Текст книги "Похищенная любовь (СИ)"

Автор книги: Наталья Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Часть 52

Парень отстранился. Ему понравилась моя реакция на его поцелуи.

– Пошли вина выпьем– легонько подтолкнул в сторону кухни.

Мы вошли, и я села на табуретку. Кухня была без мебели. Холодильник, микроволновка, стол, и три стула. Жилье холостяка.

– Вино, водку? – Седой стоял передо мной совершенно спокойный. Только светлые глаза буравили насквозь. Испытующе, и одновременно изучающие, словно он тоже увидел во мне что – то новое. Наверное, наши глаза стали отражением друг друга. Каждый рассматривал другого с интересом.

– Вино.

За то время пока мы не виделись, он изменился внешне, не сильно, но изменился. Жёсткие волосы теперь были коротко острижены площадкой, и лицо стало казаться старше. Нос скорее всего сломанный, потому что был слегка искривленным, это было не сильно заметно, просто появилась горбинка, которой раньше не было. И еще когда Седой отдал мне куртку, я заметила, у него выступающую перевязку из бинтов, в районе груди. Он, точно так же как раньше, чёткими уверенными движениями закатывал рукава, мыл руки. Но эта перевязка, означала серьезную травму. В груди защемило. Это был родной мне человек. Я его ненавидела, не могла простить, но какая – то часть меня продолжала его любить. Какое из этих чувств сильнее? Мне не хотелось этого знать, выяснять не хотелось.

Он достал вино, бокалы и нарезку. Разлил красную жидкость, двумя пальцами пододвинул ножку бокала в мою сторону. Я взяла ледяными пальцами угощение и выпила почти половину сразу. Он усмехнулся.

– Боишься? Думала, с порога сразу же накинусь?

– А ты не накинешься?

– Я для тебя зверь, да Тома? Меня только боятся можно?

Седой сглотнул. Я видела, как судорожно гуляет его кадык, пытаясь сказать эти слова.

– Поэтому ты выбрала его?

Я молча крутила бокал и мысли с бешенной скоростью и яростью проносились в моей голове.

– Не молчи Тома. – в его голосе промелькнули ледяные нотки.

– Как же мне не молчать Сережа. Откуда мне знать, что за свои слова я не получу в ответ лавину не контролированной агрессии и боли.

Я посмотрела на него. В его глазах плескалось отчаяние.

– Почему выбрала? А ты выбрал меня? Я помню другую девушку рядом с тобой. И хорошо помню твое насилие. Ты лично однажды убил меня.

Я была зла. Он так стремился меня заполучить, и вот исполнил своё желание. Я сижу рядом с ним, в его квартире запертая снова. Но пусть знает, этого недостаточно. Он забрал тело, а тело без души, всего лишь оболочка, даже если она живая, говорящая, даже если она двигается, и улыбается.

Слезы застилали мне глаза. И в этот раз я не сдерживала их.

– Убил… И не только меня…Ты изувечил нашу любовь, нашу жизнь.

Я зарыдала. Лишь дав волю слезам, я осознала, насколько была несчастная, раздавленная всё это время, страшно, невыносимо напряжена. А теперь с этими рыданиями выходили наружу все мои страдания – боль от потери любви, потери себя, потери не рождённого ребенка.

– Нельзя Сергей ломать человека, а потом пытаться это исправить. Вы оба меня ломали. Каждый по-своему. ВЫБРАЛА Валентина? Нет, Седой, это моя уплата долга ему. Бесправная марионетка. И это тоже твоя вина.

Глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь, не стучать зубами. Но у меня не получалось. Это была настоящая истерика.

Седой очевидно понимая, в каком состоянии поднялся со своего места. Поднял меня на руки и сел вместе со мной. Он развернул меня к себе, провёл пальцем по лицу, размазывая слёзы, которые текли не прекращаясь.

