Текст книги "Шутка"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Ах, ты рад! Тогда я рада, что ты рад. У меня действительно сегодня много работы. Я уезжаю на переговоры, а ты представь его сотрудникам и отведи в торговый зал. Пусть присматривается.

Она не ожидала, что муж будет так послушен. А тот словно изо всех сил старался ей угодить. К новому менеджеру был очень внимателен, расспрашивал вечером в своем кабинете, как ему понравилось на работе, нет ли каких-нибудь проблем. Но проблем у Лени не было ни в этот день, ни после. Люда часто ловила себя на мысли, что он похож на сестру не только внешне. Та же удивительная доброта и непосредственное детское обаяние. Коммуникабельность, которая идет от искренней доброжелательности к людям, а не потому, что так по должности положено.

Странно, но ее отношения с мужем сделались ровнее. Он стал чаще бывать на работе, чему Люда несказанно удивилась. Неужели так напугался? Что ж, нет худа без добра. Зато теперь можно заняться новой квартирой. Все-таки девушка-агент ее дожала. Звонила до тех пор, пока клиентка не согласилась на очередной вариант. Теперь надо было оформлять бумаги и летом готовиться к переезду. Ремонт Люда решила начать после отпуска, когда она приедет с юга. Приедет, разберется с подрядчиками и с месяц поживет на даче. И Якушева отправит туда. Дача недалеко, оттуда вполне можно ездить на работу. А в начале сентября они переедут в новую квартиру. Как-то за ужином она посвятила мужа в свои планы.

– Значит, ты собираешься ехать отдыхать? – спросил он.

– Я тебе об этом уже говорила.

– Одна? – поинтересовался муж вкрадчиво.

– Еще не решила.

– Что ж.

– Ты не возражаешь? – Она нацелилась вилкой прямо ему в лоб. Пусть только что-нибудь вякнет.

– Люда, разве я со своей стороны когда-нибудь нарушал наш договор?

Она насторожилась:

– Постой-постой… Значит, я на юг, а ты привезешь на нашу дачу какую-нибудь девицу… Нет, Якушев, этого не будет.

– А что ты сделаешь? Сторожа мне наймешь? – Он оскалил желтые зубы.

– У тебя совесть есть?

– Со-о-овесть? – расхохотался муж. – По-моему, мы с тобой лишились ее, как истинные новобрачные невинности: в одну и ту же ночь. Помнишь ее? Когда мы с тобой платочком отпечаточки-то вытирали?

– Нет, Якушев, ты ошибаешься, – прошипела она. – Ты вообще без нее родился, потому и потерять не мог, а я… Да что ты вообще про меня знаешь?

– Если бы я про тебя что-то узнал, я бы вышвырнул тебя из дома и с фирмы в тот же день и успокоился бы навсегда! И близко бы не подпускал, шантажируя прошлым.

– Вот даже как? – Люда вполне оценила степень неприязни мужа к своей особе. – И чем, интересно, я тебе так мешаю?

– Ничем. – Он сразу замкнулся. – Слушай, а откуда ты взяла этого Леню?

– Какая разница?

– Так. Интересно. Ты ему покровительствуешь, насколько я понял?

– Допустим.

– И какие у тебя к нему чувства?

– Материнские.

– Вот как? – Он откровенно иронизировал. – А мальчик-то хорошенький.

– Меня это не касается. Он почти на тринадцать лет меня моложе. Даже в сыновья годится, потому что некоторые рожают в тринадцать лет.

– Ну, положим, что не в тринадцать. Но раз ты ему как мать, пригласила бы в гости, что ли.

– Зачем?

– Быть может, мы вместе станем ему семьей? А? Ма-ма-ша.

– Если не считать твоего хамства, то мысль рациональная.

– Давай не будем ссориться, Людок.

– Что-о?

– Пардон. Мне просто показалось, что ты в последнее время подобрела.

– К тебе это не имеет никакого отношения. Давай спать, завтра на работу.

Она посмотрела, как муж полез в шкаф, за подушками и постельным бельем. И словно нехотя намекнула:

– Можешь вернуться в общую спальню, пока у каждого из нас не будет по своей отдельной комнате. Мне стирать меньше.

Муж сделал вид, что так оно и есть, хотя стиральная машина, давно поселившаяся в их ванной, выдавала забрасываемое в нее белье уже сухим и только что не поглаженным.

