Текст книги "Будьте моими…мужьями (СИ)"
Автор книги: Наталья Кириллова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Приходить в сознание Веледа не торопилась, идти сегодня вроде никуда не надо, так что я при первой же удобной возможности вернулась в спальню. Оно надежнее как-то… И что я увидела на столе возле окна? Конечно же, очередную записку.
И отнюдь не от братца.
«Ты в порядке? Пожалуйста, очень тебя прошу, напиши ответ! Я всю ночь не спал, сидел в машине на соседней улице, надеялся, вдруг ты весточку подашь или знак какой…»
Он делал что?! Торчал поблизости, рискуя нарваться если не на вышедшего на охоту Нордана, то на того неизвестного, что, судя по всему, избавил нас от слежки Рейнхарта? Эк благородство разрослось-то в одном отдельно взятом кошаке!
«Живая, здоровая и хвосты на положенном природой месте, но я рассказала всем правду о метке и твоем непосредственном участии в появлении этой самой метки, посему в свою очередь настоятельно прошу, не появляйся больше ни возле дома, ни в радиусе ближайших нескольких сотен метров, если тебе шкура дорога».
Ответ не заставил себя ждать.
«Ты уверена, что все в порядке? Он действительно не причинил тебе вреда?»
«Норди… тьфу, Нордан? Он был в хорошем настроении, так что пронесло на сей раз».
«Не только он… Лиссет, я много размышлял о твоих вчерашних словах и вообще обо всем произошедшем раньше, происходящем сейчас и о том, что может произойти в ближайшем будущем, и пришел к выводу, что пора заканчивать. Не с ними, не думай – подозреваю, нам, смертным существам, не по силам их остановить, как бы мы того ни хотели, – но с их играми по их правилам. Лисонька, давай сбежим».
Я прочитала последнее предложение раз. Другой. И даже третий – на всякий случай.
Совсем рехнулся, что ли?
«Куда сбежим?»
«Куда пожелаешь. Ты же из Гаалии родом? Поехали на твою родину, к твоей семье. Ты, я и Юлиан. Купим домик в каком-нибудь пригороде, поженимся, детей заведем… Юлиан и в тамошнюю гильдию может вступить, я тоже работу найду, и ты ни в чем не будешь нуждаться. Если захочешь работать сама, возражать я не стану, в этом отношении я не старомоден».
Ох ты ж, щедрый какой! Я даже работать могу пойти, надо же!
В дверь условно поскреблись.
– Заходи, – разрешила я.
Тайя тенью прошмыгнула в комнату, подошла к столу.
– Что делаешь?
– Переписываюсь.
– С Эрином? – подруга выразительно вскинула брови.
– Он беспокоился обо мне, вот я и ответила, пока он не решил заявиться лично и убедиться, что меня тут не покалечили.
– Не пойму, кто из вас более безрассуден: он, после всего продолжающий писать тебе, или ты, не перестающая отвечать ему?
– Должна же я как-то отвадить его? – пес подери, ощущение, будто я все еще лисенок несмышленый и оправдываюсь перед родителями.
– И как успехи? – волчица заинтересованно посмотрела на исписанный с обеих сторон листок бумаги.
Я пододвинула его к Тайе и вырвала из блокнота чистый. Подруга пробежала глазами нашу переписку и кашлянула.
– Он предлагает тебе сбежать? Серьезно?
Я пожала плечами. Мне-то откуда знать, серьезен он там или это ночь без сна о себе напоминает?
– Что ответишь?
– Что этой переноске для блох ничего не обломится.
«И твои товарищи по заговору против ордена так просто тебя отпустят?»
