Текст книги "Давай начнем все сначала (СИ)"

Автор книги: Наташа Дух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Алена, почему тебя волнует карьера, а не наш ребенок? Я принимал твою позицию, пока нас было двое. Ты уедешь на месяц, а я должен здесь остаться и за вас переживать?

Она посмотрела на меня бездонными карими глазами, и в них начали собираться слезы. Жена очень редко подвергалась эмоциям и всегда знала, что делает. Но сейчас я увидел, какая она на самом деле ранимая и беззащитная. Хотелось ее обнять и успокоить, но я стал ждать ее ответа.

– Ты не прав. Когда узнала о беременности, все просчитала. Это последняя командировка, но ее нельзя отменить, Костя. Я готовилась к ней, подготавливала документы к презентации. Я подставлю Петра Александровича. Но я обещаю тебе, что после нее переведусь на легкий труд и мы станем настоящей семьей.

Ее обещание согревало мне сердце. У нас были командировки, и мы могли не совпадать. И если бы она больше не ездила в свои, мы бы стали видеться чаще. Я не хотел, чтобы она сидела только дома, но если у нас потом будет двое или трое детей, заниматься карьерой будет уже сложнее. Но это потом. Отпускать ее я все равно не хотел. Переживание за нее и ребенка острой занозой сидело в сердце.

– Алена, я понимаю, что ты ответственный работник. Но почему Разовский не может взять в командировку другого помощника? Есть удаленный доступ, по которому ты можешь все объяснить. Ты же не будешь у него потом работать. Объясни, что семья тебе важнее. Я бы хотел, чтобы у нас были еще дети. Все сделаю для того, чтобы наша семья ни в чем не нуждалась.

Она посмотрела на меня в немом удивлении. И мое сердце упало. Жена больше не хотела детей. Видимо, она собирается после декрета снова выходить на работу.

– Костя, прости, пожалуйста, но я буду дальше работать и не хочу больше детей. Мне хватит одного. И портить карьеру, которую я так долго строила, не собираюсь. Прими, пожалуйста, мое желание. Я тебе не говорила, так как было не время для этого разговора.

Настроение у меня испортилось. Но я тут же сказал себе, что неважно, сколько детей. Я и единственного ребенка буду очень сильно любить. Не в этом дело. Надо решить, как доехать до Нихитожинска на поезде.

– Поезд – это риск для тебя и малыша. Как ты думаешь, я буду себя чувствовать вдалеке от вас? Тем более у тебя привычка мне не писать, когда ты в командировках. Раньше я это принимал. Теперь нет, и я хочу сразу все выяснить.

– Беременность протекает хорошо, и сейчас поезд – самый лучший вариант. Я у врача спрашивала. Не переживай, все будет хорошо. Раньше я справлялась отлично. Костя, не дави на меня. Я там тоже на работе, и буду уставать. Могу пообещать, что буду писать о самочувствии. Не жди большего.

Из глаз жены потекли слезы. Она закрыла лицо руками, и ее плечи начали вздрагивать, а я почувствовал себя последним подлецом. Пересел к ней и обнял, начал гладить по волосам. Алена посмотрела на меня заплаканными глазами.

– Я зря тебе сказала? Наверное, да. После командировки надо было сообщить, но я хотела тебя обрадовать перед отъездом.

Нет, конечно. Я счастлив был узнать о таком счастье, но сейчас чувствовал себя виноватым. Жена плачет, и если она будет нервничать, а мы ссорится, ребенку это точно будет не полезно. Должен думать о малыше. Нас теперь трое. Если я так переживаю, что она поедет в командировку, то почему сейчас довожу до слез? Разве это полезнее? Я верил ей, и хотя и остался недоволен, согласился, чтобы она ехала.

– Аленушка, спасибо, что рассказала, поверь, я счастлив узнать сейчас, а не через месяц. Не плачь, пожалуйста. Ты разрываешь мне сердце, и малышу не полезно. У тебя, должно быть, только хорошее настроение. Езжай в командировку и пиши мне вечером. Я хочу знать, как ты себя чувствуешь. Береги себя и бери все самое лучшее, не жалея денег. Сегодня переведу тебе на карту.

– Спасибо. Ты самый лучший муж на свете. Можешь мне еще заказать пирожное? Твоя дочь снова хочет сладкого.

