Текст книги "Познай, где свет (СИ)"

Автор книги: Наталья Чернякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 24

Получив посадочный талон, пройдя досмотр и паспортный контроль, Лиза предавались гедонизму, глядя на самолёты.

– Ой, смотрите, летит, как низко! – Лиза радовалась каждому взлетевшему или приземлившемуся самолёту.

– Ты ведёшь себя, как маленькая. Что удивительного в этих самолётах? – усмехнулась Барбара.

– Всё. У меня дух захватывает, когда я вижу их в таком количестве.

– Лиза, это прекрасно, что ты ещё умеешь удивляться, – усмехнулся Никита и протянул ей бутылочку с водой. – Будешь?

Барбара покачала головой, недовольно пробубнив:

– Как будто сама не сможет достать, всего-то нужно протянуть руку к рюкзаку. Всё опекаешь, а ей уже семнадцать через месяц исполнится.

– Это называется заботой, – одёрнул Барбару Никита.

– Тогда прояви заботу обо мне и купи билеты в бизнес – класс.

– Тур вместе с авиабилетами заказывала бабушка. Как ты понимаешь, на что ей хватило средств, то и приобрела.

Барбара надула губки:

– Это не мой уровень как актрисы. А если в самолёте встретится кто-то из фанатов, почитателей моего таланта? Вот новостью будет для всех: ведущая актриса театра летит в эконом – классе. Фу.

– С каких это пор ты стала ведущей актрисой? И чем уровень актрисы отличается от уровня учителя или полицейского? – Барбара молчала, продолжая обжаться. – В конце концов, я тебя силой не удерживаю, поищи мужа с более высокими доходами.

– Вот так ты всегда. Никакого стремления к совершенству.

Никита отвернулся в сторону и покачал головой:

– Мы по-разному понимаем стремление и совершенство.

Спустя немного времени они втроём поднялись на борт воздушного судна. Лиза летела первый раз и беспрестанно крутила головой, задавая бесконечные вопросы брату, как вдруг в проходе показалась рыжеволосая бортпроводница модельной внешности, держа руки за спиной, она одарила пассажиров белозубой улыбкой:

– Доброе утро, дамы и господа. – Её голос показался Никите смутно знакомым: – Добро пожаловать на борт самолёта 753-807 авиакомпании… – Бернгардт замер, в это время Лиза толкнула его локтём, показывая взглядом на стюардессу. Сказав дежурные фразы, бортпроводница снова широко улыбнулась и продолжила предполётный инструктаж: – В целях безопасности полёта все электронные приборы должны быть выключены на время руления, взлёта…

Никита ничего не слышал, только смотрел широко раскрытыми глазами на эту солнечную девушку, от которой на самом деле становилось теплее, на её жесты, демонстрирующие аварийно-спасательное оборудование. «Нет, это не она, не Аринка, – думал он, – просто девушка немного похожа на неё. Наверное, показалась, не может же быть такое разительное перевоплощение. Или может?»

Подтверждая последнюю мысль, стюардесса сказала:

– Приятного вам полёта. По всем вопросам обращайтесь к бортпроводникам: Арине, Наталье и Анжелике. – Всё сказанное ранее она повторила на английском языке.

Никита почувствовал прилив жара и расстегнул ворот поло. Почему же так душно? Он смахнул с лица пот и прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла.

– Тебе плохо? – заботливо спросила сестра.

– Нормально.

– Что это с ним? – услышал он голос Барбары.

Лиза засмеялась, ёрзая в своём кресле и удовлетворённо потирая руки:

– Это Никита так радуется, что наконец встретился с Ариной.

– С какой Ариной?

– С Ариной Пересветовой. Не узнала? Стюардессу, которая только что проводила инструктаж.

– Пересветова? Как это возможно? Нет-нет, это не она. Ты что-то путаешь. Эта красотка модельной внешности, а та… – Барбара не договорила. – Не может быть.

– Может, ещё как может. Ну Аринка, ну даёт.

