Текст книги "Токсикоз для вурдалака (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Инга задумчиво глядела в окно, рассматривая свои пальцы, украшенные новенькими ноготками. А я обратила внимание на кольцо, надетое у неё на указательный палец.

Круглый искрящийся бриллиант прозрачного цвета в обрамлении голубых бриллиантов в тонкой золотой оправе.

– Красивое колечко, – оценила я.

– Да, это подарок, – улыбнулась Инга.

– От милого дружка? – попыталась я пошутить.

– Да, был у меня один, – засмеялась она, – я его оставила ради Стефана, но прогадала.

– Не расстраивайся, – я решила её приободрить, – ещё встретишь своего суженого.

– А ты, значит, останешься со Стефаном? – сощурилась Инга.

– Вряд ли, – честно ответила я, – максимум, покручу роман. У меня есть любимый человек, дочка от него есть. Имеется муж, правда, бывший, и там всё сложно, но от него я имею двух детей. Двойняшек – мальчика и девочку.

– Собираешься разбить Стефану сердце? – нахмурилась она.

– Ему не привыкать, – покосилась я на неё, – ты начало положила.

– Вот уж не думала, что ты мать, – увильнула Инга от моего подкола.

– Это почему же? – заинтересовано спросила я.

– Ты явная карьеристка, – ответила она, – такие, как ты, не хотят отвлекаться от карьеры ради детей. Только потом, когда за тридцатник переваливает, начинаешь задумываться о детях.

– Нет, я не такая, – улыбнулась я, – я не планировала делать карьеру, но и детей я рожать от первого мужа не хотела. Однако, так получилось, что я ушла от него беременной на раннем сроке, не подозревая о своей беременности. А рожать от четвёртого мужа и открыть ресторан я захотела одновременно. Как-то так.

– Получается, что ты не зациклена на карьере? – усмехнулась Инга.

– Нет, конечно, – рассмеялась я, – в свободное время я рисую, говорят, что я неплохой пейзажист. Аккомпанирую старшей дочке на рояле, она занимается оперным вокалом. Пишу стихи, недавно решила попробовать себя в жанре песни, даже выпустила книгу, роман.

– Вот это ты разбрасываешься, – хмыкнула Инга.

– Мне нравится заниматься творчеством, – пояснила я, – только я петь не умею, да и не хочу уметь.

– Сейчас петь можно и без голоса, – улыбнулась Инга.

– Ага! И без слуха! – хохотнула я, – нет, я так не хочу, я всегда

беру высшую планку. Я не умею довольствоваться тем, что

есть, я привыкла брать по максимуму. Если слух, то абсолютный, если голос, то оперный. У меня слух тончайший.

– А почему музыкантом не стала? – посмотрела на меня Инга.

– Трудный вопрос, – задумалась я, – мой дедушка, оперный певец, хотел, чтобы я стала пианисткой. Но я не хотела.

– Почему?

– Я была трудным ребёнком, очень трудным. И до сих пор сохранила подростковую вредность и непосредственность. Мне в шестнадцать лет другое в голову втемяшилось, вот всё и перевернулось с ног на голову. А ты?

– Что – я? – слегка растерялась Инга.

– Как твоя жизнь протекала?

– На редкость спокойно, – засмеялась она, – в детстве читала Чехова и Тургенева, родители души во мне не чают. Они дипломаты, постоянно живут в Чехии, но купили мне тут квартиру. Мне тут нравится, прикольная страна. Парней меняю, как перчатки, только одно упущение я сделала.

– Какое?

– Второго такого, как Стефан, я точно не встречу, – вздохнула она, – мне стоило немалого труда заставить его сделать мне предложение, пусть, и не совсем честно. Но я так хотела отхватить классного парня, и ведь это у меня получилось.

– Ты поссорила его с отцом, – хмуро сказала я.

– Да, и теперь сожалею об этом, – кивнула Инга, – но сделанного не воротишь. Мы могли бы пожениться, я родила бы ему сына. Знала бы ты, в какое отчаянье я пришла, когда узнала, что он собрался жениться, что у него полный замок девушек.

– И ты помчалась сюда? – хмыкнула я, – ведь история про парня, который якобы бандит, ложь?

– Да, ты ещё проницательнее, чем я предполагала, – Инга посмотрела на меня почти с ужасом, – пожалуйста, не говори Стефану, я очень тебя прошу. Мне хочется хоть немного побыть около него.