– Ты так уверена, что будет девочка?

– Если бы у нас был мальчик, я бы хотела мяса, а ты знаешь, я его тоже не очень люблю.

Жена мне очаровательно улыбнулась, и я растаял. Сейчас ее хорошее настроение – самое главное. Теперь я знал только одно. Я все сделаю, чтобы моя жена и ребенок были счастливы. Заказал два одинаковых десерта. И слушал, как у Алены прошел рабочий день.

Приехали домой поздно вечером, и жена почувствовала себя уставшей. Я прилег рядом с ней и обнял. После командировки буду окружать ее заботой и вниманием, и исполнять все капризы. Поговорю с Владимиром Николаевичем и попрошу, пока отправлять меня пореже в командировки. Надеюсь, что он поймет меня.

Аленушка встрепенулась, взяла мою руку и положила на свой живот. Прошептала нежным голосом:

– Ты кого больше хочешь, Костя?

Мне было неважно. Скоро нас станет трое, и мне есть для кого жить.

– Я буду рад и дочери, и сыну. Но главное, что ты есть у меня.

– Костя, и я рада. Месяц пролетит быстро. Все будет хорошо.

Она улыбнулась, а мое сердце затрепетало от нежности и любви. Жена прислонила к моему плечу голову, и я не заметил, как уснул.

Глава 3. Алена

Стояла глубокая ночь, и я с тоской смотрела в окно. Костя что-то пробормотал во сне, я перевела взгляд на спящего мужа, но он перевернулся на живот и снова уснул. Как бы мне хотелось любить его, но сердце оставалось равнодушным. Он заслуживал другую жену, которая ценила и любила бы его. Но это была не я. Любила я другого человека, и слезы навернулись на глаза. Трудно их было сдерживать, и они полились из глаз. Не хочу, чтобы мое сердце снова растоптали. Зачем я позволила себе это чувство? Оно приносит только беду.

Я обернулась и посмотрела на ночное небо. Сейчас можно сбросить маску любящей жены и стать той, кто была на самом деле. Несчастной девушкой, которой шесть лет назад разбили вдребезги сердце. И я стала черствой, холодной, с желанием мстить мужчинам и только пользоваться ими под образом любящей Алены, Аленушки и Аленчика. Так, обычно меня называли мужчины. Мне это удавалось, мое сердце было заперто. Мы получали взаимовыгодные отношения и расставались, пока я не встретила снова мужчину, которому отдала сердце. Зачем мне все это? Как с этим справиться? Слезы не прекращали капать, но я не обращала внимания. Зачем? Это не сравнится с болью в сердце. Я хотела быть с ним, но не могла. Может, он обо мне и не думает? И тоска острым клинком застряла в душе.

Мне было так плохо сейчас, что позволила воспоминаниям укутать тяжелым одеялом. Это было давно, но кто сказал, что душевная боль лечится временем? Мой первый парень Гриша жестоко обманул меня. Я отдала ему всю любовь, дарила заботу и окружала вниманием. Мы готовились к свадьбе, и Гриша клялся, что я единственная. Но однажды пришла в нашу квартиру и застала его с моей лучшей подругой Ниной. Она даже не стеснялась меня. А он встал и посмеялся надо мной. Его жестокие слова оставили шрам на душе.

– Посмотри на себя. Ты просто была игрушкой. А Нине ты и в подметки не годишься. Выметайся из моей жизни. Наша якобы свадьба была блефом.

Мне казалось, что моя жизнь рухнула. Такое предательство было сложно пережить. Но я до сих пор благодарна сестрам Але и Альбине. Они мне помогли. Сквозь слезы, боль и мучения я выстояла, хотя хотелось выть от постоянной картины перед глазами. Город у нас маленький, и я видела Гришу и Нину, которые вскоре поженились и счастливые, катали коляску с двумя детьми. Только спустя несколько лет я узнала от сестры, что они развелись и Григорий стал алкоголиком. Бумеранг судьбы настиг предателя, но я сказала себе, что отныне мужчины больше никогда не завладеют моими чувствами.

Я уехала в Солодовск, чтобы заняться карьерой и не думать больше о личной жизни. Поступила в институт и стала изучать иностранные языки, к которым у меня всегда была тяга, и сейчас хорошо знала английский, итальянский и французский. Стала работать офис-менеджером, и неожиданно у меня стала складываться карьера личного помощника. Сначала меня пригласил на эту должность Станислав Скражевский, и когда я набралась опыта, уволилась и перешла на работу к Тимофею Багродскому.

