Текст книги "Точка отправления"

Автор книги: Наталья Цепкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Слева, в сторону реки, расположились домики горожан. У каждой двери горел маленький висячий фонарик в кованной оправе и с разноцветными стеклышками, дать моде сестер – королев, и каждое окошко светилось матовых желтоватым светом. По правой стороне много разных таверн и ночлежек, где можно остановиться путнику. А зазывают клиентов кричащие вывески, иногда даже чучела или же сами хозяева, коротко рассказывающие о преимуществах именно этого места.

«Танцующий Воробей» на первый взгляд не произвел должного впечатления, но, открыв дверь, путников поманил запах жареного мяса и захлестнул гул. Казалось, тут нет свободного места. За столиками шумно сидели лесовики и обсуждали сегодняшнюю казнь. А на столе стояли в беспорядке пустые и полные пивные кружки. Около стойки стояли две девушки – официантки. Они облокотились и пристально следили за залом. На первый взгляд они казались худенькими и слабыми, но стоит кому-то только не заплатить и смертельные объятья могут сомкнуться на шее этого неудачника. Это знал каждый, и никто даже не пытался с ними заигрывать, слишком опасны были дети полудниц.

У окна сидели маленькие старички – лазавики, которые даже и не пытались вставать со своего места и мирно посапывали. В центре зала сидела компания гмуров. Они деловито кивали головами, разговаривая об утренней торговле. В дальнем углу сидели двое мужчин с песьими мордами на головах и в плотной кожаной безрукавке, которая почти не закрывает мощного торса и сильных мускулистых рук. Перед ними стояла бутылка с какой-то мутной жидкостью и два стакана.

Ельград – город-граница между лесными угодьями и горными просторами. Тут можно встретить кого угодно и если ты хорошо знаешь местность, то не обязательно входить с главного хода. Вот потому-то в городе добродушных лесовиков никто не ходит по вечерам без оружия и в одиночку.

– Вы что-то хотели? – спросил полноватый лесовик, подходя к трем путникам.

Молнезар и Наташа тут же по сильнее натянули капюшоны, оставив Видеора разговаривать с хозяином этой таверны.

– Ночлега и еды, если у вас это есть.

– Но…, – хозяин замялся.

– Деньги есть, – глухо отозвался Молнезар, не поднимая головы, а напротив, еще ниже наклоняясь.

– Да? Но в такое неспокойное время…я даже…

В таверне стало намного тише, все обратили внимание на странных гостей и сейчас следили за разговором.

– Отойдемте, – сказал Видеор, заметив пристальный взгляд.

– Да, да, ну так как же…

– Мы не враги, – тихо проговорил Молнезар, и поднял на хозяина свои лучистые глаза, и тут же опустил голову, так что капюшон упал и скрыл пол лица.

Белая мраморная кожа, холодные голубые глаза, блестящие словно озеро…альв…Хозяин бы отдал все, чтобы похвастать тем, что у него ночевали альвы, поэтому без колебаний выделил одну из четырех комнат гостям и проводил их до двери.

– И можно нас не тревожить, – сказал Видеор, прикрывая за хозяином дверь.

– Конечно, конечно.

Это была светелка с окном на задний двор. Тут стояли две кровати и сундук. А так же небольшой стол со стулом у окна, и огарок свечи.

Лошадей, которых альв оставил на улице, быстро передали конюху, чтобы их причесали, накормили и осмотрели.

Пока путники отдыхали, хозяин «Танцующего Воробья» Судор быстро распустил слух о двух альвах, которые сегодня у него остановились. От такой новости клиентов увеличилось в трое. Официантки только и успевали разносить пиво и медовуху по столам. А Судор, сложив пухленькие ручки на своем животе, довольно смотрел как идут дела в «Танцующем Воробье».

Название это появилось давно, когда еще молодой Судор с отцом и старшим братом начинали строить дом. Тогда на бревне они увидели воробышка, который прыгал взад – вперед и чирикая, выставлял то одно крыло то другое. Судора очень развеселила птица и он позвал всех родных на нее посмотреть. К их удивлению, она не улетала, а продолжала танцевать. С тех пор каждую весну прилетал воробей на окно в комнату Судора и исполнял свой диковинный танец.

