Текст книги "Будьте моими…мужьями (СИ)"
Автор книги: Наталья Кириллова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Annotation
Бонусная история к "Сердцу огня и льда".О перипетиях личной жизни Лиссет.
Гэлбрэйт Серина. Будьте моими… мужьями
Гэлбрэйт Серина. Будьте моими… мужьями
Бонусная история к «Сердцу огня и льда».О перипетиях личной жизни Лиссет.
* * *
Утро.
Наверное. В таком состоянии – голова словно гудящий колокол, во рту пустыня, обоняние, кажется, и вовсе еще не проснулось, создавая мерзкое ощущение затяжного насморка, – ни в чем нельзя быть уверенной.
Рядом посопели, шевельнулись и затихли. Я облизнула пересохшие губы, открыла глаза.
Господин Юлиан Оррик собственной персоной. Лежит себе на боку, лицом ко мне и, судя по ровному дыханию, еще спит. Ладненько, все могло быть и хуже. Афаллийский колдун – не самый печальный выбор. Он в меру привлекателен, мил, много шутил, не задавал лишних вопросов и когда предложил покинуть бал и плавно переместиться на какую-то закрытую вечеринку, я согласилась. Дальше была вечеринка, маленькое частное собрание для своих в одном из особняков неподалеку от императорского дворца.
Выпивка.
Много выпивки.
Невесть откуда возникший наглый кошак – следил, что ли, прошлыми двумя отказами не удовлетворившись? По-моему, откровенно приставал и лапы распускал.
Снова выпивка.
Танцы.
М-м… опять выпивка? Пес подери, дальше не помню. Хотя нет, разрозненные фрагменты всплывают.
Гостиница. Начавшиеся еще в лифте жадные поцелуи. Впопыхах содранная одежда. Круговерть из рук, ног, членов и даже хвостов… вроде бы.
О чем я только думала накануне?
Переместила взгляд с лица Юлиана на видимую из моего положения часть комнаты. Большое окно с не задернутыми шторами щедро впускало солнечный свет, с улицы доносился шум машин. Утро определенно не раннее. Интересно, в логове меня уже хватились? Шель наверняка волноваться начнет…
На талии под одеялом ощущалась рука, обнимающая по-хозяйски, и что-то пушистое касалось ног. На мою попытку пошевелиться ответило вялым подрагиванием.
Хвост! Причем мой собственный!
Это ж только по пьяни можно сотворить такую частичную трансформацию! В трезвом состоянии не повторишь ни в жизнь!
Осторожно – чисто на всякий случай – пощупала свое ухо. Фу-ух, обычное, человеческое. Провела языком по зубам – ровные, без удлиненных клыков.
– Лисонька, ты уже куда-то собралась?
Твою ж чащу!
Я не могла так низко пасть. Вот просто не могла. Даже после трехлетнего воздержания. Даже пьяная. И… куда этот-то смотрел, который безмятежно сопит передо мной в обе дырки?!
– Спи, рано еще, – мой персональный позор прижался теснее к моей спине и хвосту, обнял крепче.
– Мне… – голос прозвучал сипло и жалко, – э-эм-м… домой пора…
– Ты взрослая девочка и не обязана возвращаться домой строго к десяти. И не говори, что папенька заругает.
За что мне это наказание, а?!
Теперь ясно, почему в обрывках воспоминаний несколько больше частей тела, чем бывает обычно. Но как… как, ради праматери, я опустилась до секса с этим мелким вертлявым котом?! И этот… колдун тоже участвовал и не возражал, что странно и удивительно для человека.
Худший секс втроем в моей жизни.
Первый секс втроем в моей жизни. И я ни пса не помню!
Хотя… оно и к лучшему. Меньше помню – крепче спать буду.
– Мне правда пора, – я приподнялась на локте, пытаясь высвободиться из двойного объятия – рука Юлиана обнаружилась где-то в районе бедра. – Было… э-э, неплохо, но хорошего понемножку.
– Лисонька, конфетка моя, это было не неплохо, это было феерично, – удовлетворенно отозвался Эрин и нежно погладил меня по хвосту. – И хвостик твой мне понравился.
Да неужели? Сказать того же о его… кхм, хвосте я не могу.
