Текст книги "Иногда они возвращаются! (СИ)"

Автор книги: Наталия Немченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

2015 г

В ОТРАЖЕНИИ СЕБЯ – Не люблю зеркала, – сказала Оксана, когда мы все – она, я и Лерка – сидели за столиком в кафе, ковыряя ложечками мороженое. – Стараюсь пользоваться ими как можно реже. – Ты чего это? – удивилась Лерука. – Как же можно без зеркал? Ни причесаться, ни накраситься, наконец! А в магазинах одежды? Как ты поймёшь, что идёт тебе, а что нет? На продавцов полагаться нельзя, им бы только продать... а что потом покупательница ревмя реветь будет – так им это до лампочки! – Зеркала тоже врут, причём нагло. Бывает, оденешься, повертишься перед трюмо – вроде бы всё в порядке, а выйдешь на улицу, так первый же знакомый скажет: “Ты что, утром в зеркало не смотрелась?” – Всем верить... – фыркнула я. – Знакомым только бы настроение испортить. Сама разве так не поступала? – Ну-у... – замялась Оксана. – Конечно... Только я как-то в детстве едва не утонула в реке, а все эти отражения мне до сих пор напоминают водную гладь, глядя в которую и не заметишь, как начинаешь тонуть. И разве вы разве никогда не замечали, что ваше отражение порой ведёт себя немножко как-то не так? – Как именно? – насторожилась Валерия. Оксана покосилась на неё и вдруг засмеялась: – Я вас разыграла! Что, поверили? – Дурочка! – махнула рукой Лерка и, глянув на часы, ахнула. – Обед уже заканчивается! Пока, девочки! Пока-пока-пока! – Мне тоже уже пора, – вздохнула я, поднимаясь и подзывая официанта. – Ладно, Оксан, как-нибудь встретимся ещё! Оксана осталась одна и, если бы кто-нибудь из нас обернулся, то сразу же увидел, как с её лица слетела шелуха беззаботности, уступив место угрюмой сосредоточенности. У Оксаны пару дней назад умерла тётка. Женщина она была неплохая, к племяннице относилась хорошо, много раз помогала деньгами, не требуя их быстрой отдачи, а на день рождения даже подарила норковый полушубок и навороченный ноутбук. Девушка искренне расстроилась из-за смерти родственницы и, когда ей сообщили о том, что тётя и её упомянула в своём завещании, поначалу даже не слишком-то и обрадовалась этому известию. Впрочем, и радоваться-то особенно было нечему, потому что тётка завещала ей... зеркало. Большое, в человеческий рост, в резной позолоченной раме. Полагаю, любую другую девушку такой подарок вполне бы устроил (ну какая модница откажется от такого чуда?), но только не Оксану. Особенно её возмутило то, что тётка прекрасно знала о фобии своей племянницы но, тем не менее, сделала ей такой “дар”. – Мало того, что я просто не люблю зеркала такой величины, – жаловалась она своей закадычной подруге Полине. – Так ещё ведь тётка умерла возле него! – Упала и ударилась? – спросила Полина. – Пробила голову и забрызгала всё вокруг кровью? – Ты дешёвых американских ужастиков пересмотрела! – фыркнула Оксана. – Нет, всё до ужаса банально – ей просто стало плохо с сердцем... а рядом никого не было, вот она и... – И что тут такого? Зеркало же не виновато в том, что тётка твоя умерла? – Да я и не говорю, что зеркало виновато. В какой-то степени оно даже уникальное – тётка, когда бывала немного навеселе, рассказывала мне, что это зеркало необычное, из так называемого водного стекла и что есть легенда о том, что душа мёртвого может найти через него путь в мир живых и снова обрести жизнь. Правда, потом тётя трезвела и сама смеялась над своими россказнями. – замялась девушка. – И, к тому же... сама ведь знаешь о обычае закрывать зеркала покрывалом, если в доме есть покойник, а тётя лежала мёртвой целый день почти, пока её не обнаружила дочь. Ну, скажи, как я смогу после всего этого смотреться в него, а? – Тебе бы в Средневековье попасть – сошла бы за свою! – хихикнула её подруга. – Ну, Оксанка, никогда бы не подумала, что ты настолько суеверная! – Ну тебя! – обиделась Оксана. – Никогда больше не буду тебе ничего рассказывать! – Ладно, не обижайся! – обняла её Полина. – Я ведь просто пошутила... ну нельзя же так всему верить! Послушай, а ты просто не бери этот подарок! Откажись и всё! – Если бы всё было так просто... – вздохнула Оксана. – Тётя ещё завещала приличную сумму денег, но получу я их только в том случае, если возьму зеркало! – Тогда... Тогда возьми это долбаное зеркало, и запрячь его в ... ну, хотя бы в кладовую! – осенило Полину. – А что? Условие завещания ты выполнила, а как будешь распоряжаться зеркалом – твоё дело. Вот и всё, придраться ни к чему! – Ты права, – повеселела Оксана. – Замотаю его в одеяло и поставлю в кладовку. Там у меня всякое барахло лежит... Спасибо за идею! Так она и поступила. В назначенный день возле её дома остановилась грузовая машина, двое мужиков в потрёпанных комбинезонах аккуратно вытащили упакованное зеркало, под присмотром хозяйки перетащили его в кладовую, получили “на чай” и уехали, оставив Оксану один на один с ненавистным подарком. Оставить зеркало упакованным или нет? Весь вечер девушка размышляла над этим вопросом, легла спать, а утром решила, что лучше всё-таки снять упаковку, а то мало ли что... Вдруг Галина (дочь тётки) вознамерится проверить, как живёт-поживает мамин подарок, обнаружит его нераспакованным, раскричится, что мамину последнюю волю не исполняют должно... деньги не отдадут! Если бы не приличная сумма, что была ей завещана, Оксана бы и связываться не стала с тёткиным подарком, посоветовала бы Галке засунуть его себе в одно место, но... деньги! Деньги! Утром, наскоро позавтракав, девушка пошла в кладовую и принялась срывать с огромной рамы обмотанные скотчем картонные листы – один за другим, один за другим... Вскоре на полу валялись разноцветные обрывки (упаковывали-то во что придётся – разрезанные картонные коробки от телевизора, холодильника, стиральной машины) и глазам Оксаны предстало большое, в человеческий рост, зеркало в роскошной резной раме. Стекло, правда, было несколько мутноватым от пыли и отпечатков ладоней, но девушка быстро это исправила с помощью спрея для мытья окон и мягкой салфетки. Между делом она заодно прибралась и в самой кладовой, постаравшись придать ей вид гардероба (для чего в шкафу были повешены давно надоевшие ей платья и кофточки) на