Текст книги "Три ангела по вызову"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Чего так тихо-то? – опасливо проговорил низкорослый. – Ни машин, ни людей… словно все куда-то попрятались…

– Да ладно тебе, – отмахнулся разноглазый. – Ночь, вот и тихо… спят все…

Но через секунду и сам он почувствовал какое-то смутное беспокойство.

А еще через несколько секунд со стороны Невского проспекта донесся какой-то нарастающий гул.

– Это что такое? – дрожащим от страха голосом протянул напарник. – Наводнение, что ли?

– Какое наводнение? Весна на дворе!

– Ох! – Малорослый бандит попятился. – Мать честная! Это же… сегодня же…

– Да что такое? Говори уж! – Разноглазый встряхнул напарника. – Что такое сегодня?

– Сегодня «Зенит» играл! – в ужасе выдохнул малорослый.

Впрочем, все уже и так было ясно.

Со стороны Невского показалась густая бело-голубая толпа, которая неслась по улице, все сметая на своем пути.

Болельщики выкрикивали что-то нечленораздельное, и их крики сливались в ровный угрожающий гул.

Из-за угла вывернула темная машина, но, увидев толпу, мгновенно сдала назад и скрылась.

– Бежать надо… – тоскливо выдохнул низкорослый. – Видишь, как орут, – наверняка «Зенит» проиграл! В такой день им лучше не попадаться!

– Бежать? – Разноглазый завертел головой. – Поздно бежать!

Действительно бело-голубая толпа надвигалась на них неотвратимо и стремительно, как горный поток. Через несколько секунд первые болельщики поравнялись с незадачливыми грабителями, а еще через секунду поток подхватил их, как две жалкие щепки, закрутил и потащил вперед.

Разноглазый был повыше, и он удержался на ногах, а его маленького напарника мгновенно подмяли и затоптали.

Шторму, урагану, горному потоку, снежной лавине сопротивляться бесполезно.

Можно только расслабиться и отдаться на волю стихии, полагаясь на свое везение. Так и поступил разноглазый бандит, когда его захлестнул поток болельщиков. Вокруг него клубились перекошенные обидой лица, бело-голубые шарфы и футболки. Он старался удержаться на ногах, и до поры до времени это удавалось. Прошло несколько страшных минут, и наконец волна схлынула, выбросив его на тротуар неподалеку от Дома радио.

Незадачливый грабитель перевел дыхание и огляделся.

Он, несомненно, был жив и даже обошелся без переломов и серьезных увечий. Правда, он потерял своего маленького напарника, а вместе с ним злополучный чемоданчик с вещественными доказательствами своей неудачи.

Иннокентий Крутилло нажал на кнопку звонка и прислушался к донесшейся из-за двери птичьей трели. В свое время он долго подбирал звуковое решение для дверного звонка, пока не остановился на песенке малиновки красногрудой. Это звучало красиво, интеллигентно и патриотично. А поскольку Иннокентий был владельцем художественной галереи, красота, интеллигентность и патриотизм должны были сопутствовать ему во всем.

Он еще раз нажал на кнопку и только тогда вспомнил, что дверь ему никто не откроет.

Сегодня утром от него ушла жена.

То есть обещала она уйти каждое утро, и Иннокентий привык к этим разговорам, как к первой чашке кофе, прогнозу погоды или утреннему душу. Эти утренние обещания даже оказывали на него такое же бодрящее, тонизирующее действие, внушали несбыточные надежды. Иногда она даже уходила – с шумом, с криками, с хлопаньем дверью.

Но к вечеру неизменно возвращалась, потому что собственная мать, заслуженный работник здравоохранения Корделия Степановна, раздражала ее еще больше, чем муж. Выдержать ее больше одного дня жена Иннокентия не могла.

Но сегодня утром жена, уходя в очередной раз из дома, забрала с собой самое ценное, точнее, то, чем она больше всего дорожила, – медного толстопузого китайского божка.

Этого божка она холила, лелеяла, тщательно протирала специальной мягкой тряпочкой по пять раз на дню. Он стоял на самом видном месте – на тумбочке в спальне. Его подсунула жене ее лучшая подруга, Лена Известкина, крупный специалист по китайской системе фэн-шуй. Известкина утверждала, что божок приносит в дом достаток и благополучие.