Десять лет назад, когда Судор приехал в Ельград из небольшой деревушки Зеленое сельцо, которое стаяло на речке Малая Ветлюга, небольшой приток Ветлюги, который часто пересыхал в зимние или засушливые месяцы.

Так вот Судор сразу же приметил небольшой домик, около которого всегда прыгали воробьи. Заплатил небольшую сумму денег властям и стал обустраиваться. Сначала он хотел просто вычистить дом и зажить своей скромной жизнью. Но родственники Судора прознали, где он живет и стали навещать. Тогда ему пришлось обустроить верхние комнаты для гостей – минимум удобств, но все же чтобы было приятно там находиться. Жители Ельграда часто видели новых гостей в доме Судора и стали сами частенько к нему наведываться поболтать, скоротать вечерок. Тогда говорили: «Встречаемся у Судора». Так потихоньку уютное гнездышко Судора превращался в громкий задорный кабак, где собирались чтобы попить пива и кваса и поесть самых вкусных ребрышек в городе. И как-то с утра жители увидели яркую вывеску «Танцующий Воробей». С тех пор так это вывеска и висит. Она уже поблекла и стала немного скрипеть на ветру, но все равно грела душу воспоминаниями. Так Судор превратился из обыкновенного горожанина, который сам готовил и убирал в одного из богатых людей, у которого хватало денег, и чтобы нанять уборщицу, охранника, официанток и повара с помощниками, и чтобы каждый год вносить существенную сумму в городскую казну на обустройство города. О семье Судор давно забыл, а когда ему задавали нескромные вопросы, обычно отвечал с напускной серьезностью: «У меня есть один ребенок и он требует очень много сил. Как вы его не знаете? Это мой воробушек».

Судор редко пускался в авантюры. Как и все лесовики любил долго обдумывать свои действия, чтобы не попасть впросак. Вот и сейчас народ стал волноваться, потому что на дворе стояла ночь, а загадочные гости так и не выходили ужинать. Может быть он просто их дурит?

– Секунду, секунду. Гости должны отдохнуть, – отвечал Судор и думал, как бы выманить этих альвов в зал.

Молнезар снял плащ и повесил на гвоздь, который был забит в дверь. Поправив сорочку, он лег на одну из кроватей и молча уставился в потолок. Видеор капашился в своей походной сумке. А Наташа села за стол у окна и задумчиво смотрела в небо. Окно выходило на задний двор и часть конюшни, в которой сейчас полным ходом шла работа. Перед сном надо было помыть лошадей и накормить. Звезды то там то тут начинали загораться, но сквозь рваные облака не было возможности видеть полный диск луны.

– Может спустимся и перекусим, – предложил Видеор, когда закончил разбираться в своей сумке. Осталось только пара кусочков хлеба, пять перепелиных яиц и пустая фляга. От такого расстройства, желудок лесовика заурчал еще сильнее.

– Нам не к чему там появляться, – подал голос альв.

– Не к чему? Тогда зачем мы здесь вообще? Разве не для того чтобы пополнить запасы еды и питья? – возмутился лесовик.

– Это можно сделать утром, не привлекая к себе особого внимания.

На это лесовик хмыкнул и подошел к сундуку. Осмотрев его со всех сторон, он побродил по комнате, затем подошел к столу.

– О чем задумалась? – спросил он Наташу и проследил за ее печальным взглядом, направленным в никуда.

– О Туге, – ответила та, поворачиваясь к Видеору. Глаза ее были полны слез и вот – вот прольются на обветренные от долгой дорогой щеки.

Видеор повернулся к Молнезару. Тот приподнялся на кровати. Никто не ожидал такого ответа. Для жителей Светлокрая, Златогорья или Лукоморья это обычное предание казни, которое можно увидеть и забыть только и всего. Никто еще не задумывался над тем, правильный ли приговор и уж тем более никто не хотел помогать им, чтобы не накликать беду.