тот случай, если Галя и в самом деле заявится проверить, как выполняется мамино завещание. А что? В прихожей такое зеркало не повесишь – мало ли что может случиться? Вдруг кто-нибудь из гостей случайно заденет раму? В спальне тоже места нет, в зале зеркалу такой величины делать нечего... Вон у меня гардероб, там тётин подарок и висит! Проверяй на здоровье, Галина! С этой мыслью довольная своей задумкой Оксана достала из коробки старую простыню и, взмахнув, накрыла цветастым полотном зеркальную гладь, успев заметить в её глубине что-то... Но что именно – девушка так и не поняла, а проверять ей не хотелось. Галя и вправду пришла проверить, как там себя “чувствует” мамино зеркало, должно быть, ей очень не хотелось отдавать деньги “блондинистой прошмандовке”, как она среди своих знакомых и родственников величала Оксану. К её разочарованию, придраться было просто не к чему. Когда она заикнулась о том, что зеркалу в тёмной комнате не место (вдруг испортится рама?) и хорошо бы повесить его в спальной, но в ответ на это замечание Оксана состроила скорбную мину, пожаловалась на тесноватую жилплощадь и поинтересовалась, нельзя ли ей переехать в тётушкин дом, раз он всё равно пустует? Ляпнула это она просто так и совсем не собиралась этого делать... но Галя-то этого не знала и поэтому быстренько ретировалась, сделав вид, что всем абсолютно довольна. – Хоть какая-то от тебя польза! – громко сказала Оксана в сторону кладовой-гардеробной. – Надеюсь, больше эта крыса сюда не явится! Через неделю на счёт Оксаны поступила кругленькая сумма, и девушка напрочь забыла о неприятном подарке... ...Прошёл почти месяц со дня смерти тётки. Оксана, конечно же, ходила на поминки, несколько раз посетила церковь, нанесла визит к могиле любимой тётушки с букетом цветов – всё как обычно. Хлопоты, заботы, суетливые мысли... Девушка, в предвкушении покупки новых нарядов, айфона последней модели, о котором давно мечтала, поездке на Чёрное море и симпатичного колечка, навела шмон в шифоньере, вытащила оттуда старые джинсы, в которые давно не влезала, какие-то свитера, атласную блузку, о которой давным-давно позабыла и, засунув всё барахло в коробку из-под микроволновки, понесла её в кладовую. Дверь в неё неожиданно оказалась приоткрытой. Пожав плечами, Оксана локтем открыла её настежь, зашла внутрь, включила свет и замерла – простыни на зеркале не было. Совсем. Её не обнаружилось ни на полу, где под зеркалом обнаружилась большущая лужа, ни под полкой – если бы она случайно упала, соскользнув с резной рамы. – Что за фигня? – сердито спросила Оксана. – Я же отлично помню, что закрывала... Ну, Галька, дрянь ты эдакая! Наверняка это твоих рук дело! Матерясь себе под нос, она вытерла лужу, потом полезла в коробку, где держала старые простыни, чтобы достать ещё одну и так и замерла: пропавшая простынка лежала на самом верху стопки, аккуратно сложенная. Растерянно пожав плечами, девушка вытащила “пропажу”, повернулась к зеркалу и встретилась глазами с холодным взглядом своего двойника в зеркальной глубине. Испуганно захлопав ресницами, Оксана с трудом улыбнулась самой себе, но отражение не поспешило последовать её примеру, и улыбка появилась на его губах лишь через полминуты. – Мама! – взвизгнула девушка и, отбросив простыню, кинулась к выходу. Уже на пороге, оглянувшись, она бросила взгляд на зеркало, и на мгновение ей показалось, что на его глади отражается вовсе не она, Оксана, а... Нет, это чушь какая-то! ...Уже через полчаса, выпив пару чашек крепчайшего чаю без сахара, Оксана решилась-таки войти в кладовую и убрать коробку со старой одеждой в шкаф – а то, как бросила её на полу, решив накрыть зеркало, так и забыла, когда поспешно сбежала, испугавшись неизвестно чего. Коробка и в самом деле стояла на полу, только теперь она была перевёрнута и одежда оказалась разбросанной по всей кладовой. Заодно перевёрнутой оказалась и коробка со старыми простынями, которые живописными волнами свисали с полок и завитушек зеркальной рамы. – Бас, Баська, это твоя работа? – возмущённо крикнула Оксана и осеклась. Кот Бас исчез из её квартиры с первого же дня появления у неё тётушкиного подарка – просто сбежал и не приходил домой даже поесть, зато активно забегал к её соседке, бабушке Марье, чему та была рада и постоянно баловала пушистого дезертира рыбкой и мясом. Нет, кот тут совершенно ни при чём, подумала девушка, это я, растяпа и трусиха, перевернула коробки, а теперь... Мало ли чего со страху покажется? Оксана присела на корточки и принялась складывать разбросанную одежду обратно в коробку, изредка поглядывая на своё отражение, но то вело себя абсолютно нормально, не подмигивало, рож не корчило, так что девушка вскоре успокоилась и, повеселев, быстренько собрала простыни, свернула их и, засунув обе коробки под стеллаж, вышла из кладовой-гардеробной... провожаемая насмешливым взглядом своего двойника из зазеркалья. Время близилось к сорока дням со дня смерти тёти. Оксана бегала туда-сюда, помогая Гале с покупкой продуктов для поминок, договорилась со знакомым мясником, что возьмёт у него килограммов десять-пятнадцать мяса... Словом, дел было видимо-невидимо, и девушка совершенно замоталась, а ведь надо было ещё и работать. Про зеркало она и думать забыла, но вот как-то ночью... Что уж разбудило её, Оксана объяснить бы не смогла – или учащённый стук собственного сердца, или скрип открывающейся двери... Шлёп... шлёп... шлёп... – Кто тут?! – испуганно крикнула девушка. Молчание. В спальной было темно из-за задёрнутых штор, но и в этой темноте её глаза уловили белое движущееся пятно, которое медленно направлялось в её сторону. – Кто здесь?!! – дико вскрикнула Оксана и, дрожащими пальцами нащупав выключатель, включила настольную лампу. Яркий свет заставил её зажмуриться, но перед тем она всё же успела заметить высокую женскую фигуру в белом, застывшую посреди комнаты. Девушка отчаянно потёрла глаза, поморгала, пытаясь избавиться от бликов света в зрачках и, когда ей это наконец удалось, она увидела... белый халат, который она всегда надевала после ванной и который теперь почему-то висел на крючке возле двери и, видимо, его-то она и приняла за незнакомку, невесть как очутившуюся в её комнате. Скорее всего, всё обстоит именно так, пыталась успокоить себя Оксана, а то, что ей почудилось, что женщина в белом стоит в её спальной... ну, мало ли что покажется со сна? Тем не менее девушка, вскочив с кровати, на цыпочках подбежала к двери и осторожно выглянула в коридор. Дверь в кладовую была приоткрыта, хотя Оксана могла бы поклясться, что закрывала её на ключ. В сердцах чертыхнувшись, девушка включила в прихожей свет и решительно направилась к кладовой, чтобы наконец положить конец всей этой ерунде, что в последнее время творилась в её квартире но, не успела она взяться за ручку двери, как та дрогнула и с оглушительным грохотом захлопнулась. Оксана вскрикнула, метнулась обратно в спальную, запрыгнула на кровать и, накрывшись одеялом с головой и не выключая света, так и просидела до утра, не решаясь сомкнуть глаз. ...