Текст книги "Невская битва. Первый подвиг Александра"

Автор книги: Наталья Павлищева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Князь Андрей улыбнулся:

– Хочешь как отец сделать?

Александр покачал головой:

– Нет, там опытные воины, они не дадут повторить. Но на Юрьев всё одно пойдём. А уж биться станем, где придётся.

От Изборска повернули в сторону Юрьева, князь и воеводы хорошо понимали, что войска ордена уже где-то недалеко, потому постоянно высылали вперёд разведку. Передовые отряды возвращались, раз за разом отвечая, что пока немцев не видно. Пока шли своими землями, еду покупали у жителей встречавшихся весей, те продавали с охотой, воеводы платили, не обижая, денег Новгород выделил на поход немало. Но теперь уже земли были ливонские, и никто ничего продавать не собирался. Князь разрешил идти за житнем – попросту добывать себе, кто что найдёт, только не грабить зря, иначе против встанет народ, тогда отбиваться будет тяжело.

По сторонам дороги стоял молчаливый лес. Зима уже доживала последние дни, на солнце деревья плакали с веток капелью, но по ночам ещё хорошо морозило, потому снег пока лежал. А под тёмными елями таять и не собирался. Дорогу тоже ещё не развезло, наст держался на удивление твёрдо. Кербет приподнял руку, делая знак своей стороже. Шли чужими землями, потому надо внимательней.

Передовой отряд русов остановился на пригорке, оглядывая видневшуюся вдали весь. Через неё шла дорога на Юрьев, двигаться удобно, но только нужно очень осторожно. Беспокоило то, что немцев так и не видно, не сидят же они в Юрьеве, дожидаясь, пока город осадит князь Александр?

Рачко с Мужилой довольно переглянулись – небедная весь, здесь будет чем разжиться на ужин. Передовые сторожи тоже могли брать на ливонских землях пропитание, и не только.

Кербет с Домашем остановились впереди остальных, переговариваясь. Твердиславич знаком подозвал к себе эста:

– Что за весь?

– Хаммаст, – с привычной расстановкой произнёс тот.

– Народу много?

– Т-та... нет-т...

– Так да или нет?

– Немног-го, – помотал головой эст.

Кербет поморщился:

– Осторожней надо, чует моё сердце, не зря так тихо.

И впрямь из веси не доносилось почти ни звука. Ещё постояли, послушали. Нет, спокойно, слишком спокойно. Но другого пути всё равно не было, дорога одна, а лезть в заснеженный лес ни к чему, так не то что не разведаешь, а и сам завязнешь.

– Там что? – Кербет показал эсту на другой конец вытянувшегося ряда домов, образовывавших улицу.

– Моост.

– Что?

– Моост через рек-ку...

Наконец Домаш Твердиславич вздохнул и показал на весь:

– Пройти быстро и сразу собраться на другом конце. Стоять нельзя, не для того князь нас отправил вперёд.

Это хорошо понимали все, но уж больно хотелось добыть ужин. Кербет чуть задержал ратников:

– При любой беде тебе, тебе и тебе, – он показал на Рачко, Васила и Корбея, – всё бросить и стрелой лететь к князю с предупреждением.

Ратникам стало от такого приказа не по себе. Кербет-сотник не из трусливых, на врага шёл смело, если уж что-то чувствует, то не зря. Им бы постоять, посмотреть или попросту обойти, но близился вечер, и Домаш Твердиславич махнул рукой:

– Пора.

Сторожа рассыпалась по первым домам веси быстро. Сразу послышись крики, визг, забегали бабы и детишки, зашлись злобным лаем псы, закудахтали куры, отчаянно завизжал пойманный кем-то поросёнок, точно его уже свежевали к ужину. Рачко с Мужилой заскочили в третий от края двор, первые уже были заняты, а скакать до следующих не хотелось. К чему, если и здесь вон визжит будущий ужин, истекает злобной слюной лохматый страж ворот и мечутся возле дома очумевшие от страха куры и петух. Успокоить пса хватило мгновенья. Старая собака ростом с телёнка покатилась в сторону, из скотного двора показалась голова перепуганной холопки и тут же спряталась. Мужило бросился туда, поросячий визг не обманет, Рачко за ним. Кони остались стоять возле двора. В сарае и впрямь важно хрюкали трое свиней, в отдельном углу здоровенный хряк, а в другом загоне возле лежащей на боку свиньи суетились четверо поросят, ещё не настолько больших, чтобы их отделить от матери, но уже достаточно крупных, чтоб накормить ужином нескольких человек. Мужило обрадованно хмыкнул:

– Это хорошо, хватай одного и поехали. Остальные пусть живут.

