Текст книги "Иногда они возвращаются! (СИ)"

Автор книги: Наталия Немченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

2016 г

ПРОШЛОЕ ВЕРНЁТСЯ ВНОВЬ Небо заволокло хмурыми тучами, ветер дул так, словно хотел ободрать всё, до чего мог добраться – остатки пожелтевшей листвы на деревьях и кустах, жухнущую траву, провода и даже редкие звёзды, изредка проглядывающие в разрывах туч...Тут ещё (как будто всего этого было мало!) пошёл мелкий крупчатый снег и закрыл белой кисеёй всё вокруг… Инга Васильевна – преуспевающая бизнесвумен, как она сама себя гордо называла (хотя бизнеса-то и было, что махонький магазинчик хозтоваров… но звучит-то как величественно – бизнесвумен!), вышла из подъезда и почти сразу же её новенькую норковую шубку покрыло ровным слоем снега. Попытавшись отряхнуться, чтобы не натащить снег в автомобиль, где он сразу же бы растаял – а сидеть в мокрети не очень-то приятно и шуба может попортиться! – но поняла, что это просто бесполезно и, оставив бесплодные попытки, побежала к машине. Она почти уже добралась до неё, как вдруг услышала горький детский плач и краем глаза уловила движение в старенькой беседке, когда-то построенной жильцами дома для детей, но теперь постоянно служившей пристанищем для алкашей и прочих подозрительных лиц. Алкашей сейчас там не наблюдалось... но зато стояла маленькая девчушка, зябко кутавшаяся в какую-то серую рваную дрянь, слегка напоминающую старый пуховый платок, которым в давно ушедшие советские времена любили укрываться бабушки у подъездов. Жмурясь от попадавшего в глаза снега, Инга накинула капюшон шубки на голову и нерешительно сделала несколько нерешительных шагов в сторону беседки, хотя очень спешила, так как считала, что без её чуткого руководства дела в магазине пойдут кое-как, и к тому же она решительно не понимала, что в такое время и в такую погоду может делать на дворе одинокий ребёнок? Словно почувствовав её колебания, девочка прерывисто вздохнула и, съёжившись как воробушек, отвернулась от женщины и при этом выглядела так беззащитно и печально, что Инга не выдержала и почти бегом влетела в беседку. – Ты что тут делаешь? – ласково спросила она. – Где твои папа и мама? Вместо ответа девочка медленно подошла к Инге и неожиданно прижалась к ней всем тельцем – лицом прямо к животу женщины, под распахнутую шубку. – Ну, что ты? – неожиданно расчувствовавшись, сказала Инга. – Как тебя зовут? Ты потерялась, да? Девочка, по-прежнему не отрывая лица от живота Инги, яростно затрясла головой и в ту же минуту женщина почувствовала, как по её ногам потекло что-то горячее. “Её вырвало! – с ужасом подумала Инга, пытаясь отстранить от себя девочку, но та прицепилась точно клещ. – Вот мерзавка! Моё новое платье! Шубка! Сапожки!” Внезапно девочка сама отошла от Инги и та, глянув на её лицо, замерла в ужасе: личико ребёнка было вымазано в крови! Машинально переведя взгляд вниз, женщина выпучила глаза, открыла рот, чтобы закричать, но не смогла выдавить из себя ни звука – на бежевом платье расплывалось огромное красное пятно, а на том месте, где был поясок – прямо напротив живота – красовалась рваная дыра, в которой, выплескивая струйки крови, шевелилось что-то багрово-красное, блестящее... “Это же... Я вижу свои собственные внутренности! – хотела крикнуть Инга, но глянула на девочку и звуки словно застыли в её горле: лицо девочки превратилось во что-то жуткое, скомканное и посреди этого “что-то” красовался огромный круглый рот, утыканный множеством мелких кривых зубов, беспрестанно то сжимающийся и превращающийся в крохотную точку, то вновь становившийся чёрным провалом... Инга попятилась, судорожно хватая ртом воздух и одновременно пытаясь трясущимися руками удержать в животе выползающие наружу внутренности, но запнулась каблуком сапожка за вылезшую из пола беседки доску и грохнулась навзничь, теряя от тяжёлого удара об пол сознание. ...Где-то весело смеялся ребёнок. Голосочек был нежный-нежный и звонкий, точно колокольчик. Инга с трудом приоткрыла веки, дивясь необычной лёгкости в теле и увидела... потолок беседки, отчего сразу же всё вспомнила. Она попыталась опереться руками об пол, но те почему-то её совсем не слушались, а скосив глаза, женщина увидела возле себя ту самую девочку, которая весело смеялась и трясла в маленьких ручках, на которых красовались длинные красные перчатки, что-то сизо-красное, осклизлое... Почувствовав движение, девочка обернулась к Инге и, оскалив крохотные зубки (сейчас лицо у неё было совершенно нормальное), хихикнула и в тот же момент женщина ощутила, как маленькие пальчики влезли в рваную рану на её животе... Да-а... Зря всё-таки Инга Васильевна считала себя незаменимой и нужной. Прошло два дня и за эти два дня её не хватились ни муж, ни её подчинённые – продавцы магазинчика и, если бы не бомж, случайно забредший в беседку в поисках пристанища, вряд ли бы “бизнесвумен” обнаружили раньше... – Что-то наша Валерия не в духе... – вполголоса сказал Сен-Жермен Чёрному. – Не иначе как выговор на работе влепили! – И нечего за моей спиной шептаться! – угрюмо буркнула Лерука и в сердцах отшвырнула газету, которую до этого бегло просматривала. – Не в духе... Хотела бы я посмотреть, в каком бы ты был духе, если бы начальник отнял у тебя такой лакомый кусочек! – Это ты про ту тётку в беседке? – Про неё самую! Знаете, что редактор мне сказал? “У тебя, Валерия, по-моему, крыша поехала на фоне чтения мистических романов и просмотра японских фильмов ужасов! Что ни дело, то проделки призраков и зомби, что ни найденный покойничек – то жертва вампиров и людоедов! Читатели уже ничего напечатанного в нашей газете всерьёз не воспринимают. Вон, в прошлом номере была статья о проворовавшемся чиновнике... и что? Какая-то тётка прислала нам письмо, в котором просила сильно мужика не наказывать, потому что “бедолага сделал это под влиянием зомбирующих чар... Как в фильмах о Гарри Поттере!” Каково? И из-за какой-то дуры у меня забирают такое интересное дело! – Нет там ничего интересного! – махнул рукой Юрий. – Ну, напала на тётку какая-то бешеная собака... Ну, покусала. И что из этого? Это же не оборотень. Тот от неё и клочков бы не оставил! – Оборотень... Оборотни людей не жрут! – авторитетно заметил Юрик. – Максимум, что бы ей грозило – укус и перспектива превращений в полнолуние. А что плохого? Каждый месяц новая шубка! – Да? – ехидно спросила Лерка. – Что ж, я сейчас пойду гулять, на меня нападёт вервольф (это я так, к примеру!), тяпнет... Ох, и встречу же я тебя однажды тёмной ночкой под полной луной! Чуешь, чем может такая встреча пахнуть? Юрик очень даже хорошо чуял. Тут и дураку понятно, чем всё это обернётся – при хорошем раскладе найдётся пара-тройка косточек для похорон, а при плохом... – И что думаешь делать? – поспешил вмешаться в разговор граф-вампир, дабы отвлечь Валерию от посмурневшего Юрика. – Ну, что... Буду вести своё собственное расследование, – пожала плечами та. – Наташка, поможешь? – Куда ж я денусь? – вздохнула, притворно сокрушаясь, я. – А вдруг не будет ничего особенного и тётку действительно загрызла самая обычная собака? Что тогда? Лерка почесала нос и задумалась: как видно, в её планы никак не входила бытовая концовка этой трагедии. – Тогда... А, ладно! Не нужна мне ничья помощь, сама разберусь как-нибудь. Граф, вы денежек не одолжите, а то до зарплаты ещё ой как далеко? – Ты мне и так уже почти пятьдесят тысяч должна! – ворчливо сказал