Текст книги "Ночь полной луны (СИ)"
Автор книги: Наталья Галкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Дэвид, я не хочу жить без тебя...
– Ты должна. Пока ты жива, у меня есть надежда... И не забывай о том, что я тебе говорил. И найди последний камень, пока Отступник не заставил меня это сделать!
Дэвид помолчал и добавил:
– Алекс – теперь единственное, что у тебя осталось.
– Не говори так, – мне показалось, что от этих слов мое сердце совсем перестало биться.
Они прозвучали, как прощание навсегда.
– Мне пора, – сказал он и отступил на шаг. Дэвид, не отрывая от меня глаз, одной рукой пошарил на каминной полке и, отбросив в сторону картину в старой почерневшей рамке, достал из-за нее янтарную фигурку. Она все еще была на моей цепочке. Все это я отметила как бы про себя, мой взгляд был прикован к его лицу. Защемило сердце, я знала, что он сейчас скажет.
– Не ходи за мной, так будет еще трудней...
– Дэвид, мы скоро увидимся? – в моих словах прозвучала такая надежда, что лицо Дэвида перекосилось. Он закрыл глаза и со всей силы прижал меня к себе, словно хотел в последний раз почувствовать мое тепло каждой клеточкой своего тела. Я словно провалилась в туман, такой плотный и густой, что стало темно. И холодно! Когда я открыла глаза, его уже не было, только пустота вокруг и душераздирающая тишина! Я бросилась к свету, хватаясь за последнюю соломинку, стараясь увидеть его еще один раз, но он уже был внизу. Дэвид быстро бежал по ступенькам, не оглядываясь и не останавливаясь. Я не выдержала этой тишины.
– Дэвид! – что есть силы, закричала я.
Он на секунду остановился, словно собираясь с силами, потом медленно оглянулся, и я увидела его лицо, искаженное отчаяньем. Именно такое, каким я видела его вчера во сне. И он уходил навсегда! Еще секунду Дэвид смотрел на меня, потом отвернулся и исчез в тумане.
Туман был в моих глазах, он расплывался все шире, заслоняя собой солнце. Я прислонилась к скале, чтобы не упасть. Свет исчез, наступила темнота. Мне не хватало воздуха, чтобы дышать, чтобы видеть, чтобы чувствовать. Но какой теперь в этом смысл? Время остановилось...
Туман... Он окутывал меня с ног до головы своей плотной серой пеленой. Липкий и неприятный, но он давал возможность не думать. Мысли замерли... Было темно, лишь откуда-то издалека пробивался тонкий дрожащий луч света. Сначала он казался светлым еле заметным пятном, потом стал ярче и, наконец, ударил по глазам, заставив зажмуриться. Свет причинял мне боль, и я захотела заслонить лицо от его ядовитого прикосновения, но чья-то рука остановила меня. Она была теплая и мягкая. Что это? Кто нашел меня в этом тумане? Дэвид? С новой силой память схватила меня в свои цепкие лапы. Нет!.. Он ушел, и я не знаю, увижу ли его когда-нибудь вновь. Мне захотелось укрыться от этих рук, но они не исчезали, и их тепло медленно разливалось по моему бесчувственному телу... Туман стал отступать, медленно, словно нехотя, и потом я увидела глаза, огромные, бирюзовые, словно море...
– Возвращайся, – я услышала голос.
Он был нежный и очень приятный, навевая воспоминания о далеком доме. Мама?... Нет, это не она...Слишком далеко...
– Кто-то остановил время. Что здесь произошло?
Я продолжала молчать, и мне казалось, что это всего лишь сон, но тепло ее рук было реальным, и вскоре я начала подавать признаки жизни. И чем больше я приходила в себя, тем сильнее ощущала боль от своей потери. Наконец, мне удалось найти в себе силы, чтобы взглянуть на того, кто был рядом со мной. Орланда. Ну конечно, эти бирюзовые глаза могли принадлежать только ей. Я почувствовала, как к горлу подступает ком. Слезы сами покатились по моим щекам, а я не могла их остановить...
– Он ушел... – сквозь рыдания выговорила я.
