Текст книги "Миндаль для Белки (СИ)"

Автор книги: Наталья Ручей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава № 27

Гейдж не заметила подтрунивания или проигнорировала его, кивнула и с повышенной серьезностью ответила:

– Кольцо в обмен на откровенность.

Хм, ей совсем не к лицу строгость. А вот когда улыбается…

– И как ты узнаешь, что я говорю правду?

– Почувствую.

Тейн едва подавил желание улыбнуться. Ей-Богу, пора перестать быть такой наивной. Он может придумать тысячу причин, и каждая будет выглядеть правдоподобно. Он может сказать, что просто-напросто не видит ее рядом с собой, не представляет матерью своих детей, что быть графиней не так легко и шанс выпадает не каждому. Ей будет больно, но она уедет. Выйдет замуж за одного из своих соседей, потеряется в своей глуши, вскоре они оба забудут о маленьком недоразумении.

Почувствует…

– Да, – сказал Тейн насмешливо, – ты ведь уверяла, что любишь меня.

Гейдж промолчала. Только посмотрела так, словно ее ударили, и Тейну захотелось приблизиться к ней, прижать к себе и шепнуть тихо, чтобы никто не услышал:

– Чшш, Бельчонок, не бойся. – Он подавил жалость и продолжил: – Я думал, если любишь человека, готов на все… Даже отпустить.

– Или бороться, – упрямилась Гейдж.

Ее смелость приятно удивила. Помнится, еще несколько месяцев назад она ею не отличалась. Но со смелыми разговор жестче.

– Бороться со мной? – Тейн рассмеялся.

И снова получил ответ, который его поразил.

– За тебя.

Но он не мог впустить ее в свое настоящее.

– Полагаю, нам лучше поговорить после обеда, иначе вы уедете голодными, – сказал Тейн, и опережая любое сопротивление, вышел из гостиной.

Гейдж опустилась в ближайшее кресло. Она чувствовала неимоверную усталость и обреченность. И еще унижение. Он сказал о ее любви при всех, намеренно, и с ехидцей.

– Вы любите моего сына, – послышался голос графини.

Это не был вопрос – утверждение. Имеет ли смысл отпираться?

– Иначе бы не приехала.

– Есть много причин забыть о гордости, – не согласилась графиня. – Титул, деньги, положение в обществе, но вы, действительно, его любите.

– Уже почти десять лет.

Графиня удивленно ахнула, Артур постарался остаться невозмутимым, Гейдж продолжила:

– Я увидела Тейна на своем первом балу. И, о чудо, он меня тоже, и даже пригласил на танец.

– И? – нетерпеливо подначила графиня.

– Я была скучна и неопытна, не удивлюсь, если несколько раз наступила ему на ногу – не помню, парила в облаках, но больше он ни разу даже не посмотрел в мою сторону.

– Ты из-за него отказывалась выходить замуж? – догадался Артур.

– Будем честны, меня не заваливали предложениями, но ты прав – я делала все возможное, чтобы этого не случилось. Иначе, сам знаешь, с лордом Карлейн не спорят. Когда я снова увидела Тейна, у нас дома…

– Ты ему отказала, – напомнил Артур.

– Я его отпустила, – не согласилась Гейдж. – И после сильно жалела об этом. Потом он вдруг сделал мне предложение по доброй воле, и был очень настойчив, я подумала… Мы не уедем ночью, вне зависимости от моего разговора с графом. Лошадям нужно отдохнуть и я не хочу, чтобы наш отъезд выглядел как бегство.

– Очень на это надеюсь, – графиня утешительно погладила Гейдж по руке. – Дайте Тейну время. Это может оказаться шансом, упустив который, вы оба пожалеете. Нет, вы, конечно, сделаете удачную партию и мой сын тоже, но… Что, если ваши отношения – и есть чудо?

Гейдж ужасно хотелось верить в это.

