Текст книги "Давай начнем все сначала (СИ)"
Автор книги: Наташа Дух
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Глава 10
Константин
Я вышел на перрон и с наслаждением вдохнул свежий вечерний воздух. Уже привык к Нихитожинску за время командировок, но родной Солодовск я всегда любил больше за его сонность и степенность. Быстро сел на скамейку, пропуская толпу, которая угрожала снести меня к выходу из вокзала, и подумал, как течение жизни влияет на человека. Как сюда приезжаю, такое впечатление, что все опаздывают, и у людей нет свободной минуты.
При мысли, что я всего в сорока минутах от отеля «Роскошь для вас», в котором остановилась жена, почувствовал, как ноги нетерпеливо стали стучать по асфальту, желая тронуться в путь. Я очень соскучился, и хотелось увидеть Аленушку, заключить ее в объятия и ощутить себя любимым и нужным. Я знал, она поможет справиться с болью. На душе до сих пор было плохо, и я целые сутки пролежал на жесткой полке, уткнувшись в стену купе и вставая только по необходимости, сразу дав понять попутчикам, что я им не собеседник.
Наблюдая за толпой, которая постепенно редела, я с надеждой в сердце и наворачивающими слезами на глазах думал, как мы проведем вместе два семейных вечера. Вместе поплачем, и я почувствовал, как щеки покраснели, и стало неловко на душе. Аленушка ждет ребенка, и ей нельзя нервничать, но мне нужна ее поддержка и любовь. Накинемся друг на друга и будем заниматься любовью, и потом я пообещаю моему будущему ребенку, что он никогда не испытает душевной боли. Папа будет его любить и беречь от невзгод. Крепко обниму мою любимую жену, и мы вместе уснем. Это поможет мне справиться. А потом, с огромным сожалением я уеду от них и буду работать. Отгулы брать больше не буду, на ближайшие две недели, так договорился с начальником.
«Что же, можно и выходить», – подумал я и спокойно прошел турникет. Купил цветы и вызвал такси. Еще в поезде забронировал номер в этом же отеле.
Пока ехал, начал мечтать, какой сюрприз сделаю, и как жена меня рада будет видеть. Конечно, она будет уставшей и не сможет выразить радость в полную силу, я это понимал, но уже предвкушал, как Аленушка мне широко улыбнется и обнимет за шею, а я буду наслаждаться тем, что мы вместе. Надо только зайти в номер и сразу же написать ей смску. Вдруг она уже освободилась, тогда мы сразу же встретимся, а если еще работает, то подожду. От предвкушения скорой встречи торопил водителя, который ехал по вечерним пробкам. Я не стал останавливать машину у самых дверей отеля. Водитель высадил меня с правой стороны, около полукруглой площади, и я лучше прогуляюсь немного, чтобы успокоиться.
Без пяти семь я подходил к дверям отеля. Оставалось двадцать метров, когда я увидел Аленушку в черном длинном платье и белом меховом полушубке. На ее лице был броский макияж, но он не портил ее, а только подчеркивал красоту лица и глаз. Волосы были уложены в сложную прическу и придавали дополнительный шарм. Длинные волосы завиты и собраны наверху в элегантный пучок, а по бокам свисали красивые завитушки. Я никогда не видел жену в таком образе, и у меня сердце замерло и часто забилось, а глаза расширились от созерцания ее красоты. Платье подчеркивало фигуру и заставляло разыгрываться воображение. Раньше его на ней не видел, и с удовольствием рассматривал соблазнительные изгибы груди, талии и ноги, которая выглядывала из небольшого разреза. Почему мы раньше ходили в рестораны, но для меня она так не старалась?
Сначала хотел окликнуть жену, но тут промелькнула мысль: «Я же не предупреждал, что приеду, так куда Аленушка собралась в таком виде?».
Не знаю почему, но я спрятался за широкой колонной, когда заметил Разовского, выходящего к ней в вечернем смокинге. Продолжая за ними наблюдать, я сглатывал комок в горле и даже не мог предположить, что здесь происходит.