Сен-Жермен, которого внезапно словно укусила блоха скупости. – С твоими запросами и возвратом долгов... Удивляюсь, как это ты ещё по миру не пошла! – Не хочешь давать денег – не надо! – обиженно надулась Валерия и, поднявшись с кресла, пошла к выходу. – Сама обойдусь! – Ну, зачем ты так? – попенял графу-вампиру Чёрный, когда разобиженная на весь белый свет Лерка покинула дом, напоследок громко хлопнув дверью. – Денег у тебя куры не клюют... к чему жадничать? – А нечего наваживать. Она мне и в самом деле должна и хоть бы раз сказала: “Клод, извини, пожалуйста. У меня с деньгами проблема… Можно, я потом тебе отдам?” Неужели я бы не понял? Да фиг с ним, с долгом! Мне не жалко, пусть хоть до конца жизни занимает... но не с такой же наглой рожей?! – Граф! – возмутилась я. – Выбирайте слова, когда говорите о... – Ты бы лучше помолчала, книгоманка! Ещё не все книжные магазины скупила? – рыкнул Сен-Жермен. – Решила библиотеку в доме открыть, да? Что молчишь? Денежек дать, побирушечка? Вместо ответа я молча встала и пошла к выходу, но у двери круто развернулась и, приблизившись к креслу, в котором восседал граф-вампир, открыла сумочку и вытащила оттуда десять тысяч – весь аванс, который я сегодня получила и, положив купюры на журнальный столик, шлёпнула по ним ладонью: – Держите часть долга, граф. Через полмесяца остальное отдам. После чего подошла к двери и уже от неё продолжила: – И не беспокойтесь, больше я у вас занимать не буду... Прощайте! – Наташа! – тревожно сказал Чёрный. – Да не... Но я уже закрыла дверь, торопливо вышла на улицу и, дойдя до первого попавшегося закоулка, забежала в него и уж там-то дала волю слезам! ...Ревела я, наверное, минут десять, напрочь испортив слезами и косметику, и само лицо. Выплакавшись и достав зеркальце, глянула в него и ужаснулась – такую распухшую и покрытую чёрными потёками физиономию ещё надо было поискать! Справедливо решив, что нечего пугать народ такой “неземной красотой”, я вышла из закоулка и, окольными путями добравшись до дома, обнаружила там сюрприз – хмурую Валерию, терпеливо дожидавшуюся моего появления на лавочке у калитки. – О, легка на помине! – сказала она, увидела мою мордочку и присвистнула. – Красота ты моя гуманоидная... И тебе досталось? – Пошёл он на ...! – не выдержала я. – Скотина белобрысая! Деньги мы, видите ли, у него занимаем! Ты как хочешь, а я больше к этому козлу ни ногой. Сама ходи к этому жмоту, если хочешь! – Не пойду! – фыркнула Лерука и, замявшись, искательно глянула на меня. – Натуся, а ты не можешь мне занять немножко до зарплаты? – Немножко могу. Только учти – я не Сен-Жермен, до второго пришествия ждать не буду! – Нет-нет! – поторопилась успокоить меня Валерия и толкнула калитку, уступая дорогу. -Послезавтра отдам, честно-честно! Мне бы тысячи три, не больше... – Будешь вести расследование? – ехидно спросила я, проходя в спальную и открывая шкаф, в котором хранила заначку на покупку ноутбука последней модели. – Очень надо... У меня в холодильнике мышь повесилась. – Жалко мышку, – вздохнула я, отсчитывая нужную сумму, протягивая её Лерке и ещё раз пересчитывая купюры. – Ну, теперь в самый раз... – Что собралась покупать? Шубку норковую? – За каким хреном она мне сдалась? Нет, просто хочу долг отдать графу, чтоб больше не вякал... И больше к нему ни ногой! – Всё так серьёзно? – тихо спросила Лерука. – Знаешь, Валерия, я хоть и не идеал и во мне много чего понамешано – и хорошего и плохого, но ещё никто... никто!.. не называл меня побирушкой. Подумаешь, пару раз у него занимала! – взорвалась, я и слова потекли как река. – Но ведь я несколько раз хотела ему отдать долг, а он: “Ну что ты, Натуля, какие пустяки! Потом отдашь, потом!” Эта зараза специально так делала, чтобы держать нас на коротком поводке? Если что будем вякать, то: “Заткнитесь, дуры! На себя посмотрите: в долгах как в шелках, а мне смеете перечить?”! Валерия, сидя в кресле, задумчиво покачала ногой. – Ты права, – сказала она. – И... и вообще – с тех пор, как эти три... заразы появились в нашем городке, не стало абсолютно никакой личной жизни! Ни один мой кавалер не выдерживает моего бешеного графика... А ведь, между прочим, я ещё и работаю и борюсь со всякой нечистью, которая стекается сюда, как будто ей тут мёдом намазано! Разве это нормально – бегать по ночам с ножом в руках и гасить пачками всяких потусторонних уродов?! Ведь мы всё-таки женщины и, к тому же, молодые и симпатичные! Нам прихорашиваться надо, а не бегать за упырями и, олицетворяя силы Добра, зверски мочить Зло! Я устала так жить! – Полностью с тобой согласна. Думаю, что нисколько бы не огорчилась, если бы в один прекрасный день наши ненаглядные вампиры и иже с ними исчезли бы в неизвестном направлении... И Юрий с ними заодно! – Юрий? А он-то чем тебе не угодил? – изумилась Лерка. – Он же твой... – Друг? Пожалуй, можешь изменить это слово на “подружку”. – Что?! Не хочешь ли ты сказать, что он... – Он в последнее время всё больше с Юриком хихикает и шепчется, чем гуляет со мной. Видать, права поговорка, что старого пса новым штучкам не выучишь... А ведь он двойник Юрика! Но хватит об этом. Скажи, я что ты думаешь о той погибшей женщине? – О какой? – не сразу сообразила Валерия. – А-а, ты о той тётке. Ну, что... Самая обычная баба, имела небольшой магазинчик и мужа-кобеля, который вовсе не рыдал, узнав о гибели своей супруги. Полицаи собрались было его обвинить в убийстве, но у муженька оказалось хорошее алиби – он в тот вечер ужинал в ресторане с новой пассией, и их обоих видело около полусотни человек... И на камере отметились, нехорошие такие, и испортили всё настроение органам правопорядка! К тому же рана не нанесена холодным оружием, а буквально выгрызена... Хорошо, а? – Ты, как я погляжу, много знаешь. Что думаешь делать? – Что... Буду, как и сказала, вести своё собственное расследование, и плевала я на начальство! На том мы и расстались. Бодрая Лерука радостно поскакала в магазин (у неё и в самом деле в холодильнике было шаром покати... У, жадюга клыкастая!), а я осталась дома размышлять, как и когда передать свой долг графу – сейчас сходить или подождать до утра? В конце концов, решила отдать деньги утром – ночью нельзя, акша не будет и, с чистой совестью поужинав и посмотрев на сон грядущий “Проклятье Аннабель.” (чтобы лучше спалось!), легла в кровать, предварительно вырубив сотовый, чтобы никто не мешал хорошенько отоспаться... Правда, посреди ночи мне показалось, что кто-то тихонько стучит в окно, но я решила на этом не заморачиваться, а перевернулась на другой бок и вырубилась. Дом Сен-Жермена встретил меня хмуро, отчего заходить мне расхотелось совсем... Потоптавшись у калитки (входить не хотелось и во двор), я в конце концов решительно тряхнула головой и, распахнув резную калитку, шагнула на мощёную гранитными плитками дорожку. Дверь, как и ожидалось, не была закрыта, но в дом я заходить не стала, а лишь аккуратно положила конверт с деньгами и запиской на столик, стоявший у самого входа. Прятать деньги не было необходимости, так как лишь абсолютно отмороженный осмелится ограбить вампира, а таких не наблюдалось даже в нашем городке... Правда, здешние и не подозревали, что блондинистый красавец, выбиравшийся на улицу лишь по ночам (ну, мало ли у кого какие странности?) является вампиром, но после обнаружения двух хихикающих не к месту и поседевших раньше времени мужиков (те самые отморозки. Хотя какие из