Жена поверила в чудодейственные свойства пузатого китайца и никогда с ним не расставалась. Значит, раз она взяла его с собой – на этот раз ее намерения действительно серьезны.

Иннокентий этого божка не переносил, и поэтому, когда жена уложила его в свою дорожную сумку, он испытал неизъяснимую радость.

Неизвестно, правда, чему он радовался больше – освобождению от опротивевшего толстопузого божка или окончательному уходу жены. Во всяком случае, и то и другое было замечательно.

Крутилло достал ключи из кармана и открыл дверь.

Это получилось у него не с первого раза, потому что на сегодняшней выставке он несколько перебрал на радостях от обретенной свободы. Тем не менее он успешно справился с замком, ввалился в прихожую и плюхнул на пол свой чемоданчик.

Чемоданчик издал какой-то странный звук.

В этом чемоданчике находилась большая ценность – добытое с огромным трудом настоящее хозяйственное мыло.

Это мыло Иннокентий всеми доступными и недоступными способами разыскивал на необъятных просторах бывшего Советского Союза. Разыскивали мыло и все его многочисленные знакомые. Крутилло уверил своих друзей и знакомых, что у него аллергия на все современные моющие средства, шампуни и гели и он может пользоваться только этими серо-коричневыми пахучими брусками.

Все знакомые Иннокентия знали о его редкой потребности и покупали мыло всюду, куда заносила их творческая судьба, – в сельпо отдаленных районов, в деревенских автолавках, в гарнизонных магазинах, на стойбищах оленеводов Крайнего Севера и в горных аулах.

Иннокентий думал, что никто из них не догадывался об истинной причине охоты за мылом.

Иннокентий Крутилло посылал мыло одной богатой американке немолодого возраста, которая считала, что только благодаря такому мылу (она называла его ядровым) ей удается сохранить хорошие волосы, которыми эта американка очень дорожила.

Поскольку американка содержала крупный художественный салон в Сан-Франциско, а Иннокентий был связан с этим салоном постоянными деловыми контактами, он всеми доступными средствами пытался угодить богатой даме.

И вот сегодня знакомый художник, вернувшийся из творческой поездки по глухим, заброшенным деревням Тверской области, привез в дар Иннокентию двадцать кусков замечательного доперестроечного хозяйственного мыла.

Американка будет довольна.

Иннокентий включил яркий светильник, изготовленный из сломанной оглобли и раскрашенного тележного колеса, и еще раз покосился на чемоданчик с мылом.

Что-то с этим чемоданчиком было не так.

Утром, выходя из дома, Иннокентий взял старый, потертый кейс – не хотелось, чтобы новый дорогой портфель пропах вонючим ядровым мылом. При ярком свете старенький чемодан блестел потертыми боками и выдавал свой преклонный возраст. А сейчас он казался новеньким, будто только из магазина. Да и цвет его несколько изменился…

Крутилло наклонился, поднял чемоданчик…

Он явно был чересчур тяжел.

Двадцать кусков мыла не весят так много…

Ну вот! Спьяну Иннокентий перепутал чемоданы, и теперь придется разыскивать проклятое мыло по всему городу… ведь он уже пообещал его чертовой американке…

Он попытался открыть кейс, чтобы по содержимому установить его владельца, но замки не поддавались. Они были какие-то хитрые, с набором кода и сложными металлическими прибамбасами.

Ясно, что такой приличный кейс может принадлежать кому-то из коллег-галерейщиков, а не богемной братии. Те обычно ходят с кошмарными домоткаными сумками, а то и вовсе с солдатскими вещмешками времен Первой мировой войны.

Иннокентий махнул рукой и решил, что разберется с чемоданом на свежую голову – утро, как известно, вечера мудренее.

– Ну все. – Жанна любезно улыбнулась покидающему кабинет последнему клиенту и собрала со стола бумаги.

– Жанна Георгиевна! – вскричала вбежавшая секретарша Людочка. – Там один тип очень просится, говорит, срочно!

