Текст книги "Познай, где свет (СИ)"

Автор книги: Наталья Чернякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 27

Эти дни на море они провели замечательно и спустя неделю вернулись домой, ибо и Никите, и Барбаре нужно было выходить на работу, а главное, время свадьбы быстро приближалось, но готовить её пока не начинали – всё что-то мешало.

Арине Игорь тоже несколько раз намекал на женитьбу, но она быстренько разговоры такие сворачивала: не время пока, а когда наступит то время, не знала, особенно после встречи в самолёте с Бернгардтом. Всё перед глазами стоял Никита, глядевший на неё восторженно и ласково.

Однако всякие мысли о нём она старательно отгоняла, ибо понимала: зачем мечтать о несбыточном, всё равно скоро Бернгардт женится на своей бездушной кукле Барби, уж лучше думать о синице в руке, чем о журавле в небе. Пересветова хихикнула: представить Воронцова в виде синицы было сложно, скорее он – трудолюбивый дятел. Игорь вообще последнее время был очень загружен: то тренировал детей, то тренировался сам, то ездил на сборы, то на соревнования.

Домой Воронцов зачастую возвращался обессиленный, ел и сразу засыпал. Нет, он не охладел к ней, просто очень уставал, а глаза по-прежнему светились теплотой и любовью.

Пересветова его жалела и основные бытовые вопросы брала на себя: готовила полуфабрикаты на несколько дней или неделю, чтобы он только разогревал пищу, стирала, гладила, убирала – создавала уют, как говорила её мама, и со спокойной душой отправлялась в командировку.

– Так нельзя, подруга, ты совсем не отдыхаешь: то в командировках, то занята домашней работой, вот ремонт в ванной комнате зачем-то затеяла – и всё в одиночку. – Эльвира недовольно подёрнула плечом и встала с дивана, собираясь уходить. – Себя надо уважать, холить и лелеять.

– Игорь очень устаёт – ему элементарно некогда мне помогать. Как-то всё разом на него свалилось, но это, надеюсь, временно.

– Ты тоже устаёшь не меньше, однако всё успеваешь. Да и работа у тебя ответственная – безопасность пассажиров дорогого стоит, потому нужно больше отдыхать, а ты не высыпаешься. Не готовь ты ему так часто, пусть иногда заказывает доставку, как делают в большинстве своём москвичи, для уборки – клининговые компании, если нет времени заниматься уборкой, а то все условия создаёшь для этого трутня, а его заботы о тебе я не вижу. Подумаешь, встретит иногда после полётов или обнимет лишний раз и руки поцелует. Вот удивила! Не привыкла ты к заботе мужчин о себе, психология осталось того же гадкого утёнка, вот и кажется, что его красивые расшаркивания – предел совершенства. А где настоящие поступки? Нагрузи Воронцова какой-либо домашней работой, а то даже после себя посуду не моет. Это неправильно.

А вот здесь Эльвира была права. На днях Пересветова спустя неделю полётов вернулась домой и не узнала своё жильё: пол был грязный, повсюду крошки, какие-то нитки, апофеозом дня была гора посуды, небрежно возвышавшаяся в раковине.

– Игорь, ты что, крестиком вышивал? Нитки повсюду, – недовольно спросила Арина.

– Нет, конечно, пришлось самому пришивать пуговицу, она едва держалась на рубашке, – сказал он с укором и пошёл в наступление, подскочив с дивана. – Ты просмотрела, моя дорогая.

– А я обязана была смотреть? – обиделась Арина, вытирая стол. – Ты бы мог бы мне что-либо предъявить, если бы я не работала, только следила за хозяйством, как твоя мать. А так… В общем, за своими вещами смотри сам и посуду тоже мой за собой. У нас равные права, поскольку оба работаем.

– Да, а зачем мне тогда жена? – изрёк Игорь явно домашнюю заготовку. – Не скажешь?

– Вот и я говорю – зачем?

Этот высокомерный тон окончательно разозлил Арину: «Да Господи, ты, боже мой, уже начальственные нотки начали пробиваться. Недолго музыка звучала».

– Тю! Я тебе не жена, – повысив голос, ответила Пересветова, – это, во-первых. Во-вторых, в моей семье принято обслуживать себя самостоятельно. Я и так кружусь как белка в колесе, всё на мне.

– Я приношу домой деньги, остальное сама.

– Сама? Я тоже приношу в дом деньги и значительно большие.