– Но, – сказала графиня, – если чудо подтолкнуть в нужном направлении, оно не станет менее волшебным.

– Что вы предлагаете?

– Соблазнить моего сына!

Гейдж покраснела и покосилась на Артура. Он кивнул и сказал то, что она никак не ожидала услышать.

– Согласен с леди Сейвудж.

– Более того, – уточнила графиня, – это его предложение.

– Вот как? – Гейдж любовалась зеленым пером графини из-за невозможности смотреть в глаза кому-либо из своих собеседников. – А как это сделать, не уточнял?

– А вы сделаете? – спросила графиня.

Соблазнить Тейна…

Память услужливо подбросила картинку: оголенная грудь его светлости с темной порослью, его жаркий поцелуй на прогулке и обещание страстных минут на скакуне в качестве непременного эксперимента. Гейдж едва подавила желание бежать к Тейну, чтобы напомнить о дерзком обещании.

– Я мечтала об этом еще три месяца назад, когда он сделал мне первый раз предложение, – призналась Гейдж. – И когда второй раз. И когда он уехал, тоже. Это постыдные мысли, поверить не могу, что говорю с вами об этом. С вами и Артуром…

Графиня утешительно обняла Гейдж.

– Ваш брат – взрослый мужчина и прекрасно вас понимает, я – женщина и мать мужчины, о котором вы говорите, поэтому понимаю вас, пожалуй, даже лучше вашего брата. Я научу вас, что делать.

– Я тоже могу дать пару дельных советов, – прочистив першившее горло, поддержал Артур. Заметив растерянный взгляд сестры, уточнил. – Без подробностей. Нет, я мог бы, но в этом вопросе полагаюсь на леди Сейвудж и ее сына. Она давеча клялась в его прекрасном воспитании.

– Последний раз я клалась у алтаря, – с улыбкой поправила леди Сейвудж. – Иногда сдержать клятву – пытка огненная, потому предпочитаю ими не разбрасываться. Пойдемте, милая, я вам все объясню.

Едва графиня и Гейдж поднялись, дворецкий громогласно объявил:

– Миссис Харвуд с дочерью, мисс Харвуд!

Прежде чем гостьи вошли в гостиную, вернулся Тейн, а леди Сейвудж успела прошептать с сожалением:

– Самые известные сплетницы в округе.

Именно этого Гейдж и не хватало для полного счастья: чтобы бывший жених прилюдно подтвердил, что отказывается от нее. Она бросила взгляд на Тейна, но вместо ожидаемой насмешки, он подошел к ней, взял за руку и сжал пальцы, словно выражая поддержку. Послышались шаги, и он тут же убрал руку.

Шаги были тяжелыми, и Гейдж сильно удивилась, увидев двух худощавых леди. Обе гостьи были светловолосы, хороши собой, и к чести миссис Харвуд, ее можно было принять за старшую сестру, а не мать.

– Дорогая! – воскликнула она при виде графини. – Как я рада вашему возвращению!

– Я тоже, – уклончиво ответила леди Сейвудж. Она была рада своему возвращению, а не радости или, упаси Господи, визиту миссис Харвуд.

Графиня предложила гостьям присесть, чем они воспользовались с такой поспешностью, будто опасались, что она передумает. Леди Сейвудж представила им рядом сидящего Артура, но когда подошла очередь Гейдж, замешкалась.

– Неужели это одна из ваших племянниц? – удивилась миссис Харвуд. – Нет, вы же говорили, они красивы и молоды.

Взгляд, который достался Гейдж, явно указывал, что ее не считают ни красивой, ни молодой. Гейдж так же поняла, что миссис Харвуд догадалась, кто перед ней. Сплетницы не могли быть не в курсе обручения лорда Сейвуджа и наверняка вспомнили имя, когда знакомились с Артуром.

Самое унизительное, что фраза была брошена при Тейне. И он молчал.

– Мои племянницы сейчас в Бате, – ответила леди Сейвудж. – Позвольте представить вам мисс Карлейн.