– Вы сказали ему, что я принимаю только по предварительной записи? – Жанна нахмурила тщательно выщипанные брови.

– Да, конечно, но ему только подпись заверить! Это же быстро…

Краем глаза Жанна видела, что клиент уже бочком протиснулся в приемную, и сдержала негодующий возглас. Клиент всегда прав, это точно. Но в данном случае не права секретарша. Сказано – без записи нет приема, стало быть, должна отшивать посетителей, не допуская до нотариуса. А эта девчонка все путает, бегает, суетится без толку… Как трудно в наше время найти толкового секретаря!..

– Зови уж, – буркнула она сквозь зубы, бросив взгляд на часы.

Минут десять у нее еще есть. Собраться ей быстро – закрыть кабинет, провести расческой по волосам, а помадой – по губам, она всегда находится в полной боевой готовности. Машина – вон она, стоит под окнами, водит Жанна отлично, никакие пробки ей не страшны. Катерина в крайнем случае подождет пять минут, не рассыплется, сколько Жанна в свое время ее дожидалась!

Клиент, войдя в кабинет, не поздоровался, и это Жанне сразу не понравилось. Потом полез в портфель, рассыпал бумаги, долго ползал по полу и встал весь красный от натуги.

– Присядьте! – бросила Жанна.

От ее недовольного тона клиент еще больше оробел и едва не сел мимо стула. Жанна углубилась в бумаги, стараясь не раздражаться. Время неумолимо бежало вперед. Клиент, как она и ожидала, оказался полным тормозом, он никак не мог сообразить с первого раза, куда поставить свою подпись, близоруко щурился, долго примеривался и наконец расписался с большим трудом.

– Еще вот тут, за бухгалтера, – сказала Жанна.

– Что – ее подписью? – ужаснулся клиент. – Это же уголовно наказуемо!

– Да не ее, а своей. – Жанна тихо закипала, тем более что все сроки уже прошли, теперь она точно опоздает.

Недотепа наконец убрался из кабинета, тогда Жанна быстро заперла сейф, проверила, нет ли на столе чего важного, и, пробегая мимо зеркала, бросила туда взгляд. В зеркале отразилась довольно встрепанная сердитая физиономия.

«Так не годится», – подумала Жанна, заставила себя остановиться и пригладить волосы, затем слегка припудрила нос и щеки и подправила рисунок губ. Вот теперь вид в зеркале ее полностью удовлетворил – стройная, стильная, хорошо одетая женщина. Костюм сидел отлично – еще бы, фигура у нее как у молодой девушки, можно позволить себе любой фасон и любой цвет. Тут она усмехнулась – всем известна ее любовь к красному. Подруги часто подшучивали над ней, но Жанна твердо знает, что красный цвет ей идет – делает еще ярче ее южную внешность, выгодно контрастирует с выразительными черными глазами и смуглой кожей. Мнение Катерины Жанну в общем-то мало интересует, хоть Катька и художник, но совершенно не умеет одеваться. А вот Ирина, конечно, не смеет открыто смеяться, но делает всегда такое лицо, когда видит Жанну в красном…

Однако в этот раз Ирке было не до шуток. Жанна привезла этот костюм из Милана, и, увидев его, подруга только завистливо ахнула:

– Боже, какой дивный оттенок!

Цвет был не красный и не кирпичный, а нечто среднее.

– Помпейский цвет! – авторитетно заявила Катерина. – Уж вы мне поверьте! Именно в такой цвет выкрашены дома в Помпеях, до сих пор некоторые фрагменты сохранились!

Подруги с ней согласились – Катерина провела почти год в Европе, проводила время, исследуя музеи и другие памятники культуры, отлично разбиралась во всякой замшелой античности, так что не было причин ей не верить.

Жанна спохватилась, что время дорого, а она вертится перед зеркалом, как школьница, накинула короткое легкое пальто, прихватила стильную сумочку и выбежала из кабинета, захлопнув дверь. Вид у нее слишком шикарный для той сомнительной выставки, куда пригласила Катерина, публика в «Бездомной кошке» к такому не привыкла, ну да ладно.