…Она искала предлог, чтобы сблизиться с Леней естественно и без напряжения, но никак не могла найти. Нельзя же просто платить ему больше, чем другим, ничем этого не объясняя? Люда же чувствовала, что должна ему очень и очень много. За то, что так получилось с его сестрой, за те пять лет, в течение которых его семья терпела одно крушение за другим. Она не обманула мужа насчет материнских чувств. Где-то подсознательно ей, как истинной эгоистке, всегда хотелось получить взрослого ребенка уже готовым. Кем-то рожденным, выкормленным, вылеченным от бесчисленных детских болезней. К тому же Леня удивительно напоминал ей Глебушку, единственного мужчину, от которого Люда хотела бы иметь ребенка, но судьба распорядилась по-другому. Она уже много лет искала объект для нежности и забот – не любовных, других. Люда не знала, в чем состоят материнские заботы, и понимала их по-своему.

Окружающие оценили бы ее внимание к Лене так же, как и ее муж. Люде, в сущности, было наплевать на их мнение. Пусть думают что хотят, лишь бы Леня так не думал. Только его наивность была тем щитом, которым она решила прикрыться. Но куда бы с ним пойти? Посидеть, поговорить, узнать, чего ему хочется и что он не может себе позволить. Люда даже не представляла себе, куда сейчас ходит молодежь. На дискотеку? Она уже старовата для таких мероприятий. На концерт? Слушать современную музыку, в которой она ничего не понимает? В музей? Смешно. В театр? А под каким предлогом? И не в кино же. Непонятно, как и с чего начинать это сближение.

Но начать Люда все-таки решила с работы. Так проще. Пусть она будет готовить из него, допустим, перспективного руководителя отдела. Кадры надо растить самим. Что может быть естественнее, чем сидение допоздна над бумагами и сведение балансов? Он должен к ней привыкнуть. А не теряться от любого к нему вопроса и не заливаться румянцем:

– Да, Людмила Сергеевна. Я все сделаю, Людмила Сергеевна.

Она не хотела быть для него Людмилой Сергеевной. Не хотела быть начальницей, работодателем, просто случайным человеком, который как вошел в его жизнь, так же легко может из нее и исчезнуть. Она все чаще просила Леню задержаться и подсовывала ему срочную работу.

– Вот тебе пачка счетов, вот выписка из банка. Ищи, вычеркивай суммы, поступившие на счет. Потом пройдись по балансам наших клиентов. Посмотри, у кого большая задолженность. Завтра позвони, выясни, почему не переводят деньги.

– Я?!

– Но я же не могу все успеть.

– А Евгений Борисович?

– Видишь ли… – «Господи, как же ему объяснить-то?» – У него другой круг обязанностей.

– Он с поставщиками договаривается, да?

– Он? С поставщиками? – Люде хотелось смеяться. Да уж, Якушев договорится! – Ну вроде того.

– А вы давно замужем, Людмила Сергеевна?

– Что? – «Наконец-то! Вопрос лично ей, а не по делу!» – Пять лет. Много это или мало?

– Ну…

– Все понятно. Если вычесть это из твоих двадцати с небольшим, то много. А если из моих тридцати, ну, скажем, тоже с небольшим, то, наверное, не очень. Как ты считаешь?

– Не знаю. Мне кажется, что тридцать лет – это само по себе ужасно много. Ой, извините!

Если бы у нее были какие-то виды на этого мальчика, она бы обиделась. И сильно расстроилась. А так просто весело рассмеялась:

– Согласна. Когда мне было двадцать, мне тоже казалось, что в тридцать лет женщина – древняя старуха. А сейчас кажется, что в сорок. А в сорок будет казаться, что в пятьдесят, ну и так далее.

– Ну я же не сказал, что старуха. Просто… Это просто другое поколение, да?

– Но Людмилой Сергеевной меня звать не обязательно, – вывернулась она.

– А как?

– Просто Людмилой.

– Да? А можно?

– Запросто. – У нее было прекрасное настроение. Они уже почти друзья.

– Хорошо. Людмила, проверьте, пожалуйста, правильно ли я все сделал.