Со стороны фраза выглядела примерно так: «Торта нет – съешьте вчерашний пирожок».

Гейдж подавила раздражение и максимально приветливо улыбнулась. Бить поклоны не по статусу и после брошенных реплик даже нелепо. Скажи ей такое сама королева, она бы ограничилась кивком на приветствие.

– Неужели та самая мисс Карлейн? – всплеснула руками миссис Харвуд и вопросительно уставилась на Тейна. – Ваша помолвка в силе, милорд?

– В газете не было объявления о расторжении, – ответил тот.

А его фраза со стороны выглядела примерно так: «Пока рано кричать о свободе». И где обещанная поддержка графини? Стоять, смотреть, молчать и ждать очередного унижения?

Гейдж почувствовала прилив сил, – и откуда только взялся после утомительной поездки и натянутой встречи с Тейном? – который заставил ее пройти через гостиную с высоко поднятой головой, покружиться перед изумленной миссис Харвуд и, смеясь, спросить:

– И как вам та самая мисс Карлейн? Достаточно хороша для своего солидного возраста? Судя по лицу вашей дочери, она на год-два моложе меня, а уже так заметны морщинки и эти глаза… Бедняжка, надеюсь, не я вас так напугала? Почему они выпучены?

Миссис Харвуд потеряла дар речи. Мисс Харвуд сменила белый цвет лица на красный. Артур спрятал улыбку. Графиня вспомнила, что у нее есть веер и усиленно им обмахивалась. Граф рассмеялся.

– Потрясающе, – сказал он, принимая недоуменные, возмущенные, вопросительные взгляды. – Ты потрясающе хороша.

Он протянул руку в сторону Гейдж – приглашающий жест.

– Ты хотела со мной поговорить?

– Сейчас? – растерялась Гейдж.

Тейн молчал и только приподнятые уголки его губ провоцировали бежать. Сейчас. Одной. Найти кучера и умолять об одолжении, как хотела когда-то Хлоя…

Нет. Она приехала за Тейном.

Гейдж сделала шаг.

Приехала к нему.

Еще один шаг.

И она возьмет то, что ей причитается за долгие месяцы ожидания.

– Прошу нас извинить, – сказал Тейн, уводя Гейдж из гостиной.

Стоило двери библиотеки закрыться, она приступила к задуманному и, обняв лорда Сейвуджа, прижалась к его губам своими. Как жаль, подумала Гейдж, что графиня не успела ей ничего рассказать. Тейн стоял истуканом и, вероятно, просто терпел поцелуй.

Она не умеет, а он не хочет… Это ужасно… Невыносимо… Гейдж открыла глаза и отстранилась.

– Ты невыносимо настойчива! – сказал Тейн, прижав ее к двери. – И больше всего в нашем разговоре я боялся именно этого.

– Чего? – выдохнула Гейдж.

– Что ни тебе, ни мне, разговор не нужен.

– Нет, я хочу…

– Я тоже, – кивнул Тейн, запрокинув ее голову и впиваясь поцелуем-печаткой. – И это ужасно.

Гейдж удивилась, как сходятся их мысли. «Ужасно, невыносимо» – именно так думала она минуту назад, и эти же слова озвучил граф, только в другом контексте… А потом она предпочла, не думая, тонуть в объятиях любимого мужчины, потому что это было куда более удивительным…

Глава № 28

– Хоть что-то есть привлекательное в людях, придерживающихся всех тонкостей этикета, – облегченно вздохнув после ухода миссис Харвуд и ее дочери, сказала графиня. – Двадцать минут их присутствия – это максимум моего терпения.

Действительно, две самые скучные и любопытные особы, которые приходилось видеть Артуру. И два самых неприлично открытых рта, когда Тейн и Гейдж уединились в библиотеке. Ну, право, не читать же они туда пошли? За час до обеда и во время визита гостей.