Рачко согласился и бросился вылавливать поросёнка. Несмотря на тесноту загона сделать это удалось не сразу. Пока друг гонялся за шустрым поросёнком, никак не желавшим идти на ужин новгородцам, Мужило выглянул во двор, привлечённый совсем не поросячьим визгом, и сразу бросился обратно:

– Рыцари!

Случилось то, чего так боялся Кербет. Ливонцы устроили русской стороже засаду, эсты издали заметили приближение русских и предупредили стоявших лагерем совсем неподалёку ливонцев. Когда новгородцы уже разбрелись по дворам, из крайних на дорогу вдруг стали выезжать хорошо вооружённые всадники. Сторожа оказалась в кольце врагов. Кони почти у всех возле ворот, вскочить на них почти никому не дали, завязался неравный бой. Кербет кричал, надеясь, что его услышат те трое, кому давеча наказывал:

– Бежать! Рачко, Васил, Кор...

Договорить не успел, стрела нашла его горло раньше.

Домаш Твердиславич бился сразу с двумя наседавшими рыцарями, ругая сам себя на чём свет стоит:

– Загубил сторожу! Загубил!

Он справился с одним, потом с другим, уже хорошо понимая, что живым не уйдёт, и стараясь забрать с собой как можно больше рыцарей. Бой был тяжёлым и неравным.

Мужило с Рачком снова выглянули на двор, их коней уже захватили. Вот дурьи головы, разве можно было оставлять их вот так, на улице?! Мужило велел другу:

– Уходи! Тебе сотник приказывал уходить!

– На чём?! – огрызнулся тот. – Ползком? – И почти застонал. Захвачен боевой конь, с которым прошёл Неву и Копорье, Псков и Изборск.

Тут к ним вдруг подошла та самая холопка, что всё это время стояла, прижавшись к стене, и таращила широко раскрытые глаза. Рука её вытянулась в сторону второй двери:

– Туда.

– Чего «туда»? – не понял Рачко.

– Туда беги, там ручей. А коня этого возьми, – она показала на хозяйскую лошадь, мирно жующую сено в дальнем углу.

– Ты... – задохнулся от благодарности Рачко, – ты молодец!

– Я русская, – вдруг тихо сказала женщина. – Беги по ручью, он вдоль дороги идёт, потом за холмом на дорогу выберешься.

Мужило кивнул другу:

– Беги, тебе Ярославича предупредить надо. – Оглянулся на женщину: – Рыцарей много?

Та кивнула:

– Оч-чень...

Всё же годы, проведённые в эстонской веси, дали о себе знать.

Рачко выскочил через заднюю дверь, ведя коня в поводу и стараясь не шуметь. Уговаривал не ржать и коня. Но тот попался спокойный, голоса не подал, шёл, едва перебирая ногами и дожёвывая на ходу своё сено. Рачко с ужасом подумал, что если лошадь и по дороге пойдёт так же резво, то, пожалуй, быстрее выйдет пешим.

А Мужило, напротив, бросился во двор, надо было отвлечь рыцарей от удиравшего друга. Неподалёку бился Домаш Твердиславич, он не стал гоняться за скотиной, потому с лошади не слезал и бился за троих. Но силы были неравны. Обычно сторожи, встречая большие силы неприятеля, в схватки не ввязывались, спешили отойти и предупредить своих. За тем и отправлялись на разведку, а вот тут так глупо попались! Против Мужилы тоже оказался конный рыцарь. Биться пешему с конным всегда тяжело, тем более, если тот закован в железо, а при тебе ни щита, ни копья, один только меч, без которого воин и спать не ложится. Но просто так Мужило не дался, первому рыцарю с ним сладить не удалось, новгородец бился выхваченным из невысокого тына колом. Конечно, кол слабое оружие против крепкого рыцарского меча, но если им размахивать ловко, то становится хорошим помощником твоему собственному мечу. Резкий выпад колом по глазам лошади, не защищённым броней, и та встала на дыбы, всадник едва удержался в седле, потерял время, успокаивая кобылу, опуская её. А Мужило уже отскочил за большой стожок в стороне двора. Рыцарь метнулся за ним, но стожок разом полетел под ноги лошади; как мечут стога, Мужило хорошо знал, знал и как его легко повалить. Силушки хватило, как и смекалки. Запнувшись на сене, запутавшись в нём ногами, кобыла снова едва не сбросила всадника.