Она со вздохом сожаления подвинула к себе бумаги. Как же надоело все это, да деньги нужны! Ей снова надо зарабатывать эти проклятые деньги, а конца не видно. Страх перед нищетой сильнее всех инстинктов, в том числе инстинкта самосохранения. И, просматривая счета, Люда спросила:

– Леня, а что ты делаешь в выходные?

– В какие?

– Ну, не знаю. Я так, безотносительно.

– Дома сижу. Смотрю телевизор. Хожу в гости к другу.

– Это к тому, с которым вы вместе по Интернету часами путешествуете?

– Да.

– А ты хочешь свой компьютер?

– Конечно. Но это дорого.

– Можешь взять на свой баланс, – стараясь казаться равнодушной, сказала она.

– Как это?

– Очень просто. Я занесу на твой баланс стоимость компьютера и буду вычитать понемногу из зарплаты. Ну вроде как в рассрочку.

– Здорово! А можно? – Леня очень обрадовался.

– А почему нет?

– Здорово! – еще раз повторил он.

Люде стало так легко, как будто она уже вернула часть своего долга. Хотя жизнь человеческую не измерить никакими железками. Как бы расспросить его о том, что же все-таки случилось с Мариной? Может, в машине, по дороге домой? Несколько раз она уже подвозила Леню. И в этот вечер тоже довезла до самого подъезда на своей «Тойоте». Почти такой же, какая была у нее пять лет назад. Довезла, так и не решившись начать неприятный разговор. Люде казалось, что Леня до сих пор тяжело переживает смерть сестры. Он вылез из машины очень довольный, потому что девочки у подъезда открыли рты и примолкли. Даже магнитофон, казалось, захлебнулся от удивления и тоже затих. Люда улыбнулась и надавила на газ. Он привыкнет к такой жизни, и дальше уже ей будет легче.

Недели через две она набралась смелости и пригласила его в театр. Да, все-таки в театр. Не на детский же утренник, не в Музей изобразительных искусств. Слава богу, что из обязательных для детей походов по культурным учреждениям он уже вырос. А театр… Это, по крайней мере, вечер.

Конечно, она сказала, что купила билеты для себя и Евгения Борисовича, но он очень занят и пойти не может, а пьесу посмотреть хочется. А поскольку им все равно придется сидеть с бумагами вдвоем, так, может, тем же составом и пойти? Люда просто восхищалась собой. Своей изобретательностью, которой так долго пользовалась в корыстных целях. А теперь они сидят в партере, в темном зале, на сцене идет какое-то действо, и ей хорошо как никогда. Быть может, это оттого, что она, как волшебник, может открыть для кого-то целый неведомый ему мир, который самой-то ей уже слегка поднадоел?

Пьесу она не запомнила, да и какая разница, что это была за пьеса? Только на следующий день неприятно резанула слух случайно услышанная фраза, брошенная кем-то из сотрудников:

– А наш-то Ленечка уже с начальницей по театрам ходит.

«Откуда они узнали?» – подумала Люда с неприязнью. Да и муж не преминул заметить:

– Это твое материнское чувство заставляет тебя по вечерам таскать за собой повсюду этого хорошенького мальчишку?

– Не твое дело, – огрызнулась она и поймала его неприятную усмешку.

Если бы муж был к Ленечке слишком придирчив, нагружал его работой или делал бесконечные замечания, она бы его просто разорвала. На куски, словно тряпку, негодную для употребления. Но Якушев по-прежнему вел себя странно. Он словно собака принюхивался и сторожил. Чего или кого? И каждый день появлялся на работе. В тот выходной, когда она снова пошла с Леней в театр, но уже на дневной спектакль, а потом завезла его к себе домой поужинать, муж оказался дома. Трезвый, чисто выбритый, набрызганный дорогим одеколоном, хотя и в халате, по-домашнему.

– Якушев, дать тебе денег, чтобы ты убрался к девочкам в казино? – спросила Люда, затащив его на кухню.

– Нет, спасибо, – уклончиво ответил муж. – Я бы предпочел поужинать с вами.

– Это не интересно. Мы будем говорить о работе.

– И я бы мог поговорить о работе.

– Это ревность? – в упор спросила она.

– Считай, что так.

Она не поверила. Только плечами пожала, потому что все, кто думал о романе между ней и Ленечкой, глубоко заблуждались. И муж первый. И напрасно он сидел вместе с ними за столом и пытался быть остроумным. Люда просто злилась на этот глупый ужин. Мальчик стесняется, муж изо всех сил прикидывается ласковым и добрым, а она места себе не находит из-за его присутствия.