– Он выбрал меня, – вздохнула я, – но, так и быть, я ни словечка ни пророню.

– Спасибо тебе, – выдохнула Инга.

Остаток дороги мы говорили о всяких пустяках, но я всеми фибрами ощущала, что Инга не так проста, как кажется.

Я видела, что она со мной откровенна, но в тоже время

неискренна. Оно, понятное дело, я ей незнакомый человек, соперница...

Но, с другой стороны, зачем она изливает мне душу? Или это эффект попутчика? Просто излить наболевшее незнакомому человеку, зная, что более с ним не столкнёшься, и на душе легче делается. Вероятно, эти и объясняется её напряжённость.

В замке опять пребывал инспектор. Сидел у Стефана в кабинете темнее тучи.

– Как дела? – деловито поинтересовалась я.

– Пока никак, – ответил он, – Парамонова в розыск объявили, но дело пока не сдвигается с мёртвой точки. Он как в воду канул.

– Наверное, Марта предупредила, – предположила я, – вот зараза! Как там Инесса?

– Пока без изменений, – покачал головой инспектор, – но прогнозы врачей весьма радужные, что-то там улучшилось.

– Хоть что-то, – вздохнула я.

– А ты куда ездила? – заинтересовался Стефан.

– Свозила Ингу в салон красоты, – пояснила я, – она сломала ноготь, а я заодно и свои подправила.

– Вы что, подружились? – изумился Стефан.

– Не думаю, – улыбнулась я, – но мы мило пообщались, она показалась мне вполне славной.

– Она хитрая интриганка, – вздохнул герцог, – если честно, то я ей после всего не доверяю.

– Да ладно тебе, – отмахнулась я, и задала более животрепещущий вопрос, – выяснили что-нибудь про Марту?

– Пока нет, – воскликнул инспектор, – коллеги из Москвы пока молчат.

– А я свои связи пока потребушу, – сказала я, вынимая мобильный.

– Я уже занимаюсь твоим делом, – деловито воскликнула Ася, – только что мне прислали полный отчёт о Марте Задонской.

– Кто, любопытно, тебе эти отчёты присылает? – засмеялась я.

– Обожаю тебя, сестричка, – хохотнула Ася, – сначала просишь об услуге, а потом спрашиваешь, выполнима ли она.

– А с меня вообще взятки гладки, – нахально заявила я, – так что там с Мартой?

– У меня полно знакомых в следственных органах, -

воскликнула Асюта, – впрочем, как и у тебя. Ладно, слушай сказку.

Марта родом из крохотного городка, затерянного в Сибири.

Ася успела поговорить и с директором школы, где училась Марта, и та поведала, что школьница Задонская с ранних лет слыла хулиганкой. Не училась, прогуливала занятия, а в десять лет совершила свою первую кражу.

Но её не посадили, однако, скандал получился знатный.

Директриса хотела выкинуть её из школы, но мать Марты упросила оставить дочь, да и Марта вроде как раскаялась.

После школы она уехала в Москву, Ася отыскала её следы в Щепкинском училище, но оттуда Марта вылетела за неуспеваемость.

Но есть одно «но», до которого докопалась моя милая сестрёнка. Марта, хоть и не совершала более никаких преступлений, однако, вот уж удивление, оказалась в свидетелях. Или как это объяснить...

В Москве полно богатых людей, которые свои богатства бережно хранят годами, скрывая от посторонних. В основном, это старики.

И однажды в историческом районе Москвы было совершено дерзкое преступление. Были убиты двое стариков, супруги, у обоих проломлен череп, а в квартире царил самый настоящий бардак. Сразу стало ясно, что убийцы что-то искали, но что именно, милиция не знала.

Следователь стал расспрашивать знакомых и родственников, и всплыло, что старики-то сидели на золоте. В буквальном смысле. У них хранился золотой слиток и старинное ожерелье, которое и привлекло бандитов.

Старушка эта была одной из самых красивых женщин своего времени, к тому же дочерью ювелира. Золото ей досталось от отца, а ожерелье от поклонника.

Никто не думал, что преступников возьмут, но дело приобрело странный оборот. Откуда ни возьмись, появилась та самая Марта Задонская, и рассказала, что знает, кто ограбил стариков, убив их. Она дала показания.