Юлиан снова зашевелился, поморщился и перевернулся с бока на спину, оставив наконец мое бедро в покое.
– Нельзя ли потише? – мученически вопросил он. – Я человек, у меня похмелье тяжелее проходит.
– Лисонька хочет от нас сбежать, – охотно сообщил Эрин.
Дернув хвостом, дабы избавиться от второй наглой лапы, я кое-как села, придерживая на груди край одеяла. Сидеть с хвостом не слишком удобно, хорошо хоть, только один, а не все три. Кошак бесил по-тихому. Одежда… ну, как и следовало ожидать, разбросана по всей спальне. Надеюсь, платье уцелело. Добираться через полгорода до логова в звериной ипостаси в случае, если наряд пал смертью храбрых, не улыбалось совсем.
– Прекрати называть меня Лисонька, – не сдержавшись, огрызнулась я.
– Ты же лиса, как тебя еще называть? – искренне удивился Эрин. – Не кисонькой ведь.
– Скажи еще – киска!
– Что плохого в слове «киска»? – пробормотал Юлиан, растирая лоб и переносицу. – Если, разумеется, отбросить тот идиотский пошлый подтекст, который в него иногда добавляет нынешняя молодежь.
– А давай я за глаза буду звать тебя котиком? – язвительно предложила я, проигнорировав замечание мага.
– Как скажешь, сладкая моя.
Я сейчас его покусаю.
– Я не твоя.
– Ладно, тогда наша, – Эрин опять потянул ручонки загребущие к моему хвосту, пытаясь обнять его, будто подушку. – Я сегодня добрый.
– И не ваша. Я вообще ничья, – чего ради я с ним дебаты веду? Побаловались, и хватит, пора честь знать.
Не приведи праматерь ледышка узнает – или голову снимет за то, что сплю с возможными врагами, или будет издеваться и припоминать при каждом удобном и не очень случае.
Отпустив одеяло, отобрала хвост у кошака и слезла с кровати через изножье. Два весьма заинтересованных – некоторым и похмелье не помешало – взгляда впились в спину и пониже, внимательно изучая открывшийся вид. И ладно Эрин, ему все же положено питать слабость к данной части тела оборотня, но чтобы человеческому мужчине понравилась женская попа с рыжим лисьим хвостом?
Еще и извращенец на мою бедную больную голову.
Платье – грустная голубая лужица на ковре – нашлось посреди спальни. Утруждаться поисками белья я не стала, сгребла наряд в охапку и ретировалась в ванную комнату, найденную по запаху. Наспех, суетливо привела себя в порядок, попытки с пятой, морщась и кривясь, убрала хвост – все же для человеческого тела данная часть несколько инородна, – натянула платье, радуясь, что в порыве страсти его не порвали, не зацепили и не выдрали пуговицы с мясом. И у кого только хватило терпения с ними возиться?
– Лиссет? – донесся из-за двери голос Юлиана. – Тебе что-нибудь нужно? Средство от похмелья или завтрак…
А средства для выборочной амнезии у него, случаем, нет?
– Да, – я открыла дверь и повернулась к магу спиной, – буду премного благодарна, если поможешь. До части пуговиц даже мне неудобно дотягиваться.
Юлиан шагнул в ванную и начал застегивать неосиленные мной пуговки. Смотрю, брюки уже надел и явно сам что-то выпил – ощущался слабый травяной запах.
– Действительно уходишь?
– Мне и впрямь пора, – наверняка маг и расстегивал. Сдается мне, вряд ли кошаку терпения хватило бы.
– Лиссет, мне бы не хотелось, чтобы ты думала, будто все это… хм-м, было спланировано заранее, что мы с Эрином договорились или что для меня… оно в порядке вещей…
Все-таки он милашка. Даже оправдываться пытается.
– Все в порядке, – нарочито беззаботно ответила я. – Мы же оборотни, для нас такое дело вполне нормально, так что не думай об этом, – Юлиан закончил с пуговицами и я, отпустив волосы, обернулась к магу. Мужчина смотрел настороженно и одновременно с такой трогательной растерянностью, что захотелось его затискать, словно любимую плюшевую игрушку. Одна каштановая прядка падала на лоб, вызывая острое желание ее поправить. И чего этому кошаку на балу не сиделось, мы с Юлианом прекрасно провели бы ночь вдвоем, и кто знает, может, и о второй встрече договорились бы. Даже досадно немного. – Или думай об этом как об интересном, познавательном опыте, – я чмокнула мага в колючую щеку и выскользнула из ванной.