Нельзя сказать, что Никита не думал о Пересветовой, думал, и в последнее время всё чаще. Иногда он задавал себе вопрос: правильно ли поступил, отказавшись от её любви? И первое время отвечал однозначно: правильно. Он к Арине просто привык – успокаивал себя, потому так плохо без её рассудительности, желания всё разложить по полочкам, вечных насмешек над ним и друзьями.

А вот позже стал сомневаться, ибо с Барбарой что-то не клеилось, они то бурно скандалили, то так же бурно мирились, а это утомляло. Барбаре, видимо, нужны были такие выматывающие нервную систему эмоции для работы над ролью или ещё зачем-то – профессия вносила свои коррективы. А вот он устал от сумасбродства невесты и склонялся уже к другому: размеренной, спокойной жизни, потому всё чаще и чаще вспоминал свою рассудительную и уравновешенную подругу.

* * *

«Учитесь властвовать собой, не всякий вас, как я, поймёт…» – вспомнила Арина, когда в списках авиапассажиров увидела знакомые фамилии. Она знала, что вся компания зашла в салон, понимала: ей предстоит обслуживать среди пятидесяти пассажиров эконом – класса этих троих. Что это? Банальное совпадение или Божий промысел? Может, не зря Илья и Эльвира так скрупулёзно выясняли, когда и каким рейсом она полетит в течение двух недель?

У неё было время взять себя в руки и выйти к людям с милой, доброй, обнимающей всех улыбкой. И это не фигура речи. Улыбка стюардессы должна вселять в пассажиров уверенность в полёте, подбадривать их.

Арина вошла в салон, держа за спиной кликер, чтобы незаметно отсчитывать пассажиров. Убедившись, что все на месте, начала инструктаж, стараясь не смотреть на места, где примостились Никита, Лиза и Барбара. Она почти их не видела, всё смешалось, как обычно, в одну разношёрстную массу, Пересветова ещё не научилась видеть всех вместе и каждого в отдельности, но опыт придёт со временем – Арина не сомневалась.

Через полтора часа она предложила пассажирам чай-кофе-сок и печенье. Многие не отказывались от принятия пищи, ибо за полтора часа полета и два в аэропорту уже чувствовали голод. Когда Пересветова с тележкой подъехала к ряду, где сидели старые знакомые, то вынуждена была предложить этот набор и им, всё так же широко улыбаясь и поочерёдно глядя в глаза сначала девушкам, потом парню – как учили.

– Я хочу сок, Арина, а печенье шоколадное есть? – плутовато улыбнулась в ответ Лиза.

– Конечно, Лиза. Рада тебя видеть, ты повзрослела и превратилась в прехорошенькую девушку.

– Спасибо, ты тоже классная! – просияла Лиза, она хотела ещё что-то добавить, однако Пересветова перевела взгляд на Барбару:

– Вам тоже сока?

– Мне ничего, – буркнула она и демонстративно отвернулась к иллюминатору. По мнению Пересветовой, та стала ещё красивее и высокомернее, чем была, и это было неприятно.

– А вам? – Арина встретилась с тёплым взглядом карих глаз. Никите на время показалось, что стюардесса умышленно не назвала их по именам, чтобы сохранить рабочую дистанцию. – Кофе? – Пересветова всегда знала: он предпочитал всем напиткам кофе.

Бернгардту нужно было сделать над собой усилие, чтобы не спросить: «Арина, это правда ты? И он, замешкавшись, проговорил:

– А мне то же, что и Лизе. – Потом, подумав, продолжил: – А ещё лист отзыва о рейсе.

– Хорошо, я занесу позже, перед посадкой. – И, подав ему сок, поспешила к другим пассажирам.

– Что ты собрался писать? – взвилась Барбара.

– Как что? Благодарность всему экипажу за работу, если, конечно, останемся живы, – ухмыльнулся Никита.

– Не шути так, дорогой. Я и так боюсь лететь с такими-то кадрами, – Барбара кивнула в след удаляющейся Пересветовой. – И шутки о благодарностях тоже не принимаю.