Она выскочила из подъезда и окаменела на месте. Прямо перед носом ее новенькой красной спортивной «ауди» стоял чей-то наглый синий «ситроен»! Сзади, как обычно, прочно утвердился на своем законном месте джип «Чероки», Жанна знала его хозяина – молодого мордатого парня, он всегда ставил здесь машину, они даже здоровались, встречаясь изредка. Но приблудный «ситроен» встал почти вплотную, потому что дальше были ворота, перед которыми стоять запрещалось. И теперь не было никакой возможности выехать!

Мгновенно Жанна впала в ярость. «Ситроен» мог оставить только посетитель соседнего ресторана, который назывался «Мальтийский сокол». Хоть и была у них своя стоянка, но чтобы не заезжать во двор, некоторые клиенты оставляли иногда машины на улице. Но не так близко, чтобы человеку не выехать!

Жанна топнула ногой и помчалась к дверям ресторана.

– Вечер добрый, Жанна Георгиевна! – раскланялся швейцар. – Никак к нам ужинать?

В свое время Жанна оформляла швейцару завещание на дачу, а его сыну – сделку по покупке квартиры.

– Кто тот козел, что поставил машину вплотную к моей? – прошипела Жанна.

– Верно, эти… – швейцар махнул рукой в сторону группы, что сидела в дальнем конце полупустого зала, – но лучше с ними…

Жанна отмахнулась от него и побежала к дальнему столику, стуча каблуками.

За столиком сидели четверо мужчин. Будь Жанна немного поспокойнее, она заметила бы, что позы у всех четверых довольно напряженные, что не стоит перед ними на столе никакой еды, а только вода в кувшине да еще бутылка пепси. Стало быть, пришли эти люди в ресторан не для ужина, а для серьезного мужского разговора. Но Жанне застилала глаза ярость, ее южный темперамент дал о себе знать.

– Чей «ситроен» стоит напротив? – завопила Жанна скандальным голосом.

– Мой… – нехотя ответил рыхлый рыжеватый мужчина, сидевший прямо перед ней.

Жанна хотела разразиться самой что ни на есть площадной бранью, но сделала над собой усилие и сдержалась.

– Слушайте, что вы себе позволяете? – нервно заговорила она. – Мало того, что вы поставили машину не на место, так вы поставили ее так, что другим не выехать!

– Что надо? – вдруг спросил парень, сидевший сбоку.

От его грубого неприязненного голоса Жанна немного опешила, но сразу же собралась.

– Надо, чтобы вот этот тип убрал свою тачку с моей дороги! – резко ответила она, окидывая взглядом всю компанию.

В центре, напротив прохода, сидел рыжеватый мужчина, рыхлый и бледный. По бокам его пристроились две личности весьма устрашающего вида – парень с коротко стриженной головой, с оттопыренными ушами и маленькими свиными глазками и мужчина постарше, наголо бритый, в приличном костюме, но отвратительном ярком галстуке. Четвертый человек сидел спиной, Жанне видны были только светлые волосы и красная шея над воротником рубашки.

– Простите! – встрепенулся рыхлый тип, поглядев в окно. – Кажется, я и вправду загородил вам проезд.

– Наконец-то догадался! – процедила Жанна. – Ну? Долго мне ждать?

Рыхлый дернулся было встать, но тут же парень со свиными глазками положил ему руку на плечо.

– Сиди! – приказал он, и рыхлый сразу сник.

– Он сейчас не может, – усмехнулся бритый мужчина в ярком галстуке, – он очень занят.

– Да вы что? – Жанна задохнулась от возмущения. – Да вы серьезно?

– Очень серьезно, – поддакнул бритый, – уж вы поверьте…

Резкая отповедь застыла на губах Жанны. Она увидела сверху, как по красной шее сидевшего спиной к ней человека текут струйки пота. Он пошевелился и наконец отодвинул свой стул, чтобы взглянуть на нее. Ничего особенного – блондин, конечно, а к блондинам Жанна всегда питала некоторую слабость, но эта потная шея… Блондин нетвердой рукой налил воды из кувшина, жадно выпил полный стакан и даже съел попавшийся кусочек лимона.

«Где я уже видела эту рожу?» – внезапно подумала Жанна, но тут же ярость отодвинула эту мысль на задний план.