– Она не похожа на лесовиков. Если она была проездом, и ее так не заслуженно осудили. Как ей теперь жить, если помощи ждать не где?

– У них есть свой город…

– Если она до туда дойдет с маленьким ребенком. Вы хоть понимаете что это значит?

– А что значит для вашего мира?

– Голодная, измученная, она вряд ли сможет перенести холода и даже просто прохладный ветер с дождем. Скорее всего они заболеют и умрут. И за что? Она не убила, не ограбила. Что она сделала такого, что должна умереть? А ребенок? Только потому что он родился в Бочагах он должен умереть ужасной смертью.

Речь Наташи произвела сильное впечатление на лесовика, который всегда был на стороне добра и помощи. Тут он взглянул на другую сторону этой казни.

На улице и правда накрапывал дождь, да и лето только вступало в свои права, а значит еще могла настать и холодная промозглая погода.

– А как бы поступили в вашем мире?

– В нашем мире всегда бы нашлись люди, которые дали бы одежду и еды, – ответила Наташа, и в ее интонации слышался укор.

Видеор взглянул снова на Молнезара и в его взгляде был немой вопрос. Тот вздохнул и встал с постели.

– В твоем мире возможно, но не в нашем. Есть закон. И на секундочку, мы тоже будем изгнанники.

– А кто узнает?

– Боги. Они все видят и все знают.

Наташа смутилась и не нашла что ответить. В комнате повисла неловкая тишина, которую разорвал голос девушки:

– И все же?

– Разгневать богов, это обрушить на себя страшную кару, – не унимался альв.

И только лесовик молчал. Он внимательно слушал о чем говорят и понимал, не все так просто. Наташа во многом была права. Разве дети отвечают за то что творят родители или наоборот. Он вспомнил Здеяру. Лесавка была из соседней деревни, но с ней приходилось сталкиваться. И с ее родными. Милые порядочные люди, которые почитали Велеса, Святобора и Девану. А их дочь? Разве это они ее учили идти против закона? Пытаться лишить жизни иное существо…Это подвластно только богам. Нет. Явно, только каждый человек должен отвечать за себя. И точка. И эта маленькая изгнанница виновата только в том, что у нее непутевая мать.

Украдкой Видеор посмотрел на Наташу. Ведь, что-то подобное она уже говорила о себе. И разве в ней есть хоть капля черноты в душе?

– Я думаю ночью можно пройти, ведь их никто не охраняет, да и никто к ним не подойдет из-за страха.

– Что? – альв обомлел. Лицо побледнело и вытянулось.

– Извини, но Наташа в чем-то права.

– В чем-то?

– Мы можем сходить вдвоем, если ты против.

Альв замолчал. Его тонкие брови двинулись и на переносице появилась вертикальная морщинка. Губы поджаты, серьезный взгляд блуждал по половицам пола. Выдохнув, он покачал головой.

– Никогда не думала что светлые альвы могут быть такими жестокосердечными, – ответила Наташа и отвернулась к окну. Девушка не смогла удержать слез, и они двумя ручейками побежали по щекам. Она еле сдерживалась, чтобы не зарыдать. Ей стало так обидно за эту маленькую девочку. В чем-то эта изгнанница походила на нее, вот поэтому Наташе хотелось помочь. Как только она попала в этот мир, казалось, что законы ее мира жесткие, но теперь понимала, что и в этом мире много равнодушия и бессердечия.

Молнезар отвернулся к стене. Слова больно резанули не только его самолюбие, но и сердце. Он-то думал, что помочь той, кто спасла Лунный цветок, будет приятным приключением, но с каждым днем было все сложнее и сложнее. И теперь это больше походило на испытание. Он не был готов к такому. Испытание его веры. Что будет дальше?

– Хорошо, пойдемте, – буркнул, альв поднимаясь с постели.

– Что? – удивленно вскинул брови лесовик. Он увлекся игрой летучих мышей, которые выбрались из своих норок, чтобы поохотиться и сейчас пикировали возле самого их окна.

– Мы не жестокие, мы чтим закон. Но возможно ты права, закон может быть не справедлив к маленькой девочке. Но что мы им отдадим?