– Я люблю тебя, Тома. Я никогда не душил зверя внутри себя. Потому что он мне помогал выжить в самые темные времена моей жизни. Ты сейчас не поймешь, о чем я, возможно со временем. Но…

Он закрыл глаза, лицо исказилось острой мукой, и я внезапно поняла, что он тоже страдает. Возможно не меньше моего. Что сейчас ему нелегко даются слова. Что он подбирает их, вытягивает из души с трудом. И под этой внешней силой, оказывается скрывается другой Седой, пустой внутри, разбитый. И странно оказалось увидеть это внутреннее противоречие, несоответствие картинки. В нем оказывается есть ещё и другая сторона. И эта другая неприемлема для него самого. И вот он пытается говорить, объясниться, да только не умеет он говорить иначе. Заламывать, давить, принуждать – умеет. А говорить– нет

Сергей, железный несгибаемый Седой – а смотрю на него и бесконечная боль на дне его глаз.

– Бесполезно сейчас говорить. Прощения просить я у тебя Тома буду вечно. Я дал слабину, уступил перед обстоятельствами. Думал, что и так вместе будем. Я сожалею, только о том, что сделал тебе больно. Об остальном, я не жалею… Ты моя, теперь я это точно знаю.

У меня больше не было слов. Они разом все пропали куда – то.

Седой вздохнул, потянулся, подхватывая под колени. Сжал, обнимая и компактно устраивая на груди, целуя в висок.

– Я тебя люблю Тома. Ты мне очень дорога. Давай на этом пока остановимся. Пожалуйста.

Я понимала, спорить бесполезно.

– Дай мне время.

– Что это изменит? – поинтересовался Седой скептически.

– Изменит.

Кн иг о ед. нет

Я не собиралась сдаваться. Я уже один раз поверила.

– Поставь, – попросила я. Могла бы дёрнуться, освободиться. Не стала. Седой отпустил сам.

Я сжала губы. Не могу описать собственных эмоций. Просто стиснула зубы, сжала губы и посмотрела на него, вытирая слезы тыльной стороной руки.

– Ты…Если ты ещё раз…Меня обидишь, изнасилуешь, я терпеть не буду, понял.

Мне показалось, или нет, но у Седого глаза словно блеснули.

– Понял, – спокойно ответил, – Единственное, что я от тебя требую – чтобы ты была рядом, не уходила. Все остальное – по твоему желанию.

Я не могла поверить в услышанное.

– А свадьба? Валентин? Он станет искать у него…

Мне не стоило этого говорить, потому что Седой моментально окаменел и напрягся. Я даже испугалась его реакции.

– Свадьбы и Валентина не будет! – твёрдо и одновременно очень жёстко обрезал Сергей. – Он больше к тебе не подойдёт. Это даже обсуждению не подлежит.

Часть 53

После мы все же допили вино, молча, каждый думал о своем. Пока Седой не обратился ко мне.

– Пора спать. Мне завтра уезжать с самого утра.

Прекрасно, он уедет, а что буду делать я? У меня даже сменной одежды, зубной щетки нет. Телефон я оставила в сумочке на столике, того шикарного приема с которого меня благополучно унесли в отключке.

Словно считывая мысли по моему лицу, парень произнес:

– Завтра привезу все необходимое – вещи, обувь.

– Понятно. – Я отделалась короткой репликой, в ответ.

От никак не реагировал на мой отстраненный вид. Был невозмутимр спокойным, и это удивляло больше всего.

Мы вышли из кухни. Прошли по узкому коридору и остановились перед стеклянной дверью. Это оказалась спальня. Она была темная, но уютная. Совершенно не похожая на все помещения в которых я жила в последнее время. Типично мужское жилище в чёрно – белых гамме классического дизайна. Жалюзи на окнах, широченная кровать без ножек со спинкой под темный дуб, бежевое покрывало, мохнатый серый ковёр покрывающий деревянный пол, две плоских тумбочки с декоративными светильниками. На одной из тумб ноутбук, дополнением всей картины был зеркальный шкаф– купе, занимающий практически всю стену.

Именно к нему направился Седой, открывая дверцу и перебирая содержимое.

Следя за мужскими движениями, я чувствовала, как все больше слабеет моя воля, внутренний настрой. Видя перед собой только одну кровать возникло множество вопросов. Я не была готова к его присутствию рядом. И тем более к нему как к любовнику. Я же не кукла какая-то, спать с одним мужчиной, а через мгновение с другим. И моя жизнь не мячик для пинг понга. Хотя Сергей обещал, что не тронет, но разве его обещания – это железобетонная истина?

