными, дополнительные модули спешно собирались на заводе. И все же неспокойно было на душе, одно дело – предварительные испытания, а другое – главные, в присутствии покупателя. Всегда волновался, а сегодня вдвойне. Чувствовал – решается его судьба. Не случайно были тут сейчас и представитель министерства, и полковник ФСБ.
В ста метрах от бункера в бетонном окопе сидел расчет комплекса, три человека. Вообще-то управлять им и в одиночку можно, однако Колчин решил – пусть будут трое, для пущей убедительности. Расчет был в касках с пуленепробиваемыми стеклами, закрывавшими лица, в бронежилетах, не пострадает. Хотя… если пулемет начнет расстреливать в упор самые близкие цели, а они окажутся целями, всякое может случиться.
На расстоянии от ста до пятидесяти метров от бетонного окопа затаились мишени, приводимые в движение из пункта управления полигоном.
Болела нога, хотя уже вполне спокойно ковылял на костылях, болела, наверное, от нервов. Напряжены были до предела.
Над бетонным окопом взлетела в небо туча алюминиевой пудры, зависла прямо над расчетом комплекса. Грубейшее нарушение инструкции, все равно что выдернуть чеку и положить гранату рядом, но если покупатели хотят – пусть будет.
Задвигались мишени впереди, расчет замер в ожидании. Сканирование продолжалось секунд двадцать, а потом резко заработал пулемет. По всем мишеням, координаты которых заложил в память компьютера лазерный луч. Пулемет, без участия расчета, планомерно уничтожал мишени, одну за другой. Те, которые вовремя исчезли, а потом снова появились, он тоже накрывал внезапным и вполне целенаправленным огнем. В бинокль это хорошо было заметно. Техника двадцать первого века! Пулемет уничтожает противников, а расчет затаился в бетонном окопе и даже не высовывается наружу. Когда все мишени были уничтожены, пулемет замолк. На пульте в бункере высветилась красная точка – сам отключился. Люди в окопе могли только включить комплекс, а отключить не имели возможности. Но он сам отключился! Не причинив ни малейшего вреда самым ближайшим своим целям, расчету! В бункере раздались аплодисменты, Колчин вздохнул с облегчением. Кажется, получилось! Да что там кажется – получилось, черт побери!
– Господин Колчин, это фантастичн… – с восхищением сказал генерал Джелат Сингх. – Это я хочу сейчас, мы подписыват контракт на ваши условий…
Колчин пожал протянутую руку, снял с головы каску, расстегнул бронежилет.
– Господин Сингх, мы рады, что наше сотрудничество, так сказать, успешно продолжается. Мы всегда гибко и своевременно реагируем на пожелания наших клиентов.
Представитель министерства и полковник достали мобильники, принялись сообщать своим начальникам, что испытания прошли успешно и контракт будет заключен сегодня. К бункеру подъехали солидные машины, Паша Дельгадо подставил плечо боссу, чтобы помочь ему сесть в «мерседес». Генерал Сингх жестом попросил уделить ему внимание.
– Господин Колчин, можно два слов лично… Прошу вас.
Колчин махнул всем своим сотрудникам, чтобы оставили их наедине. Индийцы без лишних напоминаний погрузились в машину.
– Слушаю вас, Джелат.
– Я завидоват вам, Афанас. У меня два сын, офицер, хотят много деньги, женщин… У вас нет сын, есть муж Лена, Слава. Ошен умны, тонки политик. Хитры, но я завидоват вам, Афанас. Он сделат – мы не подписат контракт. Теперь подписат, дороже. Но он прав! Такой менеджер я работат всегда. Честно сказат – все работат, Афанас.
– Ну так… других зятей не держим, – попытался пошутить Колчин.
– Вы передат Слава, я повторят приглашени. Он и его мама жду в Бомбей, Болливуд. И вас, Афанас, с уважаемый супруг. Но Слава я хотет видет у себя. Мы с ним друг.
– Понял, Джелат, обязательно передам ваше приглашение, – озабоченно произнес Колчин. – Он еще студент, готовится, так сказать, к сессии, но я передам.