И не поговорить, как утверждал Тейн. Это было ясно даже Уилу, который, прячась за ширмой в углу, громко икнул.

– Чудесная пара, – скрипя зубами, похвалила миссис Харвуд. – Что им так не терпится обсудить? Сумму, которую лорд Сейвудж выделит на шпильки?

Мисс Харвуд угодливо хихикнула. Артур разозлился, но промолчал. Леди Сейвудж с улыбкой кобры ответила:

– Что бы они ни хотели обсудить, в любом случае, это не касается посторонних, иначе они бы, возможно, сочли нужным с вами посоветоваться.

– Правда?

– Разумеется, нет.

Миссис Харвуд запнулась и выдавила только: «Да, конечно», мисс Харвуд снова покраснела, Артур хохотал в душе.

Дамы гостили минут пятнадцать – иначе визит считался бы невежливо долгим, после чего покинули МартинХолл с кислыми лицами. Понаблюдав за отъездом их напыщенной кареты, украшенной рубинами и сапфирами – вперемешку, Артур сел в кресло, напротив графини. Чтобы вблизи любоваться ее лукавыми, иногда по-детски, восхищенными, иногда холодными и надменными, глазами цвета первой зелени в лучах жаркого солнца.

Эта женщина пьянила, манила, охмеляла и… ставила новую стену между ними, видимо, догадываясь о мыслях Артура. Вот и сейчас, когда они остались одни, и так близко, что дыхания сплетаются, ни с того, ни с сего сказала:

– Тейн старше вас более чем на десять лет.

– И? – без интереса спросил Артур.

Она, наконец, перестала обмахиваться веером, сняла шляпку с колыхающимся зеленым пером, аккуратно положила ее рядом с собой.

– Чаю или бренди?

– Нет, благодарю.

Артур отметил, что графиня переключилась на другую тему. Пока он ей позволил. Пока.

– Надеюсь, ваша сестра не очень вспыльчива и их разговор с Тейном не пройдет в нежелательном ключе… – леди Сейвудж прикусила губу, как девочка. Нет, искусительница.

– Надеюсь, ваш сын достаточно вспыльчивый и они предпочтут не тратить время на разговоры.

Артур с удивлением отметил румянец на щеках графини.

– Вы думаете, Гейдж его соблазнит?

– Надеюсь, если ей это не удастся, это сделает Тейн.

– А потом дуэль, как вы грозились?

– Вам угодно лицезреть меня с пистолетом в руках? Предпочитаю танцевать на свадьбе, а не прохлаждаться в тесной могиле.

Графиня с раскаянием посмотрела на Артура.

– Ах, я сказала такую глупость!

– Согласен.

Она тут же вскинулась, как он и предполагал, приосанилась и с вызовом спросила:

– Вот как?

– Именно так.

Неосознанно она подалась вперед, ближе к Артуру. Он сделал то же самое, но все равно между ними было непростительно большое расстояние. Он встал, подошел к окну, заглянул за ширму – Уила не было, сел на диван рядом с графиней.

– Моя шляпка! – воскликнула она.

Артур приподнялся, изъял шляпку, дунул на приунывшее перо, отбросил бывший модельерный шедевр в сторону. Графиня тяжело дышала и ее грудь… Артур протянул к ней руку, не встретив сопротивления, только вымученный полувздох, кружась, подкрался к ложбинке.

Его губы, повторяя танец пальцев, выдохнули в ухо:

– Я так жалел, что не удалось услышать ваши советы Гейдж. Меня просто распирало… – Смешок. -… От любопытства и…

– И? – подначила графиня.

– И я выдержал эту пытку только потому…

– Да? – Она клонилась к нему, дышала жаром, источала желание. И Артур поддался.

– Потому что я хотел попросить вас дать урок соблазнения мне. На практике.

Грудь графини высоко вздымалась, и ей пора выпорхнуть из корсета. Такого тесного, для такой пышной и сладкой… Артур взял одну из освобожденных «пленниц» – большую, все еще упругую, с задорно торчащим розовым соском, который с мазохистским удовольствием терся о его ладонь.