Голубые глаза поймали мой взгляд, и мужская улыбка приобрела горечь. Тихий шёпот, вкус раздавленного чувства. Он понимает мое состояние, ведь знает меня как никто другой.

– Так боишься?

Мне хочется объяснить ему, что это не только страх, животный, но и тошнотворное отвращение к его прошлым поступкам. Но я молчу, а вместо ответа, словно немая киваю.

– Тома. – Зачем ты так… Зубовный скрежет, почти стон. Сергей делает шаг и протягивает ладонь, собираясь погладить, а я отшатываюсь, словно на меня вылили ледяную воду. Стало неуютно, неловко, и между нами пробежал холод. Холод прошлого.

Он отступает. бросает через плечо.

– Тома, знаешь почему ты здесь?

– Потому что ты исполнил свое обещание, – ответ был очевиден. Кажется, он не ожидал такого ответа. А чего он ожидал? Что я брошусь в его объятья и зашепчу про любовь, чувства. Что я оценила всю силу твоих Седой поступков. И после этого мы станем жить долго и счастливо?

– По доброй воле я бы здесь не была.

– Да, я понял – в его тоне появилась какая – то весёлая злость, даже решимость.: – но я хочу, чтобы ты запомнила, я тебя люблю, я тебя хочу. Но это мои чувства.

Он не склонил головы и не отвёл глаза.

– Все остальное – по твоему желанию.

Словно чёрно-белое кино, которое ты уже видел. Его протянутая ко мне ладонь и признание. "Я люблю тебя, хочу тебя!"

– Раньше ты не очень-то заботился о моих желаниях… – растерянно произнесла я в то время, как его слова продолжали вращаться в голове. Все остальное – по моему желанию?..

Он смотрел на меня, я на него.

– Почему?

– Ты убежала. И поэтому стала лишь тенью той девушки, которую я любил.

Нам с Сергеем не требовались слова, мы понимали друг друга, просто чувствовали, и вот сейчас тоже был такой момент, когда всё что происходило, происходило без слов.

– Я никогда не стану игрушкой! С меня хватит этих игр. Запомни. – Зло ответила я.

Хотя я понимала, что это только бравада с моей стороны. Желание спрятать собственный страх и свои чувства.

– Да, теперь я это знаю, – снова подтвердил он удовлетворенно.

– А теперь… – он кинул мне свои шорты и футболку, иди в ванную и переодевайся. Я пока застелю постель.

Молча я поплелась в ванную. С удовольствием освобождаясь от узкого платья, смыла макияж, не найдя на полках крема для лица, взяла молочко после бритья. В голову ударил знакомый запах, вскружил голову и заставил живот скрутится в узел. Что это за чувство? Тоска? Любовь? Я не знала, только этот запах напрочь выбил из колеи. Заставил покраснеть и почувствовать, как дрожит все тело. Я набрала полные ладони воды и плеснула в лицо. Уперлась руками в раковину и посмотрела на свое отражение в зеркало. Глаза лихорадочно блестят, кожа покрыта румянцем. Снова плеснула в лицо воды, не успокоилась, но согнала вспыхнувший румянец. Натянула шорты и футболку и сразу ощутила насколько легче стало телу. Заплела волосы в косу.

Сжавшись внутри, вернулась в спальню. Седой уже переоделся и словно не замечал моих терзаний.

– Ложись Тома, – указал мне на левую сторону кровати. Я подняла одеяло и юркнула под него. Он щелкнул выключателем и лег рядом.

– Спокойной ночи.

Он не прикасался ко мне. Ширина кровати позволяла нам не пересекаться.

– У меня завтра тяжёлый день. Поэтому давай спать.

