Текст книги "Главное – не влюбляться (СИ)"
Автор книги: Наталия Веленская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 21
– Дела? – от резкой смены темы я на секунду даже растерялась. Нутром чую, что это не банальный вопрос о последних новостях. А Катя точно дипломированный психоаналитик? Чего вот так сразу с бухты-барахты приступать к промыванию мозгов, даже не подготовив почву? Или эффект неожиданности и есть тот самый психологический приём? Вообще, она много чего на мне пыталась отработать, но я всегда закрывалась в себе. Или всё переводила в скандал. Но сейчас это было не лучшей идеей, всё-таки передо мной сидит беременная женщина. – Нормально. Работаю, отдыхаю, веселюсь. Всё, как всегда.
В передрягу вчера вот попала, преотвратнейшую. Хотела бы добавить вслух, но не буду.
– И с кем веселишься? – спрашивает Катя, помешивая ложкой сахар. Но мне кажется, больше для виду.
– Как обычно, с Валькой, Аринкой, – пожимаю я плечами.
– Лиз, может пора уже двигаться дальше? – спрашивает сестра. – Перестать закрываться в себе и быть одной. Ходить на свидания, влюбляться…
– Потом разочаровываться, расставаться, страдать, – перебиваю я. – По-моему ты упустила несколько важных пунктов.
– Расставания неизбежны, если человек пришёл в твою жизнь, чтобы подарить только опыт, а не счастье.
Молчу. Я могла догадаться, что она опять коснётся темы расставания с Гордеевым. Сколько можно вскрывать одну и ту же рану? Неужели она не понимает, что делает только хуже?
– Лиз, но вот положа руку на сердце – ты ведь на любила Лёшу так сильно, как пытаешься сейчас нарисовать в своей голове, ведь так? Скажи, ты вообще была по-настоящему счастлива с ним?
– Кать…
– Неужели тебе и правда нравились все эти постоянные придирки? То, что он не давал тебе нормально общаться с твоими близкими? Да у тебя из подруг остались только Валька и Аринка, и то каким-то чудом! Что было в нем такого, что у тебя сейчас будто выбили почву из-под ног? Ты вообще помнишь себя в первые месяцы после вашего разрыва?
Это… это уже слишком.
Я помню. И от одного лишь воспоминания о том, что творилось со мной после расставания, моментально холодеют и руки и ноги. Сердце начинает бешено колотиться, а в горле застревает обжигающий и одновременно удушающий ком.
– Выпей и потом глубоко дыши, – говорит Катя, протягивая мне стакан воды. Когда она успела его налить? Я что, выпала на несколько секунд из реальности? Или это снова была паническая атака? – Ну вот другое дело. Лиз, просто поговори со мной.
– О чём?
– О том, что сейчас думаешь. Говори, всё, что приходит в голову. Не молчи.
Тяжело сглатываю подступивший к горлу ком.
– Я думаю о том… что мне холодно, я в пустой квартире, не могу согреться, и сердце бьётся так, что еще немного и разорвётся внутри, – шепчу я. Мне кажется, если я скажу хотя бы одно слово громче, то мне не хватит сил закончить. – О том, что я одна. Как и раньше, когда все уезжали или уходили, кто куда… И что с уходом из моей жизни Лёшки, я снова осталась одна. И если я выйду наружу, все сразу поймут какая я жалкая и несчастная. А я не хочу, чтобы кто-то догадался…
Мне хватало того, что я держала лицо на работе. На это уходили все силы. Иногда из дома я сразу ехала на встречи с клиентами, забивая себе плотный график на целый день, лишь бы не сидеть в офисе и не общаться с коллегами. Чтобы они не догадались насколько мне плохо.