На пороге спальни нашла туфли, надела и направилась через гостиную к выходу из номера. Только вот сбежать по-быстрому не получилось.
– Ты кое-что забыла, Лисонька, – замечание Эрина настигло меня почти у самой двери.
– Белье можешь себе на память оставить.
– Весьма щедро с твоей стороны. Но я о предмете чуть более насущном.
Что ж он докучливый такой? Я замерла перед дверью, неохотно обернулась и еле успела поймать брошенный мне через всю комнату ридикюль.
– Я бы сам отвез тебя домой, но, боюсь, ты меня опять превратно поймешь, – как и нежданный соратник по постели, Эрин тоже успел надеть брюки, однако в нахальном насмешливом взгляде ни намека на растерянность или желание извиниться. Наоборот, стоит на пороге спальни, скрестив руки на обнаженной груди, чисто налакавшийся сметанки кот, сытый, самодовольный и разве что не облизывающийся. – Поэтому я предоставлю тебе некую иллюзию свободы.
– Спасибо тебе, господин добрый, – я изобразила кривой шутовской реверанс. – Что бы я делала без вашей высочайшей милости?
– Все равно ты будешь моей.
Ой, какие серьезные заявления! Прямо боюсь уже.
– Мечтай, – я взялась за дверную ручку.
– Мы с Юлианом обсудим этот важный вопрос и вынесем на голосование.
– Да-да, всенепременно обсудите, кому с какой стороны больше понравилось, – бросила я – сугубо чтобы оставить последнее слово за собой – и поскорее выскочила за дверь.
Ишь, шустрик какой! А уж фраза-то – «все равно ты будешь моей»! Романов перечитал, что ли?
Или это часть плана мести собратьям?
Выйдя из гостиницы – многоэтажка цвета речного песка, сверкающая в лучах солнца большими окнами и броской позолоченной вывеской, – я поймала такси, назвала адрес нашего нынешнего дома и наконец-то позволила себе немного расслабиться. Странный маг, конечно – согласился на секс втроем… это же сколько он выпил, раз счел себя открытым для всего нового? Да и наши мужчины сколь бы спокойно и привычно ни относились к тройственным союзам, однако второй самец в постель допускался лишь после принесения брачных клятв, в качестве законного супруга жены. Что бы там ни говорили люди и прочие недалекие виды, но секс втроем до свадьбы среди нас не одобряется.
В дом я пробиралась через заднюю дверь, надеясь не попасться никому на глаза раньше срока, и еще с порога почуяла, что в логове гость. Запах вроде знакомый, но с лету не вспоминается, впрочем, ладно, не до него сейчас. Раз гостя пропустили через защитный полог, значит, сочли относительно безопасным, уж Нордан, да и Дрэйк вряд ли стали бы подвергать Шель лишнему риску, позволяя пройти какой-нибудь подозрительной личности, тем более учитывая интересное положение их обожаемой пары. Я на цыпочках прокралась в свою спальню – хвала праматери, ни в коридорах, ни на лестнице никто не встретился, на втором этаже на удивление тихо и только из-за двери комнаты Бевана доносились приглушенные, отдающие раздражением мужские голоса. Я бросила ридикюль, сняла туфли и, прихватив домашнюю одежду на смену, отправилась в ванную, избавляться от въевшихся в кожу запахов обоих мужчин. И уже после душа, завернувшись в полотенце, подошла к зеркалу и заметила красноватый след от укуса на собственной шее. Странно. Обычно легкие укусы быстро заживают, через пару-тройку часов и следов не остается, только шрам от брачной метки не сходит несколько месяцев. Присмотрелась и… твою ж чащу!
Как, когда этот обнаглевший кошак, этот песий сын… этот комок отрыгнутой шерсти ухитрился пометить меня как свою пару?! Без моего разрешения!
Я его убью! Найду и лично горло перегрызу!
