Текст книги "Девичник. Объект желаний"
Автор книги: Наталия Рощина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
ДУМАЙТЕ, ДЕВЧОНКИ, СОБИРАЯСЬ ЗАМУЖ!
Прошло уже достаточно много времени, хотя это утверждение относительно, но все-таки для женщины семь лет – это срок. Однако события того времени я помню до мельчайших подробностей. Я вообще замечаю, что моя память устроена таким образом, что мне не удается очищать ее время от времени (если говорить на всем понятном языке компьютерной терминологии). Насколько бы мне было легче, если бы я смогла освободиться от массы устаревшей информации. Она уже не имеет никакого смысла. Лично на мне не срабатывает правило по поводу ошибок, ну, тех, из которых потом делают вывод. Так что перезагрузка моих каналов памяти скоро будет очевидной. Получим еще один сюжет типа «Матрицы» в реальном времени с главным героем женского пола.
Вот почему, решив погрузиться в воспоминания, я ощущаю, что заново переживаю каждый день. Это получается помимо моей воли. И потому я помню свои настроения. Лишившись сразу двух любовников, я пребывала в прескверном расположении духа. Мужчины, как всегда, не обделяли меня знаками внимания, но ни один из них не нравился мне. Мое сердце закрылось на ключик, ключик упрятало куда-то подальше. Я начала много курить. Даже девчонки из парикмахерской обращали на это внимание:
– Лад, ты дымишь, как куча сухих листьев, подожженных ленивым дворником. – Вика Стрельцова, наш самый опытный дамский мастер, доставала меня больше всех.
– Виктория, отвали. – Сравнение с кучей опавших листьев нравилось мне меньше, чем с привычным паровозом.
– Лучше коньячку рюмочку бахнуть, чем через фильтр подышать, – не унималась она.
– Вик, мне сейчас не до моралей.
– А что у нас случилось? – Невысокого роста, пышная, но невероятно юркая, она быстро оказалась рядом со мной, обняла за плечи. Прижала своими пухленькими ручками. – Какая ты у нас тоненькая. Наверное, все на диете сидишь, килограммы считаешь?
– Ничего я не считаю, отстань, Викуся!
Вот такая я была неконтактная, резкая, замкнувшаяся в себе. И как раз лето только начало входить в свои прямые обязанности. Тут бы с любимым на речку или к морю – а у меня полный провал на личном фронте. Пересчитываю по вечерам Шуркин подарок, слезами давлюсь. В этот не самый радужный период на горизонте появилась надежда на лучшее. Она обрела очертания молодого, привлекательного юноши, который пришел в нашу парикмахерскую по объявлению. Мне он понравился тем, что не пялился на меня, как обычно это делали все мужчины. Он вообще практически не замечал моего присутствия, что не могло не возбудить мой интерес. Внешне в этом единственном на всю парикмахерскую представителе мужского пола не было ничего примечательного. Среднего роста, светло-русый, лицо абсолютно не запоминающееся, настолько в нем все было обычно. Разве только серые глаза, разрез которых был таким, что казалось, парень все время над кем-то посмеивается.
Выходя из своего кабинета, в ожидании очередного посетителя, я проходила через весь зал, едва бросая быстрые взгляды в сторону его рабочего места. Егор никогда не отвлекался на мое появление. Даже когда я нарочито громко хлопала дверью. Его поведение больно ранило мое самолюбие. Особенно я бесилась, когда видела его на площадке, где мы все обычно курили, в обществе всезнающей щебетухи Галки. Мне было трудно представить, что у них может быть что-то общее. Едва заметив, что эти двое ведут неспешные разговоры, я через минуту-другую оказывалась в их компании. Было заметно, что они сразу меняли тему разговора, переключаясь на что-то более общее: погода, выручка, капризные клиенты, смена настроений. Собственно, мне было все равно, о чем говорить, лишь бы иметь возможность сдвинуть наше общение с первой ступени.