Катюха права, последние месяцы наших отношений с Гордеевым было сложно назвать отношениями любящих друг друга людей. Я перестала замечать от Лёшки особого восторга или комплиментов в свой адрес. Как-то раз он даже обмолвился, что внешне ему всегда нравились яркие девушки – жгучие брюнетки, кипенные блондинки с выразительными чертами лица. Слышать такое от любимого человека было чертовски больно. А главное, я понимала, что с моими натуральными темными волосами и заурядной внешностью, я и рядом не стояла с этими яркими красотками. Ну не было во мне этой холеной гламурности или шарма роковой женщины, что уж тут поделаешь! И почему я ему тогда в универе понравилась, непонятно…
В итоге, я и сама не заметила, как превратилась в какую-то неуверенную невротичку. Спасала работа, в которой я растворялась с головой, и которая отнимала у меня уйму сил. И ещё неимоверно раздражала Гордеева.
Интересно, а что его во мне под конец нашей истории не раздражало? Или от любви до ненависти один шаг? И если чувства ушли, то всё меньше и меньше удаётся выносить присутствие человека, к которому уже остыл? А быть может со мной просто невозможно ужиться рядом на постоянной основе? Потому что во мне явно что-то не так. Будто внутри какая-то поломанная схема, которая постоянно даёт сбой.
Я не слышала, что мне говорила сестра. Хотя, вероятнее всего, она сейчас говорила правильные и умные мысли, которые не раз помогали её клиентам. Но единственного человека, которого я бы сейчас хотела услышать, не было рядом. Мама находилась на переговорах в Штатах.
– Катюш, я пойду, – пробормотала я, поднимаясь с кресла. Чувствую, что сестра замерла на полуслове, когда я её перебила. В глазах дикое изумление от моего непривычно ласкового «Катюш». Я её так с детства, неверное, не называла. Пока Катя не успела до конца опомниться, я быстро её приобняла и легонько чмокнула в щеку на прощание.
К чёрту все эти сеансы психоанализа! Мне срочно нужен свежий воздух. И нырнуть в пачку за своим личным успокоением. Как ошпаренная, я запрыгнула в лифт и посмотрела время на телефоне. В Нью-Йорке сейчас день, и мама должна взять трубку, если не присутствует на очередном совещании или деловой встрече. Не буду ей ничего рассказывать, просто хочу услышать её бодрый голос и парочку забавных историй, которые обязательно произошли с ней за последнее время. Я знаю, что после этого мне обязательно станет легче.
Стоя у подъезда и жадно вдыхая аромат ночного города, я вызвала такси. Помедлив ещё с минуту, я всё-таки решила набрать номер мамы. Но в ответ услышала безжалостно сухие слова автоответчика.
Глава 22
Смотрю на медленно проплывающие огни ночного города – блеск витрин, свет автомобильных фар, светящиеся окна домов. Чувствую себя маленькой затерявшейся песчинкой в этом огромном мире. Грустно, одиноко, тоскливо. Внутри какая-то тяжесть: на сердце, в мыслях, в душе, в подкатившем к горлу коме. Будто я вся соткана из чего-то тяжёлого, давящего изнутри, мешающего нормально дышать. Но я стараюсь. Делаю вдох выдох. Заставляю себя пропускать через лёгкие кислород. Так скоро и чокнуться можно будет. Наверное, Катюха права, пора завязывать.
И вообще, не зря же говорят, что уныние – это грех.
По пути домой пришло сообщение с неизвестного номера.
«Привет. Надеюсь, не спишь? Это Саша».
Понимаю, что улыбаюсь, как дура, глядя на экран телефона. Грустные мысли тут же отступили куда-то, растворившись в ночи.
«Привет. Какой Саша?». Пятая точка совместно с левой пяткой подсказывают мне, что это Корсаков, но мало ли. Не хочется попасть в просак, с учётом того сколько в моей жизни развелось Саш на квадратный километр.
«Корсаков. У тебя что, много знакомых Саш, которые могут писать с неизвестного номера?»
Ага, всё-таки нашёл мой номер. Интересно, как? Что за каналы и связи используют такие как Корсаков?
«Возможно». Ловко я ухожу от ответа.
«Да ты сердцеедка». Саша посылает мне подмигивающий смайл. Закатываю глаза. Да, конечно, поедаю мужские сердца на завтрак, обед и ужин. Постоянно.