Воронцов насупился:

– Упрекаешь?

– Нет. Только ненавижу шовинизм по половому признаку. В семье должно быть всё поровну и обязанности, в том числе.

Видно было, Игорь раздражен, потому ответил резко:

– Это неправильный ответ. Ты же не станешь выполнять мужскую работу?

– Не стану, элементарно не хватит физических сил, однако помочь всегда смогу. Потому предлагаю не делить домашнюю работу на мужскую и женскую. Если наши взгляды на такие простые вопросы разнятся, значит, не стоит начинать вообще совместную жизнь, на девяносто процентов она состоит из быта.

Игорь замолчал, нервно теребя низ домашней футболки. Подумаешь, обиделся, а ей не обидно тащить всё одной? Помолчав минуты две и что-то обдумав, он проронил, волнуясь:

– Я всё понял. Извини, просто мы воспитаны по-разному, но обещаю исправиться. Честное слово!

– Вот и хорошо, а то заладил: «Не могу стоять, когда другие работают. Пойду полежу».

Они засмеялись.

– Как же хорошо, когда всё хорошо! Мне очень нравится с тобой разговаривать, ты всё сводишь к юмору, даже поругаться невозможно. – Игорь подхватил на руки Арину и закружил её: – Люблю тебя!

После поездки к морю отлично жилось и Никите с Барбарой, даже сами удивлялись, то ли чудесный морской воздух подействовал, то ли они повзрослели? Оказывается, можно не ссорится, как в то забытое время, когда только-только познакомились и им каждый день казался праздником.

Однако что-то ему мешало быть абсолютно счастливым, Бернгардт понимал, какая заноза причиняла боль. Пересветова! Когда-то он не воспринимал её как девушку: пацанка и пацанка. За собой не следит, одевается, как парни, во всё бесформенное и широкое, думает, как они, увлечения тоже мужские. Какая тут любовь? Свой парень – да и только! Без сомнения, ему было хорошо с ней как с другом – легко, надёжно и полезно. Аринка много знала, могла самый сложный вопрос разложить по полочкам. Что ей совсем не давлюсь, так это «наука страсти нежной» – не умела флиртовать, притворяться, играть на публику, не было в ней изюминки – безуминки, как у Барбары.

А сейчас Пересветова совсем другая: красивая, важная – недоступная. Зачем-то в листе отзыва о полёте он оставил свой номер телефона. Если Арина позвонит, что ему делать, как себя вести? Он не мог продумать общую канву разговора: с чего начнёт и о чём вообще скажет. С одной стороны, он ждал её звонка, но с другой… Как прутья сковывали обязательства пред Барбарой. Не мог он плохо поступить с ней. Они столько лет вместе, и невеста ждёт свадьбу, а он, встретив Пересветову, начал уже сомневаться: нужна ли она им. В конце концов, после возвращения с моря Никита решил для себя: об Арине надо забыть, не хотел он казаться подлецом и предателем в глазах Барбары.

И вот Арина позвонила, но не Никите, а Лизе – поздравила с днём рождения. Барбара, услышав восторженные вопли будущей родственницы, не упустила возможности прокомментировать:

– Что ты бегаешь, как лось по кукурузе?

– С тебя беру пример. Помнишь, в прошлом сезоне тебе доверили бессловесную роль Оленя в сказке «Снежная королева»? Но как ты талантливо сыграла: прыгала, фыркала, блеяла, мычала! Просто идеально продемонстрировала весь вокальный репертуар бедного животного! Это шедевр театрального искусства!

– Ну ты и язва.

– Ага, прободная.

Это был последний день рождения Лизы, на котором присутствовала Барбара. Свадьба тоже не состоялась: после одного телефонного звонка ей окончательно указали на дверь.

Глава 28

– Я молодец? Хорошо поздравила Лизку с днём рождения? – поинтересовалась Барбара, когда перед приходом гостей вручила Лизе подарок лично от себя – абонемент на посещение спектаклей в их театре.

Пусть сестра Никиты не думает, что Барбара не способна на добрые чувства. А то всё: «Аринка крутая, Аринка классная». Барбара тоже может быть крутой и классной!

– Конечно, ты молодец – улыбнулся будущий муж и приобнял девушку. – Мне очень хочется, чтобы мы все жили в мире.

– А что мне за это будет?

– Любовь и моя забота.

