Текст книги "Звёздный путь. Дом судьбы (СИ)"

Автор книги: Наталья Мусникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

  – Вы в порядке?

  Голос был очень приятный: глубокий, бархатистый, волнующий кровь и при этом совершенно незнакомый. Может, это мой жених? Я повернулась, чтобы поблагодарить своего спасителя, а заодно, чего греха таить, и рассмотреть его как следует, и закраснелась, смущённо потупившись. Меня крепко удерживал за талию худощавый черноглазый брюнет в тёмно-сером праздничном костюме, на котором даже бутоньерка с белыми розами выглядела строго и официально, словно торчащая из кармана юриста ручка. Ну что ж, Эдерии придётся выполнить свою часть уговора, я так вошла в образ безумно влюблённой невесты, что в прямом смысле слова рухнула к ногам своего жениха. Уверена, журналисты, если им проплатить как следует, раздуют из этого нелепого происшествия целый сентиментальный роман.

  – Вы в порядке? – повторил Габриель Сантьяго, продолжая удерживать меня как пыльный коврик на расстоянии от своего чистого костюма. – Стоять сможете?

  Я разлепила спёкшиеся губы, хлопнула влажными от непролитых слёз ресницами и, вежливо улыбнувшись, самоотверженно солгала:

  – Благодарю вас, я в полном порядке.

  Жених хмыкнул и без колебаний отпустил меня, чтобы равнодушно занять место рядом со мной. Мда, что-то мне подсказывает, что чувство, которое он ко мне сейчас испытывает, можно описать коротко и ясно: безразличие. Ну да ничего, как говорится, лиха беда начало, главное – освободиться от графини, а там, даже если семейная жизнь не задастся, всегда можно развестись.

  Приглашённый на церемонию 'бракодел', официально именующийся метрессом семейного соединения, самозабвенно вещал о том неописуемом счастье, которое нас ждёт после воссоединения, но его никто не слушал. Гости продолжали негромко обсуждать произошедший конфуз, Эдерия кокетничала с потрёпанным жизнью бароном, мой жених даже не пытался скрыть скуки, а я всё ещё толком не пришла в себя после падения. Наконец, метресс громко, дабы привлечь к себе внимание, провозгласил:

  – Согласен ли ты, Габриель Сантьяго, взять в жёны Алину Оледеску?

  – Согласен, – коротко ответил эрдеец, даже не покосившись в мою сторону.

  – Графиня Эдерия Оледеску, согласны ли Вы выдать свою воспитанницу Алину Оледеску замуж за эрдейца Габриеля Сантьяго?

  Может, мне развернуться и уйти? Моё присутствие на этой славной церемонии явно носит необязательный характер. Эдерия выдержала эффектную театральную паузу, всхлипнула, прижала платочек к глазам и дрогнувшим голосом ответила:

  – Хоть мне и нелегко принять это решение, но я согласна. Береги мою девочку, Габриель, она моя единственная родственница!

  Вот в том-то и беда, что единственная, соблазн устранить слишком велик. Из последних сил я вымучила улыбку, жалея, что свадебный букет выпал при падении, и мне сейчас банально нечем занять руки. 'Любящий' жених взять меня под руку так и не удосужился, а то и побрезговал, кто его знает.

  – Можете обменяться кольцами.

  Мой жених, по уже сложившейся традиции даже не посмотрев на меня, взял мою руку (не испытывай я боль после падения и удара о ступеньку, непременно успела бы отдёрнуть ручку, чтобы эрдеец всё-таки повернулся ко мне), резко, чуть оцарапав кожу металлом, натянул мне на палец кольцо, а затем сжал его своими пальцами, оставляя отпечаток и подтверждая тем самым наш союз. Кольцо сверкнуло красноватым светом, а затем померкло. Я тряхнула рукой, и тонкий ободок едва не сорвался, подтверждая то, о чём я и так уже догадывалась: связи не произошло. Габриель чуть заметно поморщился, схватил меня за руку и сжал мои пальцы так, что я вскрикнула от боли и дёрнулась, пытаясь освободиться.

  – Союз подтверждён, – с довольным видом провозгласил метресс, – теперь невеста надевает кольцо жениху.