Так продолжалось неделю. Терпение мое подходило к концу. В отчаянии, что какой-то серый невзрачный тип меня не замечает, я начала роман с одним из клиентов: юноша, подверженный угревой сыпи, которому я регулярно делала чистку лица, маски, протирки. Я боролась с неприязнью, которую у меня вызывала воспаленная кожа на его лице, уговаривая себя, что все в моих руках. Еще немного, и я сделаю из этого прыщавого юнца настоящего красавчика – просто готовую модель для рекламного бизнеса. Я проявляла чудеса, замечая, что мой клиент сеанс за сеансом становится все более привлекательным. Наверное, из чувства благодарности он вдруг решил пригласить меня в кино. Это было так по-детски – в кино.
Мы пошли на последний сеанс какого-то фантастического блокбастера. Если учесть, что это вообще не мой жанр, можно представить, с каким настроением я заходила в зрительный зал. Я ругала себя за то, что трачу свое время на этого юношу. Зачем? Я с трудом представляла, что высижу с ним бок о бок полтора часа. Потом он проводит меня и, краснея от смущения, скажет, что это был самый лучший вечер в его жизни? Еще бы – с таким-то лицом, которое у него было!
Но события стали развиваться по совершенно неожиданному сценарию. Начать с того, что в почти пустом зале мы почему-то сели на самый последний верхний ряд. Он вообще находился особняком от остальных, вдоль стены, оставляя довольно внушительный проход до основной массы посадочных мест. У половины кресел были поломаны ручки. Я подняла голову. Где-то над нами было окошко, в которое прорывался яркий луч, несший на экран события картины. Я села на предложенное место.
– Ты уверен, что нам здесь будет удобно? – на всякий случай спросила я. Мне казалось, что нам нужно было спокойно занять место рядов на десять ближе к экрану. Тем более, что начало предполагалось через пару минут, а в зале было человек двадцать – не больше, притом, что зал рассчитан мест на триста.
– Уверен, – лукаво улыбнулся Володя, так звали моего спутника.
– Ну, хорошо, – безнадежно выдохнула я.
Прошло совсем немного времени с того момента, как в зале выключили свет. Я успела услышать привычный голос, объявляющий название фильма, его создателей, актеров. Оставалось настроиться на просмотр, что я и пыталась сделать. Настроение было паршивое, мой спутник казался мне прыщавой занудой. Я поняла, что безнадежно опустила планку своей значимости, согласившись на этот идиотский поход в кино. Лучше бы прошлась по городу, набралась энергии от влюбленных, которыми улицы просто кишат. Не чета мне – разбросалась кавалерами, а теперь вот сижу в темноте душноватого зала.
Внезапно поток страстной обвинительной речи прервался. Иначе и быть не могло. Любая мысль в такой ситуации была бы обречена: рука Володи легла на мое бедро. Юбка была достаточно короткой – легкого движения было достаточно, чтобы оказаться под подолом. Я возмутилась и, опираясь о единственный поручень, что был справа от меня, чуть приподнялась. Я хотела освободиться от агрессора, но вместо этого открыла ему ворота. Проворные пальцы скользнули в обитель наслаждения. Я была в шоке от подобной наглости. Ни единого слова, ни единого намека на то, что я могу позволить сотворить с собой такое. Что он себе позволяет? Повернувшись, я собралась довольно громко попросить Володю немедленно убрать руку. Но не успела: он закрыл мне рот поцелуем. Никто не придерживал мою голову. Я могла спокойно отстраниться, но вместо этого, напротив, подалась к нему всем телом. Этот юноша целовался так, что у меня дыхание сбилось!
Еще через пару минут я уже говорила себе: будь что будет. В зале темно, никто на нас внимания не обращает. И это даже очень интересно – я как-то проскочила все эти свидания на киносеансах. Наверняка мы не первые, кто осваивает науку любви в подобных местах. Раньше я была слишком целомудренна и равнодушна ко всему, что касалось этого важнейшего вопроса. Как безрассудно потеряно столько ощущений! Настало время заполнить пробелы в биографии. И кто оказался моим наставником на этот раз – мальчишка. Как интересно: я перенимала опыт у самых разных представителей мужского племени, самых разных возрастных категорий, самого разного видения мира, образования, но всех объединяло одно: они становились частью меня. Еще тогда я поняла одну вещь. Я принадлежу к той категории женщин, которые всех мужчин, с которыми у них были близкие отношения, причисляют к своей собственности на всю оставшуюся жизнь. Это не означает, что я бы претендовала на осведомленность об их судьбе. Нет, речь не об этом. Просто каждому из них я отдавала частичку себя и взамен брала у них то, что должно принадлежать только мне одной!