– М-да, немного. Готовишь хоть подарок на мой день рождения? Октябрь не за горами.

Никита развёл руками:

– Барбара, у нас сумасшедшие расходы: съездили на море, впереди наша свадьба – если помнишь, не всю сумму внесли за банкет, а ещё нужен подарок на свадьбу Осипенко и Смолиной. Знаешь ведь, я только-только начал работать. И потом, подарок у тебя уже есть.

– Да?! И что же это за подарок?!

– То красное платье, которое нашла в моей комнате. Правда, оно предназначалось для Лизы, но раз понравилось – пусть остаётся тебе.

– Но это несправедливо! Я думала, ты спрятал его от меня, чтобы подарить вечером – сделать, так сказать, сюрприз. Потому, когда нашла, примерила и срезала этикетку.

– Так дождалась бы вечера, прежде чем срезать этикетку. И неправильно это – в чужой квартире рыться в шкафах, тем более пакет лежал отдельно, в моём отделении. Эта комната ближе к прихожей, потому бабушка оставила его на время там, торопилась на рынок.

– Странно, но ведь это твоя комната, значит, я имею право заглянуть в пакеты, стол и шкаф, да и вообще хоть куда.

– Имеешь право? Есть понятие «личное пространство», которое нарушать нельзя. Я же у тебя дома не заглядываю в многочисленные шкафы и комоды, вполне достаточно несколько вешалок на рейле для одежды, которые ты мне выделила.

– А ещё говорил, что ты русский, а привычки-то немецкие: практичность, педантичность и всё такое. В нашей среде так не принято.

– В вашей среде? Это где? В моей стране так быть не должно – знаю точно. И не от национальности здесь зависимость, а от элементарной воспитанности. Так что, всё честно. А Лизе мы с тобой и бабушкой подарим вот это колечко. – Никита достал из коробочки, лежащей в джинсах, небольшой перстенёк с камнем

– Какая красота! – Барбара поднесла великолепную вещицу поближе к глазам, внимательно рассматривая мудрёный узор, заканчивающийся вплетением маленького нежно-голубого топаза, и гравировку с внутренней стороны ободка «Прекрасной Лизе». – Но это гораздо лучше, чем моё кольцо с сапфирами, которое ты наденешь на безымянный перст, когда прогремят трубные звуки, возвещающие о том, что я стала твоей женой. – Она вскинула руку будто для поцелуя, демонстрируя своё кольцо.

Никита поморщился: время от времени его раздражали книжные выражения, сказанные не к месту. «Наверное, фраза из какой-то пьесы», – подумал он.

Порой ему казалось, что Барбара не только в театре, но и дома играет одной ей известную роль.

– Зачем ты надела кольцо? Оно же обручальное.

Барбара недовольно подёрнула плечом:

– Потому что мне на свадьбу нужно другое, не это.

Никита молчал, не развивая далее тему, ибо не хотел в день рождения сестры портить всем настроение очередной бурей в стакане.

– Но кольцо ты выбрала сама. Забыла? И оно тебе понравилось.

– Не беспокойся, оценю и новое, которое ты купишь, и оно будет лучше, чем Лизкино, – настаивала Барбара, повысив голос. – Понял?!

У девушки, кажется, всё клокотало внутри, того и гляди это выльется наружу, в себе не удержать: ну почему Никита с таким пренебрежением относится к будущей жене? Разве она такого достойна? Чужие люди перед ней преклоняются и рукоплещут, ручки целуют и дарят подарки, а будущий муж совершенно не ценит, постоянно на ней экономит.

Ей порой казалось, что из всех женщин для него существует только бабушка, Лиза да ещё Пересветова. А погибшая мать вообще в его иерархии почитаемых и уважаемых женщин находилась где-то между добрым Ангелом и Богом.

– Барбара, хоть иногда вспоминай сказку о золотой рыбке, – спокойным тоном посоветовал Никита, – помнишь…

Она тут же перебила его, не дав закончить предложение:

– Я поняла: ты меня совсем не любишь. Всё делаешь для своей сестрицы, бедной Лизы, да противной старой бабки, а я так, погулять вышла, – пошла Барбара в разнос. – Но знай: ты меня недостоин. Кто ты? Всего-то простой, бесперспективный мент. Даже квартиры своей нет. Нищеброд!