– Ага! – довольно заорал Мужило, швыряя в рыцаря подвернувшуюся под руку кадушку. Следом в голову лошади полетела лохань с разведённым для скотины пойлом. Кобыла мотнула головой, шарахнулась, стараясь уберечься, и всадник, наконец, вылетел из седла.

– Ага! – снова завопил Мужило, добивая упавшего рыцаря колом по ведру на голове. Понятно, что не убил, но зато оглушил надолго. Но на него уже наседали двое. Тяжёлый бой продолжался. Во всех дворах, на улице русские, погибая, старались отдать свои жизни подороже. Уже пал Кербет, порубили рыцари и Домаша Твердиславича, попадали убитыми многие, а освободившиеся от схватки рыцари спешили на помощь своим добивать остальных.

Рачко выбрался к ручью быстро и теперь спешил по льду, раздумывая, стоит ли вести за собой лошадь и не будет ли скорее без неё. Ручей действительно вился вдоль дороги. За поворотом Рачко решил попытать счастья и осторожно выбрался из кустов. Тихо, то есть не тихо, слышно, что в веси идёт бой, но на дороге никого.

– Ну, пойдём, – потянул он коня. Тот послушно засеменил следом, даже не пытаясь вырваться или сопротивляться. Ну что за лошадка! На ней бы детей малых катать!

Но бежать и тащить за собой коня нелепо, Рачко всё же взобрался на спину лошади и чуть пришпорил её бока, решив не обижать послушного коника. Тот вдруг шустро засеменил.

– Э, да ты ещё и бегать умеешь? – изумился Рачко. – Ну, тогда давай быстрее.

Он тут же убедился, что спокойный конь умеет не просто бегать, а нестись галопом. Едва удержался на спине без седла. Ай да конь!

ЛЁД ЧУДСКОГО ОЗЕРА

 стан безоружным, с одним мечом у пояса, на чужой лошади без седла, только с поводьями, примчался Рачко. С ходу, едва успев остановиться возле воеводы, закричал:

– Рыцари! Много!

Из шатра выскочил и князь, на ходу прилаживая кольчугу:

– Где?!

– В деревне Хаммаст. Наши там почти все полегли. Засада. А немцы лагерем чуть дальше стоят.

Князь кивнул воеводе:

– Сторожу вперёд!

Через некоторое время в лагерь примчались ещё трое, чудом спасшихся. Слова Рачка подтвердили, немцы стоят огромным лагерем, в бою погибла почти вся сторожа, Домаш Твердиславич тоже пал.

Князь спешно собрал совет. Хмуро оглядел воевод и тысяцких.

– Твердил сторожам, чтоб в бой не ввязывались и себя не выдавали, не устереглись. Теперь надо думать, где бой принимать будем.

– Так ведь, княже, враг близко, скоро и встретим.

– Здесь не годится, лес вокруг. Куда они идут? Почему пошли вокруг озера, а не прямо через Узмень?

Ответил эст Аано, уже несколько лет живший в Новгороде после того, как его семью заживо сожгли за сопротивление рыцари-меченосцы. Аано был опытным охотником и хорошим воином, смог стать в боях за Копорье сотником. Тысяцкий взял его с собой на совет, потому что эст отлично знал места, по которым сейчас шли.

– Туда нельзя, князь, там Сиговица.

– Что? – раздалось с разных сторон.

– Сиговица, – объяснил Аано, – это место, где в озеро впадает Желча. Там лёд и зимой слабый, а уж весной и подавно.

– На Узмени лёд выдержит?

– На Узмени да, пока крепкий.

– Сворачиваем к Узмени! – коротко приказал князь.

– Зачем нам, княже, на Узмень лезть, там узко, надо на шири, на озере встретить.

