Текст книги "Месть моя, или сбежавший жених (СИ)"

Автор книги: Наталья Чернякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 47

В подъезде хлопнула дверь, и уже через несколько секунд в нашу дверь позвонили.

– Здрасти. – На пороге стоял Дима. – Ну вот, пришёл к вам, ребята, не прогоните?

– Нет, – я улыбнулась и жестом показала на дверь в комнату.

Юрченко прошёл в гостиную, присел на край кресла и замолчал.

– Может, хочешь выпить? – нарушил тишину Виктор. – У нас есть замечательный армянский коньяк десятилетней выдержки.

– Нет, в другое бы время не отказался, а сейчас – нет. Надо иметь светлую голову. – И обратился ко мне: – Ксюша, прости меня, я так виноват перед тобой. Спасибо, что сохранила ребёнка, – вымученно проговорил он, а потом, покрутив кольцо на правой руке, продолжил: – И тебе спасибо, Виктор. – Мы молчали. Дима опустил голову и упёрся взглядом в оставленную на диване детскую игрушку. – Можно я посмотрю на… Андрея?

Видимо, сначала хотел сказать – на сына, но вовремя одёрнул себя.

– Конечно.

Я проводила Диму в детскую. Андрей спал, причмокивая во сне.

Он вообще, как все дети этого возраста, много спал, и был невероятно спокоен. Я всё удивлялась: в период беременности много нервничала, а ребёнок получился таким тихим. Когда хотел кушать, просыпался и ворочался, но плакал очень редко.

Мы с Виктором сразу договорились, когда Андрей спит, не будем ходить на цыпочках и разговаривать шёпотом, как это делают многие родители, иначе сами скоро наплачемся, ибо ребёнок будет просыпаться от малейшего звука, потому негромко включали классическую музыку, и Андрей под неё очень крепко спал. Особенно отлично засыпал под «Вальс цветов» Чайковского.

– Сынок. Мой, – едва слышно прошептал Дима, наклонившись над кроваткой. А потом, снова обращаясь ко мне, попросил: – Можно я буду иногда его навещать? Хочу видеть, как растёт… пацан.

– Можно.

Я и раньше предполагала, что этим разрешением усложню себе жизнь, а сейчас это стало очевидным, но мне было очень жаль Диму, ведь всегда считала его почти родственником, потому согласилась.

Впрочем, нечужим человеком был для меня и Доброкотов, который активно обхаживал сейчас пятидесятилетнюю даму из администрации города, кажется, она занимала пост первого заместителя мэра по финансовой политике – немаленькая шишка – то, что нужно моему сбежавшему жениху.

Растёт Вадик и растёт возраст, разделяющий его с невестами. Ну что ж, каждый выбирает для себя и по себе.

Бывший жених продолжал с удовольствием со мной общаться, выкладывая такие факты, о которых бы я постеснялась говорить, но он рассказывал всё как на духу, видя во мне потенциального адвоката его «праведных» дел, а адвокату, как и врачу, надо выкладывать правду и только правду.

Доброкотову удалось быстро построить политическую карьеру (другого я не ожидала, ибо коммуникационные навыки у товарища были на высоте). Умело налаженные горизонтальные и вертикальные связи за счёт его таланта и Марининых денег едва не разрушила Ирка, явившись к Вадюше на заседание пленарной группы и устроив скандал, поскольку он отказался признавать своего сына и добровольно выплачивать алименты.

Вадюша за руку вытащил Ирку из кабинета, пообещав, что сегодня же при встрече в ресторане всё решит, но явиться на свидание постеснялся.

Мать его вероятного ребёнка следующим днём, узнав, где поселился подлец – любовник, явилась в квартиру сожительницы – той самой пятидесятилетней визави Доброкотова из администрации города – и несколько раз ударила несчастную женщину, вставшую за своего мальчика грудью достойного размера, вследствие драки Ирка была немедленно задержана нарядом полиции.

Вадику по линии членства в известной партии вынесли выговор, чтобы вовремя разбирался со своими дамами, и задвинули его кандидатуру куда подальше.

Вернуть прежние позиции теперь ему сложно: скандалов в партии не любят, тем более сейчас, когда в приоритете семейные ценности.

Кстати, о семейных ценностях.

Завтра у нас с Виктором регистрация, завтра мы станем с ним и по закону родными людьми! Надеюсь, будущий муж от меня не сбежит на пороге ЗАГСа, как когда-то Доброкотов?

Чтобы этого не случилось, я соблюла все традиции, чтобы места не было плохим приметам: очень аккуратно, не торопясь, погладила свадебное платье, вместо чулок, чтобы их случайно не порвать, надела прозрачные следки (лето – можно), туфельки выбрала на низком каблучке. Тьфу-тьфу-тьфу, кажется всё должно получиться без нервов и потерь.

