Текст книги "Любовь оружейной принцессы"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Что ты имеешь в виду, Афоня?
– Она была в ресторане с другим парнем, там даже скандал какой-то вышел.
– Это правда?
– Я что, похож на фантазера? Она пошла в ресторан, а зять застукал… Ну, не то чтобы прямо уж застукал, но видел, чем она занимается, когда его дома нет.
– Господи!.. – ужаснулась Елизавета Петровна. – Значит, парень приехал в Москву расстроенный, а жены дома нет, она в ресторане, так получается?
– Именно так. Я не против того, что он морду набил какому-то хаму, это правильно. Я бы сам…
– А у тебя была причина?
– Нет, но зятя понимаю. Тут вот какое дело… Его вытащили, но после этого – ни слуху ни духу от них. Тебе это не кажется странным? Он набил хаму морду, его посадили, отлупили, наверное, а потом он вернулся домой и…
– И что? Афоня, не темни! Что?! – выкрикнула Елизавета Петровна.
– Этого я не знаю. Звони ей домой, звони на мобильник, надо все выяснить.
Елизавета Петровна минут пять держала возле уха свой мобильник, время от времени нервно нажимая крошечные кнопки, а потом бросила аппарат на диван.
– Никто не отвечает, Афоня…
Колчин взял мобильник жены, быстро набрал нужный номер.
– Алё, Гена? Колчин. Равиль еще в Москве? Пусть привезет сюда Лену и зятя. Да, это приказ. Обоих!
– Зачем же Славу срывать? – спросила Елизавета Петровна. – Может, с одной только Леной поговорить надо?
– Обоим я объясню, что и как. Брак – дело серьезное, производство – еще серьезнее. Пусть задумаются, черт побери! Воспитательную работу буду проводить! Давно пора, а то мы с тобой совсем либералы, мол, живи как хочешь, всегда тебе поможем и поддержим. Хватит! Пусть знают, что заняты в серьезном бизнесе и вести себя обязаны серьезно! Иначе…
Елизавета Петровна с тяжелым вздохом села рядом на диван, обняла мужа. Подумала с тоской – вот ведь какое время наступило! Не одно, так другое, сплошные проблемы! А может, все это связано?
Глава 16
За вагонным окном проплывали унылые поля и перелески, темные избы деревень, обшарпанные домишки небольших городов. Все тускло, уныло… Поезд мчался на юг, но теперь такая погода, не разберешь, где юг, где север. Купил на вокзале газеты, из них узнал, что на Кубани сейчас такая же погода, как и в Москве. Сырость, грязь… Везде!
И в душе тоже.
Вагон был полупустой, в купе, кроме него, была только одна пассажирка, женщина лет сорока по имени Марина. Еще симпатичная, только полновата. Познакомились, да и замолчали. Он попросил постельное белье, застелил вторую полку и лег на одеяло, не хотел ни с кем разговаривать, смотрел в окно на тусклую природу, созвучную его мыслям. А Марина сидела внизу, читала толстый журнал, с опаской поглядывая в его сторону.
А Славик думал о том, что его тесть… бывший тесть еще в больнице. Теща ему супы носит, мясо жареное… Хорошая женщина его теща… бывшая, хоть и волосы красит в глупый цвет. А вообще-то рядом с ней он не чувствовал себя чужим в доме, деревенским, короче – бедным родственником. Рядом с ней, хоть в Туле, хоть в Москве, хоть в Корниловке, он был своим, членом семьи, и это грело душу. Умела Елизавета Петровна такое настроение создать вокруг, что все чувствовали себя членами большой и дружной семьи. И ведь ничего особенного не делала ради этого, просто была настоящей хозяйкой своего дома и радушной гостьей в Москве.
Что же Ленка ничего такого не переняла от матери? Елизавета Петровна везде была умной, ироничной хозяйкой, а Ленка даже дома казалась гостьей, капризным ребенком. Но он терпел ее капризы, чувствовал себя настоящим главой семьи, понимал, что она – странная, а другие богатые девчонки разве нет? Гулька – вроде нормальная, но просто потому, что хорошая подруга его. А тоже со странностями девчонка, попробуй ей возрази! Потому-то Анри до сих пор и не решился стать ее мужем. Ну да, они другие, жили в резервациях своих предков, со многими возможностями, ему непонятными, а он на воле, но ведь понимал все это, где-то приспосабливался к ним, где-то убеждал в своей правоте. Но – отличные ребята оказались, Настоящие друзья. Таких, как Анри и Гулька, в Левобережной не найти.