– Он не шутит. – Лиза презрительно поджала губы, взглянув на будущую родственницу.

– Ты какая-то для всех неудобная, – скривилась Барбара, и чтобы сделать больнее, добавила: – Не зря у тебя нет друзей.

– Если бы я хотела быть удобной, я бы родилась кроватью.

Никита засмеялся: уроки Пересветовой не прошли для Лизы даром, вмешиваться в разговор будущей жены с сестрой не пришлось.

Глава 25

Завершился третий самостоятельный рейс, чему Арина была чрезвычайно рада. Она была рада ещё и потому, что, по её мнению, с честью выдержала эту неожиданную встречу с прошлым. С прошлой любовью. «А она правда прошла?» – подумала Пересветова, не зная, что ответить. Ведь ощутила же Арина, как забарабанило сердце, как краска залила лицо, растекаясь до самых волос, как участилось дыхание? Или это оттого, что долго не видела друзей – и это естественное волнение после долгой разлуки?

Если бы на курсах её не учили подавлять в себе страх и волнение и не демонстрировать пассажирам других чувств, кроме участия и одновременно требовательности, она сомневалась, что стойко и мужественно смогла бы выдержать это испытание. Потому что душа болела при виде Никиты, и ещё более – при виде его рядом с Барбарой.

Он изменился: раздался в плечах, окреп, уже и не скажешь – пацан. Пересветова заметила, как Никита смотрел на неё, поражаясь удивительным метаморфозам внешности. Да, так бывает, из нескладной пигалицы, у которой вместо груди два прыща, а на лице веснушки, она превратилась в очень миленькую девушку, где спереди, сзади и по бокам есть на что посмотреть. Поневоле поверишь в сказку о чудесном превращении гадкого утёнка в прекрасного лебедя. Не зря мама повторяла, что она до восемнадцати тоже была нескладной, похожей на фонарный столб, а после совершенно преобразилась. У всех разная природа.

Арине очень хотелось спросить у Бернгардта: пожалел ли он хоть раз о том, что ответил отказом на её слова о любви, но не решилась, а только принесла в конце полёта лист отзыва о рейсе. Она ещё не видела, что он написал, ибо после успешной посадки, традиционных аплодисментов и благодарностей пассажиров, а потом выгрузки путешественников из самолёта ей пришлось проверить, не остался ли кто на борту или не забыл ли вещи.

После этого Арина осмотрела салон и нашла в одном из журналов, который листал пожилой мужчина, паспорт. «Вот растяпа этот дядька, – подумала Пересветова. – Ну что ж, далеко не убежишь. Сдам всё в бюро находок».

Потом она с другими бортпроводниками дождалась разгрузки, сдала кухню, предметы экипировки, комфорта и отправилась в бизнес – класс на дебрифинг, где должны были подвести итоги рейса, и только по дороге туда заглянула в лист отзыва, который оставил Никита. Она прочла: «Благодарю за прекрасное обслуживание пассажиров всю команду бортпроводников, а особенно Арину». Он указал о себе все данные, как того требовала форма, даже номер телефона, хотя обычно пассажиры его не пишут, а рядом с ним нарисовал весёлого человечка, неуловимо напоминавшего водяного. "Вот смешной, ради этого номера и затеял всё", – улыбнулась Пересветова, но запись вместе с номером телефона всё же сфотографировала: вдруг понадобится сообщить что-то важное. А что важное – Арина ещё не решила.

Лиза тоже буквально вложила ей в ладонь свой номер телефона, записанный на обёртке от печенья, когда, прощалась, выходя из салона:

– Обязательно мне позвони, я так по тебе соскучилась, ты не представляешь. И мне очень много нужно тебе рассказать.

– Я тоже соскучилась, маленькая, хоть уже взрослая.

– А когда ты возвращаешься обратно?

– Через восемь часов.

– И мы сегодня уже не увидимся?

– Нет.

– Жаль.