«Что есть, то есть. И потому на уровень железа в своей крови не жалуюсь». Кровожадно? Излишне приправлено чёрным юмором? Шутка на любителя? Возможно. Пускай не думает, что я продолжу кокетничать и растекаться перед ним лужицей, как в клубе! От воспоминания о прошлой ночи вновь стало стыдно, и я даже немного поморщилась, блокируя телефон и готовясь к выходу. Почти приехали, заезжаем во двор.
Прихожу домой и понимаю, что меня просто распирает от желания послушать лёгкий джаз или какие-нибудь мелодичные мелодии саксофона. Никогда не замечала за собой раньше таких порывов. К счастью, на кухне в буфете, есть нераспечатанная бутылочка красного полусладкого, которое идеально подойдёт под атмосферу сегодняшнего вечера. И плевать, что завтра понедельник! Всего один бокальчик не повредит.
Быстро сбрасываю с себя толстовку с джинсами и облачаюсь в длинную белую домашнюю футболку до середины бедра. Лёгким, привычным движением руки, открываю бутылку. Телефон на столе ожил от очередного сообщения. Точнее от нескольких. Сначала – смеющиеся до слёз компания смайликов, и следом:
«Значит ты не легла пораньше, чтобы нормально отоспаться после весёлой ночи?»
Пф-ф, смеётся что ли? Время-то ещё детское. Беру в одну руку бокал, в другую телефон и направляюсь в зал.
«Я выспалась днем. Вечер только начинается». Посылаю танцующий смайл. Пока сообщение летит к адресату, включаю ноут и нахожу подходящую под моё настроение музыку. Когда в комнате раздаются первые ноты джаза, я приглашаю свет и умиротворенно зажмуриваю глаза, чуть раскачиваясь в такт музыке. Отпиваю немного из бокала и подхожу к балкону с высокими окнами в пол во французском стиле. Распахиваю их настежь, впуская весеннюю ночь.
Ни разу не пожалела, что выбрала для аренды именно эту квартиру. Огромные окна, высокие потолки – здесь было определённо легче дышать, и чувствовалась свобода в каждом уголке жилища. Как ни крути, сталинка это сталинка. Огромный знак качества и эстетическое удовольствие для проживания. А ещё квартира находилась на другом конце города от того места, где мы жили с Гордеевым. Сплошные плюсы.
Сажусь рядом с балконом на пол, подкладывая под спину небольшую подушечку.
«И как же ты будешь проводить свой вечер? Снова искать приключения в клубе?»
Ой, кто это у нас такой грозный, да ещё и без смайликов? Всю жизнь он мне что ли мои «приключения» в клубе будет вспоминать, гад? В которых я, кстати, совсем не виновата! И вообще, кроме как в клубе потанцевать больше негде? Вот захочу и начну кружиться по комнате под эти прекрасные джазовые композиции. И плевать, что я понятия не имею, как правильно танцевать под такую музыку.
«У меня здесь круче, чем в клубе».
«Да? И почему?»
«У меня в руке бокал полусладкого, а на фоне играет джаз».
А если этот товарищ захочет почитать нотации о здоровом образе жизни, то пойдёт сразу же в чёрный список. Без шуток. Он в отличии от Катюхи не беременный, чтобы я от него сегодня нотации выслушивала.
«Хочу к тебе». Вместо нотаций написал Саша. Чёрт, а он умеет удивлять. Делаю медленный глоток, мысленно пытаясь найти достойный ответ на его слова. Такая простая незамысловатая фраза. А внутри почему-то всё так сладко сжалось, от какого-то предвкушения или… желания? Я действительно хочу, чтобы он приехал? Кажется, мне всё-таки нужно меньше пить, а то в голову лезут довольно странные мысли. Дотрагиваюсь рукой до своих полыхающих щёк, случайно касаюсь губ и понимаю, что они растянуты в улыбке.
«Бокальчиком полусладкого не поделюсь. Даже не надейся. Я жадная». Это лучше, что смог выдать мой поплывший мозг.