Все классные ребята, кроме жены…
Как же она могла так поступить? Ведь он терпел любые ее капризы, не ревновал, если танцевала с другими, все делал, чтобы ей было хорошо. Не ради денег и всех тех благ, которые свалились на голову, – ради Ленки!
Да если б он провел успешные переговоры, если б содействовал заключению супервыгодного контракта в Туле, а потом увидел ее в ресторане с другим – поступил бы точно так же. Плевать ему на контракты, у него фундамент в Москве – Ленка. А если фундамента нет, так и Москва ему не нужна.
Глупо? Ну, с точки зрения тех, кто рвется в Москву любыми путями, – наверное. Он не рвался.
Вспомнились разглагольствования облезлой критикессы в телешоу, которые он про себя называл «передачами для животных», что-то вроде общего собрания с обсуждением каких-то проблем. Случайно услышал, Ленка смотрела, запомнил. «Я поняла, почему у нас нет настоящих женских романов, – верещала критикесса. – На Западе в каждом романе обязательно появляется Он, а у наших авторов все мужики какие-то закомплексованные. Не могут ради женщины перешагнуть через свои комплексы». Тогда он подумал, что у такой облезлой кошки все мужики будут жутко закомплексованными, иначе и быть не может. Нормального-то рядом с ней и представить трудно.
Но теперь вот вспомнил… А может, он и вправду испугался трудностей и убежал? Да нет! Делал для Ленки все, что мог. Только семью не обеспечивал, так и не обещал этого. А ей это и не нужно было. Хотя и обеспечить сумел бы… Это был странный союз, он согласился на него. Но – не получилось. Жена, которая бегает к другим мужчинам, – это не жена. Хотя сейчас всякое возможно, но не для него. Ленка это знала. И если решилась, значит, эксперимент не удался. Ну и ладно, найдет себе другого, который будет сквозь пальцы смотреть на ее похождения и сам бегать к другим. Он – не Он, если нет Ее.
Славик понял, что проголодался, спустился вниз.
– Пойду в ресторан, перекушу, – сказал он. – Не составите компанию, Марина?
– Нет, спасибо, у меня тут есть… курица, яйца вареные, хлеб… А может, составите компанию, Славик?
– Да я не против. Тогда возьму в ресторане что-нибудь выпить, и будем обедать в купе.
– Ох, не знаю, надо ли… – с опаской сказала Марина.
– Вот что, Марина, вы меня не бойтесь, я вас не обижу. Я работал в Левобережной на свиноферме, бригадиром. А потом женился на дочке миллионера. Так получилось.
– А такое разве возможно?
– Спросили бы года полтора назад, я бы ответил – нет. А теперь… Честно говоря, не знаю. Поначалу все было нормально, мы с женой учились, ее родители, они не москвичи, снимали нам квартиру… трехкомнатную. Они ко мне относились хорошо, ну, в общем, я надеялся…
– Жутко интересно!
– Да не очень-то… Если я возвращаюсь домой, в Левобережную, значит, невозможно просто так взять и жениться на дочке богатых родителей. Вот и ответ на ваш вопрос.
– Вы уезжаете? Зачем? – изумилась Марина. – Многие любыми способами пытаются остаться в Москве, а вы – назад, в станицу? Нет, правда?
Славик усмехнулся, кивнул:
– Не получилось там жить. Да нет, ребята были хорошие, друзья настоящие, но я… не смог.
– Фантастика! – воскликнула Марина. – Вы расскажете об этом? Жутко интересно.
– Только куплю бутылку коньяка, а то как-то грустно вспоминать о том, что было. Коньяк – нормально?
– Ну-у… если по чуть-чуть… А зачем вам ходить? Закажите проводнику, он принесет.
– Так и сделаю. Пойду к проводнику, – сказал Славик. – Да вы не бойтесь, я не буйный и женщине никогда ничего плохого не сделаю.