Поговорить не удалось, ибо сзади напирала Барбара, жаждущая быстрее оказаться на воле. Она, подтолкнув Лизу, прошла мимо Арины, даже не взглянув на неё. «М-да, клиника, – подумала Пересветова, – ничто не меняется в этом мире». И перевела взгляд на Бернгардта. А Никита… он тепло улыбнулся и прошептал: «Позвони. Рад был тебя увидеть».

Добравшись до своего номера, отель находился на территории аэропорта, Пересветова попыталась уснуть, ибо требовался отдых перед другим полётом, но сделать это было непросто, потому что, как в юности, ей покоя не давал тёплый взгляд карих глаз.

* * *

Троица выгрузилась из такси и направилась к гостинице, над ними медленно двигался крошечный крестик самолёта, оставляя за собой густой белый след.

– Жара и духота! Наверное, сегодня или на днях будет шторм, – с тоской в голосе проговорила Лиза. – Как не хочется.

Она вспомнила то время, когда восемь лет назад они на своей машине всем семейством ездили на море. Тогда почти десять дней на побережье лил дождь, и они с Никитой очень редко купались, а мама с папой шутили: это нечистая сила устраивает свои пляски, потому шторм и непогода. Но, несмотря на ненастье, это было счастьем – все ещё были живы. Лиза громко вздохнула и смахнула со лба пот.

– Я недавно читала, что инверсионный след, который самолеты оставляют позади себя, состоит из водяного пара. Тонкий след говорит о том, что сейчас низкая влажность воздуха и ясная погода. А толстый, более длинный след может являться ранним признаком шторма.

– С чего ты это взяла? Какой-то густой белый след, шторм. Придумываешь сказки прямо по ходу движения, – возразила Барбара.

– Надо было спросить Арину, так ли это, – тепло улыбнулся Никита, вспоминая не к месту старую подругу.

– Когда ей было разговаривать? В течение всего полёта ни на минуту не присела. Всегда чем-то была занята, наверное, даже перекусить не успела.

– У всех свои профессиональные трудности. Хотя, что это за профессия – стюардесса? – попеняла Барбара. – Так, прислуга.

– Красивая, романтическая и очень ответственная профессия, – радостно принялась объяснять Лиза. – Со временем Арина станет старшим бортпроводником или инструктором. Вот тебе перспектива и карьерный рост!

Барбара рассмеялась:

– О, да! Карь-е-ра, – по слогам повторила она. – И что это даст? Всё равно лет через десять-пятнадцать выйдет в тираж. Нет здесь никаких перспектив. Стю-ар-дес-са по и-ме-ни Жан-на, – гнусаво пропела она, подражая известному артисту, и поправила слегка растрепавшуюся от горячего ветра причёску.

Лизе очень хотелось указать ей движение с уклоном на эротику, но передумала, ибо зачем лишний раз нарываться? Да и Никиту жалко – снова расстроится. Надоели ему эти бесконечные пикировки между сестрой и невестой, потому она постаралась максимально смягчить свой ответ:

– Не скажи: всегда на виду, как артистка. Идёт такая модель в форме по городу, а все головы сворачивают, парни в обморок падают от её неземной красоты и сами укладываются в штабеля. Ты же об этом мечтаешь, когда выходишь на сцену? – Барбара зло зыркнула на Лизу, однако промолчала, а Никита расхохотался: ну и фантазёрка. – Кроме того, Арина мир увидит, может, замуж выйдет за пилота, или богатого пассажира, или иностранца. На самом деле, много в этой работе плюшек.

Лиза видела, что её предположение о замужестве вызвало неприятные эмоции не только у Барбары, но и у брата, потому разулыбалась. «Ну Никита, сам не ам и другим не дам», – усмехнулась она.

Брата зацепили слова сестры, стало до жути неприятно от одной только мысли: «А вдруг Арина и правда выйдет замуж?» Он, между прочим, ещё в кафе поинтересовался у Самойлова об общей подружке, задав ему прямой вопрос. Илья ответил, что Арина не замужем. Пока не замужем. И в полёте она была без кольца на правой руке.