Мой юный киноман тоже теперь должен был стать кем-то в моей жизни. Я не собиралась присваивать ему порядковый номер, заносить в потайную тетрадку, где список любовников разрастается с каждой неделей, месяцем, годом: На что это похоже? На бездумное путешествие из койки в койку? Я надеялась, что этого не будет, что очень скоро я встречу своего мужчину. И выйду за него замуж назло самой себе, назло той пачке зеленых, которая лежит в моем тайнике. А пока я точно знаю, что этот синеглазый мальчик – не мой, но он чертовски сексуально целуется и ловкость его рук заслуживает поощрения. Не стану противиться и приму всю полагающуюся мне порцию мужской ласки.
Володя оказался неожиданно смелым, напористым и умелым любовником. За полтора часа, пока шел фильм, мы успели трижды доставить друг другу наслаждение. Я не ожидала и от себя такой легкости. Вот что делает возбуждение со здравым смыслом. Одним словом, я получила кайф, а остальное не имеет значения, и о чем был тот фильм, понятия не имею и по сей день.
– Ты самый сексуальный косметолог на свете, – целуя мою ладонь, сказал Володя, стоя у моего подъезда. Он оказался настоящим джентльменом: цветы, поездка домой на такси, комплименты. В то время я еще не успела устать от них и радовалась каждому, как ребенок похвале.
– Спасибо, – не могла же я ответить, что он самый лучший мой клиент и я обязуюсь привести его в надлежащий вид как можно скорее.
– До встречи.
– До встречи, – я вспомнила, что Володя записан у меня на следующую пятницу. Я не решилась уточнять, какую именно встречу он имеет в виду: в парикмахерской или на очередном киносеансе? Это не имело значения, потому что, хоть я и получила достаточно ощутимый заряд бодрости, больше не хотела продолжать в этом же духе. Мне был нужен другой мужчина, а этот другой никак не желал замечать меня. Я сказала себе, что больше походов в темные залы не будет, никаких походов с Володей не будет.
Нужно было вплотную заниматься Егором. Неделя, которую я отвела ему на акклиматизацию, пролетела незаметно, а сдвигов в сторону более тесного общения не намечалось. Пришлось брать инициативу в свои руки. Я разработала план. Мне это не стоило труда. Я поняла, что только в моих руках возможность строить свою жизнь так, чтобы в ней были желанные мужчины, секс до изнеможения, милые забавы, частые праздники. Жизнь так коротка. Нужно уметь сделать так, чтобы она была похожа на один длинный, бесконечный день с улыбкой на лице. Я должна была прогнать хандру из своего дома, из своего сердца, вымести остатки от разбитых романов из самых потаенных уголков своей души. Моя широкая, любвеобильная душа… Ей был необходим новый объект для страсти.
– Ты не против вместе пообедать? – невзначай тряхнув гривой распущенных волос, спросила я у Егора во время очередного перекура.
Стоявшая рядом Галка поперхнулась дымом. Она явно не ожидала от меня того, что я могу быть такой откровенной, смелой. Она бросила на меня удивленно-убийственный взгляд, в котором смешались негодование и восхищение, и как-то очень быстро ретировалась в зал.
– Ты серьезно? – он выпустил струю дыма вверх и улыбнулся. Я увидела, какое у него красивое лицо, каким привлекательным делает его эта улыбка. Есть такой тип людей: незаметные, ничего особенного, а стоит улыбнуться – глаз не отведешь.
– Абсолютно.
– Хорошо, только плачу я, идет?
– Это удар по моей независимости.
– Ты, случайно, не ярая феминистка? – нарочито обеспокоенно поинтересовался Егор.
– Нет, – ответила я, улыбаясь ему в ответ.
– Тогда договорились.