  Ух, сейчас я так кольцо надену, с таким любовным пылом, что у тебя, деревяшка бесчувственная, месяц рука сгибаться не будет! Я алчно потянулась к добыче, но жених меня опередил: с невозмутимым видом, словно так оно и должно быть, натянул кольцо себе на палец, воспользовавшись моим замешательством, подхватил меня за руку и чуть коснулся моими пальчиками своего кольца. Массивный ободок вспыхнул голубоватым светом, кончики моих пальцев обожгло, а затем мою руку сбросили, словно грязную тряпку. Он бы ещё поплевал на свою ладонь и о штаны её потёр, грубиян бесчувственный! Мои щёки пылали от гнева и унижения, спиной я ощущала довольный взгляд Эдерии и испытывала страстное желание впиться ей ногтями в лицо. Сильно покалечить не успею, но хоть немножечко поцарапать, пар выпустить.

  – Силой, данной мне звёздами, объявляю вас мужем и женой! – прокудахтал метресс, едва не облизывающийся в предвкушении роскошного банкета. – Супруг, можете поцеловать свою новобрачную.

  Я была готова к тому, что эрдеец проигнорирует это разрешение, но мой новоиспечённый муж повернулся, рывком приподнял мою голову за подбородок и присосался к моим губам, словно голодная кассиопская личинка, жуткий паразит, досуха выпивающая свою жертву. Честное слово, меня чуть не вырвало, а этот... муженёк как будто нарочно притиснул меня к себе, мешая нормально дышать. Когда я была уже на грани обморока, он, наконец, отлип от меня и отстранился с гадливой усмешкой. Я поймала взгляд своего супруга и чуть не закричала от страха: у Габриеля Сантьяго глаза были болотно-серыми, циничными и жёсткими, а не чёрными с чуть приметной синевой, как на голограмме. Мой дар взвыл сиреной, возвещая о том, что стоящий передо мной мужчина НЕ ТОТ, ЗА КОГО СЕБЯ ВЫДАЁТ! Мама дорогая, за кого я замуж вышла?!

  Глава 3. Вдова, не успевшая стать женой

  Что бы там ни утверждали благовоспитанные особы, свято чтущие требования деспота этикета, а также степенные господа, категорически не терпящие сплетен, но самым сладостным и желанным событием, особенно на пышной свадьбе, непременно является скандал. Причём чем омерзительнее и глубже будет яма, в которую рухнет виновник скандала, тем охотнее будут обсуждать произошедшее, доверительно склоняясь к ушку друг друга и пылко убеждая: 'Только никому, дорогая, это же страшная тайна! Ах, пресветлые звёзды, и кто бы мог подумать, такая приличная семья!' И, конечно же, неизбежно найдутся те, кто с удовольствием добавит грязи, скептически покачивая головой, а то и вовсе пренебрежительно махнув рукой: 'Да полно, дорогуша, не такое уж и приличное семейство. Ты же конечно помнишь, как...' И дальше непременно последуют премерзкие, глупые, а то и вовсе интимные подробности из жизни когда-то приличной семьи, чьё доброе имя, создававшееся поколениями достойных людей, сладострастно втаптывают в грязь после того, как один из членов фамилии оступился. Если же скандал громкий или фамилия слишком известная, то неприятное происшествия может стать новой точкой отсчёта для событий житейского календаря. Дамы и господа, рассказывая что-то друг другу, а то и смешивая с отходами новое честное имя, непременно будут говорить: 'Это произошло в тот же год, что и скандал, ну, вы же помните, та мерзкая история...'. И снова воскресают неприятные подробности, подрывая доверие, разрушая родственные и дружеские связи и позволяя лицемерам, ловко маскирующим свои проступки, смотреть на несчастное семейство с пренебрежительно-снисходительной усмешкой.

  Алина Оледеску прекрасно знала всю губительность скандалов, как и понимала, что со смертью родителей стала слишком желанной добычей для злопыхателей и завистников, которых, словно свет мотылька, манит чужая слава и чужой успех. Девушка была уверена: отшатнись она от жениха, точнее уже мужа, закричи во весь голос, что это не тот, за кого она соглашалась выйти, и на неё выльют такой океан грязи, что доброе имя уже ничто не спасёт. Да и жизнь, вполне возможно, тоже, если муж не свернёт шею, так Эдерия точно со свету сживёт, и о свободе можно будет только мечтать.