Бизнесмены ценили меня за пунктуальность, точность, быстроту работы и понимание, что его личный помощник всегда на месте и не подведет. К тому же я знала три языка, отлично на них разговаривала и хуже владела письменно. Когда я работала у Скражевского, зарплата была у меня небольшая, но Багродский ценил и повышал мне ее постоянно. Уже совсем скоро я смогла купить себе квартиру в Солодовске. Это был мой первый серьезный успех.

Хотя я и помнила о словах Гриши, что некрасивая, мужчины обращали на меня внимание. Я понимала, что им нравлюсь. Никогда не смешивала деловые отношения с личными, и тем более с начальниками. Это было мое табу.

Муж снова заворочался и вырвал меня из воспоминаний. Посмотрела на него, но, понимая, что он крепко спит, облегченно выдохнула и снова стала смотреть в окно. Не хотелось, чтобы он проснулся и нарушил мое одиночество.

Я познакомилась с Костей случайно, заглох автомобиль на шоссе, и он вызвался мне помочь, но он не произвел на меня впечатление. Достаточно успешный менеджер по продажам, он был обеспеченный, но небогатый. Но для меня не в этом было дело. Долго в его глазах плескалось жуткое недоверие. Он как будто боялся, что его обманут. И сама не заметила, как затянула наше общение. Просто устала быть одна, и мне хотелось, чтобы рядом был человек, который готов слушать, как прошел мой день. Не хотела торопиться заниматься с ним любовью и переводить наши отношения на другой уровень. Мне нравилось, как он трепетно ухаживает за мной, и не торопит.

Сама не знаю, зачем, я нацепила маску любящей Аленушки, и сердце Кости растаяло. В его глазах появилось теплое чувство, которое он пытался скрывать. Ведь я говорила, что мне нужно время для того, чтобы перейти к более серьезным отношениям. И он ждал.

Все решилось после моей поездки к родителям. У них было пять детей. Они так хотели мальчика и каждые два года рожали по ребенку. Но каждый раз появлялась девочка. Мама, пытаясь ободрить папу, называла дочерей на первый слог папиного имени Алексей.

Мы сидели за общим столом. У родителей была серебряная свадьба. Я посмотрела на них, и сердце защемило от радости и одновременно грусти, что у меня в жизни нет такой любви. Родители смотрели друг на друга. В их глазах светилась нежность и любовь, они прожили вместе всю жизнь.

Папа держал маму за руку, и его взгляд говорил о многом. Холодный взгляд, которым он только что окидывал дочерей, потеплел, и лицо озарилось улыбкой. Знала, папа благодарен за детей, хотя так и не родился мальчик, за мамину любовь и все счастливые годы, которые они вместе прожили.

Я привыкла, что отец к нам холоден. Его отношение к детям было такое. Одеты, обуты, не голодают, ну и хорошо. О том, что дочери хотят его внимания, он не задумывался. Его светом в окошке была мама. Она нас любила, и в отличие от отца, материнской любви мне всегда хватало, насколько это было возможно.

И когда я приехала обратно в Солодовск, меня с поезда ждал Костя. В его руках был большой букет моих любимых роз, а в глазах светилась нежность. Я знала, он ждал меня и скучал. И мне захотелось, чтобы на меня постоянно так смотрели. Нет, я так не буду, но мне это важно. И развила наши отношения, которые очень быстро закружились и закончились скромной свадьбой.

Надела привычную маску любящей Аленушки, но полюбить его не смогла. Поддерживала его и вдохновляла, где это требовалось. Это был его второй брак, и он очень хотел ребенка. Только вот рожать от нелюбимого мужчины я не желала. И стала придумывать отговорки, что надо сначала построить карьеру до тех вершин, которые меня устроят. Хотя уже давно было все построено. Костя верил и ждал.

Муж все больше начал ворочаться, и я стала опасаться, что он проснется. Это было мое время, где я могу спокойно побыть одна. Я стала думать о Петре Разовском, и сердце сладко замерло от предвкушения скорой встречи. Очень по нему скучала и думала, но старалась выбрасывать из головы. Послезавтра мы поедем вместе в командировку. Именно этот серьезный, импозантный и интересный мужчина забрал мое сердце и вселил в него любовь. Как я это допустила? Где промахнулась?