Слова вылетели быстрее, чем она могла что-либо сообразить, только увидела посиневшие губы на перекошенном злобой лице Бернгардта и услышала тихий уничижительный голос:

– Пошла вон отсюда, чтобы через пять минут тебя здесь не было. Никогда.

Она быстро пришла в себя, поняв, что натворила, поэтому запричитала, сложив ладони домиком:

– Прости, прости, прости, я такая глупая.

– Бывает. Но это ничего не меняет. Уходи, я сказал, – глухо повторил он. – Не звони мне больше и не возвращайся.

* * *

– Почему из квартиры, как ошпаренная выскочила Барби? – поинтересовалась Лиза, как только за несостоявшейся женой закрылась дверь.

– «Её портрет: он очень мил. Я прежде сам его любил. Но надоел он мне безмерно», – грустно пошутил Никита, ответив словами Пушкина. – Пока парень ничего не ощущал, кроме эмоционального опустошения.

– Знаешь, а я рада. Очень расстроился?

– Что за вопросы? Тебе заняться нечем? Пойдём на кухню, поможем бабушке. Она пироги печёт?

– Име-нин-ный пи-рог! Это не хот-дог! Вкус-нятина! – пропела Лиза на свой придуманный мотив, при этом пританцовывая!

«То ли дню рождения радуется, то ли тому, что я расстался с Барбарой», – подумал Никита.

Через пару часов после ухода Барбары Бернгардту позвонил полковник Голубев и сбивчиво проговорил:

– Понимаете, – сдавленным голосом начал он, – я должен вам это сказать, Никита, не хотел вмешиваться, да и ваша подруга просила меня об этом, однако молчать нельзя. – И Павел Борисович, взвешивая каждое слово, рассказал историю, которая почему-то Никиту не удивила.

После того, как они расстались тем вечером возле отеля, к Голубеву ночью в дверь постучала Барбара. Он удивился, не зная, что подумать, однако впустил её к себе – начинался дождь. Девушка, не задумываясь, сразу приступила к главному, видимо, спешила. Она сказала, что влюбилась в него с первого взгляда, и как без этого человека дальше жить, теперь не представляет. Она всегда была честна по отношению к себе и к другим, потому скрывать ничего не намерена ни от него, ни от друзей и родственников. Вот такая открытая и правильная.

– Я не знал, какие вас с Барбарой связывают отношения, – Голубев глубоко вздохнул, – она сказала, что вы просто друзья, но позже понял, это не так, потому посоветовал бы держаться от девушки подальше, ибо не первый год живу на этом свете и отлично понимаю, что нужно молодой особе от пожилого мужчины. Скорее всего, вашу подругу заинтересовал мой статус, московская прописка, жилплощадь и возможность попасть в театральный институт или в театр по протекции друга. Когда я ответил резким отказом, Барбара расплакалась и попыталась надавить на жалость, ибо сирота, защитить некому, а она всегда мечтала о таком человеке, как я – настоящем полковнике. Когда поняла, что играть дальше бесполезно, попросила ничего вам не рассказывать. Да, это были фальшивые слёзы, свою роль она играла неважно, видимо времени на подготовку не было. Я долго думал об этой истории и решил вам позвонить, ибо сегодня приезжал по делам в этот город и случайно встретился с вашим однокашником, который сообщил, что вы, Никита, собираетесь жениться на девушке с красивым именем Барбара. Потому предостерегаю вас: как только она найдёт человека, который окажет нужную поддержку в её устремлениях, она немедленно этим воспользуется и не посмотрит на статус замужней дамы. Подумайте об этом. Верю, что во всём разберётесь и примите правильное решение! Не хотел бы я, чтобы мой воспитанник получил такую жизненную оплеуху.

Детали её неподобающего поведения он опустил, сказав только, что она вела себя настолько неприлично, что он буквально силой вынужден был выставить её за дверь.

– Я уже подумал, Павел Борисович, и ещё ранее принял решение: свадьбы не будет. Спасибо вам большое за информацию и веру в меня.

Тепло распрощавшись, они пообещали не терять друг друга из вида.

Глава 29

«Жил один еврей, так он сказал, что всё проходит», – пел с характерной хрипотцой Розенбаум. Никита, слушая его, лежал на широкой кровати, уставившись в потолок. Музыка звучала настолько громко, что в дверь осторожно просунулось лицо младшей сестры. Она что-то сказала, но брат не услышал, а потом и вовсе отвернулся к стенке, подогнув под себя ноги.