– У нас осталось немного еды. Но нам придется тогда перекусить в таверне, – радостно предложил лесовик.

– Ладно.

– Я могу отдать свой плащ.

– Исключено.

– Но…

– Ты совсем забыла. – напомнил альв понижая голос, от чего от стал более грубый.

– Нет, – потупив глаза, ответила Наташа.

Судор медленно поднимался по лестнице, в нерешительности оглядываясь назад, когда ключ в одной из четырех дверей повернулся и из приоткрывшейся дверцы вышел Видеор, а за ним и двое незнакомцев, которые надвинули капюшоны на самые носы. Серебристый плащ, одетый на Молнезара говорил сам за себя, но вот кто прячется под шерстяным капюшоном одеяния лесовиков. Для хозяина была загадка.

– Вы собираетесь поужинать?

– Нет, мы хотели бы прогуляться, – ответил Видеор, надевая маску беспечности, но поравнявшись с хозяином, добавил, – но ужинать мы все же будет, когда придем.

– Замечательно, – потирая руки, сказал Судор, у которого явно поднялось настроение, ведь посетители будут сидеть, и ждать, несмотря на столько поздний час. А значит будет приличная выручка.

На улице закончился дождь, но оставил после себя большие лужи на асфальте и в котловинах на обочине. В такую погоду следовало бы одевать резиновые сапоги, а не такие кожаные, в которых вышли Видеор и Наташа. Они были удобные для дальних походов, но быстро промокали. Поэтому Наташа, не привыкшая к таким условиям, начинала потихоньку замерзать. Да еще на улице, оказалось не так жарко, как им представлялось, сидя в комнате. И еще сильный пронзительный ветер. Кутаясь в плащ, Наташа шла рядом с лесовиком, и только желание помочь придавало силы.

Трое путников молча повернули налево и направились в сторону площади. Молнезар оглядывался по сторонам, ожидая кого-нибудь увидеть, кто не применено поймает их за руку. Страх пульсировал у него в висках. Ведь он, королевская кровь, не мог быть изгнанником. Но кроме их теней на стене, ничего не было. Так они добрались до площади. Помост остался стоять, а на нем скрючившись, сидела женщина, обнимая дочку. Голая и мокрая Туга прятала девочку под небольшой клеенкой, которую, наверное, нашла на площади. Обе дрожали. А посиневшие губы тряслись.

Наташа первая к ним подошла. Но как только женщина увидела направляющуюся к ним фигуру, то шарахнулась в сторону. Ее взгляд напоминал взгляд загнанного хищника, готового к серьезному бою. Туга загородила собой дочку, изогнулась как дикая кошка перед прыжком. Напряженная поза говорила, что она будет сопротивляться до последнего.

– Я не хочу причинить тебе зла, – шепотом произнесла Наташа, останавливаясь в паре шагов от помоста.

– Я изгнанница. Что мне еще от тебя ожидать, – ответила Туга, голос был рубленным, каждое слово разрезало тишину. Аплохое питание, побои и издевательства придали ему хрипоты.

– Но я хочу помочь. Твоя дочь ни в чем не виновата, и не должна страдать, – более уверенно ответила Наташа и утвердительно махнула рукой.

Туга окинула взглядом площадь, чтобы убедиться действительно эти трое незнакомцев никого не привели. Скользнула взглядом по лесовику, затем по обеспокоенному лицу альва, и остановилась на девушке. Никакого ожесточения она не увидела, хотя за долгие годы привыкла видеть только это. Тяжело вздохнув, она выпрямившись. Было видно, что движения доставляют ей боль.

– Я виновата, но это только моя вина, дочка не причем и если вы сможете ее спасти, то я буду благодарна. Мой брат Добровит живет в небольшом городе, под названием Вертоград1 и если вы смогли бы…, – тут речь Туги оборвалась, и она снова окинула взглядом площадь. Ее зоркие глаза уловили какое-то движение в тени домов на Лесной улице. Эта была самая длинная улица, которая вела к лесу. Там на удивление гостей города не было никаких ограждений. Лес для лесовиков друг и поэтому никакого зла принести не мог (не считая банды панов). Да и главными охранниками для лесовиков являются Леший и лесные духи, которые свободно должны заходить в город. Но вот Туга, лесавкой не была и поэтому с опаской смотрела вправо, надеясь, что это всего лишь игра воображения.