Вся моя жизнь перевернулась несколько месяцев назад. Тимофей Борисович вызвал меня в кабинет и сказал, что его давнему другу Петру Разовскому требуется толковый личный помощник. Я пыталась возражать, уходить от Багродского не хотелось. Мне нравилось работать уже с немолодым, но щедрым на зарплату сотрудникам бизнесменом. А, кроме того, что Разовский – крутая шишка и воротила миллионного состояния, я ничего не знала. Может, у него противный характер, и я не смогу с ним работать? Или он захочет, чтобы я с ним начала спать.

Тимофей Борисович начал убеждать меня и обрисовывать перспективы работы у него и Разовского. Получалось, что здесь я всего уже добилась, а у Разовского повышу мои профессиональные навыки. Он работал с итальянскими партнерами и сейчас начинал заключать контракты с ними. Мои глаза загорелись. Этот язык я обожала, а у Багродского в основном были английские партнеры.

И я согласилась. С наилучшими рекомендациями, отправилась на собеседование и успешно его прошла. Мы стали вместе работать, и на удивление, Петр Александрович оказался серьезным мужчиной, который держал деловую дистанцию, и не пытался оказывать знаки внимания. Я успокоилась и поняла, что это было хорошее решение. Здесь мне очень нравилось работать. И впереди нас ждала первая командировка, которая всегда была частью моей работы. Костя к ним относился спокойно, он и сам часто ездил в Нихитожинск.

Петр Александрович вызвал меня и сказал, чтобы я подготовила документы к деловой встрече, приобрела билеты и забронировала отель. Это будет последним испытанием.

Иронично подняв бровь и усмехнувшись, он добавил, что обычно именно на командировках его личные помощницы проваливались, и он их увольнял. Ему будет жалко, если это случится и со мной.

Выполняя поручение, я чувствовала, как охватывает любопытство. Что же стало причиной?

Деловая встреча прошла отлично. Очередной контракт был заключен. Разовский блистал, а я была горда за то, что выполнила мою работу на сто процентов. Я была переведена на постоянную работу с существенным повышением зарплаты. Костя радовался и просил, чтобы я тратила зарплату, как хочу. И никогда не ущемляла желание мужа обеспечивать семью и всегда переводила маме хорошую сумму, чтобы она покупала для себя и младших сестер Алле и Алисе, все, что им надо. А себе оставляла на уход за собой, одежду и мелочи.

Я стала ждать ответа на вопрос, почему остальные помощницы не справлялись, но понимала, что босс не ответит. Он был не из тех людей, которые чем-то делились. Суровый и неприступный, он напоминал скалу.

Разовский разъезжал по командировкам очень часто. Это был единственный бизнесмен, который не жалел времени на деловые встречи в других городах. И я его сопровождала. Но я чувствовала, что-то происходит между нами. Его взгляд был уже не такой, как раньше, да и я все чаще стала ловить себя на мысли, что сердце начинает отчаянно стучать при виде него. Но не придавала этому значения и соблюдала деловое общение.

Третья командировка стала роковой для меня. Мы приехали в Нихитожинск. Деловая встреча проходила отлично. И неожиданно Разовский пригласил меня в итальянский ресторан. Это было необычно, но я не стала отказываться. Не видела ничего в этом плохого. Тем более, я личный помощник и правая рука Петра Александровича.

Разовский выбрал уютное место. Когда присела, его взгляд начал изучать меня, а я ощущала бешено колотящееся сердце и не понимала, почему бросает в жар и в холод. Уже собралась поздравить с очередным контрактом, когда неожиданно он перешел на итальянский язык, и вместо сурового, хорошо поставленного голоса я услышала спокойный.

– Алена Алексеевна, почему женщины любят мои деньги, а не меня?

Я опешила и даже не знала, что ответить. Это проверка? На этом попадались его помощницы? Но его глаза потеплели, и он явно ждал ответа. Впервые видела босса таким ранимым. И я решила ответить вопросом на вопрос.

– Петр Александрович, почему мужчины думают, что женщина – это игрушка?