На работу она не пошла. Да и о какой работе могла идти речь, если девушка смогла заснуть только под утро? Проснувшись где-то часов в десять, Оксана позвонила начальнице и, сказавшись больной, сообщила, что на работу придти не сможет, получила “добро” и мгновенно заснула снова. Проснулась она уже только в три часа утра от того, что прямо ей в глаза нахально лезли солнечные лучи из незашторенного окна. Неумытая и непричёсанная, Оксана хмуро прошлёпала на кухню, покосившись по пути на закрытую дверь кладовой, заварила себе крепкий кофе, с отвращением выпила его, обернулась и увидела, что дверь в кладовую-гардеробную снова распахнута настежь. – Убью! – яростно крикнула девушка, кидая чашку в мойку и выбегая из кухни. – Галька, это всё твои штучки, дрянь ты эдакая?! Маминых денег жалко? Да подавись ты ими, сучка жирная! Где ты там прячешься, за зеркалом? Она подбежала к кладовой, включила свет и, глянув в зеркало, завизжала. – Вы сходите со мной? – ещё раз спросила Оксана, когда рассказала всё, что с ней произошло, мне и Валерии. – Посмотрите, что там с этим проклятым зеркалом? – Да ты хоть скажи, что там увидела? – спросила я. – Тётю. – тихо сказала девушка. – Она стояла за моей спиной и улыбалась... Но ведь она умерла! – А почему ты решила обратиться к нам, а не к своей ненаглядной Полиночке? – ревниво поинтересовалась Лерка. – Она же твоя закадычная подружка... чего же ты от нас хочешь? – Полина... Я уже как-то рассказала ей о своих страхах, а она теперь смеётся и говорит, что с такими фобиями мне пора в специальную клинику ложиться. А ты, Лера, всё-таки в редакции работаешь, всякого начиталась и навидалась... Девочки, ну пожалуйста! Если вы мне не поможете, я... я... я пойду и повешусь! – Ладно уж... – смилостивилась Валерия и посмотрела на меня. – Может, Рола прихватим заодно? Да и с графом хорошо бы посоветоваться... – Я сейчас позвоню ему, – кивнула я и вытащила сотовый. – Клод, вы сейчас заняты? Вот, хотела бы поговорить насчёт... Когда “потом”? Тут у человека беда, а вы... Тьфу! – Его светлость не в духе? – сочувственно спросила Валерия, наблюдая за тем, как я, рассерженно пыхтя, пытаюсь засунуть сотовый в чехольчик. – Ну и фиг с ним. Сами сходим, хорошо? – Как-то не хочется. Вдруг с этим зеркалом и в самом деле что-то нечисто? – Ну и что? Возьмём с собой святую воду и в случае чего ка-ак плеснём... – Лерука широко размахнулась, показывая, как именно она “плеснёт” и чуть не заехала мне по уху. – Ой, извини... – Нет! – решительно сказала я. – К твоему сведению, не вся нечисть боится святой воды. Тебе что, жить надоело? – Девочки, ну пожалуйста! – едва не заплакала Оксана. – Где же я буду ночевать? В гостинице? Так и документы, и деньги у меня дома остались... Да и вещи надо бы взять! – Ладно уж... – сдалась я. – Но только быстро! На том и порешили. Где-то через полчаса Оксана, я и Валерия уже вошли в квартиру девушки и та сразу же метнулась в спальную, даже не снимая туфелек. – Я сейчас, девочки! – крикнула она нам оттуда, через минуту вылетела в прихожую с охапкой белья и прочей одежки, бросила всё на маленький столик, побежала в зал за паспортом и пластиковой картой, на которой хранились все её сбережения, вернулась и вдруг застыла на месте. – Что опять? – Сумка... Сумка-то у меня ТАМ! – Оксана опасливо показала глазами в сторону кладовой. – Так пойдём и возьмём её! – решительно сказала Валерия и, по-солдатски чётко печатая шаг, направилась к двери кладовой, распахнула её настежь и... вошла внутрь. Оксана и я оцепенели. Впрочем, вскоре Лерука как ни в чём не бывало появилась снова и громко поинтересовалась: – Это оно и есть? – Ну да... – прошептала Оксана. – А... ты разве ничего не видишь подозрительного? – Что именно? – Ну-у... Такую высокую худую женщину, например... – Вижу, как не видеть, – кивнула Лерука. – Только не высокую и худую, а... небольшого роста, полненькую и рыжую. То есть себя! У тебя, Оксана, по-моему, действительно нервы не в меру разыгрались. Ничего страшного в этом зеркале нет. Где тут твоя сумка лежит? – Я сейчас сама достану! – отстранив Валерию, девушка вошла в кладовую-гардеробную и, мельком глянув в зеркало, достала с верхней полки спортивную сумку. – Пошли! Мы уже стояли на пороге, когда Лерка внезапно спохватилась: – Ой, а где мой кошелёк? Ведь только недавно в кармане был... Наташ, Оксана, вы его не видели? Бли-ин, он, наверное, в кладовке твоей выпал... Я пойду сейчас и посмотрю, хорошо? – Я сама схожу! – внезапно расхрабрилась Оксана и протянула Валерии сумку. – На, держи. Вы подождите меня на площадке, ладно? – Хочешь, я с тобой схожу? – предложила я. – Вдвоём как-то веселее. – Не стоит. – улыбнулась девушка и вошла в квартиру, оставив нас стоять на площадке. В кладовую Оксана зашла смело, сразу же увидела на полу кошелёк, нагнулась, поднимая его... а когда случайно глянула в зеркало, то увидела в его холодной глубине своё отражение, которое смотрело на неё, насмешливо улыбаясь, и глаза его, прежде голубые, начали стремительно наливаться гибельной, гнилой чернотой, а потом... лицо начало меняться, превращаясь... в лицо тёти! Той самой, что умерла и оставила ей это проклятое “наследство”. – Ты... ты... ты же умерла! – внезапно пересохшими губами прошептала девушка. – Тебя же похоронили! Тебя больше нет! Тётя презрительно