Текст книги "Давай начнем все сначала (СИ)"

Автор книги: Наташа Дух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 6

Даша

После ухода бывшего мужа я ходила по пустой квартире и смогла, наконец, дать волю слезам. За что он так со мной?

Знает ведь, что с самого детства не повезло, и я всегда была бедной и обделенной вниманием родителей. И это тяжело. Если бы не Мария Федоровна, вообще бы никогда не узнала, что такое, когда тебя любит мама. Где-то в подсознании я ее так называла, и, естественно, никогда не звала в жизни. Так почему считает, что я обманула его и свекровь прикидываясь?

У Кости, конечно, есть мотивы, чтобы плохо ко мне относиться. Только сейчас я поняла, как Мария Федоровна была права. Я тогда глупо поступила, но что уже сейчас говорить?

Неожиданная мысль посетила меня. Может, ему жалко было отдавать квартиру? Но это вряд ли. Когда я вышла из подъезда, я сразу увидела Костю в дорогом пальто. В автомобилях я не разбиралась, но он тоже был недешевый. Бывший муж за два года не сильно изменился. Те же чуть вьющиеся черные волосы и небольшая борода. Права была свекровь, он явно стал обеспеченным. Поравнявшись с ним, сразу стало стыдно за дешевое пальто, а в нотариальной конторе на фоне дорогого костюма за простое платье.

На его лице я прочитала сначала изумление, а потом промелькнула боль, и Костя постарался скрыть ее, но я все равно ее заметила. Но для меня его реакция была понятна. Мы очень хотели ребенка, а он увидел меня беременную.

А потом в его глазах я увидела презрение, которое обожгло хуже огня. Мне даже стало не по себе. За два года ничего не изменилось. Он продолжал меня презирать за свои страдания. Как ведь чувствовала и не хотела с ним встречаться, но без него не получу ключи и не узнаю, где похоронена свекровь. Я села в машину и перестала обращать на него внимания.

Снова ощутила пинок в живот и стала нежно разговаривать с дочкой. Попросила у нее прощения, что постоянно переживаю и лью слезы. Знаю, ей это не полезно. Но как здесь не нервничать, когда я осталась совсем одна, и если бы не подруга, даже не знала бы, как жить дальше?

Я ходила по квартире и осматривала ее. Наконец-то больше не надо снимать, и этот вопрос решен. Мебель была старая, но жить здесь можно, и покупать дополнительно ничего не требовалось. За такой щедрый подарок я от всей души поблагодарила свекровь. Но как не прискорбно, обузой у Лиды быть еще придется, без нее мне пока не справится, и я еще раз порадовалась, что у меня есть подруга, которая готова прийти на помощь. Мне было очень стыдно, но я сказала, что обязательно что-нибудь придумаю.

Я почувствовала, что устала, и присела на стул. Надо еще посмотреть, что с посудой, и купить самое необходимое, а еще один комплект постельного белья и что-нибудь для дочки на первое время.

Но денег было очень мало. Десять тысяч рублей от Лиды, и пять тысяч, что осталось от ведения хозяйства. Декретные деньги переведут еще не скоро, и сумма там небольшая. И я со слезами на глазах вспомнила, с какой легкостью Сергей вышвырнул меня из жизни, и дрожь пробежала по телу. Подонок. Слишком долго от него зависела, и сама не заметила, как он превратил мою жизнь в кошмар.

Я не ждала его утром и очень удивилась, когда позвонили в дверь. Встала и увидела Сережу на пороге. Его глаза выражали недовольство, а обычно равнодушный голос был сердит, и разговор он начал на повышенном тоне. Впервые видела его таким.

– Причесалась бы, смотреть страшно, ходишь вечно расстрепанная.

Раньше он такого не позволял. И почему я его любила? Мне было больно, но я старалась не подавать виду. Нельзя дать ему понять, что он меня обижает.