Убийцей оказался некий Александр Латышев, тут же в его доме был произведён обыск, найдены вещи со следами крови стариков. Марта сказала, что Александр был её сожителем, и в день убийства явился домой поздно. Он был во взвинченном состоянии, быстро снял с себя вещи, велев ей выстирать, а сам, переодевшись, ушёл.

Марта испугалась, увидев подсохшие пятна крови на одежде, стирать ничего не стала, и, узнав, что произошло, отправилась сдавать любовника.

Александр получил двадцать пять лет колонии, а драгоценности так и не нашли. Марта же купила просторную квартиру в новостройке, машину, а на вопросы следователей ответила, что это ей богатый любовник подарил, которого она завела после Латышева.

Придраться было не к чему, тем более, этот новый любовник подтвердил слова Марты, крайне разочаровав следователей, которые не оставляли надежды найти драгоценности.

И так, до последнего Марта спокойно жила в своей новой квартирке, а потом ей вдруг захотелось стать герцогиней.

Мне в душу закралось смутное подозрение, но я решила пока не озвучивать его Стефану и инспектору.

А, может, драгоценности были у неё? Иного ответа на вопросы я не находила, тем более, в свете последних обстоятельств.

Я попрощалась с сестрой, а Стефан ласково улыбнулся.

– Поехали, прогуляемся, – сказал он, – тебе надо развеяться.

– Поехали, – кивнула я, – а куда?

– Покажу тебе какой-нибудь дворец, – пообещал он, – расскажу старинные легенды, накормлю мороженым.

– Заманчивое предложение, – улыбнулась я, – давай съездим, раз ты такой настойчивый.

И я опять залюбовалась неповторимой архитектурой изысканного города, но меня ждал сюрприз.

Стефан привёз меня в Дом бабочек.

Он оставил машину неподалёку. День выдался ясным и солнечным, и, наслаждаясь чудесной погодой, мы поднялись по красивым ступеням из некоего светлого материала.

Перила и ступени были очень декорировано выполнены, а здание с бабочками поражало современным дизайном.

Внутри было огромное количество цветов, прямо-таки буйство красок и форм, и всюду летали бабочки.

Прелестная голубая бабочка с красивым чёрным орнаментом

размером с блюдце уселась мне на палец. Я замерла, боясь спугнуть это чудо. Она походила на сказочное создание, легкокрылую фею.

От запаха цветов кружилась голова, но это было чудесно. Из этого райского местечка и уходить не хотелось, но у нас была ещё запланирована поездка на фиакре, и я позволила себя увести из этой красоты.

Стефан решил показать мне Вену во всём её многообразии, и ему это удалось. Сначала он повёл меня по новым кварталам, поражающих своей красотой и ухоженностью, а потом по старой части города. И тут уже создавалось впечатление, словно провалился в Средневековье.

Но мне всё ужасно нравилось. Быстрая немецкая речь, жареные сосиски, горячее пиво с пряностями... Да, вы не ослышались, именно горячее пиво. Я пробовала подобное, когда была с Димой в Швейцарии, и мне очень понравилось. Напиток, скажу честно, на любителя.

Я забыла про все свои грустные мысли, провела чудесный день, а напоследок Стефан решил сделать мне подарок, и повёл в ювелирный магазин. Я отнекивалась, как могла.

– Стефан, не надо? Ну, зачем это? Ты мне достаточно всего подарил.

– Серьги и браслет, – возразил он, – я хочу купить тебе кольцо.

– Зачем? – испугалась я.

– Не дёргайся, это просто подарок, – вздохнул он, – вон, вижу лавчонку.

Магазинчик оказался небольшим, именно лавчонка, иначе и не скажешь, а в подсвеченной витрине красовались украшения.

– Здравствуйте, – вежливо сказал на немецком торговец.

Я в ответ поздоровалась с ним на английском, Стефан тоже заговорил на языке туманного Альбиона, чтобы мне было понятно.

– У вас есть что-нибудь очень красивое и дорогое? – спросил он у продавца, а тот заулыбался, почуяв выгодного клиента.

– Да, конечно, – закивал он, – одну минуточку, и он скрылся за дверью подсобки.

– И не боится, что мы его ограбим, – протянула я.

– Европа, – развёл руками Стефан, – здесь все верят друг другу.