«Вот спасибо ему, успокоил, – подумал Никита. – Но почему так? – Он прикрыл глаза и попытался сосредоточиться на этом вопросе. – В Германии женщин ценят, как говорили мама и бабушка, только за одно: если она чего-либо добилась в жизни, состоялась как профессионал. Немцы любят хвастаться перед приятелями и коллегами своими жёнами. Будь она трижды неухоженная, некрасивая и кривоногая – муж всё равно будет любить её за достигнутые результаты, личностный рост. У нас же в России, если девушка красивая, она уже претендует на место под солнцем, на особое к себе отношение. Что это за мерило ценностей – красота? Непонятно».

И поймал себя на мысли, что сам попался в те же сети: гордился красотой Барбары, её необычным именем, престижной профессией. Ему нравилось, когда другие восхищались её изумительной внешностью, оборачивались и долго смотрели вслед. Но точно так же можно любоваться и произведениями искусства, мировыми шедеврами. Бездушный камень тоже бывает удивительно красив и притягателен, отличается гармоничностью. Ни убавить, ни прибавить. Но это всего лишь бездушный камень.

Он снова повернулся на бок. Дверь в спальню распахнулась, на пороге опять оказалась Лиза. Стояла и стояла – он не обращал на неё внимания, уйдя в свои мысли. Вдруг музыка резко оборвалась: сестра подошла к розетке и резко выдернула шнур из аудиосистемы.

– Прекрати хандрить.

– Уйди, – прохрипел он. Так на душе было паршиво, видеть никого не хотелось, не то что разговаривать.

– Может, позвонишь Арине, я тебе сброшу её номер.

– Уйди, – повторил он, – сам разберусь.

Лиза кивнула и тихо прикрыла за собой дверь.

Да, Бернгардт честно признался себе, что совершил самую большую ошибку в своей жизни, отказавшись от любви преданной Пересветовой.

Ведь нравилась же она ему, дня не мог прожить без встреч с ней, они могли часами разговаривать, обсуждать всё на свете, часто до хрипоты доказывая свою правоту, но, главное, они смотрели в одну сторону, имея одни и те же ценности.

Ему всегда казалось, что за Пересветову он запросто мог отдать жизнь. Может, это и было предвестием любви, кто знает? И через какое-то время, возможно, он и сам бы пришёл к мысли, что любит Арину, только случилось всё очень быстро – Пересветова его опередила в своём чувстве, а он… он ещё не успел дорасти до высоких отношений. «Только до низменных с Барбарой», – горько ухмыльнулся Никита. Тогда ему казалось, что сорвал джек-пот, завоевав такую яркую, весёлую, свободную и харизматичную Барбару. Кто кого завоевал, ещё надо разобраться, сопротивления то и не было, даже напротив.

«Дурак, не надо было спешить с ней, пока в себе не разобрался. И как жаль, что плохо обошёлся с Ариной: милой, доброй, уравновешенной и искренней Ариной, – думал Никита. – Эх, эту бы голову да на те бы плечи, однако ошибки придётся исправлять и проблему решать, только нужно подумать как. И точно не стоит торопиться».

Илья, вскоре приехав в город по делам, пошутил над другом:

– Теперь ты завидный жених, приготовься к тому, что все приятели и родственники будут тебя знакомить, типа: «Это хорошо, что ты к нам зашёл, Никитос. А у нас дома сидит одинокая девушка Варвара – умница, красавица и отменная кулинарка». – Никита по привычке показал кулак. – Ладно-ладно, шучу. Только не лезь к Арине, у неё всё хорошо.

– У неё всё хорошо, – эхом отозвался Никита и вскинул глаза на друга. – Арина с кем-то встречается?

– Она живёт. С Воронцовым, – нехотя ответил Илья и отвёл взгляд в сторону, чтобы не видеть отчаяние в глазах друга. – Не хотел тебе говорить.

Бернгардт решил на всякий случай уточнить:

– Варенцом?

– Да. – Он вскинул глаза на Никиту. – Только не смотри на меня так. Её только ленивый не отговаривал, никого не хочет слушать, твердит как попугай: «Вы его не знаете, Игорь очень изменился. И он любит меня».

– Каким образом, скажи мне, Варенец может поменять сволочной характер вместе с подлой душой на что-то чистое и светлое? – У Никиты заходили желваки, от этой новости хотелось всё вокруг крушить и пинать. – Помнишь, как в детстве всё делал исподтишка? Мудак. Стравит между собой несколько человек, а сам стоит в сторонке и ржёт, наблюдая, как те друг другу морды разукрашивают.