– Я знаю.
– Откуда? Почему Вы не помогли ему?!!
Я накинулась на нее с упреками, но она, похоже, готова была простить мою дерзость.
– Когда я узнала об этом, было уже поздно.
Я непонимающе моргала, глядя на нее.
– Поздно? Но ведь Вы появились так быстро.
Она покачала головой.
– С тех пор прошло четыре дня...
– Что?!
Она продолжала сжимать мои руки в своих ладонях, и это прикосновение влияло на меня каким-то странным образом. Моя боль начала медленно затихать. Надолго ли? В сердце заползала надежда на лучшее, и мне так захотелось поверить. Несомненно, Орланда приложила к этому свою руку, но сейчас я была ей очень благодарна. Четыре дня... эта новость поразила меня. Как это случилось? Сама не знаю.
– Я помню лишь туман вокруг себя и тишину...
– Теперь я поняла, почему Дэвид звал меня. Он боялся за тебя, и был прав.
– Звал? – переспросила я. – Что это значит?
– Я могу слышать его, так же, как и он меня. И расстояние здесь не имеет значения. Главное условие, чтобы я находилась в вашем Отражении. Как только я вернулась, то сразу поняла, что произошло что-то плохое.
Орланда поднялась и помогла мне встать, потому что мое тело просто одеревенело. Подумать только, четыре дня... Мне едва удалось распрямить свои затекшие ноги. Все вокруг выглядело так же, как и раньше: светило солнце и щебетали птицы... Как они могли петь, ведь случилась такая беда? Мне захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать их гомона, беззаботного и равнодушного к моему несчастью. Орланда, почувствовав во мне новый прилив отчаяния, обняла меня за плечи и увлекла в пещеру. Здесь было тихо, но от этого мне не стало легче. Все внутри еще хранило свежие воспоминания о Дэвиде, даже постель осталась неубранной. У меня защемило сердце, я вспомнила нашу последнюю ночь с ним... Как несправедливо! Я обрела его и тут же потеряла! Снова навернулись слезы.
– Ты справишься, – сказала Орланда, как будто слышала мои мысли.
Может, так оно и было, от ее глаз невозможно было скрыться. Наверно, она сразу же поняла, что произошло здесь четыре дня назад, но я не почувствовала смущения. Я испытывала лишь боль от невосполнимой потери. С Орландой было легко, она понимала меня без слов, и это было, как само собой разумеющееся.
– Ты очень сильная, Саша, – женщина гладила меня по волосам, убаюкивая мои страхи, – а твоя любовь сделает тебя еще сильнее.
На меня навалилась усталость, веки стали тяжелыми, словно они были сделаны из свинца.
– Тебе надо отдохнуть, – услышала я издалека ее голос, – ты не спала четыре дня.
Она усадила меня на софу, и я без сил откинулась на спину, коснувшись подушки головой. И я тут же почувствовала еле уловимый запах Дэвида, он сохранился здесь повсюду, казалось, даже его тепло осталось в складках моей одежды. Снова нахлынула тоска, но усталость взяла свое: я лишь судорожно всхлипнула, и сон оборвал мои невеселые мысли...
Когда я вновь открыла глаза, мне показалось, что прошло всего несколько секунд. Чувства, что я отдохнула, не было. Орланда сидела в низком кресле у камина, поджав под себя ноги, и глядела на огонь. Что сейчас: ночь или день? А в прочем, какая разница. В комнате было темно, и лишь блики от костра играли на ее точеном лице. Сейчас она выглядела совсем по-другому, не так, как при первом нашем знакомстве в Питере. Простая одежда сильно изменила ее облик: мягкие современного покроя брюки с огромными карманами по бокам и уютная плюшевая курточка с капюшоном делали ее похожей на подростка. Лишь совершенные черты лица выдавали в ней ту, кем она на самом деле была. 'Она очень красива, – отметила я еще раз про себя, – в любом облике и в любом месте...' Черные до синевы волосы были собраны на затылке в узел, что еще больше добавляло ей молодости. Сколько ей на самом деле лет? Думаю, мне лучше этого не знать... Я неосознанно любовалась ею, то изящество, с которым она держала голову, было достойно кисти великих художников. В моих мыслях не было ни тени зависти или обиды, мне просто доставляло удовольствие смотреть на нее. Она поможет мне... Если бы не ее появление, я так и осталась бы навсегда сидеть у скалы. От этого предположения мурашки пробежали по моей спине. Кто-то остановил время... Мне так этого хотелось... И я поддалась отчаянию, даже не пытаясь ничего изменить... Разве так я должна себя вести?!