  'Заявит, что я ненормальная, и закроет в лечебнице, с неё станется, – Алина прижала ладошку к губам, чтобы не закричать от отчаяния, – а то и сама ухаживать начнёт и тогда точно 'уходит'. Первые звёзды, что же мне делать?!'

  Принять хоть какое-то решение девушка не успела, муж решительно дёрнул её за руку, словно жестокий хозяин собачонку за поводок:

  – Чего встала, пошли, корабль ждать не будет!

  Графиня Оледеску картинно всплеснула руками, так убедительно изображая огорчение, словно воспитанница была смыслом всей её жизни:

  – Да неужели вы уже улетаете? А как же банкет?

  – Сожалею, графиня, – Сантьяго подхватил ручку женщины и нежно поцеловал, выразительно глядя в лукавые фиолетовые глаза, – но я вынужден вас покинуть. Служебный отпуск заканчивается, а мне ещё нужно жену, – небрежный кивок в сторону девушки, – к родителям забросить.

  – Я буду ждать вас в гости, – прокурлыкала Эдерия так соблазнительно, что у Алины даже сомнений не возникло, к кому именно относится это приглашение.

  – Непременно. – с будоражащими кровь хриплыми нотками выдохнул эрдеец и рыкнул жене, – Пошли, чего встала?

  – А вещи? – Алина поняла, что у неё с собой даже зубной щётки нет, не говоря уж о чём-то более существенном.

  В ответ её звучно хлопнули по заду, хорошо хоть пышные юбки и обручи кринолина защитили от синяков, и рявкнули:

  – Шевелись!

  Дамы скандализованно ахнули и зашушукались, мужчины приглушённо крякали и одобрительно переглядывались, мол, жён лучше сразу после свадьбы на место ставить, а то потом и сам не заметишь, как они тебе на шею залезут и понукать начнут, ещё и украшая чело супруга развесистыми рогами.

  Алина в первый миг от грубости мужа опешила, замерла растерянно, глядя широко распахнутыми глазами на гостей. Увы, Генриха, готового любого её обидчика порвать на ленточки и сплести кружевной воротничок, на свадьбе не было. Друг отца отравился прямо накануне торжества и попал в больницу, где врачи несколько часов боролись за его жизнь, а потом ещё долго гадали, что именно вызвало такое тяжёлое отравление. Графиня Оледеску, конечно, могла бы ответить на этот вопрос, даже назвать сумму, за которую она купила маританскую целию, смертельно опасный цветок Пустынной планеты, но её не спрашивали. А, впрочем, даже если бы и спросили, всё равно ответа не получили, Эдерия не была сторонницей покаяний, тем более таких, которые неизбежно влекли к уголовному наказанию.

  – Шевелись, – муж снова дёрнул Алину за руку, и девушка взбунтовалась, рванулась, пытаясь освободиться из цепких лап мужчины:

  – Я не собачонка, чтобы меня дёргать!

  Эрдеец дёрнул щекой, неуловимым движением коснулся шеи своей супруги, и Алина обмякла, судорожно разевая рот, словно вытащенная из воды рыба.

  – Вы её убили?! – вскрикнула графиня Оледеску, и самые внимательные из гостей безошибочно определили в голосе женщины плохо скрытую радость.

  – Нет, – лаконично ответил Сантьяго, – обездвижил, чтобы не терять время на пустые препирательства и успеть на корабль. Всего доброго.

  Мужчина перебросил девушку через плечо и широким шагом направился прочь от дома. Гости поспешно расступались перед ним, при этом мужчины виновато отводили взгляд от силящейся пошевелиться Алины, женщины боязливо помалкивали, а девушки меж собой шептались, что со свадьбой спешить определённо не стоит. И вообще, кто бы мог подумать, что парой юной графине Оледеску станет такой варвар! Довольная и не сильно пытающаяся это скрыть Эдерия догнала мужчину у самых ворот, сунула ему в руку какой-то документ (даже самые любопытные гости так и не смогли разглядеть, что же это было) и, горестно, исключительно для гостей, всхлипнув, попросила:

  – Берегите мою девочку!