Торговец вернулся, держа в руках подставку из чёрного

бархата. Когда он поставил её на витрину, я тихо ахнула.

В свете электрических ламп играл гранями крупный бриллиант, вставленный в тонкую золотую оправу.

– Очень красиво, – оценил Стефан, и, взяв перстень в руки, стал внимательно его рассматривать, – умелая работа. Бриллиант старинный, но оправа современная.

– Да вы знаток! – цокнул языком торговец, – да, действительно, старая оправа никуда не годилась. Мне его сдала одна русская старушка, бриллиант, несомненно, прекрасен, но отвалилось несколько «усиков», металл был покорёжен. Я вынул камень, расплавил старую оправу, и отлил новую.

– Вы гравёр? – заинтересовался Стефан, – очень хорошая работа, – и он надел мне кольцо на безымянный палец.

– Нет, милый, великовато, – хмыкнула я, – давай лучше на указательный.

На указательный палец перстень сел идеально, продолговатый бриллиант сверкал, переливаясь гранями. Стефан повесил мне на шею бриллиантовый медальон, серёжки-подвески и браслет.

А сам вынул кредитку.

Пока он расплачивался, я рассматривала выставленные в витрине украшения. Золото поблескивало, но в основном это было золото, без камней. Небольшие, аккуратненькие, но лично мне никогда подобное не нравилось.

Почему-то сейчас пошла мода на тоненькие невзрачные украшения. Мелкие камушки, мало изящности, больше простоты. Советское золото и то было лучше, у мамы сохранилось некоторое количество тех украшений, и выполнены они более витиевато, чем современные.

Вдруг среди безликой золотой массы сверкнул аметист.

Я сначала не поняла, что вижу, оторопела, но, придя в себя, посмотрела на торговца.

– Откуда у вас этот перстень с аметистом? – спросила я.

– Правда, красивая вещь? – заулыбался он, и он вынул перстень из витрины, – недавно поступил. Но продать я его не могу, он глянулся одной женщине, она постоянная клиентка, обещала вернуться.

– Можно взглянуть поближе? – попросила я.

– Да, конечно, – он протянул мне украшение.

– А лупы у вас нет? – озадачила я его.

– Вика, что происходит? – не понял Стефан, а обескураженный торговец подал мне лупу.

– Так и есть, – ликующе воскликнула я, разглядев Димину гравировку на внутренней стороне кольца.

– Подобные гравировки обозначают автора, – сказал торговец, – в данном случае я немало удивлён. Это один испанский герб, но вот зачем человеку ставить на кольце этот герб, даже и представить не могу. Но ведь рядом ещё и инициалы стоят. Я искал подобные украшения в интернете, с такой же гравировкой, но ничего не нашёл.

– Я могу объяснить, – ухмыльнулась я, – это герб испанского района, в котором родился автор этого кольца.

– Да? – удивился торговец, – буду знать, обязательно скажу об этом покупательнице.

– Не выйдет, – вздохнула я, – это кольцо краденое.

– Как? – в ужасе воскликнул торговец, – что вы такое говорите?

– Это кольцо для меня самолично сделал мой любимый мужчина, – пояснила я, – он испанец, марка эта зарегистрирована, он специально так сделал вот как раз на такой случай. Он делает украшения исключительно в подарок, в данном случае, для меня. Меня ограбил один русский таксист, оглушил и снял с меня все драгоценности. Сейчас я позвоню инспектору, которому я подала заявление об ограблении.

– Но ведь деньги мне вернут? – отмер торговец.

– Очень на это надеюсь, – вздохнула я, – преступник уже вычислен, он в розыске.

Приехавший инспектор составил все необходимые бумаги, изъял кольцо, впрочем, ещё и остальные драгоценности. Оказалось, что Парамонов сдал всё, что украл у меня, в один ломбард. А потом под подписку мне отдали украшения.

Ладно, хоть золото своё вернула, надеюсь, когда поймают мерзавца, вернут и всё остальное.

Я была весьма довольна, а Стефан повёл меня в парк, где устроил мне романтический пикник на свежем воздухе.

– Попробуй это вино, – он протянул мне бокал.

– Какое красивое, – я оценила на свет красное вино, которое и на вкус оказалось очень хорошим.

– Это молодое вино из местных долин, – сказал Стефан.

– Молодое? – удивилась я, – но зачем же его пить? Его надо выдержать, а уж потом употреблять.