них отморозки? Так, ушибленные от природы...), желающих попытать счастье больше не было. Я уже почти подошла к калитке, когда кто-то окликнул меня: – Наташа, подойди-ка сюда! Оглянувшись в поисках того, кто меня позвал, я увидела, как из домика, стоявшего в глубине сада, выглядывает мантикор, улыбаясь во все свои... Хм, во всё своё очень немалое количество очень острых зубов. – Привет, Манти! – бодро поздоровалась я, подходя к избушке-будке. – Как живётся-кашляется? – Вашими молитвами, – хмыкнул мантикор, полностью выбираясь из домика. – Заходи, подруга, надо серьёзно поговорить... Заходи, не стесняйся! – В первый раз ты приглашаешь меня к себе в гости! – улыбнулась я, входя в просторное помещение и с любопытством осматриваясь. – Шикарно живёшь, саблезубый... Зачем звал? – Не на улице же с тобой разговаривать? – фыркнул Манти, сворачиваясь в клубок. – Заболеешь ещё, в больницу ляжешь... А мне тебе потом передачки носить? – Это было бы то ещё зрелище! – хихикнула я, представив, как зубастое и косматое чудовище заходит в больницу с пакетом, полным апельсинов, яблок и шоколадок и вежливо интересуется, где лежит его знакомая. – Думаю, в стационаре тогда произойдёт стопроцентное выздоровление... Кому охота, чтоб его схрумкали? – Я людей не ем! – запротестовал мантикор. – Ой ли? Твоими зубками грех морковку кушать! – Ну... сейчас не ем, но речь не об этом. Какая кошка пробежала между графом и тобой с Леркой? – А-а, так ты об этом хотел поговорить... – я поморщилась и уселась на тюфяк, набитый соломой. – Ничего особенного... Просто наступает такой период в жизни, когда хочется покоя, семейного уюта, счастья в личной жизни, наконец! Ведь я и Лерка уже не те пятнадцатилетние девчонки, какими мы были в момент знакомства с Чёрным. Мы устали от такой бурной жизни, понимаешь? Да и самому графу, как мне кажется, порядком поднадоело быть филантропом. Ну, сам посуди – какой из вампира может быть любитель людей, а? Разве только в гастрономическом смысле! – Тут ты права, – признал Манти. – Иногда лучше остановиться, пока не стало слишком поздно. Помню, был как-то у меня хозяин-колдун... Ну, как колдун – магичил понемногу и всё не к месту. Я ему не раз говорил: “Завязывал бы ты, хозяин, с магией, не твоё это!” А он: “Что ты, образина, в этом понимаешь? Я – великий чародей, а твоё дело – верно служить мне!” – И что? – Да ничего! Попробовал он как-то одно заклинаньице... и превратился в здоровенную такую свинью! А соседи не разобрались. – Неужели?.. – Вот именно! Потом всей деревней шпик ели. А что делать, ежели дохрюкался на свою голову? – И я о том же. Это сейчас мы ещё довольно молоды и полны сил (и то не всегда), а что будет через десять-двадцать лет? Две старые пердуньи с кольями в руках бегают по городку, дабы защитить его от нечисти... Каково, а? Да если нечисть при этом и помрёт, то разве только от смеха! Нет, Манти, пора с этим заканчивать... – А как насчёт той погибшей женщины? – Ты всё слышал? Я бы и не стала этим заниматься, но Лерка... Ты же её знаешь: если она вобьёт что-то себе в голову, то переубеждать её бесполезно. – Что ж... – вздохнул мантикор. – Удачи вам тогда, девочки... Если вампиры уйдут, то и я уйду с ними. Что мне тут делать? А может, и один куда направлюсь... – А Юрик? Он же твой хозяин! – Хозяин... – мантикор презрительно усмехнулся. – Какой из него хозяин? Не маг, не диктатор, не великий воин, наконец! Какой из него повелитель мантикора, если он до колик боится своего подчинённого? Лучше уж я уйду к Эргару Великому, уж это личность так личность! При желании я могу становиться невидимым, так что до инфаркта никого не доведу. Мантикор был прав. Какой смысл магическому созданию прозябать в нашем до отвращения обыденном мире? Никакого. И всё-таки очень жаль прощаться с умным, ироничным, немного циничным мантикором, понимая при этом, что больше никогда с ним уже не увидишься... – Когда думаешь уходить? – спросила я, чтобы отвлечься от грустных мыслей. – Да хоть завтра. Смотри, Юрику ничего не говори, а то ещё устроит истерику... как баба. Оно мне надо? – Не боись, не скажу... Можно, хоть фоткну тебя на память? – Валяй! – разрешил Манти и сделал “голливудскую” улыбку. – Запечатли мой бессмертный образ и повесь его над кроваткой! – Угу, комаров и жуликов пугать! – фыркнула я и, кряхтя, кое-как встала. – Совсем я старой стала, Манти, все косточки скрипят... Ну, прощай, монстрище мой ненаглядный, пиши письма мелким почерком! – Хоть каждый день! – пообещал мантикор, извернулся и почесал зубами бок. – Блохи заели? – сочувственно сказала я. – Да, Юрик хреновый хозяин... Уходи и не думай! – Пфы фом фдеф блофы? – профырчал Манти и мотнул головой. – Что? – Тьфу... При чём здесь блохи? Я мантикор, а у нашего племени блох не бывает в принципе. Вот, держи! И к моим ногам легла... игла с его спины. – Ой, Манти... А тебе не больно? В ответ мантикор только презрительно фыркнул. – Спасибо... – расчувствованно сказала я. – Буду хранить её всегда-всегда... и детям скажу, чтоб берегли её как зеницу ока! – Дурында... Я тебе её даю как оружие, а не как цветочек на память! Сама посуди – меня не будет, вампиров не будет... кто тебя спасёт? А игла ядовитая... не бойся, для тебя не смертельно, а вот нечисти придётся хреново. Смотри, не потеряй! Я ещё раз поблагодарила Манти, обняла его на прощание и, выбравшись из избушки-будки, поспешила к выходу. ...Уже вечером, где-то в десятом часу, прошла эсэмэска от Сен-Жермена – сухая, лаконичная: “Деньги получил”. И всё – ни “здрасьте”, ни “до свидания”... А следующей ночью была убита ещё одна женщина... – Я ничего не понимаю, – призналась Валерия. – Какая-то сволочь убила ещё одну тётку… точно так же! Выгрызла ей живот и оставила умирать! Может, это никакой не монстр, а самый обычный маньяк? – Ну-у, если это маньяк, то жертв обязательно должно что-то связывать, – протянула я. – Что между ними общего? Лерука задумалась и, чем больше она размышляла, тем всё недоумённее становилось её лицо. – Ты будешь удивляться, – сказала она наконец. – Но между этими женщинами нет абсолютно ничего общего! Первая – блондинка, вся из себя бизнесвумен неотразимая... была, носила шикарную шубку, ездила на собственной машине, а вторая... Самая обычная тётка, полуседая шатенка, жила от зарплаты к зарплате, ходила в старенькой куртке и пешком. Что может быть между ними общего? Они даже учились в разных школах! – Тогда будем ждать третью жертву. – пожала я плечами. – Лера, я вот что хотела спросить... Тебе Сен-Жермен не звонил? – Эсэмэску прислал. Требует вернуть долг, – поёжилась Валерия. – Где я ему сразу пятьдесят тысяч найду? До зарплаты ещё ждать да ждать... и то всей её на погашение долга не хватит! Может, ты мне займёшь? – Ага, щаз-з... Ты мне и так три тысячи должна, не забыла? К тому же я отдала графу долг. – Обрадовался, небось? – Точно, от счастья чуть не описался... А ты знаешь, что Манти собирается уходить от нас? – Я бы и сама ушла от всего этого дурдома... – проворчала Лерка. – Жаль, конечно, но разве эта жизнь для него? Ему бы в Средневековье бегать, всех пугать, консервы лопать... то есть рыцарей в доспехах! А тут что? Ни на улицу выйти – свежим воздухом подышать, ни с друзьями на природу прогуляться... Я вообще удивляюсь, как он при такой жизни рахитом не заболел! И когда он собирается уходить? – Проводы хочешь устроить? Не знаю, он не говорил... Ты лучше об убийствах думай, если уж взялась их раскрыть. Что собираешься делать? – Понятия не имею! – пожала плечами Лерука. – Кстати, сегодня в кинотеатре новый фильм будет, “Кукла ” называется... Кажется, ужастик. Пойдёшь? – Отчего же не сходить... Зайдёшь за мной? – Начало в десять ноль-ноль. Зайду в половине десятого, так что будь готова! ...