После этого совместного обеда и начался наш роман. Мы уже практически не расставались. Кажется, я могла уже считать себя непревзойденным мастером на подобные трюки. Подстроить знакомство, перетасовать обстоятельства в свою пользу – это ко мне за советом. Итак, мы перекусили в том самом кафе, где начинался мой путь в мир мужчин, разочарований, наслаждений и неожиданностей. За те полчаса, что мы смеялись и болтали, не забывая о трапезе, я почувствовала к Егору что-то для себя новое. Мне было с ним уютно. Конечно, я не изменяла себе и не переставала думать о том, как бы поскорее оказаться с ним в постели, но кроме этого я ощущала удивительное тепло и покой. Мне хотелось уткнуться в его грудь, обнять, почувствовать, как его руки обнимут меня в ответ – это была самая сексуальная фантазия, которая приводила меня в восторг.
После работы вечером того же дня Егор был приглашен ко мне в гости.
– Обед, плавно переходящий в ужин? – улыбнулся он в ответ на мое приглашение в гости.
– Точно. Мы будем готовить его вместе, согласен?
– Никогда не хозяйничал на кухне. Обычно это делает мама.
– Новый опыт – это всегда интересно. – Почему-то я не хотела сказать, что сама прекрасно со всем справлюсь. Я уже начала строить отношения, в которых необходимо было участие обеих сторон. Даже в приготовлении омлета. По моим понятиям, это соответствовало идеалу.
Егор сказал, что готов на любые эксперименты. Мы еще посмеялись, пошутили как-то ни о чем. Все это соответствовало странному состоянию эйфорий, которую мы оба испытывали от предстоящей поездки ко мне домой. Сейчас мне кажется, что я поспешила. Но ничего уже не вернешь, не исправишь. Не могу сказать, что я жалею о том, что все произошло именно так. Как говорит всезнающая Варька – это мой путь, и я должна пройти его до конца.
Остаток дня я провела в томительном ожидании последнего посетителя. Я была, как всегда, приветлива, внимательна, но все-таки не удалось избежать вопросов:
– Ладочка, вы сегодня какая-то особенная. К чему бы это?
– Ладочка, вы просто светитесь, не влюбились ли?
– Что это вы сегодня такая загадочная, Ладочка?
Они сказали за меня то, в чем я не хотела признаваться. Кажется, я влюбилась в Егора. Впервые за то время, когда я разрывалась между Шурой и Олегом, когда не могла разобраться в своих чувствах, желаниях, я знала, что влюбилась! Мне было так хорошо. Даже от сознания того, что мое сердце снова растаяло. В нем больше не раздается звон осколков. Я их все вымела, абсолютно все. Победа над собой воодушевила меня.
Я едва дождалась конца смены, и вместе с Егором мы решили немного пройтись. Июнь – прекрасная пора. Это уже не моя любимая весна, но и не изнуряющее лето. Мы шли, взявшись за руки, и в какой-то момент ощутили искру, сильнейший импульс, после которого нужно было быстрее ехать домой. Улица перестала казаться нам прибежищем влюбленных. Здесь было слишком многолюдно, а нам обоим хотелось уединиться.
Моя более чем скромно обставленная квартира произвела на Егора странное впечатление. Он старался не показать этого, но я чувствовала: он ожидал увидеть нечто совсем иное. Он как-то застыл на пороге, изумленно глядя на старые обои в коридоре, слишком осторожно ступал по изрядно потертому ковру. Я старалась сохранить хорошую мину при плохой игре, но мне стало не по себе.
– Проходи в мой дворец, – как можно непринужденнее сказала я.
– Дворец давно нуждается в реставрации.
– Или просто требует вмешательства мужских рук. – Это было не намеком, но в какой-то степени снимало с меня ответственность за то, что все здесь давно пришло в упадок.
– Готов предложить свои.
– Правда?
– А что тебя удивляет?
– Да так. – Я подумала, что гораздо проще найти мужчину, который с удовольствием переспит с тобой, чем того, который поможет переклеить обои.
– Бьюсь об заклад, я знаю, что у тебя на уме.