Никита изредка ловил на себе её взгляды, а когда выходил с борта самолёта, она внимательно посмотрела на него и задумалась. Никите показалось, что Пересветова хотела о чём-то его спросить, но так не решилась. Они простились, и у него сразу испортилось настроение.

От самоедства его отвлёк знакомый оклик.

Глава 26

– Курсант Бернгардт! Смотрю, впереди знакомая фигура. Дай, думаю, проверю, не наш ли это курсант? – Перед Никитой и его семейством стоял полковник Голубев, спасший когда-то жизни целому отделению. Это удивительно, но он выжил, поправился и по-прежнему руководил кафедрой криминалистики. Пожалуй, исключительный случай в медицине.

– Рад вас видеть в здравии, Павел Борисович! Только я уже не курсант, – обрадовался Бернгардт неожиданной встрече.

– Я знаю, просто пошутил.

– Знакомьтесь, Барбара, Лиза. – Барбара возмущённо взглянула на Бернгардта, но ничего не сказала, однако позже выговорила ему за то, что не назвал её будущей женой или на худой конец невестой. Голубев слегка наклонил голову и поочередно улыбнулся девушкам.

– Подождите, – он отступил на шаг назад и всплеснул руками: – Вы актриса нашего театра?

– Да, – с мягкой улыбкой ответила Барбара.

– А я смотрю, лицо знакомое. Как-то сразу не догадался, а потом вспомнил. Видел я в прошлом году несколько спектаклей с вашим участием.

– Роли у меня небольшие, но…

– Запоминающиеся, – подсказал подполковник, тепло улыбаясь. – Понравилось, как вы играете, для новичка очень даже неплохо. Поверьте, мы с женой в этом разбираемся. Разбирались, – поправил себя он.

– Спасибо, – Барбара скромно потупила взгляд.

– У меня московские приятели вообще заядлые театралы, один друг детства даже преподаёт в Щукинском училище и служит в одном из ведущих театров.

– Вот это да! – восхитилась Барбара. – Завидую вам!

Голубев тепло улыбнулся и кивнул:

– Сам себе завидую.

– Тоже отдыхаете в этом отеле, товарищ полковник? – Никита благодарно улыбнулся Голубеву: было приятно слышать добрые слова о будущей жене. Он не любил театр, потому всегда с неохотой посещал премьеры, но Барбарой гордился, видел, что на сцене она ещё более восхитительна, чем в обыденной жизни.

– Нет, я в соседнем, ведомственном, в сороковом номере. Так что, можете смело наведываться. Правда, уже завтра уезжаю. – Полковник покрутил в руках ключ от машины, положил его в карман и спросил участливо: – Нормально добрались?

– Хорошо, самолётом.

– А я приехал на машине. – Он кивнул на стоянку. – Мне же кроме ордена родное министерство подарило машину и ни какую-нибудь простенькую и старенькую, нет, новую, неплохую. Honda.

– Вы здесь с женой?

– Нет, жена, к сожалению, умерла два месяца назад – онкология, – вздохнул он. – Так что, я один. До сих пор не могу поверить.

– Примите мои искренние соболезнования. Не знал. Очень жаль, она о вас так заботилась, когда вы лежали в госпитале.

– Да, всё так. Золотой человек, сама очень болела, но ни одной жалобы не слышал, всё подбадривала меня, тащила с того света, а сама вот... – Полковник недоговорил и отвёл взгляд в сторону. Было заметно, что ему тяжело произносить эти слова. – Не могу я оставаться в городе, всё напоминает о моей Надежде, дома стены задавили. Потому продал жильё, старую машину и перевёлся в Москву – у меня там родственники, да и квартира осталась от родителей. Я же родом из Москвы, это жена из вашего города, а я нет, москвич… Так что, не знаю, увидимся ли ещё. Запишите, Никита, мой номер телефона, вдруг понадоблюсь, да и самому не хотелось бы терять вас из вида. Вы очень хороший, умный человек. Думаю, из вас получится профессионал высокого уровня.