   – Непременно, – буркнул Сантьяго, запихивая полученную бумагу в декольте своей супруги с таким видом, словно мусор в утилизатор утрамбовывал.

  Графиня прикрыла глаза, укрощая гуляющий в крови хмельной восторг, и, вернувшись к гостям, подхватила с подноса тонконогий фужер с шампанским, звонким голосом провозгласив:

  – За успех!

  – И любовь! – подхватил редактор крупного модного журнала, преданной собачонкой заглядывая Эдерии в глаза.

  Графиня обольстительно улыбнулась и сблизила свой фужер с бокалом мужчины, раздался тонкий хрустальный перезвон. Что ж, любовь – это очень даже хорошо. А, как известно, любовь к себе – это роман, который длится всю жизнь.

  Алина. Частичная подвижность вернулась ко мне лишь после того, как мой новоиспечённый супруг втащил меня в крошечную каюту и сбросил на кровать, такую узкую и жёсткую, словно её из гроба сделали. Я зашипела от боли, непроизвольно дёрнулась и в результате рухнула на пол, расшибив скулу и только чудом не сломав нос. Зато смогла кое-как приподняться на колени, опираясь на так и норовящие подломиться руки. Да, что и говорить, запоминающееся у меня начало семейной жизни!

  – Здесь медотсек барахлит, так что постарайся себя не покалечить, – хмыкнул эрдеец и вышел. Дверь с шипением и звучным чмоканьем закрылась за ним, зелёный сигнал замка сменился на красный, заблокированный. Обалдеть, меня ещё и заперли!

  С трудом, пошатываясь от слабости и подкатывающей к горлу тошноты, я встала, по стеночке доползла до двери, подёргала, прекрасно понимая всю тщетность моих усилий. Конечно, заперто, глупо было надеяться на что-то другое. С приглушённым стоном я прижалась спиной к двери, на ощупь пытаясь определить, сильно ли пострадало лицо, или всё ещё можно поправить. Плохо, что тут сломан медотсек, а, впрочем, стоит проверить самой, тому, кто прячется за чужим обликом, верить на слово точно не стоит. Только нужно сначала решить, как отсюда выбраться... И да, было бы неплохо узнать, куда меня везут. Очень хотелось бы верить, что не на невольничий рынок, хотя, кто его знает... Я глубоко вздохнула, унимая боль, а точнее, отодвигая её на задний план, осторожно отвела назад волосы, чтобы они не лезли в глаза и рот, и внимательно осмотрела каюту, прикидывая план действий. Итак, в первую очередь мне нужно переодеться. Бегать в этом громоздком белом платье просто глупо, я в нём и повернуться-то толком не могу.

  Каюта была типовая и безликая, в такой только наёмников перевозить или киборгов, для которых даже наличие спального места не обязательно, они и стоя отключиться могут. У стены стояла узкая жёсткая койка, с которой я уже имела счастье познакомиться, недалеко от неё располагался небольшой иллюминатор, наглухо закрытый неприступными даже на вид жалюзи. По другую сторону иллюминатора стоял небольшой круглый столик тусклого серого цвета, удивительно напоминающий космическую поганку, а в двух шагах от него из стены торчали две загогулины непонятного назначения. Ничего больше в каюте не было, а учитывая её размеры, вряд ли бы что-то и поместилось.

  – Весело, – я вздохнула, отгоняя накатившую истерику, прекрасно понимая, что слезами горю не поможешь, да и бежать мне, судя по нарастающей вибрации и увеличивающейся силе тяжести, уже некуда – мы взлетаем. – Зашибись, как мне с мужем повезло. Да что б я ещё хоть раз поверила своему дару!

  Я присела на корточки, чтобы легче было перенести взлёт, и прикрыла глаза, дожидаясь, когда проклятая тяжесть уйдёт. Судя по ощущениям, с кораблём явно было что-то не так, я словно угодила под медленный пресс, который обстоятельно и неспеша превращал меня в лепёшку. А может, так оно и было задумано? Вдруг Эдерия специально приплатила моему муженьку, чтобы он избавился от меня как можно быстрее? Я положила руку на грудь, и шероховатость небрежно засунутой в декольте бумаги немного приободрила меня. Если выживу, стану свободной, а значит нужно непременно выжить. Всем врагам назло.