Мое сердце начало распадаться на куски, когда я увидел, как жена обняла его за шею, а Разовский притянул ее к себе, и они стали целоваться. Кулак сжался, пока я наблюдал, как Разовский пробегает рукой по спине Алены до самых ягодиц, а ей это явно доставляет удовольствие. Жена счастливо рассмеялась и снова обняла его. Я остолбенел, не в силах сделать вдох, а потом показалось, что я разлетелся на тысячу мелких осколков, когда осознал увиденное, мне снова изменяют. К ним подъехал роскошный белый лимузин и вскоре скрылся из виду, а я вышел из укрытия. На душе была вьюга. Сердце сковало от разрываемой боли, казалось, что сейчас впилось тысячи заноз, и они приносят страдание, когда их вытаскиваешь, но сейчас я только желал дойти до номера и рухнуть на постель, чтобы попытаться собрать себя в единое целое. Я держался из последних сил, чтобы не заплакать при всех. Выкинул в урну бесполезные цветы и прошел к администратору, чтобы зарегистрироваться в номере.
Поднялся на второй этаж, открыл дверь и прямо в пальто лег на кровать, дав волю слезам. Я приехал за любовью и поддержкой к жене, чтобы узнать, что меня снова жестоко предали. Аленушка, любимая женщина, которой я жил, подлая предательница. Когда это произошло или так всегда было? Снова возникла картинка перед глазами, и я в ярости стукнул по кровати. Надо перестать так ее называть. Но разве это просто? Все мечты на счастливую долгую жизнь и крепкий брак рухнули, и я не знал, как мне справиться с этим. Я остался один. Вдобавок к письму придется пережить и этот кошмар, который разрывал меня на части. Почему он повторяется? Я любил Дашу, и она променяла меня на ребенка от соперника. И теперь Алена променяла меня на богача. Что со мной не так?
Я почувствовал, как мне не хватает дыхания, резко сел и вынул из пальто платок, чтобы протереть лицо. А от кого тогда ребенок у Алены? Он мой или Разовского? Нет, она же не могла быть настолько подлой? Но душа заныла от нехорошего предчувствия. Не может быть, чтобы она все подстроила? Неужели это не мой малыш? Что мне делать с еще одной горькой правдой, если она подтвердится? Я любил моего будущего ребенка и строил мечты, каким буду любящим папой. Неужели они тоже разрушатся. Как выдержать этот удар и не сломаться окончательно? Решено, буду делать ДНК-тест.
Снова бессильно рухнул снова на кровать. Не хотелось шевелиться, душа плакала, а сердце было растоптано. Оставалось только сжимать кулаки в бессильной ярости и снова плакать. Что я делаю не так? Почему любимые женщины, которых я готов носить на руках, предают?
На душе было скверно, и хотелось выпить, чтобы забыться. Но отец всегда говорил, что алкоголь – удел слабых мужчин. И я пил только по большим праздникам. Мозг продолжал работать, и я понял, что нужно собрать доказательства, как бы тяжело ни было. С Дашей я просто плыл по течению, и мне даже не предъявить ей ничего, кроме того, что видел. И она даже при обвинениях могла отпираться сколько угодно. Как бы я это доказал? Больше такой ошибки не допущу. Поезд завтра в десять часов вечера. Я примерно знал распорядок дня Алены. С утра работа и до пяти, иногда шести вечера. Надо вымыть лицо и попробовать выяснить у младшего персонала нужную мне информацию. И тогда я буду готов, чтобы подлая предательница не смогла оправдаться. Всего одна фотография. Мне больше не надо. Только вот понимал, что это будет еще одна каторга. Снова видеть любимую жену с другим. От этих мыслей сердце снова начинала разъедать боль.
Время пролетело как в тумане. Одиночество угнетало, душу разрывало на части, я переживал все сам, не найдя такой желанной поддержки, но понимал, что сделать ничего нельзя. Я пытался жить с осознанием, что снова остался один, и впереди у меня будет много работы. Надо быть сильным и просто понять, что меня никто и никогда не любил. Но как же это тяжело. Вся жизнь – сплошная ложь, и она теперь рассыпалась по крупицам, и я только надеялся, что работа мне поможет пережить предательство жены и письмо мамы. Если надо будет, найду подработку, чтобы не оставаться одному. И вряд ли я кого-то впущу в мое сердце. Хватит его топтать грязью и ложью. Мне на удивление повезло, я разговорил горничную и почувствовал себя на миг детективом. Разовский останавливался здесь постоянно, и она видела Алену вместе с ним в его номере люкс, но обычно потом уходила этажом ниже. Значит, эта связь уже давно.