Орланда повернула голову, и ее взгляд обратился на меня.
– Мне нравится твой настрой, – подбодрила она.
Она знает, о чем я сейчас думаю. Не удивлюсь, если она даже видит мои сны... Это ужасно! Но, похоже, неизбежно.
– Извини, – проговорила она, – я понимаю, что для тебя это очень непривычно и, наверно, даже неприятно.
Я пожала плечами в ответ – это не самая большая проблема на сегодняшний день.
С Орландой было и легко, и одновременно очень сложно. Ее лицо оставалось непроницаемым, ведь Варунам не ведомы человеческие чувства. Идеальные черты были холодны и неподвижны, словно камень, но в то же время от нее исходило какое-то тепло, которое я ощущала не глазами, а всей кожей. И мне на миг показалось, что ее бирюзовые глаза наполнились нежностью. Пламя костра придало им янтарный оттенок, словно в них отразился закат на море. В памяти всплыли чужие образы, ведь на Балтике не бывает подобных красок. Чьи это воспоминания: Ареса или Сары? Теперь они все уже перемешались, и стали моими.
Вставать не хотелось, пламя костра притягивало к себе взгляд, гипнотизируя и давая возможность ни о чем не помнить. Сейчас единственным моим желанием было укрыться от всего, что осталось за пределами этого сумрачного мира. Там все слишком сложно и больно, а здесь есть спасительная темнота и тишина. И еще Орланда. Я понимала, что это ее присутствие дает мне обманчивое ощущение покоя. Ну, что ж, тогда я навсегда останусь рядом с ней... Если она позволит...
– Давай поговорим, – Орланда прервала мои вяло текущие мысли.
– Давайте, – согласилась я.
Спорить было бесполезно.
– Во-первых, договоримся, что ты перестанешь называть меня на 'Вы'. Это раздражает.
Я усмехнулась, почему они все не терпят уважительного обращения?
– Потому что это всего лишь слова. Уважение надо заслужить, и оно совершенно не зависит от возраста.
Конечно, она была права, просто меня всегда учили, что надо быть вежливым.
– Удивительно, как люди привязываются к нелепым условностям, но, в то же время, не могут заставить себя по-настоящему уважать друг друга. Вы не понимаете, что возраст не дает никаких прав. Очень часто человек доживает до глубокой старости, но так и не становится мудрей.
Наше общение было очень странным, я не произносила ни слова, но это нисколько не мешало диалогу. Конечно, очень удобно, но и очень опасно, потому что слова можно контролировать, мысли – нет! Сколько глупостей я могу таким образом 'наговорить' ей. А что чувствует она, слушая весь этот бред?!
Орланда изящно пожала плечом.
– К этому привыкаешь. Как к ветру вокруг, к шуму листьев, плеску воды. Ты же не задумываешься каждый раз о том, что слышишь все это. Они – просто фон твоей жизни. Вот и все...
– Ничего себе фон. Мне кажется, что в моей голове крутятся одновременно миллионы мыслей.
– Я думаю, этим стоит гордиться, для многих это – большая роскошь...
'Ух, ты, – подумала я, – у нее есть чувство юмора!'. А в слух сказала:
– Я не поручусь, что все они умные.
Орланда ответила.
– Ты мне нравишься, Саша. Самокритика – редкое качество среди людей.
Было лестно услышать от нее эти слова, хотя все-таки шутки она не поняла.
– Я бы не смогла так жить, – медленно произнесла я. – Мне совсем не хочется знать, что думают люди, даже те, которых я считаю своими близкими. В мыслях мы реже сдерживаемся, чем на словах. Я не представляю, что кроется у них в голове, и пусть лучше это останется тайной.