* * *
Доза обезболивающего, выпитого на всякий случай, и переполох в логове, вызванный нежданным гостем, вернее, гостьей, несколько притупили членовредительские порывы. Спустившись на кухню, я сделала себе кофе и бутерброд, с тоской поняла, что надо опять кого-то посылать в магазин пополнять запасы провизии и этим несчастным кем-то, скорее всего, буду я, и выслушала от Шель отчет о прошедшем вечере. Даже сказать затрудняюсь, у кого из нас он вышел более катастрофическим.
Гостьей оказалась Веледа.
Сейчас девушка пряталась в спальне Бевана и благоразумно не высовывалась оттуда, пока Беван отстаивал ее право находиться под одной крышей с Шель. Нордан требовал, что Беван немедленно перевез Веледу в другое место. По теории ледышки, девушка вполне могла быть волком в овечьей шкуре, подосланным злобным вожаком Рейнхартом в отару с целью подорвать оную изнутри: причинить вред Шель, а то и вовсе похитить ее, снять защитный полог, шпионить и передавать все наши великие тайные замыслы врагам. Сама Шель по своему обыкновению жалела Веледу, пыталась поддержать Бевана и полагала, что ее ненаглядный ледяной тиран попросту переживает из-за скорого приезда дочери, но скрывает волнение за сарказмом, подозрительностью и раздражением, которое срывает на всех, кто под руку подворачивается, – то есть ведет себя как обычно.
О том, как прошел мой вечер и в частности ночь, я предпочла не распространяться, ограничившись общими фразами.
Метка кошака, прикрытая шелковым платком, периодически зудела и чесалась, вызывая настойчивое желание все-таки разыскать этот коврик линялый и распустить его на ленточки. Брачную метку не ставят без разрешения партнера, это как минимум некрасиво, неэтично и против негласных правил. А мне теперь придется, словно малолетке, прятать метку под платками, шарфиками и высокими воротниками, что крайне уместно, когда на дворе лето расцветает! Пять-шесть месяцев придется! Ко мне ни один оборотень-самец не подойдет, пока она не исчезнет, да и любой разумный мужчина, разбирающийся в наших обычаях. И какого пса Эрин вообще меня укусил? Позлить меня хотел? Или отомстить за мой отказ? Вроде как не только отымел, но и личную жизнь мне на ближайшие полгода основательно испоганил?
Жаль, не умею гадать на кофейной гуще. Совет и перспектива на будущее сейчас пригодились бы.
– Лиса! – Нордан возник на пороге кухни неизбежным стихийным бедствием, которое ждешь-ждешь и вот оно наконец является и по твою душу. – А я-то думал, кого я еще не видел этим дивным утром? Как прошло дуновение весны в начале лета?
Как будто ему моя личная жизнь и впрямь так интересна!
– Норд, – Шель сначала укоризненно посмотрела на благоверного, а потом извиняюще – на меня.
– Тебе и не снилось, – хмуро отозвалась я.
– Не имею привычки смотреть порно по ночам, – парировал ледышка.
– Ой, да неужели? – изобразила я удивление.
– Тебе в платке не жарко?
Твою ж чащу! Какой наблюдательный, с ума сойти можно! Обычно мужики даже новый цвет волос своих подруг не всегда сразу замечают, а тут нате, обратил внимание на отрез шелка не по сезону. И ладно бы на Шель, но на мне?
Не к добру это, ох, не к добру.
– В самый раз, – ответила я и крепче сжала чашку с остатками кофе, потому как тут же захотелось почесать место укуса. – Нынче платки в моде. Хотя о чем это я? Когда ты у нас в женской моде разбирался?
Звонок в ворота раздался неожиданно, заставив Шель вздрогнуть, а меня поморщиться от его резкости, но Нордан и бровью не повел.
– В моде я не разбираюсь, согласен, однако пока еще не потерял весьма полезный навык отмечать внезапные новшества во внешнем виде собеседников. Как нам с Бевом Дрэйк втолковывал когда-то – истинные намерения раскрываются в мелочах, – Нордан чуть прищурился, словно мог видеть сквозь лазурные складки ткани или понять по запаху, что некий наглый кошак заявил на меня свои права.
Неизвестный визитер продолжил настойчиво звонить. Нордан раздраженно нахмурился.