усмехнулась и лицо, и тело её дрогнули и снова начали меняться, превращая худую женщину лет шестидесяти в точную копию Оксаны. При виде этого зрелища девушка оцепенела, точно кролик перед удавом но, когда её двойник повелевающе взмахнул рукой, всё же сделала несколько шагов на негнущихся ногах к зеркалу, стеклянная гладь которого внезапно покрылась рябью – точно поверхность озера, из неё вырвался прозрачный ледяной вихрь из водяных брызг, который затянул почти и не сопротивлявшуюся девушку в зеркальную гладь... – Чего она так долго? – нетерпеливо спросила Валерия. – Мой кошелёк под стеллажи закатился, что ли, и не хочет выходить на волю, в пампасы? – Вдруг с ней что-то случилось? – с тревогой спросила я. – Эх, не надо было сегодня ей приходить сюда... Посоветовались бы сначала с графом, с Чёрным... с мантикором, наконец! Пошли, посмотрим, что там с ней! Мы вошли в квартиру, осмотрелись, прошлись по комнатам, но девушки нигде не было. – Оксана! Оксана, ты где? – позвала Лерка. – Ой, она, наверное, в кладовой! Подлетев к двери кладовой-гардеробной, мы распахнули её и тут же увидели лежавшую без сознания на полу, в большой луже воды, девушку. – Оксана, Оксаночка, что с тобой? – испугалась Валерия, падая рядом с ней на колени и пытаясь привести её в чувство. – Наташка, да что ты стоишь как вкопанная?! Помоги! – Я сейчас воды принесу! – отозвалась я, слетала на кухню и притащила ковшик. – На! Лерка набрала воды в рот и что есть силы прыснула ею Оксане в лицо. Результат последовал незамедлительно. Веки девушки затрепетали, поднялись и на нас глянули затуманенные обмороком глаза. – Что случилось? Что с тобой? – расспрашивала Валерия, помогая Оксане подняться. – Это всё из-за зеркала? Из-за него, да? Да я сейчас разобью его и... – Не надо... – слабо сказала девушка и, поморщившись, прикрыла глаза. – Зеркало тут ни при чём. Это я, дура психованная, переволновалась, взвинтила себя, вот мне плохо и стало. Давление, наверное.... Помогите мне отсюда выйти, а? Полежать немного хочу... – Может, ко мне пойдём? – предложила я, но Оксана отрицательно покачала головой: – Нет, я лучше здесь останусь. Сами посудите, я лежала тут без сознания и ничего не произошло. Чушь всё это, девочки и расшатанные нервы! Сквозь слёзы Оксана наблюдала, как Наташа и Лерка помогают лже-Оксане подняться с пола, как выводят её из кладовой... Она всё стучала и стучала кулачками по стеклянной поверхности, стучала из последних сил, разбила руки в кровь... но никто так и не услышал ни стука, ни её криков. Дверь в кладовую медленно закрылась, лишая её последней надежды, а Оксана, поскуливая, всё шлёпала и шлёпала ладонями по прохладной влажной глади и боялась оглянуться, потому что позади всё сгущалась и сгущалась непроглядная и голодная тьма...

2016 г

И НИКТО НЕ УВИДЕЛ... – Чё застыла, дура? – её довольно-таки сильно толкнули в спину и Лариса, обернувшись, чтобы дать отпор, столкнулась взглядом с явно подвыпившим, сильно обросшим типом, на морде которого крупным текстом ясно читалось: ” Нарываюсь на скандал!”. Девушка, естественно, была умнее, на провокацию не поддалась, а просто отошла в сторону, отчего небритый искренне расстроился и полез уже к милого вида пожилой женщине, рассчитывая на то, что та примется его интеллигентно укорять, и уж тут-то он и отведёт свою исстрадавшуюся душеньку... Ну-ну... Милая пожилая женщина, не долго думая, развернулась к мужику и уже через минуту бедолага искренне пожалел, что вообще выполз сегодня на улицу, потому что более полной информации о себе самом, своих родственниках и прочем-прочем-прочем (причём в самых нецензурных выражениях!) он никогда не слышал и вряд ли вообще где ещё услышит! Мужик уже и каялся, и пытался извиниться, и провалиться под землю пробовал... но бабка явно была хабалкой номер один и так просто отпускать свою жертву не собиралась. Впрочем, у неё в сумочке неожиданно зазвонил сотовый, и это отвлекло внимание женщины, дав алкашу шанс скрыться с места. “Вот такой и надо быть! – уныло подумала Лариса, провожая взглядом морально прибитого мужика. – Бойкой, языкастой... А я что? Так, серединка на половинку. Эх, как было бы хорошо стать невидимой! И мне спокойнее и другим не до меня будет...” ...День прошёл как обычно. На работе на Ларису внимания обычно обращали не больше, чем когда-либо: ну, работает девушка и работает, не красавица и не уродина, не умница и не тупица... Как говорится – звёзд с неба не хватает и слава Богу, а то светил в космическом пространстве на всех не хватит! В общем, если и перепадали премии, то на Ларису их обычно не хватало... И не потому, что работала так себе, а потому, что была серой и незаметной. Впрочем, девушку это вполне устраивало. Она ужасно не любила всякие скандалы, не переносила совместные корпоративы, предпочитая развлечениям с друзьями и коллегами тихую домашнюю обстановку... В общем, была маленькой серой мышкой, на которую мало кто обращал внимание, и которая мечтала, чтобы этого внимания стало ещё меньше. Уже вечером дома, стоя перед зеркалом, Лариса пристально уставилась на своё отражение и забубнила себе под нос: – Я становлюсь... становлюсь... невидимой... Я становлюсь невидимой... невидимой... невидимой... становлюсь. Зачем ей это было нужно – Лариса и сама не знала. Если бы её и спросили: “Зачем?”, то вряд ли бы девушка смогла дать вразумительный ответ. Так, развлечения ради! Но, в конце концов ей надоело такое “развлечение” и Лариса, в последний раз бормотнув себе под нос: “Я невидима!”, собралась было отправиться на кухню, но бросила прощальный взгляд на зеркало и застыла, потому что ей внезапно показалось... – Не-ет, ужинать и спать, спать и ещё раз спать! – сама себе решительно сказала девушка и, развернувшись, прошествовала на кухню, где наскоро перекусила, убрала всю посуду, оставшуюся с утра, и пошла в спальную. ...