Все трое также проследили за ее взглядом. Альв сделал пару шагов вперед, чтобы получше разглядеть, но увидел только еле различимые тени.

– Нас заметили, – сквозь зубы процедил альв. Чего он так сильно боялся. Ну, почему боги это позволили? Почему он согласился на это? Он, королевская кровь, не может стать изгнанником! Молнезар был рад, что сейчас темно, так как разочарование он скрыть не мог.

– Так вы поможете? – с волнением спросила Туга. Она дрожала, но сейчас не от холода. Еще минуту назад была призрачная надежда спасти единственного ребенка, и та таяла на глазах. Заискивающе женщина посмотрела в лицо Наташи. В оливковых глазах застыла немая мольба о помощи. Девушка не в силах выдерживать такой взгляд, повернулась к друзьям.

– Если мы уже здесь, то о чем говорить, – вздохнул Молнезар.

Туга облегченно выдохнула. Она молча посмотрела на альва, но, встретившись взглядом с голубыми глазами, вздрогнула. Два моря смотрели на нее, но это было два холодных, скованных льдом моря, и не было в них ни капли радости. Пораженная тем, что ее спасает альв, она не сразу расслышала вопрос Наташи:

– А как же вы?

– Обо мне можно не беспокоиться, пусть только Добровит вышлет черного голубя, если моя Ича будет у него.

– Хорошо.

Туга отступила и рукой подвела Ичу к неожиданным спасителям.

– Ты должна будешь идти с ними, – ласково молвила Туга и обняла дочку.

Та только молча кивнула. Своими худенькими ручонками Ича удерживала на себе клеенку, чтобы хоть как-то защититься от ветра. Девочка сделала шаг вперед и остановилась. Большие глаза цвета темного шоколада безмолвно просили о помощи. Но в них было что-то еще…безысходность, утрата надежды. Ее тело содрогалось от холода и страха перед разлукой с матерью, но она не показывала этого.

– Спасибо вам, – ответила Туга и сделала еще шаг назад. Потом еще и еще. Она уже повернулась чтобы уйти.

– Подождите, – окликнул Видеор. – это вам.

1Вертоград – сад по стар. слав.

С этими словами он протянул бледно-розовую рубаху с вышивкой на подоле: цепь кругов, которые создавали волну, а внутри каждого круга крест. Туга развернула рубашку и внимательно оглядела ее, и тут же надела.

– Спасибо за все. Дажьбог вас не оставит, – сказала она и, потрепав последний раз, волосы дочери, пошла прочь.

Рубашка доставала ей до колен. Темные волосы были взъерошены. А ее походка уверенной. Как будто и не изгнанница во все идет по площади в сторону пустыря, а королева…

Ича смотрела в след матери и ни слова не говорила. Но красноречивее были слезы, которые потоками струились из глаз и поджатые губы, сдерживающие рыдания.

Молнезар подошел к Иче и Наташе и с глубоким вздохом распахнул плащ.

– Давайте мне на грудь.

Ему все больше и больше не нравилась эта идея, но делать нечего, он уже ввязался в эту авантюру. И оставалось только надеяться, что их не узнают.

Ича обернулась на голос альва. Она никогда не видела этот лучезарный народ, хотя слышать легенды приходилось и в заключении. Приоткрыв рот от изумления, девочка не сразу поняла, что с ней хотят сделать. Да это и не важно. Она видит альва. – это хороший знак.

Альв распахнул плащ, а лесовик помог Наташе подсадить девочку. Та обхватила шею альва и прильнула к нему всем телом. Теплая волна прокатилась от головы до пят. Молнезар разволновался. В его сердце колыхнулось чувство, отдаленно напоминающее отцовское. Это смутило, заставило засуетиться.