Через три часа, после успешного подписания многомиллионного контракта с индийцами, Колчин вернулся домой, в Корниловку. Паша помог ему выбраться из машины, хотел подставить плечо, но Колчин взял костыль, недовольно поморщился:
– Сам доберусь, понял? Уже наловчился с этим чертовым костылем… Не мешай!
– Афанасий Егорович, а я слышал, что талдычил индиец, – сказал Паша. – У меня слух хороший.
– Кто тебе дал право подслушивать?! – возмутился Колчин. – Ехай в гараж к чертовой бабушке, надоел ты мне тут!
– Я-то поеду, а генерал прав. Славка наш молодец оказался. А я всегда так думал. С вашей дочкой, извините, странной… только он и смог справиться. А вы его не оценили. О чем вообще думаете, Афанасий Егорович?
– Паша!.. – простонал Колчин. – Вали отсюда!
– Я-то повалю, а вы с кем останетесь, Афанасий Егорович? Я вам поведаю историю, мне Ленка проболталась… Вот послушайте. Ехали они на Славкиных «Жигулях» к друзьям на дачу, тут их какая-то солидная иномарка подрезала, или что там случилось, не важно. Крутой мен стал права качать, да Славик ему набил морду так, что тот потом извинялся. Прикиньте, да? Ленку защитил по полной программе. А он и в бизнесе, получается, не хуже Васи.
– Все, Паша, мое терпение кончилось!
– Ладно, я поехал, а вы подумайте. Я ведь Ленку с пеленок знаю, дурного ей не пожелаю.
На крыльцо вышла Елизавета Петровна, взяла мужа под руку, завела в дом.
– Ну как все прошло, Афоня? – с тревогой спросила она.
– Да полный кошмар, Лиза! – махнул рукой Колчин.
– Что, были жертвы?
– Хуже, Лиза, хуже! Все прошло идеально, контракт подписан на наших условиях, стоимость комплекса увеличилась… Солидно увеличилась.
– Ну и слава Богу. А чем ты расстроен?
– Джелат… ну, ты помнишь его, был у нас в гостях, генерал, так вот, он приглашает в гости нашего зятя с матерью, представляешь?
– Зачем? – удивилась Елизавета Петровна.
Колчин приковылял на кухню, сел за стол, попросил налить рюмку водки и грибы соленые принести на закуску. Жена мигом выполнила его просьбу, себе тоже налила.
– Так зачем, Афоня?
– Он, оказывается, самый умный и самый хитрый у нас, заставил их купить более дорогой комплекс, но сделал это честно! Как тебе такие дела, а?
Колчин поднял рюмку, ткнул ею в рюмку жены и залпом выпил. Елизавета Петровна тоже выпила, закусила соленым грибком.
– А что тут удивительного, Афоня?
– Да все, черт побери, абсолютно все! Кто он такой, это хренов Слава?
– Позволь тебе напомнить, дорогой, ты хотел приобщить его к ведению дел постепенно…
– Вот именно постепенно! Но – управляемого человека. А если он может ударить мою дочь…
– Он ее не бил, – решительно заявила Елизавета Петровна. – Ленка солгала.
– Ты думаешь, Лиза?
– Я в этом уверена, Афоня. И не раз уже говорила тебе об этом.
– Говорила. А почему он сбежал?
– А ты бы остался? Представь – я в ресторане с другим мужчиной, тебя хватают и тащат в кутузку…
– Нет, нет, прекрати! Что значит – ты с другим? Думай, что болтаешь, Лиза!
Елизавета Петровна обняла мужа, поцеловала в щеку.
– Дурак ты, Афоня. Ленка-то была в ресторане с другим. Ты хоть пытался понять, каково это парню? Он же здесь чужой. Хотя, скажу тебе честно, мне с ним говорить куда приятнее, чем с дочкой. Хороший парень.
– А Ленка, выходит, соврала?
– Не сомневаюсь в этом.
Колчин откинулся на спинку стула, вытянул ногу в гипсе. Вот и болеть перестала, что значит – хорошие новости! Махнул рукой, жена по новой наполнила хрустальные рюмки. За долгие годы совместной жизни она безошибочно понимала жесты мужа.
– Значит, так, – решительно сказал Колчин, – немедленно…
– Оставь до завтра, – посоветовала Елизавета Петровна.