– У нас мало кто выдерживает вина, – пояснил Стефан, – ну, полежит немножко, цвет обретёт, но пьют его молодым, год или два. Такая традиция, привычка.

– Странная привычка, – хмыкнула я, пригубив вино, и закусив кунжутным крекером, а из моей сумочки послышались задорные мелодии Штрауса.

– Слушаю, – ответила я, бросив взгляд на незнакомый номер.

– Слушает она! – заорал в трубку Генрих, чуть не оглушив меня, – вы, госпожа главный редактор, совсем обалдели! Вика, у нас номер горит, а ты прячешься где-то!

– Извини, – вздохнула я, – так получилось. А номер мой ты откуда достал?

– У Аси стребовал, – буркнул Генрих, – что – недовольна, что начальство песочит?

– Я тут прячусь от ментов, – прошипела я, – ну, не могу я в Москву сейчас никак вылететь.

– И не надо в Москву, – вдруг спокойно воскликнул Генрих, – будь завтра в двенадцать в парижском офисе, я прилечу, и мы всё обсудим. Договорились?

– Договорились, – вздохнула я, похоже, альтернативы у меня нет.

– Что-то случилось? – спросил Стефан.

– Да, – кивнула я, – мне надо завтра быть в Париже. Утром улечу, вечером вернусь, дела бизнеса.

– Я достану билет, – сказал Стефан, вынимая мобильный.

Он заказал для меня билет на утро, и мы продолжили свой пикник. А, вернувшись, я первым делом села за компьютер.

Центральные статьи всегда пишу я сама, и, созвонившись с Генрихом, чтобы уточнить тему, всё быстренько написала.

Генрих остался доволен, а я, отчитавшись ему, погрузилась в очередной роман.

От ноутбука меня оторвал Стефан, явившись в мою спальню с бутылкой шампанского, бокалами, конфетами и клубникой. Я невольно засмеялась, увидев его провиант.

Мы с удовольствием выпили шампанского, а потом заснули вместе. И чуть не проспали самолёт.

К счастью, Стефан вовремя меня растолкал, и я стала быстро собираться.

Стефан принёс мне кексы и кофе, я на ходу перекусила, одновременно заталкивая вещи в сумку, а потом он отвёз меня в аэропорт.

– Ты только поскорее свои дела заканчивай, – сказал он на прощание, нежно целуя меня, – и возвращайся.

– Вечером приеду, – пообещала я, и отбыла в Париж.

Франция встретила меня теплом и солнышком. Я быстро затолкала приготовленную кофту в сумку, поймала такси, на этот раз официальное, и поспешила в наш парижский офис.

Я очень люблю Париж, да и всю Францию в целом тоже, и каждый раз любуюсь красивейшим городом.

Я обрадовалась, увидев Генриха и Милу, а они скрючили недовольные физиономии.

– Нашлась пропажа, – покачал головой начальник, – и как это понимать?

– Ответить затрудняюсь, – ухмыльнулась я, усаживаясь на высокий стул.

Секретарша принесла нам кофе, Генрих вынул бумаги, и мы занялись документацией. Я ставила подписи, Мила разбирала колонки, а потом я вынула ноутбук, и распечатала свою статью. Она у меня была на двух языках, на французском я говорю весьма недурно. А потом Генрих вынул документы моей спортивной редакции.

– Это ещё что? – изумилась я.

– Да столкнулся с Модестом Львовичем, – улыбнулся Генрих, – он в гневе! Я признался, что вызвал тебя во Францию, а он попросил, чтобы ты и над их документацией поработала. Курьер привёз бумаги.

– Ладно, – вздохнула я, – хоть одной проблемой меньше будет.

Мы просидели довольно долго, но я осталась довольна, ведь теперь мне не надо из-за этого дёргаться.

– Может, зайдём в кафе? – предложила Мила, – я ужасно голодна, – а я взглянула на часы.

– Можно и перекусить, – кивнула я, – время есть. Выпить по чашечке кофе или по бокалу вина.

Конечно же, я не могла удержаться, заманила их в роскошную старинную кофейню «Ангелина». Горячий шоколад здесь самый потрясающий, нигде более я подобной вкуснятины не пробовала.

Мы заказали себе кофе-гляссе, горячий шоколад, по громадной порции шоколадного мороженого, пирожные и французский макарон.