Фильм был так себе. Нет, конечно, криков море, подозрения главной героини, ходящая по ночам кукла и всё такое прочее... но абсолютно никакого смысла. И конец дебильный – фильм-то про маньяка, которого всю жизнь прятали его папа с мамой. Впрочем, чего можно ждать от американской киноиндустрии, ежели у них одни маньяки в чести? – А помнишь, как к нам приходила кукла? – мечтательно спросила Лерка, когда мы не торопясь шли домой. – Только настоящая, разумеется... К нам её Крысяка, кажется, подослал... Такая красивенькая была! А какие мы были тогда молоденькие, наивные... да? – Ну, что ты была наивной... Насчёт этого я готова поспорить. Ты и наивность – вещи прямо противоположные. Ой, смотри! – Что там? – занервничала Валерия, вглядываясь в еле освещённый одинокой тусклой лампой переулок. – Очередной монстр, да? Маньяк? – Да нет... – чуть растерянно сказала я. – Ребёнок. – Ребёнок? В такой вечер? Один? Ну, точно монстр! – Подожди ты со своими монстрами! Может, он просто заблудился? – Делать тебе нечего! – пробурчала Валерия, поправляя шапочку. – Всех жалеть... Эй, ты куда?! Стой! Но я, не слушая рыжую зануду, нырнула в переулок и поспешила к тому месту, где видела ребёнка, в неположенное время гулявшего без папы-мамы... Но никого не было. Недоумевая, я таки дошла до самого конца, где переулок резко заворачивал вправо, и тут же остановилась, увидев возле забора неподвижно лежавшего человека. Снедаемая нехорошим предчувствием, я подошла поближе, на ходу вытаскивая сотовый и включая в нём фонарик... и ахнула, отпрянув назад. – Что там такое? – крикнула Лерка, не решаясь подойти поближе. – Наташ, ну не молчи! – Тут, по ходу дела, труп, – ровным голосом сказала я. – И кровищи до хрена. – А ребёнок? Ты же говорила о ребёнке! – Нет тут никакого ребёнка, Лерка, а вот труп какой-то тётки имеется. Чего стоишь столбом? Вызывай полицию! Пока Валерия дрожащими руками тыкала в кнопки, я подошла к телу поближе и, нагнувшись, присмотрелась к нему: средних лет женщина, немного старше нас, коротко стриженая, в светло-голубой куртке, на которой спереди зияла огромная, багровая от крови дыра. Прерывисто вздохнув, я разогнулась... и тут же встретилась взглядом со стоявшим рядом ребёнком – девочкой, кутавшейся в рваную серую дрянь, бывшую некогда пуховым платком. Поняв, что её заметили, девочка весело рассмеялась – точно колокольчики серебряные зазвенели – и исчезла. – Наташ, полицаи сейчас подъедут! – оповестила меня незаметно подошедшая Валерия. – Наташ, ты чего? – Она пропала. – Кто? Убитая тётка? Разуй глаза – вот она перед тобой отдыхает! – Девочка... Тут только что была девочка... в старом платке, босая... – Босая? Зимой? Ну, Наташка, ты по ходу дела переволновалась. Не было тут никакой девочки, поверь мне. Неужели бы я не заметила, как мимо меня кто-то пробегает? Да и следов, кроме наших и этой тётки, больше нет... Через десять минут приехали полицейские и с ними “скорая”. Тело осмотрели, сфотографировали, увезли, нас быстренько опросили, пообещали снова вызвать и... оставили в гордом одиночестве: то ли лень было на ночь глядя снимать более расширенные показания, то ли не захотели лишний раз связываться с известной всем учреждениям рыжей журналисткой... Лично у меня возникло стойкое подозрение, что всё склоняется ко второму варианту. А что? Лерка такая, она и до Страстбургского суда пешком дойдёт... если понадобится. По дороге домой Валерия без умолку трещала, пережёвывая все подробности трагедии, а я всё думала, был ли ребёнок на самом деле или мне попросту почудилось? А если и был... то что в нём мне показалось странным? Среди ночи я резко проснулась и подскочила на кровати, точно кто толкнул в спину. Ноги! Босые ножки девочки стояли НА снегу, не погружаясь в него ни на миллиметр! И следов она и в самом деле не оставляла... Неужели очередной озлобленный призрак? Но как тогда он убил эту женщину? Не знаю уж, что там сказала Валерия в полиции, но меня так ни разу и не вызвали, хотя обычно служители закона точно пиявки впиваются в свою жертву и хрен их оторвёшь... Но с Лерукой всё обстоит по-иному – связываться с ней всё равно, что обозвать Ивана Грозного смердом: в лучшем случае помрёшь сразу и без особых мучений, в худшем же... Ни Сен-Жермен, ни Чёрный так и не позвонили. Ну ладно Сен-Жермен, скотина сиятельная... а Эд? Да и Роланд смог бы зайти, с ним-то мы не ссорились. – Зуб даю, это граф их всех против нас настропалил! – сердито сказала Валерия, когда я поделилась с ней своими переживаниями. – Сдались тебе эти вампиры... Меня больше интересует, кто убил ту женщину? – Девочка, – лениво сказала я. – Тот самый ребёнок, которого я видела у трупа. – Ты опять? Не было там никого, не бы-ло! – Лера, если ты чего-то не видела, это не значит, что этого не существует! – начиная злиться, ответила я. – Тут никаким маньяком не пахнет, тут нечистью разит за сто километров. Не выяснила, что между нами может быть общего? – Да ничего общего, ничего! Понимаешь? Абсолютно ничего! Разные школы, разные улицы, разное положение в обществе! Первая была дочерью богатеньких родителей, рано вкусила вседозволенность, ещё в десятом классе сделала аборт, после которого у неё больше не могло быть детей... Вторая – полная противоположность: небогатая семья, девочка была предоставлена самой себе, сразу после школы выскочила замуж, родила ребёнка-инвалида, которого оставила в роддоме и который вскоре же умер. Третья... – тут Валерия застыла с раскрытым ртом и замолчала, переваривая сказанное ею же. – Наташка, я поняла, что их связывает... Дети! Нерождённые, оставленные... убитые! Третья тётка по пьяни придавила своего новорожденного малыша до смерти, но срок ей не дали, уж больно она убивалась по ребёнку. Выходит, это и впрямь не маньяк, а мстительный призрак? – Вот только я не слышала, чтобы призраки убивали... – У тебя короткая память, Наташа. А Анюта? А та дамочка с ножницами, разрезающая рты тем, кто дал неверный ответ? А Марьянка, наконец? – Да, но выгрызть живот своей жертве... – Интересно, кто это может быть? – рассуждала вслух Лерка. – Ангъяк? Нет, вряд ли... Игоша? Это безрукие и безногие призраки некрещёных младенцев, а та девочка, как ты говоришь, на вид лет трёх-четырёх... Чего молчишь? Выкладывай свои версии! – Нет у меня версий. К чему теории разводить, когда надо практикой заниматься? – Чего? – Того! Будем ходить вечерами по улицам и ждать нового нападения... Чего глаза выпучила? И мы ходили, хотя Лерка была сильно против: уж очень не хотелось ей стать четвёртой жертвой озлобленного на весь белый свет привидения, но я быстро её успокоила, намекнув на то, что она не беременела и не рожала, так что чего бояться? – Я вот только одного не пойму – почему мы раньше не слышали об этом призраке? – задумчиво произнесла Валерия, когда мы медленно прогуливались по улицам. – Я проверила все сводки об убитых или брошенных, а затем умерших детях за четыре года. И ничего! Даже абортов никто не делал! – Это-то ты как умудрилась узнать?! – Не подмажешь – не поедешь... – уклончиво ответила моя подружка. – Если же это старый призрак, то почему он так поступает? – Как “так”? – Если