Графиня искала его губы, но нет… Артур прикусил ее ушко. Такое же розовое сейчас, как ее торчащий сосок, и как его…

Он положил руку графини себе между ног, чуть подался вперед, требуя ответной ласки. И получил ее. Несмело, графиня прошлась вдоль его члена, пробормотав нечто невразумительное, сделала так еще раз, после чего догадалась расстегнуть пуговички.

Поощряя, Артур позволил ее губам получить желаемое, и тут же ушел к шее. Уже две груди наполняли его ладони, и два соска услужливо терлись о них. Он терся о руку леди Сейвудж.

– Если кто-то войдет… – она вдруг вспомнила о приличиях.

– Он вынужден будет подождать, пока я в тебя кончу.

Графиня застонала и, обняв Артура, откинулась на диван. Теперь он терся о ее промежность, пока еще через платье. Изумрудное, которое так шло к ее дымчато-зеленым глазам…

– Ты сказал, что я несу чушь, – снова вспомнила графиня.

– Глупость, – поправил Артур. – Иногда. Когда думаешь, что мне есть дело до твоего возраста.

– Это неважно?

– Это неважно, – задирая подол платья, подтвердил Артур. Если бы сейчас кто-нибудь, действительно, имел неосторожность войти, Артур не остановился бы даже под дулом пистолета. Будь то священник, Тейн или покойный супруг леди Сейвудж.

Она уже была влажной. Для него. И открытой. Для него.

Артур ввел сразу два пальца. Узкая, в долгом ожидании опытного любовника… Изъяв пальцы, он одновременно впился в губы графини, и нижнюю часть ее тела. И едва не кончил от нахлынувшего удовольствия и ее вскрика.

– Тише, – шепнул, останавливаясь, выравнивая дыхание, – тише.

И повторил резкий выпад, чтобы вырвать новый крик. Снова отступил, и снова, закинув длинные ноги графини себе на спину, рванулся.

Она извивалась под ним. Леди Сейвудж извивалась под сыном виконта, который младше ее собственного сына более чем на десять лет… Артур ускорил движения. Ее всхлипывания и бесстыжие глаза, наблюдающие за ним, доводили до исступления.

Даже с первой любовницей ему не хотелось кончить так сильно. И чтобы одновременно. Он просунул руку между их телами, нажал пальцем на маленький бугорок. Графиня удовлетворенно закрыла глаза и подалась вперед, но он успел перехватить ее взгляд.

Она считала его своим трофеем. Она ошибалась.

– Ты кончишь, – сказал Артур, настойчиво теребя клитор, – сейчас.

И графиня, вздрогнув, забилась в сладких судорогах.

– Умница, – похвалил Артур и отстранился. Поправив на графине платье, поднялся с дивана. – Увидимся за обедом?

Он вышел из гостиной, ни разу не оглянувшись, но не это поразило графиню. Он вышел из ее тела, так и не кончив.

Она недовольно поджала губы. Посмотрим, подумала, устоишь ли ты, когда соблазнять буду я? Мальчишка!

Между ногами непроизвольно запульсировало. Графиня вздохнула. Но какой восхитительный и ненасытный мальчишка, и если он не кончает так долго… Она уже сейчас была не против поэкспериментировать.

Прочь условности! Прочь совесть и достоинство леди, которые советовали забыть и не позволять такой вольности впредь. Она с ним чувствовала себя не леди Сейвудж, а женщиной. И рядом с ней этот мальчишка превращался в мужчину, расчетливого, хладнокровного, жаркого, с чувством юмора, рассудительного, который мог дать ей отпор и соблазнить в ее же доме, в гостиной, на глазах у десятка слуг… Именно о таком она мечтала в юности. Кто знал, что он еще не родился?

Он ее. Даже если женится. Она тут же убила ростки ревности. Он ее.