«Время» – пульсировало в голове альва, а потому он собрался и глубоко вдохнул и шумно выдохнул, скрываю под плащом худенькую фигурку Ичи. Он закрыл глаза и поднял руки к небу. Губы что-то шептали, но ни лесовику, ни Наташе не были понятны те слова. Это было древнее наречие, то на котором произносятся все заклинания. До сего момента певучий говор альва сейчас был резким, словно приказ. И только последние несколько слов он растянул как обычно. После чего энергично развел руки в стороны, и опустив голову, замычал в такт слышной только ему мелодии. С неба на них пролился свет. Но как внезапно он появился, также и исчез. Лишь оставил после себя только приятный запах луговых цветов.

– Теперь пошли, – ответил Молнезар. Но на груди уже не было бугра, где скрывалась Ича. Она просто исчезла.

– Но как же… – только и смогла вымолвить Наташа. Голос изменил ей. Первый раз она видит волшебство. За то время которое находится в ином мире ей казалось, что смогла привыкнуть к манере общения и к чудесам о которых тут постоянно говорят. Но одно дело слышать, другое дело увидеть собственными глазами. Она будто оказалась в цирке, а перед ней искусный иллюзионист. И все бы ничего, но вот только она не под куполом, а на площади, и альв не относился к тем шарлатанам, которые показывают фокусы детям. «Невероятно» – хотелось воскликнуть Наташе, но в горле по-прежнему першило.

– Это иллюзия, – как будто прочитал ее мысли, ответил Молнезар, и торопливо добавил, – пойдемте быстрее, волшебство действует не так долго, как кажется.

Наташа машинально пошла вслед за ним.

– Ты это видела? – спросил у нее шепотом Видеор, поравнявшись с ней.

– Ага.

– Я раньше ни разу ничего подобного не видел. Нет, Веделяна, могла оживить цветы или заставить деревья быстрее расти, но такое. Бац, и девчушки нет.

Наташа кивнула. Она прекрасно понимала лесовика.

Догуш и Здеяра быстрым шагом уходили из «Танцующего Воробья», за небольшую сумму подвыпивший лесовик рассказал, что тут и правда остановились альвы с лесовиком. Здеяра быстро поняла, что это и есть Молнезар, Наташа и Видеор. Передвигались они медленно, но от Ельграда до Светлограда всего то двое суток пути на повозке, а что говорить о лошадях, пусть и тяжеловесных.

Догуш пыхтел рядом. Широко размахивая руками, он тяжело ступал по мостовой. Взгляд был устремлен вперед, и не обращал внимания на то что происходило по сторонам. Здеяре, казалось, что остановись она, Догуш и не заметит этого. Но соблазна оставаться одной в Ельграде у нее не было. Поэтому быстро перебирая ногами, лесавка пыталась поспеть за своим напарником.

Ростичерн остановился в маленьком домике, что находится на углу Лесной и Светлой улиц. Ничем не приметный, кроме своего вытянутого фасада и длинных окон со ставнями, это был один из старинных домов площади. В Ельграде его называли «веселым погребком» за обилие медовухи, пива и сбитня там когда-то продававшегося. Но тридцать лет назад на улице Светлой случился пожар, который выжег почти всю улицу, включая и этот аккуратный домик. Хозяин Богша был очень расстроен и не стал заново восстанавливать лавку, а уехал из города. Домик же отдал племяннику. Так Богуну он и достался. Теперь это дом под N5 и больше тут ничем не торгуют.

Ростичерн расположился на втором этаже. Тут было темно, так как ставни плотно закрыли снаружи на ночь, поэтому он зажег светильник и поставил на подоконник. Сняв плащ и роскошную саблю, чья рукоятка была украшена адамантами1 в виде креста в круге, Ростичерн ходил по маленькой, вытянутой комнатке взад – вперед в ожидании новостей. Богун хозяйничал на первом этаже, готовил ужин. Он скрывал, что рад снова остановиться в своем родовом домике и в Ельграде. Город лесовиков напоминал ему о детстве, когда он беззаботно играл со своим двоюродным братом Догушем и не думал о том, чем заработать на жизнь. Сейчас же, вспоминая свое позорное бегство, когда его поборола какая-то девчонка. Он был готов разорвать первого кто попадется ему на пути. Рыча, он резал овощи, а в голове крутилось:

«Как я мог! Как я мог! Я – асила! Мог так струсить, но попадись мне она снова, в миг шею сверну».