Тот только коротко кивнул:

– Поехали, на месте посмотрим. А лагерь поднимать и двигаться за нами.

Снялись с места быстро, разведка уже донесла, что немцы, перебив русскую сторожу, из лагеря пока не ушли, так и стоят, но тоже готовятся выступать.

– Они должны нас заметить и пойти за нами. Подразните, чтобы поняли, что мы идём на Узмень.

– А если немец вдруг в обход Псковского озера двинется?

– Нет, там Псков и Изборск за спиной не оставит, не его уже. За нами пойдёт через Узмень. Пусть решат, что мы их испугались.

К озеру, как ни спешили, подъехали только к вечеру. Несмотря на это князь отправился сам смотреть места. Увидели мало что, пришлось ждать утра. Но в шатре князя рядом с ним долго сидел эст Аано, рассказывая и рисуя угольком на бересте линию Узмени и Чудского озера. После того Александр долго лежал без сна, закинув руки за голову и уставившись в полог над собой.

Утром, едва рассвело, снова отправился на берег. Спешно высланные сторожи донесли, что немцев в округе пока нет, но лагерь снимается и движется в сторону русских.

Князь Александр в сопровождении воеводы, эста и трёх дружинников выехал на лёд Узмени. Вот она, скала Вороний камень, памятная ещё по походу с отцом на Юрьев и битве на Эмбахе. Они возвращались обратно чуть южнее, но скалу видели. Отец ещё тогда говорил, что там идти опасно, лёд слабый у восточного берега. А хорошо они тогда немцев побили, немало их потопло подо льдом Эмбаха.

Стоп! Потопло? Лед был слабый... тоже слабый, как и здесь...

– А ну за мной к Вороньему камню! Аано, покажи, откуда ваша Сиговица начинается.

Эст указал рукой:

– Вон туда, княже, тяжёлым лучше уже не заходить, опасно.

Скала Вороний камень стояла на страже у самой Сиговицы, точно предупреждая, что дальше нельзя. Князь некоторое время ездил туда-сюда вдоль берега, то и дело сравниваясь с берестой, которую вечером рисовал Аано. Время от времени он кивал, точно соглашаясь сам с собой, и снова кружил рядом с Вороньим камнем.

Первым решился спросить воевода Гаврило Олексич:

– Княже, здесь тесно, не развернуться, может, лучше дальше на лёд выйти?

Александр обернулся к нему с блестящими глазами, было видно, что что-то задумал:

– Вот то-то и оно, что тесно. Не только нам, но и немцу! Особенно на тяжёлых конях и в железе.

Отъехали к чистому, не истоптанному многими лошадиными копытами снегу, спешились, Александр махнул рукой, чтобы воевода подошёл ближе, стал рисовать прямо на снегу:

– Смотри, Гаврило Олексич, немцы идут «свиньёй». Что у неё самое слабое? Бока и хвост. Ну, до хвоста далеко, его бьют последним, а вот по бокам ударить можно.

– Да как, княже, пока до боков доберёшься, вся «свинья» насквозь пройдёт! Немец не дурак, боком поворачиваться не будет. Впереди конные идут в полном облачении, наших порубят, как ветки с дерева.

– Ага! – неожиданно согласился Александр. – Нужно, чтобы немец увяз в бою полностью, чтобы нос «свиньи» прошёл почти насквозь, тогда по бокам можно будет напасть.

– А если насквозь пройдут и повернут обратно?

– Куда пройдут? На Сиговицу? Или уткнутся в берег, а он крутой. Надо, чтобы повернуть не смогли, увязли.

Он ещё долго рисовал на снегу свой замысел. И снова воевода восхищался силой мысли молодого князя. Так придумать ход боя мог только опытный полководец, а князю всего-то двадцать второй год!

Вернувшись в лагерь, князь Александр снова спешно собрал совет. Спросил, как дошли, покивал, выслушивая ответы, и принялся объяснять.

Немцы идут «свиньёй», её главная сила в первом ударе. В голове пять самых сильных рыцарей, в следующем ряду уже семь, дальше девять и так остальные. Следом пешие кнехты, а по бокам и сзади снова рыцари, но уже в меньшем количестве и не так вооружены. Главная сила «свиньи» в первом ударе. Тяжёлая конница, где не только рыцарей, но их коней из-под брони не видно, рассекает ряды противника, как нож масло, выдержать силу этого железного тарана попросту невозможно. Рыцарь отлично вооружён, хорошо обучен и знает своё дело. Значит, надо сделать так, чтобы эта «свинья» увязла по уши.