Макароном французы называют воздушное печенье в виде сэндвича из двух миндальных вафель и сливочной начинки.

– Интересно, а в Австрии пирожные не хуже? – спросила Мила.

– Трудно сказать, – хмыкнула я, – там такая же вкуснятина, но она хороша по-своему.

– Теперь понятно, почему ты так любишь именно это кафе, – ухмыльнулся Генрих, – а я думал, дело только в Коко Шанель.

– А она тут причём? – удивилась Мила.

– Так это было её любимым кафе, – пояснил Генрих.

– И это тоже, – кивнула я, – и сладости тут феерические, и Коко Шанель разум будоражит.

– У тебя главная мышца скоро слипнется, – ухмыльнулся мой начальник, – и диатез заработаешь.

– В моём возрасте скорее уж диабет, – рассмеялась я.

– Это какой у тебя возраст? – фыркнула Мила, – молчи уж! Возраст у неё! Около тридцати лет!

– Купить, что ли, шоколаду, – задумалась я, – для дома.

– Нескромный вопрос, – прищурился Генрих, – кто его повезёт?

– А ты как думаешь? – с иронической улыбкой на губах осведомилась я.

– А тут и думать нечего, – захихикала Мила, – на нас взвалишь.

– Ладно, фиг с вами, – отмахнулась я, – заберу с собой в Австрию, а там ещё чего-нибудь прикуплю. Тем более, всё равно не успеем.

Они уехали в аэропорт, а у меня ещё было время до отлёта.

Я заказала ещё чашку шоколада, потом купила целую коробку кускового, которую еле припёрла с собой в аэропорт, а так же печенье. Надеюсь, в полёте оно не превратится в крошево.

Стюардесса вежливо предложила мне сдать сумку в багаж, но я отказалась. Ещё свежи были воспоминания об Андрее Парамонове. Лучше уж вместе со всем скарбом сяду в нормальное такси.

И, с трудом запихнув сумки в вещевой отсек, я уселась в

кресло и стала дремать. Засуну шоколад в холодильник в

замке, а в Австрии ещё что-нибудь приобрету.

Весь полёт я дремала, а по прилёту в Австрию проводница разбудила меня. Она помогла мне достать вещи из верхнего отсека, и я, нагрузившись, как ишак, вышла из самолёта.

Но, едва я прошла паспортный контроль, я увидела человека с табличкой, на которой было написано моё имя.

У меня неприятно засосало под ложечкой. Что бы это значило? На секунду я растерялась, но, увидев, что у дверей стоит Трейси, мгновенно всё поняла. И, покидав свою поклажу, бросилась в туалет, лихорадочно расталкивая народ.

Я ящерицей юркнула в ближайшую дверь, где около умывальника стояла размалёванная женщина в светлом парике.

– Ты чего какая взбудораженная? – довольно грубым голосом спросила она, и я поняла, что это трансвестит.

– Прячусь, – выдохнула я.

– От кого и зачем, позволь узнать, – спросил он, – надеюсь, не от полиции.

– Нет, – улыбнулась я, – от соперницы. Она хочет меня на лоскуты порвать!

– Это серьёзно, – кивнул он, за дверью послышался топот, а мой новый знакомый схватил меня за руку и втащил в кабинку. Я даже опомниться не успела.

– Быстро, снимай туфли и залезай на унитаз! – воскликнул он, тоже стаскивая с ног шпильки.

И мы, представив весьма оригинальную скульптурную композицию, замерли, стоя, согнувшись, вдвоём на одном унитазе. И тут же раздался стук входной двери.

– Ну, живее! – рявкнула Трейси, – я сюда не войду, – подумаешь, фря какая.

– Мисс Спенсер, тут тоже никого, – ответил мужской голос, – она сбежала.

– Вот зараза! – взвизгнула Трейси, – нет уж, я своего добьюсь! Я этой гадине патлы повыдёргиваю, а Северский станет моим мужем! Готов променять меня на эту нахалку! Мерзавка! Она мне нос расквасила! Чего в ней такого особенного!

– Ясное дело, ничего в ней такого нет, – лебезящим тоном ответил её собеседник, – вы лучшая!

– Как-будто это когда-нибудь оспаривалось! – рявкнула она, – за мной! Будем искать!