Глава 48

– Объявляю вас мужем и женой!

От этой торжественной речи регистратора у меня навернулись слёзы. Я взглянула на Виктора: он улыбнулся и притянул меня к себе:

– Ну что ты плачешь, Ксюшенька?

– От счастья! Как сильно люблю тебя, муж! – прошептала я.

С каким удовольствием, обращаясь впервые к Виктору как к мужу, я произнесла это слово.

Виктор вытащил из пиджака носовой платочек и промокнул редкие слезинки.

– И я тебя очень люблю, жена! – как клятву произнёс он. – Ну что, домой?

– Домой! Надо кормить сына.

Как таковой свадьбы у нас не было. Нет, мы не отказались от свадебных атрибутов: белого платья, чёрного костюма, цветов и колец, но не было пышного застолья с песнями, танцами, конкурсами, цыганами и медведями… Не было и традиционного у молодожёнов свадебного путешествия куда-нибудь в Париж или Канны, даже в краевую столицу не было.

Всё это отложили на потом: с грудным ребёнком не до торжеств и праздников. А расставаться нам с ним никак нельзя, ведь мы – семья. Вот года через три, когда сын подрастёт, отметим настоящую свадьбу со всеми её атрибутами и вместе махнём куда-нибудь в Анталью, Бангкок или Мекку.

Как там называется третья годовщина свадьбы? Кожаная? Отлично. Получим тридцать три чемодана в подарок. А пока лёгкий фуршет дома для близких и друзей.

Дима тоже пришёл нас поздравить, и это было неожиданно.

Я не главный гуманист мира, но воспользовавшись случаем, попросила ЮДП не бросать Аристарха, ибо ребёнок ни в чём не виноват.

Юрченко кивнул и, пряча глаза, проговорил:

– Я жалею только об одном, что не выслушал тебя тогда, в парке. Сейчас бы это была наша с тобой свадьба.

– Всё получилось так, как получилось. И то, что происходит со мной сейчас, прекрасно и правильно, – немного резковато ответила я. – Не жалею ни о чём.

* * *

Андрей, покормленный, сытый, довольный лежал в коляске и некоторое время с любопытством разглядывал собственные ручки, а потом как-то очень быстро уснул – такой спокойный у нас с Виктором ребёнок.

Только собралась и я немного полежать после трудов материнских праведных, вернулся с записи передачи муж. Я сорвалась в прихожую и обняла его. Простого прикосновения руки Виктора к моей коже, хотя оно было совершенно невинным, было достаточно, чтобы лишиться самообладания.

– Что больше хочешь: есть или…

– Или что? – Виктор засмеялся.

– Или этого, ну… – Я постеснялась назвать слово.

– Ты как маленькая. Секса, что ли?

– Да, уже ведь можно, после родов прошло достаточно времени, да и гинеколог разрешил, сказал, что у меня всё нормально.

– Можно! – Виктор радостно вздохнул. – Если не устала. А то могу и подождать, когда отдохнёшь. Год ждал и ещё могу несколько часов, я же не подросток, справлюсь как-нибудь.

– Хм-м-м, – обречённым голосом протянула я. – Ты меня разлюбил. Понятно. Конечно, я же не та стройная, симпатичная Ксюша, какой была год назад.

Виктор засмеялся, обнимая меня:

– Ты ещё лучше. Та Ксюша тебе в подмётки не годится. Как хорошо, что ты у меня другая, чем все эти куклы крашеные. Настоящая!

– Ага, настоящая, – засмеялась я. – Ты прав: волосы уже отросли и стали, как в детстве, обыкновенными блондинистыми, правда, немного потемнели.

Мне вдруг вспомнился тот наш разговор с Дариёй, когда мы мечтали услышать именно эти слова: как хорошо, что ты у меня есть, как хорошо, что ты у меня настоящая.

– Но ты меня не хочешь, – снова нахмурилась шутя.

Я бессовестно обманывала, потому что всегда, когда Виктор прижимал меня к себе, чувствовала: хочет, ещё как хочет.

– Так, хватит.

Он схватил меня в охапку и понёс в нашу спальню. Я с нетерпением ждала, пока муж торопливо стягивал с себя джинсы и футболку.

А потом были руки, губы, дрожащие пальцы, хриплые стоны, сплетённые ноги.

Мы двигались быстро, будто боялись куда-то не успеть, но вот ещё немного – и тела наши воспарили.

Мы в Раю, в нашем с ним Раю!

Через несколько мгновений я расслабилась, прижалась к Виктору всем телом, а голову пристроила на его груди. Как же хорошо, даже не знаю, как жить дальше, так же или ещё лучше!