Бледные лучи луны пронизали тонкие занавеси и мерцающим пледом упали на спящую Ларису, отчего та окуталась сиянием и, на краткий миг, словно растворилась в лунном свете... – Эй, Лариска! Тебя там поклонник ждёт! – просунула в дверь свою ехидную мордочку Анфиса-секретарша. – С бо-ольшим таким букетом! У Ларисы, которая в это время укладывала в сумочку пудреницу и сотовый, дрогнула рука и телефон шмякнулся на пол, разлетевшись на составные. – Какой ещё поклонник? – стараясь не взвизгнуть истерическим голосом, спросила она. – Как какой? Верный! – Анфиса хихикнула и умчалась прочь – сообщать новость всем остальным, дабы и они смогли насладиться предстоящей “мыльной оперой”, а Лариса обессиленно опустилась на стул. Вадик, блин... И ведь сколько раз говорила, чтобы прекратил за мной ходить, подумала она, что его ничего не ждёт! Так нет же, прётся, идиот! И всегда непременно в конце рабочего дня! Встанет у входа со своим неизменным веником (розочки, ромашки, лилии, хризантемы, гвоздики – смотря, что имелось в цветочном магазине) с видом сексуально озабоченного спаниеля и торчит-мнётся, ожидая, когда же выйдет “птичка на ветвях его души”! Лариса уже пробовала и подольше задерживаться на работе – в надежде на то, что у Вадика в конце концов лопнет терпение и он уйдёт восвояси и, крадучись, выходила через чёрный ход... Всё без толку! В первом случае “верный рыцарь” ждал буквально до посинения, отчего у девушки лопалось терпение и она покорно выходила навстречу восторженному поклоннику, во втором случае Вадик каким-то чудом угадывал её намерение и ждал уже у дверей чёрного хода.... Пару раз у Ларисы появлялось жгучее желание прибить воздыхателя, но всякий раз здравый смысл останавливал её: “Ну, пристукнешь ты этого дурака... а дальше что? Будешь сидеть в тюрьме? А оно тебе надо?” Вот и сейчас девушка сидела на стуле как пришибленная и лихорадочно раздумывала, что же ей теперь делать? Опять задерживаться на работе? Нет никакого смысла – этот гад будет ждать хоть до самого утра. Выйти ему навстречу? Весь вечер будет напрочь испорчен присутствием этого дебила. А, была не была! Лариса решительно встала, смахнула в сумочку раскоканный сотовый, накинула курточку и направилась к выходу... но уже у самых дверей весь её боевой настрой как ветром сдуло. “Невидима... я невидима... я невидима... Невидима!” – как заклинание зашептала она, распахнула настежь дверь, вышла на улицу, где топтался Вадик, не сводящий влюблённых глаз с дверей и... ничего не произошло! Вадик не бросился как обычно – спотыкаясь и чуть не роняя слюни от усердия и восторга – навстречу любви всей своей жизни, а продолжал стоять на месте, тупо пялясь на вход, словно не замечая замершую в дверях Ларису. Не веря своему счастью, девушка облегчённо вздохнула, легко сбежала вниз по ступеням и, чуть ли не пританцовывая, направилась домой... то есть сначала в магазин – надо было бы купить тортик и конфет, дабы отпраздновать своё внезапное освобождение, потому что Вадик почти наверняка влюбился в какую-нибудь клушу из их отдела (может, в Анфису? Если это так, то Бог стопроцентно есть!) и теперь наконец-то оставит её в покое. Войдя в первый попавшийся магазин, за прилавком которого одиноко скучала продавщица, Лариса вежливо улыбнулась и сказала: – Добрый вечер. Дайте мне, пожалуйста, во-он тот тортик и полкило “Кокосовых”... Никакой реакции. Продавщица зевнула, не прикрывая рта, почесала ухо и, достав из-под прилавка планшет, принялась сосредоточенно тыкать в экран пальцем. – Вы... совсем того? – разозлившись, крикнула Лариса и изо всей силы стукнула кулаком по прилавку, отчего продавщица подпрыгнула на месте и, округлив глаза, принялась озираться. – Это уже хамство! Где жалобная книга? Тут взгляд её случайно упал вниз, и Лариса с ужасом обнаружила, что её... нет! Не было видно ни рук, ни ног... ни даже куртки! Да меня, похоже, и не слышно, внезапно поняла девушка, вот почему продавщица никак не отреагировала... Нет, не хочу! Я видима, видима... видима!!! Продавщица подпрыгнула во второй раз, когда прямо перед её носом внезапно из ничего появилась невысокая русоволосая девушка в синей кожаной курточке. – Вы... вы... как вы... это?!! – запинаясь, пролепетала она. – Я только что вошла! – торопливо сказала Лариса, опасаясь, что бедную тётку может хватить инфаркт. – Вы чем-то были заняты... вот и не заметили, наверное! Дайте мне, пожалуйста, во-он тот тортик с клубничками и “Кокосовых со сливками” полкило. Буду сегодня праздновать освобождение от моего поклонника! И потянулись лёгкие счастливые дни. Лариса быстро привыкла к своему необычному дару и теперь пользовалась им по поводу и без повода. Вадик, проторчав без толку у входа на её работу дней десять, сменил дислокацию и теперь ошивался возле её дома. В первый раз Лариса, не подозревая о его хитром маневре, попалась-таки на крючок, но потом стала хитрее и становилась невидимой прямо в подъезде, проходя мимо воздыхателя пританцовывая и показывая ему язык. Теперь она без опаски могла ходить вечерами по самым тёмным улицам, не раз проскальзывала в кинозал и бесплатно смотрела новые фильмы... Хорошо! Но вскоре произошла одна, не очень приятная встреча. Вечером, как обычно, расхрабрившаяся Лариса стала невидимой и, неслышимая, побрела по полуосвещённым улицам, нарочно выбирая самые тёмные закоулки и тупички, невесть для чего исследуя их... В конце концов, девушке стало просто скучно и она, бросив взгляд вглубь ещё одного тупичка, собралась было идти домой, но тут еле заметное в темноте шевеление привлекло её внимание и Лариса, не раздумывая, шагнула туда. У забора обнимались двое мужчин. Точнее, один обнимал другого, руки которого безвольно свесились и лишь изредка пальцы сжимались в кулаки и разжимались, сжимались и разжимались... Сплюнув от отвращения (она терпеть не могла гомиков), Лариса тем не менее подошла ещё ближе и ей тут же стало ясно, что никакой любовью в этих обжимашках и не пахнет, потому что мужчина, крепко обхвативший тело своего “партнёра”, рывком поднял голову и оцепеневшая от внезапно нахлынувшего ужаса девушка поняла, что это... вампир! Самый настоящий, с клыками, светящимися глазами, очень красивый – ну, почти как у Энн Райс и Стефани Майер... с одной лишь только разницей: там выдуманные книжные персонажи, а тут реальная опасность стоит перед тобой, облизывает чуть испачканные кровью губы и сосредоточенно прислушивается... Этого невидимостью и неслышимостью уж точно не надуешь! “Реальная опасность” принюхалась, повела головой