Он вышел из купе, а Марина принялась раскладывать на столике продукты. Хоть и опасалась немного этого странного парня, но в глубине души чувствовала – он и вправду порядочный. Такие большие ребята редко бывают хамами. А как хотелось послушать историю женитьбы на дочке миллионера! И еще больше – историю развода!
– Нет, это черт знает что! – кричал Колчин. – Ты обманула мать, обманула меня! Совсем разболталась, понимаешь! И Слава твой!.. Вроде умный парень, нет бы взять такую жену за шкирку и показать ей!.. Устраивает, понимаешь, показательные выступления!
– Афоня, пожалуйста, успокойся, – терпеливо говорила Елизавета Петровна. – Тебе вредно волноваться, пожалуйста…
– Вот твоя дочка, Лиза!
– И твоя тоже.
– И моя тоже! Спроси у нее, что все это значит?! Почему она всем врет, почему ведет себя… как идиотка?!
– Мам, я все понимаю, у папы трудности, но если он будет разговаривать со мной в таком тоне, я уйду к себе, – заявила Лена.
– Никуда ты не уйдешь! – отрезал Колчин. – Я сделал все для вашей семьи, обеспечил вас всем! Если хочешь опять жить по-своему, делать все, что взбредет в голову, – пожалуйста. Но от меня ни копейки не получишь!
– Пойду на панель, заработаю, понял? – крикнула Лена. – И пусть все газеты напишут о том, чем занимается дочь солидного бизнесмена Колчина!
– Иди! – жестко сказал Колчин. – Ты и так уже была почти на панели. Нашелся парень, взял тебя в жены, а ты и не поняла, что теперь нужно вести себя по-другому!
– Я не могу с ним разговаривать! – заплакала Лена и выскочила из гостиной.
Когда ехала сюда с Равилем, думала, что сказать предкам о муже, который взял да и укатил в свою станицу. Но ее об этом не спрашивали, главное – прознали, что соврала вчера. Ну и что, подумаешь! У женщины могут быть свои секреты даже от родителей. Лена побежала на кухню, села за стол, положила голову на руки, еще горше зарыдала. Конечно, пришла мать, села рядом, погладила ее по голове.
– Леночка… ты успокойся, и давай все по порядку обсудим. Мне можешь сказать все, сама знаешь.
– Мам… хоть рюмку водки налей, что ли. Так муторно на душе, прямо жуть!
Елизавета Петровна достала из холодильника початую бутылку, наполнила рюмку дочери, себе тоже плеснула. Поставила на стол тарелку с закусками, оставшимися от обеда. Лена залпом выпила водку, закусила соленым опенком, вытерла ладонью влажные глаза.
– Я слушаю, – сказала Елизавета Петровна, пригубив водку и отправив в рот опенок.
– Да, я была в ресторане одна, позвонила Славику, сказала, что жду его, хочу отметить его дебют в бизнесе… Заказала столик, ждала…
– А он?
– Не очень-то вежливо разговаривал, но сказал, прямо туда и поедет.
– У него был тяжелый день, дочка.
– А я откуда знала? Сидела как дура, ждала… Тут парень из академии подсел, ну, просто поговорили, я ведь Славика ждала. А его все не было и не было, хотя давно уже должен был в Москву приехать. Я волновалась, звонила ему… Не отвечает. Не знала, что и думать…
– А скандал в ресторане? Он был или нет?
– Был… какой-то пьяный артист стал привязываться, тот парень, что сидел за моим столом, хотел его урезонить, но… тот даже стол опрокинул. Дурак пьяный!
Лена еще в дороге твердо решила – будет врать, отстаивая свою правоту. Пусть попробуют доказать иное! Вранье – лучший способ защиты! Она не знала, что Колчину ничего не нужно доказывать, он уже знал, что она приехала в ресторан на машине своего нового кавалера, тот оплачивал ее расходы, и, значит, о муже в тот вечер она совсем не думала. Но отца на кухне не было, а мать не всю правду знала о вчерашнем происшествии, поэтому вранье дочери Елизавета Петровна воспринимала за чистую монету.
– А Слава что?
– Он и не собирался заходить в ресторан! Прикинь, мам, сидел в засаде и ждал, с кем я выйду! Ну, я вышла с приятелем, после той кошмарной сцены что мне там было делать? Приятель обнимал меня, успокаивал… А как иначе, если вся была забрызгана, выглядела как дура… Ну прикинь сама, как все это было! Жуть!