– Кто-нибудь из вас, уродов, собирается все-таки убрать машину и дать мне выехать? – с новыми силами завопила она.

Коротко стриженный парень приподнялся, глазки его злобно блеснули. Жанна невольно сделала шаг назад и оглянулась на официанта. Тот скользнул глазами в сторону и скрылся на кухне.

– Уж придется вам, дамочка, немного подождать, пока мы разговор не закончим, – вроде бы мирно сказал бритый тип в ярком галстуке.

Но когда Жанна взглянула ему в глаза, ей расхотелось спорить.

– Чтоб вы все провалились! – от души пожелала она и побежала между столиками.

Ждать никак нельзя, придется брать машину, иначе Катька обидится.

Жанна обожгла взглядом ни в чем не повинного швейцара, проскочила в услужливо распахнутую дверь, перебежала улицу и встала на проезжей части, вытянув руку. Несколько машин пронеслось мимо, и вот когда вдалеке показалось обычное такси, откуда ни возьмись появился мотоциклист, затянутый в черную кожу и в черном же шлеме. На полной скорости он промчался мимо Жанны и сорвал с ее плеча сумку.

В первый момент она не поняла, что случилось, а когда осознала, что дорогущая сумка фирмы «Луи Виттон» пропала, а в ней – кошелек, мобильный телефон и ключи от квартиры, мотоциклиста уже и след простыл. Жанна заметила только легкий вихревой столб пыли. Такси, начавшее было притормаживать, тут же газануло и умчалось – водителю не нужны лишние неприятности.

– Караул! – тихо сказала Жанна, у нее не было сил кричать.

Да и незачем теперь, все равно ничего не вернешь. Жалко сумку, жалко кошелек. Хоть наличных денег в нем немного, зато куча банковских и дисконтных карт. Ну, с карточками она разберется быстро – нужно позвонить в банк, чтобы их аннулировали, запасные ключи хранятся у нее в столе.

– Жанна Георгиевна, как же вы так неосторожно! – кинулся к ней охранник, который все видел через стеклянные двери.

И посмотрел точно с таким выражением, с каким она, Жанна, смотрела на тетеху Катьку, когда та в который раз признавалась, что потеряла кошелек или у нее вырвали сумку в переходе метро. Этого Жанна не могла перенести. Она зарычала и метнулась к кабинету, оттолкнув охранника.

«Только бы никто не узнал!» – думала она.

Действительно, если подруги узнают, что ее ограбили, как обычную недалекую тетку, вот уж попляшут на ее косточках! Уж они припомнят ей, как издевалась и учила жизни!

Жанна осознала себя сидящей за письменным столом и бесцельно крутящей ручку на ящике, в то время как по щекам текут бессильные слезы. Она, непотопляемая Жанна Ташьян, сидит и ревет белугой!

Хрясь! – ручка отломалась. Как ни странно, это помогло. Жанна сняла трубку телефона и поговорила с банком, затем нашла запасные ключи от машины и квартиры, тщательно припудрилась, чтобы охранник не заметил следы слез, и вышла.

Синего «ситроена» на парковке не было. Жанна только скрипнула зубами. Но когда она приблизилась к своей новенькой «ауди», то заметила небольшую вмятину на капоте, да еще и две царапины. Так и есть, этот козел поставил свою машину так близко, что не смог отъехать, не повредив чужую!

– Ну все! – зловеще сказала Жанна. – Ты у меня попляшешь! Припомню я тебе завтра все свои неприятности! Узнаешь ты еще Жанну Ташьян! Надолго меня запомнишь!

Она была так зла, что не заметила швейцара из «Мальтийского сокола», который удивленно пялился на нее со своего поста.

Жанна осторожно тронула машину с места и поехала домой, чтобы сменить замки, а то как бы шустрые воры не обнесли квартиру в ее отсутствие. Про Катерину и выставку она совершенно забыла.

Обычно люди просыпаются по утрам в хорошем настроении. Это потом на них наваливаются проблемы и неприятности, и настроение постепенно уходит в минус. Утро же – это время здорового оптимизма, бодрости и светлого взгляда на вещи.