– Говори, зачем пришел? Не ждала тебя и только проснулась.

Не хотела грубить, но и не желала больше, чтобы он вытирал об меня ноги. Раз пришел, значит, ему что-то надо. Но это еще больше его разозлило. Он грубо отодвинул меня и прошел в комнату. Сел на стул.

– Значит так. Знаешь, я вчера думал о нашей так называемой семейной жизни. Я от тебя устал. От твоей расплывшейся фигуры и надоевшей физиономии. Давно на себя в зеркало смотрела?

Он смотрел так, будто я была чужая. В глазах светится ненависть, ноздри раздуваются. И я не понимала, с какой цепи он сорвался? Обидные слова больно ранили. Специально же так говорит. До беременности у меня была отличная фигура, да и сейчас я слежу за внешностью, как могу. Уголки губ задрожали. И не хотела плакать, но не могла сдержаться. Когда-то я его любила и думала, что мы станем настоящей семьей. Как я ошиблась в человеке. Но теперь поняла, что жить на его подачки было большой ошибкой. И терпеть к себе такое отношение.

– Ты мне зашел с утра сделать комплимент?

Я пыталась говорить с издевкой, но голос дрожал. Он это увидел. Его лицо растянула противная улыбка, больше похожая на оскал.

Вальяжно подошел ко мне и, обдавая злым взглядом, процедил.

– Нет, я устал от твоих постоянных требований и недовольства. Без меня, где бы ты была? На что бы жила? Ты никто, поняла. И поэтому будешь слушать то, что я сейчас скажу.

Больше я терпеть была это не намерена. Хватит с меня. Замахнулась, чтобы залепить пощечину, но он перехватил руку.

– Даже не смей. Слушай сюда. Я тебе предлагаю два варианта. Или тебя устраивает тот образ жизни, который я задал и не вякаешь. Одно слово, что ты чем-то недовольна, и я денег тебе больше не дам. Живи как хочешь, меня это не касается. Я тебя обеспечиваю, а ты мной восхищаешься и благодаришь, что не бросил. Или ты сегодня до вечера собираешь вещи и проваливаешь куда хочешь. Приду с работы и лично проверю. Ты и твоя малявка мне не нужны. Жду пять минут твоего решения.

Мерзавец. Во все глаза смотрела на него и не могла вымолвить ни слова. Мою грудную клетку как-будто сдавило, и я забыла дышать. Я им еще и восхищаться должна? Превратил мою жизнь в кошмар. Сейчас окончально прозрела, чтобы принять решение. Сейчас ты у меня получишь за все унижения. Сердце гулко билось, я чувствовала боль в челюсти, насколько сильно ее сжала, но плюнула ему в лицо и сказала:

– Пошел ты к черту, Аштунов. Проживем и без тебя.

Сергей замахнулся, намереваясь ударить, но я лишь гордо подняла подбородок. Что же, пусть опуститься до удара, зато я сделала то, от чего на душе стало легче.

Но он опустил руку, вытер об одеяло плевок, и на его лице появилась милая улыбка, которая мне когда-то нравилась.

– В отличие от тебя, я научен хорошим манерам. И хотел расстаться по-хорошему и даже дать напоследок денег, но раз ты так поступила, то ничего не получишь, кроме того, что у тебя осталось на ведение хозяйства. Считай моим прощальным подарком. Рад, что ты не потеряла остатки гордости, а то я хотел уже поискать ее под кроватью и тебе вручить. Ну, или могу предположить, что ты меня любила, тогда еще могу понять тебя.

– Подонок, ненавижу тебя.

Он рассмеялся, искренне и с издевкой. Толкнул меня и крикнул, захлопывая дверь.

– Пока, Даша. Вечером встретимся.

Когда он ушел, я села и дала волю слезам. Я доверилась и полюбила человека, который меня никогда не любил и растоптал. Несмотря на то что было раннее утро, я позвонила Лиде. Мне нужна была ее поддержка. Я плакала и рассказывала ей весь разговор. Подруга долго возмущалась, а потом предложила.