– Не будем ни о чем спорить. Ведь мы здесь не для этого…
Я постаралась быстрее переключить его внимание с недостатков моей мебели и общего дизайна. На что? Не на «что», а на кого – на себя. Я взяла лицо Егора в свои ладони и поцеловала его. Сработало сразу. Мы оказались на диване раньше, чем я успела произнести, что он первый парень, который переступил порог моего дома. Не знаю, зачем мне была нужна эта ложь? Я не хотела выглядеть в его глазах недотрогой, но и распутницей тоже не было желания. У меня не было времени для того, чтобы придумать себе образ, выгодно отражающий мою страстную натуру. Егор быстро освободился от своей одежды и помог мне сделать это. Наши вспотевшие разгоряченные тела переплелись в невероятный узел.
Наверное, это был вечер, когда мы оба друг друга удивляли. Кто чем. Я – своей более чем простой обстановкой. Я понимаю, Егор думал, что такая экзальтированная, модная, современная девушка никак не может жить в обстановке, оставленной ей бабушкой. А меня, в свою очередь, поразило нечто более важное, нежели выцветшие стены: размер мужского корня моего новоявленного любовника, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Но и на это я могла бы закрыть глаза. В конце концов, я прочла немало литературы на тему секса и сексуального удовлетворения, где черным по белому было написано: не в размерах, девки, дело! Главное, техника, чувство ритма, так сказать, и способность его выдерживать подольше, чем это получается, к примеру, у царя зверей – гордого льва. Я, как большая любительница передач о природе, однажды была просто сражена скоростью, с которой произошел акт обладания у этих кошачьих. Я бы даже «а-ах» сказать не успела. Могу себе представить разочарование львиц. Вот уж где полное несовпадение грозного образа с возможностями половыми. Хотя, скорее всего, я не права. Что я могу понимать в сексуальности львов? Тут бы со своими перспективами разобраться.
Одним словом, я поняла – приехали. То, что произошло у нас с Егором, я могла с натяжкой назвать близостью. Начало было весьма многообещающим, середина – размыта, а концовка – просто позорна. Мое возбужденное естество отказывалось принимать тот факт, что все закончилось. Благодарный поцелуй, которым осчастливил меня Егор, показался мне насмешкой.
– Ты такая сексуальная, – прошептал он мне на ухо и туту же бодро спросил: – Где у тебя ванна?
– Тебе придется потрудиться, чтобы обнаружить ее на этих безграничных просторах, – ответила я, поднимаясь с дивана. – И еще, мне бы хотелось попасть туда первой. Ты не против?
– Нет, нет, – Егор поспешно выпустил меня из своих объятий.
Несколько разочарованная, я вышла из комнаты и, закрывшись в ванной, посмотрела на себя в зеркало. Я не торопилась мыться. Мне нравится запах, остающийся на теле после любовных утех. Меня беспокоило другое: почему парень, который мне понравился, в постели оказался абсолютно никаким? Опыта общения с девушками у моего избранника было гораздо меньше, чем у меня – общения с мужчинами. Это было очевидно. Сначала я расстроилась. Секс без удовлетворения – цветок-пустоцвет, зима без снега, лето без яркой зелени. А ставить точку на этом едва начавшемся романе так не хотелось… Нужно было срочно найти оправдание неумелым действиям партнера.
Вернувшись на ложе любви, я поцеловала Егора, чем несколько воодушевила его. Он не был настолько глупым, чтобы не понять моего настроения. Проводив его взглядом, я еще раз отметила, что он отлично сложен, что с ним не стыдно показаться хоть где, и говорить умеет. Глаза у него не глупые, не пустые и холодные – в них есть что-то интригующее. И вот тут-то я совершила непростительную ошибку. Я решила не обращать внимания на досадное недоразумение в виде моего полного неудовлетворения, этакого абсолютнейшего, без намеков. Пусть так, это даже хорошо. Зачем мне опытный Казанова? Он помимо меня еще нескольких будет иметь параллельно, оттачивать, так сказать, перо любви. Я хотела быть единственной. И пусть пока мне не удалось получить от предмета моей влюбленности всего, о чем может мечтать женщина, но это не конец света. Избаловал меня Шурик (ну что же это я все о нем вспоминаю!). У него всегда все получалось идеально: сначала улетала я, а он быстренько-быстренько за мной. Егор – это другой мужчина, другое восприятие меня, другая подача себя. Нужно подождать, пока мы притремся друг к другу. Фу, слово неприятное, но весьма точное.