Жанна в этом смысле была личностью нетипичной. Она просыпалась мгновенно, и сразу же ее эмоции включались на полную катушку.

Так и на этот раз – она проснулась, кипя от возмущения.

Ей вспомнилась вчерашняя история, хамское поведение мужика из ресторана, а самое главное – вмятина на левом крыле новенькой красной «ауди»!

– Ну я ему устрою! – прошипела Жанна, вставая под горячие струи душа. – Он еще не знает, с кем связался!

Она повернула терморегулятор, вода стала ледяной, и дыхание на секунду зашлось. Зато бодрая боевая злость разлилась по всему телу горячим потоком.

– В порошок сотру! – пообещала Жанна своему обидчику, набрасывая на плечи махровый халат.

Выпив чашку крепчайшего кофе, она взяла телефонную трубку и набрала номер знакомого полковника из ГАИ.

Теперь голос ее был ласковым и журчащим, как у сытой кошки.

– Здравствуй, Севочка! Как живешь? Не скучал без меня? Обязательно! Непременно! Но сейчас не мог бы ты мне немножко помочь? Нужно пробить по твоей базе одну машинку! Нет, ну что ты! – Она засмеялась низким хрипловатым смехом. – Как ты мог такое подумать? Наоборот! Это какой-то хам! Представляешь – помял мою новую «авочку» и смылся, как последний козел! Вот так бы и убила его на месте! Узнаешь? Спасибо тебе, дорогой! Ты же знаешь – за мной не заржавеет!

Она продиктовала полковнику номер вчерашней машины, тот пообещал помочь, и Жанна занялась своим обычным утренним туалетом.

Через пятнадцать минут телефон зазвонил, и полковник Сева сообщил ей адрес, телефон и прочие координаты некоего Владимира Васильевича Цыплакова.

– Спасибо тебе, дорогой! – проворковала Жанна, прежде чем повесить трубку. В следующий момент она скрипнула зубами и проговорила полным ненависти голосом: – И фамилия-то какая мерзкая! Ну ладно, Владимир Васильевич, ты у меня попляшешь! Я покажу тебе небо в алмазах!

Отложив все прочие дела, она помчалась по адресу своего обидчика.

Только подъезжая к его дому, она осознала, отчего адрес господина Цыплакова показался ей удивительно знакомым: он жил в соседнем доме с ее близкой и старинной подругой Ириной Снегиревой, известной писательницей детективов и третьей в их с Катькой неразлучной троице.

«Можно потом к Ирке заскочить, кофе выпить, – мимоходом подумала Жанна, – она все равно дома сидит…»

Хоть она и признавала, что Иринины книжки пользуются успехом, но люди в основном своем никак не могут усвоить, что можно работать сидя дома в старых джинсах, непричесанной и ненакрашенной. Квартира – это не офис, дома всегда можно прерваться, чтобы поболтать по телефону или побаловаться кофейком со случайно заскочившей знакомой. Жанна прекрасно знала, что Ирина резко отрицательно относится к тому, что ей мешают работать, тем более сейчас у нее самая запарка, но позабыла об этом, занятая собственными проблемами.

Остановив машину возле подъезда Цыплакова, она выбралась наружу и огляделась.

Неподалеку на скамеечке чесали языками местные пенсионерки. Пользуясь первыми теплыми днями, они грелись на солнышке и обсуждали животрепещущие вопросы современности. В данный момент, судя по их взглядам и негромким репликам, они говорили именно о ней, Жанне, – о ее слишком яркой южной внешности, к тому же подчеркнутой экстравагантным нарядом, о ее дорогой спортивной машине… Сегодня на Жанне было малиновое короткое пальто, которое она купила там же, в Милане, и малиновые замшевые сапожки.

Жанна скривилась, как от лимона, и прошествовала к подъезду под прицельными взглядами пенсионерок, держа спину прямо и печатая шаг, как солдат почетного караула.

Она немного остыла и поняла, что приехала зря – вряд ли господин Цыплаков находится дома, но поворачивать на глазах у бдительных теток ей не позволяла природная гордость.