– Да откроет кто-нибудь эту диргову дверь?!
– Сам и открывай, слуг здесь нет, – донесся откуда-то из глубины дома голос Бевана.
– Я открою, – Шель поднялась было из-за стола, но Нордан жестом остановил ее.
– Не вздумай пока и шага делать без надежного сопровождения за пределы полога. Пусть Лиса сходит.
– Что-о?! – опешила я.
– Давай иди, посмотри, кого там опять принесло, – непререкаемо скомандовал ледышка, наглый не меньше, чем некоторые мохнатые.
Я залпом допила кофе и пошла открывать. Вот в тысячный раз уже говорю себе: нельзя критиковать выбор подруги, нельзя! Любит она за что-то – пусть я и три года спустя не могу взять в толк, за что именно, внешность Нордана, и та далека от идеала, – этого ревнивого ледяного деспота-собственника, и прекрасно! Главное, что он тоже Шель обожает, пылинки с нее сдувает и Дрэйка терпит, а остальное меня не касается.
За дверью в воротах обнаружился курьер. Я расписалась за оплаченный отправителем букет – к немалому моему удивлению, скромные маленькие фиалки глубокого бархатного оттенка ночного неба и с тонким нежным запахом – и, забрав цветы, вернулась под защиту ограды и полога. К букету прилагалась традиционная карточка.
«Искренне надеюсь на встречу на Императорских скачках завтра, дабы лично сообщить о своем решении.
Юлиан».
* * *
По магазинам, как я и предполагала, отправили крайнюю и рыжую, то есть меня. Но хотя бы не одну: Шель и Дрэйк составили мне компанию. Сначала за одеждой – за три года в общине я уже и позабыла, каких размеров требуется гардероб при активной светской жизни, будь то очередной бал, пикник или скачки, – затем по продовольственным торговым точкам – революция революцией, а есть все хотят, члены братства в том числе, что бы они сами ни говорили о своей способности подолгу обходиться без пищи, воды и сна, – и наконец завершающим пунктом программы – детский магазин. И если с выбором кроватки для Эстеллы особых проблем не возникло, то с игрушками дела обстояли хуже.
Шель считала, что ее дочку, видевшую в своей жизни лишь самодельные погремушки да потрепанных и заношенных плюшевых мишек соседских детей, большое количество новых игрушек только напугает и дезориентирует.
Дрэйк со свойственной ему широтой души полагал, что игрушек много не бывает, тем более для девочки, этими самыми игрушками не избалованной.
Хорошо, что Нордан с нами не поехал, оставшись в логове колдовать над спальней для дочери и – кто неугомонного ледышку знает? – дальше препираться с Беваном насчет Веледы. А то с Нордана сталось бы скупить все, что есть в отделе для девочек, лишь бы порадовать Эстеллу. Чую, избалуют мальчики своих маленьких принцесс вконец, а ведь одна из них даже еще не родилась.
Сама я, признаться, в детских магазинах не была уже давно. Мелкий наш вымахал выше меня ростом и очаровательным сверх меры – весь в папу, не иначе. Братцу теперь подай большие машинки и живых кукол: мама в последних письмах жаловалась, что чем дальше, тем сильнее страсть Кайла к гоночным автомобилям и красивым девушкам. А чего мамуля хочет? Лисенок превратился в лиса и ему пора на волю, отрываться по полной, как нынче говорят.
Не все ж растут примерными отпрысками вроде меня: косички, бантики, удовлетворительное поведение, хорошие оценки и отсутствие жалоб от учителей.
Впрочем, и детство мое было не таким, как у брата. У него оно были тихим, мирным, счастливым и потери кровного отца Кайл, хвала праматери, не знал.
И, даст то праматерь, узнает еще не скоро.
Оставив Шель и Дрэйка перед полками с фарфоровыми красавицами всех видов и мастей, я пошла к машинкам. Даже любопытно, какая у Кайла сейчас: черная раритетная «Колибри» или новомодный красный «Алдай»?
Брюнетка или блондинка?
Хотя клык даю – девушек братец меняет чаще, чем автомобили.
И запоминает куда как реже.
– Первой я бы хотел все-таки девочку.