это душа неродившегося младенца первой жертвы, тогда почему погибли ещё две женщины? Если же это призрак ребёнка-инвалида, зачем он убил первую и третью жертву? Ну, и так далее. – И в самом деле... – я задумалась. Лерка была права – тут ничего не сходится. Может, тогда это призрак более старый и его пробудила от долгой спячки тень несправедливости? Кто-то, кто повинен именно в его смерти? Но кто? – Я устала, – капризно сказала Валерия, когда мы прошли ещё две улицы. – Ноги болят... сколько можно так ходить? Давай хоть присядем во-он на той скамейке, где бабульки сидят! Она указала на длинную скамью возле двухэтажного дома, где и в самом деле, несмотря на поздний час, сидели три бабушки – из тех бабулек, что могут собираться стайками, невзирая на дождь, снег и прочие неблагоприятные погодные условия и болтать, болтать, болтать... часами и даже сутками. – Здравствуйте! – очень вежливо произнесла Лерука, подходя к скамейке. Я тоже поздоровалась. – Можно здесь отдохнуть? Бабушки благосклонно кивнули и мы, плюхнувшись на скамейку, со вздохом блаженства вытянули гудевшие ноги. Погрузившись в “нирвану”, я какое-то время ничего и никого не видела и не слышала, но тут хлопнула дверь подъезда и на улицу вышла женщина лет сорока с напрочь испорченным застарелой пьянкой лицом. Она скользнула взглядом по всей честной компании, сидевшей на лавочке и, зябко кутаясь в застиранную куртёнку, поспешила куда-то. – Бесстыжая! – проворчала самая крайняя бабулька. – С утра уже бухает... неужели никак не нажрётся? – И не говори! – поддержала её бабушка, сидевшая посередине. – Столько лет моталась где-то, тварь... Вновь сюда припёрлась. А кому она нужна то, кроме своих пьянчуг-родственничков? Детей нет, некому на ум-разум наставить. – Была у неё дочка, была! – неожиданно вмешалась бабка, сидевшая возле Лерки. – Нагуляла от кого-то... Ну, нагуляла и нагуляла, что ж теперь делать? Родила – воспитывай, сколько матерей так делают и ничего... Так эта стерва бедную малышку так и шпыняла – и жрёшь ты много, и кричишь громко, и бегаешь-топочешь! Проклинала её как хотела! – А что же органы опеки? – вмешалась Валерия. – Почему они не следили? – Да кому это нужно было, дочка? – повернулась к ней бабка. – Потом девочка неожиданно пропала и её так и не нашли. Мамаша, понятное дело, говорила всем, что она убежала гулять, да так и не вернулась – может, украл кто, а может, и провалилась в какую-нибудь яму... Ну, ребёнка искали, искали, но так и не нашли. Потом дрянь эта куда-то уехала и вот теперь через столько лет объявилась! Лерука толкнула меня локтем в бок, но я и сама поняла – вот она, тень несправедливости, что подняла душу убитого (а девочка явно была убита!) ребёнка. Просто, как видно, мамаша все эти дни после приезда непроглядно бухала, не выползая на улицу... вот призрак, пылая местью, и обратил свой взор на тех, кто, по его мнению, достоин кары. – Пошли, Наташ! – елейным голоском проворковала моя подружка, первой поднимаясь со скамейки. – До свидания! Бабушки закивали, прощаясь с нами, а Валерия поспешила прочь, таща меня за собой. – Так вот кто во всём виноват! – сказала она, когда мы завернули за угол. – Это из-за этой бабы призрак проснулся и принялся убивать! Дёрнуло же её вернуться сюда... – Ты её видела? Кому она ещё нужна, такая красота, кроме своих папы-мамы? Держу пари, что и они законченные алкаши. Интересно, куда эта пьянчужка так побежала? – За бутылкой, куда же ещё... Ой, а это не она ли выходит во-он из того магазина? – Валерия показала рукой куда-то вперёд и я, прищурившись, тотчас узнала в выходившей из дверей магазинчика женщине ту самую бабёнку. В одной руке она держала пару бутылок, в другой – полиэтиленовый пакет, в котором болтался нарезной батон и парочка бич-пакетов. – И выпивон есть, и закусь! – насмешливо произнесла моя подружка. – И куда мы теперь пойдём, а? Воровато оглянувшись, тётка нырнула в ближайший закоулок и мы тут же поспешили вслед за ней, но тут я запнулась за что-то и упала, больно ударившись коленкой. Поднимаясь с помощью недовольно ворчавшей Валерии и отряхивая с себя снег, я ненароком сунула руку в карман и тут же с криком вытащила её. – Ты чего? – испуганно спросила Валерия. – Сломала что-то? – Нет, тут у меня в кармане... Колется! Я вновь осторожно сунула руку в карман шубки и, ухватив кончиками пальцев что-то длинное и тонкое, вытащила наружу... иглу! – Тьфу, это же мне Манти подарил! С собственной спины, так сказать... а я и забыла совсем! – Нашла время любоваться, – проворчала рыжая зануда, вновь хватая меня за рукав и буквально волоча за собой. – Вот сейчас убьют эту алкоголичку и... Что за ..? Стукнувшись о носок её сапога, к забору откатилась непочатая бутылка водки – по-видимому, та самая, что купила нерадивая мамаша пропашей девочки. Чуть поодаль лежала другая – с отколотым горлышком. – Сейчас точно увидим труп... – тоскливо произнесла Валерия, оглядываясь по сторонам. – Это с какой такой радости ты решила? – А сама посуди, разве нормальный алкаш разобьёт целую бутылку с нераспитым содержимым? Это же святое! Аки Грааль для паломников! Зная Леруку, у которой от страха иногда открывался словесный понос, я обогнула её, сделала несколько шагов и застыла на месте. – Что? Что там такое? – испуганно спросила Лерка, не решаясь подойти. – Труп? Я молчала, уставившись на распростёртое тело пьянчужки, которая лишь по какому-то нелепому недоразумению носила гордое звание Женщины и Матери... и то лишь номинально. И не она завладела моим вниманием, а маленькая девочка, закутанная в рваный серый платок, сидящая у неё на груди и весело забавляющаяся с гроздьями кишок, которые она доставала багровыми от крови пальчиками из огромной рваной раны на животе женщины. – Мама! – слабо пискнула Валерия за моей спиной. И когда только успела подойти? – Да, это моя мама! – звонко сказала девочка, не оборачиваясь к нам. – И она со мной играет... Весело, правда? – Охренеть, какое веселье! – деревянным голосом сказала я. – Скажи, лапуля, а тех тёток тоже ты... заиграла и дырки им в пузиках выгрызла? Лерка предостерегающе дёрнула меня за рукав, но было поздно – слово не ёж, ладошкой не прибьёшь... Девочка зашипела, резко разворачиваясь в нашу сторону и мы отшатнулись, увидев, как меняется, сминается её лицо, превращаясь в какую-то жуткую морду без глаз, носа – один огромный круглый рот, усеянный мелкими острыми зубами и беспрестанно пульсирующий – то сжимающийся, то разжимающийся... – Они были плохие! – гудящим низким голосом произнесла она. – Моя мама убила меня, а они убили своих детей... Я их наказала! – Но ты же... – Маленькая, да? – жуткая морда дрогнула и вновь стала миленьким детским личиком. – Это хорошо, от маленьких не ждут угрозы. Эти тётеньки жалели меня, умилялись... а мне не нужна их жалость! – Почему же ты вернулась? – тихо спросила Валерия. – Почему не осталась в Раю? Неужели ненависть сильнее покоя? – Рай... – лицо девочки исказилось. – Моя мамочка, сколько я себя помню, проклинала меня... проклинала и убила! Душе проклятого ребёнка нет хода на небеса, но и в Ад ей не попасть. Я застряла в этом теле... А вы знаете, сколько там, – тут она указала пальчиком, измазанном в крови собственной матери, на землю, – лежит детей, которых убили их мамы? Десятки, сотни! И матери, сотворившие это, вовсе не раскаиваются... Но теперь пришла я! Я буду убивать их и съедать их души! Четверо уже понесли наказание... – Но