– Даша, не переживай, все образуется, а мы тебе поможем. Раз у тебя есть квартира, с денежным вопросом стало проще. Наше жилье все равно сдается, а деньги будем тебе перечислять. Нам они сейчас без надобности, а тебе на ребенка и жизнь надо. Единственное, она с горечью сообщила, что арендаторы уже заплатили, и Вадим успел их частично потратить, поэтому придется ждать следующего месяца, а сейчас он может перевести десять тысяч рублей.

Я покрылась пятнами от стыда. Лида мне всю жизнь помогает, но я понимала, что без нее пропаду, а мне надо думать о дочери. От ведения хозяйства осталось пять тысяч, и как прожить на эти деньги, я не понимала. Тут же получила перевод от мужа подруги и заверила ее, что подумаю, как мне исправить ситуацию.

Я очнулась от неприятных воспоминаний и поняла, что наступило время ехать и собирать вещи. Видеть Сергея не хотелось, снова буду слушать его издевки, но я заверила себя, что это в последний раз и надо немного потерпеть. Обратно пришлось ехать на автобусе. Я смотрела в окно и неожиданно вспомнила слова бывшего мужа:

– Ты подлая предательница, и я никогда не прощу тебя за это.

Почему он так меня назвал? Ведь я ему никогда не изменяла. И чем больше размышляла об этом, тем больше посещала мысль. А вдруг он за мной проследил и увидел тогда с Андреем Андреевичем? Тогда объяснялось его изменившееся поведение, и презрение в глазах. Я не знала зачем, но до сих пор хранила выписку из больницы. И специально попросила психолога выдать расписку или чек о суммах консультации. Тогда не собиралась показывать Косте, но бережно сохранила. Горько вздохнула и поняла, сейчас это уже все неважно. Ошибку, которую я сделала, не исправить. Между нами давно все кончено, и мне надо подумать, как жить дальше и заработать денег, чтобы не быть обузой для Лиды.

Уже подходила к подъезду, когда увидела Анну Михайловну. Это было очень для нее несвойственно. Сидеть на скамейках у дома она не любила. Но сейчас я заметила ее заплаканное лицо и видела, как ее успокаивали ее подружки-соседки, к которым она любила ходить в гости. Мы встретились взглядом, и ее полный ненависти взгляд обжег меня.

– Рада, что Сереженька умер? Ты украла его у меня. Он работал, чтобы тебя обеспечить, а тебе все мало было. Довела его, и это все из-за тебя.

Я застыла на месте и тихо вскрикнула от неожиданной новости. Вот как бывает. Еще утром разговариваешь с человеком, а вечером его уже нет в живых. Прислушалась к себе. Что же я чувствую? Если бы любила, как раньше, то слезы бы уже полились, и я бы испытывала потрясение. Как дальше жить без любимого человека? Как сказать дочери, что папа никогда ее не обнимет? Тяжело бы переживала его внезапный уход. Но сейчас пустота в сердце. Смерти я ему не желала, но, и жалко его не было. И от утреннего разговора губы скривились, и пересохло во рту.

Но я смотрела на Анну Михайловну. По ее лицу текли неудержимые слезы, и она причитала: «Сереженька, сыночек, зачем ты меня покинул». Подружки ее успокаивали, и мне искренне было ее жаль. Что в Сергее было хорошего, он мать очень любил. И для нее он был единственной отрадой.

Попыталась мягко ей возразить.

– Вы не правы, Анна Михайловна. Но я не буду оправдываться перед вами и спорить. Это бесполезно. Но вы можете сказать, что случилось? Еще утром я с ним разговаривала, и все было хорошо.

Ее голос перешел на визг. У меня даже уши заложило.