– Знаешь, – прошептала я. – Не прошу тебя кричать под окнами «люблю», вставать на колени, заваливать цветами, дарить подарки. Всего-то прошу не лгать мне. Никогда.

Я понимала: есть вещи, которые он мне рассказывать не станет, просто потому что это его мужские дела. Есть проблемы, которые он решит сам, не посвящая в это свою жену, закрывая её и ребёнка от того, что им видеть и знать не нужно.

Я имела в виду другое: в отношениях необходима честность.

– Абсолютно с тобой согласен, – так же тихо прошептал в ответ Виктор. – Того же прошу от тебя, ведь мы – родные люди, всегда можем прийти к общему знаменателю в любом споре, решить любую проблему, только нужно быть уверенным в другом.

– Я люблю тебя! Очень сильно люблю, мой родной, единственный, дорогой!

– А уж как я тебя люблю, сейчас снова поймёшь это… – Виктор накрыл меня своим телом, и мы снова оказались там, в Раю.

– Боже, ты как будто только что из армии вернулся, – рассмеялась я.

– Так и есть, целый год ходил вокруг тебя, недотрога.

* * *

На днях снова отметился Доброкотов: решил посоветоваться по щекотливому вопросу:

– Ксюха, я решил взять опеку над ребёнком, – сказал он по телефону.

– Ого! – только и смогла ответить. – Неожиданное решение.

– Понимаешь, мне не вернуть уважения однопартийцев, если я не совершу вау какой поступок.

– А после того, как совершишь, что будешь делать с ребёнком?

– Воспитывать, конечно. Мы с Анжеликой Фёдоровной, моей нынешней подругой, решили пожениться.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Кто тот ребёнок, – я хотела сказать, тот несчастный, – которого вы хотите усыновить?

– Девочка, ей полгода, о ней ещё твой Виктор рассказывал в какой-то передаче. Которая брошенная матерью в роддоме.

Я нахмурилась:

– Должна тебя огорчить, Вадик, ту девочку уже забрали в семью.

– Да? Как жаль. Вот садовая я голова, надо было раньше подсуетиться. Не знаешь, кто счастливые родители?

– Мы с Виктором.

– Снова мстишь мне, Ксюха? – недовольно вставил Вадюша.

– Ты сам себе мстишь. Родного сына не хочешь воспитывать?

– Пацана, что ли, Иркиного? Так это ещё доказать надо, что я – отец. Да и помирился уже с ней Димка. Живут вместе.

Я знала об этом. Дима снова переломил себя и, вопреки доводам Женьки, вернулся к жене.

Подруга развела руками и перестала бороться с вопиющей несправедливостью, ибо это бесполезно: она считала, Дима действительно любит Ирку, поэтому будет прощать всё, что бы она ни совершила, жаль только, доблестное своё прозвище – ЮДП – в глазах окружающих он потерял навсегда.

Я думала иначе: может, Юрченко вернулся, потому что тоже когда-то изменил Ирке и отчасти почувствовал свою вину перед ней.

А, может, Дима живёт в семье ради ни в чём неповинного ребёнка.

Дария, глядя на меня, решила присмотреться к своему ближайшему окружению и, кажется, не прогадала – собирается замуж за друга детства.

Женя и Коля ждут прибавления в семействе, а Марина и Илья недавно отправились в свадебное путешествие. У Петра Алексеевича – отца брата и сестры Юрченко – тоже всё складывается весьма благополучно: Марина познакомила его со своей сестрой, вероятно, что-то и у них получится.

Все уже спали, а я думала о близких мне людях, прислушиваясь к спокойному дыханию Виктора, сопению Андрея и Юлии – той самой, оставленной в роддоме девочки, которую мы забрали из дома малютки, когда родители спустя полгода юридически были лишены родительских прав.

У дочки оказалась аллергия на хвостатых, потому котишку пришлось отправить в дом к родителям. Андрей долго искал своего четвероного друга, а потом я объяснила сыну, что Рудик женился и теперь живёт у бабушки.

Спят дорогие мои люди, а я думаю о том, как интересно устроена жизнь: я приехала больше года назад в Энск, чтобы отомстить Доброкотову, а едва не сделала хуже себе, ибо в этом разъедающем душу состоянии чуть не проглядела любовь истинную. И всё-таки я безмерно благодарна сбежавшему жениху, так вовремя от меня отказавшемуся, иначе бы не смогла найти своё счастье!

Иногда судьба ставит нас в такое положение, что поступить правильно – значит ошибиться, поэтому не судите строго пианиста, он играет, как может, а потом работает над ошибками и снова играет!