– А муж твой…
– Подбежал к нам, я ему хотела все объяснить, а он так врезал парню из академии, прямо-таки свалил его на асфальт! Он же здоровый, Славик, я аж слышала, как захрустели зубы, наверное, все выбил… Тут прибежали менты и скрутили его. Наверное, вызвали из-за скандала с артистом. Мам, я хотела сделать как лучше, а получилось…
– Как всегда, – с грустной усмешкой закончила Елизавета Петровна.
Все было логично и правильно в рассказе дочери, но Славик никогда не был ревнивцем, никогда не пытался выследить жену… Нет, на него это совсем не похоже. Парень спокойный, уверенный в себе. Правда… было дело, давал по морде другим, так и жену защищал. Но вдруг вот так взять и наброситься с кулаками на человека, который помогал Лене дойти до машины… Не выяснив даже обстоятельств происшедшего… Совсем не похоже на Славу. Конечно, он отправился домой в расстроенных чувствах, но ведь если жена заказала столик в ресторане, чтобы отметить или приободрить мужа… Нет, не мог.
– Ты не позвонила мне ночью, а я ведь просила, долго не спала, – напомнила Елизавета Петровна.
– Мама! – со слезами в голосе воскликнула Лена. – Он вернулся сам не свой, а когда я попыталась все объяснить – ударил меня! Посмотри, какой синяк, до сих пор не прошел!
Лена послюнила пальцы, размазала под глазом толстый слой пудры, демонстрируя матери синяк. Елизавета Петровна молча кивнула. Теперь она точно знала, что дочь врет. В то, что зять ударит женщину, даже если она и виновата, не верила. Неплохо знала зятя, а еще лучше – дочь, да и жила на этом свете уже долго, помимо женской интуиции, немного разбиралась в людях. Слава не мог ударить Лену. Ну разве что совсем вне себя был, но с какой стати? Вернулся домой… Да и если б ударил в состоянии аффекта, так был бы не синяк, а… Кулачищи-то у него огромные, силы не занимать, и ведь ударил соперника, дочка рассказала, что из этого вышло. Если бы ее так ударил…
На кухню приковылял Колчин, не мог он сидеть в гостиной, пока они тут разговаривают. Увидел синяк под глазом дочери, нахмурился.
– Кто тебя ударил, дочка? – спросил, осторожно присаживаясь на свободный стул. – Что это значит?
– Слави-ик… – простонала Лена. – Ты сам виноват, орал на него, разозлил, вот он и… когда домой вернулся-я…
– Лена! – прикрикнула на дочь Елизавета Петровна. – Думай, что говоришь!
– А что я говорю? Отец сам виноват, наорал на Славика, разозлил его, он и ударил меня… Ты зачем орал на него? Ты что хотел от него, зачем все это затеял? Он же простой деревенский парень, ничего не соображает, а ты!..
Колчин хотел точно знать, как будет вести себя на переговорах Гринин. Но если сделка сорвалась, так и разговоры Гринина ему стали не интересны. А орал на зятя… Ну так надо же объяснить тому, что бизнес – дело серьезное? Чтобы понимал, так сказать, чувствовал ответственность! Но бить его дочь – это уж слишком. Это такие дела, которые не прощаются.
– Афоня, я не думаю, что так было, – сказала Елизавета Петровна. – Лена возбуждена, она не понимает, что говорит…
– А что тут непонятного? Он же не приехал к нам, Лена сказала – не может, я теперь понимаю, почему не может! Боится? Прячется? Где он есть вообще?
Колчин не мог знать, что в разговоре с Равилем и капитаном ФСБ артист Бодягин рассказал все о своем недостойном поведении, раскаялся и просил прощения, но о том, что был виновником синяка на лице дочери столь могущественного человека, и под страхом смертной казни не сознался бы. А его про синяк под глазом Лены никто и не спрашивал. О нем, кроме Славика и Никиты, никто не знал. Но до Никиты Осмоловского следователи так и не добрались.
– Он уехал! – с рыданием воскликнула Лена.
– Куда? – в один голос спросили родители.
– К себе домой… бросил меня!