Дверь подъезда была оснащена домофоном, но в тот самый момент, когда Жанна подошла к ней и задумалась, что делать дальше, эта дверь распахнулась, и на пороге показался прилично одетый господин средних лет.

Окинув Жанну заинтересованным мужским взглядом, он придержал для нее дверь.

Жанна благосклонно улыбнулась и вошла в подъезд.

Поднявшись на лифте на седьмой этаж, она огляделась в поисках нужной квартиры.

В это время одна из четырех дверей распахнулась, и на площадку вышла толстая старуха с мопсом на поводке.

Мопс был такой же толстый и раздражительный, как хозяйка. Он задыхался и неприязненно оглядывался по сторонам. Увидев Жанну, он громко чихнул и разразился истеричным лаем.

– Не волнуйся, Максюша! – проговорила хозяйка, покосившись на Жанну. – Пускают тут всяких…

Жанна фыркнула, расправила плечи и позвонила в квартиру господина Цыплакова.

Мопс залаял еще громче и сделал вид, будто собирается укусить Жанну за ногу.

– Но-но! – прикрикнула Жанна скорее не на него, а на хозяйку. – Статью двести четвертую Гражданского кодекса знаете?

Мопс закашлялся, вошел вместе с хозяйкой в лифт и уехал вниз.

Жанна еще раз нажала на звонок.

Из-за двери донеслась мелодичная трель, на которую по-прежнему никто не отозвался.

– Вот паразит, – прошипела Жанна, непонятно к кому обращаясь.

Она для порядка пнула дверь ногой…

И та слегка приоткрылась.

– Это еще что за новости? – Жанна отворила дверь чуть шире и заглянула в образовавшуюся щель.

Профессиональная осторожность дипломированного юриста требовала немедленно закрыть дверь и уехать восвояси. Но врожденный кавказский темперамент, вчерашняя кровная обида и чисто женское любопытство толкнули ее вперед.

Она проскользнула в прихожую и медленно двинулась в глубину квартиры.

Квартира была приличная – огромный холл, плитка под старину, бронзовые светильники на стенах, все говорило о солидных доходах и немалых возможностях хозяина. Обитатели таких квартир не уходят из дома, оставив дверь открытой.

– Эй, кто здесь есть? – негромко окликнула Жанна.

Теперь она начала испытывать некоторое беспокойство, и уже готова была повернуть обратно, когда вдруг, за краем полукруглой арки, увидела мужскую ногу в клетчатом тапочке.

«Все ясно, – подумала она, продолжая двигаться вперед. – Господин Цыплаков задремал за газетой и не запер дверь… Ну ладно, я уж позабочусь, чтобы его пробуждение не было приятным!»

Она прибавила шагу, приводя себя в боевое настроение, и прошла через арку, оказавшись в просторной кухне.

От клетчатых тапочек взгляд поднялся к вельветовым домашним брюкам, к рыхловатому крупному телу, втиснутому в бежевый свитер… Жанна зажала рот, чтобы не закричать. Хотя она была женщина бывалая, видавшая виды и спокойно принимавшая уродливые гримасы действительности.

Господин Цыплаков полусидел в легком металлическом кресле стиля хай-тек. И все было бы хорошо, да вот только на голову ему был туго натянут полиэтиленовый пакет. Тоненькая прозрачная пленка, сквозь которую вполне можно было разглядеть лицо несчастного Владимира Васильевича. И он, должно быть, какое-то время мог смотреть сквозь нее. А вот воздух сквозь эту пленку не проходил. Что и привело к преждевременной и мучительной кончине Цыплакова, случившейся, судя по всему, совсем недавно.

– Господи, – пробормотала Жанна, медленно пятясь, – что же это такое? Зачем я сюда зашла?

Вопрос был бесполезный, можно сказать – риторический.

Ответа на него у Жанны не было.

Единственное, что она знала совершенно точно, – это то, что она оказалась не в то время и не в том месте. Да еще, пожалуй, то, что полусидящий перед ней мертвый мужчина – это именно тот человек, которого накануне она видела в ресторане «Мальтийский сокол». Тот человек, чья машина загородила ей дорогу.