таких женщин сажают в тюрьмы, – робко сказала Лерука. – Закон не оставляет безнаказанным такие преступления... – Что значит наказание тела по сравнению с наказанием души? – сурово спросила девочка. – Ну, посадят их... И что от этого изменится? А я наказала их полным уничтожением! Наказала тех, кто отнял жизнь у невинных! Я спала долго, очень долго, слушая плач тех, кто мог бы жить ещё много лет, но был лишён такой радости... А потом пришла она, моя мамочка, – девочка точно выплюнула это слово, – и я смогла восстать. И теперь я буду мстить всем, по чьей вине погибли дети! Это было уже страшно: кто может сказать, что на уме у спятившего от ненависти призрака? Хотя эта малышка была не призраком, а умертвием... какая разница? Если её не остановить, то ещё неизвестно, сколько погибнет людей... – Лучше уйдите с моего пути! – прошипело умертвие, словно угадав мои мысли. – На ваших руках нет крови невинных, но если попытаетесь остановить меня, то вам несдобровать. Уходите, пока я вам это позволяю! Мы с Леркой переглянулись... и не двинулись с места. – Что ж... – девочка грустно вздохнула, мягко улыбнулась... и, мгновенно трансформировавшись в жуткого монстра, с рыком бросилась на меня. Понимая, что бежать уже поздно, я с визгом вскинула, защищаясь, перед собой руки и маленькое тельце словно застыло в воздухе, лишь чуть-чуть не добравшись до цели. – Наташка, игла! У тебя в руке игла мантикора! – поражённо прошептала вцепившаяся в мои плечи Валерия. – Она напоролась на неё! Обмякнув, умертвие (снова в обличье девчушки) сломанной куклой шлёпнулось на землю и застыло без движения. – Получилось! Получилось! Мы смогли остановить его! – в восторге запрыгала Лерка. – Эх, жаль, что нельзя поведать правду всему миру! – Мы? – я удивлённо приподняла брови. – Ну... ты. Ты остановила его! – поспешно поправилась Валерия. – И Манти немножко. Надо будет сказать ему спасибо за такой своевременный подарок... А то устроила бы эта... малышка нам групповую трансплантацию органов! – Думаете, эта маленькая ранка сможет остановить меня? – ядовито поинтересовался тоненький голосок за нашими спинами. Чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться и подбираться к горлу, мешая дышать, мы медленно обернулись и увидели как ни в чём не бывало стоявшую девочку – только уже без платка, который слетел с неё во время прыжка. На худенькой груди, чуть пониже левой ключицы чернела дырочка – след от иглы мантикора. – Я ведь и так мёртвая, тётеньки. Что может изменить этот укол? – усмехнулась девочка, глядя на наши оторопевшие лица. – А вот вас я теперь обязательно убью... и проглочу ваши души! Едва прозвучали эти слова, как ранка на её груди дёрнулась, и края её стали втягиваться внутрь, натягивая до предела тонкую бледную кожу. Было такое впечатление, что внутри девчушки включили мощный пылесос и теперь он старался изо всех сил, втягивая тело умертвия в себя точно маленькая чёрная дыра... На наших глазах девочка словно проваливалась внутрь себя... не знаю, как ещё описать это жуткое зрелище, но всё выглядело именно так. Умертвие визжало и выло, когда его тело по частям исчезало в никуда, проклиная нас и моля о пощаде... пока с едва слышным хлопком не исчезла его голова. И тогда наступила тишина – такая, что зазвенело в ушах. – Теперь домой? – наконец спросила Валерия. – Полицию звать будем? – Зачем? Её и без нас найдут. Лучше лишний раз к полицейским не соваться, а то сочтут, что это мы и есть неуловимые маньяки. – Почему это? – Забыла про тот труп, что мы уже нашли? А тут опять – являемся с невинными мордочками и сообщаем, что вот ещё один жмурик обнаружился... – И то верно. Им только лишний раз попадись – всех мертвячков из висяков от радости на наши грешные головы понавешают... К мантикору зайдём? – Давай завтра, а? Я так устала... И мы медленно поплелись домой, а с неба, кружась в неспешном вальсе, на нас плавно падали крупные пушистые снежинки... Убитую своей мёртвой дочерью женщину нашли только через неделю, когда на улице резко потеплело и снег, до этого надёжно укрывавший труп своим пушистым одеялом, растаял... Опять заговорили о маньяке, пророчили новые жертвы... но мы-то знали, что виновница всех этих смертей исчезла без следа и никто больше не погибнет. Нет, конечно, люди умирали, и будут умирать, но уж никак не по вине озлобленного умертвия... Вскоре я решила навестить мантикора и рассказать ему о том, как спасла нас его игла, но на калитке висел вычурный замок, а на фасаде дома Сен-Жермена красовалась табличка “Продаётся”. Встревоженная, я помчалась к дому, где жили Чёрный и Роланд, но, сколько я ни стучала, дверь никто так и не открыл, зато на отчаянный стук высунулась соседка и охотно поведала мне о том, что тихие и вежливые жильцы несколько дней назад погрузились с чемоданами в автомобиль и отбыли в неизвестном направлении, не оставив даже адреса “на всякий случай”. Уже не сдерживая панику, я побежала к Юрику, чтобы узнать хотя бы у него – что же произошло, куда все подевались? – но быстро поняла, что от этого информатора не будет абсолютно никакого прока, так как дверь мне открыла в зюзю пьяная хрюшка, лишь частично напоминавшая нашего друга Юрика, а за ним маячила вторая в дупель наклюкавшаяся образина – мой ненаглядный Юрий. – Ну ладно, он нажрался, – укоризненно сказала я ему. – Как-никак любовь всей его жизни уехала и, возможно, навсегда... А ты с какой радости такой весёлый? – Это всё из-за тебя! – взвизгнул Юрик, наконец узнав меня. – Из-за тебя и... и этой рыжей дуры... идиотки... дебилки Лерки! – А вот я передам твои слова “рыжей дуре”, – ласково проворковала я, хотя меня так и распирало врезать этому истеричному полудурку по морде. – Интересно, что она на это скажет? И надо ещё разобраться, чья тут вина... Не хрен было постоянно Эду в штаны лезть! Он нормальный мужик, а не “голубая” недоделка! Юрик взвизгнул ещё громче, бросился было на меня, но получил крепкий удар под дых, свалился кулем на пол и был утащен в зал извиняющимся за своего двойника Юрием. Дверь захлопнулась, а я медленно поплелась по ступенькам вниз, заранее представляя, как расстроится Лерка. ...Лерука, конечно, расстроилась... но не сильно. Полагаю, что и ей самой надоели бесконечные схватки с нечистью... Да и кому это не надоест? Про такое хорошо в киносериалах смотреть, представляя, как бы ты поступил на месте главного героя, а в реальной жизни-то всё по-другому: у тебя работа, личная жизнь, всякие болячки – ангина-грипп-простуда-радикулит-и-так-далее... Усталость, наконец. Это на экране главный герой суперумный, суперспортивный... а мы? Какие из нас умницы и спортсменки? Если и побеждали всякую потустороннюю гадость, так только благодаря Манти и приятелям-вампирам, так что особой заслуги нашей в акции “Сделай мир чище” нет. Иногда я вспоминала девочку-умертвие и, если честно, жалела её. Быть проклятой собственной матерью! И за что? За то, что хотела прыгать, играть... за то, что была маленьким ребёнком? Неудивительно, что её душа застряла в нашем мире – в Рай проклятых не пустят, а в Ад ей хода нет – не успела нагрешить... Вот она и пребывала во сне, пока в городок не припёрлась её мамаша и не пробудила умертвие своим появлением. Прошло где-то около недели и вот однажды, случайно заглянув в почтовый ящик, я обнаружила там письмо от Роланда, которое, судя по всему, пролежало там довольно долго, так как я газет никаких не выписывала, писем ни от кого не ждала, поэтому содержимым почтового ящика сильно не интересовалась. “Привет, Натуля! – писал парень-вампир. – Сумел урвать время по дороге, когда отец и граф спали днём. Извини, что всё так получилось. Клод сильно расстраивается, что обидел тогда тебя и Леру, но ему пришлось это сделать. К нам приехал посланник от Эргара Великого и сообщил, что начинается великая битва вампиров и подземных демонов, и он собирает всех Детей ночи, чтобы удержать мерзких тварей в их пещерах, потому что, если они вырвутся наружу, то такое начнётся, что не поздоровится всем – и людям, и вампирам... Мы понимали, что просто так вы нас не отпустите и непременно увяжетесь следом, а вот если оскорбить вас, оттолкнуть от себя... Согласен, это было грубо и подло, но у нас не оставалось другого выхода. Кстати, мантикор тоже ушёл с нами, и Даша-Мальвина. Сами понимаете, такие создания в вашем мире без посторонней помощи не протянут, хотя Дашка ревела и отчаянно не хотела уезжать из вашего городка... Наташ, я знаю, что ты скажешь: “Зачем потащили с собой Дашку, если там так опасно? Она же совсем маленькая!”