Я поставила уменьшенную копию «Алдая» на место и нарочито медленно, предоставляя оппоненту возможность дать задний ход, обернулась.
Даже не знаю, кто бесит сильнее – ледышка или этот мохнатый недоросток?
– Ты, – процедила я сквозь стиснутые зубы.
– Я, – охотно подтвердил кошак собственной нагломордой персоной.
– Какого пса ты здесь делаешь? – я бросила настороженный взгляд на подругу и Дрэйка в отделе напротив, но те, занятые выбором куклы – или, скорее уж, кукол – для Эстеллы, даже не смотрели в нашу сторону.
– Слежу за тобой, – признался Эрин, и не подумав изобразить «ой, я тут удачно мимо проходил».
– Убирайся отсюда немедленно, пока Дрэйк тебя не заметил, – прошипела я.
Эрин обернулся, задумчиво посмотрел на почти что бывшего собрата ордена и Шель.
– Похоже, у него есть дела и поважнее. Лисонька, а твоя подруга беременна.
Ох ты ж, лорд Очевидность!
– Но вот что странно, – с самоубийственной невозмутимостью продолжил кошак, – изменение в запахе леди Ориони я заметил на вчерашнем балу, тогда как на прошлом балу несколькими днями ранее ничего подобного не было и в помине. Значит, она зачала буквально только-только… но игрушки они выбирают для детенышей постарше, а не для новорожденных… да и для младенца, мягко говоря, рановато… – Эрин повернулся ко мне, посмотрел вопросительно. – Не может быть… у них же не бывает детей…
– Держал бы ты язык свой поганый при себе, – искренне посоветовала я, – а то так и до беды недалеко.
– У членов братства не бывает детей, – повторил Эрин и вдруг расплылся в несколько ошалелой и донельзя довольной улыбке. – На леди привязка и привязка двойная, а любая привязка автоматом подразумевает повышенную готовность пары к размножению… Пес подери, девушка беременна от члена братства…
Мои пальцы нащупали металлический кузов миниатюрного грузовика, стоявшего полкой ниже. И магазин из дорогих – по дешевым Дрэйк не ходит в принципе, – товар тут качественный, под стать прихотям клиентов, народу в зале немного и если прицелиться получше, то даже детской машинкой можно причинить вполне себе неплохой вред.
Главный вопрос – куда потом труп прятать, но уверена, Дрэйк что-нибудь придумает, ему не впервой. Сожжет на худой конец.
– И леди исчезла практически на три года… за этот срок как раз можно выносить и родить ребенка, и он подрасти успеет… вернее, она… – кажется, в голове кошака слегка помутилось от осознания способности собратьев к производству потомства. Во всяком случае, выглядел Эрин соответственно – бормочет как помешанный, глаза бегают, на лице блаженная улыбка счастливого идиота. – Выходит, у них даже не один детеныш? Ведь не на вырост же они кукол собираются покупать?
Я сжала пальцы на кузове.
А это тебе, пуфик криволапый, за метку!
Ударила я со всей силы, с чувством. И злость за укус вложила. И за внеплановый тройничок. И за испорченную ночь. И…
Руку перехватили на полпути. Глазом моргнуть не успела, как Эрин дернул мою конечность вместе с машинкой вниз и прижал меня к полкам стеллажа, свободной рукой притиснув мой локоть к моей же сумке под мышкой. Твою ж чащу! Хоть и худощавый в человеческой ипостаси, но мощь зверя, самца, более сильного и крупного, чем самка-кицунэ, я почувствовала остро, до раздражающего инстинктивного желания подчиниться, сменить агрессию на завлечение.
– Что же ты так, Лисонька? – нежно проворковал кошак, приблизив свое лицо к моему. – Не годится бить будущего супруга.
– Какой, к псам подземного мира, супруг?! – это он что, себя, драгоценного, в виду имеет?
– На тебе моя метка, конфетка, – и скалится самодовольно во все тридцать два человеческих зуба. – А значит, ты мо-оя… и даже наша.
– Я согласия на эту метку не давала, а значит, я не твоя, – ответила в тон. – Нельзя втихомолку кусать самку и заявлять, что она принадлежит тебе.