– Да, я тебя понимаю. Человек неподготовлен к такой откровенности. Лицемерие людского рода как раз и состоит в том, что свои мысли можно прятать за красивыми словами. И иногда очень сложно разобраться, где – правда, а где – ложь. Но, скрывая друг от друга свои настоящие чувства, вы запутываетесь сами в себе и от этого еще больше страдаете...
Я сразу вспомнила о маме, как много недоговаривала, как часто обманывала. Да, Орланда права, мы слишком погрязли в недосказанности.
Она на секунду замолчала, как будто давая мне время все обдумать, и потом продолжила:
– Но если бы вы рождались с такой способностью, ваша жизнь была бы совсем другой. Каждый человек предстал бы перед окружающими таким, каков он есть на самом деле, со всеми своими реальными достоинствами и недостатками. Вы бы научились прощать друг другу эту правду, но зато смогли бы видеть в них именно то, за что стоит по-настоящему ценить.
Я сидела в странном оцепенении, нарисованный Орландой мир совсем не показался мне оптимистичным. Слишком честным, и потому жестоким. Да, мы действительно не готовы к такой откровенности, она права, что называет нас 'низшими существами'.
– Я вовсе не говорила этого, – в глазах Орланды блестнули огоньки. – Конечно, во многом вы несовершенны, но у вас есть то, что всегда привлекало меня.
– Что же? – хмыкнула я.
– Ваши чувства. Да, вы часто делаете глупости, но вы так трогательны, когда любите. Ради одного этого Хранители готовы защищать вас, иногда, правда, от самих же себя.
– Но Отступник не такой... Как ты думаешь, он сможет добиться своего?
Орланда нахмурилась.
– О чем ты?
– О том, что он хочет погубить человечество.
– Ты слишком много знаешь, Саша.
Почему это ее удивляет? По-моему, я имею право все знать, если учесть, что за мной постоянно гоняется целая толпа злодеев с настойчивым желанием избавиться от меня!
Брови Орланды вернулись в прежнее положение, видно, мои доводы показались ей справедливыми.
– Да, ты права. Но, все же, откуда ты это знаешь? Дэвид сказал тебе?
– Не только. Я видела память Отступника.
Глаза женщины застыли.
– Ты что, смогла прочитать память Варуна?
Ее голос не выразил никаких эмоций, но мне стало не по себе. Словно откуда-то повеяло холодом. Я смутилась, как будто меня уличили в чем-то незаконном.
– Это просто невозможно, – она отрицательно покачала головой. – Варуны никого не допускают в свои воспоминания. Даже другого Хранителя, не говоря уже о простом человеке!
– Мне приятно, что я смогла тебя поразить, – с сарказмом буркнула я.
– Без сомнения, – в тон мне ответила она.
Мы замолчали на минуту, глядя друг на друга. Орланда первой нарушила паузу.
– Хочешь мне что-нибудь рассказать?
– Ты можешь сама посмотреть в моей памяти, – улыбнулась я.
Она слегка наклонила голову в бок, внимательно разглядывая меня.
– Слишком рискованно.
– Почему ты так боишься? – победно улыбаясь, спросила я. – Ведь ты сама только что говорила о честности мыслей. Разве обмен воспоминаниями не подходит под это определение?
– Это совсем другое, – мне показалось, что холодок, который я почувствовала недавно, еще больше усилился. – У меня слишком много тайн, и я обязана их хранить. Таков закон!
Я поняла, что эту тему не стоит развивать дальше. Кажется, мои реплики стали слишком смелыми, нельзя забывать, с кем я разговариваю. Поэтому я постаралась сгладить ситуацию.
– Орланда, ты спокойно читаешь мои мысли, но боишься увидеть воспоминания. Разве это не одно и то же?