«Я им не скажу. Рано или поздно дело повернется круто, поверь тому, кто на своем веку во всяких сомнительных авантюрах поучаствовать успел. И тогда нас всех или большую часть из нас попросту пустят в расход, не суть важно, сделаем это мы… э-эм, заговорщики или братство. Когда все это затевалось, речь не шла о парах отдельных собратьев или тем более об их детях, а теперь из-за раскола в ордене вместо двух сторон целых три стороны и ни одна не знает, за что хвататься в первую очередь. Можешь ничего по этому поводу не писать, я и так догадываюсь, что у вас там происходит. Вы, как и мы, как и действующие члены братства, затаились и выжидаете, оцениваете противника известного и попытаетесь понять, что собой представляет неизвестный. Дрэйк осторожный, он понимает, что игру на два фронта вам не потянуть. Насчет ордена не знаю, насчет нас не уверен, все зависит от… назовем его наш благодетель, тот, кто нашел нас и собрал вместе. Однако вот что мне более чем очевидно – надо, пользуясь возможностью, валить, пока не стало слишком поздно. Некоторые из нас готовы пойти до конца, каким бы тот ни был, но я больше не хочу оставаться с ними и мне все равно, станут ли они очередными самоубийцами, чьих имен не сохранит история, или же выйдут победителями…»
И тут закончилось свободное место на листке.
– А он красноречив, – заметила Тайя, склонившись ко мне.
– Надо бы рассказать Дрэйку…
– О предложении сбежать?
– Об этом их неведомом благодетеле. Эрин уже не первый раз его упоминает.
– Думаешь, это тот самый, который Призрак?
– Нынче я уже ни в чем не уверена, – покачала я головой.
А вот и вторая часть подоспела.
«Зараза, страница закончилась. Конфетка моя, ты была права, когда говорила, что мы с тобой находимся по разные стороны баррикад. И единственный способ быть вместе, на одной стороне – отказаться от любой из этих вышеупомянутых трех и выбрать свою».
«Шель моя подруга и сестра по духу, если тебе, разумеется, известно, что это значит. Я ее не брошу, тем более в такой момент».
«Я понимаю. Но пойми и ты: оставаясь с ними, ты подвергаешься риску и риску тем большему, что по необходимости тобой пожертвует если не Дрэйк, то Нордан. Леди Ориони их возлюбленная, они будут защищать ее и ее дочь до последнего, даже ценой собственной жизни, однако станут ли они так же заботиться о тебе?»
«Я и сама могу о себе позаботиться».
«Это замечательно, но всегда лучше, когда кроме себя о тебе может позаботиться и кто-то еще».
«Под «кто-то еще» ты, полагаю, имеешь в виду себя и Юлиана, который, бедолага, действует по твоей указке?»
«Юлиану ты действительно нравишься. И мне тоже».
По коридору прошелестели тихие шаги, в дверь постучали, и в спальню заглянула Шель.
– Веледа очнулась.
– Хорошо, идем, – кивнула я и быстро дописала в самом низу страницы.
«Отличная попытка, но считай, что она с треском провалилась. Всего хорошего и больше мне не пиши.
Не твоя конфетка».
* * *
Уж не знаю, чему там решил внять кошак – инстинкту самосохранения, гласу рассудка, моей последней записке или требованиям неведомого благодетеля заговорщиков, – но в этот день он и впрямь больше ничего не присылал.
На следующий тоже.
И я насторожилась. Как же так: то чуть ли не целые эссе строчил на возвышенные темы, на интимную свиданку выманивал, записками забрасывал и цветами не брезговал, а тут нате вам, прямо-таки кладбищенская тишина воцарилась.
Подозрительно это. Вдруг замыслил что недоброе?
И нет, никакой тревоги относительно самого Эрина, никакого волнения за сохранность его шкуры и прочих частей тела, исключительно закономерное беспокойство из-за возможного следующего шага этой компашки обиженных на братство.
Юлиан, впрочем, тоже на связь не выходил, а писать ему первой я не собиралась. Из принципа, да и вообще, мало ли, может, после отказа маг наконец-то прозрел и осознал всю несуразность и неуместность брачного предложения, сделанного женщине, которую он видит второй раз в жизни. Тем более, может статься, и вовсе навеянного влиянием неуемного друга.
Тихий день плавно перетек в тихий вечер. Я попереписывалась с родителями, поспорила немного с Кайлом на тему его переезда в Афаллию и воплощения большой мечты в жизнь. Ни до чего конкретного мы, естественно, недоспорили, каждый остался при своем мнении, недовольный несогласием собеседника и искренне полагающий, что уж он-то лучше знает. Что поделать, мы, Элери, лисы упрямые, если не упертые, и как решим что, так все, мало кто переубедить нас сможет.