– Ты его не любила, у тебя даже ни один мускул не дрогнул от новости. Ты лживая клуша. Забирай вещи и проваливай. Но знай, что тебе ничего не достанется, всего его деньги у меня. Видеть тебя не хочу.

Она продолжила плакать и причитать, когда я решила оставить ее. Утешение от меня ей не нужно, у нас никогда не было хороших отношений. И когда я поднесла ключ к домофону, меня окрикнула Римма Васильевна. Я обернулась и увидела, как она ко мне спешит. Старушка подошла и шепнула.

– Прости, деточка, Аню, для нее это такое горе. Она сама не ведает, что говорит. Сережа погиб в ДТП. В его машину въехал грузовик и мгновенная смерть. Возможно, тебе станет легче, зная, что он, наверное, совсем и не мучился. И прости, за плохие новости. Мне так жалко, что ты осталась без любимого мужчины, и ребенок не узнает, какой у нее был замечательный отец.

В глазах старушки светилось сочувствие. Я не стала ничего говорить. Зачем? Пусть для нее Сережа останется хорошим человеком.

– Римма Васильевна, спасибо, что рассказали. Я обязательно расскажу Вероничке, как Сережа ее любил.

Пока я собирала вещи, подумала, что Сергей умел пустить пыль в глаза. И где-то в глубине души я была рада, что дочь никогда не узнает, какой у нее отец был мерзавец. И никогда не появится в ее жизни. Я выращу ее одна и буду любить за двоих.

В руках была одна большая сумка. Отдала хозяйке ключи от квартиры. На душе была пустота, но теперь я поняла, эта страница жизни перевернулась и в ней больше не будет унижений и слез.

Глава 7

Алена

Я пила черный чай с ароматом бергамота и наблюдала, как муж лепит сырники, чтобы побаловать меня и накормить перед отъездом. Знал, что я их люблю, и как-то попросил научить их делать. В обычные дни готовила я, но сегодня муж меня удивил. Только пришли на кухню, и я встала к плите, как была мягко отстранена. Костя крепко обнял и жарко зашептал на ухо:

– Сегодня я готовлю завтрак для моей любимой. Боже, как я буду по тебе скучать. Если бы мог остановить время.

Шумно задышала, и хорошо, что лицо было спрятано на его груди. Иначе не смогла бы справиться с собой. Мне, наоборот, хотелось торопить время, и я мечтала скорее приехать на вокзал.

– Это так приятно, спасибо тебе, Костя.

Сейчас продолжала наблюдать за мужем, который развлекал меня разговором. Но я его практически не слушала, стараясь не терять нить обсуждения и думая о том, что скоро увижу любимого мужчину. Сердце от предвкушения скорой встречи грохотало в груди так громко, что, казалось, заглушало собственные мысли, и я пыталась сосредоточиться. Все сложнее мне было прятать любовь к Петру, и хотелось обнимать его и целовать, как увижу. Но он не поймет и подумает, что я на него вешаюсь и могу этим все испортить. Надо сначала все выяснить и понять, что он ко мне чувствует. Главное, сейчас снова не заплакать, что время так медленно идет. Рядом Костя, и будет снова беспокоиться, и окружать заботой. Мне это не надо сейчас.

В моей тарелке выросла аппетитная горка сырников. Они выглядели хорошо. Много изюма и тонкий, нежный вкус ванилина, с аппетитной румяной корочкой. Именно такие любила, и Костя старался угодить.

Я перевела взгляд на мужа и поймала его грустную улыбку. Он старался делать вид, что не переживает за меня, но у него плохо получалось. И я знала, что сейчас беспокоится о ребенке. Раньше же спокойно отпускал.

– Спасибо, Костя, очень вкусно у тебя получилось.

– Все для тебя, Аленушка. Теперь буду знать, что ты хорошо поела перед дорогой.

Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Никогда муж меня не провожал, и когда Костя сказал мне ночью, что отпросился с работы, а я даже растерялась от неожиданности. И чуть не прокололась перед ним. Нельзя было дать понять, что его общество сейчас совсем неуместно. Я рассчитывала, что буду одна на вокзале и смогу собраться с мыслями перед разговором.

Но, с другой стороны, сейчас видела в этом и выгоду. Никогда еще Петр не видел меня с мужем. Промелькнет в его глазах ревность или нет? Любящему мужчине будет больно видеть меня с другим. Это бы многое решало и давало мне надежду. И значительно успокоило бы перед разговором, которого я очень боялась. Слезинка скатилась по щеке от мысли, что я окажусь не нужна Пете.

– Аленушка, любимая, тебе плохо?

Обеспокоенный голос Кости вырвал меня из омута мыслей, и я открыла глаза. Муж встал с места и подошел ко мне, заглядывая в глаза, присел на корточки и взял за руки. Я заскрежетала зубами. Что же делать? Муж сильно хмурился, покусывал губу, и его взгляд был страдальческим, он глубоко дышал и явно пытался успокоиться. У меня создалось впечатление, что Костя считает, будто я умираю.

– Скажи, почему ты плачешь? Малыш себя плохо чувствует или ты?

Надо срочно успокоить мужа, иначе быть беде. Ругала себя последними словами за слабость.

– Все хорошо, буду по тебе скучать, и поэтому чуть всплакнула. Не переживай так. Малыш в порядке.

Тепло ему улыбнулась, пытаясь успокоить, и взяла его за руку. Муж крепко сжал мою ладонь, но я увидела, что Костя немного расслабился от моих слов.

– Для меня это будет тяжелый месяц, если бы я мог поехать с тобой, Аленушка. Так не хочется вас отпускать. Места себе находить не буду.

Я поцеловала мужа и почувствовала, как его губы жадно впиваются в мои. Если у меня все получится, разведусь с ним, и Костя найдет женщину лучше. А я буду счастлива с Петей.

Сейчас мне тоже было тяжело. Скоро решится моя судьба, и она волновала меня больше, чем чувства мужа.

– Все будет хорошо. Пойдем собираться.

Мы приехали на вокзал и сидели в зале ожидания. Народ сновал по залу, а муж обнимал меня. Я ждала Петра. Когда до поезда оставалось десять минут, мне показалось, что все люди исчезли с вокзала. Мои глаза расширились, а ладони мигом вспотели. Сердце замерло и стало отбивать частый ритм. Сразу захотелось забыть обо всем на свете, броситься ему на шею и смеяться от счастья. Я не могла глупо улыбаться, но очень хотелось. К нам шел Разовский. Надо срочно успокаиваться.

Я с замиранием сердца стала наблюдать за Петром, когда он поздоровался с Костей. Его вид был невозмутим, а голос равнодушен. И он ничем себя не выдал. Разовский казался неприступной скалой. Я пыталась спрятать наворачивающиеся слезы, дыхание застряло в груди, и пятна поплыли перед глазами, казалось, что меня окутывает дурнота. Неужели ему все равно? И я зря надеюсь на взаимность? Что меня ждет от разговора в поезде?

Попыталась успокоиться и сказать себе, что босс умеет держаться и не выдавать чувств при чужих людях, а у меня играют гормоны и любовь. Но у меня плохо получалось, казалось, что я стою на ватных ногах, и мне не хватает твердой опоры. Я очень боялась, что мое сердце снова будет растоптано.

– Алена Алексеевна, жду вас в поезде.

Его голос был равнодушен, но я почувствовала нотку теплоты. Всего лишь на секунду, но я знала, Петр сделал это специально. И сердце сладко замерло от надежды. В наши встречи он иногда так делал, и я любила его редкую привычку. Поедем мы в купе вместе, и скоро я все узнаю. Радостно-тревожное ожидание охватывало сердце, и я улыбнулась.

– Думай о себе, Аленушка.