и усмехнулась: – Невидимка, значит... Это что-то новое! Покажись, девочка и не бойся: своих я не пью! Своих? Слегка обалдев от такого заявления, Лариса попятилась и, развернувшись, помчалась прочь, провожаемая насмешливым голосом вампира: – Эй, невидимка, если хочешь – приходи в гости! Улица Теневая, дом тридцать семь. У меня во дворе мантикор живёт, но ты не бойся, я его предупрежу... Больше Лариса по переулкам не ходила. Дни шли за днями, недели за неделями, месяц за месяцем... Ларисе до того понравилась жизнь невидимки, что она уволилась с работы, встала на биржу труда и целые дни проводила на улице. В какой-то момент обнаружив, что невидимым становится и тот предмет, что она брала в руки, девушка превратилась в обыкновенную воровку – неуловимую, наглую, без зазрения совести пользующуюся своим даром. Зачем работать, рассуждала она, когда можно пойти в магазин, набрать всего, чего душе угодно... Ах, за это штрафуют продавцов? Ну и что? Мне-то какая разница? Правда, с техникой Лариса не связывалась: телевизор не утащишь – слишком громоздкий, телефоны заперты в витринах, ноутбуки на полках без “зарядок”... Не кастрюли же воровать с чайниками? Бывало, что прослонявшись целый день по улицам, Лариса, так и не сняв с себя невидимость, падала без задних ног в постель и мгновенно засыпала. Так бы всё и шло, но вот однажды... Резко зазвонил будильник и Лариса, вскочив как ужаленная, долго не могла сообразить, что к чему, пока наконец не сообразила глянуть на календарь. – Блин! У мамы же день рождения! Ну как я могла забыть?! Точнее, не у мамы, а у мачехи (родная мать Ларисы умерла, когда той не было и пяти лет. Отец женился через полтора года, женщина оказалась доброй и милой, совсем не похожей на сказочную мачеху и у неё с падчерицей сразу же сложились хорошие отношения) и не пойти на праздник означало бы ни за что ни про что обидеть близкого человека... Подумав об этом, Лариса спрыгнула с кровати, наскоро застелила её, достала из тайника давно приготовленный подарок (краденое вообще-то дарить не положено, но стоит ли думать об этом?), побежала в ванную и, оказавшись перед зеркалом, застыла как вкопанная. Отражения в зеркале не было. Покрывшись холодным потом, девушка сжала кулаки так, что ногти впились в ладони чуть ли не крови, зажмурилась и зашептала: – Я видима... видима... видима! Мамочки! Зеркало в ответ словно издевалось, отражая дверь, край ванны, крючок с полотенцем – в общем, что угодно, но только не её. – Мама, мамочка... Ну, пожалуйста! Я видима, видима... ВИДИМА! На мгновение её отражение проявилось на зеркальной глади, но тут же исчезло вновь. Лариса в ужасе выскочила из ванной и заметалась по квартире, хватаясь то за пузырёк с валерианой, то за банку с кофе, то опять за пузырёк с валерианой... Проглотив полпузырька успокоительного, девушка упала на кровать, зарылась головой в подушку и попыталась прийти в себя. Что же произошло? Почему раньше она с лёгкостью прыгала из одного состояния в другое, и всё было хорошо? Ну, не из-за воровства же? Ничего, успокаивала она себя, сейчас я полежу, и всё придёт в норму... Вот сейчас... нет, сейчас... Раз за разом она открывала глаза, смотрела на себя и – ничего! “Эй, невидимка, если хочешь – приходи в гости!” – вспомнились слова того вампира, что встретился ей в переулке месяца три назад. Может, он сможет ей помочь? Впрочем, он ещё и про какого-то мантикора ей говорил, но что это или кто – Лариса не знала, точнее – не имела никакого представления. Скорее всего, так зовут его сторожа, подумала она, ведь вампиры днём спят и надо же кому-то их охранять? Может, особой породы собака? Забыв надеть шубку и сапожки, Лариса выскочила из квартиры и как была – в халатике и тапочках, в которых и легла спать, понеслась на улицу Теневую, к дому номер тридцать семь. – Эй, есть тут кто-нибудь? – дрожащим голосом крикнула девушка, войдя в просторный, огороженный высоченным забором двор, в глубине которого стоял роскошный особняк, а рядом с ним ма-аленький такой домик, больше смахивающий на будку. Сообразив, что видимо, в этом домике и живёт неизвестный ей мантикор, Лариса судорожно сглотнула, представив себе, какой же должна быть собачка вампира, если будка размером чуть ли не с избу. – Эй, вампир! – снова позвала она. – Это я, невидимка... Мне нужна помощь! – Пришла всё-таки? – послышался гулкий бас, ну никак не походивший на мелодичный голос вампира, в глубине избы-будки что-то зашевелилось и на свет Божий выбралось самое невероятное существо из всех, что когда-либо доводилось видеть Ларисе – жуткая помесь льва, дикобраза, скорпиона... и венчала всё это великолепие огромная лохматая человеческая голова, которая мило улыбалась, посверкивая многочисленными бензопильными зубищами. – Мама! – пискнула Лариса, в панике завертелась на одном месте, пытаясь найти хоть какое-нибудь местечко, чтобы укрыться от монстра, что неторопливо приближался к ней, но так ничего и не углядела и плюхнулась прямо в снег, махнув на всё рукой – слопает, так слопает! – Чего уселась-то? – миролюбиво спросила лохматая громадина, подойдя к девушке вплотную и с любопытством рассматривая её. – Пошли, провожу тебя к графу! – Ты... вы... меня видите? – запинаясь, спросила Лариса и покосилась вниз. – Но я... – Так я же мантикор! – гулко хмыкнул монстр и широко зевнул. – Вставай, красавица, граф тебя заждался! – А почему граф? – поинтересовалась девушка, поднимаясь и отряхиваясь. – Он что, Дракула? – По-твоему, только Дракулы бывают графами? А-а, фильм вспомнила? Нет, девочка, наш граф вовсе не Дракула, но тоже вампир и тоже очень старый... Тьфу, да что я тебе объясняю? Идём-идём, скоро поближе познакомишься! Мантикор мягко подтолкнул невидимую Ларису к входу в особняк мохнатой лапой и, буркнув на прощание что-то вроде: “Не кисни!”, скрылся в избе-будке. Лариса мышкой прокралась к двери, тихонечко постучалась и, не дождавшись ответа, потянула за ручку и скользнула в приоткрывшуюся щель. – Граф, вы не спите? – негромко спросила она, осматриваясь с любопытством. – Меня зовут Лариса и мы встречались с вами три месяца назад в... – В переулке? – мягкий голос, раздавшийся откуда-то сбоку, застал девушку врасплох. – Как