Закончив письменные препирательства с братом – один пес никакого толку, лишь бумагу переводим, – я заглянула к Эстелле, застала в детской не только Шель с дочуркой, но и Кадиима, рассказывающего им историю из далекого прошлого. Постояла, послушала с неожиданным для себя интересом. Признаться, довольно увлекательно – не просто читать или слушать пересказ опять же прочитанного, но того, кто был свидетелем описываемых событий, лично при сем присутствовал. И как-то живо все представилось: Афаллия седьмого века, королевский двор, юная принцесса, прибывшая из страны за Восточным хребтом, дабы выйти замуж за наследника афаллийского престола, чужеземная красавица, видевшаяся местному коренному населению этакой дикаркой. Принц влюблен в одну из придворных дам и почти не замечал невесту, пока та разрывалась между долгом перед родной страной и внезапно вспыхнувшими чувствами к молодому оборотню из снежных барсов. В процессе повествования дух с мягкой улыбкой глянул на меня и добавил, что по прибытию в столицу Афаллии к принцессе приставили фрейлину королевы, леди Эллину Линди, также бывшую оборотнем. Ну а что тут такого? В Афаллии, как и в Гаалии, во все времена хватало представителей нашего народа, и охота на колдунов вынудила нас затаиться, научила поменьше распространяться о своем истинном происхождении, однако не заставила массово мигрировать в иные, более безопасные королевства.
Кадиим завершил историю на бегстве принцессы с возлюбленным – вот уж в чем я совершенно не сомневалась, так это в том, что барс своего добьется, кошаки существа на редкость настойчивые, в каком бы веке ни жили, – я пожелала Эстелле доброй ночи и сладких снов, потом забежала к Тайе, поболтала немного с волчицей и наконец вернулась к себе. Посидела, ожидая сама не зная чего, и легла спать.
Спалось паршиво.
Снилась всякая чушь, после которой я резко просыпалась и с минуту потерянно таращилась в потолок, пытаясь понять, где я и что происходит.
Очередная записка появилась после полуночи, вырвав меня из пес знает какого по счету сюрреалистичного бреда, где мы втроем предавались всяким ролевым играм с участием наручников и хлыста. Причем наручники достались Эрину, хлыст мне, а Юлиан просто сидел в сторонке и курил сигару.
«Ты мне нужна. Выйди, прошу. Ю.»
Что-то новенькое.
Коротенькое, лаконичное до неприличия послание я перечитала дважды, силясь вникнуть в смысл.
Что, прямо сейчас? И с каких это пор Юлиан начал писать мне по ночам?
Не поленилась, нашла ту единственную карточку от мага, присланную с фиалками, сравнила.
Почерк Юлиана, на закорючки некоторых кошаков криволапых не похож.
Что ж, ладно. Вдруг что-то и впрямь серьезное?
Натянула брюки, майку и жакет, влезла в ботинки, закрутила нечесаные волосы в пучок и выбралась через окно в сад. В доме тихо, все давно спят, только Беван и Веледа, сколь знаю, куда-то ушли еще вечером. Вернулись или нет, непонятно, проверять я не стала, не до того.
Улица за домом пуста, но в тени соседнего забора маячила невысокая худощавая фигура и в воздухе витал запах, печально знакомый и бесящий неимоверно. Я спрыгнула по ту сторону ограды, выпрямилась, огляделась.
– Ты издеваешься?
– Нет, что ты, Лисонька, – Эрин шагнул ко мне, улыбнулся виновато.
– Поздравляю.
– С чем?
– Неплохо подделываешь почерк.
– Я же говорил, мне много чем заниматься довелось. Да и на мою записку ты бы не отреагировала так.
– Чудненько, тогда я пошла обратно, – я развернулась было обратно к ограде нашего логова и сразу же метнулась в сторону, пытаясь уйти с траектории движения.
Увы, следовало признать, что довольно затруднительно увернуться от ламии, мчащейся на тебя со скоростью хорошего гоночного автомобиля. Даже я со слухом, обонянием и реакцией оборотня заметила ее слишком поздно. Она возникла рядом, обдавая пылью и мелким сором, словно из пустоты материализовалась, обвила мои ноги тугими кольцами змеиного хвоста, схватила меня за плечи и вонзила клыки в мою многострадальную шею, пуская в кровь яд.