Я видела, что удивила его не меньше. Его брови поднялись вверх. Так начался разговор, который вели на любимом итальянском языке. Нам приносили еду и напитки, но я не чувствовала вкуса, увлеченная разговором с удивительным мужчиной. Разовский раскрылся с другой стороны, и больше не казался мне неприступной скалой.

Так я и узнала, что он ищет единственную девушку, которой хотел бы подарить сердце, но всех волнуют его деньги. Поэтому в свои тридцать два года он еще не женат. И его личные помощницы только и мечтают, чтобы залезть к нему в постель. Но он убедился, что я не такая, и дело не в моем замужестве. Когда он проводил меня до отеля, я подумала, что теряю голову. Этого никак нельзя было делать.

Разовский стал удивлять меня все больше. После окончания переговоров мы уезжали в дорогие клубы, элитные рестораны или Петр Александрович приказывал водителю ехать по шоссе, а потом ждать нас. Мы сидели у озера или на лесной поляне. Босс даже не боялся запачкать костюмы, которые всегда носил. Теперь постоянно разговаривали на итальянском языке, когда нас никто не слышал. Я себя не понимала, зачем соглашалась на встречи, но отказаться уже от них не могла. Разовский мне нужен был как воздух.

Мы сидели на берегу озера, когда Петр посмотрел на меня и сказал:

– Алена, буду говорить прямо. Я уже не мальчик, чтобы стесняться и робеть. Ты мне нравишься, и я хочу тебя. Ты сводишь меня с ума. Но ты замужем, а я не хочу потом разбираться с ревнивым мужем, который будет бить меня по лицу. Нет, я его не боюсь, но мне ни к чему такие разборки. Что ты мне скажешь?

Я понимала только одно. Подсознательно я тоже жаждала близости, и мне было уже все равно, что я собиралась изменять Косте. Я снова полюбила мужчину и впервые за долгое время хотела отдать не только тело, но и сердце.

– Петр, если мы будем встречаться только в командировках, Костя никогда не узнает. И я его не люблю. Так получилось, что я вышла за него замуж.

Этого оказалось достаточно. Разовский снял самый шикарный номер в отеле, и впервые за все время я почувствовала себя самой счастливой. Я плавилась в объятиях любимого мужчины и даже забыла о предохранении.

Возвращение в Солодовск стало тяжелым испытанием. Мне казалось, что Костя что-то заподозрит, а я не смогу оставаться такой же, как раньше, но он был нежен и ласков. Бесконечно говорил, как соскучился, и я успокоилась.

На работе Петр был подчеркнуто вежлив и холоден, как будто между нами ничего не было. Мне же было тяжело, и я начала страдать от его равнодушия. А вдруг это просто игра с его стороны?

Потом у меня случилась задержка, и я поняла, что беременна. Сделала тест, и он подтвердил беременность. С Костей мы предохранялись, и то, что ребенок от него, полностью исключалось. Сначала меня охватила радость, но потом я стала думать о последствиях. Что мне мог сказать Петр об этом? Я не знала. Он оставался для меня темной лошадкой. И не хотела разводиться, не понимая, что меня ожидает от связи с Разовским.

Разработала план, чтобы не спалиться перед мужем. Позвала Костю в отель и сделала так, чтобы он поверил, что я хочу от него ребенка. Мне даже немного стало стыдно, и жалко мужа, когда я увидела реакцию на мои слова. Но потом стало все равно. Я порхала от любви и была беременна от любимого мужчины. И не знала, что с этим делать.

Сердце болезненно сжалось, и слезы навернулись на глаза, стоило подумать, что Петр от меня откажется, но если так случится, я останусь с Костей, только придется жить с разбитым сердцем.

И представила радость Петра, что у нас будет ребенок. Легкая улыбка заиграла на губах. Ведь он так опечален, что его любят за деньги. А я любила за то, что он есть. И скажу ему об этом. Он захочет узаконить наши отношения, и я с легкостью разведусь с Костей. Но вот действительно ли обрадуется? Точно этого не знала, и поэтому очень ждала встречи в поезде.

Я даже не заметила, как меня обняли руки мужа. Невольно застонала от досады, все-таки он проснулся. Пришлось снова нацепить маску любящей жены и поцеловать его в сгиб локтя, счастливо улыбнуться и заглянуть в глаза.

– Аленушка, ты плакала? Я тебя обидел.