Пора признать несколько вещей. Первая – Александр третий меня зацепил. Вторая – ситуация с работой, контрактом и свиданием давила на меня невыносимо тяжким грузом, от которого хотелось побыстрее избавиться. Третья – я отвыкла общаться с нормальными парнями, к коим вроде бы относился Корсаков. Четвёртое – бравый отряд тараканов в моей голове не давал мне расслабиться до конца и поверить, что из этого общения выйдет что-то путное. Ну и на закуску, пятое, то, что логически вытекает из всего ранее изложенного: милое общение в духе типичной кокетки – это явно не мой стиль. Не знаю, что во мне взыграло: уязвленное ранее Гордеевым женское самолюбие, азарт или вредность, но мне абсолютно не хотелось облегчать жизнь Саше в его попытках узнать меня ближе.
«Я не любитель подобных напитков. Вот красивая девушка – это другой разговор».
«Даже если красивая девушка отличается излишней жадностью и вредностью?».
«О, поверь, я выдержу. Так даже интереснее».
Сообщения летели с молниеносно скоростью, точно мы не давали себе и секунды на раздумье. Словесная перепалка в мессенджере ничем не уступала нашим словесным дуэлям вживую. В какой-то момент мне даже показалось, что Саша находится здесь в этой комнате, и я слышу его голос. Бокал давно опустел, звуки джаза проплывали мимо меня, совершенно не оседая ни в памяти, ни в сердце, потому что все своё внимание я переключила на диалог.
«Всеми силами напрашиваешься в гости?»
«А ты пустишь? Если я пообещаю не зариться на содержимое твоего бара»
«Ещё чего. Хотя можешь постоять под балконом, пообщаемся, порадуем соседей».
«Ты правда приглашаешь?»
Вот наивный.
«Постоять под балконом? Конечно. Только если это пойдёт в зачет, как свидание и мы подпишем контракт».
«Даже не думай! И вообще, опять ты перевела тему на дела».
«А как иначе? Не забывай, у меня ведь к тебе чисто корыстный интерес – годовой контракт».
«И ничего более?»
«А ты правда на что-то надеялся?»
«Малыш, но я ведь лучше контракта…»
«Шёл бы ты спать, Карлсон».
«Это самое милое пожелание «Спокойной ночи», которое я только слышал. Пообещай, что тоже пойдёшь спать. Понедельник – день тяжёлый».
На самом деле у меня уже изрядно слипались глаза, тем более что на часах давно перевалило за полночь. За разговором с Сашей время летит незаметно. Поэтому пообещать пойти спать мне не составило труда.
«Вот с этим спорить не буду, тем более после таких выходных. Уже иду в кроватку. Глуши пропеллер, Карлсон, и тоже иди спать».
«Надеюсь, малыш, во сне ты у меня будешь более милой, чем сейчас… Спокойной ночи, Лиза».
Ух как сладко стелет. Намёк, что я ему точно сегодня приснюсь? Мило, очень мило – знаем, плавали.
«Буду вредной и несговорчивой, как и обычно. Спокойной ночи, Саша».
И всё-таки падая на кровать в своей спальне, я опять улыбалась.
Глава 23
Первая половина недели обещала быть тяжёлой, а всё потому, что предстояла вёрстка и сдача номера в печать. В эти дни мы всем коллективом практически ночевали на рабочем месте.
Крис, наша верстальщица, уже сделала раскладку и показала Татьяне сколько осталось пробелов в макетах, где отсутствовала реклама.
Сижу на своём рабочем месте и наблюдаю из-за монитора, как Танины брови сходятся на переносице. В этом номере катастрофически мало рекламы, потому что часть моих клиентов решили взять паузу или морозят меня с ответом. Так, надо постараться полностью спрятаться за монитор, чтобы не прилетело.
– Лиз, а «Каллеорс» точно решили в другом месяце размещаться? – громко спрашивает со своего места Коваленко, и я слышу в её голосе и грусть, и тоску, и надежду. Ну ещё бы, никакого бартера[1] не хватит заделать столько дыр в журнале.