Богун не принадлежал к чистокровным асила, в нем было много намешено кровей и панов и берендеев. От светлого рода асилок досталось ему только крепкое телосложение, внешность же и характер больше была от отца – пана полукровки Варуна. А паны были склонны хвалиться, но на деле в одиночку часто пасовали.

Да и знал он, что, вряд ли это «снова» будет так скоро, как ему бы хотелось. Ростичерн не доверял ему, а эта хитрая лесавка знает как лучше преподать его поражение. Вот и сидит он сейчас на кухне, посматривая в окно, а не на деле вместе с ней и братом.

Богун в бессильной злобе рыкнул, но продолжал готовить ужин.

Здеяра и Догуш как раз шли по площади, там где фонари не бросают свой блеклый свет. И тут увидели, что у помоста стоит не только изгнанница, но кто-то еще. Свет фонарей был тусклым, но и этого достаточно, чтобы разглядеть помост. Статная фигура изгнанницы повернулась в их сторону, как будто почувствовала чье-то присутствие. Испугавшись, Здеяра одернула Догуша за рукав, так что тот ударился о стену.

– Тише, дубье.

– Что еще, – буркнул тот в ответ.

– Ты что не видишь, осел на двух копытах, кто-то рядом с изгнанницей.

Догуш впился глазами в темноту, но полукровки асилок плохо видят в темноте, если только у себя под ногами. Но тут их озарило небесным светом, так что Догуш прижался к стене и втянул голову в плечи.

– Альв поганый, что он себе позволяет.

– Помогает изгнаннице. Ты понимаешь, что это значит? – сказала Здеяра, потирая ладони. Ее глаза блестели в темноте, теперь-то она знала, как отделаться от своих врагов и ей не терпелось сообщить об этом черному милорду.

– Долго мы тут будем стоять? – спросил Догуш, когда вспышка исчезла и казалось, что и участники этого чуда тоже.

– Ты иди, – неожиданно ответила Здеяра.

– Что это значит? – недоверчиво спросил Догуш.

1Адамант – алмаз, бриллиант.

– То и значит, козья твоя башка, я прослежу за ними и узнаю. Если они и правда помогают изгнанникам, значит, и их тоже могут заклеймить, и тогда уж точно они не пройдут в Светлоград.

– Что мне сказать хозяину?

– Что они здесь. Остальное расскажу я, когда приду, – раздраженно бросила лесавка и пошла обратной дорогой. Ей было немного не по себе, потому что у нее на поясе висел только маленький ножик, который подарил еще отец. А по Ельграду, лучше ходить с более грозным оружием. Но желание навсегда избавиться от врагов было сильнее.

Пытаясь огибать лужи и не попадаться в тусклый свет фонарей, Здеяра дошла до «Танцующего Воробья». От сердца немного отлегло, и она более уверенно скользнула в темноту тропинки, между домами, ведущую на задний двор.

Задний двор был нечто вроде огорода с парниками и грядками, небольшого отдельного погребка, где хранилась выпивка, а также загон для коз и свиней, и небольшого насеста, а у самой стены находилась конюшня. Для такого хозяйства нужно много рабочих рук, так что многие горожане устраивались к Судору на работу, в основном эта была сезонная работа, но даже она приносила неплохой заработок, на который можно жить зимние месяцы.

Конюшню построили совсем недавно, как новая услуга, чтобы покататься по дальним районам Светлокрая, посмотреть на речку Ризу, на берегу которой стоит храм красавице Агидель.

Перед самым домом, около задней дверцы было небольшое пустынное место, на которое падал свет из окна второго этажа. В эту дверцу то входил, то выходил молодой лесовик, явно помощник. Он таскал на кухню то яйца, то спиртного, то зелень.