Посмотрела поверх плеча Эрина на Шель и Дрэйка. В мою сторону по-прежнему ни единого взгляда, спорят о чем-то. Судя по выражению лиц обоих и бурной жестикуляции Шель, Дрэйк всерьез вознамерился скупить-таки пол-отдела, а подруга пыталась отговорить его от ненужных трат.
– Наша, – снисходительно поправил Эрин. – И ты не просто согласилась, ты сама сделала предложение. Брачное. Мне и Юлиану. Этой дивной прошлой ночью, воспоминания о которой не дают мне покоя. Всякий раз, когда я думаю о твоей аппетитной упругой по…
Твою ж… Мою ж… О-о! Да быть того не может! Никак не может!
Я не могла!!
Или могла?
– Вреш-ш-шь, – перебила я намечающиеся сексуальные оды моим частям тела.
– Честен, как перед ликом праматери. И я был так любезен, что ответил согласием сразу, – еще немного, и кошака впору будет ночью вместо фонарика использовать – вон как светится от радости да гордости, того и гляди, глаза засияют, словно маяк во тьме, и уши загорятся победным факелом. – Юлиан тоже, но, учитывая, что он был в состоянии менее вменяемом, чем я, и мог что-то не запомнить, то ему я на всякий случай сделал повторное брачное предложение сегодня утром.
Это не по нему ли маг решение принял, сообщить о котором собирается на скачках? Надеюсь, Юлиан не намерен лезть в эту брачно-пьяную аферу с неизвестным пока дальним прицелом.
Тогда о чем он собирается сообщать? Официально уведомить, что отказывается от великой чести стать моим вторым мужем? А цветы в таком случае зачем прислал?
Мне нравятся фиалки. Намного больше, чем лилии.
Настолько больше, что утром я битый час не выпускала букетик из рук.
– Если не веришь мне, спроси Юлиана. Твое предложение он запомнил, и врать тебе не станет, – Эрин склонился к моей шее, половину скрытой очередным платком, и шумно втянул воздух. – Раньше я не понимал, когда мне говорили, что своя пара, помеченная тобой самка пахнет во сто крат привлекательнее… но ты действительно стала пахнуть вкуснее, слаще…не так, как другие самки…
Я ему что, десерт?!
– Добрый день, могу я вам чем-то помочь? – вплелся в излияния кошака профессионально-вежливый голос консультанта.
Благожелательная улыбка на девичьем лице, но взгляд настороженный и подозрительный, особенно когда девушка посмотрела на мою руку с зажатым грузовиком.
– Да, – Эрин отпустил меня, отступил на шаг, забрал несчастную машинку и протянул консультанту. – Упакуйте ее, пожалуйста. Только именно эту, а не другой экземпляр. Будет что рассказать нашему сынишке, – и этот… этот половичок недобитый с милой улыбкой любящего супруга потрепал меня по животу.
– Конечно-конечно, – подозрительность мгновенно испарилась, и девушка приняла игрушку. – Выберите что-то еще? Вчера поступила новая серия автомобилей от…
– Нет, спасибо, в следующий раз. Отнесите на кассу.
Девица кивнула и бросила быстрый взгляд на мой вполне плоский живот.
– Мои поздравления.
– До завтра, Лисонька, – интимным шепотом на ушко попрощался Эрин и, чмокнув меня в губы, последовал за консультантом.
Я одернула жакет, поправила сумку и поскорее ретировалась к подруге. Спор, похоже, закончился полным и безоговорочным проигрышем Шель, ибо Дрэйк уже авторитетно выбирал, указывая другому консультанту поочередно на нескольких кукол в расшитых кружевом платьях, кокетливых шляпках и с длинными локонами. Шель грустно смотрела то на ценники, то на своего мужчину. А ведь рядом еще есть кукольные домики, мебель, посуда, наряды отдельно и даже лошади с экипажами.
– На каком количестве сошлись? – как можно беззаботнее поинтересовалась я в попытке скрыть легкую нервозность. Шель-то Эрина точно не заметила, а вот внешней видимостью занятости Дрэйка вопросами первостепенной важности я как-то не обманывалась. Члены братства – существа на редкость глазастые.
Там, где не надо, в основном.
– На паре, – печально ответила подруга.
– Десятков? – уточнила я.
Молчание было крайне выразительным.