– Ага, – тяжело вздыхаю я, параллельно открывая почту и начиная читать полученные письма. Вижу письмо по «Корсару», но оставляю его на потом. А ещё пришло письмо сейчас от того самого ресторана «Каллеорс». Открываю письмо и не верю своим глазам. – Нет! Тань, они согласны!
– Чего??
– Они спрашивают, успеют ли они в этот номер. Вроде как они смогли уладить все вопросы по бюджету, – говорю я, бегло пробегая глазами по письму от пиар-менеджера ресторана. – И даже хотят чуть больший формат, чем обычно…
Ничего не понимаю! Открываю письмо от другого клиента, который тоже недавно отказался размещаться, и также вижу просьбу о размещении в следующий номер. Их что там всех прорвало? Меркурий соединился в фазе Козерога, или как там говорят? Какого чёрта происходит?!
– Кри-и-иска-а-а! – орёт Таня. – Мы переделываем раскладку! «Каллеорс» опять с нами!
– И ещё «Покровский» и «L'orange» и «Сакура»… – добавляю я, смотря на пришедшие на выходных и сегодня с утра письма и не веря своим глазам.
– Бельская, с тебя порчу что ли на выходных сняли? – смеётся Оксана, прикрывая рукой трубку телефона и ожидая пока её соединят с ЛПР[2].
– Понятия не имею, – бормочу я в ответ. Хотя никаких шаманских ритуалов по снятию порчи лично мной проведено не было. Я в место этого в клубе зажигала.
Где был Корсаков.
Которому я в пятницу дала согласие на свидание.
И чёрная полоса в моей профессиональной деятельности резко сменилась на белую.
Совпадение? Не думаю. Вот ведь… скотина! Я практически на сто процентов уверена, что это его рук дело! Вообще не удивлюсь, что тем же «Каллеорс» владеет какой-нибудь его дружбан!
Открываю письмо по «Корсару», с силой сжимая в левой руке карандаш. Если от возмущения сейчас не могу ни поорать, ни сходить на перекур, то выплесну всю злость на стройном деревянном товарище.
Если честно, я сомневалась, что Корсаков согласится на все мои условия. Всё-таки итоговая сумма получалась достаточно солидной – я действительно подписала трц на все самые крупные и дорогие позиции, которые только были доступны в журнале и на сайте. А ведь рекламный бюджет на «ГородОК» у них заложен не был.
Но, судя по всему, для генерального директора выделить дополнительный бюджет, не моргнув глазом – это дело житейское. Потому что никаких исправлений и комментариев по договору не поступило. Лишь в конце письма Саша довольно двусмысленно сообщил, что ожидает встречи. Правда, двусмысленно это читалось только для меня, знающей условия подписания контракта. Для всех тех, кто случайно заглянет в почту, ничего необычного в нашей деловой переписке не обнаружит. Корсаков был аккуратен, как говорится, комар носа не подточит.
«Добрый день, Александр!
Подписание контракта запланируем на пятницу. По точному времени и месту предлагаю договориться накануне».
Дожить бы ещё до пятницы. Каждый раз, когда происходит вёрстка журнала, мне кажется, что мы кого-нибудь точно не досчитаемся. Страсти кипели не шуточные. А в этом апрельском номере благодаря моим клиентам вообще всё идёт кувырком.
Мои невеселые мысли прервал звонок мобильного. Корсаков. И чего ему в почте не общается?
– Привет, Елизавет, – пропел мне в трубку Саша. Если объявят конкурс на самый бодрый голос в понедельник с утра, то Корсаков обязательно его выиграет.
– Привет, Саша, – я постаралась не слишком громко говорить, но и не шептать, чтобы не вызывать подозрений.
– Почему так долго? До пятницы целая вечность, – напрямик спрашивает Корсаков. Вот так вот с места в карьер.
Нетерпение, которое так и сквозит в его голосе, приятно.
– Раньше не могу, – отвечаю я, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не ляпнуть свою коронную фразочку «потому что».
– У тебя все вечера заняты по четверг включительно?
– Можно сказать, что да.
– И чем же?