Я услышала ласковый голос Кости, но сосредоточиться было сложно, и просто уткнулась в грудь мужа, а он гладил меня по волосам.

– Это работа, Костя. Все, я пойду.

– Буду ждать тебя.

Он поцеловал меня и явно не хотел отпускать. Я прошла турникет и помахала ему рукой. Костя послал мне воздушный поцелуй. Наконец-то я свободна и буду рядом с любимым мужчиной. Все мои мысли занимал сейчас Петр.

Константин

Прошло два часа, как я проводил Аленушку и сейчас ехал с Дашей на кладбище. Я вел машину и не обращал внимания на бывшую жену. И только в зеркале заднего вида я наблюдал ее печальный вид. Не понимаю, почему она постоянно несчастна? Как ни встретимся, никогда на ее лице нет улыбки. И где ее муж? Его тоже ни разу не видел. Впрочем, мне все равно.

Я пожал плечами и стал следить за дорогой. Мысленно молился, чтобы жена спокойно доехала до Нихитожинска. Так и хотелось постоянно проверять сообщения на телефоне, хотя знал, что жена не напишет, пока не доедет. Оставалось только делать серию глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться и унять тревогу за нее и ребенка.

Почему она не сказала, что плохо себя чувствует? И скрывала утром свое состояние? Когда увидел, как она внезапно закрыла глаза, я подумал, что умру на месте. Места себе не находил, пытаясь решить, что делать. И попытался выяснить, почему она плачет. Ее слезы выводили меня из равновесия. Жена часто плачет и не говорит причин. Мне всегда казалось, что беременность – это счастье для женщины.

Сейчас обратил внимание на Дашу. Вот и она печальная. Впрочем, я в этом все равно не понимаю ничего. Я только утешаю Аленушку. Нужно быть рядом. И каждый раз, когда вижу слезинки на ее щеках, ощущаю холод в теле и думаю: «Может, с нашим малышом что-то не так? Но она не хочет меня беспокоить?».

Чувствовал сегодня ее нервозность. Может, она хотела отказаться от поездки, но не смогла сказать об этом Разовскому? И мне побоялась открыться? Мы бы вместе решили этот вопрос. Я, конечно, не имею права лезть в ее деловые отношения с начальником. Но спокойно мог с ним поговорить, если бы она попросила. За жену горы сверну.

Скоро уже приедем к кладбищу, и я покажу Даше, где похоронена мама. Но сейчас хотелось все бросить, купить билеты и ехать вслед за женой. Может, она нуждается во мне? Поезда ходят часто. Но я не мог. И, тяжело вздохнув, с досадой стукнул по рулю. С работы уже несколько раз отпрашивался, и надо серьезно поговорить с Владимиром Николаевичем. Объяснить ситуацию и пообещать, что я потом все отработаю, и не буду брать отгулы. Деньги мне нужны, и работу терять нельзя.

Сегодня узнаю, что мама хотела сообщить мне в письме, и буду принимать окончательное решение. Аленушка уже уехала, и сделать с этим я ничего не мог. Но сердце тревожно билось, и я не находил себе места, желая быстрее остановить автомобиль. Я напишу жене смску, чтобы она ответила, как себя чувствует.

Вскоре увидел ворота кладбища и громко выдохнул от облегчения, почувствовал, как весь вспотел и, остановив машину, сразу же накидал смс. И удивился, когда получил сразу ответ: «Костя, с нами все ок. Не переживай, любимый. Уже все хорошо».

И почувствовал, как на лице появляется счастливая улыбка. Тепло разлилось по всему телу, и на глазах появились слезы счастья. Мысли скакали, как табун лошадей, но я знал лишь одно: «С ними все в порядке». Но потом подумал: «Значит, я не зря переживал? Как чувствовал ведь. И почему она мне ничего не сказала? А если это повторится? Что же мне делать?».