Жанна отступила еще немного, и вдруг раздался оглушительный грохот. Она схватилась за голову и втянула ее в плечи, ожидая, что сейчас кто-то неизвестный, но невероятно жестокий набросится на нее и сделает то же самое, что сделал с Цыплаковым. Или что-нибудь еще более ужасное.

Однако секунды тянулись, и ничего не происходило.

Тогда Жанна обернулась, осмотрелась по сторонам… и поняла, что всего лишь сбросила, пятясь, на кафельный пол большую сковороду, что и вызвало так испугавший ее грохот.

И тут она полностью утратила свой знаменитый самоконтроль.

Она кинулась прочь из этой кухни, прочь из этой квартиры, толком даже не закрыв за собой дверь, скатилась по лестнице, вылетела во двор, пронеслась мимо бдительных пенсионерок, проводивших ее удивленными взглядами, едва не своротила тяжеленную гипсовую урну, чуть не наступила на хвост скромной полосатой кошке, невозмутимо шествовавшей по своим кошачьим делам, и наконец налетела на какую-то женщину с собакой.

– Смотреть надо, куда идете! – недовольно выпалила та, пытаясь отстраниться. – Господи, Жанка, это ты? Что с тобой стряслось? Да на тебе просто лица нет!

Жанна перевела дыхание и вгляделась в незнакомку.

Незнакомка оказалась вовсе не незнакомкой, а очень даже знакомой, более того – она оказалась лучшей Жанниной подругой Ириной Снегиревой, выгуливающей своего кокер-спаниеля Яшу. Яша дружелюбно взлаял, попытался облизать Жанну и при этом совершенно запутался в своем поводке.

Он был от природы очень приветливый и общительный пес, а Ирининых подруг просто обожал. Правда, самой большой его любовью пользовалась не Жанна, а Катя Дронова. У Яши с Катериной было удивительное родство душ. Особенно их роднило то, что оба очень любили покушать, и Катя никогда не забывала принести Яше что-нибудь вкусненькое.

– Да что с тобой случилось? – повторила Ирина, распутывая поводок, которым Яша умудрился обмотать ноги подруг. – У тебя такое лицо, как будто ты только что увидела тень отца Гамлета! И вообще как ты оказалась в нашем дворе?

– Бу-бу-бу… – ответила Жанна.

То есть она, разумеется, хотела сказать что-то совершенно другое, но зубы у нее стучали, и все слова выходили какими-то совершенно нечленораздельными.

– Вот что, Яша, – громко проговорила Ирина, разобравшись с поводком и строго взглянув на кокера, – придется нам сократить сегодняшнюю прогулку!

Она твердой рукой взяла подругу за локоть и потащила ее через двор к своему подъезду. Яша понурился и семенил следом. Он был ужасно недоволен таким ограничением своих собачьих прав, ему полагалось еще как минимум пятнадцать минут прогулки, но он был здравомыслящий пес, он понимал, что хозяйка настроена весьма серьезно и спорить с ней в данный момент совершенно бесполезно.

Ирина втащила вяло сопротивляющуюся Жанну в свой подъезд, втолкнула в лифт, проволокла по коридору своей квартиры и усадила за кухонный стол. Затем она внимательно посмотрела на подругу, поставила перед ней высокий стакан темного стекла, вытащила из шкафчика неприкосновенный запас – бутылку хорошего французского коньяка, предназначенного именно для таких экстренных случаев, и плеснула в стакан приличную порцию золотистого напитка.

– Пей! – приказала она строгим голосом.

Жанна трясущейся рукой ухватила стакан, поднесла к губам и выпила одним духом.

По пищеводу прошла горячая волна, и сразу стало легче.

– Ну почему мне так не везет! – выпалила Жанна первую вполне связную фразу.

– Так, уже лучше! – одобрила Ирина. – А теперь рассказывай!

Ксенофобия Никитична Непросыхаева вернулась с прогулки в дурном настроении. Причина этого заключалась в том, что на прогулке она повстречала свою старинную приятельницу Нюру Мухоморову. И как повстречала! Нюру привез на машине ее старший внук Платон, с шиком подкатил прямо к подъезду, да еще помог выбраться из машины и донес пакеты с продуктами до самого лифта!