– Я работаю, Саша, – тяжело вздыхаю я. Мне нравится вот так чётко произносить его имя, выделяя интонационно. Как будто хочу немного вывести его из себя.
– Вечерами?
– И ночами. У нас сдача номера в печать, – поспешно добавляю я, пока Корсаков себе чего-нибудь не придумал, – Понедельник, вторник, среда – ад. В четверг, в первую часть дня будет кипиш, подчищение хвостов. Пятница – день спокойствия и тишины, чтобы прийти в себя. Поэтому все деловые… и прочие ввстречи я предпочитаю планировать на пятницу. Я, надеюсь, доходчиво объяснила?
– Более чем, – усмехается Александр третий. – У вас в пятницу сокращённый день?
– Ага.
– Тогда я заеду за тобой в семь.
С учётом пробок, в лучшем случае у меня останется час с копейками на сборы. Ну что ж, если не успею к назначенному времени придётся притвориться типичной барышней, которая опаздывает на свидание. Хотя внутреннее не могу отделаться от ощущения, что это деловая встреча, а я на них не привыкла опаздывать.
– Насколько я помню, время должна была я выбрать, ну ладно…. Может хотя бы примерно скажешь, куда мы идём?
– Нет. Я же говорил, это сюрприз.
– Так, Корс… Саша! – чуть было не проорала я возмущенно на весь офис его фамилию. Ладно хоть вовремя себя одернула. Краем глаза я заметила удивлённые взгляды Ланы и Насти, и поэтому поспешила понизить свой тон. – Мне будет не очень весело, если я наряжусь в джинсы и кроссовки, а все вокруг будут расхаживать, как пингвины, в изысканных чёрных фраках. Или, наоборот, надеть юбку с каблуками в неподходящее место и переломать себе ноги…
– Ты можешь надеть всё, что хочешь, без шуток. Хотя, конечно, не скрою, я буду очень рад вновь увидеть твои очаровательные ножки… – протянул Саша.
– Вопрос был не в том, чего ты хочешь, а в возможности получения мной перелома, – кашлянула я, прервав Корсакова и его шальные фантазии. Знаю я, что ноги у меня очень даже ничего. Но всё равно почему-то чувствую, как краснею.
– Лиз, а ты точно не юрист? Формулировки у тебя, однако…
– Да твою ж…
– Не переломаешь ты ничего, – смеётся Александр третий. – Это я тебе могу гарантировать.
И всё-таки, мне интересно, что же он такого придумал? Хорошо, что с этой работой скучать мне точно не придётся и мучиться любопытством до дня икс.
Сегодня мы решили пообедать вместе с Ипатовой в одном пафосном ресторанчике неподалёку от нашего офиса. Настя утверждает, что там вкусно готовят. Приходится поверить ей на слово, так как в отличие от Ипатовой, я такие места могу себе позволить всего пару раз в месяц.
В последнее время мы с ней как-то сблизились. Возможно, потому что Настёна принадлежала к той редкой категории людей, с кем всегда было легко общаться. И кто точно не будет говорить гадости у тебя за спиной. Бесценное качество, особенно в нашем коллективе.
На обратном пути, я вспомнила об одном важном деле, и попросила Ипатову забежать со мной в торговый центр за стикерами.
– У нас же в офисе этого добра навалом, – удивляется Настя и округляя свои медово-карие глаза.
– Э-э-э нет, – ухмыльнулась я, хватая с полки красно-розовую пачку, которую даже издали было видно благодаря ядрёным цветам. – Наши обыкновенные не подойдут. Поэтому придётся раскошелиться.
Поднимаемся обратно в офис. К счастью, весь коллектив уже вернулся с обеда. И главная звезда, для которой и предназначался мой подарок, также восседает на рабочем месте. Направляюсь прямо к ней. И без лишних предисловий кладу на её стол стикеры.
– Это что? – непонимающе смотрит на меня Лана.
[1] Клиенты, которые размещали рекламу в журнале в обмен на какие-либо услуги.
[2] ЛПР – Лицо, принимающее решение. В данном случае человек, который принимает решение о необходимости покупки рекламы в журнале.