Вовремя вспомнил, зачем сюда приехал и вышел на улицу. Решение приму позже, а от смски жены стало намного проще воспринимать текущую ситуацию. Тяжесть в груди ушла, стало легче дышать. Бывшая жена тяжело вышла из машины, и я спросил:

– Дарья, ты дойдешь? Могу подъехать к церкви, но там все равно пешком идти.

– Не надо, мне полезно прогуляться. И дорогу лучше запомню.

Ладно, как хочет.

До участка было идти около пятнадцати минут, и я чувствовал, как сердце начинает сковывать тяжесть утраты. Уже понимал, что снова буду плакать, как всегда, когда приходил сюда. Отчаянно скучал по маме, и до сих пор не мог отвыкнуть смотреть на окна ее квартиры. Почему нельзя купить здоровье? Я бы все сбережения потратил, чтобы мама осталась жива. А теперь ее нет. Мне нельзя ее обнять и поговорить. От бессилия мог только сжимать кулаки и моргать, чтобы раньше времени не начать плакать.

А вот и участок. Первым прошел я и сразу направился к Дине. Погладил камень и прошептал: «Привет, сестренка, вот и снова увиделись».

Подошел к могиле мамы и посмотрел на фотографию. Выбрал ее любимую, она здесь была еще молодая и сейчас улыбалась обворожительной улыбкой, которая мне очень нравилась. Губы свело судорогой, и на глазах появились слезы, они сами собой покатились по щекам. Хотелось прижаться к снимку и не отпускать, но я не стал. Сердце плакало вместе со мной, пока я мысленно обратился к маме:

«Скучаю по тебе и очень тебя люблю. Ты ушла и оставила меня одного. И я до сих пор не могу смириться с твоим уходом. Мне тебя не хватает. Остается только смотреть на твою фотографию, и это все, что у меня осталось. А ты ведь не знаешь, что скоро станешь бабушкой. Интересно, ты была бы рада?

Мама, почему ты не могла мне показать конверт? Что в нем такого? Почему надо было через Дашу? Зачем ты вернула ее в мою жизнь?»

Пелена от слез застилала глаза, и я ничего не видел. Сердце неровно билось и было тяжелым, и на меня накатывалась дурнота. Сегодня я узнаю, что хотела сказать мама, но не смогу с ней об этом поговорить. Почему она так решила? Я мотнул головой, бесполезно об этом думать. Просто сожалел, что она не позволила разделить вместе ее боль.

Подошел, нежно погладил фотографию мамы и вышел из калитки, уступая место Даше. Даже не обратил внимания на ее сочувственный взгляд и стал наблюдать за ней. Она тоже подошла и что-то шептала. Бывшая жена заплакала, и я понимал, что это неспроста.

Даша развернулась и кивнула, давая понять, что можно уходить. Разговаривать не хотелось, и вскоре мы вернулись в квартиру. Здесь практически ничего не поменялось, только фотографию сестры убрали.

Даша держала в руках конверт и пригласила меня за стол. Было видно, что она не знает, как начать разговор, а мне лишь хотелось скорее прочитать и уйти. Ее взгляд снова выражал сочувствие, я, чувствуя, как сердце сковывает злость, процедил:

– Просто отдай его, и закончим на этом.

– Костя, прошу, прочитай здесь. Я знаю, что хотела сказать Мария Федоровна, и это будет тяжело, как и мне два года назад. И если тебе будет нужна моя поддержка, мы можем потом поговорить.

Я сжал челюсти, чтобы не сказать колкость. Но не сдержался и презрительно фыркнул. Она знала и мне не сказала? Почему? Мне от предательницы ничего не надо.

– Какая ты заботливая, где ты раньше была, когда выкинула меня из жизни?

В ее глазах стали наливаться слезы. Но она справилась с собой и протянула мне конверт.

– Костя, наше прошлое больше не имеет значения, но сейчас послушай меня, пожалуйста.

Какая разница, где читать? Я аккуратно надорвал конверт.