Графиня мурлыкнула как сытая кошка и, подложив под голову диванную подушечку, уснула.

Ее не разбудили даже шаги от портьеры к выходу из гостиной. Уил старался не дышать, проходя мимо спящей графини. Он умел, да, враз пришлось научиться, когда перед глазами начала разыгрываться вся эта сцена.

Фух. Он вытер рукавом вспотевший лоб. Леди Сейвудж такое вытворяла… Как смотреть в глаза хозяину? Кстати, может, он его уж обыскался?

Уил выскользнул из гостиной и подкрался к библиотеке, приложил ухо к двери – подозрительно тихо. Графу не повезло с его дамой? Досталась селедка в бочке, что ли? А вот леди Сейвудж… Какая страсть, Господи Боже мой! Уил вознес краткую молитву, чтобы Бог лишил его памяти о сегодняшнем дне. Снова прислушался. Бог молчал, за дверью библиотеки тоже было тихо. Что-то не то, подумал Уил и на всякий случай решил спрятаться в нишу неподалеку, но полностью в нее не поместился. Поправился?

Сзади что-то пискнуло, как мышь и боднулось в спину, как коза. Он обернулся.

– Ты что здесь делаешь? – нарочито строго спросил будущую супругу, а про себя отметил, что по-прежнему стройный, и строгость после такой радости с трудом давалась. Покосился на дверь библиотеки – не услышала ли чего непозволительного пока для девушки? Присмотрелся к лицу Агнесс. Ни смущения, ни бледности от шока – лицо веснушчатое и открытое, а губы…

– Пыль вытираю, – сказала Агнесс, и губы ее дрогнули в улыбке.

А ведь он живой человек, а после увиденного в гостиной, еще и возбужденный… Уил с силой втянул в себя воздух. У леди Сейвудж был муж и опыт, а его невеста… Он должен держать себя в руках: она так невинна… что нет сил противиться соблазну хотя бы поцеловать… один раз…

Уил встряхнул головой, прогоняя морок.

– Горничная не вытирает пыль, – назидательно сказал он.

– А камердинер не живет за портьерой, – дала отпор Агнесс.

Уил угрожающе навис над ней.

– Ты… видела?!

Она имела наглость кивнуть, не краснея, и невинным тоном добавить:

– И слышала.

– И? – тоже любимое словечко графини, которое он перенял.

– Что «и?» Мистер Карлейн и леди Сейвудж делали это, и они не женаты. Мисс Карлейн и лорд Сейвудж, наверняка, делают это, и они не женаты. Мы с тобой собираемся пожениться и…

– И?

– И пока не делали этого! – негодовала Агнесс.

Уил расхохотался, тут же оборвал себя, чтобы ненароком не потревожить лорда Сейвуджа с невестой-тихоней. Пора показать Агнесс свою комнату, тем более, если она настаивает. К тому же, вряд ли он в скором времени понадобится хозяину. Видать, справились там скоренько и уснули.

Эх, голубки-голубочки.

Уил за руку потащил Агнесс по лестнице. Вот, ступенечки закончились, вот дверь, вот и комната. Ах, как сладки ее губки и грудь маленькая, твердая, как два яблочка… Попробовать на вкус… Вот и косточки в яблочках…

Так и просится среди этих яблочек пройтись его безжалостный поршень, и если просится…

– Уил! – вопль на весь дом. И с новой силой, подвергая стрессу «поршень» и превращая его в «шурупчик»: – Уил!

Уил вернул «поршень-шурупчик» в брюки, с сожалением запихнул «яблочки» в корсет, кстати, они упорно просились в его ладошки, и зашел к графу. Тот нервно вышагивал по комнате. Увидев камердинера, приказал принести одежду для верховой езды и попросить конюха, чтобы подготовил и вывел Ворона.

– Что случилось, ваша светлость? – несмотря на дурное расположение духа хозяина, рискнул поинтересоваться Уил.