– Леня, а где ты познакомился с моей женой?

– Она приехала к нам насчет обмена квартиры.

– Я же тебе рассказывала, – хмуро заметила Люда.

– Ах, да. Какая-то неприятная история. Что-то с твоей сестрой, из-за чего моей доброй жене стало вдруг вас всех жалко.

Его иронию Люда улавливала мгновенно.

– Я бы просила тебя не трогать за ужином этой темы. Это только ты можешь жевать, говоря о чем угодно, в том числе и о смерти своих близких.

– Потому что я толстокожий бегемот, да? Жирный, неповоротливый. Леня, у моей жены сорок восьмой размер. Того самого, на котором сидят. А размер того самого, на котором носят…

– А твое то самое, которое мелет всякую чушь, не прекратит, часом? У человека несчастье случилось, а ты в душу лезешь.

– Да ничего, – неожиданно сказал Леня. – Уже целый год прошел. Сначала, конечно, было страшно. Я привидений боюсь. Я же сплю в ее комнате. Все время казалось, что сестра за мной придет. Всякое же рассказывают.

– А чем же ее… их… – все-таки спросила Люда. – Как их убили?

– А ничем. В милиции сказали, что тот парень, который был с сестрой, умер от сильных ударов в грудь, в область сердца. А Марина… У нее просто шея была сломана.

Люда похолодела. Голыми руками. Ну и ногами, разумеется. Неужели это все-таки Тимур? Как страшно!

– Да всяких теперь развелось, – сочувственно сказал Якушев. – Маньяков.

И вдруг неожиданно:

– Леня, а со мной ты в театр не хочешь сходить? Или на концерт? Чем там сейчас молодежь увлекается?

– С ума, что ли, сошел? – не выдержала Люда. – На концерт он собрался! Еще скажи, что ты от рэпа, как это называется, торчишь! Да ты уснешь, даже если возле тебя десять симфонических оркестров будут изо всех сил надрываться, дуя в трубы! Тоже мне, любитель музыки! И вообще, пора кофе пить. Леня, я тебя отвезу, если хочешь.

– Людмила, вы не беспокойтесь. Я и на метро могу доехать.

– Нет, зачем же? Сегодня выходной, у меня нет никаких дел.

Она поднялась, подошла к мужу, прошипела ему в ухо:

– Якушев, помой посуду. Оторви от стула то самое, на котором сидишь, и скажи спасибо, что я не сказала про его размер.

Он улыбнулся:

– Ладно, милая, один – ноль. Но партия еще не закончена.

Она не поняла. Не услышала. Не хотела слышать. Тот случайный звоночек был забыт, и Люда уже не помнила, как опасно быть сентиментальной дурочкой. Она ехала со своим дорогим мальчиком по столице, сияющей вечерними огнями, и была бы рада хоть сегодня, сейчас, завернуть этот огромный город в красивую обертку и Ленечке его подарить. А тому очень нравилось ехать в красивой машине. Он слушал магнитолу и глазел по сторонам.

– Леня, твои родители довольны? – спросила она.

– Что? Да, очень.

– Вам хватает?

– Чего?

– Денег.

– Да, конечно.

Люда очень удивилась:

– Неужели же трем взрослым людям может хватить на жизнь твоей зарплаты и двух пенсий?

Он тоже удивился:

– А почему не может?

– Ну, твои родители пенсионеры, я понимаю. Мама по возрасту, папа по инвалидности. Им уже не так много надо. Но тебе? Разве ты не хочешь, например, красивую одежду? Машину?

– Такую же?! – восторженно спросил он.

– Хочешь такую же?

– Но…

– Все будет зависеть от тебя. От тебя, от тебя… – промурлыкала Люда. Неужели же ее совесть отныне может быть спокойна? Как хорошо, что она встретила этого милого мальчика! Но почему он так задумался?

– Леня, о чем думаешь?

– Ни о чем. Еду.

– Почти приехали. Смотри, там опять девушки. У подъезда. Ну вылезай, покрасуйся.