Наш роман развивался стремительно. Вскоре уже все в парикмахерской называли нас не иначе как Ромео и Джульетта. Я не возражала. Мне это сравнение льстило, правда, лишь по накалу страстей, но никоим образом без параллелей с финалом. Мы были похожи на двух голубков, которые носят друг другу еду в клювике. Две недели этого безумства пролетели как один день. Были и цветы, и многочасовые прогулки по городу, во время которых нам было о чем говорить. Естественно, мы занимались любовью. Для этого ехали ко мне и сходили с ума. С каждым свиданием Егор все более раскрепощался, пытаясь доставить удовольствие прежде всего мне. Я ценила эти старания, и однажды подыграла ему, сымитировав оргазм. Такого я сама от себя не ожидала, но что сделано, то сделано. Егор был счастлив. Он просто светился от сознания того, что смог доставить мне наивысшее наслаждение. Я, глупая, растаяла от такого явного проявления альтруизма в сексе и разом простила ему всю свою неудовлетворенность. Я настраивалась на то, что мы будем познавать науку любви вместе. Будем развиваться, так сказать, параллельно. Все у нас получится. Мне же не стоит строить из себя многоопытную жрицу любви – вопросы могут возникнуть лишние. Как-нибудь разберемся общими усилиями.
Но все-таки я испытывала некую тревогу. Она разрасталась внутри, словно лиана, оплетая мои доводы своими тонкими, но цепкими ветвями. Я отмахивалась от неприятного ощущения, как от назойливой мухи. Мне нужно было остановиться, дать себе передышку, посмотреть на сторону. Можно было даже не только посмотреть, но и поиметь кого-то на стороне, чтобы снова ощутить разницу. Так нет же! Я упрямо вешала своему любовнику награды, так сказать, авансом.
Как всегда, я ушла в ванну первой. Долго там плескалась. Нарочно. Мне захотелось, чтобы в комнате, где мы занимались любовью, подольше витал этот ни с чем не сравнимый запах.
– Русалка! Выходи, – услышала я зов Егора. По звукам, которые доносились сквозь закрытую дверь, я поняла, что Егор включил телевизор. Это была музыкальная программа.
– Иди, нетерпеливый, – я хлопнула Егора по упругим ягодицам, которые, кажется, были предметом его гордости.
– I’ll be back… – прошептал он мне на ухо, успев слегка прикусить мочку, скользнуть по ней языком.
Я проводила его улыбкой. Ну просто огонь, а не мужчина. Жаль только, что жар от этого пламени не в состоянии продержаться столько, сколько нужно мне для того, чтобы вспыхнуть. Я напоминала самой себе деревяшку, из которой в солнечную погоду при помощи лупы пытались извлечь огонь. Так вот, я только дымилась, чернела и дымилась.
Никогда не думала, что я смогу так лояльно относиться к тому, что мужчина не может по-настоящему меня удовлетворить. Откуда во мне это взялось? Я спрашивала себя и не находила ответа. Наверное, все эти метаморфозы со мной проделала любовь. Неужели она способна так изменить человека? Если да, то на какой период? Как долго можно не замечать очевидных вещей?
Это сейчас я такая умная и задаюсь конкретными вопросами, а в то время я напоминала самой себе молодую телку. Куда ведут – туда и идет, не мычит, не телится. Я смогла настолько влюбить себя в идею совместного сексуального развития, что дальше уже было некуда фантазировать. Один раз притворилась, потом другой… Я боялась продолжать мысль. Она лежала на поверхности, как кувшинка на пруду. Стоит подплыть поближе и протянуть руку. Но я не садилась в лодку. Я даже в сторону пруда не смотрела. Я уверила себя, что влюблена и прощу своему любимому все, даже то, что раньше было недопустимо в моих отношениях с мужчинами. К моменту возвращения Егора из ванной я уже с умилением смотрела на его обнаженное тело.
– Я не разочаровал тебя, правда? – Он лег на спину, подложив руки под голову.