– Обмениваться мыслями могут только Варуны. Скорость человеческого восприятия недостаточна, чтобы научиться их улавливать. Это просто невозможно, и потому я не боюсь, – она снисходительно покачала головой. – Воспоминания совсем другое дело. Они неподвижны, и даже человек при желании может научиться их видеть. Но чтобы читать чужую память, нужно открыть свой разум и впустить их в себя. И если другой тоже способен на это, процесс становиться опасным, ведь он всегда работает в обе стороны – эффект зеркала. С обычным человеком я легко смогла бы это проделать, не опасаясь за последствия. С тобой все слишком запутанно...
Орланда задумчиво смотрела на меня, и в ее глазах сквозила масса незаданных вопросов. Но я не обращала на это внимания, потому что меня занимало другое. Как все непонятно! Неужели простой человек может научиться видеть чувства и воспоминания?
– Людям просто не хватает их короткой жизни. Это доступно лишь таким, как Дэвид. Правда ему никогда не удастся читать мысли, но он научился видеть их шлейф, те чувства, которые они вызывают. Ты должна знать, Дэвид не обычный человек, он потомок Отступника, внук, если можно так выразиться, – Орланда нахмурилась. – Однажды он преступил закон, смешав нашу кровь с человеческой расой, и появились странники, которые получили возможность ПОМНИТЬ. Мы наблюдали за ними, этот генетический изъян действует лишь до второго поколения. На этом цепь обрывается.
– Но сколько таких летучих голландцев?
– Летучих голландцев? Хм, интересный термин. Не знаю, Варуны не ведут статистику. Что сделано, то сделано, нам остается лишь смириться с этим. Кто-то был первым, а все остальные – его дети. Мы не знаем, кто он, и это навсегда останется тайной. Но все-таки Дэвид – на три четверти человек, хотя, должна признать, очень способный. Он называет себя моим учеником. Знаешь, я привязалась к нему за долгие годы.
Она задумалась, вспоминая о чем-то своем, но я не испытывала ни капли ревности. В ее глазах не было любви, и мне было почему-то жаль ее. Странное чувство по отношению к существу, которое можно назвать совершенным.
– Ты, правда, думаешь, что Дэвид – второе поколение?
– А разве нет?
Я почувствовала, как она напряглась. Неужели она не знает, что Дэвид сын Отступника? Вот ее зрачки расширились. Услышала... Значит, и правда, не знала! Как это возможно, я думала, что Хранители знают ВСЕ.
Между нами снова повисло молчание, кажется, мне опять удалось ее удивить... Не думаю, что она в восторге от этого. Сколько еще мне будет позволено испытывать ее терпение? А ведь я еще не рассказала ей о себе! В этот момент ее лицо вытянулось.
– Кто ты такая?! – повторила она вопрос, заданный однажды Сарой.
Похоже, все хотят это знать, признаюсь, я была бы тоже не прочь выяснить все до конца. Но Орланда не оценили моей шутки, она смотрела на меня совершенно серьезно.
– Так значит, это ты остановила время...
– Я?!
Вот так новость! Хотя, если задуматься, именно этого мне больше всего хотелось четыре дня назад. Остановить весь мир, забыться и ни о чем не помнить! Наверно, мое желание было настолько сильным, что я сделала его реальностью.
– Но кто толкнул тебя за грань?!
– Я думала, ты знаешь...
– Нет, я не слышала об этом. Ты ничего не путаешь?... Хотя, это единственное, чем можно все объяснить...
Мне показалось, что Орланда разговаривает больше сама с собой, чем со мной.
– И Дэвид? Я ничего не знала о нем... Значит, он и сам не догадывался...
Она подняла на меня глаза и сказала:
– Ты просто источник душераздирающих новостей.
– Я это уже слышала, – грустно ответила я.
Мне сразу вспомнился Дэвид, я постоянно удивляла его шокирующими фактами. Где он сейчас? Я сильней сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Физическая боль остановила поток слез, который уже был готов брызнуть из глаз. Не надо, слезы не вернут его!
Мне показалось, что Орланда где-то далеко отсюда, лишь мерное постукивание ее пальцев по подлокотнику кресла выдавало ее присутствие. У меня появилась возможность присмотреться к ее рукам. Дэвид был прав, на пальцах не было ногтевых пластин. Как необычно, но это нисколько не казалось уродливым, а скорей, наоборот, делало ее руки более изящными.