– Хорошо, завтра пошлю Пашу в Москву, пусть немедленно доставит мне Ленку сюда. И поговорю с ней!
– Вместе поговорим, хорошо, Афоня?
– Пусть будет по-твоему, Лиза, я всегда слушаюсь тебя. Но зачем она соврала, такую гадость сказала о парне?..
– Потому что любит его. Хотела отомстить за то, что уехал. Чисто по-женски отомстить.
– Откуда ты знаешь, Лиза?
– А я кто, по-твоему? Не женщина?
Колчин сосредоточенно потер виски, размышляя об услышанном, решил, что лучше не спорить. Если жена считает, что было так, значит, пусть будет. Хотя… разве этому он учил свою дочь в детстве? После недолгих раздумий понял, что ничему не учил дочь ни в детстве, ни в юности. Времени на это не было, все дела, проблемы…
– Ты самая прекрасная женщина в мире, Лиза. Давай за тебя! Но завтра я поговорю с Ленкой. Это же… ни в какие ворота не лезет, такие дела!
Елизавета Петровна одобрительно кивнула, подняла свою рюмку. Справедливость все же есть в мире, и то, что она не могла доказать мужу, доказал индийский генерал. Вот так, мир не без добрых людей все же!
В «большой» прихожей сидели два генерала ФСБ. Оба ждали решения высокого начальства, оба готовы были действовать незамедлительно, как в случае победы, так и в случае поражения. Андрей Трандин был в форме с погонами генерал-лейтенанта, Вадим Суканцов – в гражданском костюме.
Странно, что два генерала одного ведомства работали друг против друга, но у обоих были солидные покровители в правительстве, и хотели эти покровители результатов, которые никак не устраивали друг друга. То есть совсем разных.
– Ну и чего ты добился, Вадик? – спросил Трандин. – Пацана отдал ментовским беспредельщикам, легче стало на душе?
– Нет, не легче. Но парень сдернул в свою деревню. Туда ему и дорога. Не хватало еще, чтобы нашим оборонным комплексом управлял деревенский дурак.
– Ты уверен, что он дурак?
– Я уверен в том, что ему там не место. А маневры Колчина подрывают нашу безопасность, это и дураку понятно.
– После сегодняшних событий ты говоришь об этом с полной уверенностью, Вадик?
– Естественно. Это частный случай, а в принципе… Мы все должны думать о том, чтобы никто не мог решать наши оборонные проблемы с кондачка. Никто! И подпускать туда людей, прямо скажу, посторонних – нельзя.
– Почему он посторонний? А в «Локхиде» как? В других оборонных структурах Запада?
– У них там совет директоров. И все знают, что главное – побить нас в военной мощи. А у нас думают о другом. Как бы заслужить внимание Дяди Сэма да быть ему полезным, чтобы потом получить прибыль. Другая психология, Андрюша.
– Парень, которого ты возвел в ранг врага страны, тоже с такой психологией? – язвительно спросил Трандин.
– Он там не нужен, вот и все, – недовольно ответил Суканцов, попыхивая сигарой. – И Колчин со своими замашками там не нужен. Человек на таком ответственном посту должен быть полностью лоялен. А у него на все свое мнение имеется. В шоу-бизнесе имей такое мнение, какое хочешь. А тут – извини, престиж и обороноспособность государства на кону.
– А может, парень в худшем случае не испортил обедни? А в лучшем – оказался просто джокером Колчина? И помог заключить выгодный контракт?
– Это случайность! Ты не понимаешь?
– А если нет? Тогда кто ты, Вадик? Парень-то оказался умным, все сделал так, как сам Колчин и думать не смел. Контракт заключен на более выгодных условиях. Да он, этот парень, принес пару миллионов чистой прибыли! Только с одного, заметь, контракта. А ведь будут и другие, у покупателей теперь есть возможность приобретать стандартный комплекс или усовершенствованный.
Суканцов нетерпеливо заерзал на стуле, досадливо морщась. В принципе он был согласен с Трандиным, но ведь его покровители хотели вполне определенного результата, и он сделал все, что мог. А теперь кто прав, кто нет – решает начальство. Как решит, так оно и будет. Начальство, оно тоже знает мнение правителей, считается с ним. И сейчас решат, кто из них действовал правильно, а кто нет. Победившему – новую звезду на погоны могут кинуть и должность солидную предложить. Проигравшего оттеснят на задворки Конторы.