Надежда только на то, что я застану их в отеле. И я попросил женщину позвонить, когда она увидит предателей вместе. Уже знал, что здесь есть шведский стол в ресторане при отеле, и у меня была надежда сделать снимок. Они не боятся попасться, значит, у меня есть шанс.
В половину одиннадцатого прилетела смска от жены: «С нами все ок. Я устала».
Хотелось ворваться в ее номер и как следует встряхнуть подлую предательницу. Теперь я понимал, как был слеп. Зло усмехнулся. Отчего ты устала, Алена? Заниматься любовью или сидеть в ресторане? Или от всего вместе? Подлая лгунья. Теперь объяснялась ее холодность, усталость и занятость. А я, как дурак, верил.
Стал писать смску в ответ, пытаясь ответить, как обычно, чтобы не догадалась. Еще рано. Но каждая написанная буква давалась мне с усилием, хотелось все стереть и написать только одно слово, сейчас присущее ей. Казалось, что смска пропитывается моей яростью, когда отправил, но, раз жена не ответила, ее все устроило.
«Какой я был болван», – в бессильной ярости я хлопнул створками душевой кабины, пытаясь смыть с себя грязь и облегчить страдания прохладной водой. И потом лег спать.
Утро было солнечным, когда я проснулся, но настроение было мрачнее тучи. В половину восьмого мне позвонила горничная и сообщила, что Разовский спускается к завтраку. Я подскочил, как ужаленный и быстро оделся. В ресторане было много народу, но я сразу заметил парочку предателей. Я бы порадовался за влюбленных людей, если бы не наблюдал за собственной женой. Мое сердце прожигала ненависть. Они вели себя непринужденно и, набрав полные подносы еды, отправились в конец зала.
Пятна плыли перед глазами, и не хватало дыхания, пока я наблюдал, как Алена наслаждается поцелуем с Разовским. Казалось, что они вообще никого не замечают вокруг. Драться с ним не буду, мне это облегчения не принесет. Пробормотал снова ругательство. Быстро сделал снимок и, бросив поднос, понял, что пора уезжать. Больше мне здесь нечего делать.
Через два часа я покидал город с разбитым сердцем. Я снова лежал на полке, уткнувшись в стену купе и сжав зубы, чтобы не закричать от разрываемой боли, думал, что моя жизнь рухнула. У меня больше нет жены, еще теплилась надежда, что у меня есть будущий малыш, и желал сделать ДНК-тест. Впереди ждет только одиночество без надежды, что жизнь станет лучше. Я заскрежетал зубами от осознания, что и вторая жена относилась ко мне, как к тряпке, которую можно использовать и выкинуть. Лживая предательница. Но я дождусь ее и представлю доказательства. Но зачем мне это, не знал. И как жить дальше тоже.
Глава 11
Алена
Я возвращалась в отель после поручения Петра и не могла даже подумать, что буду чувствовать себя Золушкой, которая попала в сказку. Сейчас вспоминала, как боялась разговора в поезде, и впала в долгий ступор, чувствуя, как сердце холодеет от страха, не зная, как его начать, а оказалось, что мой любимый мужчина меня любит и рад нашему ребенку. Когда он сказал: «Я тебя люблю» и протянул руки, я почувствовала, как кровь забурлила в венах, и меня обдало жаром. Голова кружилась, и я не могла до конца осознать его слова, от громко стучащего в груди сердца. Неужели Петя – неприступный как скала и суровый мужчина, воротила миллионного состояния, и владелец крупного бизнеса, мог полюбить меня? Но его поступки говорили именно об этом. Еще никогда он не был так нежен и заботлив, и я летала на крыльях любви, забывая порой, зачем сюда приехали. Теперь Петя только мой, и впереди меня ждет такое долгожданное счастье и желанное материнство. И если я раньше боялась становиться мамой, то теперь была рада, что ношу нашего ребенка. Хотелось кричать от счастья и обнимать каждого человека, который мне встречался.