– Понятно! – кивнул Колчин. – Испугался, так сказать, решил спрятаться у себя в станице! Достанем его и там, пусть расскажет, пусть объяснит…
– Не надо, папа! Я не хочу его видеть, уехал – и все!
– Нет, но что ж это получается? – бушевал Колчин. – Мы человека приняли в семью, как родного, а он что? Позволяет себе бить мою дочь по лицу? Я такого не могу простить!
– Ты веришь, что Слава мог так поступить? – спросила Елизавета Петровна. – Я лично – нет.
– Но ведь сбежал! Отказался приехать и сбежал! Значит, виноват, подлец!
Теперь мнения родителей изменились на диаметрально противоположные. Если в начале разговора мать сочувствовала дочке, а отец упрекал ее, то теперь отец ей сочувствовал, а мать не верила словам Лены.
– Афоня, пойдем в гостиную, посмотрим телевизор… Лена, ты есть хочешь?
– Да пошли вы со своей едой! – крикнула Лена и убежала в свою комнату.
– Я хочу есть, – сказал Колчин. – И водки мне тоже налей. Но твое поведение, Лиза, мне совсем непонятно.
– Хорошо, Афоня, я тебе все объясню. Что ты хочешь поесть?
– Кусок мяса. Грибы тоже оставь. Не понимаю, что ты можешь мне объяснить? Все и так понятно… даже дураку!
– Нет, ну ты мне скажи: почему решил уехать в Левобережную? – говорила Марина. – Тебя же никто не прогонял, из квартиры не выселял, ты учился в престижном вузе…
Поезд мчался в ночи, за окном была сплошная темень. Вместе с чересчур осторожной Мариной они как-то незаметно выпили бутылку коньяка, Славик сбегал за второй. Обед плавно перешел в поздний ужин, а они и не думали ложиться спать, сидели за столом, доедали курицу Марины.
– Ты молодец, Марина, но сама-то почему не стала миллионершей? Ведь были же варианты после гибели мужа…
Марина работала менеджером в какой-то фирме, дела ее шли не лучшим образом. Была замужем, похоже, за бандитом, но его убили, а она так и не смогла второй раз выйти замуж. Сама воспитывала двух дочерей, тринадцати и пятнадцати лет. А теперь ехала к больному отцу в Армавир.
– Были, не спорю. Золотые горы сулили. Не смогла. Знаешь, после моего мужа… все это было не то. Деньги он оставил приличные, хватало на детей, на жизнь… Да и сейчас хватает, так что ради денег – нет. А просто так… Извини, но я тоже имею право выбирать, правильно? Я выбирала, но так и не выбрала.
– А почему меня спрашиваешь?
– У тебя друзья в Москве остались, да и жена… непонятно, изменила или нет. Может, и нет. Зачем же все бросать и уезжать в станицу? Я этого не понимаю.
– Слушай… Ну вот смотри сама. Тесть оплачивал учебу, да? Он и квартиру оплачивал. И наши расходы тоже, я же не мог ничего зарабатывать. И он потом стал кричать на меня…
– Правильно стал. Ты же провалил сделку. Кто тебя за язык тянул там?
– Нет, погоди… Если товар с изъяном, я должен про это сказать или нет?
– Что мне в тебе нравится, Славик, так это деревенская тупость, извини и не обижайся. Всякий товар имеет изъян. И если продавец будет трубить об этом – он мигом разорится. Тебе главное – показать товар лицом и продать его. А все остальное не важно.
– Но если есть возможность улучшить товар, сделать его более совершенным… Это надо делать или нет?
– Надо! Но сначала нужно продать то, что сделали. А потом усовершенствовать и продать намного дороже. Это закон бизнеса. Возьми хоть те же шампуни, стиральные порошки. Вчера реклама талдычила – это самое лучшее. Сегодня талдычит – еще лучше придумали! А вчера, значит, врали? Да нет предела совершенству, и надо это с умом использовать. Ты был не прав, Славик.
– Это с точки зрения московской жительницы… Ты хоть родом из Армавира, а уже москвичка. Я там жил на всем чужом, понимаешь? Трудно это, но терпел. Ради кого? Ради жены своей. Но когда она дала понять, что…
– А что? Подумаешь, пошла в ресторан с другим!
– Ты бы пошла при живом муже?
– Нет, но у меня муж был уважаемым человеком.