Люда улыбалась. Она гордилась своим милым мальчиком совсем как настоящая мать. Пусть все эти девочки знают, что он завидный жених. Красавец, умница. И деньги у него есть. Ее деньги. Поэтому и девушка его должна быть особенной. Настоящей принцессой. Люда подождала, пока Ленечка скроется в подъезде, и только тогда поехала прочь. Теперь можно не спешить. Когда жизнь становится интересной, ее надо смаковать маленькими глоточками. Как хорошее вино, которое только слегка опьяняет, а не оглушает крепостью и горечью. И от этого легкого опьянения становится легко и радостно и хочется двигаться, дышать, петь.

Глава 7
Ляля

1

Пришла настоящая весна: полупрозрачная зеленая кисея листвы облепила ветки деревьев, зашумели первые майские грозы. Воздух не просто согрелся, он пропитался насквозь весенними ароматами.

Документы на обмен квартиры были готовы. Люда чувствовала, что в ее жизнь пришла долгожданная удача. Все получалось, события развивались по нарастающей. Еще немного, и у нее будет новая квартира и новая счастливая жизнь. Она уже решила, что в июле поедет в отпуск на две недели. За границу. И хотя дела идут успешно, никакой дорогой экзотики она себе, конечно, не позволит. Собственные деньги – не папины, которые легко пришли и поэтому тратить их не жалко. Можно поехать, например, в Турцию и отдохнуть там не слишком роскошно, но вполне достойно. Только с кем?

Потом она вдруг подумала: как это с кем? С Ленечкой, разумеется. Пусть мальчик отдохнет как следует, поплавает в море, пофлиртует с красивыми девушками. А курортный роман она может завести прямо на месте. С кем-нибудь из отдыхающих. Не получится, так что ж? Пусть развлекается милый мальчик, она и тем будет довольна.

– Леня, у тебя загранпаспорт есть? – спросила как-то она.

– Нет, конечно. А зачем?

– Ну, ты бы мог поехать летом отдохнуть куда-нибудь за границу.

– Я?!

– А почему и нет?

– У меня же сессия летом.

– Сессия в июне, а можно и досрочно все сдать. Кстати, тебе времени на учебу хватает?

– Да. Сейчас с этим без проблем. В том смысле, что можно и учиться, и работать.

– Так что? Хочешь поехать за границу?

– Но я там никогда не был! И не поеду я никуда один.

– Я тебя понимаю, – улыбнулась Люда. – В первый раз одному страшно. Да еще в таком нежном возрасте.

– Если бы с кем-то… Нет, один не поеду.

– А со мной?

– С вами?!

– Я бы тебе все показала. Там очень красиво. В хорошем отеле, на берегу моря.

– Это как-то… неудобно.

– Кому? Мне, например, очень удобно. Я просто еду отдыхать. А ты будешь вроде сопровождающего. Чтобы мужчины не искали случайных знакомств с одинокой женщиной.

Она улыбнулась.

– А почему они должны искать знакомств? – наивно спросил Леня. Люде вдруг захотелось пококетничать:

– Разве я совсем уж непривлекательная женщина?

– Нет. Нормальная женщина.

– Вот видишь. Не переживай: путевками и паспортами я займусь сама. Ну что такое? В чем дело? Почему ты так распереживался?

– А разве мне уже положен отпуск?

– Это всего на две недели. Я тоже не могу оставить фирму надолго. А ты отдохнешь в счет отпуска, который будет ну, скажем, через полгода.

– Нет, все равно не могу.

– Почему?

– Это дорого.

– Дорого? Ха-ха! Ну считай, что я забочусь о здоровье своих сотрудников. Путевки за мой счет. Почему же ты так покраснел?

– Разве вы уже ездили отдыхать с кем-нибудь из сотрудников?

– Я вообще еще не ездила отдыхать, – почти резко сказала она. – Целых пять лет. А насчет заботы о сотрудниках… Если хочешь знать, то кто сейчас больше тебя работает? Ну кто?

– Не знаю. Я за другими не слежу.

– А ты последи, последи. Кто до ночи засиживается за компьютером? Кто мне помогает больше всего?

– А ваш муж?

– Что муж?

– Он разве не может с вами поехать? В качестве сопровождающего?

– Муж?! – Люде на мгновение стало дурно. К горлу подкатила привычная тошнота, как всегда бывало, стоило только подумать о Якушеве. О его толстом брюхе, редких волосах и едком сарказме. Две недели делать друг другу колкие замечания и изо всех сил сдерживать взаимную неприязнь? Ну уж нет!