– Да, сегодня ты превзошел самого себя. – Я лежала в такой же позе, только согнув ноги в коленках. Я не собиралась делать ни единого движения. Мне казалось, любое движение выдаст мою явную ложь.
– Я вижу, для тебя это важно.
– Что именно?
– Оргазм. – Мне не нравился его тон.
– Да, я люблю наслаждения. Без них жизнь так скучна. Ты ведь тоже ради этого занимаешься со мной этим?
– Знаешь, для меня, вообще-то, секс – не главное в отношениях между мужчиной и женщиной.
– Да ну?! – Здесь я не выдержала и повернулась на бок. Подперев голову одной рукой, другой я откинула волосы с лица, тряхнула ими. Мне хотелось услышать, что же последует за этим откровенным признанием.
– Да. Это мое мнение, и ты вправе с ним не согласиться.
– Интересно, как у молодого, красивого, здорового мужчины оно вообще могло возникнуть? – В моем голосе не было никаких интонаций. Я старалась говорить спокойно, но призывно.
– Наблюдения за жизнью.
– Ты не там наблюдал. – Мне уже было его жаль. Бедный мальчик, угробит он свой потенциал, если за него вовремя не взяться. Я решила взять на себя роль спасителя заблудшей души.
– Может, ты и права. Только если людей связывает один секс, постель – ничего путевого у них не выйдет. Непрочно это, как замок на песке.
– Да ты философ, – не обращая внимания на банальное сравнение, с улыбкой заметила я.
– Нет, я – парикмахер.
– А я – косметолог.
– Отличная из нас получилась бы пара, – прямо глядя мне в глаза, вдруг сказал Егор. Он быстро обнял меня, прижал к груди.
– Медведь, ты мне больно сделал, – убирая с лица волосы, засмеялась я. Егор на самом деле больно прижал мою грудь. Грудь для женщины очень уязвимое место. – А насчет пары… Это легко проверить.
– Давай? – Глаза Егора горели.
– Что «давай»?
– Давай поженимся, – прямо глядя мне в глаза, предложил Егор.
Я совершенно растерялась, потому что не ожидала такого. В моих фантазиях предложение выйти замуж выглядело совсем иначе. Что я расскажу своим детям и внукам? «После неудачного совокупления ваш папа, лежа на диване, предложил мне стать его женой».
Очень романтично, дальше некуда! Но самое страшное, что где-то в глубине души я чрезвычайно обрадовалась этому предложению. Егор был первым, кто вообще сделал это. Я сочла это за неумелое, грубоватое проявление мужского начала: поимел женщину – женись! Но меня это не отпугнуло. Все-таки он решил пойти дальше остальных, и я допустила вторую непростительную ошибку. Протянув свою руку, я торжественно сказала:
– Давай!
Мы еще немного поострили на эту тему. Потом устроились поудобнее и заснули крепким сладким сном насытившихся младенцев. Утро следующего дня подарило мне улыбку Егора, его нежный поцелуй – как это трогательно. Я ощущала себя счастливой, собираясь обязательно встретиться с Васькой, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию. Хотя обычно обсуждают то, что еще можно изменить, а судя по настроению Егора, все было решено окончательно и бесповоротно.
– Мы сегодня идем подавать заявление, ты не забыла?
– Сегодня? – Я чуть не пролила кипяток из чайника себе на ноги.
– Да. – После утреннего душа Егор выглядел свежим, энергичным. Его серые глаза, как всегда, смеялись. Я была влюблена в эти глаза, как кошка, и вцепилась бы в любого, кто посмел сказать, что мы – не пара. Наблюдая, как Егор устраивается за кухонным столом на моем месте, я вдруг подумала, что он станет мне хорошим мужем. Я тоже буду стараться. Из меня получится красивая, энергичная супруга. Мы будем замечательной парой.
– Хорошо. Только как-то слишком буднично получается, – кисло сказала я, размешивая в чашке с чаем не насыпанный в него сахар.
– Лад, ну сколько тебе лет? – Назидательный тон Егора не смутил меня. – Ты ведь не ребенок, чтобы нуждаться в этой ненужной мишуре: фата, белое платье, ресторан… Мы ведь с тобой выше этого!