Ладно, Дрэйк хоть выбирает. Ледышка наверняка похватал бы все подряд.
Шель повернулась и, миновав стеллажи с кукольным приданым, направилась к полкам с мягкими игрушками. Остановилась перед плюшевыми котами, как обычными, так и уменьшенной искусной имитацией крупных хищников.
– В мое время такого разнообразия не было, – Шель потянулась было к рыжему тигру, но, передумав, коснулась бело-серебристой, с черными пятнами россыпью, головы сидящего рядом ирбиса.
– В мое тоже. Тогда были только мишки, собачки и кошечки.
Коты раздражали. Независимо от масти. И я до сих пор не знаю, кто Эрин в звериной ипостаси. Кошак кошаком, но какого подвида?
Надо Бевана спросить, уж он-то должен знать.
– Я в детстве мечтала о большом коте, как в книжках, – подруга сняла снежного барса с полки, покрутила в руках. – Чтобы защищал меня, сопровождал везде и спал со мной.
– У тебя таких целых двое, – напомнила я. Надеюсь, Эрину хватило мозгов оплатить машинку и уйти, пока они с Дрэйком не столкнулись нос к носу на кассе? – Защищают, ни на шаг от себя не отпускают и спят с тобой. Еще занимают большую часть постели, едят как здоровенные кони, шипят по поводу и без и метят углы. Чем не коты?
– В детстве мои мысли так далеко не заходили, – улыбнулась Шель, прижала к груди барса и вернулась к Дрэйку.
Я уныло поплелась следом, гадая, что лучше – признаться в порочащей связи с потенциальным врагом самой или подождать, пока меня припрут к стенке?
Брачное предложение, видишь ли, я сделала. Обоим.
Пусть сначала докажет! И вообще, я была не в себе и в сильно нетрезвой памяти, а потому, что бы я там ни ляпнула спьяну, это – не считается!
* * *
«Дражайшая моя сестрица!
Пишу тебе в связи с твоим возвращением в нормальный цивилизованный мир и дабы матушка наша наконец перестала донимать меня упреками, что я, дескать, за все три года твоей ссылки не черканул нежно любимой сестре ни строчки.
Вот, я черкаю. Теперь маме не в чем меня упрекнуть.
Заодно и ручку распишу.
Надеюсь, ты в добром здравии и не одичала окончательно в той глуши, в которую столь внезапно решила свалить. Понимаю, свежий воздух, птички, охота, более подобающая нашему виду, и сор… пардон, туалет по любым кустом, но, как по мне, такой отдых хорош исключительно в малых дозах. Я бы сдох, честное слово. Посему рад, что ты одумалась и променяла-таки набедренные повязки на одежду от модных домов. Как будет свободная минута, черкану еще.
Кайл».
Письмо появилось поздним вечером, ненавязчиво переходящим в ночь, и приятно впечатляло широтой братской мысли. Обычно Кайл укладывался в пару строк самого незамысловатого содержания.
Вздохнув, я вырвала из блокнота лист, взяла ручку и принялась за ответ.
«Драгоценный мой братишка!
Не передать цензурными словами, как счастлива я лицезреть твои каракули. Да, я вернулась в цивилизацию и вновь одеваюсь достойно, как и положено гордой дочери рода Элери. Лелею робкую надежду, что и ты, будучи сыном того же рода, ведешь себя в высшей степени благопристойно и не позоришь имя нашей семьи.
Если что, я в курсе твоих выходок.
Для общего твоего развития хочу заметить, что нынче жизнь в глуши не подразумевает ношения набедренных повязок. Скорее она похожа на существование в уединении отдаленной провинции и, как ни странно, позволяет осознать, насколько далеко мы уже отошли от своих корней, что не всегда есть благо. Знаю, в твоем возрасте еще рано забивать голову такими возвышенно-философскими рассуждениями, так что не принимай на свой счет. Просто мои мысли вслух.
Передавай привет маме и папе и постарайся не создавать им лишней головной боли.
Лиссет».
Сложила письмо, отправила. Метка все зудела назойливо, напоминая о себе не хуже надоедливой мухи, и, раздраженным движением сдернув платок, я наконец-то почесала шею. Почти неземное блаженство!