Секретарша, высокая блондинка в мини-юбке, сняла трубку внутреннего телефона, с заученной улыбкой кивнула: «Конечно, да-да». Встала со стула, заставив генералов тихонько вздохнуть при виде такой красоты, сказала:
– Товарищи генералы, пожалуйста, пройдите в кабинет. Вас там ждут.
Трандин и Суканцов одновременно поднялись со своих стульев, шагнули к двери, обитой черным дерматином. Остановились, переглянулись. Оба поняли, что решение принято, и не важно, кто войдет первым. Суканцов посторонился, жестом предложил Трандину идти вперед. Тот решительно открыл дверь.
* * *
Что-то вечера стали тоскливыми, видимо, устал. Целый месяц непрерывных съемок – это не шутка. Вся съемочная группа устала, люди надоели друг другу, перессорились, последние дни сплошная нервотрепка царила в павильоне. Можно было снимать десять дней в месяц, но ему требовалось время для работы над фильмом, поэтому и убедил телевизионное начальство уплотнить график работы, чтобы потом высвободить больше времени для творчества. Мог бы работать над картиной, о которой давно мечтал, но… взять деньги от Вадима Суканцова не захотел. Это выше его сил. Что было, то было, но больше он не намерен участвовать в грязных играх. Если б знал, что вокруг тульского бизнесмена станет твориться черт-те что, сам бы запретил сыну даже приближаться к его дочке. Но кто же мог предположить такое развитие событий?
Ничего, сейчас нужно забыть о том, что было, вылечить парня и – работать! Никита совсем раскис, даже из дому выходить не хочет, а врачи твердят, что нужно дождаться, когда воспаление десен пройдет, и можно будет срочно заниматься восстановлением утраченных зубов. Никита нервничает, и он, Феликс Осмоловский, не может быть спокойным.
Сегодня закончилась съемочная сессия, наконец-то! Осмоловский посмотрел в зеркало – нормально выглядит. Три месяца он может не скрывать морщины и мешки под глазами, потому будет заниматься тем, чем и должен был всегда заниматься – снимать! Допил кофе, что принесла услужливая ассистентка Танечка, и набрал домашний номер, дачный, на своем мобильнике. Ответила жена.
– Как у вас дела? – спросил Осмоловский.
– Нормально. Ты едешь домой или как?
– Что с Никитой? Да, я сейчас выезжаю, через час буду дома. Врач сегодня был?
– Да, сказал, уже лучше, еще день-два и можно будет приступать к протезированию. Конечно, Никита переживает, это естественно. Тут американская девочка приходила навестить его, так он категорически отказался видеться с ней. Молодежь, ты же понимаешь, они анекдоты рассказывают про вставные челюсти, а тут сам без зубов… Катастрофа для парня.
– Мог бы спокойнее относиться к этому. Когда мне зубы имплантировали, прежде все выдрали. Полгода ходил со вставными челюстями, и ничего.
– Но ведь у него наложились еще и личные проблемы. Правда, я стараюсь…
– Спасибо, ты молодец. Я закончил съемки, какое-то время побуду дома, поработаю со сценарием, больше с Никитой буду общаться. Приготовь, пожалуйста, мясо на ужин, проголодался чертовски.
– Я все поняла, Феликс. Жду тебя.
Осмоловский выключил связь, сунул мобильник во внутренний карман пиджака. Да, поработает со сценарием, исправит его и сделает свой фильм даже в таких условиях!
Он надел пальто, шляпу, вышел из гримерки и решительно направился вниз по лестнице. К своей «БМВ», которая верой и правдой служила ему последние два года. Хорошая машина, удобная и вполне комфортная, одно удовольствие ездить на такой.
В вечернем воздухе кружились легкие снежинки, под ногами хрустел лед. Подморозило в Москве, давно пора, зима на дворе. На ходу выключил сигнализацию машины, но дверцу открыть не успел. Откуда-то сбоку вышел мужчина в стандартном длинном пальто, жестом остановил его.