... но вспомни о её силе! Очень надеюсь, что мы выживем в этой войне и снова вернёмся в наш тихий и уютный городок. Так хочется в это верить! Передавай привет Юрию с Юриком (кстати, скажи этому зануде, что его крепко-крепко целует мой папочка. Пусть попрыгает от радости до потолка!), обними за меня, графа и папу Валерию и своё домашнее привидение. Может, ещё увидимся! Твой Роланд. Кстати, граф вам приготовил небольшой сюрприз. Сходите как-нибудь в банк и проверьте свои счета, ладно? И, если что, приютите у себя Дашку...” – Какие они всё-таки хорошие! – пустила слезу Валерия, снова и снова перечитывая письмо Роланда. – А мы их ругали... Что, интересно, за сюрприз такой, не знаешь? – А чего гадать? – пожала я плечами. – Берём паспорта и айда! ...Сюрприз в исполнении Сен-Жермена оказался просто сногшибательным: по пять миллионов на счету у каждой! Лерка сначала тупо смотрела на выписку с лицевого счёта, а потом издала такой восторженный вопль, что сидевшая неподалёку бабка подскочила, вцепилась в свою сумочку и смерила нас подозрительным взглядом. – Ай да Клод! Ай да вампирий сын! – восхищённо тараторила Валерия, когда мы, воодушевлённые, возвращались домой. – А я-то... Теперь я себе норковую шубку куплю и бриллиантовое кольцо и... и... даже не знаю, что ещё купить? Может, квартиру? А что, хорошая мысль! – И я тоже квартиру себе куплю... – вздохнула я. – Эх, хоть бы у Эда, Рола и графа всё было хорошо... Хоть бы они вернулись! Кстати, а что родителям скажем насчёт свалившегося неожиданно богатства? – Ха, что, соврать не сумеем? – фыркнула Лерка. – Давай-ка лучше купим газеты и посмотрим, что там есть по продаже квартир? Прошло пять лет. Больше нам так никто и не написал – ни Роланд, ни Чёрный, ни Сен-Жермен. Даже мало-мальской весточки от них не было! Валерия дважды выходила замуж и всякий раз “удачно”: первый её супруг оказался неисправимым кобелём, а второй – ни на что не годным лодырем, зато с очень хорошо подвязанным языком. Скорее всего, только из-за его витиеватых комплиментов и клятв в вечной любви Валерия так долго терпела этого болвана, ну а я... Вот не встретила никого, похожего на Эдуарда Чёрного, не встретила, а сердцу, как говорят, не прикажешь. Авантюристов много и с первого раза не поймёшь – то ли он в тебя влюбился, то ли в твою жилплощадь... На мой взгляд, второй вариант сейчас куда как вероятнее. В конце концов, устав от долгих поисков своего идеала, я плюнула и решила родить просто для себя. Ну его, этот штамп в паспорте – счастья от него чуть, а проблем выше крыши, особенно при разводе... – Вот уже скоро и Новый год! – вздохнула Валерия, глядя в окно, за которым метались рои снежных пчёл. – Хоть посидим с тобой вдвоём, вспомним прошлое... Спокойно! А то я прошлом году праздновала в одной компании... Погудели тогда на славу! – Да ну? И как именно? – Как... и пели, и танцевали, и кальян курили. Там, правда, один придурок всё ко мне приставал и настроение портил. Я его отшила, а он, зараза, мне в отместку... даже говорить не хочу! – Надо полагать, ты его отблагодарила по полной программе, да? – ухмыльнулась я, так как прекрасно знала, на что была способна обозлённая рыжая фурия. – А то, – проворковала Валерия и даже зажмурилась от нахлынувших на неё приятных воспоминаний. – Я этому пакостнику засунула петарду в штаны и подожгла... И не говори, что такое поведение прилично лишь подросткам, а не взрослым женщинам! – И не подумаю. Решила наглядно проиллюстрировать поэму Маяковского “Облако в штанах”, да? – Ага, точно. И облако было бы, и штаны в нём... то есть наоборот! Да вот только этот гадёныш проснулся не вовремя и весь кайф мне обломал, – искренне расстроилась моя подружка, заново переживая тот момент. – Помнится, там ещё один был, тоже из малоадекватных... нажрался до состояния невесомости и в одном адамовом неглиже решил выйти. В зеркало! – Что?! – расхохоталась я, представив себе, как голый мужик упрямо стучится лобешником в зеркальную гладь... и не только им. – Неужели сам себя не узнал? – Ну-у, не знаю... Может, решил, что там ему швейцар двери открывает... но стучался он так долго – не иначе, хотел как Алиса, в Зазеркалье уйти! – Вот бы его тамошний двойник сильно удивился! – хихикнула я, невольно вспомнив, как сама с Роландом попаласквозь зеркало в параллельный мир. – Пошёл, бедолага, поотражаться, а оттуда ему навстречу его копия прётся, некультурно бубенцами звеня... – Было бы чем звенеть... Кстати, Наташка, давно хотела тебя спросить: а почему ты замуж за Юрия не пошла? Ведь у вас была такая неземная любовь! – Неземная-голубая! – фыркнула я. – Какой из этого недоразумения муж, скажи на милость? Мне нужен защитник, добытчик... чтоб как за каменной стеной! А из него какая каменная стена, сама посуди? Так, гипсокартон низкого качества... Да и к тому же в нём вновь заиграли “голубые сказки”. Уехали они вдвоём с Юриком... в Амстердам, наверно! А где твой Эдька? – Там же, где и твоя Алиска – у бабушки. Она в нём души не чает. О, скоро двенадцать! Натали, готовь шампанское! Президент с умным видом произнёс свою поздравительную речь, забили куранты и мы чокнулись фужерами, загадывая желания. – Двенадцатый удар! – торжественно сказала Валерия. – Ну, с Новым годом! Кстати, а какой он по гороскопу? – А хрен его знает... Какая разница? С новым счастьем! Лерука хотела было что-то сказать, но тут в дверь кто-то постучал. – И кого это, интересно, принесло? – проворчала я, поднимаясь из-за стола. – Вроде бы никого не приглашала... – Да кто-нибудь на халяву припёрся... – хихикнула Лерука. – Пожрать-попить-нахамить! – Да неужели? А может, это твой второй бывший? Он вроде бы никак не может забыть свою “любимую Лерусю”... Сейчас ка-ак опять навешает тебе лапши на уши! – Боже упаси! – аж перекрестилась Валерия. – Ещё только этого не хватало... Чего стоишь? Иди, открывай! Или нет, я с тобой пойду... Мы нехотя вышли в прихожую, где я щёлкнула замком, открывая дверь и... – С Новым годом, подруги! – улыбаясь, сказал Сен-Жермен, из-за спины которого выглядывали Чёрный, Роланд и Даша-Мальвина, ничуть не изменившаяся за прошедшие годы. – В гости-то пригласите, а? – Ур-р-ра!!! – взвизгнула Лерка и, подпрыгнув, бросилась на шею графу, который от переизбытка чувств так стиснул в объятьях мою подружку, что та захрипела, несколько раз дрыгнула ногами и