– Видишь ли, Леня. Мы с Евгением Борисовичем не может вместе уехать. Кто-то из нас должен остаться в Москве и контролировать дела на фирме. Сначала я поеду отдыхать, потом он. Понятно?

– Да, конечно. Но что он скажет?

– Вот увидишь: Евгений Борисович будет ужасно рад.

На самом деле реакция мужа показалась ей странной. Вопрос о том, что жена едет отдыхать за границу, был уже решен. И поначалу Якушев был этому несказанно рад. Он делал вид, что вся эта суета с загранпаспортами его не касается. Но однажды услышал, как Люда говорит по телефону, и удивился:

– Паспорта? Ты сказала паспорта, а не паспорт?

– А что тебя так удивляет?

– Уж не обо мне ли ты так беспокоишься?

– И не мечтай. У тебя давно есть загранпаспорт, а у меня нет.

– И это странно, – задумчиво сказал он. – У меня всегда было ощущение, что ты объездила в свое время весь свет.

– Я просто работала в туристической фирме.

– Возможно. Работала. В туристической фирме. И у тебя нет загранпаспорта.

– Ну и что? Сапожник без сапог, – пожала она плечами.

– Если бы речь шла о каком-то другом сапожнике… – Она прекрасно знала этот внимательный взгляд. Муж о чем-то размышлял, и Люде это не понравилось.

– Не цепляйся к словам, Якушев. Допустим, что он у меня был, но просрочен. Я пять лет никуда не выезжала.

– Так был или нет?

– Какая разница?

– Просто неудачный повод для вранья. Это может означать только то, что в свое время у тебя было что-то не в порядке с документами. Уж не поддельные ли они были?

– Ага. На вокзале паспорт купила.

Люда прекрасно знала, что если он чему не поверит, так это правде. Чтобы человек, с детства закормленный, воспитанный в обеспеченной семье, пустился на такие авантюры? Нет, Якушеву этого не понять. Так и есть. Рассмеялся:

– Ну уж не заливай. Ладно, насчет твоего паспорта я уже все для себя прояснил. А для кого же второй?

– Для одного молодого человека.

– Вот как?

– А тебя это удивляет? Я решила воспользоваться своим правом на личную жизнь. Согласно нашему договору. Ты же своим активно пользуешься, насколько я знаю?

– Что ж, я рад, что у тебя появился любовник. Женщина без этого просто звереет. А ты последнее время изменилась к лучшему, – задумчиво сказал он.

– И тебе даже не интересно, с кем я поеду?

– Нисколько.

– Прекрасно. Тогда учти, что одного твоего сотрудника две недели не будет на работе. Это за мой счет.

– Ба! Как интересно! А как мы были против служебных романов! Как бдили, когда принимали на работу молоденьких и симпатичных девиц!

– Вот и тебе надо было бдить.

– Что значит мое слово против твоего?

– Ага! Значит, ты это признаешь? Что я везу воз, а ты на нем едешь?

– Милая, женщину никто не заставляет превращаться в лошадь. Этот хомут она надевает на шею добровольно. И – но, лошадка! Поехали!

Он даже языком прищелкнул, словно извозчик. И Люда взвилась:

– А если мужик ни тпру ни ну? Что, на всю жизнь застрять в болоте?

– А там не так уж плохо. Кто сказал, что надо, выбиваясь из сил, тащить свой воз? И куда же? На погост?

– Замолчал бы ты, Якушев. Я не хочу продолжать этот глупый разговор. Короче, в июле месяце две недели обойдешься без меня и без Ленечки.

– Без кого?!! – Он даже позеленел.

– Не поняла. Что это с тобой?

– Да ты же сама говорила, что он еще мальчик!

– Ну и что? Пусть мир посмотрит.

– Нет, ты сума сошла!

– В любом случае это не твое дело.

– Люда!

– Это вопрос решенный.

– И он согласен?!

– А почему нет? Кому ж не охота отдохнуть на хорошем курорте, да еще и за чужой счет?

– Значит, ты его покупаешь?

– Замолчи!

Муж трясущимися руками пригладил редкие волосы. Люде снова противно стало на него смотреть. Как баба, в самом деле. Тряпка.