* * *

Лиза посмотрела на брата: он из-за слов полковника заметно взволновался и покраснел: всегда смущался, когда его хвалили.

Она широко улыбнулась: приятно было слышать такие слова преподавателя о родном человеке. Лиза всегда знала, что он ровно такой, каким описал его преподаватель, и с самого детства гордилась Никитой, считала его чуть ли не богом. А он… он пользовался этим и часто над ней подшучивал.

Однажды в классе во втором Лиза долго выполняла домашнюю работу, то и дело возмущаясь, что домашнее задание очень большое. Видя, что брат собирается к Виталию, попросила, чтобы Никита взял её с собой.

А он ответил:

– Какие могут быть встречи и прогулки, если ты ещё не сделала уроки?

Лиза заплакала, зло отодвинув тетрадь и учебник:

– Это учительница виновата, много задаёт.

Шутя, Никита ответил:

– Так наябедничай на учительницу.

– Фу, какое слово дурацкое – наябедничай. – Потом, подумав, всё же уточнила: – А кому?

– Сразу президенту на предстоящую прямую линию, чего мелочиться?

Она и наябедничала: отправила SMS с обращением к президенту, где пожаловалась на свою учительницу начальных классов, которая задаёт большие домашние задания, дети из-за этого не могут встретиться с друзьями: у них нет свободного времени. Отправила «письмо», и ей стало стыдно, она тут же вдогонку написала другое: «Мария Васильевна невиновата, это я такая тугодумка, пожалуйста, не наказывайте её. Она хорошая».

Когда брат вернулся и узнал обо всём, то строго сказал: «Нельзя принимать опрометчивых решений, нужно учиться думать своей головой и понимать шутки. А педагогов ты должна уважать уже за то, что они старше и образованнее, тем более наша бабушка тоже учительница».

Это было уроком на всю жизнь.

Барбара, наверное, тоже уважала педагогов, ибо с благоговением слушала Голубева, будто воспринимала только его голос, восторженно глядя на полковника, других звуков, лиц не существовало.

Простившись с Голубевым, они зашли в отель, переоделись и сразу отправились к морю, решив поужинать где-нибудь в прибрежной кафешке. Спать в этот день путешественники легли рано, ибо устали: перелёт, море, множество полученных эмоций – их быстро сморил сон.

Проснувшись во втором часу ночи от дальних и глухих раскатов грома, Никита перевернулся на бок и внезапно встрепенулся: рядом не оказалось Барбары. Он подскочил и прошёлся по номеру: невесты нигде не было, Лиза же безмятежно спала в соседней комнате, сбросив с себя одеяло: было жарковато, кондиционер работала только у них. Не зная, что делать, он вышел из номера и огляделся: может, Барбара вышла на улицу подышать свежим воздухом или... Не успев додумать мысль, он увидел спешащую по коридору девушку с коробкой пиццы.

– Прости, прости, прости, вот проголодалась и спустилась в круглосуточную пиццерию. – Никита молчал. – Ну чего ты? Не веришь, что ли?

– Всего-то волнуюсь, могла бы предупредить.

– Не хотелось будить, ты так крепко спал, даже похрапывал. Пойдём быстрее в номер, очень хочется кушать.

Никита, ещё немного посердившись, засмеялся:

– Пойдём, обжорка, только кто же на ночь ест? За тобой точно такого не замечал. Ты же всегда на диете.

– На диете, но можно же хоть на одну ночь соскочить и поесть того, что хочется? Ну хоть на часик? – девушка была такой милой в этот момент, такой беззащитной, что Бернгардт обнял её и поцеловал куда-то в макушку.

– Можно, можно. Я тоже что-то голоден, потому с удовольствием составлю тебе компанию. Это, видимо, воздух здесь такой – аппетит возбуждает. – Он наконец спокойно выдохнул.