  Давление всё усиливалось, на колени словно целый торговый комплекс опустился, кое-как я легла на пол и, не выдержав, воскликнула:

  – Первые звёзды, да когда же это закончится?!

  – Запрос некорректен, измените вводные данные, – прозвучал невесть откуда равнодушный металлический голос, и я чуть не подпрыгнула.

  Мама милая, как же я могла забыть про разработку эрдейцев 'Разумный дом'! Я откашлялась и неспеша, обстоятельно перечислила всё, что мне нужно для комфортного путешествия. Вполне возможно, что я и ошибаюсь, но попробовать определённо стоит, тем более что и терять-то мне тоже по большому счёту нечего.

  – Запрос получен, – бесстрастно сообщил искин, – ждите.

  Я послушно замерла, даже дыхание затаила в предвкушении чуда. К счастью, оно не заставило себя ждать. Сначала пропала убийственная тяжесть, затем пол покрылся тёмно-коричневым с коротким ворсом и подогревом покрытием, кровать раздалась в высоту и ширину, обзаведясь симпатичным кружевным балдахином, столик стал светло-коричневым и обзавёлся четырьмя изогнутыми ножками, прямо из пола появился небольшой мягкий (по крайней мере на вид) пуфик, а самой последней с потолка с негромким чпоканьем вылезла люстра. Две загогулины на стене преобразовались в полноценные двери, на одной из которых был нарисован душ, а на другой вешалка с платьем. Ух ты, а жизнь-то налаживается!

  Я встала с пола, снова подёргала закрытую дверь и мстительно приказала:

  – Моего мужа, Габриеля Сантьяго, ко мне не пускать.

  – Запрос получен, – послушно сообщил искин, и я не удержалась от ликующей улыбки и восторженного взмаха кулачком.

  Так-то, муженёк, мы ещё посмотрим, кто кого!

  Довольная, словно выиграла в лотерею захватывающее путешествие по галактикам, я заглянула в гардеробную и не сдержала восторженного возгласа. Не знаю, как сами эрдейцы, вполне возможно, что мне просто не повезло с представителем этой цивилизации, но их разработка просто бесподобна! К содержимому гардеробной не смогла бы придраться и самая привередливая модница, тут было абсолютно всё: нижнее бельё, колготки и даже тонкие, словно из паутины сотканные чулки, футболки, рубашки, брюки, платья, внизу стояла батарея обуви, а сбоку в специальной нише прятались скафандры, причём один был аварийным с полной системой самообеспечения, я такие только в рекламном ролике мельком видела. Все наряды были белесовато-серые, на вид мешковатые, но я догадывалась, что достаточно надеть их, как они тут же подстроятся под фигуру и раскрасятся теми принтами, какие пожелаешь. Напомните, я говорила, что обожаю эрдейские разработки? Даже если и да, не беда, я готова клясться им в любви сутки напролёт!

  Раскинув руки, я покружила по гардеробной, недолго правда, в очередной раз запутавшись в неудобной юбке свадебного платья и чуть не упав носом в пол. Так, пора избавляться от этого кружевного кошмара! Я быстро сняла вешалку с платьицем, мысленно представляя своё любимое с юбкой-солнышком, широким белым воротником и короткими рукавами-фонариками. Стоило мне коснуться руками ткани, как она замерцала и преобразилась в тот самый наряд, о котором я думала. Я взвизгнула от восторга и попыталась распутать завязки свадебного платья, но проклятая шнуровка, мало того, что располагавшаяся на спине, так ещё и замаскированная кружевами, никак не хотела поддаваться моим пальчикам. Я зло сопела, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, но раз за разом терпела поражение. Дурацкое платье! И муж у меня дурацкий, бросил без помощи, даже не предложил распутать эту мракову... Я прикусила губу, сообразив, что на самом деле помощник у меня есть, достаточно лишь попросить. Откашлявшись и выдохнув, я вежливо произнесла:

  – Помогите, пожалуйста, платье расшнуровать.