же, как же, помню... Может, покажешь свой истинный облик? – Не могу! – Лариса тут же вспомнила о своей беде, шмыгнула носом и, усевшись на стул, громко заревела, перемежая слёзы сбивчивыми фразами. Сен-Жермен (а это был он), тяжело вздохнул и, вытащив из кармана платок, протянул его ревущей девушке. Тот мгновенно исчез. – Твою мать! – вырвалось у графа. – Как это? – Всё, чего я касаюсь руками, тут же исчезает! – всхлипывая, пояснила Лариса. – На время, естественно... Понимаете, я проснулась сегодня утром, попыталась стать видимой и... и не получи-илось! – И давно у тебя проявился этот дар? – Какая разница?! Вы не понимаете разве? Я не могу снова стать видимой, а до этого всё получалось, получалось! Что мне теперь делать? Я не хочу жить так, не хочу, чтобы меня никто не видел! Помогите мне, ведь вы же можете! – С чего это ты взяла? – удивлённо спросил граф-вампир, но в ответ раздался такой отчаянный рёв, что Сен-Жермен сокрушённо покачал головой и исчез за дверью своего кабинета, где у него хранились всякие артефакты и редкие снадобья – на всякий случай, мало ли что... – Вот, иди домой и проглоти эту ягодку, – сказал он, протягивая девушке-невидимке пузырёк с ма-аленькой красной горошинкой внутри. – Смотри, не потеряй! – Спасибо! – радостно взвизгнула Лариса, буквально выхватывая пузырёк из рук графа. – И я снова стану видимой? – Станешь, станешь... Только учти – тебе надо целую неделю не становиться невидимой, иначе... Эй, Лариса, ты ещё здесь? Ответа не было. Счастливая Лариса, не разбирая дороги, со всех ног неслась домой, крепко и бережно сжимая дар графа-вампира. Она пулей взлетела на пятый этаж, зашла домой, отдышалась, осторожно откупорила пузырёк, поднесла горлышко ко рту и бережно вытряхнула его содержимое на язык. Тело девушки мгновенно охватило невидимое пламя, пронизывая каждую клеточку, каждый волосок, заставляя Ларису свернуться в клубочек... но это ощущение почти тут же прошло, оставив после себя лишь послевкусие боли... Постанывая, девушка кое-как поднялась с кровати и, проковыляв к ванной, с содроганием сердца глянула в зеркало, из холодной глади которого на неё испуганно смотрела русоволосая... она сама. – Получилось... Получилось! – восторженно крикнула Лариса и радостно закружилась по комнате. – Ой, уже два часа! Я же опаздываю! Она заметалась по квартире, хватая то одну вещь, то другую, забежала в ванную – помыть голову, потом залезла в шкаф в поисках нового платья (которое украла в магазине)... На день рождения мачехи она всё-таки успела, с гордостью вручила ей свой подарок и с головой окунулась в веселье, заодно празднуя и своё возвращение в мир простых людей, которые живут обычной жизнью и даже не помышляют о невидимости, пирокинезе, телекинезе и прочей чертовщине. Так прошло три дня. На бирже труда ей предложили очень интересную вакансию, чему Лариса несказанно обрадовалась и тут же сходила по указанному адресу, переговорила с начальником, узнала о зарплате и осталась довольна и хорошим местом, и окладом... и новым начальством, разумеется. Девушка уже и думать забыла о своём даре, но вот через день… – Да, кстати... Лариса, а ты слышала о том, что завтра в Доме культуры будет выставка-продажа шуб из Москвы? – вспомнила Маруся, отставив бокал с соком. – И что? – равнодушно спросила Лариса, ковыряя ложечкой мороженое. – У меня уже есть полушубок из норки... К чему мне ещё один? Солить разве что? – Так это же фирма! – возмутилась её подруга. – Не китайское фуфло, а действительно качественная вещь! Вот ты где свой полушубок брала? На рынке, небось? – В магазине-гипермаркете, в отделе шуб. А что? – Ну-у... – Маруся не нашлась что ответить. – И всё равно, давай завтра сходим, а? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-э-э!!! – Ладно! – отмахнулась Лариса и встала, подзывая официанта. – Позвони мне с утра, а то я и забыть смогу. На следующий день Маруся не позвонила, а прибежала сама – с утра пораньше. Они вместе позавтракали, потом Лариса принялась убираться под Марусино нытьё, которая всё сетовала на то, что Лариса просто невероятная копуша, что убраться можно и попозже, что вот раскупят все самые красивые шубы и тогда смотреть будет не на что... Даже напоминание о том, что выставка-продажа начнётся не раньше половины десятого, зануду-гуду не успокоило, так что в конце концов Лариса не выдержала. – Ладно! – в сердцах сказала она. – Пошли, а то ты мне все мозги вынесешь... Не понимаю, как тебя ещё твой парень не бросил? – На грани этого! – хихикнула Маруся, вновь приходя в хорошее настроение. – Пошли-пошли-пошли! ...Подоспели они как раз к открытию выставки. Народу была уже тьма-тьмущая, кто-то даже принёс свои старые шубы, так как прошёл слух, что тому, кто их принесёт, будет сделана скидка в тридцать, а то и в сорок процентов, поэтому многие стояли с чехлами, полотняными мешками, а то и просто с сумками... Особенно всех порадовала какая-то замызганная тётка, на лице которой была крупными буквами написана страстная любовь к спиртным напиткам, что приволокла совершенно жуткого вида шубёнку. Та была не только из искусственного меха и невероятно древней, но и покрыта подпалинами, проплешинами и другими признаками долгой и трудной жизни. – Н-ничего ты не понимаешь! – пьяно вещала тётка охраннику, который наотрез отказался пускать её. – Это же раритет! Горностай! Песец! – Причём полный... – хохотнул кто-то в толпе. – Что ж не мексиканский тушкан? – ехидно спросил охранник, будучи человеком начитанным. – Или не шанхайский барс? – А может и они, – согласилась тётка. – Тогда пусть дают скидку в девяносто процентов! После таких слов охранник молча схватил любительницу меховых изделий за шкирку и, не взирая на возмущённые вопли, выкинул её на улицу, а прочие покупатели и просто зеваки вошли в павильон. Шубы были на любой вкус – короткие, длинные, невероятно лохматые и гладкие, с рисунком и без, из соболя, норки, мутона, песца, лисицы... У Ларисы глаза разбежались во все стороны, и она не знала, на что ей смотреть – не то на короткую шубку из чёрного мутона с опушкой из норки, не то на роскошную шубу до пят из соболя, не то на очаровательный полушубочек из козочки. Маруся уже