Бернгардт подошёл к окну и распахнул его, вдыхая холодный осенний воздух.

– Он и сам дрался, ты на себе испытал его кулаки, когда в пятом или шестом классе приехал из Германии и пришёл в нашу школу.

– Ага, каждый день с синяками ходил, пока вы с Виталькой не заступились. Сначала сам Варенец лупил, потому что я – слабак – ответить не мог, а потом, когда начал посещать спортивную секцию и драться со мной один на один стало опасно, решил подсылать дружков. Окружат человек пять, успеешь одному – двоим навесить, а остальные трое навалятся, как шакалы, вместе, собьют с ног, а потом запинают. Не понимаю, за что? – горько усмехнулся Никита.

– Ему не нравилось, как ты на него смотрел. Ненавидел гордых – это я тогда так считал, а сейчас думаю, ещё подозревал, что Аринка к тебе неравнодушна. Любил он её с самого детства – все знали.

Никита закрыл окно и удивлённо уставился на Илью:

– Мы тогда с ней даже не общались.

– Что это меняет? – усмехнулся Илья.

Никита пожал плечами:

– Ну да, в принципе, ничего.

Он заприметил Арину только к концу восьмого класса, когда они ходили в поход, и она из-за своего упрямства едва не утонула в реке. До этого не замечал: она училась в другом классе вместе с Воронцовым. Он девчонок-то из своего класса начал различать годам к четырнадцати-пятнадцати, а до этого даже по именам многих не знал – не интересовался.

– Я одного не могу понять, почему Елена Николаевна не пресекла эти драки? Не знала, что ли? – пожал плечами Самойлов.

– Знала, я не разрешал вмешиваться, сказал, сам разберусь. Батя поддержал и отвёл в секцию. Послушай, а ты с Варенцом общаешься?

– Один раз сидели в кафе: он с Пересветовой и я с Эльвирой.

– И что?

– Что?

– Да говори ты уже, почему из тебя приходится всё вытягивать клещами? – вконец разозлился Никита, соскочив с места и заходив от волнения по комнате. Мама говорила, что эта привычка – в минуты напряжения шагать по квартире туда-сюда ему досталась от биологического отца, правда, его он никогда не видел.

В тот осенний вечер, поговорив по телефону с подругой, Эльвира настояла на встрече, сказав, это нужно Арине, чтобы как-то объединить всех в одну компанию. Раз уж подобным образом их свела судьба, пусть между парнями будут хотя бы приятельские отношения, если дружить не получается. Пора забыть все детские обиды и жить взрослой многогранной жизнью. Илья сначала воспротивился, ибо не переносил общество прежнего врага, но выслушав аргументы Эльвиры, с трудом согласился и начал собираться на встречу.

Как сказали бы официально-деловым языком в «Новостях», встреча прошла в тёплой и дружеской обстановке. Парни осторожничали и молчали, чтобы не подвести девушек, а те без умолку болтали, наслаждаясь редким в последнее время общением.

– Нормально посидели, он почти не разговаривал, только следил за Аринкой, старался ей угодить, красиво ухаживал.

– А она?

– Она много смеялась, шутила. Не знаю, мне кажется, Пересветова вполне довольна жизнью и даже счастлива.

– Арина знает, что мы с Барбарой расстались?

– Я ей сказал.

– А она?

– Она сказала, ничего, всё будет хорошо, Никита ещё будет счастлив.

– Вот значит как…

– А ты, конечно, думал, что она тут же побежит за тобой. Прости, но ты её очень обидел, не ответив на любовь. Я бы тоже оскорбился.

Затренькал телефон, и Илья улыбнулся: восемь непрочитанных сообщений от Эльвиры и в каждом по три слова «люблю». Как хорошо, что у него нет таких проблем, как у друга: в семейной жизни полный штиль и благодать. Влад, бывший приятель Эльвиры, может, и хотел бы сделать гадость: морду ему набить или дружков подослать для того же, но не посмеет: вместе с папашкой – архитектором и отцовскими долларами в придачу он ничто против силы прокурорских актов. А вот у Никиты да, всё непросто.

– Я понимаю. Ну что ж, пусть Аринка будет счастлива.

И всё-таки он ей позвонил.