  – Приказ принят к исполнению, – моментально отозвался искин, и проклятая шнуровка наконец-то стала ослабевать.

  Когда свадебное платье с тихим шуршанием сползло на пол, оставив меня в громоздком и неуклюжем кринолине, я едва не завизжала от восторга. Поспешно избавившись от остатков праздничного снаряжения, я не утерпела и от души пнула белоснежный тряпичный сугроб, хотела ещё плюнуть, да воспитание взяло верх. В конце концов, это всего лишь тряпки, не стоит из-за них так переживать. Поспешно облачившись в любимое платье, я потёрлась щекой о чуть шершавые фонарики рукавов и от всего сердца выпалила:

  – Спасибо, ты меня просто спасла!

  – Запрос некорректен, измените вводные данные, – равнодушно откликнулся искин.

  Видимо настроек распознавания эмоций и примитивной имитации личности у него нет, а жаль. Хотя, с другой-то стороны, откуда бы им взяться? Эрдейцы и сами-то не сильно эмоциональны, до того с генетикой доигрались, что чуть не вымерли. С мыслей о жителях Эрдеи вообще я незаметно для себя самой перескочила на моего мужа. Что с ним не так, почему мой дар, который сначала утверждал, что именно этот мужчина предназначен мне звёздами, теперь упорно твердит, что он не тот? Внешне-то он точная копия того, с голограммы... Конечно, цвет глаз отличается, так ведь Генри предупреждал, что Габриель Сантьяго персона строго засекреченная, вот цвет глаз на голограмме и изменён. Я задумчиво прикусила ноготок. Знаю, привычка дурацкая и взрослой благовоспитанной особе совершенно не пристала, но кто меня сейчас видит-то? И вообще, я уже замужем, так что о наставлениях Эдерии, равно как и о ней самой, можно позабыть. Я покосилась на валяющееся на полу свадебное платье и попросила:

  – Убери его, пожалуйста.

  – Запрос частично корректен, укажите координаты для глагола уберите.

  Те координаты, что моментально завертелись у меня на языке, обрекали наряд на мучительную и довольно-таки циничную смерть, я глубоко вздохнула, в который уже раз напоминая себе, что платье ни в чём не виновато, и постаралась максимально конкретизировать задание, не опускаясь до грубости:

  – Мне это платье не нравится, и я бы не хотела никогда больше его видеть.

  – Отправить в утилизатор? – с готовностью откликнулся искин.

  Я посмотрела на тщательно подобранные жемчужины, старинные кружева, настоящее произведение искусства, и почувствовала себя варваром:

  – Нет, не уничтожай. Просто убери, чтобы мне на глаза не попадалось.

  Платье замерцало тысячами крохотных светло-серых искорок, затем мигнуло и пропало, не оставив и следа.

  – Исполнено, – равнодушно констатировал искин, – для отмены приказа назовите код 147 или отдайте приказ: 'Вернуть платье'.

  Я восторженно хлопнула в ладоши и собралась было поблагодарить искина, как вдруг корабль ощутимо тряхнуло. Ого, что-то мы как-то слишком резко прыгнули, как бы амортизаторы не полетели!

  – Повреждение защитного поля на десять процентов, – металлический голос искина оставался бесстрастным, отчего по коже пополз ледяной холодок страха, – рекомендовано облачиться в защитный скафандр.

  С чего бы это вдруг защитное поле повредилось, в метеоритный поток что ли угодили? Я метнулась к иллюминатору, осторожно, помня многочисленные наставления инструкторов по космобезопасности, выглянула и негромко охнула. Прямо напротив моего иллюминатора расположился небольшой тёмно-серый корабль, выпускающий яркие тёмно-голубые лучи. Мама милая, нас обстреливают! Что-то негромко бухнуло за моей спиной, люстра возмущённо задребезжала хрустальными подвесками и рассыпалась бледно-серыми искрами. Да что же это такое-то, мы же ничего не нарушали! Я пригляделась, пытаясь рассмотреть опознавательные знаки на атаковавшем нас корабле, и ничего не увидела.

  'Космические пираты, – я внутренне похолодела, вспомнив многочисленные жуткие истории об этих стервятниках космоса, – ой-ё-ёй!'