Они выкатились, прошло минут пять, а мой спутник вдруг, откинув со лба чёлку, воскликнул:

– Привет, я Маша, рада знакомству. Была когда-то Мишей, но теперь Маша.

– Ага, – ошарашенно кивнула я, совершенно ошалев от знакомства на унитазе, – а я Вика. И раньше была Викой. Тоже... того... рада.

И, в момент китайских церемоний милого знакомства, фарфоровый друг не выдержал натиска двух человек.

Каждый из нас стоял на краях, и эти края благополучно обломились. Мы упали на пол, я стукнулась головой о дверь, правда, несильно, успела сгруппироваться, а Маша-Миша приложилась головой о бачок.

– Эй, ты как? – спросила я, усевшись на плитке, и потирая затылок.

– Сносно, – поморщилась она, посмотрела на меня, и мы стали хохотать, как сумасшедшие.

Отсмеявшись, я икнула, вынула из сумки бутылку с минералкой, сделала несколько глотков, и протянула Маше.

Она стала жадно пить, а я открыла щеколду, и на карачках выползла из кабинки. В этот момент отворилась дверь, и в туалет вошёл мужчина. Он даже попятился от неожиданности.

– Эй, девки, вы чего это? – с вытаращенными глазами воскликнул он.

– Расслабляемся, как можем, – ухмыльнулась я, с интересом наблюдая за его реакцией.

– Совсем извращенцы обалдели, – возмущённо воскликнул он, и скрылся за дверью, а на нас вновь напал хохот.

Отсмеявшись, мы умылись, а потом я озадачилась, как мне выйти из здания, не привлекая внимания Трейси.

– Слушай, а у меня идея, – вдруг оживилась Маша, – давай одеждой поменяемся. Ты выйдешь в моей, а я в твоей.

– Хоть ты и косишь под женщину, – улыбнулась я, – но я, в отличие от тебя, хрупкая. На мне твоя коротая юбка повиснет, а ты порвёшь моё платье от «Диор».

– Не-е, пусть висит, – отмахнулась Маша, – наденешь мой парик, и тебя никто не узнает. А я твоё платье застёгивать не буду.

– Неизвестно, кто из нас колоритнее выглядеть будет, – хохотнула я, но всё-таки поменялась с ним одеждой.

Взглянув на себя в зеркало, я ужаснулась, да и Маша выглядела не лучше, впрочем, без парика это уже был Миша.

Размалёванный мужик без парика в элегантном красном платье без бретелей и с кринолиновой юбкой средней пышности, которое сидело у него талией под грудью. Ниже он опускать не стал, боясь порвать.

– Так по-идиотски я ещё никогда не выглядел! – хохотнул он, помог мне нанести макияж, я перекинула сумочку через плечо, и деловым шагом вышла из аэропорта.

Стоящая около дверей Трейси со зверским выражением на лице не обратила на меня ни малейшего внимания.

Точнее, бросила презрительный взгляд, да и только.

А я пешком добралась до указанного Мишей места, ловя на себе оторопелые взгляды прохожих, и уселась на лавочку.

Миша не заставил себя ждать, прибежал, плюхнулся рядом, а прохожие вновь скосили на нас глаза.

– Ну, что? – спросила я, – где переоденемся?

– Идём, – вскочил он, и мы юркнули в близлежащий туалет, переодеваться.

В родном платье я почувствовала себя увереннее, Миша мне его застегнул, и вышла на улицу уже в нормальном виде.

– Слушай, а где твои вещи? – спросил напоследок трансвестит.

– Оставила в аэропорту, – вздохнула я, – плевать. Куплю ещё пару платьев, а те, надеюсь, мне потом отдадут. Тем более, у меня там тяжёлая ноша. Потом на машине вернусь.

И на этой дружественной ноте мы распрощались.

Я сняла с кредитки деньги, купила себе кое-что из вещей, поймала такси и поехала в замок.

Вечерело. Небо было подёрнуто красноватыми полосками света.

Я невольно залюбовалась закатом, глядя в окошко.

Подъезжая к замку, я уже издали увидела две фигуры, маячившие около ворот. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это сотрудники полиции.

Я расплатилась с таксистом, а сама подошла к стражам порядка.

– Добрый день, – вежливо сказала я, – что-то случилось?

– А вы кто? – строго спросил один из полицейских.

– Меня зовут Эвива Миленич, я гостья Стефана.