В его глазах светилось беспокойство. Черт, я об этом и забыла. Застал меня врасплох.

– Это от счастья, Костя. Привыкай, я сейчас буду переменчива в настроении.

– И долго ты здесь стоишь? Босая? Замерзнешь ведь. Дай тебя согрею, или носки тебе надену.

Он еще крепче меня обнял. Костя был очень надоедлив. А как узнал о ребенке, так окружил заботой. Даже не стал сегодня со мной заниматься любовью и обязал завтра узнать у врача эту информацию. Я узнавала, можно. Не буду же я себе отказывать в удовольствие снова плавиться в объятиях Пети.

– Проснулась и не смогла заснуть, решила посмотреть на ночное небо. А ногам пока не холодно, не переживай.

Жаркое дыхание Кости было у самого уха. Он шептал слова любви, а я думала о своем. Так хотелось, чтобы руки Пети меня обнимали и его губы целовали. Тогда бы я подарила всю любовь, на которое способно израненное сердце.

– Разбудила бы меня, Аленушка. Я бы нам чай принес, и мы бы вместе на луну смотрели. О чем ты думала?

Еле смогла сдержать усмешку. Тебе не понравилось бы то, о чем я думаю. Надо потерпеть до послезавтра. Все решится, и я буду знать, как дальше поступить. Еще никогда я не ждала так командировки.

– Да вот, смотрю на окна свекрови и понимаю, что в твою жизнь возвращается бывшая жена. А мне страшно. Что ты к ней чувствуешь?

Квартира Марии Федоровны была напротив. Костя очень переживал за маму и купил себе жилье в новостройке напротив, чтобы быть рядом, и наблюдать за ее окнами. Это было еще до нашей свадьбы. Было очень удобно, когда свекровь заболела и хотела по выходным жить в своей квартире, а не находиться в клинике. Пару раз муж хватал ключи и ехал к ней, когда Марии Федоровне становилось плохо. Нет, я не боялась, что бывшая жена уведет его. Но надо же было ответить на вопрос, и это первое, что пришло мне в голову.

Костя меня перестал обнимать, и я развернулась, чтобы посмотреть на его реакцию. В его глазах застыло удивление, потом промелькнуло презрение. Его голос был наполнен злобой, которая меня испугала.

– Я тебе никогда не рассказывал, но Даша мне изменила и выкинула меня из жизни, как использованную тряпку. Поэтому я к ней ничего не чувствую, кроме презрения. Измену никогда не прощу. Бывшая жена для меня не существует. Отдам завтра ключи и забуду. Я даже не знаю, зачем мама ей оставила квартиру.

Это было так неожиданно, что я отшатнулась от мужа и неуклюже села на кровать. А я получается, делаю то же самое. И если все откроется, надо понимать, что муж меня не простит. Но сейчас меня это волновало меньше всего.

Костя забеспокоился и сел рядом. Я снова посмотрела на него, но теперь в его глазах увидела нежность:

– Аленушка, тебе стало плохо? Может, вызовем врача?

– Нет, все хорошо, просто в твоем голосе было столько злости, я испугалась.

– Прости, я не хотел тебя пугать.

Он сел передо мной на корточки и заглянул в глаза:

– Ты что ревнуешь? Очень зря. Для меня нет никого важнее и дороже, чем ты и наш ребенок. Поверь, надо будет, я готов ради вас умереть.

Я чувствовала себя стервой. Его слова не играли для меня никакого значения. Мне хотелось, чтобы на месте мужа был Петр. И его слова отзывались бы бешено колотящимся сердцем. Почему все так сложно? Скорее бы уехать, чтобы все решить. Как больно. И я снова заплакала.

– Почему ты снова плачешь? Как мне тебя успокоить?

– Не обращай внимания, гормоны бушуют. Пойдем спать, а то я замерзла.

Костя подхватил меня на руки и бережно уложил на постель, накрыл одеялом и лег рядом. Что-то шептал, но я не слушала. Если признаваться честно самой себе, то я не ощущала тяги к материнству. Я знала, что у ребенка не будет такого же детства, какое было у меня, и он не будет донашивать вещи за сестрами. Но он был зачат так неожиданно, что сейчас беременность меня больше пугала, чем радовала. И когда я уже засыпала, я поняла почему. Я не знала истинную реакцию Петра. И боялась, что мое сердце будет снова растоптано.