– А она пошла! В то самое время, когда мне тесть устроил выволочку.
– Это несерьезно. Ну, устроил, и что? Он же тебя воспринимал как наследника солидной фирмы. Ты оплошал, он тебе объяснил это.
– И жена тоже объяснила. Да ладно, я не обижаюсь.
– Славик, ты такой дурак… Но симпатичный. Слушай, к черту все эти разговоры, а? Давай спать?
– Давай, Марина, – согласился Славик.
Он посмотрел на свою полку – постельное белье давно уже застелил, надо только раздеться и лечь, но… как разденешься, если в купе посторонняя женщина? А Марина сосредоточенно застилала свою постель, потом, ничуть не смущаясь, сняла спортивный костюм, затем и лифчик сбросила, легла под одеяло.
– Спокойной ночи, Марина, – сказал Славик, ожидая, когда она отвернется и даст возможность ему снять джинсы.
– Дурак ты, Славик, – усмехнулась Марина. – Хватит выпендриваться, иди ко мне.
– Ты думаешь, надо? – засомневался Славик.
– А почему нет?
– Ну ладно…
Он стащил джинсы, бросил их на свою полку и лег рядом с Мариной.
Глава 17
Даже Петр, который всегда настороженно относился к Славику, теперь был всецело на его стороне.
– Нет, мужики, это дело нечисто, я уверен, – громким шепотом говорил он. – Все подстроено, мы должны как-то помочь нашему другу.
– Мне уйти, что ли? – возмутилась Гуля. – Ты когда научишься правильно разговаривать, когда в компании девушки? Я тебе не мужик, понял?
Они стояли в коридоре академии, Анри и Петр курили, Гуля держала свою сигарету незажженной, уже оттолкнула руку Анри с зажигалкой, Петр тоже было собирался поднести свой «Зиппер», но вовремя понял, что Гуля не хочет курить.
– Хватит вам кусаться, – недовольно буркнул Анри. – Давайте думать. Итак, что мы имеем? Славик уехал в Левобережную. Ленка сказала, что так нужно в сложившейся ситуации, это они решили на семейном совете.
– Да врет она! – не выдержала Гуля. – Не верю ни единому ее слову! Ну прикиньте сами – после всего, что она устроила, Славик мог обидеться. И уехать. Он бросил ее, вот что было на самом деле, только Ленка признаться в этом не хочет. Ну вы бы, мужики, – она выразительно посмотрела на Петра, – как бы поступили в такой ситуации?
– У нас с тобой полная свобода, – поспешно сказал Анри.
– Да?! Ну попробуй только пойти даже в свой ресторан с какой-то другой дамой – получишь по морде сразу, понял?! – живо и чересчур эмоционально отреагировала Гуля.
– Да я уже привык к расовым выпадам, – дурашливо отозвался Анри.
– А за такие слова можешь прямо сейчас получить! – разозлилась Гуля.
– Нет, вы кончайте базар, – пробасил Петр. – Не про вас толкуем, дома разберетесь, кто расист, а кто нет. Мы чего тут думаем? Славик наш друг, классный парень. Он за любого из нас… да так и было уже. Ну, значит…
– А ты своей Олесе что бы сказал, если б она с другими по ресторанам ходила? – спросил Анри.
– Да сказал бы… Можешь не сомневаться.
– Ох, мужики вы, мужики! – вздохнула Гуля. – Ты, Амбар, сказал бы, а Славик женат был и жил за счет жены, как это ни грустно. Он-то и не мог ничего сказать в таком случае. Но поступил, я думаю, как настоящий мужчина.
Другие мужчины переглянулись, вроде получалось, что они не настоящие, но обижаться не стали. Действительно, Славик оказался в сложной ситуации, но держался достойно. И если бы не дурость Ленки…
– Короче, говорим о деле. Итак, мы имеем два мнения, – сказал Анри. – Петька считает, что спецслужбы затеяли травлю Колчина, поэтому Славик вынужден был скрыться на время. Гулька думает, что он просто бросил Ленку. Обе версии, как говорят матерые сыщики из телефильмов, имеют право на существование. Скорее всего это связано. Есть проблемы у Колчина, дурость у Ленки и гордость у Славика. Так?
– Не возражаю, – ответил Петр.