Князь оглядел своих соратников, объяснял подробно, ему хотелось, чтобы люди поняли замысел и вели свои полки разумно, а не просто по приказу. Тогда и биться станут со смыслом, толковее.

– Думаю, биться начнём завтра с рассветом. На ночь крестоносцы не пойдут. Потому до рассвета полки надо успеть расположить так, – Александр рукой подозвал всех ближе к себе. – Здесь встанет передовой полк твой, Миша. На себя первый удар примите, знаю, что погибнете, но не в гости приехали. – Голос князя был суров, сейчас он говорил о гибели сотен людей, как о деле решённом. Но что мог поделать Александр? Только сказать правду.

Миша ответил:

– Не сомневайся, Александр Ярославич, не подведём. Пока хоть один на ногах держаться будет, не пройдёт немец.

Тот поморщился:

– Это ты зря. И немец пройдёт, не с ополчением перед такой грудой железа устоять, да и стоять до конца не надо. Ни к чему, чтоб вы все гибли. Только задержите.

– Как это? – не понял уже не только Миша, но и другие. Только Гаврила Олексич, ездивший с князем к Вороньему камню, молчал. Он уже знал придуманный Александром Невским план.

– Замедлите их движение и чуть разойдётесь в стороны, давая пройти дальше. Там встретит немцев большой полк На чело основная тяжесть, вам держаться дольше всех, пока за конными рыцарями в бой пешие кнехты не вступят. И тоже после чуть отойти в стороны, чтобы врезались в нашу конницу, что за вами стоять будет. Мыслю, что к этому времени рыцари свою скорость потеряют, биться с ними легче станет. Позади конных ещё и санные обозы поставим, чтобы совсем задержать движение. Мне нужно, чтобы вся «свинья» в бой вошла. Тогда по бокам конные полки из засады ударят.

Сотник Алекса осторожно поинтересовался:

– А если всё же прорвётся немец насквозь?

Князь усмехнулся:

– Пусть рвётся, мы ему ещё и дорогу укажем. – В ответ на недоумённые взгляды принялся объяснять, как и где построить полки. – За Вороньим камнем Сиговица, это гиблое место для людей, лёд тонкий, не выдержит. Потому нам отступать нельзя. А рыцарь пройдёт, так и пусть идёт. Здесь крутой берег, ни взобраться, ни развернуться. Бой тяжёлый будет, рыцарь в броню закован так, что и глаз не видно. Тяжёл, оттого мощен. Но мощен, лишь пока на коне и в строю. Разбей строй, и биться будет легче. Это первое. Второе – упав, сам подняться не может, оруженосец помогает. Значит, пешим объяснить, что бить рыцаря прямо не стоит, латы хорошей стали, только меч тупится. И кони закованы. Пусть в дело идут крючья, каких много заготовили. Сбивать их с коней, пусть валяются. А кнехтов не подпускать! Главное, чтоб не лезли в лоб, свои жизни без толку положат и их не заберут. Мечами с рыцарями биться только конным, у них щиты крепче и мечи с копьями большие.

Князь ещё долго объяснял, как вооружены немцы, приёмы их боя, напоминал и напоминал, что главное – заставить увязнуть в бою весь строй, чтобы можно было напасть по бокам и сзади.

– Княже, а ну как немцы наше построение разведают?

– А для того вперёд выставим лучников и арбалетчиков. Их задача не подпустить разведку и первые отряды к себе близко. Бить из дальних луков. Твоя забота, Михеич, – повернулся Александр к седому бывалому новгородцу. Тот кивнул:

– Справимся.

– Очень-то не старайтесь, латы стрелой не пробьёшь, их и меч не всегда берёт.

Невский встал:

– Ну, пора к людям, объяснять задачу каждому полку. Вечером молебен отслужим, и утром бой.

– Думаешь, прибудет немец до утра?

Князь фыркнул:

– Уже рядом! Да только и они после перехода сразу не полезут. Ночью строиться будем. С вечера только санные обозы надо поставить, чтоб ненароком самим в Сиговицу не угодить.