Вашу ж чащу…
* * *
– Совсем свихнулась?!
Регина подняла голову, изящным движением откинула назад длинные темно-каштановые волосы, демонстративно провела раздвоенным язычком по губам. Кольца хвоста, темно-зеленого с вкраплениями золотых чешуек, складывающихся в причудливый узор, неспешно разжались, отпуская обмякшую жертву. Эрин бросился к ламии, подхватил безвольное тело лисицы, а Регина сменила ипостась – в мгновение ока перетекла из змеиной формы в человеческую и на дорожное покрытие ступили уже узкие босые ступни.
– Не стоит так переживать – доза совсем небольшая, оборотню не повредит, – Регина с насмешливым интересом наблюдала, как Эрин перехватывает ношу поудобнее, прижимает бережно к себе. – Побудет немного без сознания, а как очнется – помучается чуток головной болью, но это же не смертельно, не правда ли? И что вы, могущественные самцы, делали бы без моей помощи, м-м? То одному с упокоением несговорчивого клиента подсоби, то другому…
– Так ты за этим неделю назад моталась в Атрию? Оказывала посильную помощь?
– Что тут такого? – Регина небрежно пожала плечами, снова, будто невзначай, поправила волосы, привлекая внимание к собственному обнаженному телу. Впрочем, прелести ламии оборотня волновали мало, кукольная красота Регины как никогда прежде казалась фальшивой, дешевой позолотой, а манера держаться – бездарной, наигранной насквозь. – Лестер попросил, и я не стала отказывать.
– Рад за него, – сухо произнес Эрин, прислушиваясь к дыханию Лиссет, к замедлившемуся стуку сердца. – И как он там?
– На прошлой неделе был полон энтузиазма и горячего желания поскорее воплотить свой гениальный план в жизнь. Но учитывая, что одну из похищенным им девок старший привел на скачки, наверное, что-то пошло не так.
– Он не выходил на связь?
– Нет. Аккурат с тех пор его не слышно и не видно.
– А ты?
– И я нет. Эри, котик, ну какое мне дело до этого чванливого Лестера или до кого-то еще? Он их собрал, не я, – ламия шагнула к оборотню, протянула руку с длинными когтями, намереваясь потрепать собеседника по щеке, но Эрин отступил назад.
– Говорил же, не называй меня так.
– Тебе не нравится? – во взгляде Регины отразилось почти искреннее недоумение.
– Нет, – отрезал Эрин. – Благодарю за помощь.
– Не за что, – ламия склонила голову на плечо, всматриваясь пристально в оборотня.
– Сколь помню, в твоем плане похищений всяких дево… самочек не было. Ты всего-навсего собирался очаровать эту… лисичку и посеять сомнения в ее лояльности…
– Это мой план, Регина. Хочу – похищаю, хочу – нет. Как ты сама сказала, что пожелаю, то и творю.
– А что скажет он?
– Не знаю. Можешь спросить при личной встрече. Заодно и о своих свежих идеях поведаешь.
– Я не видела его с прошлого бала и на связь он тоже не выходит… но тем лучше для нас, верно? Можем творить что пожелаем и ни перед кем не отчитываться. Подумай, мы – и отвечаем перед каким-то недочеловеком, позволяем ему нами руководить, решать за нас, как и когда нам воплощать свои планы в жизнь, с кем и с какими целями договариваться. Признайся, тебе оно надо? Мне – нет, – Регина улыбнулась лукаво, заговорщицки и, нисколько не стесняясь наготы, прошла мимо оборотня, направилась вдоль ограды дома.
Эрин двинулся к припаркованной рядом машине, толкнул дверцу переднего пассажирского, предусмотрительно оставленную открытой, осторожно усадил Лиссет в кресло. Отвел от лица выбившуюся из пучка рыжую прядь, чуть оттянул воротник жакета, изучая две красные точки от укуса ламии. Нахмурился – с Регины сталось бы превысить дозу просто ради каприза или из желания указать назойливому коту его место. Закрыл дверь переднего пассажирского, занял кресло водителя и с минуту смотрел то на убежище опальных собратьев, то на соседний дом, то на девушку рядом.