Я вздохнула облегченно, и тут он накрыл мою талию. Тяжелая рука легла поверх одеяла, на мое тело. Молча, но уверенно притянул ближе к себе

Я вздрогнула, стискивая зубы, пытаясь отодвинутся, сбросить его руку. Не потому что боялась, или этот жест был мне неприятен. А потому что меня практически обожгло, опалило изнутри. Резко, остро. Я задохнулась от простого плавного движения, единственного прикосновения, мужчины ко мне. Потому что от тепла его ладони активизировались сразу десятки рецепторов памяти.

Волна жара прокатилась невыносимой, чувственной судорогой, разбегаясь от поясницы, к ягодицам, по ногам, вниз, вверх, к груди, приливая к животу. Меня накрыло волной желания.

Он не позволил мне отодвинутся. Прочно удерживая в кольце сильных рук.

– Завтра я уеду – сообщил он, словно ничего не происходило – Квартира в твоём распоряжении. Я вернусь только к вечеру.

Больно даже когда вот всё так вроде бы просто. Оказывается, это очень больно любить. Быть рядом вместе, разделёнными сознательно возведённой стеной. Я притихла и прекратила сопротивление. Попыталась расслабиться и закрыла глаза.

Не знаю сколько прошло времени, пока мой разум заглушил туман сна. Как всегда алкоголь действует на меня безотказно.

Мне снится сон. Или не сон? Мое тело на кровати, в кольце мужских рук. Мне уютно и спокойно, и странно невероятно, но мне хорошо. Я словно плыву по волнам тёплого океана и слышу тихий шёпот, и множество слов. Это Сергей укачивает меня, и тихо шепчет о том, что всё теперь будет хорошо. Вот теперь, когда я рядом всё будет хорошо. Я просто должна это понять и больше не делать глупостей.

Зачем я мучаю себя, и его, это же бессмысленно. Нельзя отказываться от жизни, когда всё у нас с ним может быть хорошо. Он же вырвал это наше «хорошо» зубами, он столько всего сделал для меня, пусть пока я этого не понимаю. Но я пойму, он верит в это. Если нужно он выгрызет нас. Ему Седому ничего никогда не доставалось просто так, он уже привык к этому. И обидно только, что даже Валентину я встретилась случайно, вот так легко он и замуж решил меня забрать.

Я не открываю глаза, стараюсь никак не показать, что проснулась и чувствую его горячий шепот.

– Ничего малыш, я тебе дам всё что захочешь. Сделаю счастливой. Один потащу все на себе, за нас двоих. Ты потом поймешь. И глупо упрямиться, глупо сопротивляться, очень глупо. И вот он я такой сильный, а спятил из – за тебя, ничего не могу сделать. Спать не в состоянии, делаю ошибку за ошибкой, и не остановиться. Не переболеть. Водку пил, даже дурь пробовал, но забыться получается ненадолго. И это страшно. Тебя нет, а вокруг чернота и внутри чернота. А вот ты рядом, а легче не становиться. Гадостно знать, что я тебе чужим стал. Совсем свихнулся. Спать не могу, убить блядь готов, что бы ты мне просто улыбнулась. И ни черта не получается.

Я лежу, позволяя ему говорить, пусть выговорится, может вот так в кромешной темноте и тишине он способен открыться.

– Пытаюсь себя переключить, думаю всё хватит, а тебя вижу и каша вместо мозгов. В тряпку превращаюсь, бери, выкручивай. Ты и выкручиваешь, в такой узел, что дышать не могу. На полном серьёзе, воздуха не хватает, в груди больно. Ты ж мне душу одним взглядом вынимаешь. Я же отомстить хотел. Думал разыщу, и все, устрою вам обоим веселуху.

– И не смог. Тебе лично еще в машине хотел причинить боль, и тут всё внутри перевернулось. Смотрю на тебя…А ты нежная, хрупкая такая, беззащитная. И я понял, что не смогу обидеть, просто пальцем тронуть не смогу.