В ночи сани увезли куда-то, дружинники дивились: никак Ярославич санями от немцев загородиться хочет? Но сотники на них покрикивали, мол, не ваше дело, князь лучше знает, чем и от кого городиться. Когда же поутру ещё до восхода вышли строиться на лёд перед Вороньим камнем, оказалось, что сани стоят позади. Кто-то даже обиделся:

– Чтоб мы не бежали?

Воевода Гаврило Олексич, что оказался недалече, объяснил:

– То, дурья башка, чтоб в них немец завяз и дальше двинуться не смог.

Ратники ошалело смотрели на воеводу:

– Чего это там немцу делать, мы ж перед ним стоять будем?

Пришлось объяснять про Передовой полк, Большой полк и конницу с засадой, про сани и Узмень с Сиговицей.

В результате вокруг захохотали:

– А и побьём же мы сегодня их «свинью», и хрюкнуть не успеет.

Гаврила Олексич рассердился:

– Бить свою бабу будешь, если живым домой вернёшься! А немец так силён, что очень многие не только до своих баб не доберутся, но и конца битвы не увидят. Помните главное для вас: в лоб не бить! Князь прав, только оружие тупить об их броню. Стаскивать с коней крючьями, валить и бить по голове, чтоб себя не помнил. Главное – свалить, он без чужой помощи на коня не вернётся, да и просто не поднимется. А бояться их не след, кровь у немца такая же, как и у всех остальных, и вытекает так же. Выстоим первое время – победим, а убоимся, то проиграем.

Предрассветный туман совсем скрыл другой берег. Туман с утра съедает снег быстрее, чем дневное солнце. И лёд становится рыхлым. Это и плохо, и хорошо. Плохо, потому как лёд может подломиться, а хорошо именно поэтому. Рыцари тяжёлые, под ними в первую очередь и подломится.

Князь о чём-то разговаривал с двумя невесть откуда пришедшими людьми, что-то среди новгородцев воевода таких не видел. Он чуть постоял в стороне и уже решил идти проверять построение, как князь позвал к себе.

– Слушай, что говорят. Немцы стоят лагерем там, где мы и рассчитывали, нас увидели, судя по всему, поутру нападут. Делают пока всё, как мы хотели. – И вдруг усмехнулся: – Ещё бы потонули в Сиговице, совсем меня порадовали. Проверь, все ли сыты, никто не болен, и главное, оружие. Напомни про то, что переднему полку биться до последнего не надо. Передовому тоже, а то я их знаю, падут все ни за что.

Услышавшие это пришлые смотрели, раскрыв рты. Такого приказа они точно никогда не слышали. Не биться до последнего! А как же тогда победить рыцарей?!

Рассветные лучи застали русичей уже на льду, выстраивались один полк за другим. Перекликаясь меж собой, новгородцы и ладожане, псковичи и изборцы занимали свои места. Дружины, которые привёл князь с собой из Низовской Руси, были конными, их выстраивал сам Александр.

Другой берег тоже готовился к решающей битве.

Вице-мастер ордена Андреас фон Вельвен размышлял, глядя в сторону русского берега. Против него посмел выступить этот мальчишка? Разбив глупых шведов неожиданным наскоком на берегу Невы, он возомнил, что теперь может тягаться с самим Ливонским орденом? Ничего, сегодня будет не просто бит, а уничтожен! Вельден уже разгадал намерение русского князя дать бой, как несколько лет назад его отец на берегу Эмбаха. Тогда русы успешно побили орден. Но фон Вельвен не так глуп, чтобы повторять ошибки предыдущих рыцарей. Он не позволил Александру добраться до Эмбаха, вынудил уйти на лёд озера. На Неве взошло солнце Александра, сегодня Андреас фон Вельвен решил его закатить.

Вельвен, сидя на своём огромном коне, оглянулся. Вокруг уже собрались, ожидая построения, лучшие рыцари ордена. Андреас медленно поднял свой великолепный шлем и надел его. За ним последовали остальные. Каких только шлемов не было у рыцарей ордена! И в виде огромной бычьей головы, длинные рога которой завивались назад, и в виде птицы – орла или коршуна, украшены распростёртыми крыльями, когтистыми лапами, просто рогами, даже фигурками всадников или ощерившихся друг на друга псов... Фантазия не знала предела! Это даже удобно, рыцаря можно легко узнать по шлему, даже сзади под плащом никогда не спутаешь двух братьев-близнецов, потому как шлемы у них разные.