– Я еду погостить к своему другу, что непонятно?!

– Сейчас? Но сейчас ведь обед через пятнадцать минут, ваша светлость, и там столько вкусного. Будет даже миндальный торт, который вы так любите, ваша светлость…

– Еще слово о миндале, и ты уволен.

– Я сказал «миндальный торт», а не миндаль, – обиделся Уил.

– Я тебя предупреждал, – граф указал на дверь.

– И что, я уволен?

– Да.

Уил сделал дурашливый поклон и, подчинившись приказу, пошел в указанном направлении.

– Куда ты? – удивился лорд Сейвудж. – Я долго буду ждать одежду?

– Пока вам не принесет ее новый камердинер.

– Вон!

– Уже там!– съязвил Уил.

Дверь, которую он с силой захлопнул за собой, снова расплатилась за ссору.

– Поговори мне еще, – возмутился граф своеволию слуги, переоделся и выехал из поместья. Для такого простого дела камердинер и не нужен. Привычка. Вот уволил его, и ничего не изменилось, прекрасно сам обошелся.

За границей МартинХолл он остановился, обдумывая, куда бы поехать, чтобы не далеко – не было настроения устраивать сейчас скачку, и надолго. Как минимум, до завтрашнего утра, чтобы выбросить из головы мисс Карлейн и чушь, которую она несла о миндальных орешках и любви.

Глупа неизлечимо! Любви не существует. Промолчи она – уже поддались бы страсти… Так нет, ей захотелось исповедаться, покаяться в своем якобы обмане. И он… Немыслимо! Едва не раскрыл причину спешного отъезда из ДримКарлейн!

А если бы раскрыл? Она бы, наверняка, посчитала его слабаком, возможно… рассмеялась в лицо? А потом делилась этим секретиком с подружками за чаепитием.

Пусть лучше считает его высокомерным, жестоким, подлым – подойдет любой вариант или все сразу, но так, по крайней мере, он останется в ее памяти мужчиной, а не тряпкой.

Граф обернулся, услышав за спиной топот. Его камердинер на полусонной лошадке. Делает вид, что прогуливается на ночь глядя.

– Что ты здесь делаешь? – спросил граф.

– Еду.

– Куда?

– Искать новую работу.

Тейн пристально посмотрел на него. Лицо воротит в сторону, подбородок выше шпиля на кованой ограде, губы сжаты в тонкую линию, а взглядом косит на хозяина, наблюдает. Тейн не сдержал улыбки.

– Кто тебя возьмет? Врешь и не краснеешь. Оставайся пока.

– Премного, пренепременно, превсяко благодарен, – бормотал Уил, пристраивая лошадь рядом с Вороном. – У меня ведь семья, ваша светлость, вот так вот, а заработок… Может, какие дополнительные обязанности взвалите на меня? А? Ваша светлость?

– Договорились.

– Как удачно, как удачно я выехал, верно? И вам веселее…

– Помолчи.

– Что?

– Это твои дополнительные обязанности. Молчать, когда я прошу.

Граф направил жеребца в сторону поместья Алистера. Дружеский визит, и небезынтересный, надо думать. Алистер никогда не задает лишних вопросов, располагает уютной комнатой для гостей, солидным баром и неповторимыми сигарами.

Уил держался минут пять, а потом, заглядывая в лицо, поинтересовался:

– Ваша светлость, а то, что я молчу, это оплачивается? Ваша светлость? Всяк труд должен оплачиваться, верно?

Если бы он вычитал из зарплаты Уила за болтовню невпопад и чрезмерную лесть, камердинер и его правнуки уже давно бы работали в долг.

Граф пришпорил Ворона, потом остановился, поджидая Уила. Пусть болтает, решил милостиво, так не лезут в голову мысли о мисс Карлейн и ее любовных признаниях.

А главное, почти забылся ее взгляд, когда Тейн попросил Гейдж уехать до своего возвращения.