– Извините, Феликс Борисович, пожалуйста, пройдемте к моей машине, нам есть о чем поговорить.
– А кто вы, собственно, такой?
– ФСБ. – Мужчина показал удостоверение. – Прошу вас, это нужно прежде всего вам.
– А если я откажусь?
– Я слишком уважаю вас, чтобы допустить такое. Пожалуйста, не стройте из себя героя. Они легко и просто умирают, зачем это вам?
Осмоловский мрачно усмехнулся и пошел к черному «мерседесу», сел на заднее сиденье, незнакомец примостился рядом. Впереди на пассажирском сиденье устроился огромный мужик, даже головы не повернул в его сторону. Машина резко сорвалась с места.
– Куда, Андрей Дмитриевич? – спросил водитель.
– В центр, а там видно будет.
– Почему в центр?! – возмутился Осмоловский. – Я собираюсь домой, моя машина осталась у телецентра! Куда вы меня везете? И что все это значит?
– Вы знакомы с генералом Суканцовым? Он делал вам предложение, от которого невозможно отказаться?
– Я знаком с Вадимом, мы друзья еще с…
– Были! – жестко прервал его незнакомец. – Вы взяли деньги, которые он вам обещал?
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
– Взяли или нет миллионы на свой фильм?
– Послушайте, если бы у меня были деньги на мой фильм, я бы снимал его! А я намереваюсь снимать дерьмовый сериал по чужому сценарию!
– Значит, не взяли… Это плохо.
– Почему? – насторожился Осмоловский.
– Деньги затыкают рот, а принципиальность опасна. Вы что-то ели, пили в последние часы? Не в буфете, а… может, кто-то угощал вас? Вспоминайте, Феликс Борисович, вспоминайте быстрее!
– Я? Нет… Кофе принесла Танюша, я выпил… Да, вы… пил… Что-то мне спать хочется… извините гос… из…
Осмоловский склонил голову на грудь незнакомцу и сладко засопел.
– Саша, давай в Склиф, гони, поставь мигалку! – крикнул Трандин.
– Зря вы впутались в это дело, Андрей Дмитриевич, – мрачно сказал мужик с пассажирского сиденья. – А если он окочурится? Мы же и будем виноваты.
«Мерседес», завывая сиреной, мчался к Садовому кольцу.
– Женя, я уважаю этого человека. На его фильмах целое поколение воспитывалось!
– А на хрена тогда полез в это дело? Связался с Суканцовым?
– Работать хотел, Женя! А просьба-то была пустячная. Не суди по своим меркам, дорогой. Он человек культуры, другой человек, талантливый. Саша, нельзя ли быстрее?
«Мерседес» увеличил скорость, распугивая немногочисленные машины громкой сиреной.
– Оборзел Суканцов, – мрачно пробормотал массивный Женя. – Сняли с должности, так он начал следы заметать. Друга своего давнего не пожалел!
– Ты меньше рассуждай, Женя, свяжись со Склифом, пусть соберут лучшие силы! – приказал Трандин.
Через час он беседовал с пожилым усталым профессором.
– Это просто сильнодействующее снотворное, очень сильное, мгновенного действия. Завтра выспится, будет в полном порядке. Как профессионал профессионалу могу сказать – предполагаю «С-10». Не понимаю только, зачем это нужно? Вряд ли он сам решился принять это средство…
Трандин с облегчением вздохнул, теперь он понимал, что Суканцов хотел убрать режиссера совсем чисто. Уснул за рулем, на большой скорости выехал на полосу встречного движения или врезался в столб… Дело, как говорится, житейское. Он достал из кармана стодолларовую купюру, сунул в карман халата профессора.
– Завтра вас покажут на всех телеканалах. О том, что я здесь был – ни слова. Таксист подобрал на улице и привез. Таксист будет. Ну и… внушите ему, что упал возле своей машины на стоянке, потерял сознание… И все такое.
– С интеллигентными людьми всегда приятно работать, Андрей Дмитриевич, – с улыбкой сказал профессор.
– Алаверды, – кивнул генерал. – Родственникам мы сами сообщим, а также и тем, кто «угостил» режиссера.