Последняя инструкция для находящихся в Эллоране – поступившая как раз перед балом в честь прибытия альсианского принца, – не трогать ни собратьев, ни членов их ближайшего окружения, не вмешиваться и ждать.
Он, Эрин, пошел против.
Регина тоже. Иона, вне всякого сомнения, на укусе Лиссет не остановится.
Заурчал мотор, и машина выехала с улочки между домами.
* * *
Темно.
Тихо.
Пахло… а ничем в особенности, как бывает в помещениях, которые подолгу пустуют.
Пылью немного. Старой мебелью. Каким-то средством вроде бы для натирания пола.
И еще в застоявшемся воздухе – пес подери, проветривали бы, что ли, почаще! – витал ЕГО запах.
Да-да, именно запах этого мелкого хвостатого гаденыша, подтверждающий недвусмысленно, что он и только он виновник бед, падающих без остановки на мою многострадальную рыжую голову в последнее время. Кто втянул меня в сомнительную групповушку на троих, да еще и в состоянии не шибко адекватном?
Кошак недобитый.
Кто поставил мне брачную метку, не спрашивая моего согласия, и навлек тем самым гнев ледышки?
Опять этот котяра, чтоб ему икалось безудержно.
Кто без конца пишет мне записки, хотя я вроде бы ясно и четко обозначила свою позицию и высказала честное мнение по поводу некоторых якобы страстно влюбленных?
Верно, снова эта переноска блошиная.
И чьей милости я лежу не пойми где, скованная по рукам и ногам, с кляпом во рту и повязкой на глазах, ослабевшая от той дряни, которая зовется ядом ламий?
Да уж точно не благодаря стараниям Рейнхарта.
Я пошевелилась, попыталась пожевать, а в идеале сразу перегрызть тряпку во рту – на вкус мерзость изрядная, фу-у! – но человеческими зубами кляп грызся на редкость паршиво, а заменить на звериные клыки не получилось. Тело реагировало вяло и неохотно, голова знакомо гудела колоколом, словно после давешней попойки с оргией на пару. На щиколотках и запястьях кожаные браслеты, плотно сидящие, соединенные между собой цепочками тонкими, но явно прочными – правильно, кто ж оборотня обычными веревками связывает? Цепочка наручников длиннее ножной и, судя по всему, пропущена через изголовье кровати. Я кое-как, преодолевая предательскую слабость, приподняла руку, пощупала собственно изголовье. Основательное, хоть и деревянное, сплошь в завитушках, узорах и столбиках. Перина мягкая, покрывало подо мной гладкое и подушка под головой уложена так, чтобы пленнице было почти что удобно и комфортно.
Надо будет поблагодарить. В обязательном порядке.
Сердечно так поблагодарить… чтобы до вываленных наружу кишок и разодранного горла.
Вкрадчиво стукнула дверь, и я мгновенно застыла, делая вид, что лисичка-то и издохла давно.
– Лиссет? – голос кошака прозвучал прямо надо мной.
Снова стук – похоже, Эрин поставил что-то на столик или тумбочку возле кровати.
У-у, как же я тебя ненавижу! Так бы и вцепилась клыками и когтями и рвала бы, рвала… распотрошила бы, будто кошка корзинку с клубками, а потом… потом принялась бы за его сообщницу, эту гадюку подколодную!
– Лиссет, я знаю, что ты проснулась. Меня не обманешь, – перина чуть прогнулась от веса присевшего на край кошака.
Моего лица коснулись теплые пальцы, осторожно приподняли голову, распутали узел и сняли повязку сначала с глаз, затем со рта. Притворяться и дальше бессмысленно, лучше воспользоваться возможностью и осмотреться на местности. Правда, пришлось обождать немного, пока глаза привыкали к свету.
Довольно просторная спальня с громоздкой старинной мебелью, панелями на стенах и даже камином, правда, неразожженным. Высокое окно в массивном переплете закрыто ставнями наглухо, помещение освещено несколькими лампами в разных углах. Кровать, на которой я изволила возлежать, и впрямь отличалась основательным деревянным изголовьем, фигурными столбиками, приличными размерами и бархатным балдахином с кисточками. На краю ложа восседал Эрин и безмятежно улыбался во все тридцать два человеческих зуба.