Гуля согласно кивнула.
– Нам нужно знать мнение самого Славика, но ему дозвониться невозможно.
– Есть же Федька в Левобережной! – сказала Гуля. – Телефон свой не дает, но мы общаемся с помощью «мыла». Надо срочно отправить ему вопрос – что со Славиком?
– Но если он вчера уехал, еще не добрался до станицы, – засомневался Петр.
– Ну так все равно отправим «мыло» Федьке, пусть немедленно ответит, как только увидится со Славиком. Или перезвонит кому-то из нас! – сказала Гуля. – Тогда все станет ясно.
Анри тут же согласился с ее решением и предложил поехать к нему, чтобы отправить сообщение Бочарову. О лекциях уже никто не думал, тут же такие события! Прямо как год назад, а тогда они с помощью Славика освободили Бочарова, чуть не погибли сами, но участвовали в таком серьезном деле – до сих пор адреналин в крови поднимается, когда вспоминают!
– А почему к тебе? – удивился Петр.
– Потому что я живу ближе всех. И дома никого нет, – ответил Анри.
Его мачеха Полина, так он ее называл после того, как в гостях побывала непредсказуемая племянница Оксана, решила выйти на работу и теперь занималась проблемами обеспечения двух французских ресторанов мужа качественными и недорогими продуктами. Отец поначалу не очень был доволен этим, но потом смирился. Полина оказалась очень решительной бизнес-леди и работала так успешно, что многие сотрудники считали именно ее главной хозяйкой. Анри это только приветствовал. Он любил свою мачеху и рад был за отца, что у него такая жена.
– Поехали! – решительно сказала Гуля.
Петр сердито засопел, но возражать не стал. Если Гулька и Анри что-то решили, значит, так оно и будет. Да он всегда был в их компании главной ударной силой, именно силой, а не мозгом. Потому и воспринимал Славика как соперника на эту роль, но теперь какие дела? Нужно помогать другу!
Они стремительно покинули здание академии, погрузились в «рено» Анри и помчались к его дому, суперсовременному шестиэтажному строению неподалеку от метро «Кунцевская», где количество кондиционеров и спутниковых антенн на один пролет равнялось количеству этих бытовых приборов в иных городах России.
Парни сбросили ботинки в просторной прихожей, Гуля осталась в полусапожках. Затем все бросились в комнату Анри, где хозяин первым делом включил компьютер.
– Анри, главное, с умом составить сообщение, – горячо сказала Гуля, стоя за креслом, в котором сидел хозяин.
– Думайте, – предложил Анри.
– Чего тут думать! – решительно заявил Петр. – Прямо так и напиши: «Федька, со Славиком случилась беда, подробности не знаем. Выехал в Левобережную. Узнай у него, что там случилось, и немедленно свяжись с нами».
– Может, не стоит прямо так, в лоб? – засомневалась Гуля.
– Андрюха, ты передавай и не забудь все наши телефоны оставить, вдруг забыл наш новорожденный папаша. А чего стоит, чего нет – потом разберемся.
Анри быстро написал адрес в электронной почте, составил сообщение, откинулся на спинку кресла, давая возможность друзьям оценить его творение.
– Нормально, – сказал Петр.
– Да, – согласно кивнула Гуля.
Анри нажал на клавишу, отправляя сообщение, и крутнулся в кресле, поворачиваясь к друзьям.
– А что мы будем делать, если получим ответ… такой или эдакий? – спросил он.
– А это зависит от того, каким будет ответ, – сказала Гуля. – Ленка в академии не появилась, может, заглянем к ней домой? Это же рядом.
– Почему бы и нет? – кивнул Петр. – Заедем в гости, но о том, что связались с Федором, – ни звука.
– Это и дураку понятно, – сказал Анри, выключая компьютер. – Поехали к Ленке.
И все они побежали в прихожую, торопясь, будто опасались не успеть.
Афанасий Колчин с утра пребывал в дурном настроении. И виной тому было не покушение на его жизнь, а поведение собственной дочери. Полночи жена убеждала его в том, что она врет и зять не мог ударить дочку. Ну, может быть, не ударил, но… Глупый он парень, раскрыл рот, сорвал важную сделку, и вместо того, чтобы «штамповать» новый комплекс и получать за это солидные деньги, распределять прибыль и премии между сотрудниками, приходилось возиться с доработкой, глупой и не нужной по большому счету. Такое трудно простить.