– Я даже представить себе не могла, что Дэвид был первым, – Орланда, наконец, нарушила молчание. – В нем нет ни капли той жестокости или жажды власти, которые есть в его отце или даже в брате. Наоборот, у него всегда было обостренное чувство справедливости. Неужели, эти качества тоже достались ему по наследству? Не вериться...
Она снова замолчала, погрузившись в свои мысли. Мне было приятно слушать ее рассказы о Дэвиде, наша общая привязанность к нему еще больше объединяла нас.
Но сейчас я думала обо всех странностях, которые были связаны с Отступником. Сквозь тот безобразный облик, который я нарисовала себе раньше, стали проглядывать неясные проблески чего-то человеческого. Все же, что сделало его таким? Ведь он не всегда был зверем? Он был одним из Хранителей, призванных защищать все живое в нашем мире. Неужели неразделенная любовь так сильно изменила его взгляды? Если это правда, то совершенство, которое приписывают себе Варуны, не такое уж однозначное. Они считают себя выше чувств, но не могут им противостоять!
Я повернулась к Орланде. Конечно, она слышит все, о чем я сейчас думаю. Ну и что? Ей же нравится откровенность. Но она, похоже, не обратила внимания на мою последнюю 'реплику'. То, что я ей 'рассказала' про Отступника, затмила собой все мои насмешки.
– Он может испытывать чувства? – переспросила она.
– Да, – ответила я.
– Это невозможно! – она провела рукой по лицу, словно пытаясь отбросить свои сомнения. – Сотни лет Хранители гадали, что же произошло с ним. И мне суждено было узнать этот ответ от простой человеческой девчонки. Я не могу в это поверить! Что же в тебе такого? Почему он допустил тебя в свою память?
– Он просто не знал...
– Слишком слабая отговорка... Похоже, круг замкнулся.
– Что ты имеешь в виду? – испугано спросила я.
– Кто-то принял участие в твоей судьбе, сделав тебя такой. Наверно, во всем этом есть некий смысл.
– Какой же? – прошептала я.
Она лишь пожала плечами и ничего не ответила. Но как бы меня не тревожил этот вопрос, было нечто, что волновало меня намного сильнее.
– Ты сможешь вернуть Дэвида?
Она подняла на меня глаза, и я увидела в них пустоту.
– Ты задаешь слишком сложные вопросы.
От этих слов меня бросило в холод. Нет! Он очень нужен мне!
– Это... не просто, – мне показалось, что она хотела сказать 'невозможно', – Отступник никогда не отдает своих пленников.
Ее ответ был, как приговор. Вдруг я почувствовала, что мои мысли замедлили свой ход и замерли. Это получилось как-то неожиданно, но я отдавала себе отчет в том, что САМА сделала это. Орланда просто впилась в меня взглядом.
– Что происходит?
Но я знала, что случилось! Мне удалось закрыть от нее свои мысли, чтобы она не смогла увидеть там то, что мне нужно было спрятать от нее! Я вспомнила о последнем камне. Это мой единственный шанс. Я смогу торговаться, Отступник пойдет на все ради него. Ставки сейчас слишком высоки, ведь скоро полнолуние. Я понимаю, насколько велик риск, но это единственная возможность вернуть Дэвида, и сейчас мне было все равно, что произойдет потом, и что сделает Отступник, когда у него в руках окажутся все камни. Главное – помочь Дэвиду. Когда-то я сама в подобной ситуации упрекнула его в эгоизме, теперь мне было понятно, что это – неизбежность! Хранителям нет никакого дела до него. Они не станут принимать участие в его судьбе, тем более зная, чей он сын. И вряд ли Орланда сможет их переубедить, не смотря на всю ее симпатию к нему. И поэтому она ничего не должна узнать о том, где последний фрагмент, а это значит, что теперь мне придется быть осторожной, не показывая ей свои невольные мысли. Она никогда не рискнет прочитать мою память, а значит, у меня есть шанс. Смогу ли я?! Должна! Ради Дэвида!