затихла, нежно положив рыжую лохматую голову с высунутым язычком на плечо Сен-Жермена. – Клод, поосторожнее бы надо! – с тревогой сказал Чёрный. – Глянь, она ж вся посинела! – Да ну? – удивился граф-вампир, разжимая объятья. – То-то, чувствую, не возмущается... Решил, что от радости. Ещё бы, такая встреча! – А синий тебе к лицу! – одобрительно заметил Роланд, с интересом разглядывая всё ещё томную, с глазками в кучку, Лерку. – С рыжими волосами очень даже ничего смотрится! Валерия хотела было лягнуть его, но парень-вампир стоял в пределах зоны пинка, а двигаться было лень... – Ладно, живи пока! – великодушно разрешила она и вновь обмякла на руках графа. Да-а, чувствую, что всё возвращается на круги своя... Неужели опять поиски, схватки, погони? Вряд ли, подумала я, мы же уже не молоденькие девочки, балдеющие от щекочущих нервы острых ощущений. Нам их и в нормальной жизни хватает... Одни наши депутаты чего стоят! Сидят, разжиревшие от безделья и безнаказанности в Государственной Думе и в жопу Западу дуют! А обалдевшая и обнаглевшая Америка? Нет, я решительно не понимаю, как это все остальные страны могут слушаться звёздно-полосатого недоноска, возомнившего себя пупом земли и который ведёт себя по отношению к другим народам так, словно те умственно отсталые деточки: “Не будете нас слушаться, мы вам а-та-та сделаем... атомной бомбой!”, когда легко можно собраться всем и самим та-ак сделать этим америкашкам это самое “а-та-та”, что от их орла только пух и перья полетят! И так обидно, что наша страна – ранее самая сильная, самая читающая и самая образованная, смирилась со своим жалким положением и стала считать себя действительно второсортной... Нет, не все, конечно. Вот парадокс: мы, буквально живущие на золоте, нефти и газе, не вылезаем из нищеты, и почему-то наш рубль зависит от этой самой нефти... хотя раньше этого не было. Конечно, кто-то и жирует, но только не простые люди, а певцы и певицы, актрисы и актёры, мнящие себя суперзвёздами, а на самом деле в большинстве своём просто зажравшиеся бездари! – О чём задумалась, Натуля? – обнял меня Эдуард. – Опять мировые проблемы заели? – А как же. Кстати, как там у вас всё прошло? Ну, с этими демонами? – Как... Будто сама не знаешь, какими бывают войны... – нехотя сказал Чёрный. – Мы, конечно, смогли загнать их обратно, но далось нам это ой как нелегко... Много наших друзей и просто знакомых погибло, многие пропали без вести, но мы всё же дали им понять, что в Верхнем мире таким тварям, как они, делать нечего. В этой битве нам здорово помог Манти... – И ещё как помог! – оживился Роланд. – Наташка, Лерка, а вы знаете, что его иглы ядовиты для любой нечисти? – На собственном опыте убедились, – усмехнулась я и в свою очередь поведала о встрече с девочкой-умертвием и о том, что с ней сделала игла мантикора. – А где вы жить будете? – вдруг спросила Валерия. – Дом-то и квартиру вы продали... – Кто тебе сказал эту чушь? – поднял брови Сен-Жермен. – Чушь? А объявление? Наташка сама видела. – Тьфу, да это какой-то идиот так пошутил... Где мы жили, там так и будем жить. А где ваши дети? Почему с вами Новый год не встречают? – У бабушек они. Нечего детям на подвыпивших мам любоваться, – хмыкнула Лерка. – Что, хотите новое поколение “Баффи а ля рюсс” воспитать? – А то! Вы-то уже бегать по ночам не сможете... Будем молодёжь воспитывать! Ну, флаг вам в руки и электричку навстречу, подумала я. Остаётся только посочувствовать этим энтузиастам, потому что моя Алиска... Кто-нибудь смотрел мультсериал “Алиса знает что делать”? Вот-вот. Девочка там не подарок, а моя дочурка переплёвывает её за так! Да и Эдька, сын Лерки, от неё не отставать не собирается... Типичные аляулюки и башибузуки! Ой, и не позавидую я тем вурдалакам или оборотням, которые лет эдак через пятнадцать попадутся нашим деточкам на их пути-дороженьке... Прикокнут, выпотрошат, заспиртуют и ещё прощения заставят просить! Впрочем, ничего из этого я произносить не стала, а лишь мило-мило улыбнулась и просто пожелала им бо-ольшого счастья и удачи в личной жизни. Вероятно, при этом у меня был такой откровенно людоедский вид, что Чёрный и Сен-Жермен с тревогой переглянулись, пытаясь понять, что их, любимых, ждёт в недалёком будущем и во что же они только что так вляпались, но так и не сообразили и расслабились. Ой, а вот это зря, мальчики, зря! Теперь вам предстоит стать вечными няньками нашим непоседливым отпрыскам. Видимо, это моментально сообразила и Валерия, потому что её круглая веснушчатая физиономия стала до приторности сладкой, а голос источал такой елей, что... Эх, что об этом говорить, коли и сама не без греха? В общем, Новый год встретили как полагается – смехом, весельем, звучанием чокающихся бокалов, подарками. Где-то уже часов в десять... утра Чёрный и Сен-Жермен вспомнили, что им пора бы уже домой... и пошли бы, несмотря на яркое солнце (и обрадовали многочисленных прохожих весёленьким аутодафе), но Роланд – единственный из всех них трезвый, кое-как сумел уговорить их порадовать нас своим присутствием ещё немного. – Вот уж не думала, что обыкновенное шампанское так действует на вампиров! – призналась мне Валерия, когда мы с ней возились на кухне, отмывая гору посуды. – Ну, подумаешь, подлила немного водочки... – Охренеть и не встать! Так это твои заслуги?! Ну, спасибо, подруга... А я-то думаю, чего это Клод с таким воодушевлением принялся подпевать моему привидению? Да ещё и матюгальные частушки! – Ты вспомни, как он их потом в сольном варианте исполнил! – хихикнула вдруг Валерия. – Вот это исполнение так исполнение! – Ага, и теперь призраку есть куда расти, – согласилась я. – По-моему, большинства из них он никогда и не слышал! – Ещё бы, Клоду-то не сто и не двести лет... С таким-то богатым жизненным опытом! – Своему другу косточки перемываете? – послышался вдруг гулкий бас и из стены выплыл мой домашний призрак. – Ну-ну... Натали, ты не возражаешь, если я на пару недель смотаюсь к Сен-Жермену? Репертуар надо обновить, то да сё... – Да пожалуйста, – великодушно разрешила я. – Вам ведь определённо есть о чём поговорить... Ты не спеши, поживи у него месяца три-четыре, поднаберись знаний... Ему же наверняка есть что поведать, да? – Вот мерси, подруга! – обрадованно ухнул призрак и с чавканьем втянулся обратно в стену... – Терпеть не могу, когда он так делает! – сказала я, глядя на то место стены, где только что торчало привидение. – И ведь не скажешь ему об этом! Будет назло это делать дальше... – Ага, он такой! – согласилась Валерия. – А ты не боишься, что он после обучения будет орать тебе эти самые частушки днём и ночью? О ребёнке подумала? – За кого ты меня и его принимаешь? – даже обиделась я. – У него сейчас новое хобби появилось – по ночам летает в местный медвытрезвитель и радует тамошних обитателей своим появлением и исполнением. Знаешь, сколько алкашей уже перестали пить и обратились к Богу? – Представляю. Чувствую, ещё немного – и наш городок станет средоточием трезвости и христианской добродетели... Кстати, а что ты сегодня намерена делать? – А что такое? – Да вот хочу в кино сходить... давненько там не была. Ну, так как? Не против? – Я только “за”. Сеанс-то во сколько? – В... три, кажется, – неуверенно сказала Валерия. – Вот только что с этими алкоголиками делать? – Да пусть дрыхнут до вечера, – махнула я рукой. – А вот вечером попрошу призрака спеть им с десяток частушек, авось встанут на путь истинный!