Я дернула руками, проверяя длину цепочки и жалея, что пока не получится накинуть ее на тощую шею и затянуть потуже, и мило улыбнулась в ответ.
– Ты совсем страх потерял? – как можно более ровным, благодушным тоном осведомилась я.
– Нет.
– Инстинкт самосохранения издох в жутких муках?
– Нет.
– Рехнулся?
– Тоже нет.
– Тогда какого пса творите ты и твоя чешуйчатая подружка?! – я собрала имеющиеся крохи сил и рванулась, целясь в горло Эрина.
Увы, зубы только жалко клацнули, хватая воздух, а кошак предусмотрительно отпрянул на недосягаемое для нынешнего моего положения расстояние.
– Это для твоего же блага, Лисонька.
– Что-о?! Моего блага?! То есть гадюка эта траванула меня сугубо мне же во благо?! И похитил ты меня тоже ради моего, мать твою, блага?!
– Введенная Региной доза не представляла для тебя угрозы. И я тебя не похищал, я тебя… скажем так, спас.
– Спас?!
Тоже мне, еще один рыцарь-освободитель нашелся, защитник бедных угнетенных дев!
– Именно. Поверь, здесь тебе будет безопаснее, чем в том жерле вулкана, который вы зовете домом. Неважно, спит этот вулкан или нет, но в любой момент может начаться извержение, способное убить всех, кто окажется поблизости. А я не хочу, чтобы ты пострадала.
Я рванулась снова, хотя наручники больно впились в запястья.
– Немедленно отпусти меня, ты, отход кошачьей жизнедеятельности!
– Тише-тише, не порань себя, – Эрин перехватил мои руки пониже браслетов. Несколько секунд молчаливой борьбы окончились моим поражением и кошак с бесящей легкостью прижал меня к подушке, склонился к самому моему лицу. – Ну что же ты так, а? Все будет хорошо, твое заключение здесь временно и скоро мы…
– Юлиан знает? – сменила тактику я.
– Юлиан? – в глазах Эрина мелькнула тень красноречивого такого замешательства.
– Не знает, – удовлетворенно отметила я. – Интересно, что он скажет, когда узнает, что его лучший друг и без пяти минут партнер по брачному союзу докатился до похищения честных девушек и подданных гаальской короны?
Эрин нахмурился, руки убрал и выпрямился. Я тоже попробовала приподняться и сесть поудобнее, отчего кошак тут же потянулся мне помогать. Помощь пришлось принять, ибо цепочка мешалась, стесняла движения и раздражала своим позвякиванием.
– Ты сама запретила писать тебе, приближаться к твоим подругам и к вашему дому. Ты сделала нам с Юлианом брачное предложение, однако отказываешься принимать нас как своих супругов…
– Ничего против Юлиана я не имею, – быстро возразила я.
– Но, тем не менее, его предложение ты не приняла, – Эрин заботливо поправил подушку под моей спиной и убрал от лица рыжие пряди. Похоже, в процессе транспортировки моего бессознательного тела наспех сделанный пучок совсем развалился. – Ты отказалась от идеи сбежать с нами…
– Быть может, потому, что ты не сбежать в прекрасное далеко предлагал, а на свою сторону переманивал? – я не удержалась от смешка и закатила глаза. – Ах, конфетка моя, эти злые люди… тьфу, то есть нелюди не смогут позаботиться о тебе так, как я, весь такой прекрасный, благородный рыцарь авантюр и сияющего тазика. Приди в мои горячие объятия, мы сольемся с тобой навеки в экстазе вечной страсти, и я стану любить тебя, позволять тебе горбатиться, пока я буду валяться дома с пивом на диване, и стирать мои носки с трусами, а взамен в пылу любовном ты расскажешь мне все, что я захочу узнать. О, а может, и вовсе немного под прикрытием поработаешь, притворишься волком в овечьей шкуре среди отары? Зачем вот так сразу все бросать, счастливое будущее может и обождать немного…
– Я говорил, то есть писал абсолютно серьезно, – кошак посмурнел сильнее и отвернулся к столику возле кровати, на коем обнаружился стакан и графин с водой – вероятно, их Эрин и принес с собой. – Более того, я отдавал себе отчет, что ты можешь тут же пойти с этими записками к собратьям и зачитать их, а то и попросту сообщить, что я, как дурак, караулю в машине неподалеку, бери меня тепленького. Или, полагаешь, я под пытками не рассказал бы Нордану почти все, что он пожелал бы узнать?