Пока во мне продолжался этот монолог, Орланда молча наблюдала из своего кресла. Я понимала, что не стоит вызывать у нее подозрений, но легко сказать! Мое сердце стучало, словно колокол, выдавая волнение. Надо успокоиться, иначе все мои надежды пойдут прахом, а этого нельзя допустить. Наступил момент использовать все свои 'нечеловеческие' способности, о которых я практически ничего не знаю. Я сделала три глубоких выдоха, прогоняя из головы мысли о камне. Один, два, три...
– Что с тобой происходит? – повторила Орланда.
– Я пробую управлять своими чувствами, – соврала я.
– Нет, ты пробуешь прятать свои мысли, – ответила она и добавила. – Ты слишком быстро учишься.
Кажется, мне даже удалось выглядеть более или менее естественно. Честно говоря, я не ожидала от себя такого хладнокровия, но мысль о Дэвиде подстегивала меня к невозможным поступкам. Уже не в первый раз.
– Да, я чувствую себя очень странно. Иногда мне удается что-то сделать, но я понятия не имею, как этим управлять.
– Похоже, мне на голову свалился еще один ученик. Я надеялась, что Дэвид был последним.
У меня вырвался вздох облегчения.
– Почему?
– Это очень утомительно.
– Я постараюсь быть послушной.
– Сомневаюсь.
С этого момента мое настроение переменилось. Отчаяние отступило, и на смену ему пришло желание жить. Теперь я знала, ради чего! У меня была цель, и она стоила того, чтобы начать опасную игру.
Орланда, конечно, заметила изменения, но те новости, о которых она узнала от меня, сильно отвлекали ее внимание, и это было мне на руку. Нужно узнать, сколько сейчас времени и, кстати, какой сегодня день. Орланда сказала, что прошло четыре дня. Целая вечность! И я еще трачу время на сон!
– Ты не сможешь спасти его...
Представляю, насколько сумасшедшей я была в ее глазах. Но мнение Орланды не сможет меня остановить, как не смог остановить крик Алекса на мосту, когда я бежала навстречу разводящимся пролетам.
– Неужели ты сделала это? – она покосилась на меня.
Я не ответила. Почему это ее удивляет? Неужели ей так трудно понять наши человеческие чувства? Любовь часто толкает нас на безумные поступки, но я нисколько не стыжусь этого, наоборот, я счастлива, что не обладаю ее холодным 'совершенством'!
Я смело взглянула ей в лицо. На секунду мне показалось, что женщина лишилась той уверенности в собственной правоте, которой была пропитана вся ее сущность. Она засомневалась, и это была моя победа! Орланда, конечно, слышала мои мысли, она молча глядела в догорающий костер в камине, и лишь сухой треск поленьев нарушал повисшую в комнате тишину.
– Глава 8. Две дороги -
– Завтра нам нужно двигаться в путь, – вынесла свой вердикт Орланда.
Я была только рада, сидеть здесь совершенно не имело смысла. Я должна найти Алекса, он мне обязательно поможет. В своих мыслях я решила придерживаться именно этой теории, чтобы объяснить мое стремление увидеться с ним. Орланда не спорила, человеческие чувства не были ей до конца понятны, и поэтому она не удивилась такому странному, на первый взгляд, решению. Но как я собиралась обмануть ее? Просто я точно знала, что Орланда не полетит со мной. Это было как дважды два, сейчас у нее имелись дела поважней. Слишком много вопросов появилось у нее к Хранителям, и ей было сейчас не до меня. И, к сожалению, не до Дэвида!
– Ты не права, – отозвалась она. – Я тоже хочу вернуть его, но одна я не смогу. Сила здесь не поможет, тут нужна дипломатия. Только так можно что-то решить.
'Вот именно!' – подтвердила я про себя.
– Что ты задумала?
Мне вдруг стало страшно. Неужели я слишком расслабилась и невольно раскрыла свою тайну?
– Ты же сама сказала, что Отступник никого и никогда не впускал в свою память. Я оказалась исключением! Значит, между нами есть какая-то непонятная связь, и я должна ей воспользоваться. Это мой единственный шанс помочь Дэвиду!