унеслась куда-то, не дождавшись своей подруги, а девушка всё бродила как потерянная вдоль рядов, казавшихся ей бесконечными. В конце концов, расстроенная донельзя Лариса круто развернулась, чтобы уйти, но тут её взгляд упал на что-то белое и пушистое, и девушка поняла, что она погибла... Это была любовь с первого взгляда! Невероятно красивый, ослепительно-белый полушубок из горностая с богатым капюшоном... Не надо было даже смотреть на бирку с ценой, чтобы понять, что ТАКОЕ ей не по карману и тогда Ларисе в голову пришло единственно на тот момент верное решение... Так, по крайней мере, ей показалось... Она быстро направилась к выходу, забежала за угол, где стояли руины какого-то строения, вошла туда и стала невидимкой, напрочь позабыв предостережение графа-вампира, так как желание обладать сказочно красивой шубкой было сильнее любого здравого смысла. Невидимой вернувшись в павильон, она торопливо подошла к горностаевому полушубку, оглянулась по сторонам – нет ли рядом кого, кто мог бы видеть, как пропадёт шубка и схватила предмет своей мечты. Полушубок, естественно, тут же стал невидимым, и счастливая Лариса поспешила домой, дабы в полной мере насладиться перед зеркалом своим новым обликом. Уже дома, бросив полушубок на кровать, запыхавшаяся девушка встала перед зеркалом и быстро произнесла: – Я видима, видима, видима... видима! Ничего не произошло. Ларису сначала пробрала дрожь, потом бросило в пот, но она всё-таки попробовала успокоиться, закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула и, сосредоточившись на одной-единственной мысли: “Я видима!”, вновь посмотрела в зеркало. Бесполезно. То напрочь отказывалось отражать свою хозяйку. – Дрянь ты эдакая! – истерично крикнула Лариса, схватила хрустальную вазочку и так запустила ею в зеркало, что то разлетелось сотнями сверкающих осколков. Уже не думая ни о разбитом зеркале, ни о шубе, девушка выскочила на улицу и побежала по хорошо известному ей адресу – к вампиру, во дворе которого жил мантикор... – Граф! Вампир! Вы дома? – задыхаясь, крикнула она, едва войдя во двор. – Мне очень, очень нужна ваша помощь! Я никак не могу стать видимой! – Опять? – послышался бас и мантикор высунул голову из избы-будки. – Что случилось? – Разве не видно? – в сердцах спросила Лариса. – Извини, нет. А разве неделя уже прошла? – Какая ещё неделя? О-ой... – и тут девушка вспомнила всё, что ей говорил граф. – Мамочка, я ведь совсем забы-ыла... Мантикор, может, у твоего хозяина... – У меня нет хозяев! – буркнул мантикор. – Извини-извини! Может, у графа ещё найдётся такое же средство, как ты думаешь? – Не знаю... Заходи в дом, чего стоишь? – и мантикор, развернувшись, выставил мохнатую попу, показывая, что разговор окончен и нечего к нему больше приставать. Лариса смахнула с ресниц выступившие слёзы и, приоткрыв дверь, скользнула в просторную прихожую, где уже маячил Сен-Жермен. – Не выдержала-таки? – с упрёком спросил он. – Я же тебе говорил... – Граф, ну простите! – Лариса умоляюще прижала руки к груди. – Я ведь совсем забыла... Вы сможете помочь мне ещё раз? – Снадобье-то я тебе дам, но будет ли от него теперь толк? – печально сказал вампир. – Пойми, Лариса, своими прыжками из невидимости в видимость ты сильно истощила свои тело и душу... Ты просто можешь уснуть и не проснуться! – А вдруг всё получится? Ну, пожалуйста! – Тебе надо было вытерпеть всего лишь одну неделю, всего одну! Неужели это было так трудно? – Да не особенно... Граф, вы всё-таки дайте мне опять то снадобье, хорошо? Я всю ответственность беру на себя! – зачастила Лариса и Сен-Жермен наконец сдался. Велев девушке ждать, он скрылся за дверью кабинета и вскоре вышел, бережно неся в руке стеклянный пузырёчек. – Будь осторожна! – сказал он, передавая драгоценную ношу невидимке. – Может, ты всё-таки... Лариса? Ответа не было. Лариса запрокинула голову, вытряхнула в рот крошечную ягодку, проглотила её и зажмурилась в ожидании пронизывающего всё тело жара... но ничего не произошло. – Ну, граф! – в сердцах сказала она. – Надул, да? Посмеялся? Я пришла к нему за помощью, а он... Внезапно девушка почувствовала леденящий холод, который охватил сначала её ступни, потом постепенно поднялся до коленей, потом всё выше и выше... Вместе с холодом на Ларису снежным сугробом начал наваливаться и неодолимый сон и скоро девушка с трудом приподнимала потяжелевшие веки. “Наверное, так и должно быть... – лениво подумала она, стягивая с кровати полушубок, надевая его на себя и, еле добредя до кресла, стоявшего в углу спальной, плюхнулась в него. – В первый раз было жарко, теперь холодно... Только почему же так долго? А-а, наверное, когда я проснусь, всё и закончится...” Это было её последней мыслью... Через три дня соседи, встревоженные неприятным запахом из квартиры Ларисы, вызвали полицию, та связалась с Ларисиной мачехой, у которой были ключи от квартиры девушки и все вместе они открыли дверь, отчего отвратительный трупный запах хлынул на площадку, заставив любопытных соседей разбежаться по своим квартирам. – Да-а, тут проветривать и проветривать! – морщась, сказал лейтенант, первым входя в просторную и тихую прихожую. – Осмотрите всё! И ванную не забудьте! Осмотр ничего не дал. На первый взгляд всё было вполне нормально – ничего не раскидано, кровать аккуратно застелена, на кухне на столе тарелочка с забытым печеньем... В ванной тоже никого не было. Словом, запах был, а труп отсутствовал как факт. – Ничего не понимаю... – развёл руками лейтенант, когда все собрались в спальной. – Тела тут нет, а вонь такая, словно... Словно оно лежит во-он в том углу. Но ведь там пусто! – Может, где-нибудь кошка сдохла? – предположил ещё одни сотрудник полиции. – Да не было у неё кошки... – растерянно сказала Елизавета Петровна – мачеха Ларисы. – Тогда пишите заявление о пропаже вашей падчерицы, будем объявлять в розыск. Может, она просто уехала со своим другом... И откройте окно хоть ненадолго, проветрите квартиру! Через полчаса все ушли... И никто так и не увидел в углу спальной невидимое кресло, на котором вечным сном уснула невидимая Лариса, одетая в невидимую горностаевую шубку – ту самую, из-за которой она и умерла так глупо и нелепо...