А о таком варианте я как-то и не думала.
– Я бы не пошла… то есть мне и в голову не приходило вот так взять и подставить тебя…
– И за это, сколь подозреваю, надо поблагодарить твое нежелание усиливать подозрения Нордана в отношении тебя, а не беспокойство за сохранность моей шкуры.
Э-э, нет, я так не играю. Еще немного, и эта бессовестная диванная подушка выставит меня виноватой, покаяться вынудит и склонит к чему-нибудь во имя искупления грехов моих тяжких.
– А в твою голову бестолковую не приходило, что это ты первый подставил меня своим назойливым вниманием? – перешла я в наступление. – Или ты сейчас начнешь уверять, будто сие есть исключительно результат твоих сердечных томлений и неудовлетворенного либидо, но никак не часть плана мести собратьям?
– И да, и нет. Приехав к имперскому двору, я постарался разузнать как можно больше о произошедшем тогда и, по возможности, из первых уст. Естественно, ваши с Айшель имена всплыли сразу, никто не скрывал вашего участия в известных событиях. Но если с леди Ориони возникли небольшие трудности ввиду ее происхождения и внезапного появления в империи, то собрать досье на тебя оказалось легко. Я даже раздобыл несколько твоих снимков с различных мероприятий. Я часто их просматривал…
Искренне надеюсь, что только смотрел, а не использовал в качестве заменителя эротических изданий для мужчин.
– И сам не заметил, как влюбился без памяти по моим наверняка плохоньким фоткам? – предположила я.
– Не веришь? – Эрин глянул на меня искоса, ни капли не удивленный ироничными нотками в моем голосе.
– А должна? – я выразительно звякнула цепочкой.
– Твое право. Ты мне понравилась… несмотря на качество снимков. Я мог часами их рассматривать, думать о тебе, воображать, чем ты сейчас занимаешься…
Спорю на любой из своих хвостов – все-таки использовал! Э-эх-х, куда ни плюнь, кругом сплошные извращенцы.
– И когда я увидел тебя на первом балу… я был совершенно покорен. Очарован…
А уж слова-то какие!
– …сражен наповал…
Жаль, что наповал не в прямом смысле. Знала бы – постаралась бы прямо там и сразить, да так, чтоб больше в этой жизни не поднялся.
– …и тогда я понял, что ты должна быть моей. К сожалению, смена моих приоритетов шла вразрез с планами… других членов нашего маленького сообщества. Посему пришлось действовать с особой осторожностью, дабы со стороны казалось, будто ничего не изменилось.
– То есть ты не отрицаешь, что попытки подката ко мне присутствовали изначально?