– И как же мы поступим? – оторопела я.
– Лето на дворе! – Егор протянул мне свою руку через стол, которую я, как хорошо выдрессированная собачка, тут же сжала. – У нас будет свадьба в лесу. Ты – как лесная нимфа в венке из живых цветов. Свежий воздух, шашлыки, печеная картошка, зелень, шампанское рекой!
Последнее замечание несколько приукрасило неожиданную картину крушения всех моих фантазий на тему замужества. Наверное, все эти переживания живенько отразились на моем лице. Егор поспешно подошел, присел у моих ног, положил голову на колени.
– Хорошо, как скажешь, – согласилась я, запуская пальцы в его густую шевелюру. Так я подписала приговор всему, о чем так сладко мечтала. Этот мужчина, который непонятным образом запал в мое сердце, мне совершенно не подходил. И это касалось не только секса, но и отношения к жизни вообще. Мне предстояло очень скоро убедиться в этом.
– Мы с тобой построим такое гнездышко – все умрут от зависти, – твердо произнес Егор, глядя мне в глаза.
Я не знала, что на это ответить. У меня не было желания красоваться перед подругами, близкими. Я не собиралась никому утирать нос, выпячиваться.
– Мы будем работать, откладывать деньги, экономить.
– Этому, по-твоему, будут завидовать? – недоуменно поинтересовалась я, понимая, что делаю шаг назад. Кажется, я уже все это проходила: экономия, показное благополучие, голодное урчание в животе, – только тогда я была одна, а теперь нас будет двое. Что-то вроде свидетеля каждодневных ограничений.
– Нет, завидовать нам будут, когда наш дом превратится в настоящий дворец. Ты не переживай. – Я сжалась. Мне казалось, он сейчас со всего маху хлопнет меня по плечу. – Это случится скорее, чем ты подумала.
Я уже боялась о чем-то вообще думать, сказав себе, что должна хоть раз выйти замуж, даже если перспективная программа семейного благополучия внушает мне опасения. Пусть это случится, а потом будем разбираться. Все-таки мы подали заявление, прождали три недели вместо положенного месяца, потому что Егор совершенно обаял канцелярскую даму, оформлявшую наши документы. У него вообще было удивительное качество: при обычной, ничем не выразительной внешности он умел впечатлять, быть обворожительным. Наверное, я – двадцатилетняя тютя-матютя, тоже поддалась на эти его природные качества. Совсем скоро мне предстояло увидеть обратную сторону этого обаяния, но пока все выглядело очень красиво и романтично.
Васька была в шоке, когда я позвонила ей и позвала на свадьбу.
– Васенька, ты будешь моей свидетельницей. Не возражаешь?
– Я-то не возражаю. – Она была, мягко говоря, удивлена.
В тот момент Василиса переживала не самый лучший период своей жизни. Очень неприятно закончился ее роман с женатым мужчиной, в которого она была влюблена без памяти. Я думала, она не переживет этого разрыва. Чтобы хоть как-то отвлечь ее, мы с Варькой даже разработали систему, по которой ни дня не проходило без наших звонков, встреч, как бы случайных. Я ведь была мастер на все «случайное». Когда мы поняли, что Вася успокоилась, она вдруг впала в другую крайность – череду совершенно бесперспективных любовных связей, которые Вася, с азартом истинного коллекционера, обсуждала со мной. Именно со мной, хотя наш дружеский треугольник был в то время уже в силе, но все пикантные подробности всегда доставались мне. Наверное, потому, что я не собиралась ее осуждать, учить жизни, наставлять на путь истинный. Кто вообще может сказать, что хорошо для этой конкретной женщины? Не свод давно известных правил и норм, а вот именно для Васи Ивановой в данный исторический момент? Она была благодарна мне за то, что я не стремилась ее переделать. Я чувствовала, что в этой отчаянной бесшабашности, погоне за острыми ощущениями, безоглядной страстью к наслаждениям мы с ней как сестры-близнецы. Вот с Варькой на такие темы не поболтаешь. Она не синий чулок, но с ней общение происходит на другом уровне.