Убедившись, что всё готово, вице-мастер отдал приказание, и на лёд тотчас поскакал знаменосец со знаменем ордена, развевающимся на ветру, туда, где должно начаться построение огромного клина, которое часто называли «свиньёй». Андреас скосил глаза на главного герольда ордена, уже поднёсшего к губам знаменитый горн Фоле, про который говорили, что с ним ходили в бой войска Карла Великого. Щёки герольда надулись, казалось, готовые лопнуть. Звук полился не сразу, сначала стало тихо-тихо. Но когда сигнал был дан, всё вмиг ожило, зашевелилось, огромная людская и конская масса принялась выстраиваться, приобретая чёткие очертания страшного в своей силе клина.

С русского берега почти сразу откликнулись их трубы. Вельвен усмехнулся – точно петухи перед рассветом перекликаются.

Клин строился чётко и быстро, долгие годы тренировок и учёбы превращали рыцарей не просто в великолепных, а в послушных, чётко выполняющих любую команду воинов. Дисциплина в ордене всегда была на высоте. Это не шведский разброд под началом Биргера, здесь никто не удерёт, не бросит товарища и тем более знамя, чтобы спасти себя! Пока поднято знамя полка, ни один рыцарь не сделает и шагу назад, потому что в таком случае он будет из ордена с позором изгнан, лишён всех владений и умрёт с голода, отверженный всеми. Об этом помнят все рыцари. Они хорошо знают и другое – в случае победы их ждёт богатая добыча. А ещё они презирают смерть. Война, битва для рыцарей просто любимое дело, а что при том можно и погибнуть, об этом не думается. Только бы не получить рану, которая сделает беспомощным, не могущим сесть на коня и держать в руке меч. Вот этого рыцари боялись гораздо больше смерти, а потому бились до конца и очень жестоко. Врага не следовало ранить или испугать, враг должен быть убит! В этом залог победы.

Русский берег уже построился, передовой полк стоял, переминаясь с ноги на ногу, за ним чело – большой полк, сзади, как и говорили вечером, конники, за ними санные заслоны. По бокам, старательно скрываясь от дальних врагов за пешими, стояли конные дружины со всей Руси. А за Вороньим камнем засада – малая дружина князя Александра. Их тоже не должны видеть до поры. Их задача нанести последний решающий удар. Чтобы немцы чего не разглядели раньше времени, далеко вперёд выдвинулись лучники и арбалетчики. Они будут держать на отдалении любых сделавших попытку приблизиться до того, как «свинья» не наберёт скорость, тогда остановить или повернуть немцам будет уже попросту невозможно.

С Вороньего камня, словно оправдывая его название, поднялась огромная стая ворон и почти молча направилась в сторону рыцарей. И только там вдруг принялась каркать. Все замерли, каждому подумалось, что вороны о чём-то предупредили. О чём? Что с той стороны несётся чёрная стая падальщиков? Или о том, что там беда? Александр понял, что пора подбодрить людей. Построились давно, это немцы запаздывают, русские переминаются с ноги на ногу. Скоро устанут, расслабятся, а этого делать нельзя. Немцы такого не простят, у них хватка железная.

Князь поехал вдоль выстроенного войска. На коне сидел, как всегда, прямо, голову держал гордо. Каждый полк приветствовал отдельно, каждому сказал свои слова. Смотрел на ополчение и понимал, что многих видит в последний раз. Ещё вчера многое было людям сказано, обещано в случае гибели не забыть семьи, славить героев по всей Руси. Новгородцы верили, они помнили, как возвращались после победы на Неве, и рассказывали остальным, что князь и впрямь не забудет. Для человека это тоже важно – знать, что твои родные не будут пухнуть с голоду, оттого что ты голову сложил, всю Русь защищая.

Подъехал к всадникам во главе с братом, князем Андреем. Братья обнялись, князь Андрей вздохнул:

– Свидимся ли ещё?

Александр возразил:

– Мы победим! С нами Бог! За нами правда!