В ту секунду, когда Сергей укачивал меня. И его горячий шепот был пропитанный туманной болью и длинной вязью цепочек слов, каждая из которых кричала о любви, о желании быть рядом. Единственное о чём я могла думать…Это о том, что растворяюсь в нём без остатка, и больше не существую отдельно от него. Всё это время, я не жила, а существовала без него, а мои чувства стали льдом. Тут лежа в объятьях Сергея я осознала, что, когда истинно любишь – ненавидеть гораздо хуже и больнее, в десятки раз, ибо предательство любимого способно выжечь душу до тла. Но я молчала, не шевелилась, горло перехватило, подступившим спазмом. Я боялась, не сумею сдержаться и выдам собственные эмоции. А их было много, очень много.

Под его тихие слова я снова погрузилась в сон.

Проснулась я в спальне одна.

Часть 54

Двери лифта разъехались в стороны, и Валентин выскочил на парковку. Прохладный весенний воздух слегка остудил его горящее лицо. Он остановился, в растерянности оглядываясь по сторонам.

– Тома!

Глупо кричать сейчас, но он попытался. Хоть какой-то выброс эмоций. Сзади маячил охранник, нервировал еще больше.

– Как ты мог ее упустить? Валентин матерился и орал.

Мужчина облокотился одной рукой о капот чьего-то автомобиля. Он тяжело дышал, потому что до этого бежал по лестнице. Гнев накатывал на него новой волной. Тома пропала в течении тридцати минут. Гребанных полчаса. Ровно столько он разговаривал с поставщиком. Сначала ему пришла в голову мысль, что она злится и ушла. Но потом понял, что такое поведение не присуще Томе. Девушка никогда не делала спонтанных поступков, ни разу не пыталась играть не его чувствах. Или вообще играть. И когда его люди дважды прочесали зал, где проходил прием, холодное понимание накрыло его. Он был уверен, что за этим стоял Сергей.

Как пощечина, за пару дней до свадьбы, сделать из него посмешище. Появилось острое желание убить его. Мальчишке конец. Раздавит как крысу, и никто ему не помешает.

Позже они отсмотрели камеры. Так как и Даневич предполагал, ее схватили у бара. Судя по тому, что Седой нес на себе девушку, она находилась в обморочном состоянии. Действовал парень не сам, бритоголовый прикрывал его в зале, а третий ждал за рулем внедорожника. Последнее видео было снято на подземной стоянке. Номера машины не удалось пробить, значит они были фальшивыми.

Он обратился к охраннику

– У тебя ровно сорок минут, чтобы выяснить все про машину и этих троих. – голос Валентина сейчас сочился горечью и ядом.

Мужчина кивнул и удалился.

А сам Даневич, минут десять сидел в полном шоке, тупо уставившись на монитор. Пытаясь осмыслить случившееся, не понимая, как такое могло произойти сейчас. Он чувствовал, что испытывает неописуемый прилив ярости. Если бы он встретил сейчас этого мальчишку он выстрелил ему в лоб, не колеблясь. Тамара принадлежала ему, это его женщина, а значит его собственность. Он заявил об этом в уважаемом обществе, приведя девчонку туда. Поставив ее рядом с собой на равных в качестве будущей жены.

Но и это было не самым болезненным ударом. Еще раньше, проанализировать их союз и свое отношение к Тамаре, он понял нехитрую истину.

При любых обстоятельства, он не готов выкинуть девушку, просто отодвинуть, заменить другой. Он видел ее безразличие, ее холодность по отношению к будущему мужу. И каждый раз Даневич с решительностью пытался завоевать ее интерес. И проигрывал эту битву. Это заводило. Валентин распалялся – она холодела и тем распаляла еще больше. Первая женщина, с которой было не просто, и именно она подарила ощущение жизни и остроту восприятия. Его чувства становились все более глубоким и пронизывающим, одуряющими. Ловелас, который впервые влюбился. Что может быть смешнее.

Его страсть привязывала его, а не ее. Она доводила его до безрассудства. Безумство, когда отодвигается важная встреча, ради того, чтобы удостовериться в своей власти над ней. Удовлетворить свое желание просто увидеть, ощутить тепло кожи под пальцами, насладиться ее видом. Глазами, губами, мягкими прядями волос. А ведь женщины его круга, умеющие обольщать, знающие толк в чувственных удовольствиях не редкость. Каждая за пару минут способна довести до экстаза… Но не Даневича, знающего что скрывают томные взгляды и сексуальные манеры. За мастерством – скрывается пустота, искусственность. Такие женщины дадут минимум, возьмут максимум.