– И ты готова пойти к нему пытаться играть с ним в игры? Это безумие, Саша.
– Я должна!
– Твое упрямство погубит тебя.
– И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, пока Хранители не соизволят, наконец, вмешаться? Нет, они никогда не пойдут на это ради него. Дэвид ничего для них не значит, тем более, сейчас, когда они знают, чей он сын.
– Почему ты думаешь, что они знают?
– Но ты же говорила, что вы можете слышать друг друга на расстоянии. Неужели, ты им еще не сказала? – я недоверчиво хмыкнула.
– Я не сказала им... Почему ты не веришь мне?
– Потому что всеобщая справедливость для вас важней чьей-то отдельной жизни. Разве не так? Если на одну чашу весов поставить жизнь Дэвида, а на другую – сохранение равновесия в мире, что вы выберете?! Чувства Варунам неведомы, а значит, ваш выбор очевиден!
Она задумалась. Мои слова были правдивы, и Орланда это понимала.
– Я попробую сделать все, что в моих силах, – наконец, ответила она.
– А я все, что в моих!
– Но как ты собираешься найти его?
– Разве ты мне не поможешь?!
Она встала с кресла и прошлась по комнате туда и обратно. Наступила тишина, я ждала ее ответа с трепетом. От него многое зависело! Как я собиралась спасать Дэвида, если даже не знаю, где он? Сейчас мне очень была нужна помощь Орланды.
– Я постараюсь, но обещай, что без меня ты не наделаешь глупостей. Через несколько дней я найду тебя, но не раньше.
Несколько дней! Слишком размытое понятие. Сколько им понадобиться времени, чтобы принять решение? Дни могут растянуться в недели, а я не могу ждать! Я слишком привязана к определенной дате, и она уже не за горами!
– Что за дата? – сразу же спросила Орланда.
Я похолодела. Мысли в голове лихорадочно заметались, подбирая разумное объяснение.
– Сара, – сдавленно прошептала я. – Отступник 'подарил' Дэвида ей, в обмен на мою жизнь. Она дала ему две недели на раздумья, и что будет дальше, я боюсь даже представить. Мне кажется, что Дэвид просто решил выиграть время, чтобы ты успела найти меня. А потом он просто скажет ей 'нет', и обречет себя на смерть!
– Какой кошмар, – проговорила Орланда. – Ваши чувства – мощное оружие в опытных руках. Теперь я понимаю, почему Отступник так преуспел в своих жестокостях. И ты еще упрекаешь меня в том, что мы несовершенны. На Хранителях лежит слишком большая ответственность, чтобы давать повод так легко шантажировать нас нашими привязанностями.
– Спорный момент, – отозвалась я.
– Да уж. И вообще, прекрати меня путать. Ты заставляешь сомневаться в самых основных устоях моего мира. К чему это приведет, если я начну думать так же, как и ты? Чувства привязанности и справедливости не совместимы.
– Вот поэтому мы такие разные.
– Каждому свое. Но я преклоняюсь перед вашей способностью любить. Однако и ты тоже должна понять меня.
– Я понимаю, Орланда. Твой мир имеет свои законы и правила, и не мне судить о них. Я всего лишь простой человек! Разве я могу учить тебя жить?!
Я действительно раскаивалась в том, что набросилась на нее со своими упреками. Какое я имею на это право?
– Ты не совсем простой человек, – усмехнулась она. – Не забывай, что теперь ты совсем другая. К чему это приведет?..
– Мы похожи с Дэвидом? – эта мысль была мне приятна.
– И да, и нет. Дэвид получил свои способности по наследству. Именно этим объясняется возможность помнить свои прошлые жизни. Что дано тебе, я пока не берусь предположить. Время покажет.
Орланда решила положить конец нашему разговору:
– Саша, давай договоримся, что ты не будешь ничего делать без меня. То, что в тебе есть особая сила, не говорит о том, что ты готова ее использовать. Тебе надо еще многому научиться. Обещай, что дождешься меня.