Петр приглашал меня после переговоров в дорогие рестораны, и сейчас мне хотелось выглядеть для него роскошно. Он не должен жалеть, что выбрал меня. Я всегда умела следить за внешностью, но Косте нравилась моя простая красота, а я не видела смысла стараться.
С удовольствием вспоминала, какой произвела эффект на любимого мужчину, когда он увидел меня в черном платье и белом меховом полушубке. Петя смотрел на меня с восхищением и раздевал взглядом, а когда притянул для поцелуя и провел рукой по спине, я была счастлива. Я должна ему соответствовать, предполагая, что будущая невеста Петра Разовского. Наслаждалась его обществом, и предвкушала, когда уже окажемся в номере люкс и я снова буду плавиться в объятиях любимого. Меня радовало, что беременность протекала хорошо и не доставляла неудобств. Теперь очень жалела, что вышла замуж за Костю. Сколько ждать развода, прежде чем стану свободной. И когда любишь, не надо носить постоянно маску. Любовь написана на моем лице, и я готова дарить ее всю жизнь.
Я мысленно вычеркнула мужа из жизни, как только поняла, что у меня все получилось. Но это был все равно не телефонный разговор, и придется потерпеть, чтобы поговорить с ним. Понимала, что Костя будет требовать объяснений, а сейчас не хотела себе портить настроение. И только старалась не забывать писать смски, чтобы не вызывать подозрений. Еще рано ему все знать.
И хотя любовь переполняла мое сердце, работа была важной частью жизни. Сейчас я с удовольствием думала, что через два часа мы поедем на переговоры с итальянскими партнерами, и я буду снова разговаривать на моем любимом языке. Свою работу я любила, и теперь была рада Тимофею Борисовичу, что он порекомендовал мне устроиться к Разовскому. Я нашла мое настоящее счастье.
А вот и наш отель, и сейчас увижу любимого Петра. При мысли о нем «бабочки» порхали в животе, и сердце наполнялось нежностью, я стала глупо улыбаться. Вышла из машины и вошла в холл.
Мне показалось, что в мою голову ударила молния, и по телу пролетел электрический разряд, который проник в самое сердце оглушающей болью, и я только подумала: «Не может быть, чтобы это снова повторилось со мной». Я увидела Петю, который стоял у лестницы и страстно целовал девицу в дорогом пальто, с роскошными белокурыми волосами, распущенными по плечам, крепко прижимая к себе, а она обвила его шею руками.
От этой картины ноги подгибались, хотелось сесть на пол прямо здесь. Слезы текли по щекам неудержимым потоком, а сознание услужливо вернуло меня на много лет назад, в мой кошмар, когда я застала Гришу с Ниной. Подруга тоже была белокурой, с такой же копной волос, и я тогда не смогла отомстить ей за предательство нашей дружбы. Гриша защитил ее и унизил меня. И чем больше об этом думала, тем больше чувствовала жжение в груди, дыхание стало шумным, и я сжав зубы, ринулась к девице, желая уничтожить за стремление отнять у меня любовь.
Я схватила ее за волосы и оттащила от Петра, который от неожиданности упал. Дала ей звонкую пощечину и, сверкая глазами, в которых плескалась вся ненависть, толкнула на пол и процедила:
– Слушай, ты, подстилка, какое имеешь право лезть к моему мужчине? Мы любим друг друга, и у нас будет ребенок. Поняла меня? А теперь свалила, пока я тебе зубы не выбила.
Девица начала всхлипывать и пыталась встать, но ей это не удавалось, тонкие и высокие каблуки на сапогах ей явно мешали. И если бы злость не раздирала мой разум, я бы посмеялась над ее барахтаньями на полу. Но я шумно дышала, ожидая атаки, когда почувствовала, как сильные руки схватили меня и оттащили от нее.
– Твою мать, Алена, убирайся отсюда.
В голосе Петра слышалось злое раздражение, а у меня грудь сдавило от его слов. Это он целуется в отеле, а я виновата? Не думая, что делаю, от охватившей злобы я залепила ему пощечину.
– И не подумаю, пока ты не скажешь, что здесь происходит? Почему ты ее целовал?
Он потер щеку, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. Мои глаза расширились, и я открыла рот, когда увидела, как Петр подошел к девице и стал заботливо помогать ей подняться, ласково приговаривая:
– Зинуля, ты не ушиблась? Давай я тебе всю объясню.