Тома другая. Она неискушенная и от того искренняя, и тем, более соблазнительны, чем самые разукрашенные, отшлифованные по последней моде дамы. У него всю жизнь было чутье. На хорошие машины, удачные вложения, и в этот раз чутье не подводило насчет девушки. Из нее бы вышла идеальная жена, влиятельного, далеко идущего бизнесмена.

Лицо перекосилось от злости, пальцы в кулаки сжались, до сегодняшнего дня все шло как надо. Еще пара дней и она стала законной женой. В конце концов он это заслужил, как и ее благодарность (пусть не любовь) по отношению к себе.

Он надеялся, что ее скоро найдут. Был уверен в этом. Пацан же ничего из себя не представляет, без папиной крыши.

Спустя сутки стало понятно, что его надежды не оправдались. Ее не нашли, не смотря на все усилия, ухищрения и зацепки. И Седой тоже не попадался. Его отец, молчал.

Валентин места себе найти не мог. Крутило от бессилия, обиды, непонимания, и даже страха за Тому. А может он боялся не за нее, а того что она не захочет к нему вернутся. Осталась одна надежда – Ветров.

***

Я проснулась в чужой квартире, но дискомфорта не было. Я выспалась, чувствовала себя отдохнувшей. Почувствовала зверский аппетит, словно не ела три дня. Без никаких внутренних терзаний я выбрала в шкафу спортивную кофту седого. Одела ее вместо халата, и пошла на кухню. Первым делом вымыла вчерашнюю посуду, которую мы оставили на столе. Потом соорудила бутерброд и заварила чай. Когда эти нехитрые действия были закончены, я села у окна и сжала горячую чашку руками. Мне нужно было подумать.

Я не могла разобраться в собственных чувствах, но одно знала наверняка – я не хочу замуж, не хочу свадьбы, которая назначена через три. Наши отношения с Седым под большим знаком вопроса, но его я любила. Да. Теперь я могла себе признаться, что это Любовь. Не романтичная, не трепетная, как в школьных романах. Она темная, глубокая и очень сильная. Иногда бог, а может быть какая – то другая высшая сила решает всё за нас. Может Седой заразил меня своими чувствами, своей болезнью, но я не могла сопротивляться этой внутренней потребности БЫТЬ, ЧУВСТВОВАТЬ, ЖИТЬ. Я не уверенна, что хочу остаться с ним. Но мне было некуда пойти, в очередной раз… К Даневичу возвращаться означает добровольно запереть себя в браке с нелюбимым. Остаться с Седым… В моем понимании остаться невозможно.

Я закрыла лицо руками. И вдруг решение пришло спонтанно. Я должна поговорить с Валентином. Расставить все точки. Сказать, как есть и прекратить эту вражду. Что не люблю его, не могу выйти замуж за чужого человека. Я не хочу обижать. Принижать, но это голая правда. А Сергею объясню, что нет нужды меня скрывать, похищать. Они не должны больше воевать друг с другом. И если Седой испытывает то, о чем говорил этой ночью, он позволит мне это. Такой поступок будет доказательством его чувств. На душе от этих мыслей стало легче, словно кирпич свалился. Резко накатило облегчение: острое звенящее чувство. Я хочу прекратить все то, что происходило с моей жизнью последние годы.

Внутренне я сжалась, перебирая слова для объяснений. Уже чувствуя горечь от мучительных разговоров, которые я ненавидела и не умела говорить.

Мне было больно потерять Валентина. Как ДРУГА, близкого человека. В ту секунду я это отчётливо понимала, что мне будет больно, если он больше не захочет меня видеть. Но я пойму. Я благодарна ему, он стал мне дорог, и это просто так не перечеркнуть. Не выкидывают людей из жизни за один день, только бездушные так поступают…

Но, наверное, гораздо больнее для нас обоих окажется, если он решит давить на меня, чувством жалости, чувством долга. И ничего не измениться, я боялась, что противостояние между мужчинами продолжиться.

Я стала ждать Сергея.