  – Повреждение защитного поля на тридцать процентов, – равнодушно констатировал искин и повторил, – рекомендовано облачиться в защитный скафандр.

  Дольше игнорировать разумный совет смысла не было. Я метнулась в гардероб и поспешно облачилась в защитный скафандр, с благодарностью отметив его лёгкость. Хоть не буду чувствовать себя слоном в посудной лавке и не застряну нигде.

  – Повреждение защитного поля на сорок пять процентов, – в голосе искина зазвучала хрипота помех, – попытка проникновения в систему со стороны.

  Первые звёзды, только не это! Если неизвестный хакер захватит доступ в систему нашего корабля, мы даже сопротивляться толком не сможем! Я бросилась к двери, толкнула её, но она не открывалась.

  – Искин, открой дверь! – потребовала я строго.

  – Приказ выходит за пределы выданных вам полномочий, – безжалостно откликнулся искин и тут же добавил масла в огонь, – защитное поле повреждено на шестьдесят два процента. Повторная попытка проникновения в систему, отключен блок автозащиты, идёт перенастройка зоны доступа.

  Нет! Нет-нет-нет, этого просто не может быть! Неизвестный хакер влез в систему, защита летит в чёрную дыру, а я заперта словно крыса в собственной каюте и даже выбраться не могу! Нужно что-то придумать, причём срочно! Сначала я пусть и не очень разумно, зато от всего сердца подёргала дверь, даже пнула её пару раз. Никакого толку не добилась, только ногу отшибла и заскакала по каюте, шипя от боли и обхватив двумя руками ушибленную ступню. Корабль в очередной раз вздрогнул, мебель, которой я даже толком порадоваться не успела, рассыпалась крохотными искрами и исчезла, наглядно продемонстрировав мне, что времени остаётся всё меньше. Я бросилась к иллюминатору, но он тоже рассыпался в вихре крохотных искорок, отсекая мне ещё один путь для отступления. Пресветлые звёзды, я должна отсюда выбраться! Я опять метнулась к двери, наплевав на боль, яростно заколотила в неё руками и ногами, требуя меня выпустить. Увы, мои призывы были тщетны, даже искин, железяка бесчувственная, замолчал. Неужели его захватили? Или экономит ресурсы? Я до крови прикусила губу, прекращая надвигающуюся истерику, затем откашлялась и рявкнула так, что мне, без всякого сомнения, рукоплескали бы все самые известные вояки всех времён и народов:

  – Открыть аварийный выход!

  – Приказ принят к исполнению, – чуть слышно отозвался искин, и я чуть не завизжала от восторга, но быстро взяла себя в руки и оглянулась по сторонам в поисках выхода, потому что дверь, у которой я стояла, и не думала открываться.

  – До открытия аварийного выхода осталось три... два... – равнодушным металлическим голосом вещал искин, сладострастно наматывая мои нервы на кулак.

  Ну же, давай быстрее, не тяни! Я чуть не подпрыгивала на месте, крепко сжав кулачки на удачу.

  – Один, – закончил отчёт искин, и я с воплем и визгом провалилась в разверзшийся прямо под моими ногами люк.

  Полёт, к счастью, оказался недолгим, да и посадка получилась относительно мягкой: по копошению и сдавленной ругани я поняла, что мой недобровольный спаситель совсем не рад возложенной на него благородной миссии подстилки для прекрасной дамы. Меня грубо стряхнули на пол, игнорируя мои извинения и оправдания, цепко придерживая за локоть. Я присмотрелась к своему спасителю, чьё лицо было закрыто защитным щитком, и нахмурилась. И угораздило же меня из всех мужчин на этом корабле рухнуть на собственного мужа! Вон, мимо пробегает вполне себе такой миловидный юноша, которому даже защитный скафандр объёма не придаёт... нет, падать на такого – чистой воды преступления, я бы его раздавила.

  – Ты что здесь делаешь? – прошипел мой супруг, встряхивая меня так, словно я была игрушкой, неосторожно попавшей в зубы к щенку.