Здеяра долго следила за ним из своего укромного места. Лесавка расположилась в конюшне, около первого загона. С животными лесовики дружны, а некоторые из них знают птичий и звериный языки. Здеяра к таковым не относилась, но прекрасно знала как можно заполучить доверие лошади и без сахарка. Конюх давно спал в охапке сена, подложив руки под голову. Да и Здеяра умела ходить так, что не было слышно, все лесовики так по лесу передвигаются, а что уж говорить про город. Сидя в своей засаде, она уже представляла как обрадуется черный милорд, как его тонкие губы слегка тронет улыбка. Он никогда не показывает своих чувств, но когда он доволен, такая улыбка часто проскальзывает и тогда сердце лесавки бьется чаще. Здеяра всегда любила приключения, и не отличалась добродетелью лесовиков. Но пока не понимала, что не желание власти и денег, заставило ее следовать за красавцем – чужестранцем, а желание просто быть рядом.

Но вот помощник снова выбежал во двор, только прикрыв дверь, и направился к погребу. Как только дубовая дверца за ним закрылась, Здеяра шмыгнула под бревном, служившим ограждением и бросилась через небольшой пустырь к дому. За дверью находился узкий коридор, который соединял ванную комнату и кухню. Он почти не был освещен, только огарок свечи, оставленный молодым помощников. Крадясь, лесавка оказалась на кухне. Трое лесовиков крошили овощи широкими ножами, а около большого начищенного чана стоял гмур. Он был намного меньше лесовиков, и потому стоял на небольшой скамейке, но зато был в два раза шире их в плечах, что выдавало гмурью породу. Немного раскосые с длинными пушистыми ресницами глаза прицельно смотрели на то что происходит здесь и поэтому он быстро заметил Здеяру. Он резко повернулся и на секунду остановил на ней взгляд, потеребив бороду цвета переспелой моркови, он отвернулся и помешивая содержимое чана, сурово спросил:

– Что ты тут делаешь?

Лесовики не сразу поняли к кому это обращено, слишком были увлечены работой, зато Здеяру тут же бросило в дрожь.

– Я слышала про альва, хотела посмотреть, но совершенно потерялась.

– Ты искала его на кухне?

– Я наверное перепутала.

Гмур еще раз оглядел девушку, теперь более пристальным взглядом. Его правый глаз немного прищуривался, от чего щека слегка подергивалась, и его лицо приобретало зловещее выражение, что наводило страху на лесавку.

Здеяра не походила на здешних жителей: халат поверх рубахи, да еще такие блеклые вышивки, а на голове у нее был платок завязанный сзади, из-под которого виднелись русые косы. Да и никогда он не видел ее тут, слишком запоминающееся лицо, заостренное, как у лисички, да и глаза такие же хитрые.

– Ты зашла через задний ход, и он ведет не на улицу. Так как ты сюда попала? А главное зачем?

Здеяра поняла: она пропала и надо срочно, что-то предпринимать. И тут окошко, через которое официантки получают блюда открылось и появилось усталое лицо одной из них.

– Уф, хотят еще цыпленка, три порции, – сказала официантка, и посмотрев в сторону, более тихо добавила, – поскорее бы эти альвы пришли, а то я ног уже не чувствую.

Откинув прядь пшеничных волос, она сложила руки на стойке и устало опустила голову.

– Не о том ты думаешь, Квета, лучше представь, сколько чаевых мы получим. Ради этого можно денек так поработать.

– Если бы так, – отозвалась официантка не поднимая головы.

Воспользовавшись тем, что гмур отвлекся на Квету, Здеяра в два прыжка пересекла кухню и распахнула дверь, рядом со стойкой, и быстро выбежала в зал. Никто не обратил на нее внимание, все взгляды были направлены на дверь. Только что в нее вошли трое и в нерешительности остановились, смущенные всеобщим вниманием. Там стояли Молнезар, Наташа и Видеор, последний разговаривал с Судором. Но если никто из посетителей не обратил внимание на влетевшую лесавку, то Наташа, мечтающая быстрее бы добраться до комнаты, заметила ее.