Объехав и поприветствовав всех, князь вернулся к Вороньему камню. Оттуда он будет следить за началом битвы, а потом, когда всё пойдёт, как надо, тоже вступит в бой, нанося решающий удар.

Со скалы хорошо видно, как строился, приобретая чёткие очертания, немецкий клин, как он начал медленное, очень медленное движение в сторону русичей. Это действительно было устрашающее зрелище, на что и рассчитывали рыцари, испугать противника ещё до того, как начнётся бой, – дорогого стоит. Печатая шаг так, чтобы кнехты, идущие внутри строя, успевали идти, а не бежать, иначе выдохнутся раньше времени, рыцари приближались к Вороньему камню. Скоро наступит момент, когда всадники оставят своих кнехтов и перейдут на рысь, всё ускоряя и ускоряя движение. Ничего, что пешие отстанут, когда клин пробьёт, сомнёт ряды противника, кнехтам будет чем заняться, их дело добивать поверженных, а ещё помогать рыцарям, если вдруг кого-то из них постигнет неудача вроде падения с лошади.

Казалось, от движения огромной массы людей и лошадей, закованных в броню, дрожал сам лёд.

На русской стороне стало совсем тихо тишиной кануна битвы – давящей, тяжёлой, грозной. И в этой тишине, туго натянутой, как тетива лука, готовая сорваться смертоносным полётом стрелы, грозовой тучей двигались по снежной белизне всадники. По мере их приближения стал слышен топот конских копыт и бряцанье железа на рыцарях и их конях. Немцы ехали медленно, мерно покачиваясь в сёдлах в такт движению. Белые накидки с чёрными крестами занимали всё больше и больше места, покрывая, кажется, всё озеро от одного берега до другого. «Свинья» показывала свою силу, ещё не приблизившись к противнику. От такого кто хочешь испугаться может. Среди русичей послышались замечания:

– Не торопятся...

– Да уж, не спешит хряк поганый...

– А как их бить?

В ответ усмехнулись:

– А как хряков бьют? Топором да посильнее.

Смех был нервным, понятно, что немногие увидят завтрашний день, но позади Новгород, позади была Русь.

Князь крикнул что было сил, понимая, что чуть позже, за грохотом оружия, не будет слышно:

– С Богом, братья! Остановим эту немецкую «свинью»! Пора ей на бойню! С нами Бог!

На русичей по покрытому первыми весенними проталинами льду озера катилась сплошная железная стена, всё ускоряя своё движение. Впереди клина двигались сплошь покрытые доспехами рыцари на таких же увешанных защитой конях. Уже сейчас стало понятно, что их не удержать, что первые ряды просто погибнут. Митяй, стоявший с луком перед передовым полком, чтобы метать стрелы ещё до начала сражения, усмехнулся:

– Их разве стрелой прошибёшь? Пороки бы сюда!

Воевода подумал о том, что новгородец прав, камнями бы хорошо побили. Внутри клина издали угадывались пешие, тоже вооружённые до зубов. Миша пытался напомнить стоявшим рядом, что надо сбивать немцев наземь, они тогда беспомощны. А коней бить по ногам, где нет защиты.

– А чего это у них за вёдра на головах?

– А чтоб бить удобней было! По шелому всегда ли попадёшь? А по такому ведру грех промазать!

Голоса у шутников были чуть дрожащие, нервные.

Стрелы, выпущенные в огромном количестве и с одной, и с другой стороны, ничего не дали, они скользили по доспехам, броне, щитам и пропадали, как вода в песке. Тогда Митяй сообразил наметить в знамя, которое колыхалось на ветру над массой рыцарей. Стрела попала в древко, знаменосец, не удержав, выронил его. Это вызвало бурю восторга в рядах русских. Но долго радоваться не пришлось. Воздух вдруг взорвал звук труб, играющий начало атаки. Клин перешёл на рысь. Окованные железом страшные копья разом опустились. Первые ряды русичей тоже ощетинились сотнями копий. С ходу налетев на этот ряд, закрытые броней всадники врезались в передовой отряд. Началась страшная сеча. Был слышен лязг железа, крики людей, стоны раненых, конское ржание, ругань, помогавшая и той, и другой стороне... Казалось, всё смешалось в одну большую кучу. Но это только казалось, рыцари, несмотря на хаос, уверенно продвигались вперёд, подминая под себя один за другим ряды передового полка.