  Мда, мой муж просто тает от счастья лицезреть меня, сразу ясно, он бежал спасти меня из каюты, дабы я не погибла как крыса в ловушке. Прекрасно понимая, что своего единственного защитника лучше всё-таки не злить, я вежливо пояснила то, что с каждой секундой становилось всё очевиднее:

  – На нас напали...

  – Сам знаю! – рявкнул мой муженёк, заставив меня усомниться в своём эрдейском происхождении. – И по твоей вине, моя бесценная!

  Приплыли. Не успела я замуж выйти, как меня готовы обвинить во всех смертных грехах, даже нападении пиратов!

  – Что глазами хлопаешь, кукла безмозглая, – муж опять встряхнул меня, словно хозяйка пыльный половичок, – что, думаешь, я не в силах сложить два и два?!

  Своё честное, пусть и нелицеприятное мнение по поводу умственных способностей мужа я благоразумно оставила при себе, сейчас определённо не самое лучшее время для выяснения отношений.

  – На нас напали сразу после того, как ты оказалась на борту, – продолжал бушевать тот, кого я неосторожно признала своим мужем, – даже такая тупица как ты поняла бы, что пиратам нужна ты!

  Не знаю и знать не хочу, что нужно пиратам, но от спятившего супруга нужно определённо держаться подальше. Я попыталась осторожно высвободиться, но эрдеец заметил мой манёвр, ещё крепче сжал мою руку и прошипел:

  – Куда пошла?!

  Моё тело среагировало раньше, чем мозг, я ударила моментально: левой рукой в лицо, целя в нос, а правой ногой в колено, заклинивая защитный скафандр. Генрих, милый, если выживу, до конца своих дней буду поминать тебя в благодарственных молитвах! Мой муж грязно выругался, зажимая разбитый нос, а я, воспользовавшись желанной свободой, бросилась прочь, сама толком не понимая, куда бегу. Когда сердце набатом застучало в горле, перекрывая дыхание, я остановилась и огляделась, пытаясь сообразить, куда меня занесло. Увы, фортуна явно решила, что хорошенького должно быть понемножку, и отвернулась от меня, избрав для своего благостного внимания другой объект. Коридорчик, в котором я остановилась, вспыхнул голубовато-белым светом, пошёл трещинами, а потом распался острыми уродливыми лепестками. В образовавшуюся пробоину юркнул хищно оскалившийся намалёванной на борту мордой перленской гидры небольшой катерок, с которого, даже не дожидаясь полной посадки, стали спрыгивать огромные, вооружённые до зубов мужчины, которых даже самый завзятый оптимист не назвал бы добрыми и законопослушными. Мамочка милая, это же пиратский десант! Я забилась под какую-то полуобвалившуюся лесенку, страстно мечтая стать невидимкой и одновременно присматриваясь к катеру. Благодаря любимому отцу и его другу я довольно неплохо управляла прогулочным катерком, если пиратский на него похож, можно попытаться...

  – Косой и Хриплый, обыщите здесь всё, – рыкнул пиратский вожак, и моё сердце спешно эвакуировалось в левую пятку, не взяв даже лёгкого походного чемоданчика.

  Двое колоннообразных мужчин бесшумно разошлись в разные стороны, один направился направо, а другой прямо на меня, точнее, ту лесенку, под которой я скрывалась. Хорошо хоть все остальные пираты двинулись дальше, не задерживаясь, а то мне бы оставалось тихо умереть в углу от страха и отчаяния. А так можно ещё на что-то надеяться, на какое-нибудь чудо, например. Я судорожно шарила по сторонам в надежде отыскать хоть что-нибудь для своей защиты, пират медленно приближался, чутко поводя стволом плохонького бластера из стороны в сторону. Эх, ну почему я не обзавелась хотя бы станнером, ведь Генрих неоднократно предлагал?! Моя рука нашарила обломок какой-то трубы, я крепко её сжала, бесшумно перемещаясь в угол, наиболее удобный для атаки. Что-то неприятно заскрежетало у меня под ногой, пират моментально выстрелил, не тратя время на вопросы из серии кто там да откуда. Оплавленный металл потёк вонючими ручейками, брызнувшими в разные стороны, одна капля мне даже щёку обожгла, но не успела я отпрыгнуть, как новый выстрел отрикошетил от моего защитного скафандра.