Уехал, ну и черт с ним, пусть едет. Тут главное: что делать с дочкой? Ведь какой-никакой, а был у нее муж, хоть как-то сдерживал, теперь, глядишь, совсем с катушек съедет, а это новые проблемы, черт побери!
Но если сама не хочет его, так что ж тут поделаешь? Сам он был зол на зятя, но не возражал, чтобы тот оставался зятем… если дочка этого хочет. А если и она против, так что ж тут попишешь? Однако проблемы-то лишь усугубятся от этого! Дочка уехала в Москву злая, даже не попрощалась с отцом. Как будто он виноват, что муж у нее случился неудачный! Совсем не думать бы про это, столько других проблем! Но вот приходится. Слишком поздно, в тридцать семь лет, решил обзавестись ребенком, и слишком неудачной получилась его дочка. Дура, непонятно, в кого такая уродилась!
После того как Паша повез ее в Москву, приехал генерал ФСБ Трандин. Разговор тоже не улучшил настроение.
– Андрей, ты мне прямо скажи: там хоть соображают, что делают? – спросил он генерала.
– Более чем соображают, Афоня, – сказал Трандин. – Там сначала соображают, а потом творят.
– И что все это значит?
– Ты сильно прокололся со своим наследником. Ввел пацана в секретные дела, а кто он есть такой? Они быстро выдали схему – связан с иностранными разведками. Подтвердить это сложно. А вот провал контракта – серьезно.
– Сначала было другое, Андрей. Я пацана попросил присутствовать только потому, что хотел знать, как поведет себя Гринин. Просто знать. Но получилось…
– Они тут же воспользовались твоей оплошностью, Афоня.
– А ты куда смотрел?
– Мы этого пацана освободили, на хрена нам лишние жертвы? Но дело принимает серьезный оборот, Афоня. Все зависит от твоих дальнейших действий. Будет контракт – один разговор. Нет – совсем другой. Вопрос решается на самом верху.
Колчин понимал это. В прихожей уже ждал Игнатенко со своими предложениями. Что-то предложит… Но как же они работают, его друзья?! Этот же Андрей Трандин получает от фирмы ежемесячно десять тысяч баксов, обязан заботиться наверху о безопасности фирмы, а что получается?
– Андрей, ты тут, как я понимаю, не посторонний человек. А толку? Что за дерьмо творится?! Убивают моего начальника службы безопасности, меня хотят отправить на тот свет… Ты для чего тут нужен?
– Для того, чтобы объяснить тебе серьезность ситуации. Мы делаем все, что можем. Но против нас – очень влиятельные силы. В конечном итоге все зависит от тебя, Афоня. Будет результат – это нам на пользу. Нет его – они в фаворе. Понял?
Чего ж тут не понять? Но результат, может быть, самый главный, решающий, был похерен глупым пацаном! За это сам бы его, дурака деревенского!..
Выпили по рюмке коньяка, поговорили о погоде, и генерал заторопился в Москву. А Колчин не стал его удерживать. Оба понимали, что говорить больше не о чем. Наверху они там решали, что делать с прибыльным оборонным предприятием!
– Мудрецы хреновы! – с ненавистью пробормотал Колчин, когда генерал исчез за дверью.
И министр звонил, спрашивал о здоровье, и замминистра навещал в больнице, и следственная группа из Москвы работала, свои силовики тоже старались на всю катушку, Генпрокуратура держала это дело на контроле. По радио, телеканалам сообщали о каких-то задержанных, обсуждали причины наезда на НПО, в общем, все было как всегда. За одним лишь исключением – это его судьбу обсуждали досужие журналисты и всякие там аналитики, мать их!.. А все просто – вынуждают продать акции, большие деньги предлагают. О государстве заботятся! Мол, акции будут принадлежать государственной компании, ты остаешься генеральным директором со всеми своими полномочиями. Вроде как все правильно, а потом окажется, что его детищем владеет какой-то бывший чиновник-государственник. Посидел в кресле, поболтал перед телекамерами о том, как трудится не покладая рук на благо государства и народа, и отвалил в сторону, стричь купоны с чужого предприятия!