– Люда, я тебя прошу…

– Нет.

– Я начинаю думать, что отношения между вами не такие уж невинные.

– Господи, да ты только что говорил, будто очень обрадуешься, если у меня появится любовник!

– Да. Извини, мне нехорошо. Выпить есть у нас?

– Не знаю.

– Как не знаешь?! Как это не знаешь?! – взвизгнул он. – Ты от меня бутылки прячешь по углам и не знаешь!! Ты стерва, вот ты кто! Настоящая стерва!!

Она даже попятилась в испуге. Да у него истерика, самая настоящая истерика! Люда метнулась в ванную, где в грязное белье засунула с неделю назад едва начатую бутылку коньяка:

– На! Подавись, алкоголик!

Муж тут же сделал жадный глоток прямо из горла. А она смотрела на этого жалкого человека и почему-то слышала в ушах колокольный звон. Тот самый, похоронный.

2

Якушев как-то сразу сник и успокоился. У Люды было такое чувство, что он переживает личную драму. Но думать об этом было некогда. Она знала, что оставить ему дела можно только в идеальном порядке, иначе концов потом не найдешь. Если и случится за две недели ее отсутствия катастрофа, то пусть она будет не глобальной. Летом в деловом мире затишье, клиентов мало, половина сотрудников в отпусках. Ничего, справится.

И она стала не торопясь обзванивать туристические агентства. Чтобы заранее знать, куда обратиться. Пусть только попробуют ее надуть, она в туристическом бизнесе собаку съела. И Люда с горечью подумала, что лучше бы она просто подохла, эта собака. Бедный маленький песик!

– Алло? Меня интересуют услуги, которые вы предлагаете за указанную в рекламе цену. Что?! Нет, спасибо…Алло? У вас тут в рекламе указана цена на путевки. Меня интересуют средиземноморские курорты и Турция. Ну да, все подробности. Сколько раз питание, вы говорите? А ужин? Завтрак? Шведский стол? А обед? Нет, спасибо… Алло?…

Она сама не знала, почему решила заехать в субботу именно в это агентство. Название ей ничего не говорило. Какой-то там очередной рай. Должно быть, не рай, а раек, за такие-то смешные деньги. Если только не начнут раскручивать с минимума до запредельных цен. Но ничего, с того бедного съеденного песика хоть шерсти клок, как говорится. Она себя обмануть не даст.

На самом деле Люда испытывала легкую ностальгию по тем временам, когда сама раскрывала перед клиентами перспективы роскошного отдыха на комфортабельных курортах Средиземноморья. Когда-то она знала о них не понаслышке. И работа ее в туристическом агентстве была так легка и необременительна. А просчеты застрахованы богатым папочкой.

А что теперь? Теперь она смотрит на все глазами гостьи: бледная вывеска на старом здании в центре, небольшое помещение, сплошь завешанное красочными рекламными плакатами, достаточно скромный интерьер, типичные офисные столы да словно вылепленные из темно-зеленого воска пальмы в кадках. Люда была уверена в том, что оказалась в этом месте впервые. И женщина, прошедшая мимо с пачкой рекламных проспектов, ей не знакома. Ну в самом деле, разве похожа эта колода на ее стройную красавицу-мачеху? Люда отмахнулась от этой мысли, прежде чем поняла, что все в жизни может случиться. Потому что другая женщина, молодая и стройная, вдруг обратилась к толстой колоде:

– Варвара Леонидовна, а факс, который вы мне на стол положили, отправлять?

– Да, конечно. И не на автомате, а проследи, чтобы наверняка получили и в корзину не кинули. Директору на стол, поняла? Это очень важно.

Нет, голос у нее не изменился. Этот сладкий глас синеглазой красавицы-акулы, который только слегка осип. Пьет? Курит? Люда никак не могла заставить себя подняться из кресла. Сидела, словно приросла к нему, а красочные рекламные проспекты слегка подрагивали в ее напряженных пальцах. Что ж такое творится с ее жизнью? Откуда начали появляться эти люди?

Мачеха вдруг задержалась, подошла к хорошо одетой клиентке, улыбнулась приторно:

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Да. Возможно, – не узнавая своего голоса, ответила Люда. И тут же поняла, что убежать не удастся, потому что мачеха ее узнала. Та замерла на мгновение и вдруг попятилась, размахивая руками:

– Нет, нет, нет! Я вас впервые вижу!