– В тюрьме ваш Стефан, – ответил другой страж порядка, -

допрыгался.

– Как? – ахнула я, – за что?

– Так он у нас тайный маньяк оказался, – объяснил мне полицейский, – убил четырёх девушек, а одну ранил. Он теперь в тюрьме, а замок под охраной. Простите, больше я ничего сказать не могу.

– Но как же так! – вскрикнула я.

Я сделала пару шагов назад, а полицейский, вдруг дёрнувшись, схватил меня за предплечье.

– Вы сказали, вас зовут Эвива Миленич? – воскликнул он, – это же она! Вы арестованы! – и попытался выкрутить мне руки.

За какую-то долю секунды я успела подумать, что, если он сейчас меня загребёт, как сообщницу Стефана, то вряд ли потом Стефан живым выйдет из тюрьмы. Я, может, и отмажусь, а герцога казнят. Нет, такого допустить нельзя!

И я с чувством вонзила каблук полицейскому в ботинок.

Тот взвыл, второй схватил оружие, но я выхватила у него пистолет, потом у второго, а сама стала отступать.

За кустарником я увидела их машину, быстро села в неё, ключи оказались в зажигании, и понеслась вниз по холму.

Я явственно услышала звук выстрела, машину занесло, видимо, у них было запасное оружие, и я едва справилась с управлением.

Резко затормозив, я схватила свои вещи, сняла с ног шпильки, убрав их в сумку, и бросилась босиком по лесу.

Сколько я бежала, не помню, но мне всё время чудилось, что меня вот-вот настигнут. Эта хаотичная мысль только подстёгивала меня, я неслась с немыслимой скоростью.

Внезапно пошёл холодный дождь, да такой сильный, что я мгновенно вымокла. Вбежав на очередной холм, подскользнулась пяткой на мокрой траве, и, плюхнувшись на задницу, с визгом поехала вниз. Сумка и клатч вылетели у меня из рук, а я съехала прямиком в какой-то водоём, наверное, озеро. И потеряла сознание.

В тот момент я не успела ни о чём подумать, но ведь могла бы и Богу душу отдать, захлебнувшись в ледяной воде.

Однако, вскоре я очнулась, и увидела женское лицо.

– Вы кто? – слабо спросила я на русском, но ответом мне послужила отрывистая немецкая речь.

– Извините, я не говорю на немецком, – я попробовала поддержать диалог на английском.

– Здравствуйте, – заговорила на английском приятная светленькая девушка, – меня зовут Гретэль.

– Очень приятно, я Эвива, – выдохнула я, и закашлялась.

– Вы англичанка? – тут же спросила она.

– Нет, – удивилась я, – русская. А где я?

– Вы у нас дома, – звонко ответила Гретэль, – это моя сестра Лизелот, матушка Хелена, отец Райнхард, и брат Гюнтхер. Кстати, он вас и выловил из озера. Ваше счастье, что он спохватился проверять, закрыты ли двери в сарай, чтобы дождём не налило. Увидел, как вы съехали в озеро, и бросился вас вытаскивать.

– Спасибо большое, – выдохнула я, – не знаю, как вас и благодарить.

Гретэль что-то сказала брату на немецком, тот улыбнулся, и что-то ответил.

– Он говорит, что не мог не помочь, – сказала девушка, – главное, что вы живы. Но вам нужно переодеться, а то вы вся мокрая. Пойдёмте. Встать вы можете?

Встать я смогла. К счастью, вся моя новая одежда была в пакетах, потому не намокла. Я приняла душ, а радушная хозяйка накормила меня вкуснейшим беконом с жареной картошкой. Они стали меня расспрашивать, что со мной случилось, но правды, естественно, я им не поведала.

Воспользовалась версией Инги, с которой она приехала в замок Стефана. Зато они предложили меня пожить у них, а я заплатила за жильё. Очень хорошо, в этой крохотной, горной деревушке я буду в безопасности.

Дождь за окном совершенно ошалел. Я поднялась в отведённую мне комнату с большой чашкой горячего шоколада. Поставив чашку на столик, я распахнула занавески и открыла форточку. Свежий ветер ворвался в комнату, а на стекло упали крупные капли, а я, закутавшись в плед, забралась под одеяло. Вполне уютно. За окном шумит ветер, хлещет дождище, а я в тепле и комфорте. Я взяла со стола чашку с шоколадом и ноутбук.