Когда девица обрела опору, я видела, как в ее глазах полыхает ненависть. Ее ноздри раздувались, и она залепила Петру звонкую пощечину.
– Потрудись, хотя я достаточно уже услышала.
Петр снова потер щеку и произнес нежным голосом:
– Помощница специально так сказала тебе, чтобы отомстить. Влюблена в меня, и начала бегать, уже собирался увольнять, когда узнал, а я люблю только тебя, Зина. Верь мне, дорогая.
Мои глаза расширились, и казалось, что ударили прямо в сердце, когда я услышала его признание в любви к ней. Вот так просто он разбрасывается такими дорогими словами. А любил ли он меня? Или это тоже просто слова? Казалось, что сердце остановилось, хотя я слышала его частый стук. Неужели я снова ошиблась? Подонок. Изворачивается перед ней, чтобы выпросить прощение. Я не могла понять весь смысл его игры перед девицей, но сносить унижение не позволю. Было больно, слезы застилали глаза, но я, сжав кулаки, в надвигающейся истерике прокричала:
– Значит, как трахать меня и водить по ресторанам, так люблю и нужна, а как запахло жареным, так сразу увольнять, да, любимый?
Пелена от слез застилала глаза. Я хотела дарить ему любовь, но вместо этого сердце снова болело от несправедливых слов. Смаргивая слезы, я наблюдала за девицей, у которой по щекам текли потоки слез. Ее голос был пропитан обидой, и она прокричала визгливым голосом, в приступе надвигающейся истерики:
– Я все папе расскажу, и он тебя по стенке размажет, как комара. Свадьба отменяется, Разовский. Я тебя ненавижу, подонок.
Она быстро пробежала ступени и скрылась наверху. Шум стоял в голове, а сердце отчаянно билось. Очень не хватало воздуха, и накатывалась дурнота. Казалось, еще немного, и я упаду. Мне казалось, что я до сих пор не могу осмыслить ее слова. Какая свадьба?
Я посмотрела на Петра, но его холодный взгляд заморозил мое сердце. Глаза выражали ненависть и больше не смотрели с теплотой. Он сжимал кулаки и процедил:
– А теперь пойдем серьезно разговаривать. Цирк мне устроила. Я не клоун, чтобы терпеть такие выходки от такой дешевки, как ты.
Мне показалось, что меня ударили. Но физическая боль была бы лучше, чем сердечная. Не понимала, что происходит, и от этого сердце отчаянно билось. Что такое он говорит? Но не могла даже сопротивляться, когда он схватил меня за локоть и вывел на улицу.
Я не узнавала Петра, когда он развернул к себе, и грубо схватив за руки, процедил прямо в лицо. Его глаза метали молнии:
– Ты уволена, чтобы сегодня же взяла билеты на поезд и уехала. Расчет получишь как полагается. Своей выходкой расстроила мне свадьбу с Зиной, и у меня теперь будут большие проблемы с ее отцом. Ты кружила мне голову до определенного момента, но на этом твоя сказка закончилась. Мне не нужны длительные отношения ни с тобой, ни с кем-то другим. Ребенок тоже. Все сказанное в поезде было наглой ложью, чтобы поиграть с тобой. Уяснила теперь? И поверь, у тебя тоже будут проблемы. Я их обеспечу. А теперь свободна, больше не держу.
Он меня отпустил и ушел в отель. Мне хотелось упасть и больше не шевелиться. Я была раздавлена этой правдой. Со мной снова поиграли и выбросили, как ненужную вещь. Как мне дальше жить? Казалось, что мое сердце вырвали, и я только плакала, не останавливаясь. В один миг из Золушки я снова превратилась в замухрышку с разбитым сердцем и несбывшимися мечтами.
Я лежала в номере, и, свернувшись калачиком, обливаясь потоками слез, ждала семь часов вечера, чтобы сесть на поезд. А сама думала, как мне быть дальше? Жестокое предательство Петра резало сердце, как острый нож, и я не могла до конца в это поверить. Зачем он так со мной поступил? За что? Мое сердце разбито, я опустошена и уничтожена. Мне хочется остаться одной, и выть от раздирающей душу боли. Не в силах справиться, я в иступлении стукнула кулаком в подушку.