– А должен? – в тон мне повторил кошак. – Лисонька, сладенькая моя, в отношении империи изначально плана как такового у меня не было, нам предоставили возможность самим выбрать того или иного собрата и решать, как действовать. Главное, чтобы мы не мешали друг другу, согласовывали свои идеи и держались главной цели – дискредитировать орден в глазах общества, нанести ему как можно более ощутимый урон, не вступая при том в открытое противостояние, ослабить его этими на первый взгляд не связанными между собой происшествиями. Он, наш благодетель, весьма неплохо знает братство, знает даже то, что вряд ли известно кому-то еще, кроме членов ордена. По успешному завершению… назовем ее, как принято в братстве, партией… партии в Афаллии я решил переключить свое внимание на собрата Нордана. Возле него, разумеется, уже вовсю крутилась Регина, которая ревниво следила, чтобы, упаси змеиные боги, ее драгоценному Норди не повредили ненароком… ну а я просто был поблизости. Да и концентрация собратьев в империи больше, чем где бы то ни было, так что дополнительная пара рук тут не лишняя. Мы выжидали, готовились… и вдруг в Эллорану вернулся считавшийся покойным собрат Беван, про которого мы, признаться, думали, что его свои же и укокошили втихую в темном уголке еще три года назад. А с ним вернулась ты и леди Ориони. Тогда-то, после первого бала, мой новый план и созрел. Поухаживать за тобой, вынудить Нордана усомниться в тебе, благо что ему для этого много не нужно. Остальные ничего не заподозрили, даже благодетель… он вообще стал странным с тех пор. На связь выходит все реже, настаивает на невмешательстве и, подозреваю, ослабил контроль… что тоже не есть хорошо, – Эрин посерьезнел, накрыл ладонью мою руку, лежащую на моей же ноге, посмотрел проникновенно мне в глаза. – Лиссет, я никому не рассказал ни о дочери леди Ориони, ни о ее беременности, и я не врал, когда говорил, что не причиню вреда ей и ее детям. И если бы три года назад я знал правду, я бы сделал все, что было в моих силах, чтобы не допустить… прорывов. Мне действительно жаль, что так получилось.
Жаль ему… Может, конечно, и впрямь жаль, но где была жалость эта внезапная три года назад? Из-за прорывов же пострадала не только Шель, однако тогда и кошаку, и всем его друзьям свежеиспеченным, жаждой мщения обуянным, явно не было жаль тех, кто неизбежно попал бы под раздачу. И не надо мне тут доказывать с пеной у рта, что якобы они не догадывались о возможных жертвах, все, мол, случайно вышло. В конце концов, ничто так не портит репутацию, как потеря ценного клиента в результате кровавой бойни. И…
– Регина по-прежнему ни о чем не подозревает? – задалась я резонным вопросом.
– Нет, – ответил Эрин и добавил уже не так уверенно: – Не должна.
– Но в ее-то задачи входит не только месть.
– Да… и что?
– И то, сладенький мой, – я брезгливым рывком высвободила руку из-под кошачьей длани. – Ты вреда Шель не причинишь, что, безусловно, весьма похвально, пусть и запоздало, а за сообщницу свою чешуйчатую ты поручиться можешь? Откуда она вообще взялась рядом с логовом?
– Я попросил помочь мне, – Эрин, не иначе как во избежание, отодвинулся чуть, нахмурился. – При строгом соблюдении дозировки яд ламии лишь отключает сознание нелюдя на несколько часов.
– Это я уже поняла. Но в виду имела, откуда тварька эта выскочила конкретно? Я заметила ее слишком поздно, а значит, вылезла она из-под какой-то серьезной защиты, под которой ее просто так не почуять загодя, и в истинной уже ипостаси…
– Ламии перекидываются быстрее, чем мы…
Праматери ради, ну что ты мне все ерунду какую-то впихиваешь, словно я детеныш несмышленый, а?
– Только вот одежда никуда не исчезает при смене ипостаси, а рвется, чем создает определенные неудобства. Мне, конечно, некогда было Регину в деталях рассматривать, но резинки от трусов я на ней не заметила, например… Или тебе никогда не доводилось перекидываться, предварительно не раздевшись? Или ты меня за дуру держишь?
– Хочешь пить? – Эрин встал, налил в стакан воды, подал мне.
Пить хотелось, да. И стакан в руках – уже какое-никакое, но оружие.
– И ты так настойчиво пытаешься спасти меня… уберечь от неких опасностей, – тару я приняла, сделала несколько глотков, чувствуя, как ледяная жидкость обожгла горло. – От какой опасности – в целом или от чего-то конкретного? Или от кого-то? Твоя союзница ведь затаилась где-то неподалеку от нашего логова, верно?
– Все, хватит, – кошак попытался забрать стакан.
Я не сдавалась. Покрепче сжала пальцы на стеклянной таре, потянула на себя и резко отпустила. Оставшаяся вода плеснула склонившемуся Эрину в лицо, растеклась пятном по рубашке и закапала покрывало. Кошак выпрямился, отшатнулся, а я рванулась к графину. По моим прикидкам, я вполне могла ухватить его одной рукой и…