– Варя… – тихо позвала Люда.

– Уйди! Я с утра не пью, слышишь ты?! С утра я не пью!

– Варвара Леонидовна, что с вами? – кинулась к ней испуганная секретарша. – Что вы такое говорите?!

Люда наконец нашла в себе силы и поднялась из кресла:

– Воды ей принесите. Вашей начальнице плохо. Она лекарств никаких не принимает?

– Да-да. Я бегу. Бегу!

Люда посмотрела вслед секретарше и подошла к мачехе:

– Варя, не кричи так. Ты что, хочешь в психушке оказаться?

– Но ведь это же ты! Ты!

– Конечно я.

– Тебя ж давно похоронили! Ты ж умерла!

– Ну раз вам всем этого так хотелось…

Потом она поняла, что мачеха уже не та. Да, с утра, может быть, и не пьет, но вечером без этого уже не обходится. Ни хватки прежней, ни цепкости. Размазня. И она изо всех сил толкнула мачеху в кресло:

– Сядь! Успокойся. Скажи секретарше, что тебе померещилось. Спазм головного мозга от духоты.

– Что, что, что? Какой спазм?

– Я тебе что, медик? Не хочешь, вообще ничего не говори. Только не кричи на весь офис эту чушь о привидениях.

– Да, да, да. Хорошо. Но ты – это ты?

– Мы все сейчас выясним.

Мачеха нервно пила воду, принесенную секретаршей, а Люда с жалостью разглядывала ее невероятно подурневшее лицо. Второй подбородок, круги под глазами, и они уже не ярко-синие, а какие-то мутно-голубые. А фигура-то как расплылась! Все ясно: спорт брошен, диет никаких и спиртное опять же. Уверенный пятидесятый размер, а была как стройная газель. Всего пять лет прошло! Люда до сих пор не могла забыть, как возле нее беспрерывно крутились мужчины. Кто бы мог подумать!

– Извините, бога ради! – обратилась к Люде секретарша. – Сейчас мы с вами вместе подберем подходящий тур. Не уходите.

– Ничего-ничего. Мы с вами женщины, а с женщинами всякое бывает. Ну голова закружилась. Хотите, я отвезу вашу начальницу в больницу?

– Что вы, такое беспокойство!

– Я заеду в другой раз. Нет, нет, не переживайте, вы не потеряли клиента. – Люда развернулась к мачехе: – Как вас? Варвара Леонидовна, кажется? Я не ошиблась?

– Нет, – пролепетала та.

– Пойдемте со мной.

– Да-да.

На улице мачеха, словно опять увидев привидение, попятилась от Людиной серебристой «Тойоты». Та только рассмеялась:

– Да, вкусы у меня не изменились. Что, похожа на ту, прежнюю? Ты, Варя, садись.

– Я не могу. Мне плохо.

– Садись в машину!

– Куда мы поедем?

– Никуда.

– Ты меня убьешь?!

Люда подумала, что у мачехи и на самом деле с головой не все в порядке. Давно, интересно, она такая?

– Как папа? – спросила Люда первым делом, когда мачеха села в машину, на переднее сиденье, рядом с ней.

– Папа? Михаил? Он умер.

– Как умер?!

– От инфаркта, год назад. А еще за год перед этим на него едва не завели уголовное дело. Какие-то там злоупотребления служебным положением. И мошенничество в особо крупных размерах. Какой был скандал! Карьера пошла прахом. Этот беспомощный старик столько месяцев умирал у меня на руках! Один инфаркт, потом другой. Его наполовину парализовало. Где ты была? Я тебя спрашиваю, где ты была?!

Мачеха вдруг вцепилась в Люду и стала ее трясти изо всех сил. Та почувствовала прежнюю акулью хватку.

– Да пусти ты! Тебе же нужны были его деньги!

– Ха! Деньги! – мачеха истерично всхлипнула. – Его деньги! Какая же я была дура!

– Надо было раньше думать. Пусти! – Люда наконец оторвала ее от себя. Мачеха осела на сиденье, залепетала жалобно:

– Но он же отец тебе. Он же отец… Как ты могла? Я же была совсем одна. Совсем – совсем одна… И Лешу убили…