Я написала Косте смску, что возвращаюсь, но он не ответил мне. Конечно, сразу заметила, но сейчас было не до того. Потом выясню, что у него случилось.
Остается запасной вариант. Остаться с нелюбимым мужем, растить ребенка и жить дальше, навсегда закрыв мое сердце.
Уже сидя в поезде, я повторно отправила Косте смску, но и она осталась без ответа, и это начинало вызывать тревогу. Раньше он никогда не оставлял мои сообщения без внимания.
Петр
Я лежал в номере другого отеля и со стоном держался за челюсть и нос. Кровь уже не текла, но я боялся смотреть на себя в зеркало. И у меня выбит зуб. Вот так закончилась встреча с разъяренным тестем, который налетел на меня, как бык. Этого хватило, чтобы я больше ничего не соображал от боли и потрясения.
И тогда я услышал его грубый, полный ярости голос:
– Я тебя уничтожу, мерзавец, за то, что ты унизил мою дочку. Это только первая ответочка. Жди следующие.
Я понимал, что могущественный и уже бывший тесть выполнит угрозу. Сорванная важная встреча с итальянскими партнерами была ничто по сравнению с тем, что меня ждало впереди.
Огласка среди сливок общества – это для меня самая меньшая беда, но не для родителей. Им будет стыдно за сына, и это станет ударом. Они ждали эту свадьбу и рождение внуков. Репутацию мне сильно подмочит, и это, конечно, тоже было не радостно. Но смогу пережить, благодаря врожденному цинизму.
А вот чего я больше всего боялся, это проблем в бизнесе. Сокорский обязательно постарается и добьется, чтобы я остался ни с чем. И меня ожидает серьезное противостояние, которое я не знал, смогу ли выдержать. И липкий страх пополз по спине, как представил, что останусь нищим. Я уже привык, что могу тратить деньги как хочу, и должен сделать все, чтобы удержаться против Иннокентия Борисовича.
Зло стукнул себя по лбу. Почему, ну почему же я тогда не проявил больше терпения к словам Зины и не узнал, что она хотела? Чертовы намеки, как меня бесили весь год. И вот снова не проявил терпения. Ведь уже не раз ссорились по этому поводу. Если бы я только знал, что она хотела поехать вслед за мной, не стал бы разыгрывать влюбленного донжуана.
Когда я увидел входящую в холл отеля Зину, испытал настоящее потрясение. Она, радостно взвизгнув, сообщила, что хотела сделать мне сюрприз и провести всю неделю со мной, встречая, как настоящая жена, и помогая расслабиться после рабочего дня, заботясь обо мне, а потом идти в ресторан. А пока ее любимый Петя трудиться, ходить с папой по культурным программам, которые он ей организовал. Или по магазинам, если он будет занят.
Взбалмошная, капризная девчонка даже не догадывалась, что я могу уставать, и мне, может быть, не до нее. Но больше всего сердце тогда опутал страх. Знал по смске Алены, что она уже сюда едет. А сталкивать любовницу и невесту не было никакого желания.
Хотел увести ее наверх, убеждая, как соскучился, и, желая избежать беды, но Зина оказалась упряма. Бросилась целовать меня прямо на лестнице и никак не хотела уходить. Но я даже не думал, что Алена будет вести себя, как истеричка. Ведь хотел расстаться по-хорошему.
Уже спокойно обдумывая ситуацию, я понял, что испытываю облегчение от сорванной свадьбы. Черт с ней, не очень-то и жалко. Зину все равно не любил, и терпеть не мог ее намеки. От этого мои плечи вздрогнули, и я почувствовал, как дрожь пробежала по телу. Навсегда для себя решил, что если останусь на плаву после противостояния с Сокорским, лучше буду холостяком с легкими отношениями без детей, чем попадать в такие ситуации, как сегодня. Родителям придется смириться с этим.
Стоила ли эта игра с Аленой моих проблем сейчас? Однозначно, нет. Но от нее я совсем голову потерял. И казалось, что это было наваждение, которое, впрочем, быстро растаяло. А последствия теперь казались чудовищными.
И от досады на самого себя оставалось только скрежетать зубами, и снова потянуться за льдом, прикладывая его к разболевшемуся носу.
